Текст книги "Огненные стрелы"

Автор книги: М. Георгиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

ТАЙНА РОЗОВОГО ДОМИКА

Младенов, сборщик платы за электричество, вошел во двор и позвонил у дверей Димитра Раденкова. Никто не откликнулся. Еще раз позвонил, опять никого.

Он повернул обратно и прошел в соседний двор. На его звонок ему открыла крупная курносая женщина – тетя Катя, уборщица с завода № 36.

– Что вам нужно? – спросила она, вытирая о передник мокрые руки.

– Где у вас счетчик?

Младенов записал показания счетчика.

Тетя Катя стояла возле него, упершись руками в бока…

– Ну как? – спросила она.

– Все в порядке.

Младенов вышел во двор, курносая женщина последовала за ним.

Они были уже на улице, когда Младенов вдруг вспомнил:

– Я и к твоим соседям звонил. – Он показал на розовый домик Раденкова. – Никто не отвечает. Когда можно их застать?

– Это зависит от того, в какой смене он сейчас работает.

– А там разве только он один живет?

– Нет, их двое. Муж и жена. Но ее уже некоторое время нет. Опять закатилась куда-то. А муж работает посменно.

– Где работает?

– В одной будке. Продает папиросы, газеты…

– Знаешь, где именно?

– На бульваре Георгия Димитрова.

– Его зовут… – Младенов вынул записную книжку и карандаш.

– Димитр Раденков, – поспешила сказать тетя Катя.

– Постой, да я как будто знаю его. Он не из Пловдива? Такой низенький, смуглый. Жену его зовут Добрина Христова.

– Нет, не те. Он высокий, хромой. Жена его Добрина, но не Христова, а Райчинова.

Инкассатор еще раз попрощался и побрел по переулку. Не дойдя до перекрестка, он услышал за спиной звучный голос тети Кати:

– Товарищ? Эй, товарищ!

– Что такое? – обернулся Младенов.

– Вы можете проверить и у соседа, у Раденкова. Он, когда уходит, оставляет ключ под ступенькой крылечка.

– Но без него… неудобно будет войти.

– Ничего, ничего! Я вам отворю. Мне уже случалось. Спальня и кухня у него заперты, но счетчик в передней. Хромой не рассердится.

Инкассатор вернулся. Тетя Катя достала ключ и отперла двери. Младенов посмотрел на счетчик. Стрелка его крутилась.

– Видно, что хозяйки нет дома!

– А что такое?

– Счетчик работает. Человек, уходя, забыл выключить какой-то прибор.

– Нет, он очень аккуратен. Как так мог забыть?

– Нельзя ли как-нибудь проверить?

– Можно посмотреть в окна спальни и кухни.

Тетя Катя вышла во двор, Младенов за ней. Окна были низкие. Женщина поднялась на цыпочки. Оба заглянули в одно окно, в другое. Лампы не горели. Не видать было, чтобы в штепсельных розетках было что-нибудь включено.

– Может быть, проводка не в порядке, где-нибудь соединение, – сказал инкассатор. – Надо будет сообщить на службе, пусть проверят.

Тетя Катя презрительно поджала губы.

– Не беспокойтесь.

– Почему?

– Заплатит по счетчику. Ничего ему не станется. Не почувствует даже.

– Как так не почувствует? Обыкновенный продавец.

– Продавец, – многозначительно закивала тетя Катя. – Он-то продавец. А жена его?

– Но она, кажется, не работает?

– А на черта ей работать! – злобно процедила Катя и что-то шепнула на ухо инкассатору.

– Эти дела меня не интересуют! – пренебрежительно отрезал Младенов и удалился.

Несколько часов спустя, перед будкой, где работал Раденков, остановился милиционер и тихо сказал в окошечко:

– Пожалуйста, выйдите на минутку.

– Зачем? – недовольно спросил Раденков.

– Выйдите. Я вам объясню.

Раденков вышел. Милиционер показал ему надпись на задней стене будки, несколько слов, крупно написанных мелом.

– Какие-то дети баловались.

– Да, наверное. Сотрите, пожалуйста. – Раденков зашел в будку и опять вышел, с тряпкой в руках.

В это время на противоположном тротуаре стоял, с рассеянным видом, капитан Везнев. Когда Раденков стал вытирать стенку будки, Везнев едва не вскрикнул: будочник был высокий, крупный, с багровым лицом, прихрамывал на правую ногу. На нем была зеленая парусиновая куртка.

«Вот ты где, голубчик!» – произнес про себя капитан.

Через несколько минут милиционер, вызывавший Раденкова, медленно прошел мимо Везнева, погруженного в разглядыванье витрины какого-то магазина.

– Ты свободен, ступай, – прошептал Везнев и удалился.

По дороге ему встретился лейтенант Косев, в штатском, шедший с девушкой в форме машиностроительного техникума. Везнев узнал ее: Райна, к которой они ходили накануне вместе с лейтенантом, та самая девушка, что была на Люлине. Девушка весело беседовала с лейтенантом. Они не заметили Везнева, а тот только усмехнулся им вслед.

Косев, в своем сером спортивном пиджаке, остановился у кассы междугородных автобусов.

– Извините… мне одну справочку. Третьего дня я ехал на автобусе из Самокова в Софию и забыл в машине маленький пакетик. Пустяки, две-три книжки, но в одной из них листок с адресами, которые мне очень нужны.

– Ясно. Вы проверили в канцелярии? Нет? Потерянные и забытые вещи передаются туда.

В канцелярии ничего не оказалось. Косев мрачно задумался.

– Вам, видимо, этот пакет очень нужен?

– Да, там записаны необходимые мне адреса. Может быть, вы могли бы…

– Что именно?

– Если бы кондуктор указал мне хоть одного пассажира, ехавшего со мной. Ведь в ваших автобусах, особенно в праздник, ездят большие группы, люди знают друг друга…

– Сомневаюсь, добьетесь ли вы чего-нибудь этим путем, но попробуем. Каким рейсом вы ехали?

– Той машиной, что отходит около полуночи.

– Значит, последний рейс. Минуточку! Сейчас посмотрю, какая бригада была на машине. Вот, автобус этот как раз сейчас отходит. Бригада здесь. Сию минуту их позову.

В канцелярию вошли двое мужчин и женщина: водитель, помощник и кондукторша.

Косев в третий раз объяснил свою просьбу.

– Нет, никого не знаю, – заявили один за другим оба мужчины.

Женщина подумала.

– Я знаю некоторых из пассажирок. Но только по имени. Не знаю адресов.

– Может быть, знаете, где они работают? Ну хоть бы одна из них.

– Да, кажется, вспоминаю. – Темные брови кондукторши приподнялись, а карие глаза лукаво вспыхнули. – Одна из них работает в будке у моста, против стадиона. Зовут ее Рашка. Низенькая, черноглазая.

Лейтенант поблагодарил и ушел.

Через полчаса он был возле будки на мосту.

Когда он объяснил, зачем пришел, Рашка насмешливо поглядела на него быстрыми глазами и сдержанно улыбнулась.

– Да, многих из воскресных пассажиров я знаю. В одной лишь нашей компании было восемь девушек. Но никто из нас не нашел в автобусе пакета. Если бы нашли, мы бы…

– А все-таки, дайте мне адреса тех, кого знаете. Может быть, кто из них укажет других пассажиров.

Девушка сообщила имена и адреса четырех девушек.

– А из других пассажиров никого не знаете?

– Нет… А впрочем… – Рашка стала припоминать. – Одного знаю. Он тоже работает в газетной будке.

– Может быть, знаете, где именно?

– На бульваре Георгия Димитрова. Спросите там… – И она описала внешность продавца.

Через десять минут Косев был возле указанной ему будки, наклонился к окошечку, заглянул внутрь, купил пачку папирос и медленно пошел дальше по бульвару.

Когда из техникума стали выходить группы учащихся, он подошел к широким дверям.

– Здравствуйте! – остановил он девушку, спускавшуюся по лестнице.

Это была Райна.

– Я зашел пригласить вас на маленькую прогулку.

– Сейчас, в обеденный перерыв?

– А почему бы и нет?

– Ладно, – согласилась Райна.

Они не спеша пошли к центру города.

– У меня к вам просьба, Райна! – сказал Косев и дал ей несколько мелких монет. – Я зайду в аптеку, а вы купите мне, пожалуйста, папирос вон в той будке. Потом приходите сюда, я вас буду ждать. Вы потом поймете, зачем это нужно.

Райна удивленными, широко раскрытыми глазами посмотрела на него. Конечно, она знала уже, что Косев служит в госбезопасности, но все-таки странная просьба. Ничего, потом все выяснится.

Когда, минутку спустя, девушка подошла к ожидавшему ее лейтенанту, у нее был возбужденный вид.

– Почему вы мне сразу не сказали, что в будке тот человек, которого вы ищете? – нервно спросила она.

– Кто такой?

– Да один из тех, с радиопередатчиком. Высокий. Тот, что сторожил на скале во время передачи.

– А вы уверены, что это он?

– Совершенно уверена, товарищ Косев. Тот самый человек, хромой. Ведь я разговаривала на Люлине и с ним, и с другим, его спутником.

– Да, – усмехнулся лейтенант. – Я нарочно вам не сказал.

– Чтобы увидеть, узнаю ли я его? Сейчас же узнала.

– Вы с ним говорили?

– Нет, он на меня даже не посмотрел. В будке была какая-то женщина. Он с ней говорил.

– Смотрите же, никому ни слова об этом.

– Будьте спокойны, товарищ Косев.

– А теперь, если не возражаете, можно погулять. Я потом вас провожу.

Они пошли, весело переговариваясь.

В комбинезоне, с большими темными очками на носу, капитан Лечев стоял на тротуаре у телефонной будки, возле конечной остановки автобусов завода № 36. Был третий час дня. Через несколько минут должна была подойти первая машина. Утренняя смена заводского сектора «С» заканчивала работу в два часа.

Несколько раз Лечев входил в телефонную будку, набирал номер, опять выходил и принимался ждать, обернувшись спиной к улице.

На углу, под тенистой липой, стояла Ленкова. Двое юношей, тоже ожидавших очереди к телефону, посмотрели на нее и переглянулись. Девушка была высокая, стройная, с красивыми пышными волосами.

К противоположному тротуару подкатил желтый заводской автобус. Рабочие выходили из него и рассыпались по всем направлениям.

Лечев поднял руку к глазам, посмотрел на часы. В телефонной будке молодая женщина говорила громко и раздраженно. Лечев снова посмотрел на часы, махнул рукой, показывая, что потерял терпение, и зашагал по тротуару.

По другой стороне улицы, немного впереди него, шел токарь Ангелов.

Ленкова, стоявшая на углу под липой, тоже двинулась и нагнала Лечева.

– Вышел из автобуса? – спросила она.

– Да, тот, что идет по той стороне, перед нами. Низкий, седой.

Токарь брел медленно. Волосы его, серые, слегка вьющиеся, беспорядочно спускались на лоб, тусклые глаза смотрели настороженно. Он внезапно остановился у дощатого забора и стал читать наклеенные на него объявления. Немного спустя к нему подошел высокий человек, с сильной проседью. Они обменялись несколькими словами, одновременно поглядели на часы и разошлись.

– Интересно! – прошептал Лечев.

– Что? – спросила Ленкова.

– Вот эти двое. На заводе они уже шесть месяцев не разговаривают друг с другом.

Высокий человек с проседью был фрезеровщик Николов. Серьезный, задумчивый, он строго глядел по сторонам и медленно шагал, наклонив голову.

Токарь Ангелов опять остановился, на этот раз перед будкой на перекрестке. Лечев и Ленкова видели, как он купил газету и несколько листов почтовой бумаги, аккуратно свернул покупку и пошел дальше. На следующем перекрестке он зашел в кондитерскую.

– Иди за ним! – сказал Лечев Ленковой. – Не спускай с него глаз.

Через полчаса токарь вышел из кондитерской.

– Ну что? – спросил Ленкову капитан Лечев.

– На одном листе он что-то нарисовал, а на другом написал. Он сидел в углу, у колонны.

– Газету он не читал?

– Нет.

– Что еще делал?

– Перед уходом вложил два листа в конверт, а конверт положил в газету.

Выйдя на улицу, Ангелов пошел еще медленнее. На ходу он мерно раскачивал правую руку, в которой держал свернутую газету. Пройдя шагов пятьдесят, он долго простоял у большой витрины, следя за отражением людей, проходящих за его спиной. Потом прошел еще несколько кварталов, вынул из внешнего кармана пиджака маленькое зеркальце и начал осматриваться в него. По-видимому, на него произвело впечатление, что за ним идет высокая девушка: он многозначительно ей усмехнулся. Затем положил зеркальце обратно в карман и все так же, не спеша, дошел до остановки троллейбуса. Там он развернул газету и сделал вид, что читает ее, время от времени бросая украдкой взгляды поверх нее, как бы высматривая кого-то.

Прошел один троллейбус, другой, а Ангелов все продолжал стоять на остановке и притворяться, что читает газету.

Остановился третий троллейбус. Когда он уже отходил, токарь быстро вспрыгнул на подножку и проскочил в двери, которые тут же за ним захлопнулись.

На задней скамейке сидел человек в рабочем комбинезоне, в темных очках. Он сидел сгорбившись, опустив голову, будто ничего не замечая. Рядом с ним, спиной к входу, стояла высокая девушка. Волосы ее были повязаны светлым шелковым платочком. Токарь что-то пробормотал себе под нос и, не оглядываясь по сторонам, прошел вперед.

Он сошел на последней остановке троллейбуса, медленно, не оборачиваясь, прошел через сквер у остановки к двухэтажному домику с палисадником и вошел во двор.

– А теперь что нам делать? – спросила Ленкова.

– Ничего не поделаешь, будем ждать.

– Может, он живет здесь?

– Нет.

– Но откуда же мы за ним наблюдать будем?

Капитан Лечев осмотрелся. Ни одного магазина поблизости. Оставался только сквер, в котором стоял десяток скамеек, занятых женщинами с детьми.

– Сядем и мы там, – кивнул Лечев в сторону сквера.

Просидели они в нем около часа, пока из ворот двухэтажного домика не вышел низкий, плотный человек и быстро зашагал по улице.

– Смотри, это Маджаров, – прошептал Лечев. – Ступай за ним и проследи его, насколько это будет возможно. Если он войдет в низкий домик на улице Найчо Цанова, возвращайся. Он там живет.

Ленкова встала, прошла мимо автобусной остановки и пошла по улице вслед за низким человеком.

Немного спустя из домика с палисадником вышло еще двое. Лечев сразу узнал их: токарь Ангелов и фрезеровщик Николов. Оживленно разговаривая, они направились к скверу. Не дожидаясь их, Лечев вышел на улицу, прошел мимо троллейбусной остановки и стал на углу маленькой площади.

Ангелов и Николов сели в троллейбус.

«Упустил!» – досадовал Лечев.

Переполненный троллейбус медленно тронулся. Лечев с огорчением посмотрел на него, затем пересек сквер и вошел в палисадник двухэтажного домика. Под одним из звонков он прочел надпись: Стоян Николов, техник.

Значит, вот где жил седой фрезеровщик сектора «С». Все на заводе знали, что он уже полгода в натянутых отношениях с токарем Ангеловым и даже не разговаривает с ним, а получилось, что два часа назад, встретившись на улице, они перекинулись несколькими словами и теперь отправились куда-то вместе.

«Это неспроста», – подумал Лечев, выходя из палисадника двухэтажного домика.

Поздно вечером Косев вошел в кабинет Огнянова. Там был и капитан Везнев.

Когда Косев закончил свой доклад, Огнянов испытующе посмотрел на него:

– Итак, вы утверждаете, что человек, которого мы ищем, работает продавцом в газетной будке.

– Точно так, товарищ подполковник. Вчера я послал Райну опознать его. Она твердо уверена, что это тот самый, который сторожил во время радиопередачи. Зовут его Раденков. Кроме того, продавщица другой будки видела его в автобусе, шедшем из Самокова вечером в день радиопередачи. Это было в тот же день, когда велась радиопередача.

– Да, это интересные данные, – заметил Огнянов.

– Но кто в сущности этот человек? – с некоторым колебанием спросил Везнев.

– Лейтенант Косев уже собрал о нем кое-какие данные, – медленно ответил подполковник. – Раденков бывший адвокат, лишенный права заниматься своей профессией, бывший акционер одной фирмы по экспорту кож. Братьев и сестер у него нет. Женат вторым браком. У второй его жены есть брат и сестра. Брат ее – убитый парашютист Димитр Райчинов. Сестра живет в Варне. Супруга Раденкова моложе своего мужа на двадцать лет. Она часто отсутствует, иногда, по несколько месяцев…

– Но при этих данных не пора ли уже… – вырвалось у Везнева.

– Нет, еще рано, – остановил его Огнянов.

– Рано? – удивился капитан. – При таких условиях рано?

– Да, рано. Верно, что налицо явные улики. – Огнянов стал подсчитывать, загибая пальцы: – Во-первых, четыре радиопередачи; во-вторых, убитый курьер-парашютист; в-третьих, прибывший из-за границы агент.

– Неужели всего этого недостаточно?

– Более чем достаточно, если говорить о самом Раденкове. Но не забывайте еще двоих, о которых мы знаем очень мало! Один – тот, что делал снимки на заводах, а другой человек, проводивший радиопередачу в Софии в 21.51 ч.

– К тому же, – продолжал подполковник, – мы еще не напали на след человека, который вместе с Раденковым четыре раза работал на радиопередатчике. Пока что мы только добрались до сопровождавшего его человека – до хромого продавца газет. Но где тот, кто работал телеграфным ключом?

– Правда, – прибавил он, немного помолчав, – одно ничтожное на первый взгляд обстоятельство может помочь нам и его обнаружить. Капитан Лечев только что доложил мне, что сегодня, во второй половине дня, следил за хромым. Он в 6 часов вышел из будки, пообедал в соседнем ресторане, потом зашел в гастрономический магазин, купил там консервов и коньяку. Лечев заметил, что еды и выпивки было больше, чем на одного, к тому же уже закусившего человека.

Капитан Везнев вскочил:

– Погодите, я могу вам сообщить еще один как будто и незначительный факт… Сегодня заходил ко мне Младенов, мой добрый знакомый, инкассатор по электричеству. Он рассказал, что делал проверку в нашем районе и наткнулся на такую странность: в квартире Раденкова счетчик работал, когда никого дома не было и в штепсельных розетках ничего не было включено. Это его озадачило. Он подумал, что тут что-то неладно. К тому же соседка Раденкова кое-что рассказала ему об этом человеке.

Огнянов задумчиво постучал карандашом по столу.

– Он, вы говорите, проверил штепсельные контакты?

– Да, в комнате и кухне.

– А в подвале, на чердаке?

– Нет, там не мог проверить. Было заперто.

– Может, и лучше, что там не проверял.

– Да, но движение счетчика в отсутствие хозяев и покупка продуктов в большем, чем нужно, количестве наводят на размышления. Можно предположить, что в доме находился человек и что продукты были куплены для него.

– Правильное предположение, – заметил Огнянов. – Может, оно подтвердится. С нынешнего вечера установите за домом наблюдение. Но действуйте очень осторожно! Эта люди, по-видимому, крайне осмотрительны. К их аресту надо прибегнуть лишь в крайнем случае!

– А как с радиопередачами из 17-го корпуса? – поинтересовался Везнев.

– Об этом доме у меня есть кое-какие предварительные сведения. Завтра я отправлюсь туда. Петруша вас знает? – вдруг, без всякой видимой связи, спросил он лейтенанта Косева.

– Нет, не знает. Мы с ним не встречались.

– Ничего. Даже если он вас и не знает, нечего от него прятаться. Пойдем с вами в 17-ый корпус.

Огнянов поднялся, а за ним и его помощники.

МОРЗИСТ ИЗ 17-ГО КОРПУСА

– Итак, сегодня начинаем разведку в 17-ом жилищном корпусе, – объявил Огнянов. – Сейчас я хочу вам сообщить некоторые имеющиеся у меня данные.

Косев подошел к столу подполковника. Там лежала маленькая схема, начертанная карандашом.

– Это разрез фасада 17-го корпуса, – указал на нее Огнянов. – Здание трехэтажное, с двумя входами: А и Б; в каждом входе шесть квартир, по две на этаже. Пока что мы ограничим разведку тремя квартирами в левой части того крыла, куда ведет вход Б.

Лейтенант с некоторым удивлением посмотрел на начальника, но ничего не сказал.

– Во входе Б, по левую руку, живут три семьи: на первом этаже семья Матильды Карагезовой, на втором – Ивана Трифонова, на третьем – Христо Абаджиева.

Подполковник вынул из папки лист с заметками, наскоро просмотрел его и продолжал:

– В семье Карагезовой три человека: мать и двое сыновей. Отец умер в 1945 году, он держал винный погреб. Сразу же после его смерти вдова ликвидировала предприятие. Старший сын, Симеон, двадцати семи лет, окончил техническое училище, работает радиотехником, чинит радиоприемники. Младшему сыну, Борису, около 25 лет, он окончил консерваторию, работает в театральном оркестре. По собранным сведениям семья тихая, трудолюбивая, ничем особенным не привлекает внимания.

– Но один из братьев радиотехник! – заметил Косев.

Подполковник пропустил это замечание мимо ушей. Он опять взглянул на схему и стал говорить дальше:

– В семье Трифоновых два человека: муж и жена. Вторую комнату в своей квартире они сдают студентке Виолетте Илиевой и двум ее братьям Петруше и Зарко. О них и говорить нечего. В тот вечер, когда Петруша слышал стук телеграфного ключа, Трифоновых не было дома.

– А третья квартира?

– На третьем этаже живет семья Абаджиевых: отец, мать и сын. Отец бывший купец, работал в Тырнове и Габрове, имел довольно значительное состояние, сейчас ничем не занимается. Жена его – домохозяйка. Сын Генчо, лет сорока, по профессии инженер-электрик, в прошлом член фашистской организации, но ничем конкретно себя там не проявил, в настоящее время работает в промартели «Победа». Он содержит всю семью.

– И тут человек, связанный… с электричеством! – не выдержал Косев.

Огнянов и на этот раз не обратил внимания на его реплику.

– Прежде всего пойдем к Петруше! – объявил он и сделал карандашом пометку в схеме.

Лейтенант Косев сидел, опустив голову, и напряженно размышлял. Немного спустя он сказал:

– Товарищ подполковник, я не понимаю в данном случае вашего метода работы. Мне кажется, надо было сразу охватить весь жилищный комплекс, или, по меньшей мере, весь 17-ый корпус, отделить все то, что не вызывает сомнений, и тогда останутся три-четыре подозрительных квартиры. А вы начинаете всего с двух, квартир. Мне непонятно…

– У меня есть на то основания, Косев.

– Разрешите вас спросить: какие?

– Конечно… Наблюдения Петруши чрезвычайно ценны. Он ясно слышал стук телеграфного ключа. Это было возможно только потому, что ключ работал в 17-ом корпусе. Поэтому я исключаю все остальные корпуса.

– Но в 17-ом корпусе кроме трех квартир, о которых вы говорили, есть еще девять квартир.

– Да, но во время передачи Петруша приложил ухо к трубе парового отопления и тогда услышал стук еще явственнее. Я проверил схему отопления этого дома в техническом отделе райсовета…

– И что же? – нетерпеливо спросил Косев.

– Оказалось, что в этом корпусе паровое отопление проведено пока только в крыле Б, в шесть квартир. Из подвала, от парового котла, идут две трубы – одна для квартир по правую сторону лестницы, другая – для тех, что на левой стороне. Кроме того, я произвел проверку на месте.

– Проверку?

– Да, ведь у меня близкий приятель в этом здании. С ним я прошел в подвал.

– Теперь мне ясно, – сказал лейтенант. – Звуки из верхней или нижней квартиры передаются яснее, чем из соседней квартиры на том же этаже.

– Почему? – рассмеялся Огнянов.

– Потому что в первом случае звуковая волна идет прямо по трубе, вверх или вниз, а из соседней квартиры волна должна спуститься вниз, в подвал, пройти через котел и затем подняться по другой трубе.

– Что ж, теперь вы не возражаете против того, что мы ограничим круг нашего расследования?

– Конечно, нет! – поторопился согласиться Косев, краснея от смущения.

Через десять минут Огнянов и Косев были перед 17-ым корпусом, у входа Б.

На звонок им открыла дверь девушка в черном рабочем переднике. По большим серым глазам, густым бровям и выпуклому лбу Огнянов догадался, что это сестра Петруши.

– Товарищ Виолетта Илиева, не правда ли?

Девушка сдержанно подтвердила.

Подполковник протянул руку и назвал свою фамилию.

– А, товарищ Огнянов! – тотчас оживилось лицо Виолетты. – Входите, пожалуйста.

– Петруша здесь?

– Здесь, дядя Огнянов, – послышался звонкий детский голос. – Он во дворе. Сейчас я его позову.

И пока Огнянов обернулся, Зарко, младший брат Петруши, уже выскочил на лестницу.

– Войдите в «мастерскую» вашего приятели, – засмеялась Виолетта и прошла вперед энергичной, почти мужской походкой.

Они вошли в большую комнату. Несмотря на две кровати и платяной шкаф, в ней было просторно. Перед окном стоял большой стол, на нем – чертежная доска. На столе лежали грудой инструменты, детали радиоприемников, громкоговоритель, провода и разные технические материалы.

– Простите! – обратился Огнянов к девушке. – Позвольте вам представить лейтенанта Косева, из госбезопасности.

Виолетта протянула Косеву руку, но улыбка сошла у нее с лица. Лейтенант, хотя и заметил ее смущение, ничего не указал.

– Вы, наверное, по поводу стука, который был слышен в трубе в воскресенье? – нерешительно спросила девушка. – Я боюсь, что Петруша напрасно вас побеспокоил.

– Отчего напрасно?

– Как вам сказать? Это, может быть, было совсем случайно и не заслуживает внимания.

Она покраснела и опустила взгляд.

В этот момент вбежал Петруша.

– Зарко! – внушительно обратился он к младшему брату, вбежавшему следом за ним. – Выйди на минутку, потом я тебя позову.

Веселая мордочка Зарко вытянулась, до он покорно вышел, низко опустив голову.

– Вы хотели что-то рассказать о воскресной радиопередаче? – начал Косев, внимательно глядя на Петрушу.

– Да кто только у нас в доме не занимается радиопередачами, – вдруг вмешалась в разговор Виолетта и обернулась к брату. – Это просто какой-то болезнью стало!

– Гм… опять все то же! – возразил Петруша.

– Оставьте, пусть Косев разрешит ваш спор, – примирительно заметил Огнянов.

– А вы лучше расскажите мне подробно о том случае, – обратился к Петруше Косев.

Тот бросил беглый взгляд на сестру, присел к столу и стал рассказывать.

– Я сидел тут, надев радионаушники. Записал первую передачу. После того на той же волне началась еще одна передача. Опять стал записывать, до сейчас же заметил, что текст совершенно тот же. Какой смысл записывать? Я и снял наушники. Вот тут я и услышал стук телеграфного ключа, как будто в трубе парового отопления. Встал, приложил ухо к трубе. Стало слышно еще яснее.

– А потом?

– В это время вошла Виолетта. Я ей сделал знак: молчи, слушай! Она тоже приложила ухо к трубе и тоже услышала. Правда, Виолетта?

– Да, и я слышала.

Огнянов и Косев посмотрели на трубу, находившуюся в углу комнаты.

– В котором часу это было? – спросил лейтенант.

– Первая передача – без десяти одиннадцать, – ответил Петруша.

– Я вошла в 11 ч., – добавила Виолетта. – Хорошо это помню, потому что… – поглядела она на брата.

– Почему? – поинтересовался Косев.

– Потому что, едва войдя, я посмотрела на часы и собиралась сделать замечание, отчего брат еще не спит, – сердито отозвалась Виолетта.

Косев вдруг вскочил.

– Мне нужно кое-что проверить. Пожалуйста, подождите меня здесь. И, конечно, никому ни слова о том, о чем мы тут говорили.

– Ну понятно, – кивнули Петруша и Виолетта.

Косев вышел. В наступившей тишине сильнее прежнего слышалось тиканье часов.

Прошло минут двадцать и раздался стук в трубе парового отопления. Все трое – Огнянов, Петруша и Виолетта – прислушались. Телеграфный ключ передавал что-то по азбуке Морзе.

Подполковник взглянул на часы.

– Приложите ухо к трубе, как тогда! – прошептал он.

Петруша и его сестра наклонили головы к трубе.

– Такой же звук, как в тот раз! – тотчас сказал Петруша.

– Ясно слышно! – подтвердила и Виолетта.

Стук продолжался недолго и оборвался. После небольшого перерыва он возобновился.

– Очень слабо слышно, – сказала девушка. – Не так, как в воскресенье.

Петруша был того же мнения.

Через несколько мгновений из угла, где проходила труба, вновь раздались тупые удары телеграфного ключа. Звуки снова были неясные.

Немного спустя звуки в трубе раздались в четвертый раз.

Брат и сестра обернулись.

– Ну а теперь как? – спросил Огнянов.

– Теперь похоже на воскресную передачу! – уверенно произнесла Виолетта.

– Не только похоже, а точно как тогда! – смело заявил Петруша.

Через минутку Косев вернулся.

Выйдя час назад из комнаты Петруши, лейтенант быстро поднялся по лестнице и позвонил в квартиру Абаджиевых. Открыла двери седая женщина в поношенном платье. Она угрюмо посмотрела на него, не здороваясь.

– Из милиции! – тихо произнес Косев. – Хочу навести справку.

Женщина смущенно впустила его.

Двери обеих комнат квартиры были настежь раскрыты, в них царил беспорядок, на диване лежало несколько стульев.

– Вы гражданка Абаджиева, неправда ли? – опросил Косев.

– Да! – односложно ответила та, все также хмуро смотря на него.

– Ваш муж и сын дома?

– Нет.

– Видите ли, – продолжал лейтенант, – вопрос, по которому мне надо справиться, несколько интимного свойства.

– Ах, вот как? Но он женится на ней!

– Что-о-о? – совершенно искренне удивился лейтенант.

– Это все опять происки Дацева. Уже целый год он преследует моего сына. И не только вы…

– Для нас не имеет значения, откуда и почему поступают к нам сведения. Нам важно только, чтобы факты были верны.

– Это правда, что девушка часто приходила к нам в гости. Вот, мы были в Тырнове, у моей сестры. И мы решили уже. Оттого-то все в доме перевернуто вверх дном. Чистим квартиру, готовимся к свадьбе.

– Когда возвратится ваш сын?

– Вероятно, через полчаса, через час. Если только не зайдет куда-нибудь.

– Я его подожду, мне надо с ним поговорить.

– Пожалуйста! Пройдите лучше в его комнату. Но у нас сейчас всюду беспорядок.

Косев прошел в указанную ему комнату, расположенную точно над комнатой Петруши.

– Ваш сын работает в артели «Победа», не правда ли? Не можете ли вы сообщить ему по телефону, чтобы, он с работы прямо вернулся домой?

Женщина ответила неохотно:

– Но у нас нет телефона. Надо побеспокоить соседей.

– Будьте так добры!

Она слегка поколебалась, но все-таки вышла и прикрыла за собой двери.

Косев быстро оглядел комнату. Влево, у стены, кровать. Около нее – платяной шкаф, дальше – книжный шкаф, возле окна – письменный стол.

Лейтенант взглянул на часы. Прошло 10 минут, как он вышел от Петруши. Он подошел к столу, вынул из кармана принесенный с собой телеграфный ключ и начал стучать. Две, три минуты. Слегка отодвинув стол на середину комнаты, подальше от отопления, он снова стал стучать. Потом спрятал ключ в карман и поставил стол на прежнее место.

Раздалось хлопанье входной двери, через мгновение вошла Абаджиева.

– Простите, что задержалась! Едва связалась с артелью. Но с сыном не смогла поговорить, он уже ушел с работы.

Лейтенант стал извиняться.

– Ничего, я в другой раз зайду или вызову его в управление.

Абаджиева только пожала плечами. Косев попрощался, спустился в первый этаж и позвонил Карагезовым.

– Вы Симеон Карагезов? – спросил он рыжеволосого молодого человека, открывшего дверь.

– Да, я.

– Я пришел к вам за справкой.

– Откуда? – спросил тот спокойно.

– Из милиции.

Косев внимательно смотрел на лицо молодого человека. Оно выражало удивление, но не тревогу.

– Пожалуйста, входите, – широко распахнул он двери.

В просторной комнате стояли две кровати – справа и слева. Длинный стол занимал почти всю стену у окна. Стол находился на полметра от радиатора. На нем было два радиоприемника, ящичек с инструментами, телеграфный ключ.

– Вы техник? – спросил Косев, подсаживаясь к столу.

– Да, радиотехник.

– Где вы работаете?

– На слаботочном заводе.

– А в свободное время?

– Не понимаю вас.

– Не работаете ли вы в свободное время еще где-нибудь кроме завода?