Текст книги "Наследник пепла. Книга VI (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

Соавторы: Дмитрий Дубов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Ну, – Креслав поднял руки, – официально всё было совсем не так. Остатки Медведевых путешествовали по уснувшим капищам в надежде, что какое-то отреагирует на них. Хотели дом основать у места силы, земли выкупить по возможности… И вот в одном из имений им встретилась стайка малолетних ублюдков на охоте. Была драка. Со стороны нападавших, которых потом переквалифицировали в пострадавших, были высокопоставленные родственники. А вот у Медведевых таких родственников не оказалось.

– И настолько высокопоставленные? – Светозаров уже не просто спрашивал. Было видно, что он прикидывает варианты, как можно это развернуть в пользу собеседника.

– Выше просто некуда, наверное, – хмыкнул Рарогов.

– Это что же, – напрягся Иосиф Дмитриевич, – кто-то из наших что ли, Светозаровых?

– Нет, ну не настолько высокопоставленных, – покачал головой Креслав. – Кирилл Валерьевич Чернышев, слыхал про такого? Дядя его в генеральном штабе. И у них всё в порядке, на местах, при хороших должностях. А вот Земовит оказался на Стене, а девочка в Институте благородных девиц, благо, хоть не попорчена.

– Ты же понимаешь, – тяжело вздохнул Светозаров, – это получается, что у нас слово девицы против слова племянника начальника генштаба. Даже если мы подключим артефакты, ты сам понимаешь, мы будем просто в замешательстве.

– Да всё я понимаю, – спокойно ответил Креслав, – но дело в том, что свидетель был.

– Так, – Иосиф Дмитриевич собрался. – И что со свидетелем произошло?

– Да ничего особенного, – проговорил Рарогов. – Свидетелю заткнули рот.

– А кто свидетель-то? – продолжал настаивать начальник службы имперской безопасности.

– А вот Николай Голицын, которого ты только что лично имел возможность созерцать, – Рарогов кивнул в нужную сторону.

– Так, спокойно, – проговорил Светозаров и опустил обе руки на раскладной столик, стоявший между ним и Креславом. – Это не является какой-нибудь вендеттой в связи с последними событиями, связанными с дядей Голицыным?

– Ну, знаешь, – ответил Креслав, – отчасти можешь считать и так. В своё время именно Чернышёв продвинул Ермолова выше по карьерной лестнице, тот оказался поближе к трону и, скажем так, поближе к императрице. А за это Ермолов заткнул собственного племянника. А тому что оставалось делать? Отца нет, дядя – образец для подражания. Хотя ты знаешь, сам Голицын по морде получил прилично, защищая Медведеву. Всё потому, что та возраста его собственной младшей сестры оказалась. Кстати, напомню, она тоже здесь, в Институте благородных девиц.

Светозаров вцепился в волосы и покачал головой.

– Это какой-то змеиный клубок, какие-то конюшни с вечным дерьмом, которое никогда не вычистить. Но с виду всё выглядит прекрасно, с надушенными париками, кринолином, ананасной водой… Изнутри же прогнило до состояния невозможности.

– Ну, а что ты сделаешь с этим? – проговорил Креслав. – Так всё и устроено. Власть, знаешь ли, развращает.

– Ну да, ну да, – сказал ему Светозаров. – А абсолютная власть развращает абсолютно. Нет, не в этом дело. Просто нужно строже относиться ко многому.

– Ты знаешь, я тоже думал, что Ермоловское семя всё гнилое, а, оказывается, Голицын не пошёл в дядю, – развёл руками Рарогов. – Когда дело касается каких-то близкородственных вещей, моральных стержней, оказывается, некоторые тоже могут удивить.

– Так, ладно, – проговорил Светозаров. – Насчёт Медведевых, Голицына, Чернышёвых, я подумаю, как это сделать. Но сразу должен сказать, что оставлять всё, как есть, не собираюсь. Либо мы просто выбьем Медведеву помилование, и я понимаю, что это может не устроить молодого человека, но пока как есть. Либо попробуем сделать полную реабилитацию с отставкой Чернышёва. Но пойми простую вещь. Ты, как глава огромного клана, должен это знать. Мне нужно подобрать кого-то, кто заменит его на посту в генштабе. Сделать это просто по одному щелчку я не смогу. Здесь действительно нужно смотреть, кто может справиться, кто займёт его место.

Иосиф Дмитриевич закрыл глаза и покачал головой.

– А самое главное – нужно подумать, куда убрать его племянничка. Мне необходимо будет проверить все показания под артефактом правды: и этой Медведевой, и Голицына. Я хочу сам понять, что произошло, и сверить их показания. Ну и заодно вытащим Земовита со Стены для пересмотра дела. Но официально этого говорить не будем. Я лично всё это сверю. И если всё так, как ты говоришь, этот вопрос я обязательно решу.

– Хорошо, – кивнул Креслав. – Это добро. Это я поддерживаю.

– Конечно, – Светозаров глядел куда-то в одну только ему ведомую даль, но при этом говорил: – Не должно быть так, чтобы одни прикрывались другими и уничтожали целые роды. Империи на пользу такое не пойдёт. Тем более, я помню Медведевых, это был очень хороший клан на прекрасном счету: маги земли, оборотни, рудознатцы. А нам таких сейчас позарез не хватает, и это в огромной империи. Ресурсы иногда приходится закупать у иностранцев.

– Да, да, – хмыкнул Креслав. – Слышал, недавно целый остров передали империи.

– Вот-вот, в обмен на услуги наших воинов. Пришлось отдавать на отражение атак в Альпах. Да разве ж это дело? Были бы у нас свои такие руды, никто бы никуда не полез. Страна огромная, искать нужно, здесь искать. А они такие таланты уничтожают. Хрена с два им всем! Будем разбираться. И спасибо, Креслав, ещё раз.

* * *

Когда дед вернулся к нам, в экипаж Рароговых, он пристально посмотрел на меня и нахмурился, но в его глазах плясали весёлые искорки.

– Ну и замесил ты кашу, я тебе хочу сказать, – проговорил дед.

– Ну заварил, и что? Ни капли не жалею, – ответил я. – Что там Светозаров?

– Всё по плану, – ответил Креслав. – Рассказал ему ситуацию с Медведевыми, с Николаем, с Чернышёвыми. Светозаров сказал, что возьмётся лично за решение этого «треугольника говнистого». Говорит, пока ничего радикально рубить он не может. Это вы должны понимать. Но снимет со всех показания, в том числе под артефактом правды. Однако моментальных действий не жди: ни шашек наголо, ни голов с плеч. Такого не будет.

Дед погладил бороду и глянул в окно.

– Им нужно найти замену, потому что пост ответственный и человека просто так с него не снять. Нужно подыскать замену, чтобы не было провалов в управленческом аппарате. Армия – это всё-таки целый организм, который живёт по своим правилам. А считай, наша империя постоянно находится в состоянии войны.

– Да я это и так прекрасно понимал, – ответил я, – но мне нужно было запустить процесс. Так что хорошо, ждём. Но и ты тоже пойми меня правильно: чем быстрее Медведев появится, тем лучше. Он мне позарез нужен.

– По поводу своего Медведева, кстати, не переживай, – ответил Креслав. – Светозаров сказал, что отдаст приказ, чтобы того вызвали в столицу. То есть твой друг скоро прибудет сюда. Тогда сможешь ещё с ним встретиться. Конечно, гулять по империи ему никто не даст, пока не разберутся. Он будет сидеть где-то в Тайном сыске, но во всяком случае с каторги его уже заберут. И очень даже возможно, что дадут встретиться с сестрой, чтобы сильно не переживал.

– Отлично, – сказал я. – А пока у меня есть время, я займусь собственными ресурсами.

* * *

Николая мы высадили возле его дома, сами вернулись в резиденцию. Я тут же пошёл в старый корпус, но не дошёл, а опустился на берегу озера.

Я понял, что мне действительно следует разобраться с собственными силами. Мне нужно уложить их, мне нужно понять, что я из себя сейчас представляю. То есть известия от деда о пограничном с Боярином ранге меня несказанно обрадовали, но я же не в полной мере осознавал происходящее со мной.

Я вспомнил, как видел белые языки, которые вырвались прямо из моей кожи в состоянии холодной ярости, когда я шёл по лабиринту и зачищал банду Червонных валетов.

Мне нужно было разобраться с собой. Первым делом я расчертил круг, который видел у далёкого прапрадеда Рарогова в дневниках. Он был предназначен для медитации и самопознания себя.

«Вроде бы всё правильно, – думал я, – и всё чисто».

Я чертил, перечерчивал, но всё равно мои мысли разбредались то на одно, то на другое, и никак не получалось сосредоточиться. Я всё время отвлекался: то на Медведевых, то на низших, то на селекционеров, то на Азу с Зарой, то ещё на что-то.

Моя голова пухла от мыслей, а избавиться от них не получалось.

И тут я понял, что недалеко от меня кто-то стоит. Я повернулся и увидел Мирославу. Она, поняв, что я её заметил, подошла ко мне и негромко спросила:

– Пытаешься медитировать?

– Да, – ответил я, – но пока что-то ни черта не получается.

– Ты уж извини, – сказала девушка, – я подсмотрела за тобой. Очень интересный ритуальный круг. Запоминала некоторые связки рун. Что-то подобное предложить не могу, но зато могу попробовать усилить его тем, что я изучала. То есть я же продолжаю изучать пособие, которое мне Артём Муратов выдал. И там есть связка именно для медитации и самопознания. Давай я тебе сверху наложу связку рун, может, тогда у тебя гораздо лучше пойдёт процесс?

– Ну а что терять-то? – ответил я. – Давай.

Я сел в центр, устроился поудобнее, а вокруг меня Мирослава чертила и вырисовывала какие-то символы. Там был, наверное, целый купол из знаков, но я его уже не видел. Я потихоньку проваливался в уединение и медитацию.

Последнее, что я услышал, это слова Мирославы: «Этого хватит на три часа». Наверное, даже не услышал. Просто увидел её пальцы, и она показала «три». Я кивнул и пропал. Пропал настолько, что глубоко-глубоко ушёл в себя, но не провалился.

Нет, в этот раз я не проваливался. Я поднимался. Я точно знал, что сидел, но в этот же момент я поднимался сквозь облака в тёмное небо к колючим звёздам.

Постепенно мне становилось холоднее и холоднее. Я решил вернуться обратно. Спустился вниз, но теперь я видел не такую землю, как обычно. Передо мной расстилались энергетические разломы. Они были похожи на те, по которым меня уносило к матери, но эти разломы были совершенно другие.

Они как будто были наполнены огнём. И в какой-то момент я понял, что это не разломы мира, в котором я живу. Это была моя внутренняя энергоструктура. Сейчас я путешествовал по своим магическим каналам.

Я видел, что эта структура где-то пережжена, и там я уменьшал напор. Где-то, наоборот, видел, что напор слишком слаб, и там я усиливал его, чтобы укрепить стенки своих энергоканалов. И так далее.

Я заботился о себе самом, налаживая свою внутреннюю производительность, налаживая движение магии внутри себя. Проходя шаг за шагом, я очищал себя. И при этом я познавал себя самого. Видел, где и чего не достаёт. Где-то мне даже приходилось прокладывать новые связки, новые каналы, новые разломы.

Наверное, так же происходит и в мире.

В какой-то момент я дошёл в самопознании до своего солнечного сплетения и увидел, что от него отходит особая энергетическая пуповина, которая тянется в сторону от основных путей.

Я даже сначала подумал, что это какой-то паразит присосался ко мне, а затем до меня дошло, что этот канал идёт совсем рядом со мной. Это была ярко светящаяся линия, подходящая к небольшому, ярко полыхающему силуэту.

Я не мог сказать, на кого именно он похож. Не то на маленького дракончика, не то на ящерицу, не то на геккончика. А скорее – на ту же самую саламандру.

И тогда я прикинул, что это обитатель яйца. Подчиняясь интуитивному порыву, я просто зачерпнул немного своей силы и погладил ею крохотного обитателя яйца. Как в своё время я покормил Резвого, так сейчас я поделился своей силой с тем, кто был рядом со мной.

Я хотел просто немного порадовать его, подпитать, сделать так, чтобы ему было хорошо.

И в этот момент, когда я, можно сказать, искупал существо в собственном огне, я услышал в голове голос:

– Наконец-то!

Глава 10

Я даже на некоторое время оторопел. Светящаяся сущность посматривала на меня с интересом и, кажется, с лёгким вызовом, что ли, не знаю.

– Кто ты? – спросил я.

– Вылуплюсь – узнаешь, – ответил тот с неподражаемой дерзостью. Но при этом она мне почему-то так понравилась, что я едва удержал смешок. Было в этом нечто непосредственно детское, на что нельзя было злиться.

– Ого, – проговорил я. – А если серьёзно?

– Ну вообще-то я – бог огня, – мой собеседник немножко раздулся от важности. – Но пока яйцо.

– Понятно, – сказал я. – То есть работаешь богом, а яйцом, так, для души?

– Я бы попросил, – ответила мне сущность, несколько раз обернувшись вокруг себя. – То, что мы с тобой связаны энергетически, это ещё не значит, что ты меня можешь обижать.

– Боги упаси, – сказал я. – Да и не собирался тебя обижать, просто не ожидал тебя здесь увидеть.

– Не ожидал, не ожидал, – проговорил на это мини-дракончик. – А затем тогда полез? Исследовал бы дальше свои эти каналы! – и, гордо задрав голову, отвернулся от меня.

– Ладно, – усмехнулся я. – Как тебя зовут?

– Меня зовут Агнос, – ответил крохотный бог огня и повернулся ко мне. – И я никакой тебе не питомец, понятно? Я – твой покровитель.

– Понимаю, понимаю, – я покачал головой, пытаясь сохранить серьёзность, но в душе я так хохотал, что боялся вывалиться из состояния медитации.

– Посмейся мне ещё, – проговорил Агнос. – На самом деле, тут скучно.

– Да ладно, – я потянулся к маленькой ящерке и ещё раз погладил её огнём. И Агнос весь аж затрясся от удовольствия. – Я думал, тебе со мной интересно.

– Ну с тобой-то, конечно, но мы с тобой без году неделя всего лишь, а до этого тысячелетия пустоты и темноты.

– Это ты всё это время живой был? – я даже, мягко говоря, оторопел. – Столько времени в одиночке, в яичной скорлупе?

– Ну, большую часть я, конечно, дремал, – ответил мне мини-бог, – но то время, что бодрствовал, было, конечно, унылое. А вылупиться никак, потому что нужен ритуал, а его никто не проводит. Потому что я лежу в каком-то тайнике, матерью забытом. И что мне делать? Непонятно. Вот на моё счастье свалился такой недалёкий тохар, как ты.

– Это чё это я недалёкий? – хмыкнул я.

– Ну а какой? Я с тобой таскаюсь уже чёртову уйму времени, ты даже не додумался до этого со мной поговорить. Более того, ты сейчас вообще случайно, так сказать, попал на мою волну.

– Ладно, ладно, – проговорил я. – Сам знаешь, что я всё это время искал возможности сделать так, чтобы ты вылупился.

– Знаю, поэтому и не сержусь, – ответил Агнос. – Почти!

– Ну что же, – сказал я, – раз ты не питомец, а бог, то, когда ты вылупишься, ты покинешь меня?

– Ещё чего! – Агнос засиял ещё ярче. – Не дождёшься. Теперь у тебя будет свой личный бог!

– Угу, за которым надо будет присматривать? – поинтересовался я.

– Ну вот что ты всё время передёргиваешь, – проговорил Агнос. – Нет, просто я буду твоим спутником, скажем так, а ты – моим.

– И ничего, что у нас будет два бога огня и оба – Саламандры? – поинтересовался я.

И тут Агнос замер, как-то странно посмотрел на меня. В связи с тем, что мы находились, можно сказать, внутри моего сознания, я не совсем понимал, что выражает его мордочка.

– То есть ты пока ещё ничего не знаешь, – проговорил он, но тут же оживился. – Ладно, сейчас ещё не время об этом говорить.

– О чём тогда время говорить? – спросил я.

– О времени, о времени, – повторил Агнос. – Время говорить о времени.

– Да что ты заладил-то? – усмехнулся я. – Говори уж толком, что хотел.

– Я же тебе сказал, я – бог, – зачастил Агнос. – Да, пока ещё маленький. Скажем так, личинка бога, но это не говорит о том, что я чем-то хуже вылупившихся богов. Нет, у меня есть способности, которые даже сильнее, чем у некоторых. И вот что я тебе должен доложить: селекционеры скоро получат кровь Азарета. И тогда всем связанным мирам, а их порядка дюжины, наступит конец.

– И как они получат кровь Азарета? – я оказался немного сбит с толку от резкой перемены темы и настроя моего собеседника.

– Виктор! Послушай! – проговорил Агнос. – Азарет послал чуть ли не лучшего своего полевого сотрудника в лице младшей дочери Зары к тебе за муасом. На её место он поставит не самого расторопного отпрыска, который ещё и немного трусоват. Остальное – дело времени. Селекционеры развиваются гораздо быстрее, чем об этом думают остальные высшие демоны. Поэтому вам нужно шевелиться с поиском муаса, вам надо как можно скорее его добыть и переправить Азарету.

– Хорошо, – сказал я, – мы этим занимаемся.

– Вы медленно этим занимаетесь, – проговорил Агнос. – Если я вот так же буду заниматься твоим спасением, ты помрёшь в первой же битве. Понятно?

– Нет, непонятно, – я покачал головой. – Вообще, это же дело Азарета – этот муас. Я помогаю в меру своих сил.

– Ты до сих пор не понимаешь? – Агнос стал совершенно серьёзен и глянул на меня. – Ваш мир, мир Азарета – это всё связано. Именно Азарет сейчас стоит на острие защиты всех миров. Азарет и Кем – вот эти двое сейчас защищают всех от селекционеров. Падут они – ваш мир долго не выстоит. Вы не представляете, что такое селекционеры и на что они способны. Они каждый день выводят новый вид низших. Они научились копировать низших. Для них сделать легион демонов – тьфу – ничего не стоит. Понимаешь? Падёт крепость Азарета – и всё. А она падёт, если вы вот так же будете заниматься какими-то другими делами, раз в неделю задумываясь о том, а где бы нам найти этот самый муас.

– Хорошо, – сказал я, тоже сразу же потеряв юмористический настрой.

И тут мне пришла в голову одна очень свежая и, как мне показалось, дельная мысль.

– Послушай меня, Агнос, ну если ты знаешь про селекционеров, видишь вперёд, ну так помоги ты мне отыскать этот самый муас. Я сейчас даже не знаю, за что взяться. Вот человека с каторги вытаскиваю… Не только поэтому, конечно, он моим другом был в прошлой жизни, но я надеюсь, что он может хотя бы какими-то окольными путями подсказать мне, где находится этот минерал.

– Виктор, – проговорил Агнос, и в его голосе снова появилась эта немного дерзкая манера, – может, мне и есть за тебя?

– Нет, – я покачал головой, – есть не надо, поем я сам, а вот с муасом помочь необходимо.

– Ну не можем мы впрямую вам давать подсказки. Понимаешь? – проговорил Агнос. – Это нарушение великого баланса.

– То есть селекционеры баланс никак не нарушают? – поинтересовался я.

– Считается, что нет, – тут уж сам маленький дракончик поник. – Но одно я тебе точно могу сказать: если ты прислушаешься к моим словам, то ты поймёшь, о чём я говорю. Муас уже твой, но ты об этом пока не знаешь.

– Что значит «мой»? – спросил я.

– То и значит, что он принадлежит тебе, – вскипел Агнос. – Всё, больше ни слова не скажу. Ты ещё пореже приходи, и мы вообще с тобой будем разговаривать на разных языках.

– В смысле понимать друг друга не будем?

– Совершенно верно, – откликнулся Агнос. – Нам надо чаще с тобой встречаться, чаще медитировать, понимаешь, сливать свои силы воедино. Тогда ты лучше познаешь магию. Ты научишься тому, чему действительно надо учиться. Тем более, тебе же камни дали. В них есть вся информация, как можно дойти до уровня, скажем так, спутника бога.

– Что за уровень спутника бога? Первый раз слышу, – ответил я.

– Ну, это можно сказать практически то же самое, что и гранд в твоём понимании. Но люди толком не могут уяснить, что такое гранд. Они думают, что это какая-то ступень, выше которой ничего нет, но это не так. Там такой потенциал для развития… Я бы даже сказал, наоборот: гранд – это лишь дверь наружу, за которой целый мир, и можно идти в любом направлении. Ваши гранды обычно выбирают слияние со стихией и перестают существовать как физические личности. Но раньше люди, познававшие магию на хорошем уровне, становились спутниками богов.

Агнос явно увлёкся своим рассказом и буквально погрузился в повествование.

– Вот у моей мамы был такой спутник. Но это было ещё до Азарета. Потом уже Азарет, но тот не захотел подниматься до таких вершин. А вот ты, с твоим характером, с твоим упорством, вполне можешь этого достичь. Но только в том случае, если ты будешь медитировать и будешь общаться со мной!

– Понятно, – ответил я, пытаясь переварить всю полученную информацию. – Насчёт камней… ну, знаешь, я второй-то, в котором призыв, и то еле осилил. С твоей помощью, кстати говоря.

– И то верно, – отозвался Агнос. – Ладно, давай-ка пока без самодеятельности. Вот меня выпустишь из яйца, и дальше мы начнём творить великие дела.

– Точно? – усмехнулся я.

– Ну, это всё зависит от того, когда выпустишь, – отозвался Агнос. – А то затянешь с этим делом, и пока я вылуплюсь, от тебя уже одна кучка пепла останется.

– Ладно, ладно, – сказал я. – Я всё сделаю для того, чтобы помочь тебе вылупиться. И чувствую, что вот с Резвым вы сойдётесь на раз-два.

– Резвый – хороший демон, – отозвался Агнос. – Прям ух! И характер, и огонь. Скорей бы уже на нём прокатиться во плоти

– У тебя прямо нетерпение, смотрю – сказал я.

– Конечно, нетерпение! Тебя бы на тысячу лет заточить в такое яйцо, я потом посмотрел бы, какая у тебя горячка была. Конечно, мне хочется родиться как можно быстрее.

– Хорошо, – хмыкнул я. – Всё будет. По сравнению с тем, что ты ждал, осталось совсем немного.

Я неожиданно легко вынырнул из состояния медитации, а в моей голове звучали слова Агноса: «Муас уже твой».

* * *

После разговора со Светозаровым Креслав, приехав к себе в резиденцию, сразу же вызвал внучку и пригласил её к себе в кабинет на разговор.

– Горислава, – проговорил он с тем самым видом, с каким всегда начинал серьёзные разговоры. – Я только что разговаривал с Иосифом Дмитриевичем Светозаровым. Мы решили вопрос с Институтом благородных девиц.

Горислава подняла бровь.

– И каким же образом? – поинтересовалась она.

– Самым радикальным, – Креслав хохотнул. – Чтобы ты понимала, вопрос этот поднялся на такую невообразимую высоту, что весь преподавательский состав, а также весь обслуживающий персонал ныне находятся в казематах службы имперской безопасности.

– То есть как это? – Горислава заморгала. – Всех-всех?

– Совершенно правильно ты поняла, – кивнул Креслав. – Убрали из института всех. И сейчас девочки проходят проверку на магическое состояние, физическое. Там около сотни послушниц. И Светозаров обратился к нам за помощью.

– Так, так, так, – напряглась Горислава. – Что за помощь ему требуется?

– Понимаешь, – Рарогов знал, что этот разговор не будет простым, – зная нашу репутацию и основательность, он попросил нас, а конкретно тебя, чтобы ты на время взяла под свой присмотр Институт благородных девиц.

– Дед! – Горислава даже вскочила с места и оперлась на стол напротив него. – Ты вообще понимаешь, чем нам это грозит? Это же детище императрицы! Если мне его вообще дадут, это вызовет такой взрыв с её стороны, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Она же меня удавит где-нибудь по тихой грусти, лично, причём. Порчу наведёт. Я в туалет сходить не смогу спокойно…

– Да нет, – Креслав покачал головой и погладил бороду. – Не тронет она тебя. Ей сейчас, судя по всему, вообще не до этого. Да и Иосиф Дмитриевич пообещал решить этот вопрос. В конце концов, это же он тебя просит, а не ты навязываешься.

– Я это всё понимаю, – Горислава немного остыла и села обратно в кресло. – Но я всё-таки не хочу окончательно испортить отношения с императрицей. Я знаю, как она ревностно относится ко всем своим начинаниям. И тут, если она вдруг узнает обо мне, да в Институте благородных девиц, я даже не знаю…

– Послушай, Горислава, – проговорил Рарогов. – Ну давай я тебе так скажу: добро от императрицы мы получим в ближайшие дни. Пока можешь вообще не афишировать это никоим образом. Но знай, что во всём этом деле есть ещё одна причина. Именно за твоё согласие Иосиф Дмитриевич обещал помочь с некоторыми начинаниями Виктора. Он обещал вытащить с каторги Земовита Медведева. Ну и соответственно, это поможет твоему сыну, моему правнуку, с его делом.

– Тяжела ты, шапка Мономаха, – проговорила Горислава задумчиво. – Я уж думала, знаешь, на покой уйти, вот семьёй заниматься. Ада, Витя, Дима, да и Боря уже без моего внимания столько времени. Я понимаю, что плюсов много.

– Да ты думай, думай, – проговорил Креслав. – Никто ж тебя не подгоняет.

– Ты же сам понимаешь, – Горислава посмотрела деду в глаза. – После обороны Горного я больше трёх месяцев вдали от капища провести не могу.

– Да я знаю всё это прекрасно, – ответил Рарогов. – Понимаю. Но именно этот срок я сразу Светозарову и обозначил. Он сказал, что вот хотя бы на такое время, пока не получится найти проверенного человека. А пока они будут вести следствие, разбираясь в том, что случилось. Возможно, даже по рекомендациям поставят того, кого найдём мы.

Старик тряхнул побелевшей бородой.

– Но ему нужны настолько проверенные люди, которые никогда империи или императрице палки в колёса не ставили. Понимаешь? И потом, если получилось бы возглавить Институт, это было бы вообще прекрасно. Это покажет консолидацию именно внутри самой империи, чтобы было видно со стороны.

– Ну да, те, кто, казалось бы, иногда находятся в контрах, всё равно друг друга поддерживают в вопросах будущего страны, молодёжи и стараются на благо империи, – вздохнула Горислава. – Я всё это понимаю. Ладно, надеюсь, Мать-сыра-земля нам поможет. Так и быть, но только на переходный период. Брать на себя ответственность за всю эту… Да простит меня императрица, лавочку – я не собираюсь.

– Ну вот и хорошо, – Креслав широко улыбнулся.

– Тем более, – продолжала Горислава, – ради Вити. Если это ему поможет, услуга за услугу, так сказать, то пусть так и будет.

– Ну тогда ждём благословения на это действие от императрицы, – кивнул Рарогов.

– Ты знаешь, дед, – проговорила Горислава, – я очень сильно сомневаюсь, что она его даст.

Рарогов усмехнулся:

– Это уже не наша с тобой забота. Наша с тобой – помочь внуку и тем девочкам, которые в эту ситуацию попали как кур в ощип.

– Да, уж, девчонок точно жалко, – согласилась Горислава, и её буквально передёрнуло, когда она вспомнила то, что видела на территории института. – А вообще вы – ЯЯЯЯЯЯЯ огромные молодцы, что смогли переломить эту ситуацию и избавили их от мучений.

* * *

Анатолий Сергеевич Салтыков, когда его вызвали к высокому начальству, к Иосифу Дмитриевичу Светозарову, полагал что речь пойдёт об устранении банды Червонных валетов. И отчасти так оно и вышло, только совершенно не в том ключе, каким предполагал Салтыков.

Первый вопрос Светозарова сразу заставил его напрячься.

– Анатолий Сергеевич, – проговорил Светозаров, дождавшись, пока Салтыков усядется в указанное кресло, – а что вы можете рассказать о своём начальнике?

Тревожный звоночек сразу зазвенел в голове у Салтыкова.

– Иосиф Дмитриевич, – проговорил он, – о начальстве же как? Как о покойнике: либо хорошо, либо никак.

– Конечно, – хохотнул Светозаров. – Но твоё начальство пока живо.

– И всё-таки… Я прошу прощения, Ваша светлость, – проговорил замначальника столичного отделения Тайного сыска. – А к чему вообще такой вопрос?

– Да ты, Анатолий Сергеевич, аккуратист, как я посмотрю, – с ухмылкой продолжал Светозаров. – В общем, смотри.

И он подвинул к посетителю две стопки бумаг.

– У меня сейчас на столе, – проговорил он, – лежат два отчёта об одном и том же событии: о задержании банды Червонных валетов. Вот этот ты наверняка узнаешь, это твой отчёт. А вот этот отчёт, – он пододвинул его ещё ближе к Салтыкову, – от твоего непосредственного начальника.

Иосиф Дмитриевич криво усмехнулся.

– Так вот, – продолжил Светозаров, – в твоём отчёте фигурируют такие люди, как Виктор фон Аден, Тихомир Добромыслов, Креслав Рарогов, как главная движущая сила всего этого действия. И плюс ко всему, они готовы дать показания по всем вопросам, что у тебя тоже указано. А вот в отчёте твоего начальника Леонтьева Петра Павловича они не фигурируют.

Салтыков чувствовал, как внутри поднимается волна неясного пока чувства, но ничего хорошего он уже не ждал.

– Вот тут, – Иосиф Дмитриевич взял уголок стопки и пролистал большим пальцем несколько страниц, – мне рассказано, что всё сделано в результате тщательного расследования Тайного сыска и только силами самого столичного отделения. И что пора выдать ему за это премию лично. А то, может, знаешь, и медаль.

Салтыков скривился, но тут же постарался вернуть лицу нейтральное выражение.

Он пока ещё не совсем понимал, куда ведёт начальник имперской службы безопасности. Поэтому старался вести себя очень осторожно, дабы ни жестом, ни взглядом не выдать своего недовольства.

– Ну так что скажешь-то? – Светозаров посмотрел Салтыкову прямо в глаза. – Дать мне Леонтьеву медаль за поимку особо опасных преступников и раскрытие огромной сети преступлений, совершённых этой бандой на протяжении нескольких лет? Или не дать? Чему я должен верить?

– Не могу знать, – внутренне сдерживаясь, проговорил Салтыков.

– Нет, Анатолий Сергеевич, – в тоне Светозарова уже был нескрываемый сарказм, – ты-таки ответь, кому верить-то? Хороший ты сыскарь, и с субординацией у тебя всё хорошо, но ты, видимо, не совсем ещё знаешь обстановку в городе.

– Видимо, не до конца, – согласился с высоким начальством Салтыков. Как показывала практика, с начальством лучше соглашаться. Меньше проблем потом будет.

– Тогда я тебя немного просвещу, уважаемый Анатолий Сергеевич, – Светозаров откинулся на спинку кресла и продолжил буравить посетителя взглядом, но без неприязни, что само по себе было отличным знаком. – Итак, после небольшого сегодняшнего инцидента, во время которого в Екатерининском Институте благородных девиц под стражу был взят весь преподавательский состав во главе с директрисой некой Леонтьевой, сестрой твоего уважаемого начальника, все они были помещены под стражу в казематы Тайного сыска.

Иосиф Дмитриевич наблюдал за реакцией Салтыкова.

– И вот буквально совсем недавно мои гвардейцы пресекли попытку освобождения твоим начальником собственной сестры. Что и вызвало у меня крайне интересные вопросы.

– И вопросы эти, как я полагаю, вы собираетесь задать мне? – поинтересовался Салтыков.

– Ничего от вас не скроешь, – хохотнул Светозаров, но в смехе его совсем не было веселья. – Итак, пожалуй, начнём. Скажи мне, пожалуйста: два года назад был ли ты уже заместителем Леонтьева?

– Да, был, – ответил Салтыков. – Я уже четвёртый год заместителем начальника столичного управления Тайного сыска работаю.

– Хорошо, – кивнул Светозаров, взял бумагу, перо, окунул его в чернильницу и что-то записал на листе. – А по делу о разбирательствах с Медведевыми, Чернышёвыми, Голицыным и вот иже с ними, что можешь рассказать? Имел доступ к этому делу? Помнишь его вообще?

– Про дело помню, – ответил Салтыков, – но доступа я к нему не имел. Сначала оно выглядело как достаточно громкое и резонансное, но потом его попытались замять, и с ним разбирался конкретно сам Леонтьев. Я даже материалов дела не видел. Но, насколько помню, всё там было достаточно мутно. Не разбирались, кто прав, кто виноват, потому что кто такие Чернышёвы, и где на тот момент были Медведевы. Закончилось всё, естественно, не в пользу последних. А спорить с решением начальника столичного управления никто не стал.