Текст книги "В стране цветущего граната (СИ)"

Автор книги: Люсинда Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8
Поцелуй

Сулейман выскочил из машины, не дожидаясь Селима и Люции, и скрылся за калиткой, оставив их наедине. Повисла тишина. Она скромно заглянула ему в лицо, передавая свои переживания на расстоянии. Люция ждала когда Селим решится на какие-либо действия, но выдержка у водителя непотопляемая. Он раздувал ноздри и часто дышал, но с места не сдвигался. Девушку ранила его нерешительность и она, поспешно открыв дверь авто без его помощи, выбралась наружу. Слышала как он, ругнулся на родном языке, закрывая дверку на замок. Её что-то гнало скорее в дом, было стыдно, что она чего-то ждала и будто бы просила, а он отказал. Как она могла знать какой спор в душе Селима сейчас происходит. Он и хотел её, и боялся спугнуть. Девушка забежала по ступеням, слышала, как он позади её нагоняет, но не обернулась. В тот момент, когда она уже схватилась за ручку двери, донеслось:

– Люция, подожди! – и было в этой короткой фразе и голосе столько неутолимого голода, что заставило ее остановиться и замереть.

Беглянка обернулась. Селим бесшумно подошёл, задержавшись на нижней ступени, не решаясь сделать следующий шаг. Они стояли в метре друг от друга, но казалось, что прижимаются тесно-тесно. Взгляд его жёг раскалёнными углями, проникая глубоко в душу, пытаясь добраться до глубинных тайн. Он стояла, не дыша, наслаждаясь мгновением этого единения. Даже ветер стих. Тут он моргнул, сделал шаг, второй и остановился, коснувшись носком ботинок кончиков её туфель. Вгляделся в глаза, спрашивая разрешения на вольность и прочитав согласие и ожидание, ринулся в бой. Он так давно ждал этого момента, ему часто виделось во сне, как он её целует, а в реальности казалось таким трудновыполнимым. Её губы покорно сдались натиску его губ и она облегчённо выдохнула. Он на дюйм отстранился, переведя и своё дыхание. Прикоснулся снова, пробуя на вкус, обводя их контур языком. Она слегка прикусила его нижнюю губу, позволяя быть решительнее. Он осмелел, просунув одну ладонь под волосы, другой обнял за талию, плотнее прижимая к себе. Сквозь забытьё услышали, что что-то упало на порог, но не обратили внимания, всё сильнее поглощаясь водоворотом незабываемых ощущений. Лепестки её нежных губ раскрывались, отдавались, подводя на грань безумия. Здесь она не спорила, не брала инициативу на себя, а всецело отдалась течению желания и своему путеводителю. Они так увлеклись поцелуем, что не сразу услышали, что кто-то зовёт Селима. Не сразу сообразили кто и зачем? Почему именно в эту сладостную минуту? Селим нехотя отстранился от её губ, в глазах его была мука. Она тоже расстроено смотрела на него. Едва Селим выпустил Люцию из объятий, как открылась входная дверь, и на пороге появился его отец.

– Ну, здравствуйте полуночники! – он даже не понял, что только сейчас произошло и чему он помешал, поглощённый своими эмоциями.

– Отец! – удивлённо воскликнул Селим.

– Да, я. Ты забыл, что я здесь живу? – рассмеялся Али, пытливо вглядываясь в гостью, не подозревая какие эмоции сейчас раздирают ее душу.

– Здравствуйте, Али мауллим.

Али протянул свою руку, пожав её тонкую ладонь, и, не выпуская, потянул в дом.

– Здравствуй, Люция, извини, что не присутствовал при твоём приезде. Люция не могла резко совершить переход от одних эмоций к другим. Сначала поцелуй её подкосил. Теперь неожиданное появление хозяина. Щёки пылали. Хотелось сбежать или провалиться на месте. Но желанию скрыться не предстояло возможным. Казалось, что Али не понял, чему помешал и был увлечён знакомством и разговором с сыном.

– Я смотрю, вы хорошо проводите время. Не скучаете. – он был искренне рад их видеть.

Селим выглядел обескураженным с появлением отца. Не хотелось разговаривать ни о чём, а схватить Люцию и скрыться с ней в закрытой комнате и наверстывать украденное удовольствие. Али понял, что что-то произошло между ними, но не стал развивать мысли, а просто предложил посидеть с ним за столом:

– Вы не сильно устали, если мы выпьем чая, познакомимся ближе и я расскажу Селиму о поездке, – он спрашивал девушку, в надежде, что та не откажет.

Люция кивнула в знак согласия. Слова не шли сейчас с языка. Хозяин подвёл её к маленькому столику и усадил на диван, окончательно отрезая пути к отступлению. Позвав сына на помощь, удалились на кухню. У неё в запасе было несколько минут, чтобы восстановить равновесие и сбить румянец со щёк. Селим принёс поднос с чашками и чаем. И Люция чтобы отвлечься, принялась их сервировать на журнальном столике. Али, налив себе в бокал 1/3 коньяку, смаковал и рассказывал о поездке. Селим не перебивая, слушал отца, изредка задавая интересующие его вопросы. Люция отвлечённо слушала их, сконцентрировав внимание на сравнении мужчин. Отец, мужчина лет пятидесяти, поджарый, смуглый с шапкой слегка серебристых волос и гладко выбритый. Стального цвета рубашка лишь подчеркивала его импозантность, а облегающий фасон позволял оценить то, что ещё было крепким с молодых лет. Сын был очень похож на него внешне. Чуть выше ростом. Только глаза взяты от матери. А у Али они были угольные и так живо следили за окружением, что трудно было скрыть от них. А вот по характеру больше походил на него младший сын. Оба такие живые, эмоциональные, открытые.

– Люция, как вам наш город? Вы уже везде успели побывать? Селим хороший экскурсовод? – засыпал ее вопросами старший Мансуров.

Распространившийся мятный аромат чая, позднее время и уют домашней обстановки расслабили девушку и она доселе погрузившись в воспоминания не сразу отреагировала на вопросы.

– Да, да. Мы много чего успели посетить. Мне понравился ваш молодой, чистый и красивый город. Только в море не успела поплавать, – с грустью добавила гостья.

– Да ты что? Селим, – обратился он к сыну, – ты ещё не свозил девушку на море?

– Нет, но погода была неподходящей. Штормило.

– Да тебе хоть шторм, хоть штиль, ты все равно его не любишь.

И отец вспомнил случай из детства, как его сын тонул.

Селим с раздражением слушал байки родителя, но молчал. А Люция искренне переживала за мальчика.

– Надо Сулеймана попросить, он с удовольствием тебя сводит. Плавает, как рыба.

Но Люции не хотелось идти с братом Селима, а хотелось пойти вместе с Селимом. Он заметил какой грустью заволокло её глаза при упоминании о пляже и устыдился своего эгоизма.

– Мы завтра же его посетим, если не будет дождя, – попытался исправиться молодой человек.

Люция просияла, но не сдержала зевок. Отец будто бы не замечал её сонного состояния, поглощённый беседой. Надо было спасать девушку, потому как она не осмелиться попроситься уйти.

– Отец, давай отпустим Люцию, девушка спит, сидя уже, – и ободряюще улыбнулся ей.

– О, конечно! Иди дорогая, я совсем забыл о том, который час. Завтра встретимся и поговорим подробнее о вас и ваших впечатлениях, – в знак прощания потряс ее руку.

– Рад был знакомству. Очарован.

Казалось, он говорит искренне. Люции было важно понравиться родным Селима.

– И Вам доброй ночи, муаллим. Спокойной ночи, Селим, – в её обращении сквозила нескрываемая нежность.

Она разделась и легла поверх покрывала. Сон, который её одолевал в гостиной, мгновенно испарился. В памяти снова и снова всплывали воспоминания о поцелуе на пороге дома. «Может и к лучшему, что их прервал отец, непонятно, куда бы это могло привести. Конечно, мне понравилось с ним целоваться, но в тоже время стыдно, как я завтра посмотрю ему в глаза».

На сотовый пришло сообщение:

Селим: Как ты? Сильно напугал отец?

Люция: Нет, он милый хозяин.

Селим: Ха…а я?

Люция: И ты…милый

Селим: Всего лишь… (печальный смай)

Люция: Всего лишь – (дразнясь)

Селим: Ну погоди, я наверстаю завтра при первой же возможности, это я тебе гарантирую.

Люция: Думаешь напугал?

Селим: Предупреждаю! Готовься! А сейчас спать!

Селим вошёл к себе в комнату, не снимая одежды, лёг на диван и задумался о своих чувствах. Они так долго копились и вот с поцелуем вырвались на свободу. Если бы не неожиданно появившийся отец, он признался бы о них Люции. Значит не время ещё. Но у него не так и много его. Она скоро уедет. А он так привык к её присутствию, будто всегда находилась рядом. В душе разливалось тепло и умиротворение. Как у путника, что брел по пустыне в поисках оазиса и тут наткнулся. Спокойно. Хотя эта девушка с медовым цветом волос, имела свойство часто из себя выводить. Но зато не скучно. Уснуть он так и не смог. Проворочался до восхода солнца, вскочил, переоделся в спортивный костюм и выбежал на улицу, на привычный ежедневный ритуал.

Приоткрывая лепестки,

Ты поймёшь,

Что хранит сердцевина.

Глава 9
Пляж

Восходящее солнце, едва лишь улыбнувшись, уже пообещало жаркий день. Ветер предпочёл отоспаться, давая волю штилю. Люди косяком потянулись на пляж, изнывая от зноя, находя спасение в прохладной солёной воде.

Селим решил организовать пикник у моря. Сулейман тоже увязался с ними. Селиму с одной стороны очень хотелось остаться с Люцией наедине и вновь пережить ощущения головокружительного полёта с поцелуями, с другой он опасался оставаться тет-а-тет и не сдержать свои таинственные порывы. Она пропустила завтрак и сразу вышла к машине, делая вид, что вчерашнее событие им просто приснилось. Хотя напускное равнодушие как раз наоборот выдавало её волнение. Селим улыбнулся этому, но промолчал, продолжая затаривать багажник. Брат, ничего не замечая между этой парочкой, развлекал их бестолковой болтовнёй. Селиму показалось, что его гостья готова сбежать от него на заднее сидение и, заранее пресекая эту попытку, крепко взяв её за руку, усадил рядом с водительским. При этом сладостная улыбка сатира не сходила с его уст. Он намеренно ее смущал, не давая забыть их единение на пороге дома. Девушка стоически избегала смотреть в глаза искусителю, поджав губы, смотрела в лобовое стекло.

Вся береговая линия распахнула объятия, принимая поклонников солнечных ванн, и они едва ли нашли уединенное местечко, чтобы расположиться. Автотранспорт оставили неподалёку. Люция бойко раскладывала вещи на пляжном коврике, Сулейман как ребенок умчался к морю, якобы проверить температуру воды.

– Ну, братец, – проговорил вслед тому старший брат, устанавливая большой пляжный зонт, – всегда найдёт повод отлынивать от работы.

Что удивило сегодня Люцию в Селиме: это легкие хлопковые штаны. Чуть ниже колен, открывающие накаченные икры и шлепанцы вместо закрытых кроссовок. Одет прямо по-пляжному. Она впервые видела его босые ноги и их вид её очаровал, на что девушка расплылась в улыбке. Заметив куда направлен её взгляд, Селим оглядел себя и нахмурившись, спросил:

– Что смешного в моих ногах?

– Вот вспомнила, как ты меня развёл в тот первый раз на пляже.

– А ты купилась! – послышался его грудной смех.

И, коснувшись указательным пальцем кончика её носа, слегка надавил. Жест был невинный, детский, но расшевелил дремавшие с ночи ощущения и они оба замерли. Селим держал руки на весу, желая протянуть их и заключить Люцию в объятия, она всем существом подалась ему навстречу, но ничему существенному не было возможности возникнуть, к ним уже бежал Сулейман.

– Море тёплое! – вторгся своим замечанием он, на ходу снимая майку, шорты, закидывая шлепанцы в песок, не думая, что впоследствии может их там затерять. Растерявшаяся парочка недоуменно на него воззрилась. Снова им помешали.

– О, вы всё установили, накрыли стол, как быстро!

– Да тебе лишь бы не работать! – упрекнул Селим своего брата.

Люция подозревала, что он не давал спуску младшему, но в её присутствии старался держаться пристойно, а Сулейман откровенно пользовался возможностью. Они обменялись взглядами за её спиной: «Я тебе ещё припомню!» – «Хм, когда это будет…?»

Селим не собирался плавать, он не любил открытый бассейн, потому обнажил только торс и скинул обувь. Люция же, изнывая от жары, не могла дождаться благословенной прохлады моря, которое манило и играло на её нетерпении.

– Люц, раздевайся и побежали, – нетерпеливо топтался на месте Сулейман.

А она вдруг смутилась. Во-первых, увидев впервые полуобнажённого Селима, а во-вторых, раздеться самой перед ним, пусть и до купального костюма. Тем временем объект её смущения улегся под зонт, опираясь на локоть, и стал пристально за ней следить, будто бы она будет исполнять стриптиз, а он судья-эксперт. И никакого смущения в его глазах не замечалось. Лишь томительное ожидание и нетерпение. Глядя ему прямо в глаза, она ловким движением скинула трикотажный сарафан, являя кусочки обнаженного тела и раздельный купальник в розово-голубых тонах. Скинула кроссовки и, не дожидаясь каких-либо комментариев с его стороны, быстро побежала по раскалённому песку вслед за Сулейманом. Предстоящее купание и чувство восторга не позволяли ощущать, как печёт стопы песок.

Небольшие волны накатывали одна за другой, обхватывая щиколотки, лаская их и отступая, чтобы дать очередь новой, желающей повторить действие. Сулейман уже уходил под воду, ныряя и всплывая, а Люция всё не решалась. Вода показалась ей прохладной и она стояла, привыкая. Крупный желтый песок вперемешку с мелкой галькой и ракушечником засасывал стопы, приглашая глубже. Она обернулась к Селиму. Он сидел, наблюдая за нею, помахал рукою в знак одобрения. Она кивнула, улыбнулась и с разбегу влетела в волну, которая вмиг её подхватила в свою колыбель, раскачивая и баюкая. От восторга девушка рассмеялась и тут же закашлялась, хлебнув морской воды. Селим заметив это, страшно перепугался и уже со всех ног бежал ей на помощь. Не обращая внимания на бриджи, забрёл в них, вынимая её из Каспия. Глаза его испуганно метались, оглядывая её с головы до бёдер,

– Ты цела? Ты что, тонула?

Она сразу и не сообразила, почему он стоит рядом с нею и в одежде. Потом пришло осознание:

– Так вот каким способом тебя можно затащить купаться!

Он непонимающе смотрел на неё несколько секунд. Потом негодующе сказал:

– Я испугался, решил, что ты тонешь, а ты специально подстроила?

– Нет, конечно! Ну, хлебнула немного с непривычки, но не настолько, чтобы тонуть. Не переживай, я умею плавать, – её глаза лучились неподдельной радостью, что он рискнул всем ради её спасения. – Селим, давай с нами купаться, снимай уж свои мокрые шорты, – стала она просить.

Он лишь помахал головою. Ему бы уйти прочь, но он не мог отвести глаз. Её груди округлились, соски съёжились от холодной воды. Капельки воды растерялись по телу прозрачными бисеринками и поблескивали в лучах солнца. Он разжал ладони, отпуская ее плечи, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не коснуться её груди, такой влекущей к себе, тряхнул головою, что-то пробурчал нечленораздельное, развернулся и пошёл к берегу. Люция разочарованно повела плечами. Как бы хотелось поплавать вместе, но этот упрямец вбил в голову, что море не очень чистая среда. Брюзга. Сулейман подплыл к ней:

– Люция, сплаваем до конца пристани? Не грусти, он бывает в жутком настроении, не стоит обращать внимания.

– Ну, тогда плывём, – и бросилась в волны почти с головою.

Прошло около часа, когда они утомлённые, но довольные поднялись на пирс и уставшей медленной походкой поплелись до берега. Селиму уже наскучило быть одному, он вглядывался вдаль моря, не подозревая, что они выйдут с другой стороны.

– Ты устала плыть или что-то случилось? – обеспокоенно спросил он, когда они подошли ближе.

– Ничего не случилось, просто захотелось пройтись по пристани.

Он кивнул в ответ и заботливо предложил сухое полотенце, Люция неловко застыла от его заботы, но он был настойчив:

– Никаких «но», ещё простынешь с непривычки, что я буду тогда делать? – и завернул её, слегка касаясь пальцами голой кожи, не торопясь отпускать ладони, продлевая момент близости.

– Спасибо, – покорно она приняла его заботу.

Сулейман округлил глаза от увиденного, но вымолвить не нашёл ничего подходящего.

– Почему так долго купались? – наехал он на младшего брата. – Я уже волноваться стал.

Обстановка накалялась и Сулейман, переменил резко тему, заявил, что голоден и поспешил к месту их стоянки. Люция, перехватила полы полотенца из его рук, взглянула на Селима, тоже затребовала еды.

– Вы как два птенца канюки, – фыркнул он, – ладно, пошли, в одиночестве гибнет аппетит.

И, взявшись за руки, побрели следом. Он чувствовал, как щекочет его обоняние запах её кожи: примесь соли, легкость духов, которые «дышали», проснувшись на солнце, и её собственный. Волосы сзади повисли мокрыми прядями, с них ещё стекала вода, а спереди уже подсохли и начали виться. Не женщина, а сплошное очарование. Каждый раз разная.

Сулейман уже принялся к поеданию заготовленной мамой провизии: холодный цыплёнок с розмарином, свежеиспеченный лаваш, фрукты и морс. Люция, скинув полотенце, завязала на его бёдрах и уселась между братьями.

– Ты не получил солнечного удара, ожидая нас? – толкнула локтем в бок Селима девушка.

– Хм, не дождётесь, стервятники! А ты как, получила долгожданное удовольствие? – его глаза не сдавались.

– О! Да! Хочу каждый день проводить на пляже, – восторгалась Люция.

– Боюсь не смогу тебя сопровождать последующие дни, – с сожалением констатировал Селим.

Она, не придав серьёзности и не поняв причины такого ответа, оглянулась на младшего брата:

– Придётся Сулеймана просить меня водить на купание.

– В ближайшие пару дней вообще не смогу уделить тебе внимание.

– Что случилось?

– Ничего серьезного, но мне нужно будет уехать в командировку по делам автосервиса. Не хочется тебя покидать, но иначе нельзя. Ты найдёшь, чем занять себя?

– Постараюсь, – грустно она ответила, – понимаю, работа есть работа. Я и сама смогу сходить на пляж, дорогу запомнила уже. Но, заметив, как потемнел его взгляд и поднялись брови, смолкла.

– Ты не можешь ходить одна. – сказал как отрезал.

– Почему? А, у вас не принято…

– Принято или не принято, я так не желаю. И не спрашивай почему.

Люция, покорно склонив голову и закусив губу, кивнула. Но мысленно жутко протестовала: «Ага, так я тебе и повиновалась!» Селим казалось, не заметил иронии в жесте. Чуть позже они поиграли в волейбол, встретив знакомых, покупались перед уездом и утомлённые стали собирать свои пожитки.

– Устала сильно? – поинтересовался Селим, заметив, что её щёки и нос заметно отреагировали на ультрафиолет.

– Да не очень, может нам на закат остаться?

– Не получится. Отец устраивает семейное мероприятие – мясо на углях.

– О…! Селим, ну что же ты не предупредил меня раньше? Всегда вот так вот не договариваешь, – удивилась девушка.

– А что, какие-то проблемы или планы? – нахмурился он.

– Нет, но я привыкла заранее планировать любое событие.

Он махнул рукою на её педантичность:

– Ну так привыкай со мною к неожиданностям, – взяв сумку, пошёл к машине.

Люция поплелась следом, что-то ворча на мужчин, любящих всё решать самим.

– Я слышу, ты что-то бурчишь под нос, но не могу разобрать что, может громче скажешь и в лицо? – полуобернувшись, спросил Селим, зная, что его вопрос ещё больше её раздразнит.

Она промолчала, лишь зло посмотрев в ответ. Он кивнул: «То-то!». Усаживая в машину, смягчил свой нрав, поцеловав в обгоревший носик:

– Капризуля!

– Такая уж уродилась!

Он только посмеивался над её недовольством, больше наигранным, чем реальным. Сулейман не вмешивался, чувствуя себя лишним, да и утомление неожиданно нахлынуло. Он полулежал на сидении, напевая любимый мотив.

Полюбив Её,

Пожалуй можно

Полюбить и море.

Глава 10
Садж[3]3
  Садж – плоская чугунная сковорода для приготовления блюд из мяса, овощей, а также лепёшек на открытом огне. Также «садж» называют и блюдо, приготовленное на этой жаровне.


[Закрыть]

Люция заправляла волосы в хвост, когда услышала стук в дверь. Держа в зубах резинку, а рукой волосы, открыла дверь и удивилась: на пороге возвышался Селим. До этого дня он ни разу не приходил к ней, а всегда ждал внизу. Она “глазами” спросила, что его привело?

– Я не мог больше ждать когда ты спустишься, – чуть смущаясь, произнёс Селим.

– Тогда проходи, – пригласила девушка, пропуская его вперёд, – сейчас прическу сделаю и готова.

Он понимал, что по этикету не должен находиться здесь, но желание попасть в её обитель было выше его сил. Люция в отражении зеркала наблюдала, как вторженец, стоя посреди комнаты, разглядывает обстановку. Будто он впервые видит её, живя в этом доме. Задержал взгляд на её личных вещах, женских штучках, временно живущих на комоде. Пару туфель у порога, приоткрытый гардероб. Когда его взгляд упал на кровать, он переменился, из праздно – любопытствующего в искренне заинтересованный. Только ему одному было ведомо, о чем он сейчас задумался. Вот их глаза встретились в зеркале, и она за короткий миг сумела прочесть таинство его мыслей. Силой воли стряхнул наваждение, превратившись в весёлого «парня-рубаху»

– Ну, ты готова? – будто только что не искрило в воздухе обоюдным желанием.

– Да, пошли.

Он пропустил её вперёд, созерцая прелестный вид со спины. На ней были те же брючки, что и при приезде и очень выигрышно сидели, облипая крепкие ягодицы. Майку-топ надела в тон своим глазкам, с «V»-образным вырезом, что позволяло безнаказанно подглядывать в декольте. Селим был одет в серые джинсы и кофейно-белую полоску батник.

Мангал был устроен на специальной бетонированной площадке во внутреннем дворике. Глава семейства занимался приготовлением основного блюда: садж или, проще говоря, курица на углях. Гостью заинтересовал способ её приготовления и она подошла полюбопытствовать. Али поделился рецептом. К мясу подавались обжаренные также на жаровне овощи и зелень. Такого разнообразия Люция ещё не встречала нигде, разве что в супермаркетах. И, очищая листочки от грубых стеблей, её пальцы и все вокруг пропиталось их эфирными маслами.

– Теперь я буду пахнуть, как лавочка со специями! – шутливо резюмировала гостья.

– Ага, – и чуть тише у ее уха, – и это сильно возбудит мой аппетит!

Она зарделась, но уловив следящий за ними взгляд Али, постаралась взять себя в руки. Некрасиво было флиртовать с ним на глазах родителей.

– А где Сулейман, пап? Он снова отлынивает от работы!

– Ну, я бы ему не доверил приготовлять садж, так что отправил в магазин. Парня зря оклеветали, потому что он появился в этот момент, неся полные пакеты продуктов. Но был не один, а с другом. Они поприветствовали друг друга на азери. Мамеда познакомили с гостьей. Как обычно в присутствии Сулеймана жизнь из степенного русла разливалась бурным потоком. Он уже пробовал готовое мясо, заложив его в лаваш и лист салата. Люция умилялась его поведению. Ребенок, что сказать, хотя и двадцатилетний.

– Сулейман, – гаркнул отец, – ты совсем совесть потерял? Мы ещё не начали ужин.

– Прости пап, очень аппетитно и я жутко голоден, – извинился сын, но в глазах ни грамма чувство вины.

Отец, сдаваясь, опустил плечи. Селим строго посмотрел на брата, но промолчал. Не смотря на бесконечные препирательства, братья любили друг друга и готовы перегрызть глотки друг за друга. У Люции создалось положительное мнение о семье Мансуровых.

Вышла Урсула ханум, неся на подносе стаканы и тарелки. Мясо было готово. Садились за стол. Али и Сулейман пили живое пиво. Люция с удовольствием потягивала гранатовый сок. Селим свой любимый чай со льдом и почти не участвовал в разговоре, отвечая односложно на вопросы отца, говорил только по делу. Он пребывал в легкой задумчивости. Казалось, что он телом тут, а мыслями где-то. Когда Люция поворачивалась к нему, то неизменно натыкалась на его отрешенный взгляд. Он явно что-то задумал и это касалось её, что привело девушку в легкое волнение. Голос хозяина вывел обоих из грёз:

– Люция, дорогая, ну расскажите нам о своих впечатлениях. Как вам море? Я знаю, мои сыновья возили вас купаться. И это заметно по вашим румяным щечкам, – улыбнулся он.

– Да, солнышко меня сегодня заметно погрело, но я люблю пляж. Жаль только, что Селим отказался от купания, – с этими словами она повернулась к парню лицом, показывая своё разочарование.

– Ай, не обращайте на него внимания, он по известным только ему причинам наложил табу на море. А достопримечательности осмотрели?

– К сожалению, не везде можно побывать, где мне бы хотелось.

Али недоумённо повел бровями.

– Это она о горе Муров и Гeйгёль, – уточнил Селим.

– Ах вон что, да туда нельзя простому люду. – Сколько вы у нас ещё пробудите в гостях, Люция?

– С неделю. Надеюсь, моё присутствие вас не очень напрягает, – смущённо спросила гостья.

– Ни в коем случае. А почему так мало? – удивился Али.

– Больше нет возможности, да и вашу семью не хочу стеснять.

– Даже не упоминай больше про это, если не хочешь обидеть моё гостеприимство, – разозлился старший Мансуров.

– Хорошо, – покорно приняла гостья.

Когда уже совсем стемнело и зажглись фонарики на террасе, Сулейман и Мамед ушли гулять, Али раскурил сигару, с благодарностью относясь к подарку. Спиртное расслабило его и он осмелился задать молодой парочке вопрос:

– Ну что молодые люди, как ваша дружба? – выпытывал глава семьи.

Люция и Селим лишь переглянулись, недоумевая, что отец желает услышать в ответ. А не услышав ответ, мягко продолжил допрос:

– Чем нас с матерью порадуешь, сын?

– Али, перестань нервировать детей, – мама начинала волноваться все больше.

Но он уже оседлал конька любопытства. Люция не понимала к чему идёт разговор, а Селим вдруг заволновался, он никак не предполагал, что отец так провокационно начнет задавать вопросы.

– Отец, мы с Люцией просто друзья. Знакомы всего неделю, не считая заочного. Во всяком случае пока друзья, – решил внести сын поправку, – да, она мне очень нравится и как человек, и как девушка. И правила этикета её проживания соблюдаются. Так что все в порядке.

Али, поняв, что от сына он не добьётся нужного ему ответа, обратился к гостье:

– Люция, Вы откажете, если мой сын вам сделает предложение?

Люция опешила от такого вопроса, но ответила:

– Я не имею виды на вашего сына, – она расценила этот вопрос как подозрение, если бы она пыталась заманить Селима в сети брака.

А он тем временем продолжил свою отповедь:

– Вы меня не обманите, я же вижу что между вами нечто большее, чем просто дружба. Селим, – обратился он к сыну, – как ты мог воспользоваться правами гостеприимства и соблазнить девушку?

«Значит, он видел вчера наш поцелуй!» – пронеслась догадка в голове сына.

– Простите, Али, но меня никто не соблазнял! – возмутилась Люция.

Али так взглянул на неё, что отбил всякую охоту спорить дальше.

– Ты думаешь, если девушка из свободной страны и приехала сама, то можно пользоваться ею безо всяких обязательств? Я не потерплю в моём доме неуважения к женщине!

Селиму и в голову не приходило, что отец заведет разговор на столь щекотливую тему. Не предполагал и какого ответа тот ожидает. Взглянув на скованный профиль своей гостьи, знал, как она ценит независимость, ответил отцу:

– Отец, я не собираюсь делать предложения, – сделав паузу, тихо добавил, – во всяком случае сейчас.

Они оба заметили, какое разочарование постигло глаза хозяина. Мать Селима не проронила ни слова поддержки, ни слова протеста.

– Всё, можете идти, – устало и безнадёжно произнес Али.

Люция так была огорчена темой разговора, что выходя из-за стола, едва сдерживала слёзы. Сухо попрощавшись и извинившись за принесённые неудобства, почти бегом устремилась в свою комнату. Селим остался объясниться с отцом.

Влетев в комнату, с силой закрыла дверь, вымещая своё недовольство на дереве. Ей было до смерти обидно, что её приняли за легкомысленную девицу. Или хуже того, охотницу за мужем. Тут она дала волю слезам. Не услышала стук в дверь и голос Селима, зовущий её:

– Люция, ты в порядке? Я войду!

– Нет! Я не хочу тебя видеть и вообще ты не в праве заходить к девушке в её опочивальню, – саркастично крикнула она в ответ.

Но он был сыном отца, если что-то взбрело ему в голову, будет идти до конца. И распахнул настежь дверь: с коридора, где свет наплывал на мрак спальни, ничего не было видно, но постепенно глаза его привыкли к темноте и он смог разглядеть ссутулившийся силуэт девушки, сидящий на кровати. Селим тихо прошёл за порог и прикрыл за собою дверь. Остановился возле неё в нерешительности, не зная, что предпринять дальше.

– Люция, прости, что вышел этот разговор и я тебя обидел невольно. Сам ещё не понимаю, что со мною происходит и тем более не ожидал, что отец поднимет такую тему.

– Не извиняйся, Селим, – она чуть пошевелилась, но головы не подняла, голос её был такой далекий, бесчувственный. – твой отец прав.

И заплакала.

Селим от напряжения с силой сжал ладони в кулак, будто желая придушить демонов, что восстали против них. Потом опустился на колени, рядом с постелью, взял нежно голову в руки и заглянул в лицо. В удивлении уставился на слезы, упавшие на щёки. Ему казалось, что она не может, не умеет и не должна плакать. Пересев на постель рядом, спросил:

– Люц, почему ты плачешь?

На её лице вмиг проступила решимость.

– Я завтра же уеду домой! Не могу огорчать твоих родных своим присутствием.

– Что?! – до него не сразу дошёл смысл её слов, – как уедешь? – тупо спросил Селим.

Он встряхнул её за плечи:

– Но почему? Я тебя никуда не отпущу!

Хотя в душе понимал, что если она решит уехать, он не в силах будет ей помешать. Осталось понять и уговорить остаться. А она продолжала сетовать на себя, поочередно всхлипывая:

– Знала ведь, что не стоило приезжать, что могут возникнуть трудности у тебя.

– Да что ты такое говоришь? Я поговорил с отцом, он объяснил, что хотел бы иметь тебя в дочери и пытался меня подбить на решительные действия. Ты очень понравилась моим родителям. И отец не мог не заметить моего к тебе отношения, не совсем дружеского, – хрипло признался собеседник.

– А я чувствую, что мне следует немедленно покинуть ваш дом.

– Значит, твои чувства тебя подводят. И потом, ты хочешь смертельно обидеть отца? И гостеприимство мамы?

– Нет, не хочу …

Селим не сдерживая эмоций крепко прижал девушку к себе. Она с жаждой припала к его груди. А он стал целовать её веки, осушая от слёз, гладил по вздрагивающей спине, шептал глупые нежности, и в его сердце раскрывалась радуга. Эдакий цветик-семицветик. Никогда не думал, что в таком простом утешительном жесте может быть столько тепла, которое отдаёшь и принимаешь. Девушка успокоилась, затихла и стала водить мокрым носом по его рубахе, покусывая пуговку. Селим зарылся в её шелковистые волосы, гладил, вдыхал фруктовый аромат шампуня, перебирал руками и казалось большего для счастья и не нужно.

– Обещай мне, что никуда завтра не поедешь! – в его словах была и мольба и требование.

Она не сразу ответила. Отстранилась и поглядела ему в глаза и то, что смогла в них прочесть, в момент охладило её попытку к бегству. Она просто не могла разрушить того, что зарождалось.

– Хорошо, я не уеду. Но только потому, что не хочу подтверждать какая я взбалмошная женщина и эмоционально неустойчивая личность.