Текст книги "Рай - здесь"

Автор книги: Люси Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Дошли до восемнадцатой лунки, – объявила она. – У тебя есть что выпить, Хью?

– Иди, налей себе, – посоветовал Хью, – а мне надо позвонить дяде Джеку, узнать, как дела.

Стол был готов, но Хью все еще разговаривал по телефону. Мэтт после резкого напоминания старшего брата занялся ягнятами, и Джин воспользовалась свободной минутой, чтобы подкрасить губы и припудриться перед ужином. В приоткрытое окно тянуло холодным вечерним воздухом. Джин поежилась. Во дворе Энтони собирался ставить «ягуар» в гараж, и до девушки долетали обрывки разговора братьев.

– Ну, и что говорила тетя Силла? – спрашивал Хью.

– Да ничего особенного – охраняла меня, пока я менял клапан.

– Поэтому у тебя и не ладится с девушками, – отозвался Хью. – Тетя Силла хороший охранник, она не подпускает их к тебе на пушечный выстрел. Она боится, что ты влюбишься в Джин.

– Зря. Когда ты рядом, она может быть спокойна. Джин или любая другая – один твой взгляд, и девушка готова.

Джин не просто догадалась, что покраснела, но еще и увидела это в зеркале. Неужели они решили, что она такая легкая добыча? – возмутилась она. Помада легла неровно, ей пришлось все стереть и начать заново. Джин по-настоящему расстроилась. Ей так нравилось в Стирлинг-даунс, она успела полюбить обитателей фермы, а теперь все было испорчено. Нет, надо дать понять этим молодым людям, что она совсем не такая девушка, как они вообразили. Последние слова Хью переполнили чашу ее терпения:

– Если тебе нравится эта девчонка, Энтони, то, ради Бога, не обращай на меня внимания. Я, похоже, из тех Уилстэков, которые никогда не женятся, и тем более не стану вертеться вокруг девицы, на которой не собираюсь жениться.

Джин пулей вылетела из ванной и бросилась к себе в комнату. Она успокаивалась минут десять, не меньше, и лишь потом смогла появиться за семейным столом с невозмутимым выражением лица.

Из тех Уилстэков, которые никогда не женятся! Как она не сообразила раньше – муж миссис Уилстэк был единственным из всей родни, кто создал семью. Тетя Силла, дядя Джек, еще один дядя-холостяк в Англии – все они избегали уз брака. Почему эти люди гордились своим одиночеством? Что может быть лучше, чем любящая и любимая семья? – удивлялась девушка. Если бы Хью оказался на ее месте – на месте человека, у которого нет ни матери, ни милого дома, он бы смотрел на вещи по-другому...

Они думали, что Джин – легкая добыча! Нет, – решила она, твердо сжав губы, – она покажет братьям, что не все барышни одинаковы...

Глава 3

Софи и Хью появились в кухне, весело смеясь. Наверное, Софи удачно пошутила, потому что Хью откинул голову назад и заливался хохотом, что есть мочи. Джин слегка позавидовала – Софи так легко общалась с этим Хью... Старший Уилстэк поймал ее взгляд, и смех перешел сначала в улыбку, потом удивленно поползли вверх брови: на лице Джин застыла вежливая улыбка, не больше.

– Хью, дорогой, ты порежешь жаркое? – попросила миссис Уилстэк, почти извиняясь.

Ее, как обычно, мучило противоречие: Хью, старший брат Энтони и Мэтта, снова должен был сыграть роль отца семейства.

– А ты, Софи, умеешь обращаться с разделочным ножом? – поинтересовался Хью, и Джин снова позавидовала: ей вдруг захотелось быть немного пониже ростом и также трогательно задирать голову, чтобы посмотреть в лицо высокому мужчине.

– Конечно, нет, – Софи затушила сигарету. – Особенно когда тут есть столько сильных мужчин. А как насчет тебя, Энтони?

– Опять я? – протянул Энтони. – Ну, уж нет, тем более, что тут есть мама и Хью.

– Ладно, я сама...

Миссис Уилстэк уже собралась встать, чтобы разрезать холодную баранью ногу.

– Стой, я сделаю, – смилостивился Хью. – А ты попала под влияние Джин. Видишь, даже привычная сервировка изменилась.

– Ничего подобного, Хью. ― Миссис Уилстэк была единственной, кто воспринял это всерьез. – Конечно, я иногда резала мясо заранее и раскладывала его по тарелкам, но я поступала так только потому, что никто из вас не садится за стол вовремя.

– Видите, я вам немножко помогла, – вставила Софи. – Всегда зовите меня, если вам надо усадить их за стол.

– Посмотрим, как у тебя это получится, – заявил Хью.

– Это вызов или предложение? – уточнила Софи, беря хлеб.

Хью не делает предложений, – подумала Джин, – разве Софи не знала, что Хью не ухаживает за девушками, потому что не собирается жениться? Или это относилось только к ней, Джин Бедфорд?

– Берегись, – предупредил Энтони. – Это может быть и тем и другим. Все, что Хью говорит между пятью тридцатью утра в понедельник и двенадцатью ночи в субботу – приказы.

– Есть очень хочется, – напомнил Мэтт жалобно.

Закончив с нелегким делом разрезания жаркого, Хью вернулся на свое место во главе стола; слева от него оказалась Джин, справа – Софи. Джин попыталась мысленно решить проблему старшего сына в семье без отца. Конечно, Хью должен был сидеть во главе! И, конечно, это положение придавало ему дополнительный вес. Интересно, как меняет психологию человека место во главе стола, – задумалась она, – ведь это отделяет его от людей...

Джин не могла не восхищаться Хью. Естественно, он был здесь авторитетом, но, тем не менее, совсем не казался надутым.

– Как прошел гольф? – поинтересовалась миссис Уилстэк, передавая Энтони сыр и ананасовый салат.

– Гольф? – переспросила Софи, отложила нож с пилкой и начала рассказ.

Пока вся семья переходила от мяса к салату, а потом – сыру, мороженому и печенью, Софи пересчитала все восемнадцать лунок. Она была обстоятельна и подробна, иронична и язвительна, снисходительна и восторженна, в зависимости от ситуации, которую описывала. Джин несколько раз поднимала глаза на Хью, чтобы посмотреть, как он воспринимает рассказ подруги. Хью молчал. Он был спокоен, но явно забавлялся, из чего Джин заключила, что Софи действительно забавна. Где-то между мороженым и печеньем Энтони посмотрел на Джин.

– Эй, а почему ты все время молчишь? – спросил он.

– Ну, ей же не дают и слова вставить, – сразу пояснила Софи, и Джин ничего не оставалось, как присоединиться к общему смеху.

Тем не менее, она промолчала. То, что происходило между Софи и Хью немало занимало девушку. Например, Софи брала хлеб, а так как она была левшой, то клала его справа от тарелки Хью. Пока она болтала, Хью спокойненько доедал свой кусок и принимался за кусок Софи. Потом Софи автоматически начинала шарить по скатерти, и Хью вежливо протягивал ей хлебницу. Через несколько минут все повторялось. При этом Хью ни разу даже не улыбнулся, а Софи, увлеченная своим рассказом, ничего не замечала. Джин решила, что это их маленькая игра, одна из тех игр, которые бывают у людей, очень близких друг другу. Но, в конце концов, когда Хью в очередной раз подал Софи хлебницу с последним ломтиком, она взяла его вилкой и сразу протянула ему. Все рассмеялись, включая самого Хью.

Ужин закончился, но они сидели за столом, болтая. Энтони принес сигареты и закурил; его примеру последовали Софи и Хью.

– Не куришь? – удивилась Софи.

– Иногда, – отозвалась Джин. – Лучше потом, с кофе.

– А где будем пить кофе? – спросила миссис Уилстэк. – В гостиной или в твоем кабинете, Хью?

– Конечно, в кабинете, – ответила вместо него Софи. – Не могу же я класть ноги на вашу дорогую мебель.

– Но и не на мои кожаные кресла, – твердо предупредил Хью.

– Но там есть каминная решетка, – напомнила Софи.

Да, вот какая она, эта Софи, – думала Джин. В ее отношении к гольфу, разговору, мебели – во всем было что-то мужское.

– А как насчет тарелок? – со вздохом спросила миссис Уилстэк.

– Что скажешь? – поинтересовался Хью у Мэтта.

– Опять я? – с отвращением воскликнул мальчик. – Все эти тарелки? Да ни за что в жизни! К тому же, я всегда все разбиваю, правда, мам?

– Пошли, Мэтт, ― сказала Джин. – Вымоем вместе.

– Ты моешь, я вытираю, – быстро предложил мальчик.

– Нет, Джин не будет мыть тарелки, – отрезал Хью. – Сложи их в мойку, миссис Ростбиф, домработница утром вымоет.

– Никогда в жизни не оставляла грязной посуды, – обиделась миссис Уилстэк и стала помогать Джин убирать со стола.

– Будем тянуть жребий, – предложила Софи. – Кстати, здесь есть еще двое.

– Я никогда не мою тарелки, – быстро возразил Энтони.

– А я даже не знаю, как это делается, – добавил Хью.

– Тогда мне тебя жаль, – парировала Софи, не желавшая смириться с тем, что все в этом мире должны делать женщины.

Она попросила бумагу и старый конверт, написала все имена и перемешала. Миссис Уилстэк и Джин с улыбкой переглядывались, собирая посуду. Когда с подготовкой к жеребьевке было покончено, Софи начала тянуть листочки.

– Сегодня посуду моет... Джин! – объявила она, вытаскивая первую бумажку. – Вытирает... Я!

Софи вовсе не обрадовалась.

– Это была твоя идея, – усмехнулся Хью. – Пошли, Энтони, вытрем пыль в кабинете, чтобы приготовиться к приему.

Миссис Уилстэк занялась кофе, а Джин и Софи принялись мыть тарелки, причем Софи тихо ворчала на Мэтта.

– Это так естественно, – возразила Джин. – Он же ребенок. Разве ты в двенадцать лет не пыталась увильнуть от мытья посуды?

Вдруг Джин заметила, что Софи смотрит на нее явно оценивающим взглядом.

– Откуда ты родом? – спросила Софи вдруг, не предполагая, что этот больной вопрос задевает Джин больше любой шутки или колкости.

– Сейчас мой папа в Новой Гвинее... значит, я оттуда, – ответила она и добавила, чтобы пресечь дальнейшие расспросы: – Когда я была маленькой, мама научила меня мыть серебро – его надо положить в горячую воду с аммиаком, а потом – в мыльный раствор. Тогда ложки и вилки блестят.

То ли Софи поняла намек Джин, то ли ее не интересовала эта тема, но она ответила:

– К черту мытье посуды – с аммиаком или без.

Джин всегда мыла посуду быстро, и стопка тарелок уменьшалась на глазах.

– Надо тебе поехать как-нибудь с нами на гольф, – заметила Софи. – Фантастическая игра.

Ее замечание можно было перевести так: «Если не играешь в гольф – не живешь».

– Спасибо, я знаю, – ответила Джин. – Я играла в гольф, и немало.

– Так нам как-нибудь надо сыграть вместе! – удивленно воскликнула Софи, а Джин в свою очередь задумалась – часто ли Софи говорит «как-нибудь» и предполагает ли это определенный день и час.

Она уже знала, что гостья живет в городке неподалеку от Перта, который находился в семидесяти милях от Стирлинг-даунс. Что ее так привлекало в здешних местах? Полей для гольфа кругом было навалом... Очевидно, дело в Хью, – решила Джин и отругала себя за собственное любопытство, но тут же нашла ему оправдание – ведь у нее не было своей семьи, так что все, связанное с ее новыми друзьями, волновало и интересовало девушку. Впрочем, что касалось Хью, не интересоваться им было просто невозможно... Тут Джин вспомнила, что ей надо быть осторожной, очень осторожной...

С посудой было покончено, и Софи крикнула в сторону кабинета:

– Эй, герои, отнесите поднос с кофе.

На пороге кухни появился Энтони.

– А что Хью? Спит?

– Пока нет.

– Ладно, бери поднос и не разлей кофе. – Когда Энтони ушел, Софи укоризненно повернулась к миссис Уилстэк. – Вы портите их.

– Знаю, дорогая, но они так много работают на ферме... Хью вызывают в любое время дня и ночи... Не могу же я допустить, чтобы мальчики делали мужскую работу, а потом возвращались домой, и еще помогали женщинам.

– Но вы тоже работаете на ферме, да, к тому же, за двоих.

– Верно, Софи... И мне это нравится... Это моя жизнь.

Когда они вошли в кабинет, Хью сразу встал и предложил кресло, на котором сидел, но миссис Уилстэк ушла в уголок на стул, а вот Софи не отказалась. Джин досталось другое кресло. Пока Энтони разливал кофе, Джин не могла отвести глаз от места, где еще утром лежала записка, адресованная «милой». Ни конверта, ни листка уже не было. Единственным человеком, который входил в тот день в кабинет, была тетя Силла, но она, кажется, не проявляла никакого интереса к Хью, и вообще приехала, чтобы повидать Энтони. Зато Софи влетела в дом, как комета, и утащила Хью играть в гольф, так что он вполне мог предполагать, что в суете сборов забудет о важном деле, и поэтому написал записку подруге. Джин очень хотелось спросить, неужели Хью так забывчив, и зачем он называет кого-то «милой», если считает себя закоренелым холостяком. Она решила, что когда-нибудь задаст эти вопросы, по крайней мере, если между ними возникнет дружба, подобная той, что существует между Хью и Софи.

Энтони пустился в подробный пересказ того, что он проделал с «ягуаром», и, к удивлению Джин, это не оказалось скучно, напротив, она слушала его с восторгом – он прекрасно знал машины и умел о них говорить. Джин понемногу пересматривала свое прежнее убеждение, что старшие сыновья должны помогать матери по дому. Всем в Стирлинг-даунс не хватало времени. Именно времени, а не денег или желания работать.

– Не понимаю я тебя, – воскликнула под конец Софи. – С вашими-то деньгами! Отослал бы машину в Перт, и тебе все бы сделали.

– Ну, уж нет, – возразила миссис Уилстэк. – Начнем с того, что это хобби Энтони – вот что самое важное.

Софи заставила их сменить тему.

– А где твоя скрипка, Хью? – спросила она. ― Сыграл бы нам что-нибудь.

– Вот еще! – отозвался с улыбкой Хью, откидываясь в кресле. – Здесь слишком много музыкантов, нервничаю.

– Глупости, – отрезала Софи. – Ничто не может заставить тебя нервничать. Давай! Сыграй нам «Типперери» или ирландскую джигу.

– Нет, – твердо ответил Хью. – Когда я хочу играть, мне нужна большая аудитория или чувственная ночь.

– Значит, мы тебя не вдохновляем?

– Не настаивай, Софи, – попросила миссис Уилстэк. – Он уже две недели носится туда-сюда – ни минуты покоя.

– Что делать, у меня артистический темперамент, – улыбаясь, пояснил Хью специально для Джин. – Нужно настроение, вдохновение...

– Ой, только не надо этих разговоров, – перебила его Софи. – Не верю я во все эти настроения. – Она тоже повернулась к Джин. – А вы? Может быть, вы, как музыкант, тоже обладаете специфическим темпераментом?

– О, его очень полезно развить в себе, на случай, если не хочется что-то делать, – ответила Джин. – Впрочем, некоторые люди умеют отказывать и без этого, не затрудняясь извинениями.

– Один – ноль! – воскликнул Хью.

Он явно был удивлен.

– Я сама пользуюсь такими отговорками, – мягко продолжила Джин.

Ее преследовало странное ощущение, будто Софи подглядывает за ней, пытается влезть в душу. К тому же, ее интересовало, так ли чувствует Хью... Впрочем, он писал Софи записки, начинающие со слова «милая»...

– Может, у тебя есть настроение сыграть нам на пианино? – спросила Софи у Джин.

– Нет, но дело не во мне, а в Мэтте. Он же попросил нас не мешать – хочет посидеть один в гостиной.

– Ты же сама хотела пить кофе в кабинете, – напомнила миссис Уилстэк. – Обещаем, что в следующий раз все будет по-другому. И мы для тебя сыграем.

– Да что с вами со всеми? – потребовала Софи. – Разве я плохой слушатель?

– Нет, Софи, дорогая, – рассмеялась Лаура. – Просто все тебя дразнят. Знаешь, Джин заставляет Мэтта учиться на скрипке, а я послезавтра выступаю на очередной свадьбе, так что все мы просто устали от музыки.

– Ладно. Тогда до следующего воскресенья я прошу вас посидеть в тишине.

Значит, Софи собиралась приехать через неделю!

– В воскресенье? – переспросил Хью. – Никакого гольфа. Пора сеять.

– Только не это! Я везу тебя в Вудинни-клуб. Ты же не хочешь, чтобы тебя вычеркнули из его членов, а мое доброе имя поручителя было опорочено. Я везу тебя туда обедать – и точка.

– Нет, Софи. У меня есть работа.

– А где этот клуб? – спросила Джин.

– Сорок миль на восток, – пояснила миссис Уилстэк. – Там новые поля для гольфа. Софи член всех гольф-клубов на севере.

– Ты, должно быть, очень занята, – заметила Джин вежливо.

– Точно. Я все время мотаюсь туда-сюда. Тебе то же надо это попробовать.

Мотаться? Господи, да это именно то, чем Джин занималась годы! Впрочем, откуда Софи было знать, что единственное, о чем Джин мечтает в жизни – это дом. Милый, удобный, любимый дом...

– Что ж, мне пора, – Софи встала. – Еще ехать сорок миль, а уже стемнело.

– Сорок миль? – удивилась миссис Уилстэк. – Не домой?

– Нет, переночую в Джадсе. В девять утра мне надо быть в Ментоне.

Софи собралась, попрощалась и направилась к машине, но когда Джин мыла чашки, она услышала со двора подозрительное чихание, которое явно исходило от машины гостьи.

– Господи, Энтони, ты не можешь ее завести? – раздался расстроенный голос Софи.

– Безнадежно. Сел аккумулятор. Тебе придется остаться ночевать у нас.

– Не могу! – воскликнула Софи в отчаянии. – Я должна быть в Ментоне ровно в девять.

– Я отвезу тебя, – предложил Хью.

– Дорогой, как это приятно слышать.

Миссис Уилстэк явно расстроилась, что сын снова не выспится.

– Завтра воскресенье, – напомнила Джин. – Он отдохнет.

– Да, но кто может поручиться, что за ночь ни с одной из овец ничего не случится. Кстати, Джин, не вставай завтра рано. По воскресеньям у нас валяются в постели, сколько душе угодно. Завтрака, как такового, нет – каждый ест то, что захочет и когда захочет.

– А как же ягнята?

– Фрэнк – фермер, накормит их. В восемь утра с самолета сбрасывают «Санди Таймс», и Фрэнк ее забирает, так что он покормит ягнят.

– Как удобно. А почему вам не доставляют ежедневные газеты из города?

– Хью знаком с пилотом, который летает по субботам и привозит «Санди Таймс».

– У Хью много полезных знакомых, – заметила Джин. – Но Софи вне конкуренции.

Миссис Уилстэк бросила быстрый взгляд на девушку и сказала:

– Софи его самый старый друг.

Больше она ничего не добавила.

Джин услышала, как зарычал мотор «холдена», и задумалась, во сколько же Хью вернется. Она легла спать, но мысли ее все еще были прикованы к лунной ленте дороги. Лучше бы она не слышала этот разговор между Энтони и Хью... Девушка вздохнула и потушила свет.

Глава 4

Джин проснулась в воскресенье утром, чтобы увидеть, как солнце, пробиваясь сквозь занавески, исполняет бледный медленный танец на ковре ее спальни. Было еще холодно и должно было пройти несколько часов, прежде чем дом согреется робкими весенними лучами. Джин было невероятно уютно в теплой мягкой постели, и она радовалась, что не надо сразу вставать. Она позволила облачкам мысли двигаться так же медленно и лениво, как солнце, заглядывающее в окно. Девушка обвела взглядом комнату – все тут было красиво и комфортно. Славный дом... Ее мысли перешли от Мэтта к миссис Уилстэк, ее самоотверженности, преданности семье. Потом настала очередь Энтони, хорошего парня, обожающего технику, а затем – Хью.

Хью... Она вспомнила о Софи и попыталась сообразить, сколько могла длиться их ночная поездка. Почему-то Джин показалось, что отношение Софи к ней в течение вчерашнего вечера переменилось. Конечно, Софи была, вообще, резковата, может, все дело в этом...

Где-то в глубине дома раздался скрип пружин, будто кто-то перевернулся на другой бок или встал. Потом снова наступила тишина. Дом окутывала утренняя дрема. Все-таки кто-то встал: «шлеп-шлеп-шлеп» босых ног по коридору от спальни Мэтта и Энтони, мимо ее двери, потом назад. Наверное, Мэтт пошел взять свою книгу, – догадалась Джин. Мэтт был здесь самым маленьким, с ним было проще, чем с остальными.

Когда же вернулся Хью? Ночью или... рано утром?

– Чего мне хочется, так это чаю, – сказала девушка вслух, встала, сунула ноги в уютные шлепанцы, запахнула шерстяной халат и направилась к ванной. Он быстро умылась, почистила зубы, тронула расческой волосы и, стараясь не шуметь, на цыпочках побежала в кухню. Она тихонько открыла дверь, но тут же наткнулась на миссис Уилстэк, сидящую за столом. Лаура повернулась к Джин. Выражение ее лица было виноватым. Обе рассмеялись.

– А я думала, вы спите, – заметила Джин.

– Я тоже.

– Мне захотелось чашку чаю.

– И мне.

Джин взяла тоненький кусочек хлеба, чтобы сделать тост, и сообщила:

– Мне показалось, что я слышала какие-то звуки. Теперь я точно знаю, что вы обманываете мальчиков.

– Но им так хочется думать, что я отдыхаю по воскресеньям! Пусть, не буду их разубеждать. Я так давно рано встаю по утрам, что не могу от этого отвыкнуть. Конечно, молодые спят в любое время... Наверное, Хью разбудил тебя, когда вернулся? – продолжала миссис Уилстэк. – Он обычно такой милый, но вот когда начинает топать посреди ночи, просто невыносим.

– Я ничего не слышала, – призналась Джин. – Как только голова касается подушки, я тут же уношусь в другой мир.

Намазав тост маслом, Джин уселась напротив миссис Уилстэк.

– Лучшее время дня, – объявила она.

И обе женщины улыбнулись.

– Мне тоже иногда так кажется, – призналась Лаура. – Чашка чая, покой... Какое счастье!

Они некоторое время ели молча, потом миссис Уилстэк спросила:

– А тебе не было скучно вчера вечером? – спросила она.

– Скучно?! – удивилась Джин. – Мне безумно понравилось все, даже рассказы про гольф и «ягуар». – Она внимательно посмотрела на миссис Уилстэк. – Наверное, вы всю жизнь жили в семье, – продолжила девушка. – Я – нет. И мне кажется, что для человека лучшее – семья. Я всегда об этом мечтала. Моя семья вокруг круглого стола на кухне, где каждый рассказывает о том, что делал днем.

– Но семья – такая ответственность... Это беспокойство...

– Я готова, – твердо ответила Джин.

– Когда-нибудь я все тебе расскажу, – продолжила миссис Уилстэк, глядя на Джин со странной грустью. – Я знаю, ты думаешь, что я избаловала Хью... Но у нас с ним особые отношения. Нет, нет, это не отношения матери и сына, а отношения слабой женщины и сильного мужчины. Знаешь, это случается не часто, потом через пять минут мы снова мать и сын, но я ему очень благодарна. Понимаешь? Я пытаюсь выразить эту благодарность... я не могу о ней говорить... так что я просто делаю. Ну, например, убираю его вещи.

– Вокруг вас столько любящих людей...

– О да! Я без них не могу. И все их дела ― мои дела. Это иногда даже забавно. А их романы!..

– Романы?

– Это Энтони. Думаю, он увлечен одной милой школьной учительницей, которая живет неподалеку, в сам еще этого не понял или не хочет, чтобы мы знали. Правда, тут есть свои проблемы. Ну, тетя Силла, например. Потом еще Хью и Софи. Бог знает, что значит их дружба. А из Хью просто невозможно ничего вытянуть. Когда дело касается его собственных дел, он нем, как могила.

– А Мэтт?

– У Мэтта есть ружье, – рассмеялась миссис Уилстэк. – Пока это главная любовь его жизни.

В этот момент раздались шаги в коридоре, и появился заспанный Энтони в серой пижаме. Он, молча, извлек банку с кофе, сахар, сливки и только потом и повернулся к Джин:

– Прости, никогда ни с кем не разговариваю по воскресеньям до одиннадцати утра.

После среднего брата появился младший, только Хью не было видно. Джин вернулась к себе, убрала постель, оделась. Все ее мысли были прикованы к старшему брату – сколько Хью будет спать? Если долго, значит, он вернулся очень поздно. Джин вышла на веранду, чтобы повесить сушиться полотенца, и сразу наткнулась на Хью, который сидел в кресле и читал «Санди Таймс».

– Господи, и давно ты здесь? – удивилась Джин.

– Около часа, – улыбнулся Хью. – Хочешь кусочек газеты?

Она взяла у него два листочка и тоже уселась на солнышке. Читали они в тишине. Закончив разворот, Хью, молча, протягивал его Джин. «Еще один член семьи, который молчит по воскресеньям до одиннадцати», – подумала девушка, но через несколько минут обнаружила, что он не столько читает, сколько рассматривает ее. Заметив, что она смутилась, Хью улыбнулся.

– Уже позавтракали? – спросил он.

– Чай и тост. Это было замечательно.

– Не сомневаюсь, – отозвался Хью, а Джин продолжила читать, подумав: «Пошел бы тоже поел, как все». Как она ни старалась увлечься газетой, ее преследовало ощущение, что Хью не сводит с нее глаз. Некоторое время Джин удавалось побороть желание поднять глаза.

– Лучше сдавайся, – посоветовал Хью. – Ты же знаешь, что, в конце концов, принесешь мне чай. И чем позже это случится, тем голоднее я буду.

Джин отложила газету, подняла на Хью глаза, склонила голову и твердо сжала губы.

– Хью. Ты же знаешь, что по воскресеньям каждый завтракает сам. Это уговор.

– Никогда еще не делал себе завтрак сам. По крайней мере, до твоего приезда, Джини.

– Джин, – поправила она. – Никакого «и» на конце. Запомнил?

– Да, кажется, припоминаю, что уже ошибался в чьем-то имени. Неужели в твоем?

– Ты просто невыносим. И я не принесу тебе завтрак. Буду сидеть здесь и загорать. Вот.

– Да, солнышко припекает. Тепло. А чайник, наверное, совсем остыл. – Он вытянул ноги и откинулся, уставившись вдаль. – Видишь деревья? Вон там? – спросил вдруг Хью. Джин кивнула. – Не поверишь, но там начинается пустыня. Как-нибудь отвезу тебя туда. Сухая почва, песок и ветер...

Джин ничего не ответила, она боролась с собой, думая, как глупо будет выглядеть, если встанет и пойдет за чаем. А если просто уйдет, это будет значить, что Хью победил.

– Как ты думаешь, сколько будет дождей, а, Джин? – спросил Хью. Она неопределенно покачала головой. – Как раз хватит, чтобы налить чайник. Маленький утренний чайник, – пояснил он.

Если бы Джин уже не отдала ему газету, то сейчас обязательно бросила бы ее в Хью. Девушка встала, одернула юбку и заявила:

– Пойду, поищу, чем заняться.

– Уверен, в кухне найдется масса дел.

– Нет, – возразила она. – Я иду в другое место.

Но, конечно, центр деятельности сосредоточился в кухне. Энтони курил сигарету и интересовался, какая ткань мягче всего – надо было чем-то отполировать металлические части «ягуара». Ему предложили шерсть, хлопок и бархат, но он все время отрицательно качал головой, пока не остановился на шелке. Мэтт читал книгу и жевал яблоко. Миссис Уилстэк, причесанная и одетая, уже заняла место у плиты.

– Интересно, Хью уже проснулся? – спросила она.

– Он на веранде. Читает газету и ждет, чтобы кто-нибудь подал ему завтрак, – ответила Джин.

– Ой... бедный Хью! – воскликнула миссис Уилстэк и, обменявшись короткими взглядами с Энтони и Мэттом, налила чайник, поставила его на плиту и нарезала хлеба для тостов.

– Он же здоровый мужчина, – покачала головой Джин. – Вполне может пройти несколько шагов.

– Ну, мне совсем не трудно... – начала оправдываться миссис Уилстэк, и вдруг молоко, гревшееся в кастрюле, угрожающе зашипело, дойдя почти до края. Миссис Уилстэк в панике оттащила кастрюлю в сторону, но тут задымился тост. – Ну вот, теперь хлеб! – воскликнула она в отчаянии.

– Не волнуйтесь, я сделаю другие тосты, – успокоила ее Джин.

Она сказала себе, что старается для Лауры, а не для Хью, но, все равно, чувствовала, что проиграла. Теперь ничего не оставалось, как сложить тосты, масло и джем на поднос и поставить туда чашку чая.

– Мэтт, дорогой, ты отнесешь Хью поднос, правда?

– Почему я? – обиделся Мэтт.

– Я отнесу, – предложил Энтони. – Все равно иду на улицу.

С ловкостью жонглера он взял поднос одной рукой, а второй открыл дверь. Джин не стала ждать комментариев с веранды, а направилась в спальню мальчиков, где, со старательностью сиделки, застелила кровати Энтони и Мэтта. Потом она немного прогулялась по саду, посмотрела на деревья, оживающие после зимней спячки и покрывающиеся нежным зеленым пушком, и вернулась в дом. Центром притяжения всей семьи оставалась кухня, откуда распространялись пьянящие ароматы жареного мяса и кофе, и Джин направилась туда.

– Ты, наверное, думаешь, что мы здесь ничем не занимаемся – только пьем кофе да чай, – заметила миссис Уилстэк. – Но ведь это так приятно по воскресеньям. Нельзя же сидеть без дела.

Энтони был занят с «ягуаром», Мэтт снова носился с ружьем. Женщины собрались уже пить кофе, когда на кухне появился Хью – одетый, причесанный, элегантный.

– Кофе? – спросил он, втягивая носом воздух. – А мне, миссис Ростбиф, нальешь чашечку?

Он усмехнулся, глядя на Джин. Это явно означало: «Я выиграл». Джин быстро глотнула кофе и обожглась. Надо бы присмотреться повнимательнее к Софи, – думала она, – неплохо было бы выучиться ее средствам защиты».

– Ты будешь не против, если я съезжу к дяде Джеку? – спросил Хью у матери. – Вряд ли вернусь раньше чая. Хочу посмотреть на овец, которые ягнились вчера вечером у Фрэнка.

– Не надо ничего объяснять, – перебила его миссис Уилстэк. – Поезжай. Главное, возвращайся вечером и завтра поиграй со мной на свадьбе в Бинди.

– Ладно, постараюсь, – пообещал Хью. – А ты, Джин, поедешь?

– Да, но меня ведь не приглашали.

– Этого и не нужно, – вмешался Энтони. – Приглашены все. У этих петушков всегда весело.

– Петушков?

– Фермеров, которые разводят птицу, – пояснил Энтони. – У них маленькие хозяйства, но душа нараспашку.

Джин вспомнила женщину из поезда, которая сказала, что Уилстэки «большие люди». Семья, в которую они собирались на свадьбу, была из бедных. Она надеялась, что Хью не горит желанием сыграть на празднике не из-за имущественного положения знакомых. Хью подбросил ключи от машины и направился во двор только тут, кажется, заметил машину Софи.

– Чертова железка! – воскликнул он. – Слушай, Энтони, сможешь ее починить? Я пообещал Софи, что Фрэнк отгонит ее днем.

Энтони сказал, что постарается.

– Если объявится Софи, – продолжил Хью, – скажите, что я позвоню ей от дяди Джека часов в пять.

Его тяжелые шаги проскрипели по гравию двора, и дом сразу опустел. Джин начала помогать миссис Уилстэк готовить обед, потом поставила на стол свежий букет. Она твердо решила внести немного женственности в жизнь Стирлинг-даунс. Быть может, если Хью привыкнет к мягкости, которую придает жизни присутствие молодой женщины, то не будет так категоричен в своем желании оставаться до конца дней холостяком.

Глава 5

Никто бы не смог спать ни минуты в том шуме и топоте, который поднялся в доме в пять тридцать утра в понедельник. Лежа в постели и прислушиваясь, Джин оставалось предположить, что все уже встали и взяли старт трудового дня. Оказалось, что она не далека от истины. Уже на следующий день после своего приезда девушка поняла, что миссис Уилстэк предпочитает, чтобы ей не мешали на кухне, когда она спешит, поэтому Джин выждала полчаса, направилась в ванную, убедившись, что она больше никому не понадобится, и только после этого вышла в кухню. Миссис Уилстэк сражалась с невероятным количеством хлеба, холодного мяса и помидоров.

– Что происходит? – поинтересовалась Джин.

– И Энтони, и Хью надо дать с собой сандвичей, – объяснила Лаура, – Так что я делаю сразу утренний чай, ленч и обед. Мэтт в обычном для понедельника скверном настроении, так что, Джин, будь умницей, накорми ягнят. Своим блеянием они сведут меня с ума. Я уже налила молоко в бутылочки.

Джин не стала ничего спрашивать, чтобы не накалять атмосферу, а просто взяла молоко и вышла во двор. Пока она поила ягнят, появился Фрэнк и принялся седлать лошадей.