Текст книги "Шипы и розы"

Автор книги: Люси Рэдкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

– Вот мы и на месте.

Жизнерадостный тон Розлин прозвучал не очень искренне. В квартире Стюарта она всегда чувствовала себя как дома, и сейчас ей было трудно свыкнуться с непонятно откуда возникшей застенчивостью.

Розлин прошла к дальней от двери стене, представляющей собой сплошное окно с великолепным видом на реку. Такой же вид открывался из сада на крыше дома – оазиса тишины и зелени посреди шумного города. Обычно, когда Стюарт бывал в отъезде, она ухаживала за этими растениями.

– Извини за беспорядок. Я не знал, что вернусь не один.

– Правда?

Его улыбка не подтверждала, но и не опровергала ее подозрений.

– Это все из-за книг. Почему-то мне никогда не хватает для них места. – Стюарт выглядел непривычно рассеянным. – Все никак не соберусь сменить домработницу.

Но Розлин было не так легко одурачить. Он говорил обычные, будничные слова и держался непринужденно, но его глаза выдавали огромное внутреннее напряжение. Стюарт взвешивал и анализировал каждое ее слово, нюансы голоса, улавливал малейшие изменения в выражении лица. Чувствовать себя, словно под микроскопом, Розлин было не очень-то приятно, особенно когда у нее появилась тайна, в которую она не собиралась посвящать никого, и уж тем более Стюарта.

И она решила поддержать эту игру.

– Да, беспорядок куда больше того, к которому я привыкла.

– Похоже, Розлин, ты не в большом восторге от перспективы переезда сюда.

– Надеюсь, ты не рассчитываешь, что в благодарность за предоставленное жилье и питание я буду собирать по всей квартире твои носки? – с иронией спросила она, и Стюарт рассмеялся. – Ничего смешного, – недовольно буркнула Розлин, но, к ее облегчению, эта шутливая перепалка ослабила его напряжение.

– Как раз наоборот, – решительно возразил Стюарт. – Мысль о том, чтобы сделать тебя своей рабыней, кажется мне весьма забавной. Но не волнуйся, в быту я вполне самостоятелен. – Секунду подумав, он добавил: – Только мне уже здесь тесновато.

– Что?! – изумилась Розлин. – Моя квартира по сравнению с твоей – просто спичечный коробок, но я хотя бы не плачу за нее бешеные деньги. Только не подумай, что я прибедняюсь, я могу оплачивать половину стоимости этой квартиры, пока буду жить здесь.

– Слава Богу, у меня камень с души свалился!

Она вспыхнула, уловив сарказм в голосе Стюарта, и, отвернувшись от окна, положила руки на спинку стула.

– У тебя с этим проблемы?

– У меня? – Его взгляд принял невиннейшее выражение. – Желаешь посмотреть счета?

– Стюарт, я пытаюсь быть серьезной.

– Тогда направь свои мыслительные способности на решение другой проблемы. Ведь еще до рождения ребенка нам нужно подыскать более подходящее жилье. В каком районе тебе бы хотелось жить?

Розлин почувствовала в его словах ловушку – замаскированную, но не очень умело.

– Что-то ты вдруг стал злоупотреблять местоимением «мы», – колко заметила она.

– Мне кажется или я действительно улавливаю твои сомнения относительно нашего брака?

– Не знаю, как ты вообще уговорил меня на эту авантюру!

Должно быть, я совсем рехнулась, думала она, не переставая удивляться, как ее угораздило согласиться с его планом. Жить со Стюартом означало добровольно обречь себя на муки.

– Я тебя не уговорил, я тебя уцеловал.

Розлин задохнулась от возмущения и метнула на него негодующий взгляд.

– Бог мой, какое самомнение!

До чего же унизительно сознавать, что на самом деле он абсолютно прав, думала она. Неужели он нашел мое уязвимое место?

– Я всего лишь пытаюсь быть точным.

Выражение его глаз по-прежнему оставалось невинным, но губы медленно изогнулись в опасной усмешке.

Розлин пренебрежительно фыркнула, но тут же с ужасом поняла, что он не собирается менять тему, вызывающую у нее такую неловкость.

– Ты стала гораздо сговорчивее, – заметил Стюарт. – И, честно говоря, эта перемена меня очень радует, – продолжал он мягким, обволакивающим голосом.

Розлин отвернулась, чтобы скрыть жаркий румянец, выступивший на щеках, и, сбросив на пол какие-то бумаги, села в низкое кожаное кресло.

– В этих поцелуях не было ничего личного, – заявила она.

Стюарт облокотился о стойку, разделявшую комнату на кухонный отсек и жилую зону, подпер подбородок рукой и вопросительно вскинул брови.

– Что ты говоришь?

– Твоя проблема как раз в том, что женщины слишком часто говорили тебе, как ты восхитителен, и ты им поверил. – Для большей убедительности Розлин снова фыркнула. – А объяснение очень простое. У меня просто разыгрались гормоны, и… – Дать ему разумное объяснение, не открыв при этом правды, оказалось невероятно трудно. Она почувствовала, что балансирует на грани, и совсем растерялась.

– Тебя охватило непреодолимое желание и… – усмехнулся он.

Розлин молила Бога, чтобы Стюарт не догадался, насколько его шутливое предположение близко к истине.

– Тебе легко смеяться! – с жаром воскликнула она.

И все-таки он самый бесчувственный мужчина на свете! Как можно шутить на такую болезненную, щекотливую тему! Наверное, ей тоже следовало вести себя так, как будто предмет разговора ее забавляет, но Розлин сомневалась, что сумеет изобразить даже слабое подобие улыбки.

– Кто сказал, что я смеюсь?

Если секунду назад ей хотелось, чтобы он проявил хоть каплю серьезности, то сейчас, не видя в его глазах и намека на смех, она испугалась еще сильнее.

– Ну, может, я не совсем точно выбрала слово, – пробормотала она, задыхаясь. Да и у какой девушки не захватило бы дух под пристальным, немигающим взглядом этих голубых глаз?

– Какое же слово будет точнее?

Розлин замотала головой, словно пытаясь освободиться от гипноза.

– Я согласилась на это, только чтобы убедить тетю Элли, что все в порядке.

– То есть, если отбросить в сторону гормоны, ты и сама не знаешь, почему поступила так, – подытожил Стюарт. – Кстати, маму не нужно ни в чем убеждать. Она просто рада тому, что мы собираемся пожениться.

– Меня тоже не нужно ни в чем убеждать, потому что мы не поженимся.

В ответ на это он улыбнулся такой снисходительной улыбкой, что Розлин заскрежетала зубами.

– По ее представлениям, именно так люди и поступают, когда узнают, что у них будет ребенок.

– Но все же чаще до того, как они его сделали.

– Не такой ли вариант предлагал тебе Кевин? – холодно заметил Стюарт.

Как всегда, при мысли о бывшем любовнике Розлин у него портилось настроение, хотя слово «бывший» он мысленно произносил с определенным удовлетворением.

Розлин, не ожидавшая, что в разговоре всплывет имя Кевина, опешила и воинственно прошипела:

– А вот это уже не твое дело!

– Он же такой заурядный, – продолжал поддразнивать ее Стюарт.

– А ты считаешь, что сделать мне предложение нормальный человек не может?

– Это слишком тяжело, – сказал Стюарт.

Конечно, ведь только чувство вины и консервативные понятиями о чести заставили его самого решиться на этот брак, с горечью подумала Розлин.

– Некоторые мужчины не созданы для семейной жизни, – заметила она.

– И ты думаешь, что я из их числа? – вскинулся Стюарт.

Он подошел к ней и присел на подлокотник кресла. Когда-то Розлин даже не заметила бы этого, но сейчас от его близости ее пульс сбился с ритма, а в горле пересохло.

– Может быть. Если ты когда-нибудь все-таки женишься, то, вне всякого сомнения, на женщине эффектнее и в то же время уступчивее меня.

– Что-то я такую пока что не встречал, – сухо заметил Стюарт.

– Я не говорю, что ты слишком эгоистичен и безответственен, чтобы быть хорошим мужем. Но, что касается нас, то это будет чисто деловое соглашение.

– И никаких поцелуев?

– Никаких, – подтвердила Розлин, стараясь не выдать, какую бурю чувств вызвал в ней этот лукавый вопрос. Хватит сваливать все на свои гормоны, сказала себе она. Пора уже попрактиковаться в выдержке и забыть о том, как здорово Стюарт умеет целоваться.

– Когда я сталкиваюсь с каким-то правилом, мне так и хочется его нарушить, – произнес он.

Розлин поморщилась. Поздновато она вспомнила, что мальчишкой Стюарт никогда не мог удержаться, чтобы не пройти по газону именно в том месте, где висела табличка «Запрещено».

Он положил руку на спинку кресла, и несколько волосков Розлин зацепились за тяжелый металлический браслет его часов. Она вскрикнула и запрокинула голову, а Стюарт мгновенно опустился на колени рядом с ней.

– Не двигайся! – резко приказал он и осторожно высвободил застрявшие волосы, слегка касаясь пальцами ее щеки. – Ну что, теперь порядок?

– Угу, – промычала она.

Теперь Стюарт мог выпрямиться и встать, но, к ее смятению, он этого не сделал. Его тело по-прежнему нависало над ней. Одной рукой он опирался на спинку кресла, а другая находилась в миллиметре от ее лица.

Розлин невольно вдохнула запах его теплого тела, и у нее затрепетали ноздри, а в животе как будто запорхали бабочки. Близость этого мужчины пьянила ее. Он легонько потерся носом о ее нос, и она почувствовала, как свежая щетина на его подбородке слегка царапает ей щеку, а дыхание согревает кожу.

– Это ведь не поцелуи, правда? – мягко спросил он.

– В строгом смысле слова – нет, – прошептала Розлин.

Стюарт, прикрыв глаза, легко, едва касаясь, обвел пальцами контуры ее лица, и ей вдруг страстно захотелось прижаться губами к его векам. Сама она все еще держалась одной рукой за голову. Когда с ее губ сорвался непроизвольный стон, Стюарт взял ее за руку.

– Это не честно! – слабо запротестовала она, когда он поднес ее руку к своему лицу.

– Что именно?

– Делать то, что делаешь ты.

– А я всегда говорил, что ты не так глупа, как кажешься, – проговорил Стюарт севшим голосом.

– Думаешь, что если ты затащишь меня в постель, то я соглашусь со всем, что ты скажешь? – Едва произнеся эти слова, Розлин поняла, что выдала себя. Оставалось только надеяться, что Стюарт не почувствует этого. Но вся беда в том, что он слишком проницателен. – Я не собираюсь выходить за тебя замуж, и когда-нибудь ты меня за это еще поблагодаришь! Не делай этого! – простонала она, зажмуриваясь, но в ее теле уже началась неуправляемая цепная реакция…

– Почему? – едва слышно пробормотал он.

– Потому что мне не нравится, когда мне слюнявят ухо, – отчаянно соврала Розлин. Это слово вовсе не подходило для описания того восхитительного ощущения, которое она испытывала, но было последней соломинкой, уцепившись за которую она могла устоять, потому что приятное покалывание неумолимо распространялось от ее уха по всему телу.

Розлин открыла газа, чтобы проверить, произвели ли ее слова нужный эффект, и тут же поняла, что самолюбие Стюарта от этого удара нисколько не пострадало, скорее наоборот. Самодовольная улыбка, игравшая на его губах, смутила ее, и она поспешила отвести взгляд. Но Стюарт взял ее за подбородок и мягко приподнял голову.

– Почему ты так боишься получить удовольствие?

– В-вовсе н-нет, – заикаясь, пролепетала Розлин.

– Что «нет»? Не боишься или не получаешь удовольствие?

Когда Стюарт так смотрел на нее, ей было трудно вспомнить, почему она должна выдерживать дистанцию между ними.

– Ни то, ни другое.

– Выходи за меня, Розлин, – сказал он очень нежно и обхватил ее голову ладонями. – Я знаю, что брак не входил ни в твои, ни в мои планы, но это сейчас самое разумное решение. Нам будет весело вместе.

– Весело? – эхом откликнулась она.

Не нужно ей ни веселья, ни, тем более, «разумного решения». Она мечтала о безумной, всепоглощающей любви. Хорошо, конечно, что Стюарт об этом не догадался, но почему-то Розлин рассердилась и расстроилась.

– Конечно. Ведь нам всегда было хорошо вместе. Ты единственная женщина, с которой я могу представить себе совместную жизнь.

– Значит, то, что ты делаешь мне предложение именно сейчас, когда я беременна, просто совпадение? Ты планировал это с самого начала? – Губы Розлин сложились в улыбку, полную горькой иронии. Она попыталась покачать головой, но Стюарт крепко держал ее за подбородок.

– Ты не планировала беременность, а я не планировал женитьбу. – Он слегка пожал плечами. – И что из этого? Ты беременна, и теперь я могу на тебе жениться.

Он сказал: «могу», а не «хочу», отметила Розлин.

– Как у тебя все просто получается! – возмутилась она.

– Но это действительно очень просто. – Стюарт сверлил ее взглядом.

– Но мне не нравится, что моя беременность стала поводом для этого брака.

Судя по тому, что в его взгляде промелькнуло удовлетворение, – а может, к нему примешивалось и облегчение? – Стюарт почувствовал, что ее сопротивление слабеет.

– В судах каждый месяц разводятся целые толпы людей, поженившихся без этого повода, – заметил он.

– Если уж семейная жизнь не складывается у тех, кто вступает в брак по любви, то какие шансы могут быть у нас? – возразила она.

Глаза Розлин заволокло слезами, и она уже с трудом могла различить лицо Стюарта.

– По любви? – насмешливо повторил он. – А что это значит, скажи на милость? Ты смеешься над моими шутками, и это куда важнее пустых слов, придуманных, чтобы приукрасить естественное влечение мужчины к женщине. Дамские романы и журналы для подростков раздули значение слова «любовь». Твоя бабушка не могла сказать, что вступает в брак потому, что это единственный способ спать с мужчиной, не нарушая приличий, и поэтому она говорила, что выходит замуж по любви. Так было принято.

Откуда такой цинизм? – поразилась Розлин. Или раньше она этого просто не замечала?

– Давай оставим в покое мою бабушку, Стюарт. Предположим на минуту – только предположим, – что ты прав. Тогда почему в наше время, когда девственность уже не ценится так высоко, люди по-прежнему женятся и выходят замуж?

– Вероятно, по тем же причинам, что и мы, – чтобы образовать стабильную семейную ячейку. И потом, многие часто ошибочно рассчитывают, что брак дает им эксклюзивные права на партнера.

Розлин не могла не отметить, что Стюарт не предлагает ей даже видимости «эксклюзивных прав» и не требует того же от нее.

– А мне казалось, что ты находишь стабильность скучной. – Эти слова прозвучали неразборчиво, потому что Стюарт погладил большим пальцем ее губы.

– Мысль о том, чтобы делить с тобой постель, вовсе не кажется мне скучной, да и тебе, по-моему, тоже.

Розлин задохнулась от возмущения.

– Если я когда-нибудь и выйду за тебя, то, уж конечно, не из-за твоей трогательной скромности!

Она легонько прикусила подушечку его пальца. Но то, что было задумано как шутливое наказание, обернулось весьма эротичной лаской, и Розлин мгновенно поняла это по обжигающему взгляду Стюарта. Ее голова дернулась назад, но на языке остался солоноватый вкус его кожи, и она почувствовала, что его тело напряглось в ответ на охватившее ее самое желание.

– Розлин, давай больше не будем терять время. – Стюарт уже не уговаривал ее, в его голосе послышались властные нотки. – Все равно большинство наших знакомых давным-давно считают, что мы спим вместе.

– Не может быть! – Сомкнувшиеся было ресницы Розлин снова взметнулись вверх.

– Да-да, а ты как думала?

Почему-то эта мысль привела ее в ужас.

– А ты, конечно, никогда не пытался их разубедить… – возмущенно начала она.

Стюарт презрительно фыркнул.

– За кого ты меня принимаешь? – Он посмотрел ей в глаза, и его взгляд вспыхнул странным, каким-то безрассудным огнем. – Неужели ты думаешь, что мне так хочется испортить свой имидж? Если бы я знал… – Он не договорил.

– Знал что? – прошептала Розлин.

Ее тело наполнилось сладостным томлением, а трезвые доводы рассудка куда-то исчезли. Теперь она могла лишь реагировать на вкус, запах, прикосновения…

– Что это будет так восхитительно, – закончил Стюарт.

Вместо презрительного смеха с губ Розлин сорвался сдавленный хрип.

– Настолько, что тебе не терпелось забыть, что это вообще происходило? – с горечью произнесла она.

Розлин не забыла, что ни в одном из многочисленных писем, которые присылал Стюарт, он ни словом не помянул о той ночи, словно напрочь стер ее из памяти.

– Но ведь этого хотела ты, разве нет?

Под его проницательным взглядом она неловко поежилась.

– Да, и сейчас хочу, – упрямо заявила она.

– Может, я и не упоминал о том, что между нами произошло, но зато очень часто вспоминал об этом.

– О!.. – воскликнула она, когда смысл его слов проник в ее затуманенное сознание, и, взглянув в его лицо, убедилась, что он не лжет.

– А ты, Розлин?

Этот прямой вопрос смел последние остатки ее самообладания, но она успела подумать о том, что столь же прямой ответ выдал бы ее с головой.

– Мне многое напоминало о той ночи, – ответила Розлин, опустив глаза и положив руку на живот, и Стюарт тут же накрыл ее своей – сильной, с красивыми длинными пальцами.

– Может, ты меня и не любишь, Розлин, но, безусловно, хочешь. – Стюарт помолчал, давая ей время возразить, а потом добавил: – Как и я тебя.

– Этого мало.

– Для начала вполне достаточно. Нелепо винить себя за то, что нас физически влечет друг к другу.

– А я и не виню!

– Неужели? – протянул Стюарт. – Тогда зачем ты продолжаешь притворяться, будто хочешь, чтобы я перестал тебя касаться? В сложившихся обстоятельствах мы должны радоваться тому, что испытываем друг к другу влечение, потому что это дает нашему браку гораздо больше шансов на выживание. А позже, когда желание угаснет, мы останемся друзьями.

Этот аргумент придал ей сил сопротивляться.

– Что ж, придется сказать тебе все напрямик, – твердо заявила она.

– Попробуй, – протянул он саркастически.

Розлин сердито прищурилась.

– Стюарт, ты только зря тратишь время. Я не выйду за тебя замуж. Как там говорится… можно привести лошадь на водопой, но нельзя заставить ее пить. То же самое можно сказать про девушку и алтарь.

– Но я могу уложить тебя в постель и заставить согласиться на все, что угодно. Ты сама сказала об этом, разве не так?

Глаза Розлин испуганно расширились. Зря она понадеялась, что он не заметит ее промаха!

И тут Стюарт так быстро подхватил ее на руки, что она успела только взвизгнуть.

– Отпусти меня сейчас же! – Розлин попыталась брыкаться, но Стюарт держал ее крепко. – Поставь меня на ноги, слышишь! Ты что, с ума сошел? – Она попыталась придать своему голосу презрительный оттенок, чтобы скрыть растущую панику.

Именно панику, строго сказала себе Розлин, ни о каком желании не может быть и речи.

– Ну вот, я в твоей постели, – холодно констатировала она, пытаясь сесть. – И что это доказывает? Только то, что эволюционный скачок от неандертальца к современному человеку каким-то чудом миновал тебя. Вот уж не знала, что ты добиваешься успеха у женщин силой.

Стюарт сидел на краю кровати лицом к Розлин. Прежде чем он отвернулся, она успела заметить, как на его скулах под загаром выступил румянец.

– Ты прекрасно знаешь, Розлин, что я скорее отрежу себе руку, чем причиню тебе боль.

Он выпрямился и стал вращать головой из стороны в сторону, как будто пытаясь снять напряжение. Его глубокий голос, полный искреннего чувства, проникал, казалось, в самое ее сердце.

Вскрикнув, Розлин встала на колени поверх одеяла.

– Да, Стюарт, я знаю, – хрипло пробормотала она, обнимая его за шею и прижимаясь щекой к его спине. Ее захлестнула волна любви и сочувствия, и она обняла его еще крепче.

Чувство вины, которое он только что испытывал, как по волшебству испарилось. Стюарт ощутил, как ее груди прижимаются к его спине, и, когда она чуть-чуть отодвинулась, чтобы ослабить давление, это движение напомнило ему об изменениях, происходящих в ее теле, – изменениях, к которым он имел самое непосредственное отношение. Он повернулся, приподнял покорно обмякшую Розлин и усадил к себе на колени.

Потом он бережно положил ее на кровать, подложив под голову подушку, и начал целовать медленно, глубоко, но сдержанно, давая возможность оценить всю сладость этих поцелуев. И она поняла, насколько пустой была бы ее жизнь, если бы ей никогда больше не довелось испытать этих ощущений.

– Не могу придумать ни одной причины, почему мы не должны этого делать. – Розлин показалось, что в глубоком голосе Стюарта отчетливее, чем обычно, прозвучали низкие, рокочущие нотки.

– Наши отношения только еще сильнее запутаются, – хрипло предупредила она, в глубине души желая, чтобы он не внял ее предостережению.

– Нет, если мы будем честны друг перед другом, – возразил Стюарт. – Я делаю это не потому, что хочу уговорить тебя выйти за меня замуж, если тебя именно это тревожит.

– Не поэтому?

Розлин не удержалась и погладила его плечо. Ощутив под пальцами упругие мышцы, она невольно издала звук, похожий на довольное мурлыканье, и тут же отдернула руку.

– Нет, – твердо ответил Стюарт. – Но не могу сказать, что я не воспользуюсь этим, чтобы подкрепить свою точку зрения.

Такая поразительная честность окончательно обезоружила Розлин, которая уже и так ослабела от желания.

– Тогда почему это происходит, Стюарт? – томно прошептала она.

– Потому что мы оба этого хотим. Господи, Розлин… – Его голос дрогнул, и на лице на какое-то мгновение появилось недоверчивое выражение, но потом он вдохнул полной грудью и сказал: – Я не просто хочу тебя, я не могу жить без этого! Ты мне нужна, Розлин. Скажи, что я тоже тебе нужен.

– Ну конечно нужен, глупенький! – прошептала она.

– Если бы ты знала, как я рад это слышать, – выдохнул Стюарт, опускаясь рядом с ней на кровать, и начал медленно расстегивать пуговицы ее блузки.

От одного взгляда на его лицо у Розлин закружилась голова, и она прикрыла глаза. Отяжелевшие от желания груди натягивали шелковые чашечки бюстгальтера. Стюарт расстегнул застежку, выпустив их на свободу, и Розлин блаженно вздохнула.

– А тебе не будет больно, если я… – хрипловатым голосом проговорил он.

– Если и так, то это будет самая сладкая боль, – откликнулась она.

Стюарт увидел, как по всему телу прошла волна дрожи. Он положил руки по бокам ее грудей и с хриплым стоном зарылся лицом в душистую ложбинку между ними, глубоко вдыхая нежный аромат женского тела.

– Я просто пьянею от тебя, – признался он.

Румянец на его скулах стал гуще, и над верхней губой выступили капельки пота, но Розлин не замечала таких подробностей. Желание, горячее и настойчивое, спутало ее мысли и притупило внимание. Казалось, будто прикосновение Стюарта разрушило некую плотину, и чувства, которые она все последние недели держала взаперти, вырвались на свободу, затопив ее с головой.

– Но, надеюсь, не обессилел? – В ее вопросе слышалась мольба, и, когда Стюарт понял, что именно она имеет в виду, его глаза потемнели.

– Позволю тебе судить об этом самой. – Он стал нетерпеливо расстегивать пуговицы рубашки. – Просто не верится, что мы потеряли зря столько времени.

Стюарт был глубоко потрясен, обнаружив, что у него может захватывать дух от одного только прикосновения к ее коже. Почувствовав, как он содрогнулся, Розлин крепко обняла его, наслаждаясь сдерживаемой силой крупного тела. Наконец-то этот мужчина принадлежит ей.

– Боюсь, я могу… – прошептал он куда-то ей в шею.

Розлин не дала ему закончить, инстинктивно чувствуя, что его сдерживает.

– Ты не причинишь мне вреда, – успокоила она его, – вернее, нам.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза, а потом взял ее лицо в ладони. В его поцелуе больше не было сдержанности. Это была уже не утонченная ласка, а бурное проявление неприкрытого первобытного желания, да и само слово «поцелуй» мало подходило для описания его интимного вторжения в сладкие глубины ее рта.

Но Розлин стремилась к еще большей близости.

Они оба кое-как сорвали с себя остатки одежды, стараясь при этом не отрываться друг от друга. Пальцы Стюарта скользнули вниз по ее животу, и Розлин простонала его имя. Желание стало слишком острым, почти невыносимым, но голос Стюарта успокаивал, а его прикосновения были нежными и чувственными.

– Это невероятно, – выдохнул он.

Не столько сами его слова, сколько тон, каким они были произнесены, прорвал пелену чувственного тумана, окутавшего сознание Розлин. Она открыла глаза и всмотрелась в его лицо.

Взгляд Стюарта поднялся от небольшой выпуклости ее живота к лицу. Он стиснул челюсти, и на его щеке нервно забилась жилка.

– Живот нам пока еще не мешает, – улыбнулась она и осторожно положила руку поверх его пальцев.

– А даже если бы мешал, есть способы…

– Правда?

– Поверь мне на слово, – усмехнулся он.

– Я верю, – быстро ответила Розлин, не сумев скрыть предательскую дрожь в голосе. Трудно сказать, как Стюарт истолковал ее слова, но насмешливые искорки в его глазах вдруг погасли так резко, как будто кто-то выключил свет.

После долгой паузы, на протяжении которой возбуждение Розлин все росло, он произнес загадочную фразу:

– Это очень хороший старт.

– А не пора ли тебе подумать о финише? – уже напрямик спросила Розлин. – Я скоро сойду с ума от ожидания.

Нестерпимое желание не оставляло места для скромности и недомолвок, и по тому, как заблестели глаза Стюарта, Розлин поняла, что ему нравится ее искренность.

Он ласкал ее снова и снова, каждый раз доводя почти до экстаза, пока она не вскричала, не помня себя:

– Ну же, милый!

– Ты этого хочешь? – прорычал он и наконец вошел в ее податливое лоно.

Розлин замерла, ожидая продолжения.

– Да, Стюарт, да, – прохрипела она, – пожалуйста!

– Я тебе нужен? – продолжал настаивать он, медля. Его губы скользнули вдоль ее стройной шеи. – Ты хочешь этого?

Повлажневшие от пота ладони Розлин скользнули по его спине и легли на упругие ягодицы.

– Да, да, хочу, ты мне нужен! Я не могу без тебя, Стюарт! – вырвалось у нее.

Позже, когда в ее теле еще стихали пульсирующие отголоски заключительного взрыва наслаждения, она услышала у самого своего уха голос Стюарта:

– Клятвы можно будет произнести позже и при свидетелях, – прошептал он, – но, на мой взгляд, то, что сейчас произошло, связывает нас не менее крепко.

Розлин перекатилась на спину, и ее разметавшиеся по подушке рыжие волосы образовали вокруг головы подобие пылающего нимба.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, дорогая, что мы теперь связаны навсегда.

– Стюарт, я знаю, что говорила глупости, но это просто… – пробормотала Розлин, встретившись взглядом со Стюартом, но его лицо исказила такая недовольная гримаса, что она замолчала.

– Но ты говорила всерьез?

– Стюарт, я не помню толком, что говорила, – в ужасе пролепетала Розлин.

– Зато я помню каждое слово. Хочешь, я освежу твою память?

– Не смей! – Внезапно она все поняла, и у нее в мозгу словно разорвалась бомба. Он нарочно заставил ее произнести все эти слова! Сдерживался, пока она не обнажила перед ним душу, а потом… – Ах ты, манипулятор несчастный!

И она замолотила кулаками по его плечам, пытаясь сдержать слезы унижения. Как он мог быть таким равнодушно-расчетливым?

– Неужели к тебе вернулась память? – Стюарт схватил ее за запястья. – А может, ради собственной безопасности мне стоит все же освежить твои воспоминания? – С этими словами он неистово, почти яростно впился в ее рот.

Какое он имеет право злиться? Неужели думает, что может подчинить ее всего лишь одним поцелуем? Розлин попыталась не прислушиваться к внутреннему голосу, который шептал ей, что Стюарт именно это и может сделать.

– Не знаю, что, по-твоему, это доказывает. Ты хороший любовник, даже потрясающий, – хрипло заключила Розлин, шмыгнув носом.

– Это вместе мы потрясающие, – возразил Стюарт.

Похоже, у него на уме было нечто большее, чем просто поцелуй, вдруг догадалась Розлин, и тут он вдруг перевернул ее на живот. Она испуганно вскрикнула.

– Ты не можешь!

Но, ощутив прикосновение к ягодицам его бедер, она покорно раздвинула ноги.

– Не бойся, дорогая, так будет лучше для нашего малыша, – прошептал Стюарт.

Она глубоко вздохнула, испытав новое, еще неизведанное ощущение, и с наслаждением отдалась его умелым опытным ласкам.