Текст книги "Навстречу друг другу"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Леандрос терпеливо ждал, пока Сандрос и сопровождавшие его женщины выйдут из машины, оставив его наедине с Саванной. Теперь он мог спокойно с ней поговорить. Он дотронулся до ее руки, погладил ее нежную бархатную кожу.

– Встреча была тяжелой?

Она резко отдернула руку.

– Да.

Саванна снова сердилась. Она была агрессивной с того самого момента, как он вернулся за стол. Он сдержал данное ей слово, но похоже, она смотрела на это совершенно иначе. Ее вывело из себя его предложение руки и сердца, сделанное в грубой, ультимативной форме, и теперь она не оставляла ему никаких надежд на благоприятный исход.

– Когда я вернулся, атмосфера за столом была уже дружеской. Даже Иона смотрела вполне дружелюбно.

Конечно, Леандрос знал свою родню лучше Саванны: Елена и Иона были добрыми и незлопамятными особами. Ненависть к Саванне подпитывалась тяжелыми воспоминаниями и слепой преданностью к ушедшему из жизни Диону. Но он не думал, что потепление в отношениях нагрянет так внезапно, и во время своего вынужденного телефонного разговора больше всего тревожился о Саванне и о том, какой прием оказывают ей его родственники.

Что-то неуловимое промелькнуло в ее глазах.

Засияло и вновь исчезло.

– Ты был прав. Они взволнованы предстоящей встречей с Евой и Ниссой.

Она беспокойно заерзала на сиденье, и, когда хотела немного отодвинуться от него, он обнял ее за талию, удерживая на месте. Легкий, прозрачный шелк блузки щекотал пальцы. Стоило поднять руку чуть выше, и в ладонях оказалась бы ее роскошная грудь.

От одной этой мысли его бросило в жар. Но перспектива была настолько заманчивой, что стоило рискнуть. Саванна знала, что у него на уме. Она не сопротивлялась, а только часто дышала от возбуждения. Леандрос наклонился и поцеловал ее в висок, вдыхая ароматный запах, исходящий от ее обольстительной плоти.

– Дорогая моя, ты просто приманка для мужчин. Такой и должна быть настоящая женщина.

– Это мы уже проходили. Я не твоя жена и не женщина твоей мечты.

– Ты жестоко ошибаешься.

Он расцеловал изящную линию ее подбородка, рука его поползла вверх, под кромку прозрачной блузки, к заветной, хотя в настоящее время и скрытой легкой тканью платья, груди.

– Прекрати! – не произнесла, а скорее выдохнула Саванна.

Леандрос торжествовал. Саванна выгнула спину в истоме.

– Леандрос! Пожалуйста!

Он покрывал поцелуями ее лицо, ее трепетные, нежные губы. В приглушенном освещении лимузина ее прекрасные зеленые глаза казались совершенно черными, бездонными и огромными.

Он гладил ее по щеке.

– Расслабься.

Его очередной страстный поцелуй сдержал робкие протесты Саванны, растаявшие на ее губах, стоило ему к ней прикоснуться. Она стонала, и Леандрос только крепче обнимал ее. Ему мешала ее одежда.

Он стянул с ее плеч блузку, и легкая ткань податливо сползла вниз к запястьям, сковав ее, словно наручниками, вызывая первобытное, животное возбуждение во всем теле Леандроса. Попавшая в сети желанная добыча беспомощно трепетала перед вожделенными глазами охотника.

– Я не в силах устоять, Саванна, – слова вырывались помимо его воли, голос казался чужим и неестественным.

Когда она ответила, руки Леандроса уже расстегивали молнию ее платья.

– Ты действительно хочешь меня или мое тело интересует тебя только с точки зрения детопроизводства? – спрашивала она возбужденным от страсти голосом.

Голова была словно в тумане, но даже в пылу разбушевавшихся чувств Леандрос смог понять, насколько важным был для Саванны его ответ, а следовательно, это было важным и для него.

– Я хочу только тебя.

– Ты в этом уверен?

Незащищенность и трепетность, звучащие в ее голосе, были настолько трогательны, что он понял – слова вряд ли успокоят эту взволнованную женщину. Ему следовало доказывать ей свою любовь поступками. Расстегивая молнию, он не отрывался от ее губ.

Он спустил платье с плеч до локтей, и тончайшая ткань сковала ее движения еще больше. Страсть закипала все сильнее. Саванна уже ни о чем не спрашивала, целиком и полностью отдавшись во власть сильных эмоций.

– Дорогая моя! Ты бесподобна, – шептал Леандрос, любуясь совершенными линиями ее прекрасного тела.

Упругие розовые соски венчали полные груди.

Она молчала, не в силах вымолвить и звука. Взгляд был прикован к его лицу, пухлые губы разжались и молили о поцелуях.

Он не устоял перед мольбой, жадно прильнув к ее устам. Она не сопротивлялась, не кокетничала, а целовала его в ответ с таким же неистовым пылом, с таким же слепым и всепоглощающим желанием. Руки его накрывали ее обнаженную плоть, ласкали грудь.

Он целовал ее подбородок, переходил к грациозному изгибу шеи, ведомый непреодолимым зовом плоти.

– Вот так, моя милая, вот так, – шептал он, а Саванна все плотнее прижималась к нему, отдавая хрупкое женское тело во власть своего возлюбленного.

Превращенные в символические путы блузка и платье стали обременительным препятствием. Саванна тревожно заерзала на сиденье, прижалась к спинке кресла и в изнеможении опустила голову на подголовник.

Она жалобно стонала, и волны дикой страсти и безумных инстинктов охватывали его с новой силой, предвещая бешеное удовольствие.

– Что с тобой?

– Я хочу обнять тебя, – простонала Саванна в ответ.

И губы его сомкнулись на ее груди, втянув аппетитную плоть, играя, будоража, взывая к еще большему возбуждению. Она стонала, звуки вырывались из ее груди все чаще, приобретая оттенки явного удовольствия и неудержимо разыгравшейся ответной страсти, которая требовала большего.

– Леандрос! Прошу тебя! Я не в силах больше терпеть! – воскликнула Саванна.

Ловкими, не терпящими промедления движениями Леандрос поднял подол ее платья к талии, потянул за шелковую кайму ее пикантные трусики, но машина неожиданно сбросила скорость и остановилась. Саванна, казалось, ничего не замечала. На лице ее по-прежнему светилась томная улыбка, глаза были закрыты.

Леандросу хотелось выругаться на всех пяти языках, которыми он владел. Но время вышло. С проворством застигнутого на месте преступления вора он привел в порядок ее платье.

Глаза ее открылись в изумлении.

– Леандрос?

– Мы приехали на виллу, – сказал он режущим слух, недовольным голосом.

Она словно очнулась и стала отчаянно бороться с блузкой, стараясь натянуть ее поверх платья, но рукава вывернулись и от каждого ее движения только сильнее спутывали ей руки.

– Помоги мне! Быстрее!

Он подчинился, и лишь только надел на нее блузку, как дверца машины открылась.

Леандрос вышел первым и подал Саванне руку.

– Это только начало.

– Доброй ночи!

Он обнял ее за плечи.

– Это чертовски добрая ночь.

Она широко раскрыла глаза.

– Я совсем не это имела в виду.

– Сегодняшней ночью ты станешь моей. И никогда больше не будешь упрекать меня за то, что я называю тебя дорогой.

Ее губы дрогнули, но не произнесли ни слова. Он склонился, чтобы снова поцеловать ее, когда парадная дверь распахнулась перед ними.

– Леандрос! Вернулся наконец-то. И Саванна с тобой! Мой сын не удосужился предупредить меня о твоем прилете. Я осталась бы дома, чтобы встретить тебя по-человечески. – На пороге стояла его мать. Темный силуэт ее фигуры выделялся на фоне яркого света, льющегося из распахнутых дверей дома.

Появление мамы было худшим из всех его кошмарных сновидений. Надо же было ей появиться именно тогда, когда все его тело ныло от желания обладать любимой женщиной.

На сегодняшнюю ночь можно уже ничего не планировать. Равно как и на все последующие – вплоть до свадьбы. Нет, она еще ничего не говорила на этот счет, но случалось ли такое, чтобы Баптиста Кириакис смолчала и не вставила своего веского слова?

* * *

– Я так рада, что ты приехала. – Баптиста похлопывала Саванну по плечу. – Очень хорошо, что вы остановились у нас. Леандросу это только пойдет на пользу. Он так много работает. – Она обвела сына критическим взглядом.

– Я тоже очень рада, – ответила Саванна, не в силах оставить без внимания такое искреннее радушие и персональное расположение к ней Баптисты.

Та повела их в просторную гостиную с камином.

– Проходите, давайте выпьем по рюмочке на сон грядущий. Я так много должна рассказать Саванне. А потом моему сыну. Она грозно посмотрела в его сторону. – Но это подождет до лучших времен.

После того как она упросила сына налить всем по бокалу шампанского, чтобы отметить возвращение Саванны в Грецию, Баптиста без труда увлекла гостью на один из диванов и усадила рядом с собой.

– Я познакомилась с твоими детьми. И сказала им, что они могут называть меня своей почетной бабушкой. – Она еще раз многозначительно посмотрела на Леандроса. – Мой отпрыск, может, так и не женится снова, чтобы подарить мне внучат.

Саванна чуть не поперхнулась шампанским, закашлялась, покраснела как рак.

Леандрос молниеносно подбежал к Саванне, сел рядом, притулившись на краешке дивана, чтобы видеть обеих: и мать, и ее. Его колени упирались в ее, что приводило Саванну в некоторое волнение.

– С тобой все в порядке, дорогая моя?

Она кивнула и засмущалась, пытаясь изобразить на лице подобие улыбки, чтобы успокоить и мать, и сына.

– Мне не часто приходится пить шампанское, – проговорила она, придумав на ходу не очень удачное объяснение.

Худенькое и очень милое лицо матери Леандроса просияло доброй улыбкой. Ее стройная, гибкая фигура была полнейшей противоположностью пышной комплекции Елены. Волосы с проседью говорили о почтенном возрасте, но подчеркивали изумительную смуглую кожу. Елену же, напротив, молодили густые, пышные, черные, как смоль, локоны, и ее можно было принять не за мать, а за старшую сестру Ионы.

– Ева и Нисса так милы. Эти сокровища поздоровались со мной по-гречески. Как благоразумно и дальновидно ты поступила, что овладела нашим языком и смогла научить детей.

– Благодарю вас, – ответила Саванна.

Баптиста улыбнулась, словно просила за что-то прощения, и обратилась к сыну:

– Тебе, наверное, уже пора идти спать, Леандрос. Нам с Саванной о многом надо поговорить, чтобы наверстать упущенное.

Саванна никак не могла понять, о чем пойдет разговор. Она редко виделась с Баптистой, когда жила в Греции, хотя та всегда к ней благоволила.

Саванна жалобно посмотрела на Леандроса умоляющими глазами. Ей совсем не хотелось оставаться наедине с его матерью.

Но Леандрос только неуклюже улыбнулся в ответ и молча пожал плечами. Хитрый лис.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, и даже это, казалось бы, безобидное ритуальное действие вызвало у нее учащенное сердцебиение.

– Спокойной ночи, Саванна. Приятных сновидений. – Традиционные, старомодные слова, привычные каждому уху, он произнес с таким подтекстом и персональной направленностью, что сердце Саванны растаяло, а Баптиста довольно улыбалась, созерцая эту картину.

Он расцеловал мать, пожелав ей доброй ночи, и тихо удалился из комнаты.

– Итак, – глаза Баптисты оценивающе смотрели на Саванну, но недолго. Лицо ее растянулось в милой улыбке, выражавшей глубокое чувство удовлетворения. – Ты уже спишь с моим сыном или ваши отношения еще на стадии легкого флирта? – спросила она напрямик, и Саванна с трудом удержалась на диване, чтобы не упасть в обморок.

* * *

Следующим утром Саванна все еще не могла отойти от потрясения, в которое ее поверг прямой, без обиняков заданный вопрос Баптисты.

Саванна опустила спинку шезлонга и полулежа растянулась на нем. Краем глаза она внимательно наблюдала за детьми и Леандросом, играющими в бассейне.

После вчерашнего вечера, когда она с таким упоением предавалась утехам в его объятиях, ее смущало любое проявление интимности.

Ева, которую развеселил очередной пируэт Ниссы, отчаянно хохотала, а Леандрос с диким криком гонялся за обеими по всему бассейну, стараясь догнать шустрых пловчих.

Если она даст свое согласие на брак, то сильная и оказавшаяся взаимной привязанность Леандроса к Еве и Ниссе, безусловно, сделает их семьей в прямом смысле этого слова. Но своего места в этой семье она еще не определила.

Молча, механически загибая пальцы, она считала все плюсы и минусы их возможного брака. Во-первых, он склонял ее к женитьбе грубым шантажом. Во-вторых, он не любил ее. Далее – считал ее виновной в гибели своего двоюродного брата и жены, которая на момент разыгравшейся трагедии была еще и в положении. Легкий холодок пробежал по телу, и кожа покрылась мурашками. Она была нужна ему, чтобы возместить потерю сына.

Какой будет его реакция, если Саванна снова родит девочку? Он будет возмущен и станет обвинять ее, как делал это Дион? От такой нерадостной перспективы ее замутило.

Ее дети уже успели полюбить Леандроса. Они не просто хотели видеть рядом с собой человека, номинально исполняющего роль отца, они хотели видеть в этой роли именно Леандроса. И, в отличие от их биологического отца, он охотно дарил им тепло своего сердца, что многим греческим мужчинам дается с такой легкостью и непосредственностью, словно это и есть их основное предназначение.

Она и сама жаждала его любви, хотя немного в других проявлениях. Она мечтала о том, чтобы тела их слились в огне любви, словно два языка пламени. Да и она не была ему безразлична. Его возбуждение вчерашней ночью было ярким тому подтверждением, отчасти оправдывавшим ее безрассудство.

А если она откажется стать его женой, лишит ли он ее материального обеспечения? Что будет она делать с больной, прикованной к кровати тетушкой? Внутренний голос уверял ее, что Леандрос не сможет так поступить, но полагаться на свои ощущения было неразумно. Однажды ее уже сбили с толку чувства, и, слепо повинуясь им, в возрасте двадцати лет она вышла замуж за никчемного гуляку. Никаких сомнений в том, что Леандрос исполнит свои угрозы в отношении ее детей, не возникало. Семья имела для него слишком большое, если не самое важное, значение, чтобы разрешить ей беспрепятственно снова увезти детей в Америку. Но чтобы всем остаться в Греции, совершенно не обязательно выходить за него замуж, о чем она ему вчера и заявила.

Ева бултыхнулась в воду, совершив прыжок с плеч Леандроса, послуживших вышкой.

Итак, у нее есть выбор: по-прежнему оставаться в своем замкнутом, но довольно безопасном мире или впустить в него Леандроса и наперекор всем опасениям решиться выйти за него замуж.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– На каких условиях? – потребовал уточнения Леандрос.

Его тон заставил ее попятиться, глаза стали вмиг огромными, но она быстро прищурила их и, выставив вперед свой изящный подбородок, слегка наклонила голову набок.

– Я хочу быть уверенной в том, что рождение ребенка не внесет нежелательных перемен в твое отношение к Еве и Ниссе и ты останешься внимательным и заботливым и к ним.

Оскорбленный намеками на то, что его подозревают в потенциальном пренебрежении такими сокровищами, как две милейшие девочки, Леандрос сказал:

– Это само собой разумеется.

– Да нет. Это не так просто, как ты думаешь. – Маленький женский подбородок упрямо поднимался вверх.

Что в этом сложного? Какие подозрения могли закрасться в ее душу?

– Ева и Нисса станут мне дочерьми. Рождение других детей не сможет изменить этих обстоятельств. У нас уже есть две старшие дочери, которые, как и все остальные, могут рассчитывать на родительскую любовь в полном объеме.

Она внимательно всматривалась в его лицо, словно оценивала степень его искренности. Он ждал продолжения, полагая, что одним условием список требований исчерпан не будет. Но Саванна быстро отвернулась, и ее распущенные золотисто-русые волосы скрыли от него под своей шелковой пеленой выражение ее лица.

– Речь ведь шла не об одном условии? – намекал Леандрос.

– Да, – мгновенно отреагировала Саванна, сжимая пальцы в кулаки. – Ты должен обещать, что будешь хранить мне верность.

Как осмелилась она требовать этого?

– Послушай, не могу же я разговаривать с твоим затылком!

Ей удалось собраться, и она повернулась к нему лицом, которое казалось излишне спокойным и непроницаемым. Чего нельзя было сказать о ее глазах. Их изумрудная зелень потемнела.

– Хорошо.

Неужели она не понимала, что такими вопросами она снова посягает на его честь?

– Как только мы обвенчаемся, ты станешь мне законной женой, фактически частью меня. Ты спрашиваешь, смогу ли я навлечь позор на себя? – возмутился Леандрос, несколько повысив голос, не сумев сдержать своего темперамента.

– Далеко не все мужчины считают брачные узы такими крепкими. Давай посмотрим правде в глаза. Ты не относишься ко мне с должным уважением. Я должна знать заранее, будешь ли ты с большим уважением относиться к нашему браку.

Боже! Как ему хотелось расцеловать ее, чтобы навсегда стереть это враждебное выражение с ее лица.

– Откуда ты все это взяла?

– Если многочисленные оскорбления, брошенные тобой в мой адрес, не свидетельствуют о полном отсутствии уважения, тогда, говоря более понятным языком, я предпочла бы не быть крайней и не получать нелицеприятных замечаний.

– Сарказм не украшает женскую речь. – Он не хотел ни оскорбить, ни тем более ранить ее. Но ему удалось задеть ее за живое.

– Уклончивость значительно менее привлекательна в мужчинах. Так я могу рассчитывать на твою верность или нет?

– Безусловно.

Ее глаза просветлели и засияли невероятным блеском, напряжение исчезало.

– Саванна, никто другой, кроме тебя, мне не нужен. – Он и сам не понял, как эти слова слетели с его губ. Ему захотелось обнять ее, он быстро выставил вперед руки, схватил ее в охапку и крепко прижал к себе. – Какие еще будут выдвинуты условия?

– Я выйду за тебя замуж. Я даже постараюсь родить ребенка… – она вдруг замолчала, оборвав фразу, и стала нервно покусывать губы.

Она говорила о возможном рождении их совместного ребенка как о принятии мук адовых.

– Ты не хочешь больше детей? – Теперь уже Леандрос проявлял настойчивость, стремясь избавиться от совершенно чуждого ему чувства неопределенности.

Лицо ее разрумянилось, и она застенчиво опустила глаза.

– Ну почему же. Хочу.

– Тогда в чем же все-таки дело? – не отступал Леандрос.

– А если у нас опять будут девочки? Ты не потребуешь развода? Или ты начнешь настаивать на рождении детей до тех пор, пока у тебя не появится сын и законный наследник?

Картину она нарисовала ужасающую.

– Развод в мои планы никак не вписывается. Никоим образом. А что касается наследников, то живем мы не в средние века. Дочери с таким же успехом смогут унаследовать все, что мы им оставим. Почему бы Ниссе не возглавить в будущем международный концерн Кириакисов, к примеру? Не вижу особых препятствий.

Глаза Саванны были огромными, словно услышанное поразило ее до глубины души. За кого она его принимала? За редкий, давно исчезнувший с лица земли вид млекопитающих? За динозавра? Возможно, он и предпочел бы сына, унаследовавшего его характер и деловую хватку, но это никак не означало, что девочек он будет любить меньше.

– Дион хотел только сыновей. – Леандросу пришлось прислушиваться к ее шепоту, чтобы разобрать слова.

– Для мужчин в этом нет ничего противоестественного, но человек бессилен перед волей Божьей. Я хочу, чтобы наши дети были здоровыми и моя жена любила их и заботилась о них с такой же нежностью, которую она дарит Еве и Ниссе.

– Сколько ты хочешь детей?

– Не волнуйся, я не хочу, чтобы ты постоянно ходила беременной. – Он хотел видеть в ней не только мать своих детей, но и страстную, любящую женщину.

Она сложила руки у него на груди.

– Нет, назови точное число.

В голову приходили разные мысли.

– Ты плохо переносишь беременность? – Некоторые женщины действительно страдают токсикозом, особенно в первой половине срока. Петра была не из их числа, и он выпустил эту деталь из поля зрения.

Саванна только покачала головой в ответ.

– Нет. Мне нравится это состояние.

Она что-то еще пробормотала. Что-то вроде того, что беременность была ей в радость, когда Диона не было рядом. Леандрос и не сомневался в этом. Муж, раздираемый ревностью и подозрениями, что супруга носит ребенка своего возлюбленного, вряд ли мог быть в этот сложный период настоящим другом и надежным помощником.

– Тогда в чем же дело?

Она смотрела на него зелеными глазами, которые были полны решимости.

– Вопрос по-прежнему в поле ребенка и еще в том, что ты намерен делать, если я так и не рожу сына, который заменит тебе погибшего.

Она требовала точно определиться с числом детей. Отлично. Он мог его назвать.

– Я хочу двоих. Воспитание четверых детей будет хорошим испытанием нашего терпения. Ева и Нисса станут примером для подражания младшим и помогут нам воспитать их.

Он хотел заставить ее улыбнуться, и, кажется, это получилось. В глазах Саванны появился радостный блеск.

– Если они будут похожи на своего отца и станут самостоятельными слишком рано, мне придется подать заявление о досрочном сложении с себя своих обязанностей.

Он сжал ее в своих объятиях.

– Этого не случится. Обязанностей с лихвой хватит на двоих, дорогая моя.

– Мне придется вернуться в Атланту, – услышал он.

Его пальцы впились ей в руки.

– Это абсолютно излишне. – Он не мог допустить, чтобы она бросила его, как в свое время оставила Диона.

Она снова опустила руки ему на грудь с явным намерением успокоить.

– Мне надо позаботиться о тетушке Беатрис. Ей не так много осталось. – Боль, с которой были произнесены последние слова, отразилась и в ее глазах, и в выражении лица. Уголки губ печально опустились.

Он обхватил ладонями ее лицо, принимая все ее тревоги на себя, успокаивая, но не давая себя разжалобить.

– Нет. – Этот вопрос дальнейшему обсуждению не подлежал.

Саванна попыталась отстраниться, высвободившись из его объятий.

– Леандрос, это мой долг.

Он снова целовал ее, заглушая все возражения.

– Нет.

– Ты поступаешь неблагоразумно.

– Я поступаю осмотрительно. Какой прок в браке, если ты по-прежнему будешь жить в Атланте? Я не хочу следовать примеру Диона.

Румянец быстро сошел с ее щек, глаза горели обидой.

– Это не одно и то же. Я была вынуждена оставить Диона. И я совсем не хочу расставаться с тобой. Но я должна быть рядом со своей тетушкой.

– Ты можешь полететь в Атланту после нашего медового месяца.

Ее лицо немного просветлело, Леандрос не казался ей уже таким категоричным.

– Но девочки в обязательном порядке останутся здесь, со мной.

– Это невозможно! – Она резко вырвалась из его крепких рук.

Ее негодование привело его в дикий восторг: любое проявление страсти, будь то любовный пыл или возмущение, действовало на него магически.

– Я не знаю, на сколько мне придется задержаться в Атланте! Девочки не могут остаться здесь без меня. Прошу тебя!

– Мы уже это проходили. Ты не получишь разрешения на вывоз детей из страны. Прими это как должное.

Постигшее ее разочарование было сильным. Все планы на радостное будущее лопнули, как мыльные пузыри, а разбившееся счастье лежало у ее ног.

– Я не смогу стать твоей женой, – сказала она.

Сердце Леандроса сковал страх.

– Чертовщина какая-то! Ты дала мне слово. Нельзя же постоянно менять свое решение.

– Я хотела специально оговорить условия. – Она захлопала ресницами, чтобы не дать полной свободы слезам, а рукой смахивала со щек те, которые уже успели увлажнить кожу.

Леандросу было не по себе. Саванна казалась встревоженной и выглядела абсолютно беззащитной.

– Мы можем пойти на компромисс. – Тактика уступок была чужда Леандросу. – Я разговаривал с лечащим врачом твоей тетушки. В клинике работает медицинская сестра, к которой твоя родственница благоволит. Уверяю тебя, что именно она и будет за ней ухаживать.

– Я знаю, о ком ты говоришь. Но она беременна и скоро уйдет в декретный отпуск. Когда это произойдет, ты разрешишь мне улететь в Америку?

– По информации врачей; дни твоей тетушки, к сожалению, сочтены, не стоит загадывать на столь далекую перспективу. – Его собственные переживания вылились в жестокие словесные формулировки, и он уже жалел, что эти слова сорвались с его губ.

Саванна не казалась больше затравленной и беспомощной, а была разъяренной и готовой броситься в атаку.

– У меня всегда было особое к ней отношение. Она единственный человек, который и был моей семьей. Я люблю ее. Я не могу допустить, чтобы она скончалась в окружении чужих ей людей.

Ее слова тронули душу Леандроса, но позиция его была непреклонной.

– Сейчас ее состояние стабильно.

– Сейчас? Откуда у тебя такая информация?

– Я связываюсь с клиникой каждый день. – Заботы Саванны стали для Леандроса частью собственных обязанностей.

Глаза ее стали огромными от удивления, а к лицу прилила кровь.

– Ты ежедневно созваниваешься с клиникой?

– Да.

Несколько секунд она тщательно переваривала информацию.

– Я хочу иметь гарантированную возможность вылететь в Америку в том случае, если состояние тетушки резко ухудшится. А если оно останется стабильным, то и это не исключает моих намерений навещать ее, хоть изредка.

– Визиты могут быть короткими, а дети будут ждать тебя в Греции.

– А если ей станет хуже?

– Дорогая моя, мы вместе будем решать эту проблему тогда, когда она возникнет.

Он не смог удержаться, чтобы не обнять ее. Он целовал ее, крепко прижимая к себе. Чувства, которые его охватывали, не были страстью или вожделением. Это была лишь огромная нежность. А легкое прикосновение ее ласковых губ умиротворяло его.

Он нежно поглаживал ее по спине.

– Договорились?

Она вздрогнула, затрепетав, как лань.

– Да.

* * *

Саванна с волнением ждала наступления следующего дня, когда в маленькой гостиной виллы Калосоризма должна была собраться вся семья Кириакис. Баптиста ограничила число гостей самым близким кругом родственников. Но, по глубокому убеждению Саванны, их количество достаточно внушительно. Если бы общий сбор был перенесен в Атланту, то ее крохотный дом не вынес бы натиска пришельцев. Леандрос намеревался сделать объявление о предстоящей свадьбе в присутствии всей родни. Саванну по-прежнему мучили сомнения, но она смирилась, понимая, что другого выбора у нее нет.

Как только все расселись за столом, Леандрос встал и попросил всеобщей тишины и внимания. Мгновенно воцарилось абсолютное молчание, даже ее дочери успокоились, послушно повернув свои любопытные мордашки в сторону говорящего.

– Сегодняшний день возвещает начало нового поворота в жизни семьи Кириакис. К нам вернулась Саванна, привезя с собой двух очаровательных дочерей для восстановления отношений с родственниками со стороны их отца.

Елена и Сандрос одобрительно кивали головами, глаза их были полны слез. Баптиста удовлетворенно улыбалась. Даже Иона согласно кивнула.

Сердце Саванны сжалось от единодушного одобрения ее поступка. Леандрос предлагал ей не только свою руку и сердце, сегодня ее и ее детей принимали в дружную и любящую семью.

– Единственным изменением, которое положит начало переменам в нашей жизни, будет то, что Саванна вновь вступит в нашу семью на законном основании.

Атмосфера подогревалась всеобщим неподдельным интересом.

Леандрос взглянул на Саванну и улыбнулся, та ответила ему такой же улыбкой. Эта сцена была явно рассчитана на аудиторию, не будет же он рассказывать им, как пытался шантажом склонить ее к браку.

Он быстро обвел взглядом всех присутствующих.

– Надеюсь, что ни у кого нет возражений?

Все дружно закивали головами, только Ева и Нисса сконфузились, придя в некоторое недоумение.

– Тогда можете меня поздравить. Мне удалось уговорить Саванну принять мое официальное предложение и дать согласие на наш брак.

И тут случилось непредвиденное. Девочки вскочили с мест, словно под обшивкой их стульев лопнули пружины, и бросились в объятия Леандроса и Саванны, визжа от восторга.

– Это значит, что ты будешь моим настоящим отцом, – кричала Ева, когда Леандрос брал ее на руки.

Он крепко обнял малышку и прошептал ей что-то на ухо, что заставило ее рассмеяться и засиять от счастья.

– Ты правда согласилась стать дядиной женой? – спрашивала Нисса, забираясь к матери на колени.

Эмоции переполняли Саванну, она только кивала головой в ответ и улыбалась, губы ее дрожали.

Первым к Саванне подошел Сандрос и, поцеловав ее в щеку, одобряюще похлопал племянника по спине.

– Что-то уже витало в воздухе, когда мы ужинали в ресторане. Я сразу это почувствовал. – Он усмехнулся и продолжил: – Леандрос так крепко прижимал ее к себе, что бедняжка с трудом дышала.

Гости разразились смехом.

А когда ликования стихли, Леандрос опустил детей, оставив их рядом с собой, и попросил Саванну подняться.

– По нашим традициям, объявление о намерениях вступить в законный брак сопровождается обменом обручальными кольцами.

По гостиной волной прокатился радостный гул. Саванна не могла вымолвить ни слова. Он плавно поднял ее руку и надел на безымянный палец кольцо с огромным, насыщенного зеленого цвета изумрудом, гнездившимся в золотом ободке, усыпанном бриллиантами. Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал увенчанный кольцом палец, лаская своим дыханием ее кожу. Чувства собственника разгорались в нем с каждой минутой. Его энергия передавалась ей, тепло от поцелуев разливалось по всему телу.

Он незаметно зажал в ее ладони еще одно кольцо.

Это было мужское кольцо, по дизайну схожее с предыдущим. Огромный изумруд соседствовал с меньшими по габаритам бриллиантами. Руки ее задрожали, когда она вдруг поняла, что Леандрос хочет услышать слова ее согласия в присутствии всей семьи. И в знак своих серьезных намерений она должна скрепить обещание кольцом.

Она медленно поднимала его руку, точь-в-точь копируя все его движения, включая поцелуй. После чего все взорвались аплодисментами и последовало традиционно обильное торжественное угощение по случаю помолвки.

Баптиста не сдержалась и расцеловала каждого из будущих новобрачных.

– Я очень рада, – прошептала она на ухо Саванне, прикладываясь к ее щеке.

После того как практически каждый из гостей произнес слова поздравлений, расцеловал и горячо обнял жениха и невесту, кто-то задал вопрос о дне торжественной церемонии.

– В это воскресенье, – ответил Леандрос.

– Да это же через три дня! – воскликнула Баптиста. – Так много надо сделать, за оставшееся время нам просто не успеть.

– Справимся.

Высокомерие и самоуверенность Леандроса не производили должного эффекта на его мать. Баптиста жестом заправского моряка залихватски сложила руки на своей узкой, сухонькой груди и ринулась в бой:

– С чем мы справимся? Мы даже не сможем собрать всех родственников. Они подумают, что ты хочешь утаить такое событие. Твоя невеста может оскорбиться. Ты что, ее стыдишься? К чему такая спешка?

Ореол близкого счастья, уже витавшего над Саванной, постепенно исчезал. Она настороженно посмотрела на Леандроса.

– Мне нечего стыдиться, я хочу как можно быстрее получить все законные основания, чтобы иметь полное право называть эту женщину своей.

Сандрос от души смеялся, а Иона смущенно покраснела.