Текст книги "Навстречу друг другу"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ева и Нисса с энтузиазмом откликнулись на предложение Леандроса полюбоваться церковью, и они еще целый час осматривали окрестности.

После заявления Леандроса о своих намерениях Саванна быстро развеяла иллюзии детей относительно своего согласия и объявила всем троим заговорщикам о своем нерасположении продолжать разговоры на данную тему.

На подходе к вилле ее вдруг охватило непривычное, но очень приятное чувство, что в этом доме ее ждут. Это вполне соответствовало названию виллы. «Калосоризма» означало «радушный, гостеприимный дом». Она никогда не чувствовала себя в полной мере комфортно в доме старших Кириакисов и никогда не была там желанной гостьей. То же самое происходило и в Афинах, в апартаментах Диона, абсолютно лишенных тепла и домашнего уюта. По сути, Дион так и остался убежденным холостяком, сопротивляющимся всем изменениям, которые вносила Саванна в интерьер теперь уже их совместной квартиры, чтобы сделать ее семейным гнездышком. А вот эта огромная, белая, стоящая на берегу моря вилла по необъяснимым причинам стала вдруг казаться ей ее пристанищем.

Они вошли в дом, и Леандрос снял с плеч Ниссу, которая сменила Еву, когда они были еще в церкви.

На пороге их встретила Кассия, застенчиво улыбаясь.

– Приятной ли была прогулка?

– Здесь здорово, – ответила восторженная Ева. – И вообще все так красиво! Я хочу остаться здесь навсегда.

Саванна встретилась с Кассией глазами:

– Могу я вас попросить отвести девочек наверх? Им надо принять душ перед ужином.

– Конечно, – ответила Кассия и повела Еву и Ниссу к лестнице.

Саванна сделала уже шаг, чтобы пойти следом за ними, мечтая уединиться в своей комнате и принять теплый душ. А до этого ей надо было проследить за поведением девочек за ужином и уложить их в постель.

Леандрос остановил ее, положив свою мощную руку ей на плечо.

– Задержу тебя на минуту. Мне надо с тобой поговорить.

Она не обернулась, но тепло его руки жгло сквозь легкий хлопок блузки, медленно разливаясь по всему телу.

– Если это касается плана кровной мести, осуществить который ты собираешься, женившись на мне, то можешь оставить эту затею навсегда. Все, что мне было нужно, я уже услышала.

– Это не вендетта. – Леандрос нежно поглаживал ее по плечу. И если бы она не знала о его далеко идущих намерениях, то подумала бы, что он просто хочет успокоить ее. – Я пригласил Елену и Сандроса на ужин в Халкиде.

– В Халкиде? – Новость была неожиданной, и Саванна невольно повернулась к нему лицом, чтобы посмотреть ему в глаза.

Рука его наконец-то опустилась, и он просто кивнул головой в ответ.

– Это самый крупный город на острове в тридцати милях от виллы. Родители Диона живут неподалеку.

Конечно, это не было для Саванны секретом. Она прекрасно знала, где живут ее свекор и свекровь. Изумило ее то, что уверенность Леандроса в неминуемом заключении брачных уз с ней давала ему право определять, когда и где Елена и Сандрос встретятся со своими внуками. Он даже не старался показать, что намерен выполнить свое обещание и позволить ей самой определить, насколько вообще необходима эта встреча.

– В чем смысл этого выхода в свет? – спокойно спросила она.

Губы его растянулись в тонкую прямую нить.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты совершенно не считаешься ни с моими чувствами, ни с моими принципами. – Она медленно и плавно опустила руку, приглаживая ярко-желтую блузку. – Я лично не вижу никакого смысла в этой встрече. Я капризная, своенравная жена, сбившаяся с истинного пути женщина, выкравшая собственных детей и сбежавшая в другую страну. Я не имею никакого авторитета ни в твоих глазах, ни тем более в глазах Елены и Сандроса.

Тело его напряглось. В облегающей спортивной тенниске и темно-синих шортах он выглядел куда более мощным, чем в строгих итальянских костюмах.

– Даю тебе слово, что атмосфера будет дружеской и разговор пойдет на равных.

И снова ей удалось задеть его за живое и нанести удар по самолюбию.

– Ты же грозил мне всевозможными санкциями и репрессиями, если я не соглашусь играть роль послушницы в пьесе о кровной мести, написанной по твоему сценарию.

– Не о кровной мести, а о справедливости. – Он выглядел таким серьезным, словно его уточнение полностью меняло суть его планов, делая их благородными.

Леандрос не хотел ее обидеть, а просто восстанавливал нарушенное равновесие. Он почему-то считал, что если она выйдет за него замуж и родит ему ребенка, то жизнь снова станет сбалансированной. А жизнь текла по своим законам, и колеса судьбы не всегда попадали в колею справедливости. Но дорога на этом не заканчивалась, ее нужно было пройти до конца, преодолев все препятствия, поджидающие тебя на этом пути. Его совершенно не интересовало, любит ли она его. Любви в его сценарии вообще не отводилось никакой роли.

– Ты хочешь сказать, что поддержишь мое решение, если в интересах детей я сочту нужным отменить их знакомство с ближайшими родственниками?

– Этого не случится. Какая самонадеянность!

– Почему ты в этом так уверен? Ты считаешь, что все Кириакисы безгрешны и их поведение – эталон для подражания? Ты не был свидетелем сцены отречения Елены от моей дочери, а я никогда не смогу этого забыть. Я не хочу, чтобы мои дети еще раз с этим столкнулись.

Он отрицательно мотал головой, отметая все ее возражения. А ей хотелось топать ногами и кричать, настаивая на своем. Что он мог знать?

– Я показал им все фотографии, которые нашел в квартире Диона. Они не оставили их равнодушными, поверь мне. Они хотят наладить контакт со своими внуками.

– Когда это было? – требовала ответа Саванна, чувствуя, что ее подло предали.

– Две недели тому назад. После телефонного разговора с тобой.

– Ты имеешь в виду тот телефонный разговор, когда путем шантажа ты вынудил меня решиться на приезд в Грецию вместе с детьми? Тот самый разговор, когда ты клятвенно обещал мне, что без моего согласия Елена и Сандрос не получат возможности беспрепятственной встречи с внуками? – Каждое ее слово было пронизано сарказмом.

– Окончательное решение останется только за тобой, – произнес он сквозь стиснутые зубы.

– И ты с должным пониманием примешь мой отказ, если это будет необходимо? – настаивала Саванна.

– Да, – с тяжелым сердцем согласился Леандрос.

* * *

Путь от виллы Калосоризма до дома родителей Диона был проделан в кратчайшие сроки и при полной тишине. Леандрос, казалось, смирился с тем, что все его попытки завести разговор с Саванной будут тщетны. Она вела себя так, словно он вез ее не на ужин в кругу семьи, а на показательный судебный процесс, где ей предстояло быть главным обвиняемым.

Она была в новом, очень простом, но довольно элегантном наряде. Белая, прозрачная, свободная блузка была надета поверх ярко-красного короткого платья без рукавов, а весь комплект завершали огненно-алые туфли-лодочки на высоких и тонких каблуках. Волосы были распущены и просто зачесаны назад. Тихо покачиваясь, русые пряди ласково щекотали ей шею. И эта свободная от строгих классических форм и довольно сексуальная прическа не могла не волновать Леандроса. Пальцы его сводило от неистового желания проверить их на ощупь.

– Мы уже подъезжаем.

Саванна кивнула головой, не отрывая взгляда от пейзажа за окном.

– Я помню дорогу.

– Поэтому ты так волнуешься сегодня?

Она наконец-то одарила его взглядом. Глаза ее были пусты и ни о чем не говорили. Она снова пыталась скрыть все свои эмоции за маской бесстрастности.

– Это не волнение, а весьма неприятные предчувствия.

– Никто не причинит тебе зла. И я никому не позволю травмировать детей. Клянусь.

Она облизала накрашенные яркой красной помадой губы.

– Благодарю тебя.

Наконец-то она приняла его слова как должное, а не затеяла очередной спор. От радости ему хотелось расцеловать эти соблазнительные, пухлые губы, чтобы скрепить печатью пока еще зыбкое, но начинающее устанавливаться между ними понимание. Он даже наклонился к ней, но именно в этот момент лимузин остановился, и водитель вышел из машины, чтобы отправиться за Еленой и Сандросом.

Саванна побледнела так, что губы превратились в ослепительное, яркое пятно на фоне ее белого, как полотно, лица.

– Положись на меня, – прошептал Леандрос, чувствуя себя ужасно неловко, получив дополнительное доказательство чрезмерной ранимости и полной беззащитности Саванны, которая еще недавно производила впечатление сильной и уверенной в себе женщины.

Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и, перед тем как снова открыть их, медленно выдохнула.

– Я верю тебе, и это пугает меня еще больше, чем предстоящая встреча с бывшей свекровью и свекром.

В сопровождении водителя к машине подходили Сандрос и Елена.

– С ними еще и Иона! – набросилась Саванна на Леандроса с очередными обвинениями.

Ее постоянные подозрения и раздражительность, настороженное отношение к каждому члену семьи Кириакис, и в особенности к нему, стали сказываться на его нервах, и, когда он заговорил, тон его был не слишком любезным:

– Я ее не приглашал. Но она твоя золовка, к тому же намного младше тебя. У вас семилетняя разница в возрасте, вряд ли она может представлять собой опасность.

Лицо Саванны снова стало непроницаемым.

– Теперь это уже не имеет никакого значения.

Черт побери! Почему он чувствовал себя последним подлецом? Он не сделал ничего дурного, а на деле получалось, что он ее снова подвел. Леандрос еще раз мысленно прошелся по списку непредвиденных, но могущих возникнуть коллизий. Он становился чересчур предупредительным. Саванне нужно срочно избавляться от своих опасений, ей надо свыкнуться с мыслью, что у нее есть семья, которая в дальнейшем не позволит ею пренебрегать.

– Я рад, что ты это поняла.

Саванна ничего не сказала в ответ. Дверца лимузина отворилась, и она быстро передвинулась в самый дальний угол сиденья. Первой в машину села Елена. Обняв и расцеловав Леандроса, она опустилась рядом с ним, в противоположном от Саванны углу.

За ней следом шла Иона, радостно улыбаясь.

– Добрый вечер, кузен. Меня позвала мама. Надеюсь, ты не возражаешь?

Леандрос поцеловал ее.

– Ничуть.

Она быстро вскочила в машину и разместилась на соседнем с Леандросом месте.

– Ты просто прелесть.

Он рассмеялся. И пока они обменивались любезностями с Ионой, он не заметил, как Саванна, затаив дыхание и вытянувшись в струнку, подставляла по очереди свои щеки для традиционного греческого приветствия Сандросу, расположившемуся в лимузине рядом с ней. Лицо ее безуспешно имитировало некое подобие улыбки.

Он видел, как она собирается с силами, как наклоняется вперед, чтобы в свою очередь расцеловать Сандроса, и, едва коснувшись его щеки, быстро забивается обратно в угол. Леандрос ясно понял две вещи: во-первых, ни Елена, ни Иона не потрудились даже поздороваться с Саванной, а во-вторых, ей не очень хотелось сидеть рядом с Сандросом.

Не обращая никакого внимания на Саванну, Елена и Иона принялись обсуждать современные веяния греческой моды. Иона ловко вставила замечание относительно грубоватого стиля в одежде, часто допускаемого американками, с чем Елена охотно согласилась. Они не знали, что Саванна понимает каждое сказанное по-гречески слово.

Сандрос молчал и казался слегка встревоженным.

– Поскольку целью сегодняшней встречи стало как бы второе знакомство Саванны с нашей семьей, то было бы лучше охватить беседой и нашу гостью, – обратился к Елене Леандрос.

– Да, конечно, – ответила та тоном, совершенно лишенным энтузиазма.

Иона запыхтела, как паровоз. Сандрос пристально посмотрел на свою дочь и похлопал Елену по руке.

– И по-английски, пожалуйста.

– Это совсем не обязательно. Саванна в совершенстве владеет греческим и даже учит говорить на нем своих детей. Старшая дочь не только говорит, но и осваивает правила чтения, – сказал Леандрос.

– Это Саванна тебе об этом сказала? – спросила Иона с издевкой. – Никогда не могла подумать, что ты такой доверчивый. Ее старшей дочери не больше пяти лет. Ребенок в этом возрасте еще не способен читать даже детскую литературу на иностранных языках.

Краем глаза он увидел, как Саванну передернуло от отвращения, и понял, что из-за юношеской несдержанности Ионы Елена и Сандрос имеют шанс лишиться возможности увидеть собственных внуков.

– Ты глубоко заблуждаешься, Ио. Смею тебя заверить, что обе девочки бойко говорят по-гречески, а Ева бегло читает и с честью доказала мне это, когда я укладывал ее сегодня спать.

Иона повернулась к Саванне лицом, впервые за время поездки удостоив ее своим вниманием.

– Как мило с твоей стороны. Но не трагично ли было не делиться своими дарованиями с собственным мужем?

Разочарование Леандроса росло с каждой минутой.

– Ио, или ты будешь приятным собеседником, или я отправлю тебя обратно домой на такси, как только мы подъедем к ресторану.

Глаза ее наполнились слезами.

– Это несправедливо! Ты обращаешься с нами как с преступниками, хотя ее поведение значительно ближе подходит под это определение. С какой заносчивостью эта мадам требует встречи, чтобы определить, достойны ли мы участвовать в воспитании дочерей Диона!

– Их зовут Ева и Нисса, – раздался голос Саванны. – Они такие же люди, как и мы, только еще маленькие. Но уже со своими представлениями о жизни, своими взглядами, чувствами и потребностями. Они не являются ничьей собственностью, за единоличное обладание которой стоит вести борьбу. Они не спорное имущество, вроде ювелирных изделий. Ева – старшая дочь Диона. Елена видела ее всего лишь раз. Нисса младше ее на год, и она вовсе не была удостоена чести свидания.

Лицо Елены изменилось настолько, что ее трудно было узнать, а Сандрос согнулся, будто на его плечах лежало бремя искупления первородного греха. Иона открыла было рот, чтобы выступить с опровержениями, но Леандрос опередил ее:

– Давайте уточним кое-что. Саванна не несет никакой ответственности за эту встречу. Я выступил ее инициатором. Я пригласил родителей Диона и разрешил тебе, Иона, присоединиться к нам. Теперь понимаю, что ошибся. Ты ведешь себя как глупый, экзальтированный подросток.

Иона жадно ловила ртом воздух, словно задыхалась. Но вместо того, чтобы взглянуть на Леандроса, бросила косой взгляд в сторону Саванны, словно метнула в нее пучок ядовитых стрел.

– Я точно знаю, что Леандрос дал свое согласие на эту встречу только под твоим давлением!

Леандрос сильно сжал руку Ионы, призывая ее прекратить истерику и замолчать.

– В мои обязанности главы нашей семьи и официального опекуна дочерей Диона входит полное удовлетворение интересов Евы и Ниссы.

Сандрос одобрительно закивал.

– Совершенно верно.

Леандрос выдержал минутную паузу.

– Не думаю, что налаживание отношений с нашей семьей, каждый член которой будет с предубеждением и открытым пренебрежением относиться к их матери, пойдет на пользу детям.

– Леандрос, неужели ты поддержишь ее коварные замыслы, изолирующие нас от детей, родных нам по крови? – спросила с удивлением Елена.

Выражая полное единодушие со своей матерью, Иона неистово закивала головой.

Сандрос робко заерзал на сиденье, неумышленно оказавшись чуть ближе к Саванне.

– Если Леандрос не сделает того, что сказал, то это сделаю я. Ни одна из моих внучек не должна стать свидетельницей сцены, подобной этой. Ни моя жена, ни моя дочь не проявили должной учтивости и даже не поприветствовали мать этих прелестных детей. А разговор, который мы ведем, и вовсе неприятен. – Сандрос замолчал.

Леандрос перевел взгляд на Елену.

– Я приложу все усилия, – сказала та. Сандрос снова похлопал ее по руке.

– Дорогая моя, ты отличная жена, достойная всяческого уважения.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Ресторан, в котором предложил отужинать Сандрос, находился на территории пятизвездочной гостиницы, и его помпезность говорила сама за себя. Роскошные скатерти, хрустальные бокалы и тарелки из тончайшего фарфора украшали стол, за которым они расположились. Сомнений в том, что и блюда будут соответствовать высочайшему уровню заведения, у Саванны не возникало. Впрочем, ее это волновало меньше всего, так как есть она совершенно не хотела.

Леандрос ненавязчиво положил руку на спинку стула, на котором она сидела, и поглаживал ее по плечу, словно хотел успокоить. Наверное, он не понимал, какое воздействие оказывало на Саванну каждое его прикосновение. Ее легкая газовая прозрачная блузка, надетая поверх платья, казалось, могла вспыхнуть и сгореть.

– Успокойся, дорогая моя. Все будет хорошо.

Она глубоко вздохнула и задержала воздух, пытаясь успокоиться. Потом, пока официант принимал заказ у Сандроса, тихо обратилась к Леандросу:

– Как можно на это надеяться? Они терпеть меня не могут. Где гарантии, что они не отнесутся к Еве и Ниссе с такой же ненавистью?

Его глаза казались сейчас почти черными.

– Это совсем другое дело. Чувства Елены и Сандроса возникли с первого взгляда. Представляю, в какой восторг они придут при встрече с ними.

Официант подошел к Леандросу, и тот заказал бутылку греческого вина и с присущей ему самоуверенностью выбрал блюда не только для себя, но и для Саванны.

Возможности продолжить с ним беседу у нее не оказалось, официант сразу же вернулся к их столу с вином. Леандрос доверил право дегустации выбранного им напитка Сандросу. Саванна вспомнила слова Диона, с гордостью утверждавшего, что его отец по праву может считаться экспертом в виноделии. Дегустация прошла успешно, и Сандрос разрешил официанту разлить вино в бокалы.

Когда очередь дошла до Саванны, Леандрос уточнил:

– Тебе, наверное, лучше разбавить?

Свежесть и ясность ума ей бы не повредили.

– Да.

– Достаточно, – сказал он официанту, когда ее бокал был полон лишь на треть. – Принесите, пожалуйста, содовой.

– Наши греческие вина слишком крепки для тебя, – ехидно подметила Иона, и горло Саванны словно сдавило.

Леандрос тяжело вздохнул.

– Пришло время вызвать тебе такси, Иона. Ты не хочешь даже казаться вежливой, и тебе явно не хватает зрелости и ума, чтобы воздержаться от колкостей и не усложнять и без того непростую ситуацию.

Неужели он действительно думал, что, отослав Иону домой, сможет без труда решить глобальные вопросы?

На глазах у Ионы заблестели слезы.

– Прости меня.

– Ты можешь гарантировать, что мои дети будут общаться только с Еленой и Сандросом и что ни при каких обстоятельствах Иона не будет вовлечена в это общение? – тихо прошептала Саванна Леандросу, стараясь не поддаваться отчаянию. Леандрос задумался.

– Я понимаю, – продолжила она, – что твои родственники – это единственная семья, на которую могут рассчитывать мои дети. И если родители Диона смогут безболезненно войти в жизнь Евы и Ниссы, не причинив им при этом никаких страданий, я буду только рада.

Официант принес содовую.

Саванна отвела свой взгляд от Леандроса, поблагодарила официанта и долила содовой в бокал вина.

– Ты совершенно права, Иона, – старательно, как можно более вежливо выговорила Саванна. – У греческих вин свой уникальный тонкий вкус, требующий привычки, чтобы насладиться неповторимостью аромата.

Иона, которую удивила реакция Саванны, мило и неуклюже улыбнулась.

Негромкий, но довольно настойчивый звонок прервал начавшуюся было беседу. Леандрос вытащил из кармана пиджака мобильный телефон, поприветствовал звонившего по-гречески, потом быстро перешел на другой, по всей видимости итальянский, язык.

– Прошу прощения. Звонок чрезвычайно важный. Я вынужден вас ненадолго оставить. – И, наклоняясь к Саванне, прошептал: – Будь умницей, дорогая моя.

Сандрос помахал ему рукой, а Саванна старалась замаскировать нервозность, которую все-таки вызвал его неожиданный уход. За столом воцарилась тишина, оставшиеся настороженно рассматривали и оценивали друг друга.

Елена отложила в сторону приборы, не притронувшись к еде, и посмотрела на сидящую напротив нее Саванну глазами, полными страдания и оскорбленного самолюбия.

– Зачем? Зачем ты сказала нашему сыну, что родила детей не от него? Он так переживал!

Ненависть к человеку, которого уже не было на этом свете, вряд ли могла исправить положение.

Саванна смотрела Елене прямо в глаза, и взгляд ее был спокойным и уверенным.

– Я никогда этого не говорила. Насколько я помню, именно вам хватило одного лишь взгляда на новорожденную Еву, чтобы объявить ее изгоем, не имеющим отношения к семье Кириакис. – Она повернулась к Ионе, прожигая и ее своим гневным взором. – Что удивительного в том, что я сочла необходимым лично встретиться с вами? Я лишь хочу избежать подобных разговоров в присутствии моих дочерей.

– Этого бы никогда не произошло! – воскликнула Елена.

– Но Дион говорил, что ты была неверной женой! – одновременно с Еленой заговорила Иона.

– Я никогда не изменяла Диону. Никогда.

– Но… – хотела было возразить Иона. Саванна быстро ее оборвала, не желая бесцельно бороздить волны океана прошлых воспоминаний:

– Я не могу нести ответственность за ложные представления твоего брата, возникшие в связи с его маниакальной ревностью.

Она назвала ревность Диона маниакальной, но коварный внутренний голос требовал признания в том, что отчасти Дион был прав. Ее не интересовали посторонние мужчины, она ни с кем не флиртовала, но она предала Диона. Во всяком случае, сердце ее не принадлежало мужу, она мечтала о его двоюродном брате.

Сандрос утвердительно кивнул, выражая свое полное согласие с Саванной.

– Он бесился от ревности, но не потому, что ты давала ему повод, а потому, что чувствовал свою несостоятельность.

Сандрос знал о сексуальных проблемах Диона? Саванна не могла в это поверить. Ее муж с особой тщательностью скрывал свои физиологические недостатки, и, когда врачи объявили ему, что исключительно по его вине детей мужского пола у них с Саванной может и не быть, он превратил ее жизнь в кромешный ад, переваливая всю ответственность за свои неудачи на нее и неустанно требуя рождения сына в подтверждение своей мужской состоятельности. Неужели он не выдержал и рассказал обо всем своему отцу?

– Сандрос! Что ты несешь? – требовала объяснений Елена.

Сандрос тяжело вздохнул, в типичном греческом стиле, то есть излишне театрально, чтобы наглядно продемонстрировать всю ту досаду, которую причиняли ему переживания. Он выглядел печальным и измученным.

– Дион приходил ко мне утром того злосчастного дня, когда произошла эта трагедия.

– Ты никогда мне об этом не говорил, – произнесла Елена, потрясенная новостью не меньше Саванны.

– Я не мог, – ответил он, нежно сжимая ей руку. – Он сказал мне, что накануне вечером звонил Саванне и просил привезти детей обратно в Грецию. Она отказалась.

Последние слова явно оживили враждебность Ионы и Елены.

Саванне не хотелось снова прибегать к самозащите, но молчание могло привести в тупик, выбраться из которого будет уже невозможно.

– Я приглашала Диона в Атланту, где он мог спокойно видеться с детьми. – Она не доверяла мужу и боялась, что он не упустит возможности и использует себе во благо преимущество греческого семейного законодательства, насильно удерживая Еву и Ниссу в Греции.

– Он сказал мне и об этом, – печально продолжал Сандрос. – Он серьезно отнесся к твоему предложению. Смею заметить, что я не сразу согласился с ним. Но когда он признался, что ваш разрыв произошел всецело по его вине, что все его рассказы о твоем недостойном поведении были плодом его больного воображения, я понял, что ты не могла поступить иначе.

– Но она увезла с собой детей, оторвала их от семьи. – На последнем слове голос Елены дрогнул.

Сандрос с искренней заботой взял ее руки в свои.

– Он признался, что обязанности отца ему оказались не под силу. И он был просто одержим идеей появления на свет сына.

– Дион был слишком молод, когда мы поженились, и совершенно не готов к тому, что его семья не примет его избранницу, – сказала Саванна. – Вполне естественно, что он не пытался решить проблему, а сваливал вину на меня. Он не хотел конфликтовать с теми, кого так преданно любил.

Дион никогда не любил ее. Она была твердо убеждена в том, что он женился назло родителям, заранее спланировавшим его судьбу и выбравшим подходящую ему невесту по собственному вкусу.

– Совершенно верно. Но Дион также прекрасно подготовил почву, чтобы мы с самого начала могли относиться к тебе с обоснованным презрением.

– Что вы имеете в виду? – спросила Саванна, уверенная в том, что ее попотчуют еще одной выдумкой Диона.

– Он сказал нам, что ты забеременела и угрозами и шантажом склонила его к браку, – ответила Елена, и в голосе ее все еще звучали нотки сомнения.

Саванна не смогла не рассмеяться.

– Это было бы сенсацией! Второе непорочное зачатие.

Теперь стало понятным невысокое мнение о ней и Леандроса.

Елена и Иона синхронно вздохнули, когда до них дошел смысл заявления Саванны, а Сандрос воспринял его с видом страдальца.

– Этого не может быть! – громко закричала Иона. – Дион так переживал, что вовремя не потребовал от тебя официальных подтверждений беременности. Он чувствовал себя последним глупцом, обманом втянутым в капкан. Но если ты была невинной, он никогда не сказал бы такую чушь.

– Он старался защитить только себя самого, чтобы, не дай Бог, не вскрылась первоначальная ложь. Думаю, он был в полном отчаянии, когда в течение первого года супружества я так и не смогла забеременеть.

Только она могла знать о той степени ярости, в которую приходил Дион. Саванна вовремя остановилась, чтобы не сболтнуть лишнего. Зачем теперь обвинять Диона в эгоизме и избалованности?

– Да, – тяжело вздохнул Сандрос. – В то утро я сказал ему, что мужчина оценивается отношением к своей семье, а не способностью зачать сыновей. Мне кажется, что и напился он тогда только из-за моих слов. Впервые в жизни мне стало за него стыдно. – Слезы заблестели в глазах Сандроса. – Мой сын оговорил свою жену и признался мне в этом. Все мы воспринимали Саванну и ее детей в ином свете, фактически с лживых слов Диона.

– Папа, что ты говоришь? – Голос Ионы дрожал.

– Как ты мог молчать целый год? Ты ничего мне об этом не рассказывал, – снова повторила Елена.

Он склонил свою седую голову.

– Есть вещи, в которых мужчинам неприятно признаваться.

Боль пронзила сердце Саванны, когда он поднял голову и она увидела слезы, текущие по его щекам.

Просьба, которая была уже практически сформулирована, а Саванна хотела просить Сандроса повторить рассказ о последнем разговоре с сыном в присутствии Леандроса, умерла, не успев сорваться с ее губ. Кириакисы уже и без того слишком дорого заплатили за грехи сына, ни в одном из которых не были повинны сами.

Конечно, категорическое неприятие Еленой внучки до глубины души обидело Саванну. Но как она могла держать зло на пожилую женщину, реакция которой была предопределена лживыми россказнями ее любимого сына? Ответ напрашивался сам собой. А когда все семейство продемонстрировало готовность холить и лелеять ее дочерей, разве можно было противиться их встрече?

Безусловно, после этого разговора Елена и Иона перестанут относиться к ней с неприкрытой враждебностью. Конечно, они никогда не станут лучшими подругами, однако смогут поддерживать с ней нормальные отношения ради двух маленьких девочек, которые заслуживают значительно большего, чем одиночество, так хорошо знакомое Саванне.

Когда-нибудь она наберется храбрости и сама расскажет Леандросу всю правду. Всю, без исключения.

Сделав еще один глоток вина для поддержания духа, она напряженно думала, как продолжить беседу.

– Все это уже в далеком прошлом. А нам лучше подумать о настоящем. Ева и Нисса заслуживают этого.

Сандрос, уже немного пришедший в себя, согласно кивнул.

– Мы все любили Диона, но он не был святым. Из-за своих заблуждений мы упустили годы, которые могли быть потрачены на заботу о Еве и Ниссе. Давайте положим конец взаимным упрекам и оскорблениям, ненависти и пустым подозрениям. – И он широко раскинул руки с типичной для южан импульсивностью.

Теперь уже Елена быстро моргала, чтобы не дать пролиться подкатывающим к глазам слезам. У нее это, правда, плохо получалось.

– Господи, я так хочу подержать на руках моих внуков.

Глаза Ионы все еще были настороженными, в руках она бесцельно теребила вилку.

– Я так и не поняла, зачем Диону было нас обманывать.

Саванне нечего было ответить, и она промолчала. Она сделала для примирения все, что было в ее силах.

И именно в этот момент к столу вернулся Леандрос.

– Прошу прощения за столь долгое отсутствие.

– Мы и не заметили, – поддавшись искушению, ответила Саванна, хотя это утверждение не имело ничего общего с правдой. Каждую секунду она чувствовала, что его нет рядом. С одной стороны, она хотела, чтобы он услышал рассказ о последней встрече Диона с отцом из уст самого Сандроса. Но с другой, ее не удивило бы, если в присутствии Леандроса тот не решился бы рассказать ничего подобного. Мужская гордость – сложная, непонятная и непредсказуемая вещь.

Темные брови Леандроса выгнулись дугой в искусно наигранной насмешке.

– Неужели? – Он внимательно осмотрел собравшихся. – Никто из вас даже не притронулся к еде.

– Мы заговорились, – ответил ему Сандрос.

Леандрос с тревогой посмотрел на Саванну. Что он хотел увидеть? Возможно, свидетельство ее полной капитуляции?

– Мы достигли обоюдного согласия. Настало время моим детям познакомиться с бабушкой, дедушкой и тетей.

Выражение его лица стало настороженным и любопытным. Указательным пальцем он дотронулся до ее подбородка.

– Тебя это устраивает?

Саванна хотела было ответить, но Елена заговорила первой:

– Саванна, смогла бы ты привезти детей к нам в ближайшие дни? Мне просто не терпится их увидеть.

Перспектива скорого визита к свекрови не казалась ей блестящей, но теперь речь шла не о ее переживаниях, которые в любом случае не должны препятствовать встрече ее детей с родственниками.

– Уверена, что девочки будут просто счастливы увидеться с вами завтра. Возможно, Леандрос позволит нам воспользоваться его машиной.

Но у Леандроса, похоже, сложилось другое видение предстоящей встречи.

– Мы ждем вас в любое удобное для вас время на вилле Калосоризма. Пока девочки с вами не познакомились и не почувствовали себя достаточно свободно в вашем обществе, давайте воздержимся от поездки к вам.

Елена кивнула в знак согласия, но глаза ее были печальными, а вид оскорбленным. Саванна же была удивлена и тронута. Леандрос поставил интересы Евы и Ниссы выше интересов своей семьи. И сделал он это ради нее, в этом Саванна не могла теперь ошибиться.