Текст книги "Навстречу друг другу"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Согласуйте вылет моего личного самолета в США. Ровно через две недели миссис Саванна Кириакис и ее дети должны быть доставлены из Атланты в Афины. – Дав еще несколько важных распоряжений, Леандрос прервал связь.

Саванна упорно отказывалась лететь на борту его личного самолета, но, стоило ему сказать, что авиалайнер оборудован спальней, где девочки смогут комфортно отдохнуть, сразу же согласилась. Если бы она продолжила препирательства, он бы уступил. Первая ступень его плана была куда более важной: любым способом доставить Саванну с детьми на территорию Греции.

Чтобы сделать Саванну реальным участником игры, ее нужно было поставить на поле единой с ним шахматной доски.

Эта женщина нанесла смертельный удар его семье, лишила его ближайших родственников общения с внуками, грязными методами заставив Диона усомниться в своем отцовстве и отстранив тем самым Елену и Сандроса от законного участия в их воспитании.

Через две недели все это закончится.

Когда он впервые увидел Саванну, она привлекла его внимание своей внешней невинностью, манящим и щедро источаемым ароматом непорочной женственности и недосягаемой чувственности. Плененный ее флюидами, он не смог устоять и поцеловал прекрасную незнакомку, не зная ни ее имени, ни причин ее появления у него в доме. Как ни пытался он забыть тот поцелуй, избавиться от навязчивых наваждений, запретного и греховного желания обладать женой своего кузена, она всегда незримо присутствовала в его жизни, в его мечтах, в его памяти.

Узнав даже, какой бессердечной интриганкой была эта женщина, он не смог побороть в себе влечение к ней. Теперь его мечта имела все возможности осуществиться, становясь день ото дня все реальней. Саванна наконец-то станет его пленницей, и он до приторности насытится ею, с лихвой утоляя свои плотские потребности.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Бережно держа на руках спящую Ниссу, Саванна послушно шла к таможне за специально выделенным сотрудником из числа личного технического персонала Леандроса. Тот уверенно указывал им путь, ведя за руку едва успевшую проснуться Еву. Нескончаемо длительный полет довел до полного изнеможения и Саванну, и она мечтала лишь о прохладном душе. Правда, она могла успешно принять его и на борту самолета, но побоялась потревожить и разбудить раньше времени с трудом угомонившихся и наконец-то заснувших дочерей.

На таможне они не задержались, пройдя формальный досмотр, право на который было обеспечено им наравне с особо важными персонами престижем, властью и далеко простирающимся влиянием всемогущего Леандроса.

Слегка повернув голову вправо, Саванна остановилась как вкопанная, неожиданно поймав загадочный и, как всегда, непроницаемый взгляд Леандроса Кириакиса. Ноги ее сразу же одеревенели и не могли сделать ни шагу.

Предчувствия ее обманули: она готовилась к более поздней встрече с ним, не раньше следующего дня.

Сопровождающий ее стюард также остановился.

– Миссис Кириакис? Что-то случилось?

Саванна не могла произнести ни слова. Все ее существо было пленено первым же взглядом Леандроса. Его роскошная черная шевелюра была аккуратно и коротко пострижена, красиво обрамляя и особо подчеркивая изумительную форму головы. Чувственные губы вытянулись, придавая выражению лица еще большую суровость. По холодным, колючим глазам невозможно было ничего прочитать. Леандрос замер, он не сделал ни единого шага им навстречу.

Крепче прижав к груди спящую Ниссу, Саванна сделала всего лишь шаг в сторону Леандроса, как какой-то толстый мужчина на полной скорости налетел на нее сзади, чуть не сбив с ног. Саванна потеряла равновесие и испугалась, что не удержит Ниссу, но сильные мужские руки крепко поддержали ее за плечи. Как удалось ему оказаться рядом с ней так быстро?

– Ты с ног валишься от усталости, Саванна. Позволь мне взять ребенка. – Рука Леандроса плавно перекочевала с ее плеча на спину Ниссы.

Саванна вздрогнула и, крепко обнимая Ниссу, моментально отскочила в сторону, на безопасное расстояние, гарантированно страхующее ее от чрезмерной близости Леандроса.

– Не нужно, я спокойно донесу ее и сама. Спасибо тебе огромное, – с некоторым опозданием пыталась оправдать свои неуклюжие действия Саванна.

Его прищуренные глаза с недоверием и пренебрежением внимательно оглядывали ее.

– Мама… – позвала Саванну Ева. – Я так устала. Можно я сразу пойду спать?

– Придется только немного подождать, пока мы доедем до дома, но ты сможешь вздремнуть и в машине. Сиденья в ней большие и вполне могут служить кроватью для такой маленькой девочки, как ты, – ответил ей Леандрос.

– Мне уже пять лет, – с гордостью объявила Ева. Уголки его губ поплыли вверх от улыбки.

– Если тебе уже пять лет, тогда ты, должно быть, Ева. А я Леандрос Кириакис.

Ева вскинула голову и измерила говорящего сонным, но пристальным взглядом.

– Я тоже Кириакис.

Леандрос сел на корточки, чтобы лицо его было на одном уровне с серьезным и выразительным личиком старшей дочери Саванны. Губы его растянулись в огромной и заразительной улыбке.

– Верно, потому что мы одна семья.

Ева высвободила руку, до сих пор предусмотрительно сжимаемую стюардом, и застенчиво спряталась за мать, ухватившись за свободно ниспадающий шелк изрядно помятых в дороге брюк Саванны.

– Мама, это правда? Он тоже член моей семьи?

Поднявшись, Леандрос бросил на Саванну гневный взгляд. Казалось, он негодовал и отчаянно осуждал ее за то, что она не посвятила детей в тайны их кровных уз.

– Да, дорогая, твой папа приходился Леандросу двоюродным братом.

– Он похож на моего папу? – тихо спросила Ева. На долю Саванны пришелся еще один полный осуждения взгляд Леандроса.

– Ты же видела фотографии. Как ты сама считаешь? – ответила Саванна, разумно позволяя дочери сделать свои собственные заключения.

Ева утвердительно и с энтузиазмом закивала головой.

– Может быть, он еще выше папы.

Ева прикоснулась к свободно свисающей с рук матери маленькой ножке Ниссы.

– Это Нисса. Ей четыре года.

Леандрос принял столь трогательное представление со счастливой улыбкой на устах.

– Теперь, раз уж мы познакомились, можем спокойно отправляться в путь. Феликс позаботится о багаже, – ответил Леандрос, указывая на низкорослого, коренастого мужчину, стоявшего всего в нескольких шагах от них рядом с другим, который, напротив, был прекрасно сложен и высок, уступая Леандросу в росте всего лишь несколько дюймов.

Леандрос вывел их на улицу, и Саванна возблагодарила Господа, что догадалась надеть хоть и потерявший сейчас свой первозданный вид, но легкий, по здешнему сезону выбранный, шелковый, свободного покроя брючный костюм. Зной афинского лета принял ее в свои жаркие объятия, оставив за закрытыми дверями прекрасно и мощно кондиционируемые помещения современного, только что сданного в эксплуатацию аэропорта. Хотя жара была для нее привычной и, по сути, ничем не отличалась от зноя ее родной Джорджии, солнечная активность была здесь все-таки выше.

Когда они подошли к роскошному черному лимузину с тонированными стеклами, шофер поспешил открыть им заднюю дверцу, уступая место у водительского кресла второму мужчине, вставшему у машины словно в караул. Он, по всей видимости, как и тот атлет, которого она видела с Феликсом, обеспечивал безопасность Леандроса.

Саванна жестом показала Еве, что можно садиться, пропуская ее вперед. Та послушно забралась в лимузин и стала удобно устраиваться на заднем сиденье, чтобы без промедлений отойти ко сну. Рядом сели Саванна и дремавшая Нисса. Не прошло и пятнадцати минут, как Ева сладко засопела.

– Поспи тоже, если хочешь. Меня это ничуть не обидит, – предложил ей Леандрос. – Путь неблизкий. Основная дорога закрыта на ремонт. А окольными путями нам придется добираться до виллы около двух часов.

Саванна откинулась на спинку мягкого сиденья, готовясь последовать его полезному совету и скоротать время в полудреме, как вдруг его последнее замечание относительно виллы не на шутку встревожило ее. Саванна мгновенно выпрямилась и повернулась к Леандросу.

– Какая еще вилла? Я думала, мы остановимся в гостинице.

– Вы наши ближайшие родственники. И, как члены нашей семьи, будете жить с нами.

Опять ей напоминали о семье.

– Ты дал слово, что девочкам не придется попасть в объятия родственников прямо с порога. Сначала я переговорю с Еленой и Сандросом сама, – достаточно жестко и агрессивно сказала Саванна. – Я настаиваю на том, чтобы нас отвезли в гостиницу.

– Нет.

– Нет? Как смеешь ты так поступать? Ты же дал мне обещание! – Она снова откинулась на спинку сиденья, нервно сложив на груди руки. – Я знала, что никому из Кириакисов доверять нельзя.

Слова Саванны, казалось, затронули Леандроса за живое: ладони сжались в грозные кулаки, а выражение лица, которое всегда было словно каменное изваяние, стало еще более монументальным.

– Тебе не придется жить с Еленой и Сандросом под одной крышей.

– Ты же только что сказал, что мы будем на вилле вместе с нашей семьей. – Не успели слова сорваться с ее губ, как ее посетила не менее ужасная мысль. – Или ты хочешь, чтобы мы остановились на твоей вилле, той, что на острове Эвия? Мы будем жить с тобой?

Брови его поползли вверх, и лицо расплылось в саркастической улыбке.

– Там постоянно находится моя мать. Из нее получится и отличная компаньонка, и бдительный надзиратель.

– Надзиратель? Мне не нужен ни наставник, ни охранник. Я вполне самостоятельна и хочу жить в тихом, уединенном месте. Отвези нас, пожалуйста, в гостиницу.

– Не принимай это так близко к сердцу, Саванна. У тебя двое маленьких, резвых детей. Обещаю, что на вилле тебе понравится и все вы будете чувствовать себя намного комфортнее, чем в любом из здешних отелей.

Конечно, в отношении детей он был прав. Но в этот момент она беспокоилась не столько о своих дочерях, сколько о самой себе. Ее бросало в дрожь от одной лишь мысли, что она будет жить под одной крышей с Леандросом.

– У тебя ведь есть еще квартира в Афинах? Надеюсь, что большую часть времени ты проводишь именно там? – задала свой следующий вопрос Саванна.

– Да.

Из уст Саванны вырвался вздох облегчения.

– Конечно, я заранее спланировал работу так, что без особого ущерба для дела смогу в течение первых дней вашего пребывания в Греции руководить бизнесом непосредственно с виллы. Это даст мне возможность провести некоторое время с моей семьей.

– Как долго, по-твоему, нам придется задержаться в Греции?

Леандрос пристально смотрел на нее, стараясь угадать, о чем она думает.

– Обсудим это завтра.

– Я предпочла бы обговорить это здесь и сейчас, – спокойно продолжала настаивать Саванна.

– Ну хорошо. – Он снова пожал плечами, в глазах появилась несвойственная ему настороженность. – Ты останешься здесь навсегда.

* * *

– Навсегда?!

Его губы вытянулись в тонкую ровную полоску.

– Да. Слишком долго ты намеренно избегала семьи. Пришло время вернуться в твой родной дом, Саванна.

Дом?! Хотелось закричать и наброситься на него с кулаками, но, хотя нарастающая волна гнева разливалась по венам раскаленной лавой, она смогла сохранить внешнее хладнокровие и не дать волю чувствам.

Однажды она не сумела сдержаться и полностью потеряла контроль над собой в присутствии одного из мужчин семьи Кириакис, чем навлекла на себя гнев мужа с последовавшей физической расправой. Ей никогда не забыть кулаков Диона.

– Мой дом – Америка, – произнесла она спокойно.

– Америка была твоим домом до свадьбы с Дионом. Но сейчас твой дом – в Греции, а если хочешь точнее – моя вилла станет твоим прибежищем.

– Твоя вилла? Ты думаешь, я останусь в Греции навсегда и буду жить на твоей вилле?

Леандрос протянул руку к портативному холодильнику и, достав бутылку воды, любезно предложил ее Саванне.

– Да. Именно так я и думаю.

Она бесцельно разглядывала пластиковую бутылку с охлажденной водой, не понимая, как та оказалась у нее в руках.

– Я не могу здесь остаться.

* * *

Саванна так и не поняла, что именно стало причиной ее пробуждения. Не сразу открыв глаза, она повертелась немного, наслаждаясь напоследок обволакивающим ее, словно кокон, теплом, зарылась носом в подушку, показавшуюся ей на удивление жесткой. Усталость никак не проходила, бороться с ней было сложно, а соблазн снова вернуться в мир грез и заснуть сном праведника был так велик.

Кровать ее оказалась какой-то неустойчивой, а странное одеяло довольно ощутимо гладило ее по спине.

– Просыпайся, дорогая моя, мы почти приехали.

Веки ее, словно испуганные птицы, молниеносно взлетели вверх. В течение нескольких секунд она не могла даже дышать. Одеялом, нежно ласкающим ее спину, оказалась мощная мужская рука, а жесткой подушкой – мускулистая грудь Леандроса.

В дополнение к уже увиденному застывшая в изумлении Саванна обнаружила, что руки ее крепко обнимают его за талию.

Вкрадчивый аромат нежного, дорогого лосьона после бритья дразнил обоняние. Действительность так сильно походила на грезы, мучительно всплывавшие в ее подсознании в течение вот уже семи долгих лет, что Саванна не торопилась подниматься, стараясь все-таки определить, спит она или бодрствует.

– Ева, почему наша мама обнимает этого дядю? – Голос Ниссы спустил Саванну на землю и помог разжать руки, застывшие в замке на талии Леандроса.

Убирая руки из-под пиджака Леандроса, словно выпархивая из насиженного гнезда, Саванна так резко дернулась в противоположную от него сторону, что ударилась о дверцу и чуть не свалилась с сиденья.

Он быстро протянул руки, чтобы помочь ей удержаться на месте, но она выгнулась и метнулась прочь, уворачиваясь от любого возможного с ним соприкосновения.

– Он член нашей семьи, – ответила Ева, как будто это что-то объясняло.

– Мама? – обратилась Нисса к матери, глядя на нее широко раскрытыми от изумления карими глазами. – Зачем ты обнимала этого большого дядю?

– Я его не обнимала. – Она бросила взгляд в сторону Леандроса. В эту глупейшую ситуацию она попала полностью по его вине. – Я просто заснула.

– А-а-а… – Нисса перевела любопытный взгляд на Леандроса, после чего снова взглянула на мать. – Ты легла ему на колени, чтобы заснуть?

Саванна растерялась, она боялась смотреть в сторону Леандроса. Она совершенно не помнила, как заснула, и не могла объяснить, почему тело ее словно приклеилось к нему.

Она вообще плохо чувствовала себя. Последние две недели ее мучила страшная бессонница, и дневные визиты к прикованной к постели тетушке истощили ее и без того слабую нервную систему до предела.

Пока она с трудом формулировала ответ, чтобы удовлетворить любопытство Ниссы и не выдать своей растерянности, дочь ее радостно заулыбалась Леандросу.

– Иногда и я сажусь маме на колени, чтобы скорее заснуть. Но она говорит, что я становлюсь все тяжелее и тяжелее. Разве вам не тяжело было держать маму?

Саванне хотелось заскулить в ответ на реплику дочери, которой было нельзя отказать в логике.

– Я бы сказал, что эта ноша мне по плечу. – Его низкий, бархатный голос ласкал и успокаивал Саванну, приводя в порядок хаотически блуждающие мысли.

И все же в его присутствии она не чувствовала себя спокойной. Было в нем что-то неуловимое, что позволило ее чувствам сохраниться такими же пылкими и на удивление острыми. В это было трудно поверить. За последние четыре года она потеряла надежду на то, что ее плотские желания разгорятся когда-нибудь с былой страстью.

– Так где мы сейчас? – спросила она, отчаянно пытаясь сменить направление своих собственных мыслей.

– Подъезжаем к вилле Калосоризма. Только что проехали мост, ведущий на остров Эвия. – Глаза его подсказывали ей, что он не только догадался, почему она задала ему этот вопрос, но и нашел причину занятной.

Машина плавно въехала на стоянку, и секундой позже дверца со стороны Саванны открылась. Шофер помог сначала Еве, а затем и Ниссе выйти из машины. А когда Саванна уже спускала на землю ноги, чтобы последовать за детьми, Леандрос вышел с другой стороны и, быстро обойдя лимузин, протянул ей руку.

Она никогда не была на вилле Калосоризма раньше. Дион старался держать ее в некоторой изоляции от остальной родни, насколько это было в его силах. Даже встречи с его родителями и сестрой были редкостью. Тогда он объяснял все попытками защитить Саванну от отрицательного отношения его родственников к их браку. Теперь она понимала, что дело обстояло иначе. Он боялся, что его мерзкая ложь о ее якобы недостойном поведении будет раскрыта.

Девственная белизна отделанного штукатуркой фасада слепила глаза, контрастно переходя в ярко-красный цвет выложенной черепицей крыши. Огромные террасы, ступенями расположенные на разных ярусах, были обнесены изящными сводами, что, безусловно, украшало виллу. Окруженная со всех сторон безукоризненно ухоженным садом и опрятными вечнозелеными деревьями, кроны которых позволяли разглядеть голубую, искрящуюся на солнце гладь моря, вилла произвела на Саванну неизгладимое впечатление.

– Это очень красивая гостиница, – объявила во всеуслышание Нисса.

– Это не гостиница, – посчитала нужным поправить ее Саванна.

– Это мой дом. – Леандрос встал прямо у нее за спиной.

Саванна быстро отошла в сторону, стараясь держаться от него на почтительном расстоянии.

– Я думала, что мы остановимся в гостинице, мам, – сказала Ева.

– В Греции мы свято чтим кровное родство. Семья – это непререкаемая ценность. Для грека оскорбительно было бы не предложить своей родне остановиться в его доме, одинаково оскорбительным был бы и отказ вашей матери принять такое предложение. – Ответ Леандроса был исчерпывающим и предупредительным.

– А у нас дом маленький. Но нас только трое: мама, я и Ева. У вас, наверное, очень много детей. Ваш дом как дворец, в котором поселилась Золушка, выйдя замуж за принца. – Вступать в разговор со взрослыми было типичным для Ниссы, тогда как старшая, Ева, была сдержаннее и просто молча наблюдала за поведением окружающих.

Горечь и боль на мгновенье промелькнули в его темных, шоколадного цвета глазах.

– У меня нет детей.

– Вы не любите детей? – продолжала свои расспросы Нисса, которую Саванна не успела вовремя остановить, чтобы напомнить о правилах хорошего тона.

На этот раз переживания Леандроса проявились с еще большей очевидностью, голос выдавал его неподдельную взволнованность.

– Я очень люблю детей.

Наверное, они с Петрой строили свои семейные планы. Потерять супругу так скоро после свадьбы – ужасно. Они поженились примерно за год до той катастрофы, когда Дион разбил машину, в которой вместе с ним погибла и Петра. И хотя Саванна не имела к этому инциденту никакого отношения, она не могла не чувствовать себя виноватой. Ведь это ее муж, пусть не живший с ней, был виновником трагедии.

Ева вышла вперед и похлопала Леандроса по руке, чтобы успокоить.

– Это нормально. Когда-нибудь и у вас будут дети. Мама говорит, человек должен мечтать и верить, что все то, о чем он мечтает, сбудется.

Он сел на корточки прямо перед Евой и нежно погладил ее по щеке.

– Спасибо тебе, моя дорогая. Пока ты и твоя сестра живете в этом доме, у меня будет полное ощущение, что в нем живут мои дети.

Маленькими детскими пальчиками Ева дотронулась до лица Леандроса, провела по щеке и остановила их у подбородка. Поведение было явно нетипичным для девочки. Ее зеленые глаза были полны сострадания и глубокой задумчивости, что удивило Саванну.

– Если хочешь, я буду играть с тобой в шашки. Папы иногда играют во что-нибудь со своими детьми.

– Ты сможешь и маме помогать – будешь проверять ночью, накрылись ли мы одеялом, – добавила Нисса, не желая отдавать пальму первенства сестре.

Саванна с удивлением наблюдала за разыгравшейся перед ней сценой. Девочки ее почти никогда не оказывались в компании взрослых мужчин, а если такое и происходило, то обычно замолкала даже более общительная Нисса. А здесь случилось из ряда вон выходящее: Ева, исключительно осторожная и предусмотрительная девочка, успокаивала Леандроса.

Еще больше, чем поведение дочери, потрясли Саванну слова Леандроса. Неужели он действительно хотел, чтобы они навсегда переехали в Грецию и заполнили эту брешь, образовавшуюся в его жизни с преждевременным уходом молодой жены?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Леандрос сидел в гостиной у камина, потягивая неразбавленное виски, и ждал, когда же Саванна поможет ему скоротать время, оставшееся до ужина.

Вилла, построенная еще его дедом, славилась двумя огромными гостиными, которые можно было использовать для приемов, и двумя официальными комнатами, одну из которых отец превратил в кабинет, уступив по требованию матери более тесную комнату своего бывшего кабинета для просмотров телефильмов. В здании были еще одна укромная комната для утренних завтраков, восемь спален со смежными комнатами и все необходимые подсобные помещения, расположенные на первом этаже.

Другими словами, в доме Леандроса Саванна вполне могла найти уединение, к которому так стремилась. А единственной платой за это будут всего лишь редкие часы, проведенные в его компании. И сегодня вечером он собирался довести до ее сведения, что впредь ей придется с ним считаться. Он станет важной или даже неотъемлемой частью ее жизни.

Он так соскучился по ней, что не устоял перед нарастающим искушением заключить ее в свои объятия, когда она заснула прямо в машине. Видит Бог, он пытался сдержаться. Он смотрел на нее и не мог налюбоваться, перед тем как решился обнять.

Леандрос никогда не держал ее так крепко в своих руках со времени их первого поцелуя в первый же день знакомства. Обнимать ее по-родственному при приветствии и прощании во время семейных сборов он избегал.

Дион погиб, оставив ее вдовой, и теперь Саванна могла всецело принадлежать Леандросу, даже если она об этом не догадывалась.

Об этом знало только ее тело. Она обвила Леандроса своими руками, словно давняя любовница, и плоть его немедленно отреагировала. Ему хотелось быть ближе, ласкать ее, снять ее легкую шелковую блузку, любоваться ее упругой грудью.

Он разбудил бы ее своими ласками, и ей захотелось бы тепла и любви так же сильно, как и ему. Как ей хотелось, чтобы он поцеловал ее семь лет тому назад…

Он сделал еще один глоток виски, когда увидел Саванну, появившуюся в сводчатом проеме двери. На ней было короткое, облегающее платье из легкого изумрудно-зеленого шелка. Ее золотисто-русые волосы были убраны в элегантный пучок. А единственным украшением было ожерелье на шее, состоящее из серебряной цепочки, из каждого звена которой свисал, поблескивая на солнце, миниатюрный медальон.

Выглядела она превосходно, но вряд ли ее наряд и аксессуары были изготовлены в единственном экземпляре и руками ведущих кутюрье, на что, впрочем, рассчитывал Леандрос, ежемесячно направляя Саванне крупную сумму. А еще и Нисса проговорилась, что квартира в Атланте у них крошечная. Если принять слова девочки за чистую правду, то возникал вполне справедливый вопрос: на что Саванна тратила десять тысяч долларов в месяц, плавно перетекающие в ее распоряжение из казны семьи Кириакис?

* * *

Саванна замерла у входа в гостиную. Девочки были накормлены и уложены спать еще час тому назад. Они приглашали Леандроса поучаствовать в процедуре их убаюкивания, но важный международный телефонный звонок не позволил ему это сделать. И он торжественно обещал собственноручно проводить их ко сну следующим вечером.

– Входи, Саванна. Я тебя не съем.

Она с трудом выдавила на лице подобие улыбки и постаралась, чтобы голос ее звучал как можно нежнее и любезнее.

– Конечно, нет. Греческие мультимиллионеры разборчивы и не станут питаться гостями, нашедшими временный приют в их доме. Даже если их присутствие не доставляет хозяину никакого удовольствия.

Леандрос лишь усмехнулся.

– Выпьешь чего-нибудь?

– Что-нибудь безалкогольное. У меня болит голова, к тому же – этот перелет… Глоток самого безобидного хереса может довести меня до потери сознания.

Леандрос повернулся к сервировочному столику, на котором в изобилии были представлены различные напитки. В высокий бокал был положен сначала лед, затем налита минеральная вода и добавлен сок выжатого лайма.

Она осторожно взяла протянутый ей бокал, стараясь не дотрагиваться до его руки, и сразу же отошла назад.

– Твоя мама будет ужинать с нами? Леандрос сделал шаг вперед, намеренно сокращая расстояние между ними.

– Она гостит у своих друзей. Вернется домой только через пару дней. Но вряд ли это тебя расстроит. Ты же не нуждаешься в бдительном попечительстве? Или ты изменила свое мнение?

Его низкий, колоритный голос заполнял пространство, резонируя в ее теле, заставляя его испуганно напрягаться. Она сделала несколько глотков охлажденной воды.

– Мистер Кириакис, нам надо серьезно поговорить.

– Леандрос. И прошу впредь не обращаться ко мне столь официально. Нас все-таки связывают узы одной семьи.

Намерения ее были обратными: она специально хотела воздвигнуть некие барьеры между ними. Саванна крепко стиснула зубы.

– Хорошо, Леандрос. Перспектива нашего с девочками постоянного проживания здесь кажется мне заоблачной.

Он прищурил глаза и повелительным жестом руки пригласил ее сесть на один из симметрично расставленных по обе стороны камина диванов, обитых кожей цвета миндального ореха.

– Почему?

– Дома у меня есть дела и своего рода обязательства, которыми я не могу пренебрегать. – Она послушно уселась на диван, рассчитав, что место с краю будет самым удаленным от Леандроса.

Улыбка его не скрывала хищнических инстинктов, когда он последовал ее примеру и занял место на том же диване, развернувшись к ней вполоборота.

– Какого рода обязательства? – спросил он с нескрываемым подозрением.

Она ощущала исходящую от него мощную физическую силу, которой трудно было противостоять. Ей нужно было сосредоточиться, чтобы четко отвечать на его вопросы.

– Как и у всех, – сказала она и, отпив еще немного воды, продолжила: – Друзья. Работа. Мои обязанности, связанные с благополучием Евы и Ниссы.

– Ты не работаешь.

Резким кивком головы она подтвердила безошибочность его предположения.

– Да, но мне нужно срочно заняться ее поисками, чтобы в будущем не оказаться в полной зависимости от твоих ежемесячных выплат на содержание детей.

– Если материальная независимость настолько важна для тебя, то почему в течение последних четырех лет ты не предпринимала никаких попыток устроиться на работу? – Скептицизм пронизывал каждое произнесенное им слово.

Одной рукой она крепко сжала бокал, вторая инстинктивно сложилась в кулак, мышцы лица напряглись. Лишь усилием воли она заставила себя немного расслабиться.

– Последние четыре года я училась в университете. Зато теперь у меня есть диплом, и я собираюсь использовать полученные знания, чтобы самой содержать себя и своих детей.

Он выглядел совершенно сраженным, и Саванна с чувством полного удовлетворения наслаждалась своей победой.

– Ты захватила его с собой? – поинтересовался Леандрос.

– С какой стати мне было брать с собой и диплом?

– Чтобы доказать мне, что ты говоришь правду.

– Твое самомнение просто потрясает. У меня нет необходимости ничего тебе доказывать. Мой диплом не имеет никакого отношения к финансовым вопросам, которые мы собираемся обсуждать.

– А что мы собираемся обсуждать? – многозначительно спросил он.

Она старалась не обращать внимания на то, как сердце ее тревожно забилось, услышав его вкрадчивый, бархатный голос.

– Мне необходимо вернуться домой. Очень скоро. Я задержусь здесь ровно на столько, сколько потребуется для встречи моих детей с их родственниками, если моя предварительная с ними беседа будет успешной. И я не останусь ни на один день дольше.

– Тебя, наверное, немало удивит мой ответ. Если ты действительно так дорожишь своей свободой и не хочешь зависеть от моей финансовой помощи, зачем тогда ты прилетела в Грецию? Ты не хотела прилетать, но, как только я отказался сделать очередной перевод, сразу же согласилась.

Это был не слишком приятный вопрос, ответ на который она бы опустила.

– Это не твои личные деньги, они поступают с попечительского счета моих детей. – Саванна поставила пустой бокал на сервировочный столик.

– Я уже год не пользуюсь их счетом.

– Но… – Она замолчала, возразить было трудно. Он оплачивает содержание ее семьи из своего собственного кармана вот уже целый год?

– Никаких «но» здесь быть не может. Вот уже год, как я лично ежемесячно перевожу вам средства, необходимые для вашего достойного существования. Если ты захочешь, чтобы я поступал так же и впредь, тебе придется пойти на некоторые уступки.

Уступками она была сыта по горло, супружеская жизнь с Дионом сплошь состояла из одних уступок с ее стороны. Она не собиралась следовать той же дорогой и с Леандросом.

– Я не хочу, чтобы меня содержали. Я твердо решила выйти на работу.

– Так зачем ты все-таки прилетела в Грецию? – Казалось, он не верил ни единому ее слову.

– Твоя материальная поддержка может понадобиться мне в течение ближайших месяцев, пока я не найду работу и не встану на ноги.

– Неужели ты искренне надеешься начать свою карьеру с зарплаты в десять тысяч долларов в месяц?

– Нет. Конечно, нет. Но через несколько месяцев мне и не понадобится так много денег. – Сердце ее сжалось от горя при одной только мысли о реальных причинах, по которым ей действительно можно будет обходиться гораздо более скромной суммой. По довольно пессимистическим прогнозам врачей, тетушка ее не имела больших шансов дожить до конца года. Регулярно оплачивать медицинские расходы из своей потенциальной зарплаты Саванна, конечно же, не смогла бы, а вести хозяйство семьи из трех человек было вполне реально.

– И снова я хотел бы знать: почему?

Она смело посмотрела ему в глаза, стараясь сохранить невозмутимость.

– Это тебя совершенно не касается.

Ответ пришелся ему не по вкусу. Темные глаза злобно сверкнули.

– Думаю, что именно меня это в первую очередь и касается, если уж я оплачиваю все ваши расходы.

– Я ничего об этом не знала.

– Теперь это перестало быть для тебя секретом.

– Это абсолютно ничего не меняет. Сейчас мне крайне необходимы деньги. Вероятно, мы сможем договориться о долгосрочном займе, который я готова погашать ежемесячными отчислениями, как только устроюсь на работу.

Ей пришлось истратить все свои сбережения, чтобы оплатить круглосуточное дежурство и более интенсивный уход, в котором тетушка нуждалась после второго инсульта. Следующий счет ей представят к оплате недели через две.

Частная клиника «Брентавен» вела жесткую политику, требуя от пациентов или их родственников производить заранее оплату основного курса лечения и услуг. Если Саванна просрочит платежи, они незамедлительно переведут тетушку Беатрис в ближайший дом престарелых, находящийся на попечительстве государственных структур.