Текст книги "Венецианский маскарад"

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава четвертая

– Все, скоро я возвращаюсь домой, – заявил на следующее утро братьям Лео, когда они собрались на террасе, чтобы вместе позавтракать. – Я приехал только ради того, чтобы увидеть дядю. Но раз он совершенно здоров, мне здесь больше делать нечего.

– Ты не мог бы пожить здесь еще немного? – поспешил спросить Гвидо. – Дядя так редко тебя видит, да и, по правде говоря, он может недолго протянуть…

– Дядя еще всех нас переживет, – возразил Лео и добавил: – И потом, не забывай, я фермер, а в это время года мое присутствие в деревне обязательно.

– Послушать тебя, так в году вообще нет такого времени, когда без тебя там можно обойтись. – Гвидо хмыкнул.

– К тому же, я не люблю город, – добавил Лео. – Это сущий ад.

– Не говори так о Венеции, – вступился Гвидо за любимый город.

– Умоляю тебя! – Его брат понемногу начинал раздражаться. – Ты не более венецианец, чем я.

– Но я родился здесь, – напомнил ему Гвидо.

– Мы оба родились здесь, – ответил Лео. – Наш дядя настаивал, чтобы все дети в семье рождались в Венеции, а точнее, в палаццо Кальвани. Но и тебя, и меня через несколько недель после рождения увезли в Тоскану, которая и является нашей настоящей родиной.

– Только не моей, – не мог согласиться Гвидо с мнением брата. – Я всегда больше любил Венецию.

Еще ребенком он часто приезжал на школьные каникулы к своему дяде. Когда же наследнику Кальвани исполнилось двенадцать лет, Франческо захотел, чтобы он переехал в Венецию на постоянное жительство. Гвидо тогда имел лишь смутное представление о своем долге по отношению к дяде, но сам город давно очаровал мальчика, и он был рад переезду.

Гвидо любил отца, но они никогда не были друг другу достаточно близки. Бертрандо по складу характера был сельским жителем и свою родственную душу нашел в Лео. Когда Франческо «похитил» у него сына, Бертрандо покричал, погрозил, но вскоре помирился с братом, тем более, что тот послал ему приличную сумму денег, компенсирующую потери от неудачного урожая.

Воспоминания Гвидо прервал Марко, который присоединился к братьям, закончив разговаривать по мобильному телефону. Усевшись за стол, он тотчас заявил:

– Мне пора возвращаться домой.

Гвидо мысленно послал все к чертям, но вслух только произнес:

– И ты туда же! Послушай, дядя хотел бы, чтобы ты остался еще на некоторое время. Он редко тебя видит.

– Я и так совсем забросил дела! – ответил Марко.

– Но ведь за банками не нужно особо следить. Они прекрасно работают сами по себе, – заметил Гвидо, делая простодушное лицо.

Это была с его стороны откровенная провокация, поскольку все знали, что Марко не просто банкир. Он управлял целой финансовой империей. Гвидо и сам в свое время воспользовался помощью своего двоюродного брата, но сейчас не смог удержаться от того, чтобы немного подразнить его.

Марко сделал вид, что не заметил последних слов Гвидо, а может быть, он и вправду был погружен в собственные мысли.

Хотя отец Марко был из рода Кальвани, его мать всю свою жизнь прожила в Риме, и семья обосновалась в столице. Марко вырос необычайно честным и гордым человеком, по-аристократически равнодушным ко всему, что он оценивал ниже себя.

Однажды, впрочем, все узнали, что ничто человеческое Марко не чуждо. Он влюбился и даже назначил день свадьбы. Гвидо и Лео поражались тому, как изменился их двоюродный брат: при виде своей будущей жены его глаза начинали светиться теплотой и любовью.

И вдруг – разрыв. Помолвка была расторгнута. И никаких объяснений не последовало. Было лишь заявлено, что свадьба отменяется «по обоюдному согласию».

Только четыре года спустя, Марко скупо прокомментировал братьям причины той неудавшейся свадьбы.

– Мы не подходили друг другу. Такое иногда случается.

– Это они-то не подходили друг другу?! – воскликнул Гвидо, когда Марко уже не было рядом. – Я видел его лицо после их расставания и могу поклясться, что сердце Марко разбито на всю жизнь.

– Тебе никогда не удастся убедить его в этом, – провидчески заметил тогда Лео.

Потом Марко больше никогда не возвращался к этой теме. Его двоюродные братья так ничего бы и не узнали, не повстречай однажды случайно Гвидо ту его возлюбленную.

– Он хотел, чтобы я принадлежала ему вся без остатка, – объяснила молодая женщина. – Я не выдержала этого. У каждого человека должно быть хоть немного личной свободы.

– Неужели она говорила о Марко? – удивился Лео, когда Гвидо передал ему содержание этого разговора. – Но он же настоящий айсберг.

– Очевидно, не всегда… – ответил Гвидо.

Но как бы то ни было, после той несчастной любви Марко перестал доверять противоположному полу. И с тех пор все его отношения с женщинами заканчивались, даже не успев толком начаться. Редко какая его связь продолжалась больше месяца. Похоже обстояли дела и у Гвидо. Впрочем, его ветреность скорее объяснялась горячим темпераментом.

Теперь все три брата сидели за столом и медленно попивали кофе, принесенный Лизабеттой. Вскоре она совершенно бесшумно появилась на террасе и, не проронив ни единого слова, собрала грязные тарелки и столовые приборы и так же тихо вернулась обратно в дом.

– Честно говоря, она иногда пугает меня, – признался Гвидо. – Мне при виде ее почему-то приходит в голову Великая французская революция. И как прислуга выдавала своих хозяев-аристократов революционерам, а потом с улыбками провожала их на казнь.

Лео усмехнулся.

– Ну со мной она не будет возиться. Я простой фермер. Ни капли голубой крови. Кстати, мне действительно пора возвращаться домой.

– Останься еще на несколько дней, – взмолился Гвидо. – Это так важно для дяди.

– Для тебя, ты хочешь сказать, – не без иронии заметил Лео. – Просто ты хочешь, чтобы мы с Марко отвлекли его внимание на себя, пока ты будешь обхаживать свою новую пассию и заниматься всякими глупостями.

– Ты ошибаешься, – улыбнувшись, заметил Гвидо. – Совсем не глупостями.

Через час он уже стоял на пристани, поджидая Далси.

Гвидо испытывал страшное беспокойство, его не отпускала мысль, что она может не прийти. Вчера он слишком подгонял события, так что сегодня, если ему выпадет второй шанс, он постарается исправиться.

Далси все не шла. Наверное, она уехала из Венеции. Он больше никогда ее не увидит…

И тут Гвидо увидел ее.

– Быстро, – сказал он. – Наш кораблик сейчас отойдет.

Он поспешил провести Далси на борт, как бы боясь, что она может передумать и уйти. Они нашли два места на носу и сели молча, не начиная разговора.

Гвидо был безумно рад, что Далси пришла, но все еще не мог полностью в это поверить и не хотел нарушать молчания, словно боялся, что любое слово могло прервать его чудесный сон.

Далси же все утро уверяла себя, что не собирается встречаться со своим вчерашним спутником. Но как-то получилось само собой, что она положила в сумку бикини из черного атласа, а без пяти минут десять ноги сами понесли ее на улицу.

И теперь, сидя рядом с Гвидо на небольшом суденышке, плавно скользящем в сторону узкой полоски земли, отмечающей границу лагуны, Далси чувствовала, как спокойная голубая вода и теплый ветерок, дувший в лицо, понемногу прогоняют ее сомнения и заботы.

Через полчаса Гвидо и Далси были уже на месте. Да, сюда стоило приехать, подумала Далси, увидев чистейшую воду и золотой песок.

Гвидо снял для них кабинки и взял напрокат большущий зонт. И когда Далси переоделась в бикини и вышла к нему, он уже лежал на одном из расстеленных полотенец и ждал ее. Его глаза расширились, едва он увидел свою спутницу, и, пока она шла к нему, он не видел ничего, кроме ее лица и стройного, красивого тела. У Далси перехватило дыхание, когда она заметила его реакцию на свое появление.

– У вас есть защитный крем? – поинтересовался Гвидо.

– Зачем он мне? – удивилась Далси.

– У вас такая нежная кожа, что вам он понадобится, – ответил он.

– Но я никогда не сгорала на солнце, – запротестовала Далси.

– В Англии никто не сгорает на солнце, потому что там нет солнца. По крайней мере такого, как здесь. На пляже в Венеции крем вам просто необходим. Пойдемте, здесь неподалеку есть один магазинчик.

Все ясно, как божий день, раздраженно думала про себя Далси, идя рядом с Гвидо, изображает ангельскую заботу, а сам, небось, хочет облапить меня. Другого поведения от него она и не ждала.

В магазине он купил для нее крем и большую соломенную шляпу с широкими полями. Далси попробовала было возражать, но Гвидо напялил шляпу ей на голову, расплатился и вывел молодую женщину из магазина, грозя страшными карами в том случае, если она вздумает ее снять. Он позволил Далси сделать это, только когда они вновь оказались под своим зонтом.

Понимая, чего хочет от нее лежащий рядом мужчина, она попросила его намазать ей кремом спину и плечи. Гвидо, разумеется, сразу согласился.

Далси перевернулась на живот, и он растер ей кремом, как они и договорились, только спину и плечи. Ничего больше. Он сел и стал ждать, пока она нанесет крем на всю оставшуюся кожу. Интересно, неожиданно задала себе вопрос Далси, а вдруг он на самом деле хранит верность Дженни?

Но тогда что же он делает здесь с ней?

Может быть, поскольку Далси англичанка, она призвана напоминать ему о его уехавшей подруге? Это было бы очень печально. Но не для Дженни, конечно же.

– Пойдемте, поплаваем? – предложил Гвидо. – Совсем немного, чтобы вы постепенно привыкали к солнцу.

– У меня такое ощущение, будто я снова девочка и пришла с папой на пляж, – проворчала Далси.

– Что конкретно вы имеете в виду? – удивился Гвидо.

– Ну, я говорю так, в общем, – криво усмехнувшись, призналась Далси. – На самом деле, я никогда не была со своим отцом на пляже. Правда, он иногда брал меня на скачки, но там у него были другие заботы и обо мне он не вспоминал.

– И ваш отец никогда не хотел вас развлечь?

– Нет, – ответила Далси через мгновение. – Он считал, что меня не нужно развлекать, потому что я не умею веселиться.

– Ваш отец говорил вам такое? – возмущенно переспросил Гвидо. И Далси вновь, как и вчера, показалось, что она нашла человека, которому действительно интересно ее слушать.

– Просто он всегда был большим ребенком. И постоянно хочет веселиться.

– Сегодня, – торжественным тоном объявил Гвидо, – веселиться будете вы. Я превращусь в вашего папу и буду делать все, что вы захотите. Мы будем купаться, играть в пляжный волейбол, есть мороженое…

– О господи! – выдохнула Далси. – Как это здорово!

Тут Гвидо схватил ее за руку, и они устремились к морю. Они вместе, смеясь и разбрасывая брызги, вбежали в воду. Он не очень-то похож на моего папу, подумала Далси, украдкой изучая стройное, мускулистое тело Гвидо.

Вдоволь накупавшись, они решили немного побродить по берегу. Хотя солнце не так уж и пекло, Гвидо заставил Далси надеть соломенную шляпу. Они пошли вдоль самой кромки воды, и время от времени Далси останавливалась и мочила ноги в воде, вдыхая соленый аромат моря и спрашивая себя, как она могла раньше без этого жить.

– Осторожно, краб! – вдруг воскликнул Гвидо, и Далси пронзительно закричала.

Вслед ее истошному крику раздался громкий смех Гвидо. Он смеялся и смеялся и никак не мог остановиться.

– Мерзкий тип, – восклицала она, колотя его куда попало. Он пытался парировать удары, но у него это плохо получалось, поскольку он весь трясся от смеха. Они даже не заметили, как порыв ветра сорвал с головы Далси шляпу и унес далеко в море. – А там действительно есть крабы? – спросила молодая женщина некоторое время спустя, всматриваясь в прозрачную воду.

– Конечно, нет, – ответил Гвидо. – Иначе я бы не позволил вам мочить в море ноги.

– Я верю вам, – с нарочитой торжественностью произнесла Далси и добавила: – А чем мы теперь займемся?

– Давайте немного перекусим, – предложил он и, не услышав возражений, повел молодую женщину к небольшому пляжному ресторанчику. Усадив Далси за столик под навесом, Гвидо вошел во внутреннее помещение ресторана и быстро огляделся. Слава богу, единственный человек, который его знал, был Нико, садовник дяди Франческо. Нико иногда подрабатывал официантом, и поэтому Гвидо не удивился, увидев его здесь. Он подошел к нему и шепнул несколько слов. Нико согласно закивал.

Все, хватит хитростей и уловок, пообещал себе Гвидо. Я буду с ней таким же честным и открытым, как и она со мной. Теперь это очень легко, Далси изменила меня.

Гвидо усмехнулся при этой мысли. Да, он стал совсем другим. Он уже безо всякого ужаса мог думать о таких вещах, как домашние тапочки, жена, дети… А ведь еще совсем недавно его от этих слов бросило бы в холодный пот.

Гвидо широко улыбнулся, подходя к столику, за которым его с нетерпением ожидала молодая женщина.

– Чего вы смеетесь? – спросила она.

– Я не смеюсь, – ответил он. – Я просто удивляюсь тому, как иногда вещи, которые представляешь себе одними, оказываются на самом деле совсем другими.

– Ну… – Далси не нашлась, что ответить. Но Гвидо и не нужен был ответ. Ему хотелось высказать те мысли, что сейчас владели им.

– Вещи, которые тебя никогда не волновали, вдруг становятся предметом твоих мечтаний…

– Вы немного выпили, пока были внутри? – предположила Далси.

– Почему в последнее время все, кого я вижу, думают, что я пьян? – воскликнул Гвидо, картинно воздев руки к небу. – А ведь они правы! Я пьян! В конце концов, захмелеть можно не только от вина.

– Что вы говорите… – сказала Далси, тихонько посмеиваясь.

– Я не знаю… Я знаю только, что… что…

– Buon giorno, signore, – раздался голос рядом с ними. Это был Нико. Гвидо чуть не заскрежетал зубами от злости: неужели в этом заведении нет других официантов? Гвидо сделал заказ, и Нико удалился, а через некоторое время вернулся с двумя порциями спагетти. Опасаясь, как бы Нико не отпустил какую-нибудь двусмысленную шутку, Гвидо так свирепо на него взглянул, что тот счел за благо поскорее оставить их с Далси вдвоем.

Спагетти оказались превосходными, и Далси принялась уплетать их за обе щеки.

Наверное, мне следует вести себя как-то иначе, думала молодая женщина. Все-таки я здесь на работе. Но с другой стороны, скоро все закончится, и неожиданно последняя мысль причинила ей боль.

Гвидо непрерывно веселил молодую женщину, рассказывая ей разные веселые истории. Он был очень заботлив и то и дело подливал ей минеральной воды, да еще с таким важным видом, будто это было шикарное вино.

После еды Гвидо настоял на том, чтобы они с Далси отдохнули часок на пляже, после чего вновь пошли купаться.

Когда они вернулись и Далси легла под зонтик, Гвидо сбегал за прохладительным напитком. Напиток немного освежил молодую женщину, но, к несчастью, видимо, все-таки с непривычки столько времени находиться на солнцепеке, у нее разболелась голова. Поэтому, когда Гвидо спросил Далси, не хочет ли она домой, она с радостью согласилась.

Во время обратной дороги утомленная и убаюканная качкой Далси слегка вздремнула, так что получасовое плавание прошло для неё совершенно незаметно. Лучше ей не стало, и хотя молодая женщина изо всех сил старалась бодриться, головная боль ни на минуту не давала о себе забыть.

– Я вот думал… – начал было Гвидо, когда они уже сошли на пристань, но осекся, увидев выражение лица своей спутницы. – Как вы себя чувствуете? – обеспокоено спросил он.

Далси попробовала рассмеяться.

– Всего лишь легкая головная боль.

– Дайте я взгляну на вас, – сказал он и развернул молодую женщину к себе лицом. – О господи!

– В чем дело? – спросила она, чувствуя себя еще более больной.

– Несмотря на все меры предосторожности, которые мы с вами приняли, вы все-таки обгорели, – ответил Гвидо. – Ваша нежная кожа не выдержала жару. Мне следовало купить крем посильнее. Вам плохо? – спросил он, заметив, что Далси побледнела.

– Да, – честно призналась она. – У меня раскалывается голова.

– Ладно, мы едем домой. Подождите меня здесь. Я скоро вернусь. – Гвидо оставил Далси у одного из домов, а сам куда-то исчез.

Далси послушно ждала, безвольно прислонившись к стене дома. Вскоре она услышала голос Гвидо. Тот говорил ей, что они могут ехать.

Гвидо помог Далси спуститься по причалу к моторной лодке и, усадив молодую женщину, сел сам, прижав ее к себе. Как сквозь сон, Далси услышала звук мотора и почувствовала, как лодка быстро рванула вперед. Далси сидела полулежа в объятиях Гвидо и, несмотря на страшную головную боль, находила свое положение не таким уж и скверным. Предложи ей кто провести так всю оставшуюся жизнь, она, слегка поколебавшись, скорее всего согласилась бы.

Когда лодка остановилась, Далси очнулась, но, оказавшись на пристани, снова впала в прежнее дремотное состояние.

– Осталось недолго, – услышала молодая женщина голос Гвидо – И я думаю, вам будет лучше вот так. – С этими словами он поднял ее на руки и крепко прижал к груди.

Далси была слишком слаба, чтобы возражать, хотя ее и смущала мысль о том, что могут подумать о ней служащие и постояльцы «Витторио» Наверняка вся гостиница собралась посмотреть на нее.

– Интересно, как им это понравилось? – прошептала она, когда, как ей показалось, они вошли в ее номер.

– Кому? – удивленно спросил Гвидо

– Людям в гостинице, – сказала Далси.

– Но мы не в гостинице, – неожиданно услышала она в ответ. – Вы у меня дома

Молодая женщина с усилием открыла глаза и поняла, что окружающая ее обстановка совсем не напоминает роскошь гостиничного люкса: низкий потолок с деревянными балками, простая, скромная мебель…

Далси почувствовала, как Гвидо открыл еще одну дверь, и была готова к тому, что он положит ее на кровать, но вместо этого, он отнес ее в ванную комнату и поставил под душ. Через несколько секунд сверху полилась холодная вода.

От неожиданности Далси закричала и сделала слабую попытку вырваться, но Гвидо держал ее крепко.

– Простите, – твердо сказал он. – Но ледяной душ – лучшее средство от перегрева.

– Но мне холодно, – выдохнула она.

– Это-то и нужно, – ответил Гвидо. – Поднимите голову и как следует вымойте лицо. Вам станет лучше.

Она сделала так, как он сказал. Действительно, стало лучше. По крайней мере настолько, насколько это могло быть в таких обстоятельствах. Гвидо выключил воду и протянул ей полотенце.

– Вытирайтесь, – мягко сказал он. – Я отойду, чтобы вы смогли раздеться.

Он отпустил Далси, но ноги той подкосились, и она чуть не упала. Гвидо едва успел подхватить ее.

– Мне придется все сделать за вас, – заметил он озабоченно.

– А вы справитесь? – едва проговорила Далси.

– Придется постараться.

Довольно ловко он справился с ее платьем, так что на ней остались только лифчик и трусики.

– Нужно снять и белье, – проговорил Гвидо. – Иначе вы схватите воспаление легких.

Когда Далси была наконец раздета, он насухо обтер ее, а затем взял еще одно полотенце и закутал в него молодую женщину

Скоро она уже лежала на широкой кровати, накрытая теплым одеялом.

– Ни о чем не беспокойтесь, – говорил ей Гвидо – Здесь очень тихо, и вы сможете спокойно прийти в себя.

В этот момент в дверь позвонили. Гвидо пошел открыть дверь, и, когда он вернулся, рядом с ним Далси увидела полноватую женщину средних лет.

– Это доктор Валлетта, – объяснил он. – Я позвонил ей, когда мы ехали сюда. Я хочу быть уверен, что с вами нет ничего серьезного.

С этими словами он вышел из комнаты. Доктор Валлетта смотрела на Далси с чувством, близким к раздражению.

– Сразу видно, что вы англичанка, – сказала она. – Когда же вы научитесь поосторожнее обращаться с солнцем?

– У нас в Англии не бывает такого солнца, как в Италии, – как бы оправдываясь, пролепетала молодая женщина. – У меня была шляпа, но ее сдуло ветром.

– Понятно, – чуть смягчилась доктор Валлетта. – А вы, наверное, много купались, хотя ведь известно, что вода усиливает воздействие солнечных лучей. С такой кожей, как у вас, на пляже необходимо постоянно чем-нибудь прикрываться.

Доктор Валлетта измерила Далси температуру, задала несколько вопросов и, уже уходя, сказала:

– Очень хорошо, что вы так скоро приняли холодный душ. Теперь надо денечек полежать в постели, и вы встанете на ноги. Но когда будете выходить на улицу, обязательно надевайте шляпу. Договорились?

– Да, но…

– И вот еще, – добавила доктор Валлетта, не дав Далси вставить ни слова. – Я оставлю вам таблетки от головной боли. Теперь, до свидания. И делайте все, что Гви… то есть ваш друг вам скажет. Он очень сильно обеспокоен.

Из всех этих слов молодая женщина поняла только то, что «ее друг очень обеспокоен». После ухода доктора Валлетта она в изнеможении откинулась на подушки. Смутно до нее доносились звуки разговора, но вот хлопнула дверь, и стало тихо. Через минуту-другую в комнату вошел Гвидо с чашкой чая.

– Вот чай, – просто сказал он и присел на кровать. – И вам надо принять лекарство.

Чай показался Далси необычайно вкусным, но после него смертельно захотелось спать.

– Вам будет здесь хорошо, – сказал Гвидо, вставая. – Я специально включил кондиционер, так что прохлада вам обеспечена. Сейчас же мне нужно идти. А вы пока поспите. Никто вас не побеспокоит. Я обещаю.

Он подошел к окну и закрыл шторы. В комнате воцарился полумрак. Далси почувствовала, как сон медленно обволакивает ее…

Проснувшись, она спросила себя, сколько времени проспала, но не смогла ответить. Голова почти не болела. Внезапно Далси вспомнила слова Гвидо: «Никто вас не побеспокоит. Я обещаю». И она ему безоговорочно поверила.

Странно! Далси приехала в Венецию, чтобы разоблачить этого человека, доказать, что он лжец и охотник за деньгами. Но, скажем, когда он раздевал ее, то упорно отводил от нее глаза, насколько в принципе мужчина может отводить глаза от женщины, которую раздевает. Молодая женщина вынуждена была признать: что бы ей ни говорил разум, сердце верило этому человеку.

Постепенно Далси снова начала проваливаться в сон. Она словно скользила вниз с высокой горы и не могла остановиться. Молодая женщина выпростала руку, которую внезапно сжала чья-то другая крепкая рука. И снова Далси заскользила вниз по склону. Но теперь все было по-иному: рядом с ней находился кто-то, с кем она чувствовала себя в полной безопасности.