Текст книги "Однажды летом в Италии"

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Как только они оказались одни в спальне, Маттео повернулся к ней лицом.

– Прости. Я обещал держаться на расстоянии, но не мог предположить, что такое случится. Пожалуйста, Холли, скажи, что веришь мне.

– Конечно, верю. Я знаю, что ты всегда держишь свое слово.

– Я забыл, как Лиза любила приходить к нам по утрам. Не знал, что это так много значит для нее.

– Лиза сказала, что вы с Кэрол лежали, уютно прижавшись друг к другу. – Холли улыбнулась. – Это напомнило мне о двух котах, которые у меня были. Они тоже всегда спали в обнимку.

– Тогда что же нам делать?

– Выполнить просьбу Лизы. Только и всего.

– Ты хочешь сказать, нам каждый раз придется гадать, когда она придет утром? Я поставлю будильник или ты подойдешь к двери и разбудишь меня?

– Думаю, есть другой выход.

– Ты предлагаешь нам всю ночь лежать в обнимку?

– Не всю ночь, а только утром, когда мы услышим в коридоре шаги Лизы. Кровать очень широкая, и нам двоим на ней места более чем достаточно.

Он кивнул. Потом проговорил:

– Я должен отдать тебе кое-что.

Маттео пошел в свою комнату, а она воспользовалась его отсутствием и переоделась в хлопковую ночную рубашку.

Он вернулся в халате, с бутылкой шампанского и двумя бокалами, которые поставил на маленький столик.

– Убери их в безопасное место. – Он достал из кармана бумаги и протянул ей. – Это копии тех документов, которые я подписал сегодня днем.

Холли пробежала глазами документы. Теперь она синьора Фаллуччи, весьма состоятельная женщина. Она была также официально признана опекуншей Лизы Фаллуччи.

Все до последней запятой было оговорено – сразу видно, поработал скрупулезный адвокат.

Судья поднял бокал шампанского.

– Мы пили шампанское с гостями, а теперь выпьем вдвоем. Прими мою глубочайшую благодарность – за сегодняшний день и за будущее.

Будущее могло означать его смерть, возможно очень скорую. Ни один из них не обмолвился об этом, но каждый знал, что думает другой.

Они чокнулись, осушили бокалы, улеглись по обеим сторонам огромной кровати, торжественно пожелали друг другу спокойной ночи и потушили свет. День выдался напряженный, и Холли, закрыв глаза, тут же уснула.

Проснулась, потому что сквозь сон до нее донесся странный звук. Открыв глаза, она взглянула на мужа. Маттео лежал на животе, повернув к ней лицо. Одна рука у него сжимала и разжимала ткань простыни, он тихо стонал.

– Маттео, – тихо позвала она. – Ты в порядке?

Ответом был поток неразборчивых слов. Только тогда она поняла, что он бредит во сне.

– Маттео, – повторила она, не зная, будить его или нет.

– Нет, – прокричал он. – Нет, нет, нет.

Потом повернулся на спину. Его голова беспокойно металась по подушке.

Холли инстинктивно схватила его за руку и держала, пока он не перестал дергаться.

– Все хорошо, – успокаивала она. – Я здесь.

Теперь он лежал спокойно, только хмурился.

– Я здесь, – повторила она. – И никуда не уйду.

Складки на лбу постепенно разгладились. Маттео задышал ровно, но ее руку не отпустил. Холли придвинулась ближе.

Она согласилась на этот странный брак, смутно представляя себе, что ее ожидает, но была уверена, что готова на все. Но не слишком ли опрометчиво она поступила?

Теперь слишком поздно предаваться сомнениям. Она дала клятву перед Богом и людьми. Теперь у нее есть о ком заботиться.

Маттео погрузился в мирный сон, все еще постанывая, и через некоторое время отпустил ее руку. Холли осталась, где была, наблюдая за ним, пока сама не уснула.

Проснулась она ранним утром. Сквозь окна лился яркий солнечный свет. Холли осторожно повернула голову.

Маттео снова удивил ее. Она подумала, что после бессонной ночи он будет спать, свернувшись калачиком, защищаясь от мира, который принес ему столько боли. А вместо этого он лежал на спине, широко раскинув руки, и в вороте пижамы была видна грудь, покрытая темными вьющимися волосками.

Чего еще она не знает о нем? И достаточно ли времени им отпущено, чтобы изучить привычки друг друга?

Холли вздрогнула при мысли, что Маттео может погибнуть в любую минуту. Закрыла глаза, стараясь отогнать пронизывающую боль. Каким-то образом, пока она старалась защититься от него, Маттео сумел завладеть ее сердцем.

Однажды он сказал, что ее призвание – заботиться о других людях. И Холли поймала себя на мысли, что ей было бы приятно заботиться о Маттео как о своем муже. Со временем они могли бы стать настоящей семьей…

Широкая кровать, вопреки ожиданиям, пробуждала мысли о том, какой могла бы стать их близость. Рука Маттео лежала слишком близко от нее. И Холли представила себе, как прикасается к ней губами. Ее преследовало воспоминание о поцелуе, который они подарили друг другу в ту ночь, когда заслоны начали падать…

Пока она раздумывала, стоит ли его будить, Маттео открыл глаза и посмотрел на нее. Он не двигался, но у Холли создалось впечатление, что на него снизошло спокойствие, как будто он нашел то, что долго искал.

– Ты здесь была все время? – прошептал он. Она кивнула. – Да, конечно, глупо было спрашивать.

– Не глупо. Мы не привыкли к этому.

– Спасибо, что не ушла к себе.

Маттео зашевелил губами, беззвучно произнося ее имя, кончиками пальцев дотрагиваясь до ее щеки.

У него был такой вид, как будто он не знал, что нужно делать дальше. Когда он притянул ее к себе, Холли без колебаний прильнула к нему.

Раздался стук в дверь, и голос Лизы произнес:

– Можно войти?

Маттео вздрогнул от неожиданности. Холли сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, и крикнула:

– Да, заходи.

Она инстинктивно попыталась отодвинуться от него, но Маттео удержал ее и шепнул на ухо:

– Помнишь, что мы говорили о котах?

Он был прав. Холли позволила ему обнять себя и положила голову ему на плечо. Вошла Лиза.

Она толкала перед собой столик на колесиках и сияла, как утреннее солнце.

– Я привезла вам кофе, – сообщила она.

Им как-то удалось найти нужные слова. Улыбаясь, новоиспеченные супруги сели в кровати и вели себя так, как будто получали огромное удовольствие от импровизированного завтрака.

Было очень трудно держать дистанцию, когда она дрожала от сладкого желания. Если бы Маттео прошедшей ночью забыл о своем обещании и занялся с нею любовью, она бы не оттолкнула его.

Холли утешала себя тем, что у них все впереди. Лиза счастлива, а значит, их соглашение работает.

Скоро снова наступит ночь, подумала она, чувствуя, как ее охватывает томительное предвкушение.

Однако в тот вечер позвонил клерк и сказал, что судья задерживается. Когда он вернулся домой, она уже спала.

* * *

Спустя два дня Галина уехала домой.

Маттео повсюду ездил с полицейским эскортом, уезжал рано утром и возвращался поздно вечером. Он уделял много времени Лизе и очень мало Холли.

Постепенно она поняла, что он избегает ее. Теперь он спал в своей комнате, ставил будильник на ранний час, приходил к ней и укладывался на противоположном конце кровати.

В те редкие минуты, когда Холли была одна, она смотрела новости. Как-то вечером на одном из каналов показали репортаж о Фортезе. Холли видела это лицо раньше в газетах, которые торопливо прятала от Лизы. Сейчас она смогла как следует рассмотреть его.

Этот человек не был похож на убийцу. У него были тонкие, благородные черты лица, холодный взгляд и презрительная улыбка. Он совершил несколько убийств, и ему всегда удавалось убежать, подкупив свидетелей или судей.

Но в лице Маттео он встретил равного себе. По приказу судьи охрана свидетелей была удвоена, и хоть они и боялись, но все же дали свои показания.

Маттео нельзя было ни подкупить, ни запугать. Он приговорил преступника к тюремному заключению сроком в тридцать лет. Фортезе спокойно выслушал приговор, а потом прокричал: «Никакая тюрьма не удержит меня. Я найду тебя и убью».

Опомнившись, полицейские накинулись на него и вытолкали из зала. Судья Фаллуччи никак не прореагировал, собрал свои вещи и ушел.

Холли дрожащей рукой выключила телевизор. Ее охватил страх. Какие бы предосторожности ни принимал Маттео, рано или поздно Фортезе отомстит.

В тот вечер она разделась, погасила свет и села в кровати, обхватив руками колени.

Холли слышала, как по другую сторону двери Маттео разделся и прошел в ванную комнату. Как она и предполагала, он снова не присоединился к ней. Несколько минут спустя свет под дверью потух.

Холли приняла решение. Для этого потребовалась вся ее смелость, но теперь она не повернет назад. Глупо терять время, когда, возможно, его осталось совсем мало.

Подойдя к двери, она собиралась было постучать, но передумала. Нажав на ручку, Холли обнаружила, что дверь не заперта.

Ее удивила его комната – она была совсем маленькой, а обстановка – очень простой. В углу стояла узкая кровать, на которой сидел ее муж, поставив локти на колени и опустив голову на руки.

Он был погружен в свои мысли и не слышал, как она вошла. Маттео не заметил, что она здесь, пока она не опустилась рядом с ним на колени.

– Прости, если разбудил тебя.

– Мне нужно поговорить с тобой. Я посмотрела передачу о Фортезе.

– А Лиза?

– Нет, она ничего не знает, кроме того, что ты очень занят сейчас. Мы все время вместе, кроме тех моментов, когда к ней приходит физиотерапевт или учительница. Когда я одна, то читаю газеты или смотрю новости по телевизору. У меня накопилось много вопросов к тебе, но ты прячешься.

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Не надо снисходительности, Маттео, – рассердившись, заметила она. – Я не дура. И сама знаю, о чем стоит беспокоиться. Каждый вечер я жду, когда ты приедешь домой, зная, что однажды ты можешь не вернуться. Говорю себе, что плохие новости кто-нибудь сразу же сообщит по телефону и, если никто не звонит, значит, у тебя все в порядке. Когда ты входишь в дом, мне хочется обнять тебя и убедиться, что ты цел и невредим, но я стараюсь дать Лизе возможность побыть с тобой. Я бы согласилась и дальше делать вид, что между нами ничего не происходит, если бы ты тогда не поцеловал меня…

– В нашу первую брачную ночь я едва не нарушил данное тебе обещание.

– Будь проклято твое обещание! Прекрати вести себя как адвокат. Хорошо, ты обещал держаться на расстоянии, но ты не давал клятву в суде. Это дурацкое обещание можно нарушить. И сколько нормальный мужчина сможет избегать женщину, которую он хочет?

– Кто сказал, что я хочу тебя? – спросил Маттео, стараясь говорить как можно спокойнее. Еще немного, и он сойдет с ума.

Холли ожидала подобной реакции. Вместо того чтобы расстроиться, она резко бросила ему:

– Ты говоришь! Возможно, ты не произносишь этих слов вслух, но твои взгляды говорят сами за себя. Ты хочешь меня так же, как и я тебя, поэтому умоляю, прекрати притворяться.

Она все еще стояла на коленях возле него, подняв к нему лицо. Маттео схватил ее за плечи.

– Хватит искушать меня! Я стараюсь вести себя как благородный человек.

– Тогда будь проклято и твое благородство. Забудь о нем: Если Фортезе пристрелит тебя, что я вырежу на твоем надгробном камне? Здесь покоится благородный мужчина? Он был до конца верен своему слову, но бессердечно оставил свою жену в одиночестве и отчаянии?

Холли сделала глубокий вдох и рискнула:

– Конечно, если только не считать, что слово «благородство» для тебя является синонимом слова «страх».

– Ты с ума сошла? – накинулся он на нее. – Конечно, это страх. Как я могу не бояться? Да, я хочу тебя. Я давно хочу тебя, и в ту первую ночь чуть не забыл о своем обещании. Но я рад, что не сделал этого, ибо что я могу тебе предложить? Мы станем близки, но что дальше? Моя жизнь висит на волоске. И кто я такой, чтобы сметь сблизиться с женщиной? Сметь…

– Полюбить?

Маттео покачал головой.

– При других обстоятельствах я бы ни перед чем не остановился, пока ты не стала моей. Я бы боролся за твою любовь. Затащил тебя в постель и любил до тех пор, пока ты не позабыла бы обо всем на свете. Я бы подарил тебе свое сердце, если бы только…

Он тяжело вздохнул.

– Но какое право я имею на твою любовь, когда, возможно, я надолго не задержусь здесь? Надо быть реалистами. Фортезе специализируется на убийствах. Он настоящий гений и, вероятно, рано или поздно доберется до меня.

– Не надо, – прошептала она.

– Я должен думать и о тебе. Однажды, когда все кончится, если мы выживем…

– Выживем. Ты не умрешь, – с отчаянием заверила она.

– Я каждый день прошу Бога, чтобы он не дал мне умереть сейчас, когда у меня есть ради чего жить. Но я не могу рисковать и оставить тебя, когда наша любовь только началась.

– Ты глупый человек! – закричала Холли. – Неужели ты не понимаешь, что уже слишком поздно? Думаешь, наша любовь не началась, потому что мы не были вместе в постели? Думаешь, любовь в сердце не идет в расчет, если тело тоже не любило?

– Откуда ты знаешь так много о любви?

– Хватит, – остановила она, прижавшись к его лбу губами. – Basta!

Холли приняла решение, и сейчас самое время положить конец сомнениям.

Она прильнула к губам любимого. То был поцелуй отчаяния и надежды, и Маттео отдался ему всем сердцем, как человек, который вдруг нашел ответ на давно мучивший его вопрос. Сначала он нежно прикасался губами к ее губам, потом поцелуй стал глубже.

Он медленно поднялся, увлекая ее за собой. Ночная рубашка Холли оказалась на полу, туда же полетела его пижама. Сердце Холли билось так сильно, что в любой момент грозило выпрыгнуть из груди. Для нее, так же как и для него, полное доверие было в новинку. Но момент нерешительности прошел, и все случилось само собой.

Сначала Маттео любил ее медленно, прислушиваясь к каждому стону, каждому вздоху. А когда увидел довольную улыбку на ее лице, то забыл об осторожности и отдался охватившей их страсти.

Когда позже, умиротворенные, они лежали в объятиях друг друга, Холли поежилась от холода.

– Лето закончилось, – заметил Маттео. – По ночам уже прохладно. Нам надо согреться, пока ты не схватила воспаление легких. Пошли в твою комнату. Там кровать шире.

– Нет, – возразила Холли, удерживая его за руку. – Я хочу, чтобы мы до утра остались здесь.

Он кивнул. На этой неудобной кровати их любовь впервые получила свое завершение, и им не хотелось оставлять ее. С узкой тахтой, на которой они лежали, не могла сравниться самая роскошная кровать в мире.

– Тогда давай оденемся и ляжем под одеяло, – предложил он.

Места было так мало, что им пришлось прижаться друг к другу, чтобы не упасть.

– Я никогда не пожалею, – прошептал он. – Но…

– Никаких «но», – заявила она, прижав палец к его губам. – Я запрещаю это словечко.

– Будешь женой-командиршей?

– С тобой по-другому нельзя.

– Ты такая отчаянная, что я невольно восхищаюсь тобой. Представь, что я умру и оставлю тебя с ребенком на руках? Что тогда?

– Ты так говоришь, как будто ребенок может быть обузой, но это не так. По крайней мере, у меня останется часть тебя.

– И откуда ты берешь силу? – нежно спросил он.

– От тебя.

– А если меня не станет?

– Я все равно буду любить тебя. Ты всегда будешь со мной, в моем сердце. Но я не хочу думать об этом сегодня, когда нам так хорошо. А кроме того, ты не умрешь.

– Моя любимая…

– Ты не погибнешь. Я не допущу этого. Думаешь, он сильнее меня?

– Нет никого сильнее тебя, – с жаром ответил Маттео.

Они снова занялись любовью.

Когда наступило утро, Лиза прошла по коридору и тихо проскользнула в комнату Холли. Не найдя ее там, она приблизилась к двери, соединяющей две спальни, и осторожно открыла ее.

Увидев обоих родителей, умиротворенно спавших в объятиях друг друга, она улыбнулась и на цыпочках вернулась в свою комнату.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Холли жила как во сне. Все происходящее казалось ей нереальным.

У них с Маттео установились особые отношения. Возможно, их можно было назвать любовью, но они не произносили этого слова вслух. На людях они вели себя по-дружески, соблюдая приличия. Ночью без слов бросались друг к другу в объятия и, после нескольких часов безудержной страсти, погружались в благословенный сон.

Маттео по-прежнему был в опасности. Время шло, а полиция никак не могла выйти на след Фортезе.

По утрам Холли провожала мужа на работу, зная, что может снова не увидеть его, а вечером встречала на пороге дома и мысленно благодарила Бога за то, что он подарил им. еще один день счастья.

Дом находился под постоянным видеонаблюдением и охранялся двадцать четыре часа в сутки. Из-за Лизы полицейские не надевали форменную одежду, и их можно было принять за садовников. Когда девочке пришло время идти в школу, Маттео нанял частных преподавателей, так что ей не нужно было покидать пределы резиденции. Между уроками ее навещал физиотерапевт. Холли не отходила от нее ни на шаг.

Состояние Лизы улучшалось день ото дня, хотя ей по-прежнему нужно было спать днем. Она часто возражала, но Холли настаивала, кроме одного раза, когда она позволила девочке дочитать заинтересовавшую ее книжку. Но на следующий день Лиза была сонной и не возражала прилечь на часик. Холли тоже решила отдохнуть, потому что почти не спала предыдущей ночью. Ее разбудила Анна.

– Малышке плохо. Она заболела.

Холли побежала в комнату Лизы. Девочка сидела на кровати, ее утешала служанка, которая снимала с малышки намокшее от пота платье. Ребенок плакал.

– Привет, дорогая, – весело произнесла Холли. – Давай посмотрим, что с тобой.

– У меня болит голова, – пожаловалась Лиза. Холли приложила руку к ее лбу и испугалась. У Лизы была очень высокая температура.

– Piccina, посмотри на меня.

– У меня болят глаза.

– Не волнуйся. Все будет хорошо.

Выйдя за дверь, Холли обратилась к Анне:

– Нам нужен семейный врач. Пожалуйста, позвони ему и попроси быстро приехать.

Доктор, пожилой мужчина, который лечил членов семьи на протяжении многих лет, приехал через полчаса. У него был мрачный вид, когда он измерил температуру Лизы и посмотрел на ее покрасневшее, заплаканное лицо.

Холли вспомнила:

– Ребенок подруги моей матери похоже болел. Это был менингит.

– Я подозреваю именно менингит. Ей нужно срочно в больницу. Я вызову «скорую помощь».

Он достал мобильный телефон, а Холли бросилась к охраннику и объяснила ситуацию.

– Вам действительно надо уехать? – обеспокоенно спросил тот.

– Опасно оставлять ребенка здесь, – возбужденно ответила Холли.

«Скорая помощь» прибыла очень быстро, и через несколько минут они уже ехали в сторону центра города. Холли сидела рядом с Лизой, безуспешно стараясь сосредоточить на себе ее внимание. Глаза малышки стали стеклянными, дыхание затрудненным, и, хоть она и смотрела прямо на Холли, было ясно, что она не понимает, где находится.

– Держись, дорогая, – просила ее Холли. – Еще немного. И папа…

Она хотела сказать, что папа скоро будет с нею, но почему-то не смогла произнести эти слова вслух. Бросит ли он работу ради ребенка, к которому ничего не испытывает? К своему ужасу, Холли поняла, что не уверена в этом.

А потом Лиза потеряла сознание.

– Нет, – взмолилась Холли. – Дорогая, проснись. Все будет хорошо.

Но ответом ей послужило лишь прерывистое дыхание Лизы.

– Он приедет в больницу, – твердила Холли. – Сюда ведь недалеко ехать. Он приедет быстрее нас.

Через несколько минут задние дверцы «скорой помощи» раскрылись, и Лизу на каталке увезли в приемное отделение. Маттео нигде не было видно.

Потом у нее не было времени думать о чем-то другом, кроме Лизы, которую забрали на проведение анализов. Сестра попросила рассказать все в деталях.

– Утром она чувствовала себя хорошо, – ответила Холли. – Была немного более оживленной, чем обычно, но я списала это на недостаток сна.

– Болезнь развивается очень быстро, – заметила сестра. – Часто до самого последнего момента ее ничего не предвещает.

– Она вздремнула днем, а когда проснулась, уже чувствовала себя очень плохо.

– А ее отец?

– Я оставила для него сообщение.

Но почему его до сих пор нет здесь? Сюда недолго ехать от здания суда, если он выехал сразу.

Если он выехал сразу.

А сделал ли он это? Может быть, он вспомнил, что Лиза не его ребенок, и предпочел остаться на рабочем месте?

К Холли подошел доктор.

– Бактериальный менингит, – мрачно сообщил он. – Ситуация очень серьезная. Для борьбы с инфекцией я буду вводить ей внутривенно антибиотики. Вы тоже будете принимать антибиотики, на случай, если вы заразились от нее, а также и ее отец.

В его голосе послышался вопрос, и Холли была вынуждена ответить:

– Он скоро будет. Я оставила сообщение.

– Надеюсь, вы подчеркнули, что это срочно. В любом случае нужно готовиться к самому худшему.

Холли зажала рот рукой.

Маттео не появится здесь, по крайней мере вовремя. Лиза умрет без его утешения и любви.

Но сейчас, каким бы горестным ни казалось будущее, надо надеяться на чудо.

Когда ей разрешили вновь увидеть пациентку, малышка лежала тихо, к ней были присоединены приборы, лицо девочки горело. Холли тронула ее за руку, но ответного движения не было.

Очнется ли она когда-нибудь? Или умрет, так и не узнав, что ее отец отвернулся от нее?

Она села у кровати, не выпуская руку дочери, и терпеливо ждала. Медсестра оставалась в палате, постоянно снимая показания приборов, но Холли смотрела только на Лизу. Как будто обе они шли по темному тоннелю, ведущему в неизвестность, и только они сами могли помочь друг другу. Никого больше с ними не было.

Погрузившись в грустные мысли, Холли не услышала шагов в коридоре. Но в следующую секунду двери распахнулись, и в палату влетел Маттео, бледный как полотно.

– Как она? Что случилось?

– У нее бактериальный менингит, и ей очень плохо. Почему ты раньше не приехал? Я звонила несколько часов назад.

– Я не получил сообщения вовремя. Расскажу позже. Скажи мне, что она не умрет.

– Не могу, – тихо ответила Холли, уступая ему место у кровати. До нее медленно доходило сознание того, что он не проигнорировал ее сообщение. Она не ошиблась в нем.

Маттео сел, взял Лизу за руку и громко заговорил с нею.

– Боюсь, она не слышит вас, – заметила сестра. – Она без сознания.

– Она вся горит, – пробормотал Маттео. – Как это случилось?

Холли начала рассказывать, но увидела, что он не слушает. Все его внимание было устремлено на малышку, рука которой безжизненно лежала в его ладони.

– Piccina, проснись, пожалуйста. Твой папа здесь.

– Нет, – раздался слабый шепот с кровати. – Он не придет.

Маттео и Холли быстро переглянулись.

– Что она сказала? Я не расслышал.

– Она сказала, что ее отец не придет, – повторила Холли.

– Но я здесь. Piccina, папа здесь.

– Нет, он не придет. Я очень долго звала его, но он так и не пришел.

– Что она хочет этим сказать?

Холли только покачала головой.

– Он не пришел, – снова прошептала Лиза.

– Что мне делать? Холли, умоляю, помоги мне.

– Я не знаю.

– Он не пришел, – донесся слабый хрип. – Он так и не пришел проводить нас.

Холли подняла голову, когда до нее дошел смысл этих слов.

– Лиза вспоминает об аварии, в которую они попали с Кэрол, – пояснила она. – Ты тогда не пришел на вокзал проводить их. Она поняла, что что-то не так, потому что такого не случалось раньше. Она мысленно вернулась в прошлое.

– Но разве она не понимает, что я сейчас здесь?

Холли покачала головой.

– Разве ты не понимаешь, сейчас для нее не существует? Она без сознания и заново переживает те мгновения, когда жизнь навсегда изменилась для нее. Когда поезд перевернулся, она была на руках у матери. Кэрол потеряла сознание, а Лиза нет. Она была одна и испугалась. Ждала тебя, но ты так и не пришел.

– Я ничего не знал об этом. О господи! – Маттео опустил голову, потом поднял ее. – Что мне сказать ей?

– Я не знаю, – ответила Холли. – Но твои слова должны идти от сердца, иначе она не поймет.

– Папа, где ты? – в голосе Лизы было страдание.

– Я здесь, piccina. – Он взял ее руку и прижал к своему лицу.

– Нет, нет. Ты так и не пришел. Мама сказала, что я – не твоя.

Маттео застыл в ужасе.

– Кэрол не могла сказать ей этого, – пробормотал он.

– Должно быть, все-таки сказала, – проговорила Холли сдавленным голосом.

– Но как она могла совершить такую жестокость? Значит, Лиза все это время знала… О боже!

– Не думаю, – вдруг заметила Холли. – Дети вкладывают в слова свои значения. Возможно, эту фразу она поняла не так, как мы.

– Пожалуйста, разбуди ее. Я должен ей все объяснить.

– Но как?

– Не знаю.

Сестра принесла еще один стул, и они сели по обе стороны кровати. Холли протянула ему руку, и он взял ее, но его глаза были по-прежнему устремлены на лицо дочери.

– Лиза, Лиза!

Ответа не было.

– Нет, нет, нет! – тихо произнес он. – Пожалуйста, не сейчас.

Холли заплакала. Слишком поздно. Какое-то время они сидели молча.

– Я боялась, что ты не придешь, – тихо заметила она.

– Думаю, я это заслужил, но ты могла бы больше доверять мне. Неужели ты подумала, что я брошу ее здесь, больную? Я не мог приехать раньше, потому что меня держал на прицеле Фортезе. Он ворвался в зал суда и взял нас всех в заложники.

– Боже правый!

– Все закончилось. Он сам себе навредил. Захотел произнести обвинительную речь и дал время появиться охране. Они скрутили его до того, как он успел выстрелить, и потащили обратно в тюрьму. Сейчас он снова за решеткой.

– Ты хочешь сказать, что все закончилось?

– Да, закончилось.

Ей бы следовало обрадоваться, но Холли не могла выдавить из себя даже улыбку. Ребенок на кровати лежал, не двигаясь. Маттео снова позвал дочь по имени, но ответа не получил.

– Нечто похожее случалось раньше, – вдруг проговорил он.

– Что ты хочешь сказать?

– В ту ночь, когда мы поженились, мне снился кошмар, но ты прогнала его. Я не помню подробностей, но до сих пор слышу твой голос. Ты говорила мне: «Я здесь, я здесь».

– Не знала, что ты слышишь меня.

– Думаю, твой голос мог бы найти меня где угодно. Поведай мне свой секрет, Холли. Как мне достучаться до моей дочери?

От слов «моя дочь» у нее на душе потеплело.

– Ты только что это сделал.

Лиза пошевелилась.

– Piccina! – Маттео сразу же оказался рядом с нею. – Я здесь, я здесь.

Он бессознательно повторял слова, которые Холли говорила ему в их свадебную ночь.

– Я здесь.

– Почему ты не пришел? – капризным голосом спрашивала Лиза, не открывая глаз. – Мама сказала, что я не твоя…

Маттео беспомощно посмотрел на Холли.

– Piccina, – обратилась она к Лизе. – Твои родители очень ревниво относились к тебе. Каждый из них так сильно любил тебя, что хотел, чтобы ты была только с ним.

Маттео подхватил эту мысль.

– Мама говорила, что ты принадлежишь только ей, а я твердил, что ты моя. Мы начали ссориться, и поэтому она решила увезти тебя.

– Но я – твоя?

– Да, piccina, ты моя любимая девочка.

– Навсегда?

– Навсегда.

Вдруг Лиза глубоко вздохнула. Наступила длительная тишина, потом она открыла глаза и увидела Маттео.

– Привет, папочка, – прошептала она.

– Здравствуй, милая, – дрожащим голосом ответил он, опустив голову на руки, и плечи у него затряслись от беззвучных рыданий.

Как только опасность перестала угрожать Лизе, Маттео перевез ее домой. Детскую комнату превратили в мини-госпиталь, наняли трех сиделок, которые круглые сутки заботились о девочке.

По возможности Маттео проводил все свободное время с семьей, иногда даже жертвуя работой.

Приближалось Рождество, и сердце Холли переполняла радость при мысли, что они проведут его вместе. Но ей не давала покоя странная мысль. Однажды вечером Маттео с любопытством взглянул на нее и спросил:

– О чем ты думаешь?

– Мне в голову пришла странная идея.

– Поделись со мной.

– Тебе она может не понравиться.

Он улыбнулся.

– Попробуй.

– Хорошо. Я подумала, что больше всего мне жаль Алека Мартина.

– Любовника Кэрол? Человека, который хотел украсть у меня дочь?

– Да, но…

– Но у него ничего не вышло. Она моя.

– Она была с тобой всю свою жизнь. Лиза видела своего настоящего отца всего один раз, в поезде, и он не понравился ей.

Маттео кивнул.

– Кэрол обошлась с ним еще хуже, чем со мной. Все это время у него была маленькая дочурка, а он и не знал.

– Она любит тебя, как отца, – заметила Холли.

– Да, и это меня она обнимает и целует перед сном. Я думал, что Алек отнял у меня мою девочку, но на самом деле все как раз наоборот.

Они не возвращались к этой теме два дня, а потом Маттео сообщил:

– Мне нужно кое-куда поехать. Поедешь со мной? – В машине он объяснил: – Потребовалось время, чтобы узнать, где он захоронен, но теперь я нашел его. Боялся, что его могли увезти обратно в Англию, но у него, видимо, не было близких родственников.

Сельское кладбище производило унылое впечатление. Здесь не было красивых памятников, только маленькие плиты, которые жались друг к другу. Наконец они нашли плиту Алека Мартина.

– Ему было всего тридцать три года, когда он умер, – заметил Маттео. – Он потратил всю свою взрослую жизнь на то, чтобы заработать денег и забрать у меня мою семью. Теперь у него нет ничего. Я ненавидел его, но никогда раньше не задумывался о том, как сильно, должно быть, он ненавидел меня.

Маттео помолчал, а потом, глядя на могилу, заговорил:

– Я пришел сегодня сюда… – Он запнулся, потом поднял голову. – Я пришел поблагодарить тебя за нашу дочь и пообещать, что всегда буду заботиться о ней. Даю тебе слово.

Он взял Холли под руку и повел в сторону машины. Воздух был холодным от мороза, наступали сумерки, но сквозь деревья они видели огни пригорода Рима, зовущие их туда, где были тепло, надежда и новая жизнь. Не доходя до машины, Маттео остановился и промолвил:

– Если бы не ты, я никогда не был бы так счастлив. Обещай, что останешься со мной навсегда.

– Я останусь – навсегда.

Он нежно поцеловал ее.

– Поехали домой.