Текст книги "Однажды летом в Италии"

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Возьмите оба, – посоветовал Маттео. Холли машинально подчинилась.

– Я закончила выбирать. Что теперь?

– Остальное предоставьте мне. Уже поздно, а у вас был тяжелый день. Предлагаю вам пойти спать.

– Сначала я хотела бы увидеть Лизу и пожелать ей спокойной ночи.

Он посмотрел на часы.

– Должно быть, она уже спит, но, может, и нет. Очень хорошо. Поверните налево, когда подниметесь по лестнице, и вторая дверь – ее комната.

– А вы разве не пойдете со мной?

Судья сдержанно ответил:

– Я уже пожелал ей спокойной ночи.

– Уверена, она будет рада снова увидеть вас.

Маттео на мгновение задумался, а затем поднялся и отправился вслед за ней.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда они вошли в холл, то услышали громкие голоса наверху. Слова Берты заглушали настойчивые крики Лизы.

– Они придут. Я знаю это.

– Но твой папа уже пожелал тебе спокойной ночи, – возражала Берта. – Он занятой человек…

– Для меня он всегда находит время.

То, как были произнесены последние слова, потрясло Холли. Казалось, ребенок отчаянно старается убедить себя в том, во что ему хочется верить.

Она взглянула на судью.

– Наверное, это была плохая идея, – пробормотал он.

– Наоборот, замечательная. Ваша дочь только что объявила, что верит в вас. И когда вы подниметесь к ней, она поймет, что была права и у вас действительно всегда есть для нее время.

– Папа, – донесся до них восторженный крик Лизы.

Он посмотрел вверх и стал подниматься по лестнице вместе с Холли.

– Не надо так шуметь, piccina. Ты уже должна спать.

– Мне надо пожелать спокойной ночи Холли.

– Теперь, когда она остается с нами, ты все время будешь ее видеть.

Лиза вскрикнула от восторга и попыталась станцевать, но больная нога помешала ей, и она едва не упала. Холли вовремя подхватила девочку. Лиза тут же обняла ее.

– Ты останешься навсегда, – радостно кричала она.

– Нет, дорогая, не навсегда. Только на некоторое время.

– Но я хочу, чтобы ты осталась, – настаивала Лиза.

– Холли пробудет здесь достаточно долго, – спокойно вставил ее отец. – Не волнуйся об этом.

Холли метнула на него недовольный взгляд, но Маттео сделал вид, что ничего не заметил.

– А теперь пошли обратно в постель, – обратилась она к ребенку.

– Папа. – Лиза взяла его за руку, и они все вместе вошли в спальню. Холли уложила девочку в постель и обняла. Потом над ней склонился ее отец и поцеловал в щеку.

– Будь хорошей девочкой и спи, – быстро проговорил он и вышел из комнаты.

Лиза все еще держала Холли за руку.

– Не уходи, – попросила она.

Берта потихоньку выскользнула из комнаты, оставив их вдвоем. Теперь Лиза, довольная, улеглась. Глаза у нее были закрыты, дыхание стало ровным. Наконец пальцы у нее разжались, Холли вытащила свою руку и на цыпочках вышла из спальни.

В коридоре было темно, но ей удалось различить знакомую мужскую фигуру у окна. Она ждала, что Маттео заговорит, но он только посмотрел на нее и ушел.

В своей комнате Холли увидела молодую женщину, которая стелила ей постель.

– Я – Нора, ваша служанка, – сообщила она, улыбаясь. – Я поставила вам свежую воду у кровати. Что вы любите пить по утрам, кофе или чай?

– Чай. Спасибо.

– Тогда спокойной ночи. Помочь вам раздеться?

– Нет, спасибо.

Служанка ушла. Холли вдруг ужасно захотелось услышать чей-нибудь знакомый голос. У нее не осталось близких родственников, но можно позвонить подруге, кому-нибудь, кто знал ее в Англии и в случае чего мог бы прислать помощь…

У кровати стоял телефон, и она с облегчением подняла трубку. Но он был отключен.

* * *

На следующее утро пришла Нора с подносом, на котором стояли чайник, молочник, сахарница и блюдечко с лимонными дольками.

– Я не знала, как вы любите пить чай, поэтому принесла все, – объяснила она.

– Спасибо, – пробормотала Холли, натягивая простыню, чтобы Нора не увидела, что она спала без ночной рубашки.

– Вам наполнить ванну или вы примете душ?

– Приму душ. Я сама все сделаю.

Нора ушла. Холли выпила свежезаваренного чая и отправилась в ванную. Душ освежил ее, и когда она, завернутая в огромное полотенце, вернулась, ее уже ждали Лиза в инвалидном кресле и Берта.

– Маленькая непоседа пожелала прийти сюда и поприветствовать вас, – улыбаясь, промолвила Берта.

Холли схватила одежду и исчезла в ванной. Потом они вместе позавтракали.

– Вы не возражаете, если я уйду на несколько часов? Мне нужно пройтись по магазинам, а теперь, когда у Лизы есть вы… – нерешительно произнесла Берта.

Холли поспешила заверить ее, что с ними все будет в порядке, и Берта, напевая, удалилась.

– Что теперь будем делать? – спросила она, когда завтрак подошел к концу.

– Пойдем повидаем маму, – с готовностью ответила Лиза.

Памятник Кэрол Фаллуччи стоял в тенистом уголке сада. Когда Холли увидела его, у нее сложилось впечатление, что он несколько странный. Она ожидала от судьи больше сдержанности. Мраморный ангел с раскинутыми крыльями выглядел слишком помпезно.

На фотографии была изображена женщина лет тридцати с миловидными чертами лица и элегантной прической. Это была именно такая жена, которая должна быть у судьи: утонченная, уверенная в себе и красивая.

Полная противоположность мне, мрачно подумала Холли. Все-таки нужно было заказать то платье для коктейля.

– 21 декабря, – прочитала она на табличке дату смерти. – Наихудшее время для потери близких…

Лиза молча кивнула.

– А у тебя есть мама? – спросила она.

– Сейчас нет. Она умерла почти год назад.

– Тоже перед Рождеством?

– В конце октября. Прошлое Рождество я впервые провела без нее.

– И больше никого не осталось?

– Нет. Она долго болела.

Холли не хотела говорить о долгих, мучительных годах, когда она наблюдала, как медленно умирает ее мать. Потом она увидела устремленные на нее глаза Лизы. В них светилось столько доброты и сочувствия…

– Доктора не смогли ее вылечить. И последние годы я ухаживала за нею.

– До того, как она умерла?

– Да, пока я была нужна ей.

– Но ты знала, что она умрет, – грустно заключила Лиза. – Она не исчезла просто так…

– Как твоя?

Лиза кивнула.

– Мы ехали отдыхать. Мама собрала много чемоданов. Это должны были быть особенные рождественские каникулы, но мы никогда раньше не уезжали на Рождество. Все было странно. Папа не пошел провожать нас и не сказал, когда приедет. В поезде мама вела себя очень нервно. Казалось, она не слышала меня, когда я что-нибудь спрашивала. Потом к нам в купе пришел мужчина. Я не видела его раньше, и мне он не особенно понравился. Вдруг мы услышали страшный скрежет, и поезд несколько раз перевернулся. Мама обняла меня, и я помню, что мне было ужасно больно. Я прижалась к ней и все время звала папу, потому что, если бы он был там, то позаботился бы о нас. Я звала его снова и снова, но он не приходил. Потом я уснула и очнулась в больнице, а мама погибла. Я все плакала и плакала, но больше я ее не видела.

– Бедная девочка, – прошептала Холли.

– Если бы я знала, что она так рано умрет, я бы многое ей рассказала. Я бы сказала ей, что люблю ее.

– Но она наверняка знала об этом и без твоих слов.

– Может быть. Но мы повздорили. Я не хотела ехать без папы и сильно капризничала в поезде. А теперь я даже не могу попросить у нее прощения.

– Ах, piccina, – воскликнула Холли, потрясенная тем грузом, который носила в себе девочка. – Люди ссорятся, но это не означает, что они не любят друг друга. Твоя мама любила тебя очень сильно.

– Но я хочу попросить у нее прощения.

– И ты можешь. Ты можешь говорить с нею в своем сердце.

– Правда?

– Правда.

Казалось, Лиза была удовлетворена, как будто всему, что говорила ее новая подруга, можно было доверять. Холли ощутила легкое беспокойство. Этот ребенок возлагал на нее слишком большие надежды.

– Какой была твоя мама? – спросила Лиза.

– Она была храбрая. Несмотря на то, что с нею происходило, она всегда находила повод для радости.

Холли почувствовала подступившие к горлу рыдания. Она отвернулась, чтобы скрыть слезы, но Лиза заметила их. Она тут же обхватила Холли за шею и стала утешать.

– Наверное, нам лучше пойти обратно в дом, – предложила Холли. – Разве тебе не надо вздремнуть?

– Берта говорит, что надо, – проворчала Лиза. – Она хочет, чтобы я все время пользовалась креслом, а мне это не нужно.

– Думаю, что иногда нужно. А если ты не будешь достаточно отдыхать, то твое выздоровление затянется. И тогда я буду очень переживать за тебя.

Лиза нахмурилась, но села в кресло. По дороге к дому они увидели приближающуюся к ним Анну.

– Вам пришла посылка, – сообщила она.

– Уже? Я думала, это займет несколько дней.

– А что в ней? – поинтересовалась Лиза.

– Моя новая одежда. Твой папа вчера вечером велел мне сделать заказ, потому что все мои вещи остались в поезде.

– Пойдем посмотрим, что там.

В доме Лиза затащила Холли в специально сделанный для нее маленький лифт, а потом в свою комнату, куда Анна уже принесла посылку. Девочка с удовольствием начала распаковывать вещи.

– Это лучший магазин в Риме, – с восторгом объясняла она, шурша оберточной бумагой. – Мама всегда покупала там вещи. Папа иногда жаловался, что она выходит за рамки его счета, но он не долго сердился, потому что она так прекрасно выглядела.

– Ну, эта одежда не для того, чтобы украсить меня, – твердо произнесла Холли, вынимая свитеры и пальто. – Она практичная.

Едва вымолвив это, она застыла на месте. Не желая тратить деньги судьи, она сделала скромный заказ нижнего белья. Но здесь было в три раза больше трусиков, лифчиков и комбинаций, чем она указывала. Синьор Фаллуччи, видимо, просмотрел ее заказ и расширил его. Но только в том, что касается нижнего белья. Остальное было без изменений.

Сопровождавшая посылку записка гласила: «Первая часть заказа. Вторая часть вскоре будет прислана».

Первая часть? Но она получила все, что заказывала. Нужно поговорить с судьей как можно скорее.

Но он не появился за ужином в тот вечер, и Анна объяснила, что судья задерживается в городе по делам.

Вернулась сияющая Берта, и они ужинали втроем.

– Все купила? – спросила Холли.

– Да, я купила массу новой, красивой одежды, – ответила счастливая Берта.

– А Альфио она понравится? – с улыбкой спросила Лиза.

– Не знаю, о ком ты говоришь, – покраснела Берта.

– Альфио – ее возлюбленный, – объяснила Лиза Холли. – Он работает в больнице.

– Хватит, – перебила Берта, окончательно смутившись. – Альфио не возлюбленный. Он – мой жених.

В тот вечер Холли надела одну из своих новых ночных рубашек – такую тоненькую и изящную, что было преступно надевать ее в одиночестве.

Спать в такой роскоши было новым опытом, так же как и просыпаться. Чувствуя на себе атласную ткань, Холли испытала необыкновенное возбуждение.

– Я схожу с ума, – пробормотала она. – Должно быть, на меня действует это место или жара.

Судья очень ненадолго появился за завтраком, но, когда он вышел из-за стола, Холли проследовала за ним в его кабинет. Не глядя на нее, он начал укладывать в портфель бумаги.

– Я тороплюсь, – заметил Маттео. – Это срочно?

– Да, – твердо ответила она. – Я получила одежду из магазина, но…

Холли заранее отрепетировала свою речь, но перед лицом этого холодного, безжалостного мужчины у нее сдали нервы.

– Там больше, чем я заказывала, – только и смогла произнести она.

– Вы мало заказали. Я ценю ваши попытки экономить, но в этом нет надобности.

– Но я не могу позволить вам…

– Женщины в большинстве своем не возражают, когда мужчина покупает им одежду, – несколько раздраженно заметил судья.

– Все зависит от того, какая это одежда. Я возражаю, чтобы вы покупали мне нижнее белье. У нас не такие отношения, чтобы…

Он посмотрел на нее, насмешливо вскинув брови.

– У нас многосторонние отношения. Если вы боитесь, что я собираюсь воспользоваться вашим положением, то напрасно. Женщины с недавних пор меня не интересуют.

Этими словами он напоминал ей о своей недавней утрате. Холли в растерянности молчала.

– Если больше ничего…

– Вы должны вернуть мне мой паспорт. Без него я чувствую себя пленницей.

– Глупости, – спокойно заметил судья. – Если вы хотите уехать, вам только нужно связаться с английским консульством и попросить о помощи. Вам выдадут удостоверение личности, чтобы вы смогли вернуться в Англию. Вот адрес.

Он нацарапал его на листке бумаги и протянул ей.

– Если хотите, я позвоню им сейчас и использую свое влияние, чтобы для вас все прошло гладко.

Холли молча смотрела на него. Настал момент постоять за себя.

– Возможно, я схожу в консульство сегодня, – пообещала она.

– Я закажу для вас машину.

– Нет, спасибо. Я доберусь сама.

– Тогда я вызову такси. Или вы предпочитаете пройти пешком несколько миль?

– Если нужно, – со злостью ответила она. Маттео застонал.

– Довольно. Разве нам нужно мериться силой?

– Может быть, ваша сила тревожит меня.

– Но я использовал ее лишь для вашей защиты.

– Потому что я нужна вам.

– Конечно, так же как и я вам. Самая лучшая сделка – это когда выигрывают обе стороны.

Все, что он говорил, было очень разумно, и ей хотелось поколотить его за это.

– Но я не намерен удерживать вас насильно. Уезжайте, если хотите.

Дверь в кабинет приоткрылась.

– Можно войти, папа?

– Конечно. – Он подошел к двери и помог Лизе войти.

– Я искала Холли.

– Она здесь.

Лиза высвободила руку и, хромая, подбежала к молодой женщине.

– Ты исчезла. Я подумала, что ты уехала, навсегда.

– Нет, дорогая, – ответила Холли, встав на колени, чтобы видеть глаза девочки. – Я просто пришла поговорить с твоим отцом. Извини, что не предупредила тебя.

Она притянула к себе Лизу, которая чуть не задушила ее в объятиях.

– И не уедешь? – умоляла Лиза.

Решение было уже принято. Лиза спасла ее тогда, в поезде, и теперь она должна отплатить ей добротой. Поход в консульство подождет.

Холли взглянула на судью и увидела в его глазах мольбу.

Должно быть, она ошиблась. Этот человек, который держит ее в своей власти, не способен на какие-либо чувства.

– Нет, не уеду. Я останусь, пока буду нужна тебе.

– Навсегда-навсегда? – спросила Лиза.

– Навсегда-навсегда.

– Думаю, мне пора на работу, – с нажимом произнес Маттео.

Лиза взяла Холли за руку, и они все трое вышли из кабинета.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Холли быстро адаптировалась к жизни на вилле, которая, казалось, приняла ее с распростертыми объятиями. Практически все время она проводила с Лизой.

Ее беспокоили быстрые перемены в настроении маленькой подопечной. Лиза могла быть в один момент счастлива, а в другой вся в слезах.

– Я ухаживала за нею в больнице, – объяснила Берта, – Когда ее выписали, ей нужен был уход дома, и судья Фаллуччи решил, что я больше всего подойду на роль сиделки. Лиза – милый ребенок, но я не могу справиться с ее вспышками необъяснимой раздражительности.

– На девочку слишком много всего навалилось, – предположила Холли. – Потерять мать при крушении поезда, быть раненой… Должно быть, она очень страдает.

– Конечно, – согласилась Берта. – Но я ничем не могу облегчить ее переживания. Ей нужна не я.

– Бедняжке нужна ее мать, – вздохнула Холли. Поскольку судья ежедневно уезжал очень рано и возвращался поздно вечером, Холли использовала любую возможность, чтобы получить больше информации о Лизе от Берты и Анны.

– Когда он дома, то закрывается у себя в кабинете, – заметила однажды Анна, наливая им троим кофе на кухне. – Он сильно изменился после смерти жены.

– А какой была она? – спросила Холли.

– Красивая, – с завистью ответила Анна. – Как модель. Было понятно, почему он сходил по ней с ума.

– Сходил с ума? – допытывалась Холли.

– Именно, – твердо ответила Анна. – Знаю, что в это трудно поверить, но в то время он был совсем другим. Я пришла сюда работать вскоре после их свадьбы, и должна сказать, что никогда не видела до такой степени влюбленного человека.

– Я дежурила в больнице в день аварии, – вспоминала Берта. – И видела, как он вошел в вестибюль. На его лице не было никаких эмоций, вообще ничего.

– Он уже знал, что его жена погибла? – спросила Холли.

– Да. Первое, что он сказал доктору, было: «Даже если, она умерла, я хочу ее видеть». Доктор пытался уговорить его немного подождать, но лицо синьора стало еще тверже, когда он произнес: «Я хочу видеть ее, вам понятно?»

– Доктор согласился?

– Не сразу. Он сказал, что маленькая девочка жива и что, может быть, стоит сначала увидеть ее. Но судья настаивал на своем. Тогда доктор отвел его в палату, где лежала синьора Фаллуччи. Судья приказал всем выйти, чтобы остаться наедине с нею. Но когда мы вышли, доктор велел мне быть поблизости на всякий случай.

– Тогда ты стала подслушивать у двери, – насмешливо заключила Анна.

– Ну да.

– И что ты услышала?

– Ничего. Не было слышно ни звука. Когда люди видят мертвых, они плачут или зовут этого человека по имени, но судья не проронил ни звука. Я никогда не забуду, какое у него было лицо, когда он вышел.

– Потом он пошел повидать Лизу? – полюбопытствовала Холли.

– Да, я отвела его. Она выглядела ужасно, такая маленькая и бледная, подключена к аппарату искусственного дыхания. Я хотела предупредить, чтобы он не дотрагивался до нее, но этого не потребовалось. Он просто стоял, как будто не знал, кто она. Потом повернулся и ушел.

– Не понимаю, – заметила Анна. – Он всегда обожал ее, почти так же, как свою жену. Я слышала однажды, как он сказал: «Никто не может быть дороже для меня, чем моя Лиза».

Холли нахмурилась. Ее представления о пылкой любви к жене и дочери никак не вязались с тем, что она только что услышала. Анна между тем продолжила:

– Он никогда не говорит о своей жене. Только Лизе позволено упоминать ее имя вслух, но даже тогда он как можно быстрее уводит ее от предмета разговора.

– Но это же ужасно, – встревожилась Холли. – Лизе необходимо иногда говорить с ним о матери.

– Знаю, – согласилась Анна. – Но он как будто не может заставить себя произнести ее имя. У него даже нет на столе signora на фото. Он совсем не ведет себя как убитый горем вдовец, хотя построил этот причудливый памятник и ходит к нему каждый день по нескольку раз.

– Вечер за вечером, – подтвердила Берта.

– Однажды я была там, – вспомнила Анна, – и увидела, что он разговаривает с нею. Это действительно было страшно.

– Он не должен знать, что ты шпионишь за ним, – напомнила Берта. – Иначе тебе конец.

* * *

Берта так радовалась появлению Холли, что не задавала неуместных вопросов, как будто боялась спугнуть свое счастье. Молодая женщина постепенно училась ухаживать за Лизой. Физиотерапевт приходил два раза в неделю. Он показал Холли несколько простых упражнений, которые Лиза должна была делать каждый день.

Холли регулярно ходила в библиотеку и просматривала газеты, ища любое упоминание о себе или Бруно. Но ничего не было.

Как и многое другое в замке, библиотека поражала воображение роскошью и богатством отделки. Книги были в основном по истории, философии и по специальности. Некоторые из них были очень старыми и свидетельствовали о том, что библиотеку собирали на протяжении нескольких веков.

На стене она увидела портрет двух дам; одетых по моде столетней давности. Их лица чем-то напоминали лицо судьи, который, очевидно, приходился им родственником. На маленькой дощечке внизу было указано, что на портрете изображены графиня Д'Арелио и ее дочь Изабелла.

– Это его бабушка, – пояснила вошедшая с тряпкой Анна. – Та, что моложе. Она вышла замуж на Альфонсо Фаллуччи. Говорят, был большой скандал, потому что ее семья не одобряла этот брак.

– Альфонсо не слишком им подходил? – спросила Холли.

– Он был беден, но графиня все-таки вышла за него. И не прогадала, потому что он достаточно быстро сколотил состояние на морских перевозках.

Это объясняло, почему синьор Фаллуччи жил в такой роскошной резиденции, которая была бы далеко не по средствам многим судьям. Большая часть комнат была закрыта за ненадобностью, но те, что она видела, были великолепны.

На участке работала маленькая армия садовников. Один из них занимался памятником Кэрол Фаллуччи, следя за фонтаном, расположенным неподалеку, и цветниками. Гуляя как-то вечером, Холли увидела, как он занимается прополкой. Они обменялись улыбками и помахали друг другу.

Пройдя дальше, она увидела окруженный деревьями плавательный бассейн. В летний день он был бы незаменим, если бы не выглядел таким пустым и заброшенным.

Однажды за завтраком Лиза показала ей альбом с фотографиями, где были запечатлены все самые важные события в жизни семьи Фаллуччи, начиная со свадьбы Маттео и Кэрол.

На снимках Кэрол никогда не смотрела на мужа, только иногда – на ребенка, но чаще всего ее глаза были устремлены прямо в камеру. Судья же на всех фотографиях с обожанием смотрел на двух самых важных женщин его жизни. На одной из них он даже прижался щекой к волосам Кэрол.

Некоторые фото показывали семью у бассейна. Кэрол была ослепительна в черном бикини, подчеркивающем ее великолепную фигуру. Длинные светлые волосы падали ей на плечи. Рядом с нею сидела счастливая Лиза, ее лицо было поразительно похоже на лицо матери.

Маттео выглядел великолепно. Увидев ширину его плеч, мускулистые руки и ноги, незнакомый человек мог бы принять его за актера или модель, но только не за судью.

Да и вся его внешность не слишком вписывалась в обстановку зала суда. То был здоровый, красивый мужчина, полный желания насладиться каждым мгновением своей счастливой жизни.

Сердце Холли сжалось от сочувствия. Любимая жена синьора Фаллуччи умерла, оставив его страдать. Даже Лиза не могла растопить лед отчуждения в его душе.

Вечером Берта сообщила ей:

– Судья дома. Он с Лизой и просил не беспокоить его. – Потом оглянулась и спросила: – А в Интернет-каталоге были недорогие подвенечные платья?

– Там не было ничего по разумным ценам, – вздохнула Холли. – А ты уже планируешь покупку подвенечного платья?

Берта с нескрываемым удовольствием пустилась в рассказы о свадебных приготовлениях. Для Холли это был тяжелый разговор. Только недавно она сама планировала свадьбу с мужчиной, которого искренне считала самым благородным человеком на земле. Он никогда не любил ее, теперь она понимала это. Он всего лишь цинично расставил ей ловушку, в которую она наивно попалась.

Где он теперь? Что делает? Увидит ли она его когда-нибудь снова?

Маттео присутствовал за ужином. Несколько раз она ловила на себе его взгляды и заподозрила, что что-то не так. Ее опасения подтвердились, когда он поднялся из-за стола и тихо произнес:

– Когда Лиза заснет, пожалуйста, зайдите ко мне в кабинет.

Она смогла оставить ребенка только через два часа. Когда Лиза ровно задышала, Холли выскользнула из комнаты и спустилась в кабинет. Никто не ответил на ее стук, и она тихонько открыла дверь. Маттео нигде не было видно, но Холли все же решила войти в кабинет и сразу же заметила на столе раскрытую газету. Подойдя ближе, она прочитала подзаголовок центральной статьи на развороте:

Ценная миниатюра стоимостью несколько миллионов евро была заменена дешевой копией. В краже обвиняются Сара Конрой и ее сообщник Бруно Ванелли. Ванелли был арестован, но бежал. Следы женщины не найдены.

Она села, чувствуя, что из ее легких вышел весь воздух. Рано или поздно это должно было случиться. В лучшем случае ее выкинут на улицу, в худшем – арестуют. Нужно бежать, но куда?

В газете была фотография Бруно. Холли машинально пробежалась пальцами по такому красивому, своенравному лицу. По ее щекам покатились слезы.

– Есть сходство с оригиналом?

Судья стоял и смотрел на нее, наверное, уже несколько минут. Она торопливо смахнула слезы.

– Да, очень похож, – прошептала она. – Вы ведь не случайно оставили газету здесь?

– Конечно, нет.

– И что вы собираетесь делать?

– Не знаю. Сначала мне нужно во всем разобраться.

– То есть понять, мошенница ли я? А если я буду отрицать свою вину, вы поверите мне?

– Возможно. Я говорил с Лизой. Она много рассказала о вас и о вашей матери.

– О моей матери? А какое она имеет отношение ко всему этому?

– Самое большое. Как я понимаю, она тяжело заболела, и вам надо было ухаживать за нею.

– Да, она долго болела. Я знала, что она никогда не поправится. Последние десять лет она требовала постоянного внимания, поэтому я оставалась дома и ухаживала за нею.

– Больше рядом никого не было? А ваш отец?

– Я его никогда не видела. Мои родители так и не поженились, а когда мама забеременела, он просто исчез. Я не была знакома с родственниками с его стороны, равно как и со стороны матери. Думаю, они стыдились ее и никогда не помогали. Так что в течение многих лет нас было только двое, и мы были счастливы. Когда у меня обнаружился талант к рисованию, она наняла для меня частного преподавателя, хотя это было дорого. Она работала на трех работах, мечтала отправить меня в художественный колледж, но уже тогда у нее появились первые симптомы болезни. Поэтому я пошла на преподавательские курсы. Закончив их, я получила работу в местной школе, но проработала всего два семестра, потому что мне надо было постоянно находиться рядом с нею.

– Вам пришлось несладко.

– Я любила маму. Но к чему я рассказываю вам это? Какое отношение моя семья имеет к…

– Просто отвечайте на мои вопросы. У меня начинает складываться картина. Ходили ли вы на свидания? Были у вас друзья?

– Нет. У меня никогда не было свободного времени.

– А как вы оказались в Портсмуте?

– Там у меня жила приятельница. Мы познакомились на курсах. Она приглашала меня каждый год, и однажды летом мама настояла, чтобы я сделала передышку, поехала и отдохнула.

– А потом? – тихо спросил он.

– Потом мама умерла. Я пошла на курсы повышения квалификации, чтобы снова начать преподавать, и тогда же познакомилась…

– С Бруно Ванелли.

– Да.

– И вы увлеклись им, потому что у вас не было житейского опыта. Я понял это, поговорив с Лизой. Почему же вы не рассказали мне о Бруно с самого начала?

– А разве мы не решили, что чем меньше я буду говорить о себе, тем лучше?

– Верно.

Она невесело рассмеялась.

– Во всяком случае, рассказывать, собственно, и нечего. Он отыскал меня. Сразил наповал своей красотой и обходительностью…

– Это мне понятно, – пробормотал Маттео.

– Если бы я была сообразительнее, то поняла бы, что его чувства ко мне не имеют ничего общего с любовью.

– Продолжайте, – попросил он. – Мне нужно услышать остальное.

Теперь наступала самая трудная часть рассказа, и Холли почувствовала, что смелость оставляет ее. Было невыносимо вспоминать об этом.

– Расскажите мне все, – потребовал Маттео.