Текст книги "Однажды летом в Италии"

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Люси Гордон
Однажды летом в Италии

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Больше не могу, только бы продержаться – пожалуйста, пожалуйста, не дай им схватить меня…

Поезд мчался на предельной скорости. Она еще успеет вовремя попасть в Рим, чтобы добраться до аэропорта и сесть на самолет домой.

Всего сотня миль до Рима, если только полицейские не видели, как я садилась в этот поезд…

Заметил ли ее кто-нибудь? Молодая женщина торопливо шла по вагону, низко опустив голову. Пока никто ее не окликнул, но было еще рано чувствовать себя в безопасности.

Мужчина, которого она любила и которому доверяла, предал ее, чтобы спасти собственную шкуру. Даже если ей удастся сохранить свободу, жизнь никогда уже не будет прежней.

Кто-то прошел мимо нее по коридору, и она отвернулась к окну. Перед глазами проносилась живописная сельская местность, утопая в ярких цветах лета, но молодая женщина ничего не замечала. Страх завладел всем ее существом.

Когда она снова оглянулась, то заметила в конце коридора двух мужчин в форменной одежде.

Полиция!

Нужно бежать, пока они не дошли до нее.

Двигайся медленно. Не привлекай внимания. Постарайся принять небрежный вид.

Интересно, какое у них описание на руках. Имя – Сара Конрой, но откликается только на Холли, молодая женщина под тридцать, высокая, худощавая, с короткими светло-каштановыми волосами, голубыми глазами и обычным, не запоминающимся лицом.

Маленькая ступенька, и она уже в следующем вагоне – на этот раз первого класса. Все двери купе закрыты, и было бы слишком рискованно пытаться укрыться в одном из них.

Вдруг одна из дверей приоткрылась, и она увидела, что на нее смотрит маленькая девочка. На вид не более восьми лет и явно в капризном настроении. Холли заметила только это, прежде чем принять решение.

Она мгновенно открыла дверь и влетела внутрь.

Женщина в углу оторвала взгляд от книги и открыла рот, но Холли заговорила первой:

– Пожалуйста, не поднимайте шума. Мне очень нужна ваша помощь.

Слишком поздно поняла, что говорит по-английски. Они не поймут ни слова. Но прежде, чем она успела перейти на ломаный итальянский, заговорила по-английски девочка:

– Добрый день, signorina. Рада познакомиться с вами.

Капризный настрой, как по волшебству, исчез. Улыбаясь, девчушка протянула маленькую ручку. Изумленная Холли пожала ее.

– Как… как вы поживаете? – автоматически пробормотала она.

– Спасибо, очень хорошо, – старательно ответил ребенок. – Меня зовут Лиза Фаллуччи. А вас?

– Холли, – медленно ответила она, стараясь понять, что происходит.

– Вы англичанка?

– Да.

– Я рада, что вы англичанка.

Девочка широко улыбнулась, как будто ей сделали подарок.

Поезд замедлил ход, и Лиза едва не упала. Женщина протянула руку, чтобы удержать ее.

– Осторожно, деточка. Ты еще не крепко стоишь на ногах.

Теперь Холли отчетливо увидела то, чего не заметила раньше. Ее новая знакомая не могла передвигаться самостоятельно. Одна нога была в шинах, и, шагая, Лиза держалась за сиденья.

– Я в порядке, Берта.

Берта улыбнулась.

– Ты всегда так говоришь, но я здесь, чтобы помогать тебе.

– Мне не нужна помощь, – упрямо возразила Лиза. Она попыталась взобраться на сиденье, но соскочила и не упала только потому, что ее удержала рука Холли. Лиза выпрямилась и даже позволила Холли помочь ей.

Берта недовольно нахмурилась. Это была девушка крепкого телосложения, на вид около двадцати лет.

– Извините, – начала было Холли.

– Ничего, – заверила ее по-итальянски Берта. – Девочка часто сердится на меня, ей неприятно, что она инвалид. Я ее сиделка.

– Мне не нужна сиделка, – настаивала Лиза. – Сейчас я хорошо себя чувствую.

У этой малышки была сила воли.

– Берта, почему ты говоришь по-итальянски? – спросила Лиза. – Эта дама англичанка и не понимает тебя.

– Я немного понимаю по-итальянски, – начала Холли, но Лиза перебила и ее.

– Нет-нет, англичане не понимают иностранные языки, – объявила она категоричным тоном. – Будем говорить по-английски.

– А откуда ты знаешь, что англичане не понимают иностранные языки? – спросила Холли.

– Mamma так мне говорила. Она была англичанкой и умела говорить по-итальянски, но только потому, что долго жила здесь. Она и папа говорили на обоих языках.

– Должно быть, поэтому ты так хорошо говоришь по-итальянски.

Лиза расплылась в улыбке.

– Mamma и я, бывало, все время говорили по-английски.

– Бывало?

– Signora умерла, – тихо промолвила Берта. Холли почувствовала, как маленькая ручка напряглась в ее руке, и сжала ее в ответ.

Помолчав, Лиза заметила:

– Она обещала как-нибудь повезти меня в Англию. Расскажи мне о своей стране. Какая она? Очень большая?

– Почти такая же, как Италия.

– А Портсмут ты знаешь?

– Немного. Он на южном побережье, а я из Мидленда.

– Но ты была в этом городе? – настаивала Лиза.

– Я жила там некоторое время.

– А корабли видела?

– Да, и плавала на парусной лодке.

– Mamma жила в Портсмуте. Она любила ходить под парусом. Говорила, что это самое большое удовольствие на свете.

– Верно. Ветер дует тебе в лицо, лодка качается под ногами…

– Расскажи мне все об этом, – попросила Лиза. Трудно беспечно говорить, когда тебя вот-вот схватят полицейские, но Холли заставила себя забыть о собственных страхах. Сияющие глаза девочки говорили, что их разговор важен для нее, и Холли вдруг охватило желание порадовать малютку.

Лиза время от времени прерывала ее, чтобы узнать значение незнакомого слова. Она быстро запоминала, и ей не приходилось повторять дважды.

Берта явно нервничала, то и дело поглядывая на дверь.

– Мне просто интересно, когда вернется судья, – объяснила сиделка.

Холли напряглась.

– Судья? – переспросила она.

– Отец Лизы – судья Маттео Фаллуччи. Он ушел к своему другу в соседнее купе. Я подумала, – Берта с трудом подбирала слова, – может быть, он сейчас вернется. Я не могу ждать. Мне нужно, – продолжила она шепотом, – в gabinetto.

– Да, но…

– Вы ведь побудете с девочкой per un momento, si? Grazie.

При этих словах она выскользнула из купе, и Холли ничего не оставалось, как повиноваться.

Она почувствовала отчаяние. Надеялась на свободу, а попала, как говорится, из огня да в полымя.

– Ты побудешь со мной? – повторила, как эхо, Лиза.

– Только минуточку.

– Оставайся навсегда.

– Хотелось бы, но мне надо идти, когда Берта вернется.

– Надеюсь, она не вернется.

– Почему? Она плохо относится к тебе?

– Нет, она пытается быть доброй, но… Мне с ней трудно. Она не понимает, думает, если я съем свою еду и сделаю упражнения, то больше ничего не надо. А когда я пытаюсь разговаривать с нею, она только смотрит на меня.

У Холли сложилось такое же впечатление от Берты: доброжелательная, но недалекая. Ей даже не пришло в голову, что не следует оставлять ребенка с незнакомым человеком.

Дверь купе распахнулась. Холли повернулась и увидела на пороге незнакомого мужчину.

– Кто вы? – резко спросил он по-итальянски. – И что здесь делаете?

– Signore… – Ей вдруг стало трудно дышать.

– Кто вы? – снова повторил он.

На помощь пришла Лиза, которая, хромая, подошла к ней и торопливо сообщила:

– Нет, папа, signorina – англичанка, поэтому мы говорим только по-английски. – Взяв Холли за руку, она твердо произнесла: – Она из Портсмута, как mamma. И она – мой друг.

Мужчина вздрогнул и прищурился.

Держа ее за руку, Лиза вернула девушку на место, показывая, что новая подруга находится под ее защитой. Несмотря на юный возраст, силы воли ей не занимать. Холли подумала, что, по-видимому, твердый характер девочка унаследовала от своего отца.

Мужчина холодно посмотрел на Холли.

– Вы оказались в моем купе, и я должен спокойно согласиться на ваше присутствие?

– Я просто английская туристка, – осторожно произнесла Холли.

– Кажется, я начинаю понимать. В поезде полно полицейских. Но, думаю, вам это известно.

Она посмотрела на него.

– Да, известно.

– И, без сомнения, полицейские имеют отношение к вашему внезапному появлению здесь. Не отвечайте. Я сам приму решение.

– Просто отпустите меня, – попросила Холли.

– Отпустить куда?

Его тон был неумолимым, как и все остальное в нем. Высокий, худощавый, с темными проницательными глазами, он был до кончиков пальцев судьей, человеком, который привык устанавливать свои порядки в зале суда и за его пределами.

Она изучала его лицо, стараясь найти в нем слабинку, но ничего не увидела. Холли решительно поднялась.

– Сядьте, – приказал он ей. – Если вы выйдете в коридор, то сразу попадете в руки полицейских, которые проверяют у всех паспорта.

Она снова опустилась на свое место. Это конец.

– Где Берта?

Лиза хихикнула.

– Берта вышла в коридор на несколько минут.

– Она попросила меня присмотреть за вашей дочерью в ее отсутствие, – объяснила Холли. – Но теперь, когда вы здесь…

– Оставайтесь на месте.

Его тон был таким категоричным, что ей ничего не оставалось, как подчиниться.

– Ты действительно убегаешь от полиции? – спросила Лиза. – Как интересно!

Ее отец на мгновение прикрыл глаза.

– Уж не забыли ли вы, что я судья?

– Но это сейчас неважно, папа, – беспечно заявил ребенок. – Холли нужна наша помощь.

– Лиза…

Девочка с трудом выкарабкалась со своего места и встала перед отцом, опираясь на его руку и с вызовом глядя на него.

– Она – мой друг, папа.

– Твой друг? А давно ли ты с ней знакома?

– Десять минут.

– Ну, тогда…

– Какая разница? – воскликнула Лиза. – Ведь не имеет значения, как давно ты знаешь кого-то. Ты сам так говорил.

– Вряд ли я имел в виду именно это…

– Но с некоторыми людьми ты сразу понял, что они будут очень важны для тебя. Ты и мама…

Девочка внезапно расплакалась.

Холли ждала, что мужчина обнимет ребенка, но он не двинулся с места. Его лицо посерело, как будто упоминание об умершей жене было неприятно для него.

Слезы Лизы перешли в рыдания. Не в состоянии дольше выносить это, Холли подхватила малышку и усадила к себе на колени, пытаясь успокоить ее.

В этот момент дверь в купе распахнулась. Холли замерла, осознав весь ужас своего положения.

Вошел мужчина в полицейской форме и почтительно поклонился судье, которого он, без сомнения, узнал.

– Signore Фаллуччи, извините за беспокойство, но у нас возникла маленькая проблема.

– Какая проблема? – с трудом промолвил судья.

– Мы разыскиваем женщину, которая, как мы полагаем, находится в этом поезде. Ее зовут Сара Конрой.

Полицейскому пришлось повысить голос, чтобы перекричать рыдания Лизы, когда он повернулся к Холли.

– Signorina, как вас зовут?

Не дав ей ответить, Лиза подняла голову и, заливаясь слезами, выкрикнула:

– Ее зовут Холли, и она моя няня. Уходите!

– Я только…

– Ее зовут Холли. И она моя, моя! – кричала Лиза.

– Шшш, – прошептала Холли, – прижмись ко мне.

Лиза так крепко обняла ее за шею, что Холли едва не задохнулась. Она продолжала гладить по спине малышку, стараясь утешить ее.

Если бы молодая женщина могла трезво мыслить, то поняла бы, что девочка заслоняла ее лицо от полицейского, а шумные рыдания заглушают ее английский акцент.

Судья решительно поднялся.

– Думаю, сейчас вам лучше уйти. Моя дочь плохо себя чувствует, и ей нельзя расстраиваться.

Тут молодой полицейский заметил инвалидное кресло и шины на ноге Лизы. Он понимающе кивнул.

– Я ухожу. Извините меня. Всего хорошего, signore, signorina.

Страж порядка исчез за дверью.

Какое-то время они ехали молча. Холли заглянула в глаза судьи, но они были холодными и непроницаемыми.

– Почему вы это сделали? – наконец спросила она.

– А вы бы предпочли, чтобы я отдал вас полицейским?

– Конечно, нет, но вы совсем не знаете меня…

– Это можно будет исправить, когда я буду готов.

– Но…

– Вам лучше больше ничего не говорить, – ответил он не терпящим возражения тоном. – Скоро мы будем в Риме, и я расскажу все, что вам нужно знать.

– Но когда мы приедем в Рим, я с вами попрощаюсь.

– Я так не думаю, – категорически заявил Маттео.

– Холли поедет с нами домой? – спросила, улыбаясь, Лиза.

– Конечно, – ответил судья.

– Но у меня билеты на самолет, – начала было Холли.

Счастливая Лиза взяла Холли за руку и улыбнулась отцу.

– Спасибо, папа, – поблагодарила она, как будто он сделал ей дорогой подарок.

Дверь купе раскрылась, и вошла Берта. Она занервничала при виде хозяина.

– Не надо была оставлять Лизу одну, – прорычал он.

– Scusi, signore, но девочка была не одна.

Судья хотел возразить, но сияющий вид дочери заставил его замолчать.

Теперь, когда Лиза добилась своего, ее слезы, как по волшебству, высохли.

– Тебе понравится наш дом, – сообщила она Холли. – Я покажу тебе сад и…

Она болтала без умолку, и Холли старалась поддерживать беседу, но голова у нее шла кругом. Улыбаясь Лизе, она все время ощущала присутствие мужчины напротив, который оценивающе разглядывал ее.

Она понимала, что он пытается составить свое мнение о ней и принять решение. Другими словами, он собирался вынести ей приговор.

Судье Фаллуччи на вид было около сорока лет. Он был красив мужественной красотой мужчины, который знает себе цену.

Вдруг он заговорил, показывая на маленькую сумочку, висевшую у нее на плече.

– Что у вас там?

– Мой паспорт и билеты.

– Дайте взглянуть.

Холли протянула ему сумочку, он быстро просмотрел документы, пока не дошел до паспорта. Не говоря ни слова, судья вынул его и положил во внутренний карман своего пиджака.

Холли хотела запротестовать, но он остановил ее взглядом, призывающим к молчанию.

– Хорошо, – заметил он, протягивая ей сумочку.

– Верните мне паспорт.

– Не сейчас. Делайте, как я говорю, и не спорьте.

– Послушайте…

– Вам нужна моя помощь или нет?

– Конечно, но я…

– Тогда послушайтесь моего совета и ведите себя как можно спокойнее. С этого момента ни слова.

– Но мне пришлось оставить чемодан в той части поезда, – вырвалось у Холли. – Я должна забрать его.

– Зачем?

– Там моя одежда.

– Она вам не нужна. К тому же ваш чемодан наверняка уже обнаружили полицейские.

Холли растерянно замолчала. Через несколько минут поезд медленно вошел в здание вокзала в Риме и остановился. За окном тут же появился мужчина в форме шофера. Судья кивнул ему, и через минуту мужчина вошел в купе.

– Машина подана, signore, – сообщил он, бросив лишь беглый взгляд на Холли.

Лиза подала руку своей новой знакомой и встала.

– Думаю, тебе лучше воспользоваться креслом, – посоветовал ей отец.

Лиза покачала головой.

– Я хочу пойти с тобой, – ответила она, глядя на Холли.

– Тогда я возьму тебя на руки, но тебе действительно будет удобнее в кресле.

– Хорошо, – послушно согласилась Лиза. Несколько секунд спустя они вышли из поезда и прошли через арку туда, где стоял лимузин. Лиза сидела в инвалидном кресле, а Холли толкала его, поминутно оглядываясь по сторонам.

У дверцы машины шофер сложил кресло и убрал в багажник. Судья сел на переднее сиденье, а Холли и Берта расположились сзади, усадив между собой Лизу. Лимузин бесшумно двинулся с места.

Судья поднял разделявшую их стеклянную перегородку и стал говорить по мобильному телефону, но Холли не слышала слов.

Выехав за пределы города, они продолжили путь по извилистой, обрамленной деревьями дороге. Через несколько минут лимузин въехал на территорию резиденции Фаллуччи. Дом появлялся перед взором часть за частью, и только в последнюю минуту Холли увидела его во всей красе.

Это был старинный особняк, сложенный из желтого камня.

Когда машина остановилась, на пороге появилась женщина средних лет. Она подошла к задней дверце и открыла ее.

– Добрый вечер, Анна, – коротко приветствовал судья, выходя из машины. – Для моей гостьи все готово?

– Да, signore, – почтительно ответила домоправительница. – Я лично, подготовила комнату для signorina.

Стало быть, меня ждали, в панике подумала Холли. Судья назвал ее своей гостьей, но не он, а Лиза взяла ее за руку и провела в дом. В холле стояли еще слуги, которые смотрели на нее со сдержанным любопытством, а потом отворачивались.

– Я отведу signorina в ее комнату, – предложила Анна. – Идите за мной, пожалуйста.

Они поднялись по главной лестнице на второй этаж. Комната для гостей сразу понравилась Холли. Мраморный пол и стены из обработанного камня выглядели просто, но элегантно. Два окна от пола до потолка наполняли помещение светом. Кровать с балдахином цвета слоновой кости, на которой могли бы уместиться трое, стояла по центру.

Вся мебель была из темного дерева с искусной резьбой и выглядела как дорогой антиквариат. Холли мрачно подумала о том, что уж кто-кто, а она научилась разбираться в старинной мебели.

– Вы точно не ошиблись? – спросила она ошеломленно.

– Signore Фаллуччи распорядился, чтобы вас поселили в лучшей комнате для гостей, – ответила Анна. – Он сказал, что вам надлежит оказывать всяческое внимание.

– Очень мило с его стороны, – пробормотала она.

Анна провела ее в ванную комнату с раковиной из старинного мрамора и расписанным вручную кафелем. На стене висели пушистые полотенца.

– Если signorina довольна…

– Да, замечательно, – автоматически ответила Холли, чувствуя, как паника захлестнула ее с головой.

– Если вы захотите отдохнуть, то еду вам принесут сюда.

Оставшись одна, Холли села на кровать и перевела дух. Чем радушнее ее принимали, тем неестественнее казалось ей все происходящее. Зачем весь этот маскарад?

Маттео забрал ее паспорт, у нее совсем мало денег и практически нет одежды. Теперь она целиком и полностью зависит от этого незнакомца, который захватил власть над нею ради достижения собственных целей. Несмотря на окружавшую ее роскошь, Холли почувствовала себя пленницей.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Принесенный ужин был пиршеством богов. Каждое блюдо сопровождало надлежащее вино или холодная минеральная вода.

Закончив еду, Холли подошла к окну и стала смотреть, как последние лучи заходящего солнца золотят сосны и кипарисы в саду. По одной из дорожек шагал высокий мужчина.

– Signore Фаллуччи гуляет там каждый вечер, – сообщила стоявшая позади Анна. Она пришла в комнату, чтобы забрать поднос. – Он всегда ходит на могилу своей жены.

– Она похоронена здесь?

– На клочке земли, которая была специально освящена.

– Как давно он вдовец?

– Восемь месяцев. Его жена погибла в декабре прошлого года при крушении поезда, а дочь была серьезно ранена.

– Бедная малышка.

– Он хочет видеть вас у себя в кабинете через двадцать минут, – добавила Анна, уходя с подносом.

Точно в назначенное время она постучала в дверь кабинета и услышала холодное «Войдите!».

Центральное место в комнате занимал большой дубовый стол. В шкафах вдоль стен стояли книги в кожаных переплетах.

Ее покровитель стоял у окна.

– Добрый вечер, signorina. Вы предпочитаете, чтобы мы говорили по-английски?

– Да, спасибо, signore Фаллуччи.

– Вам понравилась ваша комната?

– Да, и еда была отменная.

– Конечно. – Его тон предполагал, что это естественно. – Иначе я бы выразил свое неудовольствие прислуге. Будьте добры, присядьте. – Он указал на стул напротив стола. Это было приказание, а не просьба, и она села.

– Я узнал кое-что о вас от моей дочери, – заметил он, усаживаясь напротив нее. – Вас зовут Холли, вы англичанка из Портсмута.

– Нет.

– Разве вы не говорили Лизе, что живете в Портсмуте? – резко спросил он.

– Произошла ошибка, и я объясню, если вы позволите мне закончить. Я живу в маленьком городке в английском Мидленде. Портсмут находится на южном побережье, и я хорошо его знаю, потому что несколько раз проводила там свой отпуск. Я пыталась сказать это Лизе, но она ухватилась за то, что может дать ей хоть капельку утешения. Дети все время так делают.

– И не только дети, – пробормотал он. Наступила тишина.

– Пожалуйста, продолжайте, – наконец попросил он.

– Не знаю, что еще сказать.

Он повернулся и сурово заговорил:

– Мы в трудном положении. Я – судья, а вы скрываетесь от полиции.

– Вы могли отпустить меня сегодня днем.

– Это было невозможно. И вы знаете, почему.

– Из-за Лизы. Вы не могли разочаровать бедную маленькую девочку. – Холли помолчала. – Видимо, вы хотите узнать все обо мне и о том, что я якобы сделала, – собравшись с духом, заключила она.

Его ответ удивил ее.

– Главное я уже знаю. Вы порядочный человек, не способный на дурные поступки.

– Откуда такая уверенность?

– Дело в том, что я видел тысячу преступников, и мое профессиональное чутье подсказывает мне, что в худшем случае вы совершили какую-то глупость, даже не понимая этого. И, кроме того, Лиза вас уже обожает. Интуиция малышки надежнее моей. Если бы у вас было сердце преступницы, она бы никогда не привязалась к вам и не плакала бы в ваших объятиях.

Холли не ожидала такой проницательности.

– Итак, – продолжил судья, – мне действительно нужно кое-что узнать о вас, но сведем информацию к минимуму. Мне не нужны детали и имена.

– Как вы уже сказали, я оказалась замешанной в чем-то плохом, не понимая, что на самом деле происходит. А когда узнала правду, то быстро убежала.

– Сколько вам лет?

– Двадцать восемь.

– Кто знает, что вы в Италии?

– Никто. У меня нет семьи.

– А коллеги по работе?

– Сейчас я не работаю.

– Но в Англии должен же быть кто-то, для кого будет странно, что вы не вернулись к определенному сроку.

Холли покачала головой.

– Я живу одна в маленьком домике, который арендую. Я не знала, сколько буду отсутствовать, поэтому сказала соседке, что уезжаю надолго. Я могла бы исчезнуть с лица земли, и прошла бы вечность, прежде чем кто-нибудь заметил бы это.

Последние слова Холли произнесла с горечью. Только сейчас она осознала свое одиночество.

Почувствовав на себе его взгляд, она подумала, что судья, наверное, удивляется, какая она простодушная для своих лет. Все верно. Из-за своей недальновидности она стала жертвой Бруно Ванелли.

– Расскажите мне о том чемодане, который остался в поезде, – попросил судья. – В нем есть что-нибудь подозрительное?

– Нет, мне просто не хотелось терять свою одежду.

– Там есть что-нибудь, удостоверяющее вашу личность?

– Ничего.

– Почему вы так уверены?

– Из-за дяди Джоша.

– Дядя Джош? Он путешествует с вами?

– Нет, конечно. Он умер.

– Умер, но говорит вам, что брать с собой? – спросил он таким тоном, как будто разговаривает с лунатиком.

– Знаю, это звучит странно.

Вместо ответа судья наполнил бокал и протянул ей. Там оказался коньяк.

– Дайте себе успокоиться, – посоветовал он. – А потом расскажите мне о дяде Джоше.

Холи улыбнулась.

– Много лет назад он отправился в отпуск, и в путешествии кто-то украл его чемодан. Там были документы с его адресом. Когда он приехал домой, то обнаружил, что его дом разграбили. С тех пор в нашей семье никто не кладет в чемодан ничего, указывающего на личность. Бумаги должны быть в сумке, которая при вас.

Холли задохнулась, когда до нее дошел весь идиотизм этого разговора. Она затряслась от смеха. Судья быстро поднялся и забрал у нее бокал.

– Полагаю, это неизбежно, – заметил он. – Если у вас истерика, то лучше дать ей волю и покончить с этим.

Холли вскочила и отвернулась к окну.

– У меня нет истерики, – твердо заявила она.

– Тогда почему вы трясетесь? – спросил он, встав за ее спиной.

– Я…

Судья притянул ее к себе и сложил руки у нее на груди. Это не было объятием, потому что он не повернул ее лицом к себе. Хоть у нее и кружилась голова, она поняла, что он утешает ее без всякого намека на интимность.

– Вы в порядке? – тихо спросил Маттео.

Его дыхание обдавало жаром шею. Холли старалась не обращать внимания, а он, видимо, вообще не думал об этом.

Судья снова усадил ее в кресло и небрежно спросил:

– Полагаю, вас хитростью вовлек в свои игры мужчина?

– Да. Он кинул мне наживку, и я клюнула. Не знаю, что точно произошло. Возможно, его поймали, и ему удалось взвалить вину на меня.

– Спасая себя, принес вас в жертву?

– Да, думаю, он так и сделал.

– Приятно узнать, что вы способны мыслить реалистично.

– После всего случившегося мне только и остается, что быть реалисткой.

Судья снова подошел к окну, несколько минут молчал, а потом произнес:

– Полагаю, Анна рассказала вам о моей жене.

– Она только упомянула, что синьора Фаллуччи погибла при крушении поезда и что Лиза тоже была ранена. Сама Лиза рассказала мне, что ее мать была англичанкой. Наверное, она уцепилась за меня именно поэтому.

– Верно. Мне тоже так показалось, когда я вошел в купе. Я увидел на лице Лизы то, чего я не видел несколько месяцев. Она была довольна, почти счастлива. Думаю, тогда я и принял решение.

– Решили заполучить меня любой ценой? Даже если придется ради этого обманывать полицию?

– Вы очень цинично выразились.

– А как еще можно сказать?

– Вам нужна была моя помощь, как и мне ваша, и мы решили помочь друг другу

– А разве я что-нибудь решала?

– Простите меня, если я действовал слишком поспешно. Очевидно, мне нужно было представить вас полиции и подождать, пока вы выберете между нами.

Холли не смогла сдержать улыбку.

– На самом деле никто из нас не принимал решения. Это сделала Лиза. А я уступил ее желаниям. К тому же, чтобы спасти вас от полиции, нужно было действовать очень быстро.

Все верно, но его излишняя самоуверенность вызвала в ней дух противоречия, и Холли с горечью произнесла:

– Как бы там ни было, теперь я ничем не лучше пленницы.

– Вовсе нет. Можете уйти, когда захотите.

– Вы знаете, что не могу. У меня нет ни одежды, ни денег, ни паспорта…

Маттео раскрыл бумажник и протянул ей пачку банкнот.

– Идите, – предложил он. – Я прикажу, чтобы вам открыли двери.

Не прикасаясь к деньгам, Холли попятилась и произнесла с отчаянием:

– Да? И куда мне идти? Вы просто играете со мной, и вам должно быть стыдно.

Холли увидела замешательство на его лице. Он помолчал какое-то время, а затем кивнул:

– Я восхищаюсь вашей смелостью, signorina.

– Да вы и сам смельчак, – огрызнулась она. – Привели меня в дом, хотя знаете обо мне только то, что я в бегах.

– Но вы заверили меня, что невиновны.

– Допустим, я врала, чтобы защитить себя.

– Дева Мария! Если вы хоть на секунду полагаете, что можете обмануть меня, то ошибаетесь. Если бы я не думал, что вашим самым большим недостатком является ваша невероятная наивность, я бы никогда не подпустил вас близко к своей дочери.

Ее враждебность угасла. Маттео раскусил ее. Наивность – это еще мягко сказано.

– Вы позволите мне перейти к делу? – продолжал он. – Я хочу, чтобы вы остались здесь как компаньонка Лизы. Берта прекрасно заботится о ней, но она не может дать Лизе того, что ей действительно нужно. Если вы сможете скрасить жизнь моей малютки, я тоже смогу кое-что сделать для вас. Договорились?

– Да, – изумленно ответила Холли. – Договорились.

– Хорошо, тогда все в порядке.

– Не совсем. Как долго будет длиться наше соглашение?

Он нахмурился, как будто озадачившись вопросом, потом ответил:

– Столько, сколько я скажу.

Конечно, усмехнулась она про себя. Кто бы сомневался?

– Теперь перейдем к деталям. Вы – дальняя родственница моей жены в гостях у нас. Лиза называет вас Холли, но в вашем паспорте я увидел, что вас зовут Сара.

– Да. Холли – это прозвище, которое когда-то дала мне мать. Однажды на Рождество я положила ей в кровать веточку остролиста[1]1
  Holly – остролист (англ.).


[Закрыть].

– Все к лучшему. Поскольку полиция разыскивает Сару Конрой, вы не привлечете внимания.

– Но если они продолжают искать…

– Тот поезд был их наилучшей возможностью, но они не сумели воспользоваться ею. А теперь давайте будем практичными. Возьмите деньги. Это ваша зарплата за первую неделю. Буду платить вам наличными, потому что, чем меньше бумаг, тем лучше. Есть ли у вас в сумочке какой-нибудь документ на имя Сары Конрой?

– Кредитная карточка.

– Дайте взглянуть.

Как только она вынула карточку, он разорвал ее.

– Эй! – с негодованием вскрикнула Холли.

– Все, что связано с вашим настоящим именем, опасно.

– Я готова рискнуть.

– Но вы должны понимать, что рисковать будете не только вы.

Его слова заставили ее замолчать.

– Вам нужна одежда, – продолжал Маттео. – Сядьте сюда. – Он указал на маленький столик, на котором стоял портативный компьютер, подключенный к Интернету. – Вы на сайте одного из римских универмагов, – сообщил он будничным тоном. – Выберите себе что-нибудь, а я закажу доставку.

Она увидела, что сайт открыт на женской одежде и подключен к счету на его имя. Ей только нужно было положить предметы в покупательскую корзину. Холли начала медленно переворачивать страницы, с трудом веря тому, что видела. Это был самый дорогой универмаг в Риме. От цен на одежду у нее перехватило дыхание.

– Мне бы хотелось что-нибудь более обычное, более подходящее для меня.

– Вы считаете себя обычной?

– Именно. Посмотрите сами…

– Я это и делаю. Вы недооцениваете себя. Вы высокая и стройная…

– Тощая и с плоской грудью. Как доска.

– Не выводите меня из терпения! Модели, которые ходят по подиуму, сложены точно так же, и все восхищаются ими…

– А мое лицо. Оно такое невзрачное…

Что-то в его глазах подсказало ей, что этот разговор продолжать не стоит. Маттео помолчал какое-то время, а затем произнес:

– Вы слишком строго судите себя…

– О, поверьте, я вовсе не лукавлю. Я хорошо себя знаю, – с горечью возразила молодая женщина. – Серая мышка, которая поверила лживым словам первого попавшегося мужчины…

Маттео внимательно посмотрел на нее.

– Для начала постарайтесь взглянуть на свое лицо как на пустой холст, на котором вы напишете все, что захотите.

– Так делала ваша жена?

У него дрогнули губы, и Холли мысленно отругала себя за несдержанность.

– Раз уж вы спросили, то да. Она не была большой красавицей, но заставляла каждого мужчину думать, что она красива. Когда она входила, все поворачивали головы.

– И вас это не задевало?

– Нет, я гордился ею.

– Но я не она. И никогда не смогу быть такой.

– Надеюсь. А теперь вернемся к делу. В этом доме вам нужен пристойный гардероб, поэтому забудьте о том, к чему вы привыкли, и выберите одежду, которая соответствовала бы… – Он жестом указал на роскошную обстановку. – Пожалуйста, поторопитесь, у меня много работы.

Остатки напряжения улетучились. Холли сконцентрировала внимание на экране и с удовольствием разглядывала одежду, которая мелькала перед нею.

– Закажите все, что нужно, – было его пожелание, когда он усаживался за другой стол.

Он все умело подготовил, получил доступ к английской версии сайта, вывел сравнительные таблицы английских и континентальных размеров.

Сначала Холли заказала вещи для повседневной носки: блузки, свитеры, брюки – все выглядело обманчиво простым и стоило целое состояние, но она больше не думала о ценах.

Затем настала очередь нижнего белья: трусики, комбинации, кружевные лифчики. Здесь она проявила небывалую скромность и свела заказ к самому необходимому.

Молодая женщина задержала взгляд на платьях для коктейля. Она хотела было купить такой наряд из шифона в темно-красных тонах, но вовремя одернула себя.

Пальто. Да. Ей могло бы пригодиться легкое летнее пальто. Красное или благородного песочного цвета?