Текст книги "Кто ты, возлюбленный?"

Автор книги: Люси Дейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Может, это и есть выход? – подумала Джейн. В конце концов, где гарантия, что затея с поиском богатого жениха не провалится? Но, согласившись участвовать в ней, я сделаю приятное матери. И она наконец перестанет меня пилить.

– Ладно, мам, прости, если я тебя чем-нибудь обидела, – негромко произнесла она.

Летиция улыбнулась.

– Глупышка! Чем ты можешь меня обидеть? И потом, по большому счету мне от тебя ничего не нужно. Главное, чтобы ты была счастлива и жила безбедно. А я уж как-нибудь…

Ну да, конечно! – подумала Джейн, усмехнувшись про себя. Вслух же произнесла:

– Значит, мир? Если бы ты знала, как я не люблю с тобой ссориться!

– Как будто я люблю! – в свою очередь воскликнула Летиция. – И, чтобы не портить друг другу настроения, давай спокойно договоримся: я внесу сведения о тебе в банк данных своего агентства, и мы посмотрим, что из этого получится. Если подвернется хороший человек, я тебя с ним сведу, ну а нет… – Она развела руками. – Тогда уж ничего не поделаешь.

Хороший человек! – вновь хмыкнула про себя Джейн. Представляю… Ладно, посмотрим, как будут развиваться события. Последнее слово все равно остается за мной.

– Ну что, согласна? – вкрадчиво спросила Летиция.

А, была не была! Уступлю. Все равно это ровным счетом ничего не означает.

– Да, мама, – улыбнулась она. – Если таков твой совет, я к нему прислушаюсь.

Глаза Летиции вспыхнули.

– Вот и замечательно, дорогая! Я всегда говорила, что ты умная девочка. Вся в меня. И в отца, конечно.

Определенно в отца, мысленно подтвердила Джейн. Кстати, не он ли нашептал мне про двух сказочных персонажей, ишака и шаха? Если так, то он и сейчас незримо поддерживает меня. Спасибо, папа! Надеюсь, ты разделяешь мое отношение к маминой авантюре? Губы Джейн сами собой изогнулись в улыбке.

– Да, мама, – сказала она, отвечая на последнее замечание Летиции. Затем, кое о чем вспомнив, добавила: – И все-таки я не совсем поняла твое утверждение, будто один год для меня уже потерян.

– Я подразумевала твою внешность, дорогая, – произнесла Летиция, поднимаясь с дивана.

Джейн удивилась.

– Внешность? Что ты имеешь в виду?

– То, что волнует всех женщин – молодость. Сейчас ты красива, твоя кожа свежа, волосы шелковисты, глаза блестят. И это следует использовать. Умные девушки применяют свое женское очарование целенаправленно. Сама знаешь: внешность – мощное оружие слабого пола. Мужчины падки на женскую красоту. Ради смазливого личика, пышного бюста или точеной фигурки они порой готовы на любые сумасбродства. Некоторые швыряют к ногам возлюбленных целые состояния, другие женятся и… хм… Впрочем, этот вариант мы уже сегодня обговаривали. А год потерян для тебя потому, что время не стоит на месте. Оно уходит, унося с собой молодость. Внешность меняется, причем, заметь, не в лучшую сторону, – усмехнулась Летиция. – Так что тебе лучше поспешить, пока ты еще способна манипулировать интересующими нас объектами, уж прости, что употребила подобное слово. Речь идет, разумеется, о мужчинах. – Она вздохнула. – Ах, девятнадцать лет чудесный возраст! Тебе можно позавидовать, моя дорогая. – Летиция мечтательно закатила глаза. – Будь мне сейчас девятнадцать, я бы… – Она вдруг осеклась и покосилась на Джейн. – Прости, кажется, меня не туда занесло. К слову сказать, восемнадцать лет еще лучше, чем девятнадцать, ну да что уж теперь говорить, время ушло. – Выдержав небольшую паузу, Летиция спросила: – Устраивает тебя мое объяснение?

Джейн молча кивнула. К ней вновь вернулось подавленное настроение.

Летиция же, не обратив внимания на тот факт, что брови дочери снова хмуро сошлись у переносицы, захватила со столика чашку и двинулась в коридор. Спустя пару минут на кухне зашумела вода – по-видимому, Летиция споласкивала чашку под краном. Затем хлопнула дверца шкафчика и вновь зазвучали шаги. Сначала в коридоре, потом на ведущей на второй этаж лестнице.

Джейн слышала, как поднимающаяся по ступенькам Летиция напевает что-то себе под нос. Вероятно, у нее превосходное настроение.

К себе отправилась, подумала Джейн. Наверняка сейчас включит компьютер и начнет вносить сведения обо мне в базу данных своего брачного агентства. Интересно, какую фотографию она выберет для объявления? Скорее всего, ту, на которой я изображена под вязом в Гайд-парке. Марта снимала. Или портрет из выпускного альбома колледжа. Все говорят, что на той карточке я просто красавица. А у меня такое впечатление, будто это кто-то другой. Впрочем, какая разница? Мне все равно. Пусть мать выбирает что хочет. Пускай потешится. В любом случае окончательное решение в вопросе брака будет за мной. Скажу «нет» – и ничего она со мной не сделает!

Но как Джейн ни храбрилась, все равно вздрогнула, услыхав, как закрылась дверь материнской комнаты. Этот звук показался ей зловещим – будто захлопнулась дверца клетки.

Все, дорогуша, готовься отправиться под венец! – эхом прокатился в мозгу Джейн чей-то гнусный смешок. Обыграла тебя мать. Сейчас внесет твое имя в список невест, в котором, благодаря своей внешности, ты окажешься далеко не на последнем месте. Так что, будь уверена, соискатели руки и сердца тебя непременно заметят. Потом из общей массы жаждущих жениться выделится какой-нибудь толстосум, а там не успеешь и глазом моргнуть, как грянет свадебный марш!

Джейн помрачнела. Сегодня Летиция открылась ей с новой, достаточно неприятной стороны. Нет, она и раньше считала мать человеком прагматичным, но никогда не думала, что данная черта ее характера простирается так далеко.

И уж конечно Джейн не ожидала, что мать станет торговать ее красотой. Да, торговать, потому что как еще назовешь то, что Летиция собирается сделать?

Возможно, она уже давно задумала эту комбинацию, размышляла Джейн, машинально теребя лежащее на ее коленях вязание. Меня ведь с детства считали красивой. Вот мать и решила извлечь выгоду из моей внешности – выдать меня замуж за богача. Чем не сделка? Может, она и брачное агентство открыла в тайной надежде, что когда-нибудь это пригодится для семейных нужд!

Сердце Джейн сжалось. Ей вдруг стало до того обидно, что даже слезы навернулись на глаза. Она очень болезненно восприняла откровенный цинизм Летиции. Возможно, если бы он исходил от кого-нибудь другого, Джейн отнеслась бы ко всему иначе. Но когда твоя собственная мать строит планы своего обогащения за твой же счет…

Откуда это только взялось! – с досадой думала Джейн. Жила я себе спокойно и горя не знала. А тут вдруг навалилось что-то совершенно ненужное, неискреннее и отвратительное. И хуже всего, что навязывает мне это самый близкий человек. Ведь трудно отказать матери!

Она действительно чувствовала себя сбитой с толку. Для нее была абсолютно неприемлема идея брака в том виде, в каком ее предлагала Летиция. Но в то же время не хотелось огорчать мать. Ей пришлось в жизни несладко, и именно из-за этого она решила провернуть комбинацию с поисками богатого жениха для единственной дочери. Кроме того, Джейн не сомневалась, что Летиция и в самом деле заботится о ее благополучии. А то, что при этом не забывает и о себе… что ж, каждому человеку присущ инстинкт самосохранения. К тому же Летиция наверняка полагает, что заслужила некоторое поощрение за свои былые труды. Все-таки растить дочь в одиночку не шутка.

Так-то оно так, только жить с каким-нибудь совершенно чужим человеком придется мне, а не ей. Она нервно скомкала вязание и твердо сказала себе: не будет этого! Я согласилась поиграть в эту игру лишь для виду. И только ради матери. А когда наступит удобный момент, уйду в тень – и все. Надо будет, решусь на крайние меры. Сниму отдельное жилье и стану жить самостоятельно.

Воткнув спицы в клубок, Джейн положила вязание в специальную корзинку и отправилась на кухню, чтобы сварить себе кофе. Спустя несколько минут она вернулась в гостиную с чашкой, над которой вился ароматный пар. Вновь устроившись на диване, Джейн взяла пульт дистанционного управления и принялась искать какой-нибудь интересный фильм. Ей хотелось отвлечься от невеселых раздумий.

4

Была пятница – день, когда в предвкушении уикенда все спешат поскорее уйти с работы. А Тони Майлос, напротив, допоздна засиделся в своем офисе, расположенном на четвертом этаже одного из деловых центров Сити.

Тони некуда было спешить. Его загородный особняк и большая комфортабельная квартира в районе Найтсбридж пустовали, потому что, кроме него, там никто не жил. И вовсе не потому, что ему, тридцатидвухлетнему человеку, владельцу фирмы «Майлос пет-фудс» и сети фабрик по производству корма для домашних питомцев, нравилось одиночество. Просто так сложилась его жизнь.

Когда-то он встречался с девушкой, подумывал о женитьбе, строил планы на будущее. А потом все рухнуло.

В один прекрасный день Тони стал невольным свидетелем телефонного разговора своей возлюбленной с подругой, из которого узнал много важного для себя.

Они с Джессикой – так звали девушку, о которой Тони уже думал как о невесте, – договорились встретиться в открытом летнем кафе на набережной Виктории. Тони немного задержался, так как по дороге забежал купить цветы.

Подойдя к кафе, он увидел сидящую за столиком Джессику. Она находилась в тени большого полосатого зонта и непринужденно болтала с кем-то по мобильному телефону. Очень скоро Тони понял с кем – с зеленоглазой брюнеткой Бетти, которую он недолюбливал за привычку совать нос в чужие дела.

Сначала Тони хотел осторожно приблизиться сзади и положить перед Джессикой букет крупных ромашек, но вдруг застыл, услыхав странную фразу:

– Да мой недотепа снова опаздывает. – Это произнесла в трубку Джессика. Причем таким тоном, какого раньше Тони от нее никогда не слышал. Даже ее голос как будто изменился – стал то ли ниже, то ли грубее. – Представляешь, Бетти, я должна его ждать! – продолжала между тем Джессика. – Ну ничего, как поженимся, я этого размазню быстро приструню. Чтобы много о себе не воображал. И не думал, что если у него миллионы, то я должна ходить перед ним на цыпочках.

На цыпочках? – удивился Тони. Когда я такого требовал? И потом, что это еще за определения: «недотепа», «размазня»?

– Конечно, размазня, – произнесла в трубку Джессика. – Мне такие парни не нравятся. Какой-то он… даже не знаю, как сказать. В общем, только и слышно от него «пожалуйста», «будь любезна», «позволь тебе помочь», «можно тебя поцеловать?»… Да, так и говорит! Ты когда-нибудь встречалась с мужиком, который бы спрашивал разрешения, прежде чем поцеловать тебя? И я нет. А сейчас довелось. Что? Конечно, раздражает. Да я понимаю, что он вежливый, но не до такой же степени! Как-то это все… странно. Ты ведь знаешь, мне нравятся инициативные парни. Такие, как Макс, например. Тот полез ко мне под юбку, едва мы успели познакомиться. Вот это я понимаю натиск! Что? – Выслушав очередную фразу подруги, Джессика рассмеялась. – Конечно, вспоминаю Макса! Скажу больше, только пусть это останется между нами, ладно? Не только вспоминаю, но до сих пор с ним изредка встречаюсь. Что? После свадьбы? А почему бы и нет? Тони – это одно, а Макс – другое. Для первого я буду женой, для второго любовницей. Собственно, я бы с большей охотой вышла замуж за Макса, но у него, ты же знаешь, ветер в карманах гуляет. А Тони мне недавно такие серьги подарил… ммм… загляденье! Я тебе потом покажу. Изумруды на платине в золотом обрамлении. К твоим зеленым глазам? Конечно, подошли бы. Бетти! Ну не расстраивайся. Может, и тебе когда-нибудь подарят. Вот найдешь себе такого же мямлю, какого я сцапала…

Джессика еще продолжала болтать, а Тони повернулся и побрел прочь, толком даже не понимая, куда идет. Удалившись ярдов на двести, он остановился возле парапета набережной и долго смотрел на воды Темзы.

Как я мог так ошибиться? – вертелось в его голове. Но ответа он не находил.

Тони познакомился с Джессикой у дантиста. Она работала в приемной стоматологического кабинета, и пациенты попадали сначала к ней, а потом к врачу.

С зубами у Тони, к счастью, все было в порядке, но он хотел проконсультироваться относительно того, можно ли их отбелить. Джессика встретила его так, будто он был первым человеком, заглянувшим в кабинет за последние полгода. Она вышла из-за своего рабочего стола и направилась навстречу Тони, слегка покачивая бедрами и стуча по полу высокими тонкими каблуками. На ней был коротенький белый халат с глубоким вырезом на полной груди, стройные ноги обтягивала черная сеточка чулок.

Стоя у парапета, Тони припомнил, что в первую минуту эта обольстительная сеточка и привлекла его взгляд. Потом он разглядел скрывающиеся под ней точеные и открытые почти до середины бедра ноги, затем увидел тонкую талию, бюст, на котором едва сходились полы халата, и только после этого разглядел лицо, которое показалось ему несколько менее примечательным, чем все остальное.

У Джессики были пухлые, подкрашенные алой помадой губы, аккуратный, чуть вздернутый носик и карие глаза. А когда она улыбнулась, стали видны крупные белые зубы – между двумя передними темнела щелочка. Волосы Джессики, оттенка червонного золота, были подняты высоко на макушку и повязаны черным бантом.

– Проходите, пожалуйста, – произнесла она с отработанными до автоматизма профессиональными интонациями. – Присаживайтесь. – Джессика указала на одно из глубоких кожаных кресел, перед которым стоял столик со стопкой журналов. – Кофе?

– Спасибо, не откажусь, – с улыбкой ответил Тони, продолжая разглядывать любезную ассистентку дантиста.

Все так же покачивая бедрами, она удалилась в соседнее помещение, но вскоре вернулась с чашкой ароматного напитка, которую поставила перед Тони на стол.

– Прошу.

– Благодарю, – вновь улыбнулся он.

– Это ваш автомобиль? – как бы между прочим спросила Джессика, мельком взглянув за окно приемной, где на улице стоял, приткнувшись к тротуару, шикарный «ягуар».

– Да, – чуть удивленно протянул Тони. – А что, здесь запрещена парковка?

Губы Джессики вновь изогнулись в профессиональной улыбке.

– Нет, я просто так спросила. – Затем она села на свое рабочее место и принялась заполнять специальный бланк, занося в него данные нового пациента – имя, пол, возраст, домашний адрес, номер телефона и род деятельности.

– А зачем вам последнее? – поинтересовался Тони, после того как ответил, что он бизнесмен, владелец частной фирмы.

– Для статистики, – не моргнув глазом обронила Джессика.

Однако впоследствии, когда заполненный ею бланк оказался в его руках, Тони почему-то не обнаружил сведений о своей профессии. Впрочем, на карточке даже графы такой не было.

Но тогда Тони не придал этому значения. Лишь гораздо позже, анализируя историю с Джессикой, он сообразил, что та попросту выведывала информацию о нем.

В тот день врач назначил ему процедуры, и он стал приезжать в стоматологический кабинет по вечерам, после работы. Джессика неизменно встречала его лучезарной улыбкой, но кофе больше не предлагала, дабы не помешать процессу восстановления белизны эмали зубов.

А когда курс лечения завершился, Тони вдруг почувствовал, что ему хочется увидеть Джессику. На всякий случай он выждал еще несколько дней, чтобы удостовериться в своем желании, а потом сел в машину и отправился по знакомому маршруту.

– Добрый вечер, – сказал он, взбежав по трем ступенькам и толкнув тяжелую стеклянную дверь.

В одиночестве сидевшая в приемной за столом Джессика подняла голову, увидела его и расцвела в улыбке.

– Здравствуйте, мистер Майлос.

– Можно просто Тони, – произнес он.

– В таком случае и меня зовите просто Джессикой.

– Замечательно. Благодарю! – Его взгляд скользил по ее фигуре.

– У вас возникли проблемы с зубами, мистер… э-э… Тони? – негромко спросила Джессика, поднимаясь и медленно огибая стол. Сегодня на ней были чулки шоколадного цвета со сложным плетеным узором.

Тони провел языком по внезапно пересохшим губам.

– Что?

По лицу Джессики скользнула улыбка, в которой сквозил оттенок плотоядности. Тони заметил ее, и она показалась ему странной, но он тут же забыл об этом. Сейчас его интересовало другое.

– Ваши процедуры закончены, Тони, но вы приехали вновь, – нарочито медленно повторила Джессика. – Почему? Вас беспокоят зубы?

– Ах вы об этом, – усмехнулся он. – Нет, я… – Тони умолк. Из-за волнения ему трудно было говорить. Он испытывал прилив острого чувственного желания. Эта женщина пробуждала в нем то, что принято называть первобытными инстинктами. Он даже не мог понять, испытывает ли к ней какие-либо чувства, – все затмевала эротическая лихорадка.

– Да? – почти шепотом произнесла Джессика.

Тони вновь провел языком по губам.

– Я приехал… повидаться с вами.

Глаза Джессики сверкнули.

– Правда?

– Да, – кивнул Тони.

– А зачем вам это понадобилось?

Тони посмотрел ей прямо в глаза.

– Я хочу пригласить вас… – Он на миг задумался. Вообще-то у него не было четкого плана действий. Он просто сел в автомобиль и приехал сюда, повинуясь внезапному порыву. Сейчас нужно было решить, что делать дальше. – Ну хотя бы в ресторан. Поужинаете со мной?

Ресницы Джессики затрепетали и опустились. Затем повисла довольно продолжительная пауза. Тони даже встревожился.

– Джессика? – произнес он с плохо скрываемым волнением. – Вы согласны?

Она подняла взгляд.

– Да, Тони. Я поужинаю с вами.

Он облегченно вздохнул.

– Значит, я могу вас подождать?

Джессика улыбнулась.

– Не нужно. Мой рабочий день уже закончился. Сейчас я переоденусь, скажу доктору, что ухожу, и все. Это займет несколько минут.

– Чудесно!

Так они начали встречаться.

Тони стоило огромных усилий удержаться в рамках приличий и не пригласить Джессику тем же вечером к себе домой. Желание просто распирало его, однако, будучи человеком воспитанным, он не мог уподобляться неандертальцу, который набрасывается на самку, как только у него возникает необходимость в сексуальном контакте.

Минуло недели две, прежде чем между ними произошла интимная близость. Тони был от нее в восторге, хотя поведение Джессики в постели и показалось ему несколько прямолинейным. По его мнению, ей недоставало тонкости, к тому же она совершенно игнорировала нюансы. Но он объяснял это тем, что Джессика пылала страстью не меньше его самого и ей просто не хватало терпения для того, чтобы вдаваться во всякие интимные мелочи.

Ничего, со временем у нас все наладится, думал Тони. Главное, что мы, кажется, подходим друг другу. Во всяком случае, я никогда еще не испытывал такого острого желания.

Месяца через три он начал подумывать о женитьбе, тем более что Джессика только и говорила о своих мечтах – например, о том, каким видит свой будущий дом, скольких детей хотела бы иметь и тому подобное.

Официальное предложение руки и сердца Тони собирался сделать в день рождения Джессики, до которого оставалось меньше двух недель. Если считать, начиная с сегодняшнего дня. Тони мрачно усмехнулся, продолжая разглядывать рябь на поверхности Темзы. Но считать больше не придется. Уж мне точно! Пусть теперь этим занимается Макс, или как там Джессика называла своего дружка…

Он повернулся уйти, но обнаружил, что продолжает сжимать в руке букет. С минуту Тони рассматривал ромашки, каждая из которых была размером с блюдце, потом размахнулся и швырнул их в реку. С тихим всплеском букет упал в воду, закачался на волнах, затем стал едва заметно перемещаться влево под воздействием течения.

– Плыви, – тихо произнес Тони.

Потом быстро, не глядя по сторонам, пошел прочь.

На следующий день он позвонил Джессике на работу, представился недотепой и размазней и сказал, что прекращает отношения. Джессика поначалу словно онемела, потом разразилась длинной плаксивой тирадой, которую Тони прервал, повесив трубку. Больше они не встречались.

Все это произошло три года назад. С тех пор у Тони случилось несколько романов, но все были мимолетными. История с Джессикой так сильно подействовала на него, что он начал с опаской относиться к каждой новой подружке. В особенности его подозрительность возрастала, если та хотя бы случайно заводила разговор о замужестве. Обжегшись на молоке, Тони стал дуть на воду.

Разумеется, он и прежде слышал о неприглядных – а порой даже трагических по своим последствиям – случаях, когда один из молодоженов вступал в брак из корыстных побуждений, однако ему даже в голову не могло прийти, что нечто подобное может случиться с ним. Поэтому мало было сказать, что двуличие Джессики потрясло Тони – оно его ошеломило.

Несколько дней после неожиданной развязки он ходил словно в воду опущенный. Перестал общаться с друзьями, не отвечал на телефонные звонки, делая исключение лишь для отца и матери, но и беседы с ними старался свести к минимуму.

Единственным, кто имел к Тони доступ в любое время дня и ночи, был Бен Майлос, младший брат его отца, Эндрю Майлоса, и то только потому, что являлся генеральным финансовым директором фирмы «Майлос пет-фудс».

Эндрю Майлос передал сыну управление делами, когда Тони исполнилось двадцать семь лет. Самому Эндрю в ту пору было шестьдесят пять, и он наконец-то осуществил свою мечту: построил виллу на приобретенном ранее клочке суши в Средиземном море – на одном из Балеарских островов. Когда дом был готов, Эндрю объявил, что уходит на пенсию, передал дела единственному сыну, затем взял жену, любимца ротвейлера по кличке Джефф и отбыл на новое место жительства.

Тони едва ли не с детства знал, что рано или поздно наступит день, когда ему придется взвалить на плечи управление семейным бизнесом. Поэтому для него не явилось неожиданностью решение отца. Кроме того, он успел в течение двух лет поработать в фирме «Майлос пет-фудс» главным менеджером и доказал, что обладает неплохой деловой хваткой.

Так что Эндрю со спокойной душой предался новой жизни, напутствовав Тони такими словами:

– Я много потрудился, сынок. Теперь настал твой черед. – И добавил, что всегда поможет советом и что дяде Бену Тони может доверять как себе самому.

С тех пор прошло шесть лет. За это время Тони многого достиг. Расширил и модернизировал производство, обзавелся новыми деловыми партнерами, увеличил рынок сбыта и, соответственно, доходы. Только его личная жизнь осталась без изменений.

Три года назад он предпринял попытку обзавестись семьей, потерпел на этом поприще неудачу и оставил свою затею, так сказать, до лучших времен. Ему по-прежнему хотелось любви, искренности, душевного тепла, однако он безумно боялся ошибиться вновь. Нанесенная Джессикой рана постепенно затягивалась, и ему очень не хотелось бередить ее.

Но в целом отношение Тони к роману с Джессикой претерпело изменения. Если поначалу он воспринял эту историю как трагедию, то сейчас даже радовался, что все так вышло. Ведь они могли пожениться, у них появились бы дети, а потом непременно назрел бы конфликт, потому что рано или поздно Джессика выдала бы себя. Обнаружила бы свое истинное отношение к Тони. И тогда им пришлось бы расстаться, потому что Тони никогда не смог бы продолжать жить с женщиной, по сути своей предательницей. Ибо использование его самого и принадлежавших ему денег он рассматривал как предательство.

Но одно дело расстаться, когда еще ничего толком даже не началось, и совсем другое – когда совместная жизнь вошла в колею и рвать приходится по живому. А дети? Что было бы с ними? Ведь их пришлось бы делить. И тогда посторонние люди решали бы, сколько времени каждый ребенок должен проводить с папой, а сколько – с мамой.

Даже сейчас Тони передернуло от этой мысли. Он был убежден, что взрослые обязаны устраивать свои дела таким образом, чтобы не страдали дети.

Интересно, думала ли тогда о чем-либо подобном Джессика? – размышлял он, машинально рисуя карандашом бессмысленные фигурки на желтом листке бумаги для заметок.

Разумеется, думала, прозвучал в ответ саркастический голос подсознания. Только совсем не так, как ты. Наверняка и она планировала обзавестись детишками, но не ради них самих, а только для того, чтобы покрепче привязать тебя к себе. И чтобы использовать их в качестве средства шантажа в случае необходимости. Так что, парень, не сомневайся, про детей Джессика думала!

Тони печально вздохнул. Скорее всего, так и было.

Тем лучше, что я вовремя с ней порвал. Иначе сейчас у меня была бы уйма проблем. А так я свободен… хотя все еще одинок.

С его губ вновь слетел вздох.

В этот момент в дверь кабинета коротко постучали, затем она отворилась и порог переступил Бен Майлос. Он был очень похож на своего старшего брата Эндрю и одновременно на Тони – что представлялось совершенно естественным, так как все трое являлись близкими родственниками.

У них были одинаково синие глаза и темные волосы. Правда, на висках Бена, которому в этом году исполнилось пятьдесят шесть, серебрилась седина, а шевелюра Эндрю обещала через некоторое время стать совершенно белой. Вдобавок у последнего с возрастом произошли некоторые изменения в фигуре. У Бена тоже появилось небольшое брюшко, но под пиджаком оно было почти незаметно. И лишь Тони оставался таким же стройным и подтянутым, как в двадцать лет.

Достигалось это с помощью регулярных занятий на разного рода тренажерах. И в лондонской квартире, и в загородном особняке Тони имелись специальные, напичканные всевозможным спортивным оснащением комнаты, где он проводил немало времени. Кроме того, в загородном жилище Тони был устроен солярий, поэтому и зимой и летом он всегда выглядел загорелым.

– Что-то ты засиделся сегодня, – сказал Бен, приближаясь к рабочему столу Тони и усаживаясь в стоящее сбоку кресло. – Дела?

Тони усмехнулся.

– Нет, просто задумался.

Бен внимательно посмотрел на него. Племянник показался ему слегка осунувшимся.

– Какие-то проблемы?

Тони пожал плечами.

– Нет… – Затем он в свою очередь взглянул на Бена. – А почему ты спрашиваешь?

– Мне показалось, тебя что-то беспокоит.

Откинувшись на мягкую спинку вращающегося кресла, Тони улыбнулся.

– Спасибо за заботу, Бен, но ты напрасно тревожишься. У меня все в порядке.

– О чем же ты размышляешь, если не секрет?

– Так, вспомнилось прошлое, – сказал Тони, отводя глаза в сторону.

Бен вновь окинул его пристальным взглядом.

– Сдается мне, я догадываюсь, о чем ты задумался.

Густые темные ресницы Тони взметнулись.

– В самом деле?

Бен молча кивнул.

– Ну и что же это такое, по-твоему? – спросил Тони.

– Не что, а кто. Джессика?

В глазах Тони промелькнуло удивление. Бену была известна история плачевно завершившегося романа с Джессикой, однако Тони полагал, что тот давно забыл о ней. Вернее, думает, что Тони забыл. Они давно уже не вспоминали в разговорах события трехлетней давности.

– Что ты так смотришь? Я угадал? – улыбнулся Бен.

– Э-э… да.

Скрывать что-либо от Бена не имело смысла. Многолетняя практика в финансовой сфере сделала его очень проницательным. Да и в способности мыслить логически Бену тоже трудно было отказать.

– Вот видишь, а говоришь, нет проблем! – не без самодовольства усмехнулся тот.

Тони удивился еще больше.

– Конечно нет. Они обязательно возникли бы, если бы я женился на Джессике, но, к счастью, случайность уберегла меня от беды.

Бен сочувственно вздохнул.

– Да, парень, без преувеличения можно сказать, что тебе чертовски повезло. Приди ты на то свидание вовремя – и все, конец спокойной жизни!

– Уж в этом-то можно не сомневаться, – согласился Тони. – К настоящему моменту я бы, наверное, уже судился с Джессикой.

Бен кивнул.

– Будь уверен, она бы своего не упустила. Та еще штучка. – Немного помолчав, он добавил: – Кстати, когда ты познакомил меня с ней, я сразу подумал: в манерах девицы ощущается налет вульгарности.

Тони слегка подался вперед.

– В самом деле?

– Увы! – развел Бен руками.

– Почему же ты мне сразу ничего не сказал?

– Ну… мне как-то неловко было. И потом, я ведь не думал, что ты захочешь жениться на Джессике. Кроме того, все было настолько очевидно, что я решил, будто ты сам все прекрасно видишь.

– К сожалению, твое заключение оказалось ошибочным, – вздохнул Тони.

– Неужели же ты не заметил в ней ни единого изъяна? – удивился Бен.

Тони невесело рассмеялся.

– Эх, если бы ты знал, в каком состоянии я тогда находился!

– В каком? – с любопытством взглянул на него Бен.

– В чувственном угаре, иначе это не назовешь. Мой мозг был словно в тумане и воспринимал одни только сексуальные импульсы. И те, что посылал мой собственный организм, и особенно те, что исходили от Джессики.

Бен слушал Тони с подчеркнутым вниманием. В его глазах возник странный блеск.

– Очень интересно!

– Да, тебе интересно, а я едва не угодил в историю, – хмыкнул Тони. Затем внимательнее взглянул на Бена. – А что это ты так оживился?

– Я? – Слегка сконфузившись Бен провел пальцами по волосам. – Я ничего, просто так…

– Ах ты старый лис! – рассмеялся Тони. – Больше двадцати лет женат, а туда же… Смотри, Линда узнает, тебе не поздоровится.

Речь шла о жене Бена, в которую тот и по сей день был влюблен, как в молодости.

– Не узнает, – ухмыльнулся Бен. – Ты не скажешь, – уверенно добавил он, – а я стараюсь избегать в разговорах с ней подобных тем.

– Это почему же? – вскинул бровь Тони.

Бен слегка пошевелился в кресле.

– Видишь ли, с некоторых пор Линда несколько охладела к сексу – что, впрочем, часто происходит с женщинами ее возраста, насколько мне известно, – зато стала очень ревнива.

Тони недоверчиво покосился на него.

– Что? Линда начала тебя ревновать?

– Представь себе, – вздохнул Бен. – Ей втемяшилось в голову, что раз она стала не так интересна в постели, как прежде, я непременно заведу себе на стороне другую женщину.