Текст книги "Благосостояние для всех"

Автор книги: Людвиг Эрхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Особенно чреваты последствиями тенденции к снабженческому государству, если они возникают как раз тогда, когда объективные, т. е. материальные предпосылки начинают все яснее говорить в пользу отказа от такого направления мысли. Если мы должны были бы считаться с возможностью того, что несмотря на прогрессирующую технику развитие современного народного хозяйства может пойти вспять и условия жизни народа могут ухудшиться, то тогда еще можно было бы понять стремление к установлению всеобщего коллективного снабжения. Однако, все говорит за то, что условия жизни народов, придерживающихся принципа социального рыночного хозяйства, постоянно улучшаются. Поскольку же приходится считаться с систематическим повышением доходов и все более высоким уровнем жизни, представляется оправданным и с социальной точки зрения, чтобы на каждого отдельного человека была возложена индивидуальная ответственность за самого себя, и притом даже в более сильной мере, чем до сих пор. Это требование тем более оправдано еще и потому, что весь имевший место предыдущий опыт говорит о том, что «государство благоденствия» может означать все, что угодно, но только не «благоденствие»; это скорее очаг скудости.

Основательный анализ вопросов, мимо которых не может пройти дискуссия по вопросам социальной политики, не должен склонить меня к умолчанию о тех заботах, которые занимали нас в последнее время. Когда читатель прочтет эти страницы, социальная реформа вероятно уже найдет свое оформление в законодательном акте. Тем не менее я сомневаюсь, чтобы дискуссия о целесообразности социальной реформы на этом закончилась. Если бросить взгляд на те государства, которые за последние годы провели аналогичные опыты, то мы увидим, насколько такого рода реформы являются лишь исходным пунктом борьбы за осмысленный социальный порядок.

Моя критика пагубного стремления к снабженческому государству, конечно, не должна быть превратно истолкована как мой отказ от социального страхования, в том виде, как оно исторически выросло. Помоему, вполне даже возможно еще дальнейшее развитие социального страхования. Однако я считаю, что на ложном пути находятся люди, которые по соображениям профессии или призвания и исходя из занимаемого ими положения в народнохозяйственном процессе имеют право и обязанность стоять за свободу, – а они стремятся подчиниться коллективу или, лучше сказать, стремятся быть втянутыми в него.

Пределы социального страхования

При современной оценке социального страхования надо учесть, насколько за последние десятилетия изменились формы и принципы экономики и как за это же время изменилась общественно-политическая структура. «Пролетарий», который не мог или не хотел позаботиться об обеспечении своей старости и поэтому неизбежно должен был пользоваться защитой со стороны государства, в скором времени – при продолжении современной экономической политики – исчезнет. Условия жизни германского рабочего со времен Бисмарка стали несравнимо лучше и свободнее. Там, где человек и его семья, сознавая ответственность перед самим собой, в состоянии сами позаботиться о себе, – там принудительная защита со стороны государства должна прекратиться. Это относится, по меньшей мере, к служащим, получающим более высокие доходы и занимающим ответственные посты, – все равно, где, – в экономике или администрации. Кроме того, это было бы весьма сомнительным и для нашей общественной и политической жизни решением вопроса, если бы такие граждане были втянуты в принудительное страхование. Ведь благодаря их положению и занимаемым постам они могут существовать и на доходы от своего труда, полагаясь на собственные силы. До известной степени понятно, что война и валютная реформа со связанными с ними глубоко идущими перемещениями и перегруппировками среди различных слоев общества, вызвали стремление к коллективной обеспеченности.

Все эти мои высказывания говорят о желании ограничить объем коллективной обеспеченности, то есть о желании скорее сузить, чем расширить ее границы. Однако, чтобы все-таки избежать неправильного толкования, надо в связи с этим подчеркнуть, что я также считаю само собой разумеющимся долгом общественности заботиться об обеспечении людей на старости лет. Я имею ввиду тех старых людей, которые не по своей вине потеряли свои сбережения в результате политики, приведшей к двум инфляциям. Тут не может быть социальных различий; надо старым рабочим и служащим помогать в той же степени, и таким же образом, как и представителям вольных профессий, работающим самостоятельно. Надо помогать одинаково местным жителям (Западной Германии) и беженцам. Но это – особая проблема, родившаяся из особенности нашей германской судьбы, и эта проблема не должна приводить нас к ложным выводам, а именно, будто принудительное страхование и коллективная обеспеченность являются именно тем, на что эти категории лиц как раз только и могут претендовать. Последствия инфляции, дважды пережитой одним поколением, не может, конечно, укрепить доверие людей к собственным нашим силам. Этот трагический опыт должен быть учтен; но он должен был бы, наоборот, послужить поводом к тщательной проверке и переоценке всех хозяйственных и финансовых мероприятий, чтобы мы снова не стали на роковой путь, ведущий к обесценению денег.

Во всяком случае серьезнейшие опасения уместны по отношению ко всем попыткам втянуть самостоятельных трудящихся в систему коллективной обеспеченности. Готовность к свободному и ответственному преодолению трудностей жизни является необходимой предпосылкой независимого существования в свободном экономическом и общественном строе. Самостоятельность в области рыночного хозяйства означает не что иное, как проявление людьми собственной инициативы и при наличии личной ответственности в самостоятельной деятельности, направленной на заработок и доход, в результате чего такие люди становятся носителями предпринимательской инициативы или же инициативы в области духовного творчества. Для самостоятельных открывается, с одной стороны, путь для использования возможностей, предоставляемых хозяйственным развитием; с другой стороны, последствием этого должна быть готовность людей нести, связанный с этим, хозяйственный риск.

В рамках рыночного хозяйства такое положение в хозяйственной жизни никоим образом не может быть гарантировано государством. Оно скорее должно быть результатом ежедневно проявляемых качеств и устремлений – хозяйственной производительности, готовности и мужества к дерзанию и, прежде всего, стремления к ответственному и индивидуальному оформлению собственного образа жизни. Отсюда вытекает прямо неизбежное требование, что от людей, занимающихся самостоятельной и независимой деятельностью в рамках нашего хозяйственного и общественного строя следует ожидать ответственной предусмотрительности в отношении любого социального жизненного риска.

Внутренне противоречивым было бы положение, и оно означало бы предоставление совершенно неоправданного преимущества, когда, с одной стороны, каждому гражданину в рамках свободного экономического строя предоставляется возможность заниматься самостоятельной деятельностью и поощряется стремление к самостоятельному и независимому существованию, а, с другой стороны, когда этот же гражданин освобождается, даже в государственно-принудительном порядке, от ответственности за построение и оформление собственного образа жизни[73].

Схематическое, по необходимости, принудительное снабжение всегда недоучитывает, что в случае самостоятельных производителей и свободных профессий дело всегда касается весьма разношерстных и внутренне дифференцированных групп. Следовательно, предусмотреть и обеспечить здесь удовлетворение всех индивидуальных нужд и потребностей не представляется возможным. При критическом анализе этого вопроса нельзя не коснуться также и другого вопроса: к чему бы это привело, если среди свободных профессий каждая группа в отдельности взялась бы за построение своей системы коллективного обеспечения и снабжения?

Отказ от анахронических решений

Не были ли мы в течение последних восьми лет свидетелями того, какие трагические последствия вызывает распыление усилий народного хозяйства? И особенно тогда, когда каждый отдельный слой и класс, каждое сословие полагает, что можно вести свою собственную жизнь вне контакта с другими группами населения. Что было бы, если бы люди свободных профессий – пусть это будут врачи, адвокаты или хозяйственные ревизоры – придут к тому, чтобы создать организации, которые снабжали бы только их? Тогда эта обеспеченность в узких рамках станет сама по себе все более проблематичной. Этим путем будет поощряться замкнутая жизнь этих отдельных групп, вскармливаться пагубный эгоизм, – явления абсолютно анахронические, – раз в то время, когда мы, наконец, подходим к освобождению от протекционистского мышления и националистического эгоизма, чтобы придти к более всеобъемлющим формам человеческой и общественно-экономической жизни. Не следует думать, что можно, с одной стороны, добиться обеспеченности путем создания узких групповых перегородок в рамках коллектива, а с другой стороны, уничтожить одновременно все стеснительные ограничения и устремиться на широкие просторы.

И с других точек зрения возникают сомнения по поводу подобных заблуждений. Например, попытка перенести принципы социального страхования, применяемые в существующих двух крупных секторах страхования – страхование рабочих и страхование служащих, – в область социального обеспечения по старости, раздельно по отдельным профессиональным группам, потерпит неминуемо неудачу. Такая попытка еще могла бы обсуждаться и претворяться в жизнь, если на протяжении ближайших десятилетий можно было бы считать исключениями крупные изменения в структуре общества. Правда, в отношении большого числа не самостоятельных трудящихся можно без большого риска предвидеть постоянство развития, но что касается некоторых определенных средних слоев населения, например, ремесленников или лиц, занятых в розничной торговле, то никто не может предвидеть и с уверенностью сказать, каким путем пойдет развитие в каждом из этих секторов в отдельности.

Здесь должна быть учтена по меньшей мере возможность больших структурных изменений. Чем численно меньше круг лиц, желающих применить для своей группы новые принципы для крупнейших видов социального страхования, тем менее устойчивым будет здание, построенное на этих принципах.

Естественно, подобные соображения не могут не считаться со столь широко обсуждаемой реформой пенсий, – независимо от того, о каком методе начисления пенсий идет речь. Главное в том, чтобы пенсии изменялись в общем и целом автоматически в связи с изменениями в показателях народного хозяйства. Основанием этой «подвижной» шкалы пенсий служит присущая рыночному хозяйству идея о постоянном росте производительности; названная шкала пенсий исходит из проверенного опыта, что рост производительности сказывается меньше в понижении цен, но, главным образом, в повышении номинальной заработной платы. Такие пенсии, исчисленные на основании ставок заработной платы, в свою очередь зависящих от уровня производительности, не опасны с точки зрения конъюнктурной и валютной политики лишь до тех пор, пока сами эти изменения в оплате труда не приводят к перебоям валютного или конъюнктурного характера. Если этого приходится все же опасаться, тогда этот способ исчисления пенсий с неизбежностью приведет к усилению опасностей для устойчивости валюты. Здесь не исключена возможность сочетания разного рода влияния и воздействия, о последствиях чего речь еще впереди.

Хорошая социальная политика нуждается в валютной устойчивости

С точки зрения политики следует, прежде всего, выяснить, не приведет ли слишком сильная связь пенсий с заработной платой к ослаблению сопротивления требованиям профсоюзов, часто весьма чрезмерным, которые предъявляются ими во время переговоров о ставках заработной платы. Этот ход мыслей основан на столь же опасной, как и ошибочной установке, будто социальная политика не должна интересоваться устойчивостью валюты.

Мне представляется во всех отношениях невозможным и даже преступно легкомысленным исходить при нововведениях, каким является, например, пенсионная реформа, из соображений о преступно вызванных катастрофах, какой была последняя инфляция. Было бы невероятным заблуждением, если бы народ или государство поверили в возможность проведения инфляционной политики, в то же время веря в возможность предотвращения ее последствий. Это было бы равносильно попытке поднять самого себя за волосы. Наоборот, следует сосредоточить все силы на том, чтобы избежать инфляции. Нужно заклеймить всякое потворство инфляционной политике перед лицом всей общественности и этим воспрепятствовать всякой такой попытке.

Инфляция не обрушивается на нас как проклятие или трагически роковое событие. Она всегда вызывается легкомысленной или даже преступной политикой. Всякое новое урегулирование положения о пенсиях для стариков, заранее принимающее в расчет неизбежность роста цен или понижение покупательной способности населения, не может привести к благоприятным или хотя бы даже только сносным результатам. Такое урегулирование скорее способно преумножить беду. Все более и более многочисленными будут группы нашего народа, которые захотят избежать личной ответственности и попытаются добиться и для самих себя якобы абсолютного, и все же столь иллюзорного обеспечения, как бы «застрахованности» от всех превратностей судьбы.

Перенесение в область вопроса о пенсиях принципов политики заработной платы (так называемой «активной» политики заработной платы), которая имела бы своим последствием постоянное повышение цен, должно было бы в очень короткий срок уменьшить общий интерес к устойчивости валюты, но и вызвать затем к жизни пагубнейшее развитие. Всеобщая заинтересованность в сохранении реальной покупательной силы наших денег как раз и является одной из главных сил, противодействующих инфляционной политике. Кроме того, необходимо спросить самих себя, каким образом можно рассчитывать на образование крупного капитала путем накопления сбережений, если социальное законодательство явно делает ставку на постоянно растущие цены? И если к тому еще вера народа в устойчивость валюты начнет колебаться, а стремление к наиболее полной «обеспеченности» и «застрахованности» потребует таких высоких взносов социального обеспечения, что для индивидуального накопления сбережений останется – фактически и психологически – очень мало места?

Когда шла дискуссия об исчисляемой по индексу пенсии, то есть об одном из типов пенсии с подвижной шкалой, то я указывал, что было бы неправильно выступать вообще против такого рода пенсий. О том, что известная зависимость пенсий от состояния экономики должна иметь место, говорит то обстоятельство, что наше представление о прожиточном минимуме, иначе говоря об уровне достойного существования, с годами подвергается постоянным изменениям. Недостаточно исчислять и начислять пенсии лишь на основании внесенных взносов и пользуясь классическими формулами; такие пенсии, по достижении человеком пенсионного возраста, оказывались бы недостаточными для жизни, да и несправедливыми. Иными словами, пенсии должны быть динамичными, а не неподвижными, но было бы ошибкой установить тесную связь пенсионных ставок с изменениями в заработной плате, могущими достигнуть размеров, уже несочетаемых с устойчивостью валюты.

Но на более продуманной основе исчисления пенсий имеется возможность подвижного приспособления их к меняющимся условиям жизни. Такая практика могла бы иметь место тогда, например, когда вместо ставок заработной платы мы взяли бы за основу исчисления коэффициент текущего роста производительности. Этим было бы обеспечено, что и пенсионеры получали бы свою долю из повышенной производительности народного хозяйства, то есть участвовали бы в действительном прогрессе страны.

Эта формула могла бы звучать следующим образом: в той мере, в какой национальная продукция, выраженная в текущих ценах, разделенная на число трудящихся или число жителей, показывает повышение производительности, в такой мере, или пропорции, повышаются и пенсии. Получатель пенсии соучаствовал бы тогда в результатах повышения производительности; но он был бы заинтересован и в собственной активности в период своей активной трудовой жизни; он постоянно будет заинтересован в качественном повышении народного хозяйства. Такой рабочий или служащий (или пенсионер) не будет считать, что накопление сбережений является чем-то лишним. Он будет сознавать, что капиталовложения, которые финансируются, в частности, путем использования сбережений, служат улучшению его положения и положения его семьи.

Каждый трудящийся, как и каждый пенсионер будет тогда представлять собой некий центр сопротивления любой попытке вызвать инфляцию. Иначе говоря, он будет выступать против безответственных действий других в области ценообразования.

В заключение можно сказать: социальная обеспеченность, конечно, есть благо, и она в высшей степени желательна, но она должна быть основана, прежде всего, на собственной энергии каждого, на собственных достижениях, на собственных устремлениях каждого в отдельности. Социальное обеспечение не означает социальное страхование для всех; оно не означает перенесения индивидуальной ответственности человека на коллектив. Вначале должна быть собственная личная ответственность, и только тогда, когда одной этой ответственности оказывается мало или она безрезультатна, вступают в силу обязательства государства или общества в отношении человека.

В социальной жизни нашего народа было бы многое лучше, если бы мы стремились выявить побольше социального сознания и образа действий, чем чрезмерно много социальной коллективной воли. Однако одно не может жить рядом с другим, поэтому в конце концов ставится вопрос: должны ли мы, объединенные в стремлении и в обязанности предохранить немецкого человека от нужды, пойти путем коллективизма (что, в свою очередь, неизбежно привело бы к удушению лучших человеческих добродетелей) или же, наоборот, – стремлением к большему благосостоянию, и используя для этого все лучшие шансы для приобретения личного имущества, – вынести смертный приговор духу коллективизма? Я думаю, что мое мнение высказано ясно и недвусмысленно; я надеюсь, что мои призывы не останутся гласом вопиющего в пустыне.

Глава ХIII. Экономика вооружения и рыночное хозяйство

Вооружение должно проводиться таким образом, чтобы оно не вредило системе свободного социального хозяйства. Я стою на этой точке зрения уже с того времени, когда впервые возник вопрос о вооружении Западной Германии. Я часто высказывался в пользу такого подхода к вопросу, но при этом мной руководили не какие-либо догматические соображения, а забота об обеспечении нашего социального бытия. В конце концов смысл всякого участия в общей обороне заключается не только в том, чтобы сохранить свободный общественный строй Запада, но и в том, чтобы укрепить его. Нельзя допустить, чтобы в результате участия в общей обороне Запада оказались подорванными основы свободного строя.

Утверждение о совместимости экономических последствий вооружения с рыночным хозяйством отнюдь не является чисто теоретическим; оно приводит нас к весьма конкретным и вполне близким реальной жизни заключениям.

Мировой общественности следует напомнить о том, насколько в прошлом при вооружении Германии игнорировались принципы финансового равновесия и экономической целесообразности, что положило начало подрыву валюты. Горький опыт, дважды повторенный, еще не изгладился из памяти всех трудящихся Германии. Всем им пришлось испытать на собственной шкуре последствия безответственной политики. Последнюю инфляцию в значительной степени надо отнести за счет войны, но корни ее следует искать уже в методах довоенного финансирования вооружения.

Нельзя допустить, чтобы население в третий раз испытало зло такого опыта. Мы должны противостоять всем соблазнам покрыть стоимость вооружений за счет понижения ценности наших денег. Уже малейшее отклонение от пути добродетели может вызвать катастрофические последствия у немецкого народа, обладающего столь богатым инфляционным опытом. Следует непременно оставаться честным и финансировать вооружение только путем перемещения покупательной способности, иначе говоря, при помощи налогов, но никоим образом не злоупотреблять возможностями эмиссионного банка. Надо сказать твердое «нет» всем манипуляциям этого рода, как бы искусно они ни были закамуфлированы и какую бы внешнюю форму они ни принимали.

Устойчивость валюты – вне опасности

Этот отказ от сомнительных средств финансирования должен быть тем более решительным, что предвидимые расходы не превысят пределов того, что в состоянии будет дать наше экспансивное народное хозяйство, – и это несмотря на все несомненные хозяйственные тяготы, вызываемые каждым и любым вкладом в дело обороны. На протяжении ряда лет наша экономика вынуждена была справляться с платежами в пользу оккупационных войск в размере 7 миллиардов марок в год, однако наша валюта оставалась вне угрозы, не появлялись и какие-либо другие заботы подобного рода. Что касается общих расходов на оборону, то они определены примерно в 9 миллиардов марок в год. Вопреки всем уже давно выдвигаемым критическим замечаниям, никто не может утверждать, что указанная сумма была превзойдена. Расходы на оборону превысили расходы на содержание оккупационных войск всего на 2 миллиарда марок; это превышение покрывается из ежегодного прироста национальной продукции, за последние годы выражавшегося в размере 10-12 миллиардов марок (1950 год – 97,2 млрд. марок, 1953 год – 143,8 млрд. марок, 1954 год – 153,9 млрд. марок, 1955 год – 175,6 млрд. марок, 1956 год – 192,5 млрд. марок).

Не следует преуменьшать значение упомянутого превышения расходов на оборону в 2 миллиарда марок, но нужно признать, что в сравнении с приростом национальной продукции оно не представляет никакой опасности для стабильности нашего хозяйства. Как в предыдущие годы, мы вносили оккупационные взносы, не нарушая или не прерывая этим дело нашего хозяйственного восстановления, так и теперь заменившие их расходы на оборону не могут вызвать подобных последствий[42].

Названная сумма в 10 миллиардов марок не должна внушать опасений до тех пор, пока последовательно проводится в жизнь политика рыночного хозяйства, направленная на внутреннюю стабильность рынка. Следованию принципам этой политики мы обязаны тем, что с 1949 года национальная продукция увеличилась приблизительно на 100 млрд. марок.

Следуя этому пути, ГФР всегда будет в состоянии удовлетворить требования бюджета обороны, не отказываясь при этом от повышения жизненного стандарта населения и от увеличения и расширения объема социального обеспечения. Растущая сила нашей экономики создает для этого наилучшие предпосылки.

До сих пор мы рассматривали связь между рыночным хозяйством и экономикой вооружения преимущественно в аспекте хозяйственно-финансовом. Но аналогичное положение имеет силу для экономики вооружения и в аспекте производственном; иными словами, и в этой области должны найти применение правила игры сил рыночного хозяйства. Следует избегать, где только возможно, всякого стеснения функции свободного рынка или соответственно применять принципы, определяющие эту функцию. Поэтому я всегда отстаивал применение метода снабжения путем закупок с публичных торгов или сдачи подрядов с торгов. При таком способе обеспечено, что каждый заинтересованный может сделать предложение и что будет соблюден принцип свободной конкуренции, ибо предпочтение оказывается тому, кто способен поставить на наиболее выгодных условиях наиболее доброкачественный товар, – что не означает, однако, что предпочтение будет всегда оказано только наиболее дешевому товару.

Такой метод может найти применение – с возможными вариантами в отдельных случаях – при снабжении оборудованием, обычно или постоянно имеющемся на рынке. В отношении же специальной продукции в области вооружения ценообразование подобного рода неосуществимо. Но во всяком случае, применением способа отдачи поставок и подрядов с публичных торгов устанавливается важнейший принцип того, какими путями государство должно снабжаться в условиях рыночного хозяйства. Поэтому мне хочется решительным образом высказаться против попыток свалить ответственность за встречающиеся недостатки в поставках на этот метод рыночного хозяйства.

Недостатки эти являются результатом не применения метода соревнования на торгах, а проведения его закостенелыми, бюрократическими способами. Не последнюю роль играют и недостатки находящегося еще в стадии организации аппарата отдачи и приема поставок. Например, предлагаемая цена, согласно соответствующим предписаниям, не может быть единственным решающим фактором при отдаче поставки или подряда; должны быть приняты в соображение, и серьезным образом, и другие обстоятельства, как, например, специализация данного предприятия на фабрикации определенного товара. Качественные показатели должны быть точно оговорены, причем проверка качества изделий может проводиться при сдаче.

Было бы разумным товары, требуемые в малых количествах и имеющиеся в торговой сети, приобретать здесь же, а не прибегать к конкурсу. Не следует слишком формально применять какой-либо принцип. Этим самым мы практически могли бы придти к саботажу принципа, который сам по себе и не плох. Каждый конкурс подразумевает, конечно, наличие значительного числа предлагающих товары. Оно теряет там свой смысл, где нет «рынка», – например, когда дело касается тяжелого оборудования, каким являются танки. Однако и в таких случаях выбор предприятия должен по меньшей мере исходить из принципов рыночного хозяйства. При помощи имеющихся средств надо всегда добиваться наилучшего и наибольшего результата. Исходя из признания этого общего экономического принципа, следует, прежде всего, решить вопрос, целесообразно и оправдано ли, с этой точки зрения, военнопромышленное производство в Германии и если да, то в какой мере.

Европейский клиринг экономики вооружения.

Создание местной германской военной промышленности вызывает сильные сомнения с точки зрения экономии (вопрос фабрикации большими сериями) и ввиду необходимости огромных капиталовложений. Инвестированное здесь уже не может быть больше инвестировано в других секторах народного хозяйства. Это несколько примитивное понимание вещей, но оно очень веско в стране, где рынок капиталов находится еще в стадии воссоздания.

Тяжелое вооружение, изготовление которого в Западной Германии и только для нужд ГФР потребовало бы создания новых мощных производственных установок, представляет поэтому собой, вполне естественно, объект возможного европейского сотрудничества.

Я вел от имени ГФР переговоры об учреждении «Постоянной комиссии вооружений». Я надеюсь, что основная идея этого начинания – организация чего-то вроде расчетной палаты для европейского сотрудничества в области вооружений – получит в скором времени свое осуществление. Было бы желательно, чтобы все государства Европы отказались от стремлений к автаркии в области военного хозяйства.

К сожалению, первые попытки придти к настоящему сотрудничеству еще не дали конкретных результатов. Тут играет роль различное понимание вопроса: одни государства могут быть озабочены тем, что Западная Германия производит слишком много вооружения, другие же, наоборот, могут придерживаться точки зрения, что нами производится очень мало оружия. Эти различия в подходе к вопросу о вооружении и явились, возможно, одной из причин того, что планы совместного производства оружия еще не приняли определенной формы.

После того, как были преодолены некоторые препятствия и выяснены материальные потребности германских вооруженных сил, следует с настойчивостью повторно обратиться к другим западноевропейским государствам с приглашением придти к систематическому разделению труда в указанной области. Еще имеется время, чтобы воспрепятствовать развитию в неправильном направлении – не пойти путем расточительства сил. Если начнут стремиться к своему осуществлению хотя бы даже только зачатки собственной, то есть национальной, военной промышленности, в частности для выпуска тяжелого вооружения, то уже нелегко будет изгнать дух (вернее, злой дух) автаркии. Такие начинания, как организация военной промышленности, приобретают свой самостоятельный вес, и, соответственно этому, все труднее стало бы вносить изменения.

Желание отдать преимущество общеевропейскому производству оружия перед национальной автаркией в этой области вытекает также из ряда других экономических соображений, не говоря уже о политических и военных преимуществах. Прежде всего, стало бы возможным осуществить более рациональное производство, выпускающее продукцию значительно более крупными сериями. Все преимущества массовой и серийной продукции сказались бы на ее себестоимости. Отказ от производства у себя дома и вытекающая из этого необходимость получать тяжелое вооружение из-за границы оказались бы к тому же прекрасным средством для сокращения наших избытков в торговом и платежном балансе. И в этом отношении сектор вооружений следовало бы также расценивать лишь как составную часть наших общехозяйственных сношений с другими странами.

Вместо разговоров нужны действия

До сего времени мы были свидетелями лишь весьма незначительного совместного военного производства, организованного на европейской основе. Что касается вопроса о выпуске однотипных видов оружия, то разрешение его еще не вышло из зачаточного состояния. Такое неудовлетворительное состояние ни в коем случае не следует, однако, считать неизменным. Подобная фаталистическая точка зрения была бы равнозначна признанию идеи европейского объединения мифом. Я придерживаюсь взгляда, что именно на этом поприще дана прекрасная возможность придти к скорому осуществлению плодотворных сношений и связей и притом без того, чтобы годами разрабатывать на специальных конференциях сложные договорные соглашения. Организационно-технические рамки, как было упомянуто, для этого уже существуют.

Это признание необходимости европейского сотрудничества ни в коем случае не означает, однако, что в самой Германии распределение заданий по исследованию и разработке некоторых вопросов не будет иметь места. Исследования и разработка различного рода вопросов имеют, помимо своего специфического значения для экономики вооружения, незаменимую ценность для всего народного хозяйства. Поскольку эти работы поручаются частным предприятиям, необходимо распределять их таким образом, чтобы не давать повода к возникновению каких бы то ни было притязаний на получение в будущем соответствующих заказов; еще больше надо следить за тем, чтобы из этого не возникли притязания на ту или иную монополию в производстве. Такие тенденции противоречили бы вышеизложенным соображениям, а также желанию иметь руки не связанными для сотрудничества в более крупном европейском масштабе. Последовательное применение принципов рыночного хозяйства при осуществлении задач вооружения позволит принимать правильные решения также и по возникающим специальным вопросам, число которых исчисляется сотнями. Возьмем только один из многих примеров. Вхождение Западной Германии в организацию НАТО требует создания известных запасов, причем это требование касается, прежде всего, стратегически важных продуктов. Если эти запасы накапливать силами одного государства и путем создания гигантских складов, то такие мероприятия едва ли можно было бы совместить с принципами рыночного хозяйства, покоящегося на частной инициативе. Применение непосредственного принуждения, чтобы добиться накопления запасов, также противоречило бы свободному хозяйственному строю. Поэтому следовало бы заинтересовать народное хозяйство, например, путем налоговых льгот, чтобы достигнуть децентрализованного сосредоточения запасов, столь желательного с точки зрения обороны.