Текст книги "Шесть дней Ямады Рин (СИ)"
Автор книги: Людмила Астахова
Соавторы: Яна Горшкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
И глаза закатывает, и руки заламывает, и щеки надувает. Актер погорелого театра!
– Я в толк взять не могу, как ты могла вырасти такой снобкой и чистоплюйкой? Твой дядя по молодости на спор пригоршню опарышей сожрал и не поморщился. А твой дед, говорят ложкой...
– Хватит по ушам чесать! Избавь меня от дурацких баек, ага?
Да, я – потомственная бандитка. В девятом поколении, если быть точной. И подозреваю, что от безбашенных, но на редкость живучих предков мне перепало немало редких сочетаний генов. Вопрос в другом – как туда затесалось то, что Красавчик называет "чистоплюйством"? Может быть, от матери? Обычно у всех людей есть матери, даже если они присутствуют в жизни лишь в виде имени в свидетельстве о рождении. Но это не мой случай. Ни имени, ни фотографии, ни вообще каких-то упоминаний об этой, несомненно, отчаянной женщине до сих пор найти не удалось.
Первое мое осознанное воспоминание связано с Красавчиком, когда он приехал за мной в приют. И в детстве я верила, что именно он и есть мой настоящий папа. Теперь я склоняюсь к версии, что Тан, отправленный боссом за нежданной племянницей, из полусотни сироток просто выбрал ту, которая меньше всех пищала.
– Не дуйся, ребенок. Я помню, что ты пытаешься всех нас немного... это... цивилизовать, типа, – примирительно мурлыкает Красавчик, подкрадываясь ко мне с грацией помойного котяры. – Это всё чертов колледж, там тебе мозги чуток промыли. С мылом.
Как-нибудь, когда настроение будет подходящее, я расскажу, как училась в частном колледже для очень богатых девочек. Я же богатая и к тому же девочка.
– Миримся, ребенок?
А что с тобой еще делать, старый ты... поганец? Но бутылку я у него отнимаю, и заказываю обед в ресторане с сотого этажа, пока старичка на развезло от виски. А мне еще надо поработать.
Думаете, мне кто-то дал это сделать?
Мелкий просовывает голову в открытую дверь и говорит:
– Хозяйка Рин, тут к тебе тот парень пришел извиняться.
"Тот парень" – это очень исчерпывающе, правда?
– Какой еще парень?
– Вчерашний. Которого ты погнала. Ну, этот... в спортивном костюме.
Мой телохранитель молниеносен лишь в момент опасности. Однако, выдавить из него связную фразу в расслабленном состоянии задача порой непосильная. Тем более, что Мелкий уже счел посетителя безобидным, если спросил моего разрешения.
– Пусть войдет.
В мой кабинет просачивается "тот самый" парень – наперсточник в спортивном костюме. Лохматый-нечесаный, как бродяжка, бандана вокруг шеи намотана, но лыбится, подлец, так солнечно, и отлично понимает, что выглядит сейчас настоящим милахой. И ни растянутые на коленках треники, ни голубиное перышко в волосах впечатлению не мешают. В руках у него корзинка доверху наполненная мандаринами. Моими любимыми – мелкими, красными, с тоненькой корочкой и удивительно стойким ароматом.
– От всего сердца прошу прощения, Молодая Хозяйка Рин. Я раскаиваюсь и умоляю не держать зла, – говорит он и на колени опускается.
– А почему мандарины?
– Я не знал, что тебе нравится, Молодая Хозяйка, поэтому выбрал на свой вкус, – поспешно оправдывается нежданный гость. – Я люблю такие мандарины с самого детства. Они очень сладкие и пахнут... хорошо.
Аппетитно так носом поводит, облизывается и жмурится.
А уж как я их люблю. И свежие, и сушеные, и в компоте, и в варенье.
– Что ж, твои извинения приняты, эээ...
– Брат Рё. Так меня зовут.
– Мне ты точно не брат.
– А очень бы хотелось, – не унимается он. – Я столько слышал про "Трилистник" и про тебя, Молодая Хозяйка. Я хочу на тебя работать. Я тебе пригожусь, госпожа, вот увидишь.
Наглость, конечно, но обаятельная наглость.
– А ты сейчас чей? Почему хочешь клан сменить?
– Ничейный я. Ронин, если угодно.
С колен он не поднимается, глядит снизу вверх круглыми, яркими от отчаянной решимости глазами. А потом расстегивает курточку и обнажается по пояс. На смуглой коже ни тату, ни тавра, и если бы не шрамы, то можно было бы сказать, как у ребенка, она чиста. Но тело у ронина (теперь верю, да) Рё совсем не детское, как мне почудилось сначала. И лицо тоже. Пожалуй, это Рё старше меня и, сразу понятно, боец он опытный.
– А не жалко расставаться со свободой? – спрашиваю.
А у самой ком в горле ни с того ни с сего. От мандаринки, наверное.
– С жизнью расставаться всяко хуже, э?
– А что натворил?
– Да разное, – уклончиво хмыкает Рё и добавляет: – Не бойся, я не в розыске.
– Мне надо подумать, – отвечаю.
Ронин и не возражает, одевается, кланяется, благодарит и исчезает, а на прощание бросает эдак многозначительно:
– Буду ждать. И не потеряюсь. Я всегда рядом, Хозяйка.
Я остаюсь с мандаринами, похрюкивающим от сдерживаемого смеха Красавчиком и странным чувством, какое бывает когда встречаешь существо с Другой Стороны. Не может быть, чтобы этому стрёмному пацану, покровительствует ками.
– Чего ты ржешь, Тан? Что смешного-то?
– Аж слюнки потекли при виде крепкого мужского тела, да? Аж щечки порозовели.
– Так, – говорю я мрачно. – Козявку доел? Выметайся, старый хрен!
Если вы думаете, что я днюю и ночую в офисе, то вы ошибаетесь. Но и по ночным клубам я тоже не ходок. А смысл, если тусоваться приходится с Мелким. Все равно, что на свидание с собственным котом ходить.
Короче, едем домой. Мелкий на переднем сидении, треплется с Ли о том о сем. Я – сзади расслабляюсь: сняла туфли, верхнюю пуговицу на рубашке расстегнула, полулежу и слушаю музыку в плеере. Представляю в подробностях, как залезу сейчас в ванну с банкой холодного пива. И уже практически слышу тихий хлопок, когда тянешь за алюминиевое "ушко"...
– Смотри, Мин Джун, как хорошо чувак бежит, – говорит Ли, кивая на зеркало заднего вида. – Спорим на двадцатку, что он нас догонит.
Я тоже оборачиваюсь, но из-за света фар едущих позади машин ничего разглядеть не могу. Чертовы пробки!
– А что там такое? – спрашиваю у Мелкого, по такому случаю высунувшегося в окно по пояс.
– По ходу нашего парня собираются бить.
Опять "наш парень"? И точно – по тротуару, петляя как заяц, мчится сегодняшний ронин. Нос расквашен, ухо порвано и между пальцами, что крепко зажимают плечо, проступает что-то темное.
– Наверное, я вмешаюсь, – задумчиво так, с ленцой говорит Мелкий.
По всем видно, ему очень хочется кулаками помахать.
– Сначала посмотри кому он так приглянулся, – строго приказываю я. – Если это "драконы", то пусть сам разбирается.
Еще не хватало, чтобы мои люди вступались за какого-то бродягу. Мы и так с "драконами" на ножах.
– Да вроде бы какая-то шпана... – с радостным предвкушением улыбается мой телохранитель. – Ли, останови за поворотом.
Мы немного обгоняем беглеца и тормозим прямо перед его носом.
– О! Приветики! – нервно смеется он, улегшись животом на теплый капот. – Какой приятный вечерок выдался, не правда ли? Мое почтение, Хозяйка Рин!
И лихо салютует мне блестящей от крови, словно лакированной ладонью. Дышит он тяжело, аж язык вывалил.
Тем временем из лимузина выбирается Мелкий. Снимает пиджак, следом рубашку (она дизайнерская, мой подарок) и остается в майке. На самом деле он среднего роста и самого обычного сложения. "Мелкий" – это производное от старого прозвища "Маленький Танк". В смысле, самоходная бронированная стреляющая машина на гусеничном ходу в человеческом обличье.
Первый из преследователей с разбегу налетает на "лобовую броню" Мелкого – на его пятку, и остается лежать на асфальте, как символ бренности всего сущего. Следующий успевает немного притормозить и даже замахнуться, но Джун уворачивается и кидает гопника через бедро. Строго поверх первого, чтобы оставить себе пространство для маневра, потому что жаждущих его крови становится все больше и больше.
Обычно я люблю смотреть, как Мелкий дерется. Во-первых, это... красиво. Во-вторых, я же, в конце концов, девушка-гангстер, мне как бы положено обожать всякие-разные кровавые зрелища. Но сегодня мне надо удержать на месте Ли, а это, смею заметить, задачка не для слабых духом.
– Я выйду! На минуточку!
– Сидеть! – ору я и впиваюсь в пояс его штанов. – А ну-ка сядь на место, придурок!
Ли дергается, точно собака на поводке, хлопает дверцей и глухо рычит.
– Мелкий без тебя разберется. Сидеть! Рыпнешься – уволю.
Ли тоже любит драться. Но крутой боец он лишь в собственном воображении. К сожалению или к счастью, не знаю. Мелкому же, стоит мне отпустить ремень, придется не только себя защищать, но и не дать гопникам отметелить водителя. А это весьма непросто. Физиономия у Ли, как магнит притягивает чужие кулаки.
И пока я пытаюсь уберечь Ли от опрометчивого во всех смыслах поступка, Мелкий наносит побои легкой и средней тяжести превосходящим силам противника. Шпана, она бывает очень непонятливая, с первого раза не понимает с кем связалась. Ребяткам, привыкшим глумиться над беззащитным обывателем, только кажется, что они легко справятся с одним-единственным бойцом, если навалятся всем скопом. Из недр бронированного лимузина отлично видно, как Мин Джун ловко пользуется неразберихой, прореживая вражеские ряды. Ему, конечно, тоже прилетело неслабо. Костяшки пальцев разбиты в хлам, на обеих скулах наливаются синяки, из носа кровавая юшка течет. Впрочем, я сомневаюсь, что Мелкий чувствует сейчас боль.
Тем временем кто-то уже вызвал полицию. С её прибытием на поле боя сразу становится веселее от красно-синих сполохов проблесковых маячков, а дубинки стражей порядка вносят разнообразие в количество и качество полученных всеми участниками драки увечий.
– Госпожа, выйдите из машины и покажите ваши документы, – просит легавый, после вежливого постукивания по стеклу.
– Допрыгались, – бурчу я, но делаю так как он говорит. – Любуйтесь, офицер.
В конце концов, не так уж много его коллег держали в руках мое настоящее удостоверение личности.
Я вида не показываю, но происходящее с каждой секундой нравится мне все меньше и меньше. Вместе с зарвавшейся босотой вяжут и моего Мелкого. Непорядок!
– Вообще-то, мы человеку жизнь спасли, – говорю я. – Парня бы насмерть забили.
И на ронина показываю. Тому парамедики накладывают повязку на пробитое плечо, светят фонариком в зрачки, давление меряют. Заботятся, типа. Ладно, он же вроде как жертва.
– Хорошо бы и моему телохранителю оказать первую помощь. Не находите, офицер?
Но страж порядка занят кое-чем поважнее заботы о ближнем. Он лихорадочно обзванивает начальство, докладывая о том какая крупная рыба попалась сегодня вечером в его дешевый сачок.
– Да, капитан! Ямада Рин... Нет, мне не показалось... Так точно, капитан! – кричит он в телефон, и обернувшись ко мне сообщает: – Вам придется проехать со мной, госпожа Ямада.
Боги мои, меня кажется сейчас заберут в участок. Это событие следует отметить – стаканчиком виски и в календаре.
– Надеюсь, я могу это сделать в собственном автомобиле? Я не сбегу.
Сержант смущенно улыбается, демонстрируя премилые ямочки на щеках.
– Конечно, конечно. Я вам верю, госпожа Ямада, но по правилам вы должны находиться в полицейской машине. Это не я их придумал. Отдайте мне свой телефон. На время. В участке я его непременно верну.
Не драться же с ним, верно? Ну хотя бы не в пластиковом мешке с застежкой-змейкой везут, что уже хорошо.
И выходит, что нас, таких крутых гангстеров, замели в кутузку. За банальную уличную драку. Кому сказать...
В общем, едем в участок. В салоне не столько душно, сколько тревожно. Лично я переживаю за свои брюки, потому что заднее сиденье в полицейской машине подозрительно липкое, а моя одежда – очень дорогая. Господа полицейские, надо думать, волнуются (и правильно делают) о возможных последствиях задержания наследницы клана. А я им стараюсь не мешать, пусть насладятся собственными страхами по полной. Интересно, я смогу отодрать свою задницу от этой гадости на сидении? Неужели, жевательная резинка? Вот же ж блин!
Внутри участка творится форменное безумие: легавые туда-сюда бегают, дверьми железными хлопают, мужик с окровавленным лицом матом ругается, уличная девка размахивает кружевными трусами, словно флагом, кто-то смачно блюёт прямо на пол. Верите, но я сроду не была в полицейском участке. Кто ж знал, что тут всё то же самое творится, что и у нас в каком-нибудь притоне. В ожидании допроса я осматриваюсь. Ну, что сказать... Дизайн, конечно, примитивный, цвета блеклые, но оборудование функциональное, компьютеры новенькие. Ничего так устроились слуги народа.
Так, а где мой Мелкий? А вот он. Подпер голову буйную обеими руками, на запястьях наручники блестят. Герой, чо!
– Добрый вечер, госпожа Ямада! Меня зовут детектив Дайити.
Я жму протянутую руку и киваю в ответ, не разжимая рта. Из опасений ляпнуть что-нибудь непотребное. Например, предложить высокому, широкоплечему симпатяге подработать у нас в "Золотом Клубе" стриптизером. Если бы все легав... стражи порядка были такими милашками, как детектив Дайити, то организованная преступность в нашей стране стала бы... менее организованной.
– Итак, что же случилось на перекрестке Фабин и Мун-бульвар? – спрашивает детектив.
Я молчу. Наслаждаюсь звуками его бархатного голоса и видом, который открывается через расстегнутые две верхние пуговицы безупречно выглаженной рубашки. Не по Уставу, но так привлекательно!
– Вы здесь исключительно в качестве свидетеля происшествия, вас никто ни в чем не обвиняет, – воркует господин Дайити. – Нужно лишь подтвердить слова вашего телохранителя – господина Мин Джуна.
Еще бы он не изображал голубя мира. Я перед законом чиста и невинна. Владею легальной фирмой по продаже и обслуживанию игрового оборудования, которая исправно платит налоги. А еще я племянница своего знаменитого дядюшки. Но разве это преступление?
Мне и скрывать-то нечего: ехали, увидели драку, Мелк... то есть господин Мин Джун решил вмешаться, потому что всей кодлой валить одного – это как бы нечестно. И всё.
Я вообще не люблю болтать. И особенно лаконична, если все сорок человек, которые находятся со мной в одной комнате, вдруг замерев на месте ловят каждое слово. И пялятся во все глаза. Даже чувак с расквашенной мордой. Даже Мелкий, для которого мои привычки отнюдь не новость. Ну чего, чего ты уставился на меня, Маленький Танк? Здешнее ярое освещение делает меня неотразимой?
– Возможно, вы узнали кого-то их нападавших? Или раньше сталкивались? Где и когда?
– Нет, господин полицейский, – ворчу я. – Немного не мой круг общения, уж извините. Ничем тут помочь не могу. А вот вы мне, наоборот, можете.
– Чем же?
– Сделайте так, чтобы моему телохранителю, храброму господину Мин Джуну, хотя бы наручники сняли.
Мелкий кровью истечет, но легавых ни о чем просить не будет. У него аллергия на любого представителя власти.
– Тогда, если не возражаете, я задам вам вопрос относящийся к другому делу.
Ой, я даже знаю какой это вопрос!
– Вы ведь знакомы с господином Ян Чэнем?
Так бы сидела и сидела напротив тебя, детектив Дайити, слушала бы и слушала твой голос, но ты меня разочаровал. Разве можно так в лоб расспрашивать скромную девушку со столь зловещей репутацией?
– Я бы хотела сделать телефонный звонок, господин офицер.
Прости, Жмот, но чем бы приятным ты сейчас ни занимался – сводил ли баланс, листал "Биржевой вестник" или любовался цифрой на своем банковском счету, но придется оторваться и приехать в полицию.
– Что? С наличными?
В голосе господина Юто столько неподдельного, рвущего душу страдания, что им можно наполнить ванну. Но сердце мое тверже камня.
А самому сексуальному детективу нашей доблестной полиции я говорю:
– Извините, но ни малейшего желания рассказывать о господине Ян Чэне у меня нет. Я устала. Спать хочу.
– Пригласить вас официально, госпожа Ямада? – а вот и стальные лезвия в потоке сахарного сиропа обнаружились.
Я тоже больше не пытаюсь быть милой. Потому что я, в общем-то, совсем не милая.
– Да, разумеется, – и добавляю: – Если сумеете доказать, что мы с этим господином как-то связаны.
Боги, что ж он на меня так смотрит. Может быть, хочет поцеловать? Я не против, но кто тогда остановит Мелкого?
– Вам придется подождать немного, госпожа Ямада, – холодно бросает господин Дайити. – Нам понадобится время, чтобы заполнить все необходимые бумаги. Все же ваш телохранитель нарушил общественный порядок...
– Я подожду.
Вот я жду, жду, жду, потом еще жду и снова жду. Зато я выучила еще два грязных ругательства, отполировала до алмазного блеска ногти и полюбовалась на наших естественных врагов в их естественной среде обитания. Так вот, не слишком ли много налогов мы, предприниматели, платим этим беспомощным бездарям?
Близится полночь, а Жмота все нет и нет. Он появляется, когда я почти уже решила сослать его кассиром в самый задрипаный зал игровых автоматов. Да не один, а с тремя нашими юристами. Мужики слегка ошалелые, а потому злые и решительные.
Естественно, господин Юто затмевает своей персоной и избитого алкаша, и шлюху без трусов, и ревущую тетку, и содержимое желудка невменяемого наркомана. Он криклив, нагл и омерзительно точен, когда цитирует статьи из уголовного и гражданского кодексов. Он – наказание божие для любого полицейского. А все почему? Жмот нипочем не хочет расставаться с денежками. За драку в общественном месте полагается штраф, плюс залог за Мелкого.
– Драка? Вы говорите массовая драка? Господин Мин Джун был один. И, скорее всего, именно он предотвратил убийство! Вы его поблагодарить должны! Что? Вы в своем уме, детектив? Считаете, бандиты гнались за парнем, чтобы с днем рождения поздравить?
Кстати, а как там ронин? Куда же девалась эта никем не приглашенная звезда ночного реалити-шоу? А нет его нигде. Вот ведь скользкий гад! А знаете, что у нас вишенкой на торте? Он, оказывается, добропорядочный и законопослушный гражданин. За любителем покрутить наперсточками в полицейской базе числится только несколько штрафов за неправильную парковку. Вот ведь хитрый лис!
– Юто, плати и пойдем отсюда, – не выдерживаю я.
– Я...
– Плати немедленно.
И одариваю его своим специальным взглядом. Фамильным. От дедушки – известного душегуба доставшимся. У меня на правой ягодице присохший кусок жвачки, а волосы смердят здешней вонью, и я очень-очень злая.
Жмот всё сразу понимает, лезет в карман за бумажником, и отмусоливает требуемую сумму даже ни разу не всхлипнув.
Пока он это делает, мои юристы уже разобрались с остальными делами. Все свободны, в том числе и Мелкий.
Напоследочек господин Юто, правда, отмачивает свой любимый номер.
– Детектив, – говорит он. – Не хотите приобрести для сотрудников бильярдный стол? Со скидкой отдадим. Очень помогает расслабиться после рабочего дня. И сплачивает коллектив.
И нашу роскошную визитку с церемонным поклоном протягивает.
Легавый только и смог, что сцепить зубы покрепче и желваками поиграть. Но визитку берет и в папочку свою демонстративно кладет. Типа, к делу приобщает.
– Еще увидимся, госпожа Ямада. Берегите себя, – прощается он, сверкая глазами.
Я иду впереди, прикрыв зад клатчем, следом плетется Мелкий, а на пятки ему наступает опечаленный Жмот. На часах – два ночи. Может и впрямь, отправиться сейчас в клуб, пропустить пару коктейлей для успокоения нервов?
Ли ждет нас возле лимузина. А рядом с ним крутится "виновник торжества" – ронин. Помогает зеркальце протирать, мать его.
– Чуваки, – говорю я им всем, замершим в поклоне. – Просто... проваливайте.
И больше ничего не говорю. Ну почему, почему мои самые близкие люди такие редкостные придурки?
Квартиру я купила себе сама в подарок на двадцатипятилетие. И так как точной даты своего рождения я не знаю (и никто не знает), то просто выбрала подходящий день и поехала в риэлторскую контору (там до сих пор помнят мой чемоданчик с наличкой). Открыла каталог и показала на самый дорогой и шикарный жилой комплекс. И не потому, что там певцы, актеры и политики квартир накупили. Если по карте смотреть, то этот дом находится на максимальном расстоянии от родового гнезда, а значит, и от дядюшки Кенты тоже. Вот и вся главная причина. Риэлторша сначала побледнела (я ей честно рассказала, кто я такая и свою фамилию назвала), затем посмотрела на денежки, потом на Мелкого, и рьяно взялась за дело. Через месяц я въехала в апартаменты на 25-м этаже. Точнее говоря, мы въехали: я и мой ками. Ну как мой... Мне принадлежит деревце-сокан, а ками в нем живет.
Как-то я мимо цветочного магазина шла и в витрине его увидела. Маленький такой облезлый кедр. Думала, дерево хозяйское, а оно продавалось. Вот, думаю, удача привалила. Это ж такая редкость: найти бесхозного ками! Купила, не торгуясь. Радовалась еще. Это же не просто кедр оказался, а самый последний росток от древа Бодхидхармы. Так, по крайней мере, утверждает мой ками Сяомэй. Он приврать большой мастер, но насчет своего дерева – никогда.
Возвращаюсь я, стало быть, домой, на мой 25-й этаж, злая, со жвачкой на заднице и насквозь провонявшая ароматами полицейского участка. А у меня посредине гостиной сидит призрак.
– Сяомэй, какого хрена?
Но ками, который обычно, что твой пес цепной, и близко никакую потустороннюю сущность не подпустит, обернулся палочником и прикидывается сухой веточкой.
И добро бы какого-нибудь героя древности (они прикольные) в гости пригласил, а то ведь братца Чэня нематериальную сущность (такую же стремную, каким и был покойный кланник).
– Чо тебе надо? – говорю, быстро раздеваясь. – Выкладывай и уматывай обратно.
– Бесстыдница! – визжит призрак.
– Ты все равно уже мертвый, – отвечаю и топаю в ванную. – Потерпишь.
Ванная у меня большая, очень большая. С душевой, похожей на кабину космического корабля, джакузи, биде и прочими прибамбасами. Это потому, что у меня комплексы и детская травма. Если бы у вас долгие годы из удобств были железный ночной горшок и пластмассовый таз, вы бы при первой возможности золотой унитаз купили. Мне так врач-психотерапевт объяснил. Я ему верю.
Лежу в джакузи, пузырьки приятно щекочут спину, на щеки намазала крем из бриллиантовой перхоти цилиня(2)... Шучу, конечно. Но стоит эта хрень примерно столько же, и такая же несуществующая, как сказочная тварь. Если бы из людей вдруг исчез весь азарт, и они перестали бы играть на деньги, то я бы из нашего клана сделала косметическую фирму. Прибыль та же, и за такое мошенничество не сажают. Красота!
Так вот, пока я нежусь в пузырьках и омолаживаю лицо, призрак братца Чэня вьется над джакузи, словно черный ворон над полем битвы.
– Ну, – спрашиваю, – насмотрелся на мои сиськи? Говори зачем явился.
– Дались мне твои сиськи. Вообще-то, я поблагодарить пришел, – говорит Чэнь. – За то, что нашла моего убийцу и... это... как бы отомстила за мою безвременную смерть. Черт! С твоей стороны, Рин, неэтично и даже грубо принимать меня в такой обстановке, но ты никогда не отличалась деликатностью, поэтому – прощаю.
А ведь точно, его же в ванне взорвали! Это я не подумала.
– Излагай короче, братишка. При жизни ты был менее болтлив.
С призраками нельзя цацкаться, они только силу понимают. Собственно, как и живые люди. Только живые не могут вселиться в тебя и пожрать душу.
– Ты мне теперь не хозяйка, знаешь ли, – фыркает Чэнь. – Сколько захочу, столько и буду говорить. Хоть до самого утра.
Да, призраки тоже умеют хамить. Как был наглой скотиной, так и остался.
Пока я волосы намыливаю, призрак в унитаз нырнул (видимо, всю жизнь мечтал узнать как там всё устроено), потом из биде вынырнул. Он, что, терпение мое испытывает?
– Чэнь, я жду.
Тот устраивается на подставке для полотенец, словно кот на трибуне, и говорит:
– Понимаешь, у меня сын остался.
Я не удивлена. Чэнь ни одной юбки не пропустил и, понятное дело, наплодил потомства на зависть кроликам. А так как кланник жениться не может, то все эти детишки, какие есть, незаконнорожденные. Я сама такая.
– Парень вообще обо мне ничего не знает, даже не догадывается, что я его отец. Был.
Обычное дело, что уж там. Такое родство далеко не всем по вкусу.
– Я втихаря ему помогал, конечно. Чем мог. И когда тот в университете учился, и потом. Но сын об этом не знает.
Что-то какое-то долгое предисловие получается. Неспроста это.
– Понимаешь, Рин... он – полицейский, – выдавливает наконец из себя призрак. – Детектив.
А вот это номер!
– На хорошем счету парень, честный и принципиальный. Умный и красивый, – тараторит мертвый гангстер, в общей сложности отсидевший по тюрьмам половину своей неправедной жизни. – Его фамилия Дайити. По матери. Зовут Хиро...
Я едва в собственной ванне не утонула.
– Чэнь, да ты ваще... Ну... блин...
У меня приличных слов не хватает. И не потому, что у старого бандита не может случиться сын-легавый (в жизни всё случается). А из-за того, что всего час тому назад я имела беседу с детективом Дайити и честно любовалась его смазливой мордашкой. Видать, он в мать пошел, так как Чэнева красота, она на любителя была. Чем он этих женщин брал? Хотя...
– Он сейчас как раз расследует твою смерть, – рассказываю я.
Уж не знаю, повод ли это для отцовской гордости или нет, но совпадение удивительное. Или не совпадение?
– Обещался вызвать меня на официальный допрос. Привет ему с того света передать? Вот он обрадуется.
И нервно хихикаю, воображая себе эту сцену.
– В этом вся проблема, – призрак упорно игнорирует мои подколки. – Поганец Фу так всё устроил, что подозрения падут на "драконов". Я-то уж точно знаю. Теперь.
– Да и пусть себе падают. Нам это только на руку.
– Нельзя, чтобы Хиро сшибся с Кохеем...
Был бы Чэнь живым, точно всхлипнул от полноты чувств.
– С наследником "драконов", что ли? – переспрашиваю я осторожно.
Странно это как-то звучит.
– С ним, – обреченно вздыхает призрак. – Кончится всё плохо. Для них, для обоих. Я не хочу ни того, ни другого потерять. Предок должен заботиться о потомках.
Я со всего маху плюхаюсь обратно джакузи. И вся жизнь проносится у меня перед глазами. Боги! Сейчас я помру от смеха.
– Так ты еще и драконову бабу обрюхатил? Чэнь, ты охренел совсем? Бабник! Секс-камикадзе!
А тот лишь смущенно улыбается.
– Так получилось, Рин. Порыв. Страсть. Тебе все равно не понять, но иногда мужчина...
– Ага! Не в силах удержать своего... хм... дракона в штанах.
– Не будь такой пошлой, – огрызается нематериальный Чэнь. – И раз ты уже в это дело втянута, с детективом Дайити знакома и будешь дальше с ним общаться, то сделай как я прошу. Не дай Хиро убить Кохея и наоборот.
Призраки – наглые и бессовестные твари. Это главное, что надо помнить такому человеку, как я – с даром видеть духов и демонов. Я уже совершила огромную ошибку, позволив Чэню говорить. Гнать его надо было сразу же, едва увидев. А теперь уже совсем поздно. Потому что призрак успевает крикнуть:
– Тебе грозит опасность, Ямада Рин! Опасность из мира духов. Ты должна знать, прежде чем Судьба твоя изменится навсегда.
Вот ведь сука! Успел-таки облагодетельствовать, мать-его! Всё, теперь я обязана отплатить за предупреждение.
– Уматывай, мертвяк поганый! Брысь! Убирайся! В аду без твоей призрачной жопы сковородки стынут!
– Технически ты неправа, – умничает Чэнь из-под самого потолка, где его не достает мокрое полотенце. – Нет никакого ада. Правда, и рая тоже. Там совсем другая концепция, ваще-т...
– Я тебя убью, Ян Чэнь!
– Я уже мертв. И мне действительно пора. Терзать братца Фу во сне угрызениями совести, хехе. Ты теперь знаешь, что надо делать. Вперед, Ямада Рин. Чмоки-чмоки.
И делает красивый нырок в светящиеся потолочные панели.
А я остаюсь посреди ванной стоять – голая и свирепая.
– Сяомэй! – ору я диким ором. – Что ты наделал, сволочь?
В ответ подозрительная тишина.
Ладно, только дай мне трусы надеть, я сейчас тебе все ножки оборву, букашка мерзкая! Я тебя на помойке нашла, кучу бабок отвалила спецу по деревьям, чтобы твой кедр от грибка вылечить, жертвы приношу каждое полнолуние, ритуалы твои дебильные исполняю, а ты что делаешь? Где благодарность? Где обещанная защита и покровительство? Где это всё?
Выбегаю в гостиную и вижу, что ками по случаю грядущего грандиозного скандала принял человечье обличье. Помню, когда я впервые его увидела, натурально онемела. Вот представьте себе просто нечеловечески красивого юношу: волосы – черный шелк до самых пяток, брови вразлет, словно ласточкины крылья, очи-звезды, точеный нос, лепестки нежно– розовых губ; тело юного бога в шелковом халате. Представили? Так вот это всё Сяомэй. Сокровище из, так его разэдак, лотоса. Но любование и умиление длятся ровно до тех пор пока оно (в смысле, сокровище) изящный свой рот не открыло.
– Какого хрена ты разоралась, коза драная?
Это он еще вежливо, а главное, цензурно выразился. Остальные его слова мне придется вам переводить.
– Чо ты орешь, истеричка гребанная? Моча в башку стукнула? Пойди отлей, может попустит, – возмущается прекрасный ками, обмахиваясь веером из птичьего крыла. – Ножки она поотрывает. Ишь ты! Я тебе сам ноги оторву и в задницу затолкаю. Если я его пустил, значит так надо, дура ты набитая!
Кому надо? Тебе? В гробу я видела Чэня и обоих его сыночков. Мне больше заняться нечем?
Я уже не ору. Ками мысли умеет читать, вот пусть и читает.
– Тупая ты, как пробка, – шипит Сяомэй и тыкает, главное, тыкает мне в нос вонючими перьями. – Тупее тупого бревна. Твоя задача развести братьев по разным углам ринга. На это твоего крошечного умишка должно хватить, бестолочь.
Нет, ну всякое бывало, но такого... День у меня был тяжелый, вечер тоже не задался, так почему бы не устроить среди ночи перебранку. Мне просто необходимо сейчас же выпустить пар, потому что всё самое паршивое уже произошло, и от просьбы Чэня не отвертеться ни под каким предлогом. И я отрываюсь на Сяомэе, а он, соответственно, на мне. Он меня древним матом обкладывает, а я его – современным. Взаимно пополняем словарный запас, называется.
Да, мой ками – сквернослов и хам. И по-своему это даже справедливо, ведь живет он у девушки из гангстерского клана, который держит под неусыпным контролем всю подпольную игровую индустрию. "Трилистник" зарабатывает на человеческом азарте и бабки эти не только потные, но и очень часто кровавые. В следующей жизни мне за это воздастся. Но то в следующей! Не в этой.
Какие еще опасности из мира духов? Призрак сказал правду, они не могут лгать.
– Не забивай себе башку, дурында. Сказано тебе: с миром духов я сам разберусь. Вали отсюда.
С этими словами прекрасный ликом (и телом) Сяомэй заваливается на диван и включает плазму на стене.
– Ну чо тут у вас, шмакодявок, происходит? – спрашивает он у ведущей круглосуточного канала новостей. Да, ками тоже разговаривает с телевизором.
Смотрит он чаще всего мультики и порнуху. Но на этот раз, видимо, ками слишком долго гостил в горнем мире. Соскучился. Там время по-другому течет. Тут день – там столетие.
