Текст книги "Про маму и вишневые косточки"

Автор книги: Людмила Уланова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

День рождения с коровой

У меня день рождения в июне. Я стала думать, кого пригласить, и вдруг оказалось, что приглашать-то некого! Моя подружка Розка закончила первый класс и уехала в лагерь, все ребята из нашего дома тоже разъехались кто куда.

– Да, неправильное ты время выбрала, чтобы родиться, – покачал головой папа. – Вот пойдёшь в школу – в июне каникулы будут, никого не соберёшь. А в университет поступишь – там в это время тоже не до праздников! Сессия – пора тяжёлая…

– Что ты ребёнку голову морочишь? – возмутилась бабушка. – Она ещё в школу не ходит, а ты её уже сессиями пугаешь. Лёля и не знает, что это такое.

Но я, конечно, отлично знаю: это когда студенты экзамены сдают. У папы как раз сейчас сессия, только он экзамены не сдаёт, а принимает. Но в мой день рождения у него экзаменов нет.

Вот он и предложил:

– А давайте в лесу отметим? Устроим пикник! – и вопросительно посмотрел на маму. Мама сначала задумалась:

– Не знаю… Работы много… – А потом махнула рукой: – Ладно! Вырвусь как-нибудь на денёк.

Я запрыгала и завопила «Ура!» на всю квартиру. А вот бабушка прыгать явно не собиралась.

– Ещё чего не хватало! И что вас вечно в лес тянет? Прямо про вас пословица: сколько волка ни корми, он всё в лес смотрит! А что там хорошего? Грязь одна! Пауки ядовитые! Во-от такие!

– И бабушка показала размеры пауков – примерно с футбольный мяч.

– Нет в нашей местности никаких ядовитых пауков, – категорически возразил папа.

– Мышей в вашем лесу тоже нет? – спросила бабушка таким ехидным голосом, как будто один из во-от таких пауков успел поделиться с ней своим ядом. – А мыши, между прочим, разносят заразу!

Я сразу представила, как мы подъезжаем на электричке к лесу. По вагонам, как всегда, ходят продавцы и разносят свои товары. Папа этих людей, которые в электричках торгуют, называет электрическими торговцами. Сначала мимо нас идёт тётенька и предлагает суперчистящие суперзубные суперщётки. Потом дяденька пытается всем навязать супервыводитель суперпятен. А за ними появляется мышь и тонким голосом кричит:

– А вот кому заразу? Новейшую, суперсовременную, особо прочную, с гарантией! Изготовлена в суперсекретных лабораториях Японии!

Но все старательно отворачиваются и не хотят ничего покупать. Щётки-то никто не берёт, а заразу тем более. Мне становится жалко мышку, и я хочу достать из рюкзака бутерброд, чтобы хоть как-то её утешить. Рюкзака почему-то нет. Потеряла?!

Я огляделась по сторонам, и тут до меня дошло, что никуда мы ещё не едем, а у меня, как обычно, разыгралось воображение – так бабушка про меня всегда говорит. Но сейчас ей было не до меня, она была занята: спорила с родителями. Всё-таки удивительно, до чего у меня бабушки разные! То есть они, конечно, обе хорошие, но бабушка Зина, папина мама, больше всего на свете любит лес. Она как уедет в мае на свою дачу, так её оттуда до октября никакими плюшками не выманишь. А мамина мама, бабушка Дина, лес терпеть не может и не понимает, почему мы туда рвёмся. Каждый раз, когда я уезжаю на дачу, она меня провожает так, будто я в Тридесятое царство еду, к Змею Горынычу на съедение.

А сейчас она сердито сказала:

– Семь лет ребёнку исполняется, такая важная дата! Нет бы отметить по-людски, родственников пригласить – едут грязь на себя собирать.

Маме кое-как удалось её успокоить, сказав, что родственников мы позовём в воскресенье, а в лесу всю грязь будем обходить стороной.

И вот он наступил – мой день рождения! Я быстренько рассмотрела подарки, мы позавтракали и поехали.

Лес похож на Интернет. По нему тоже можно бродить бесконечно и каждый раз находить что-то новое. Только из Интернета меня всегда выгоняют ровно через полчаса, а лес в этот день был весь мой. Ну и мамин и папин немножко. Я перебегала от муравейника к колокольчику, от сосны, до которой пытался достучаться дятел, к берёзе, украшенной огромным полосатым древесным грибом. Хотелось разглядеть всё!

Ещё мы собирали землянику. А это всегда весело. Вот, например, черника – скучная ягода. Хорошо, что в июне её ещё нет. Как набредёшь на хороший черничник, так и застрянешь там на полдня. Искать ничего не надо, только собирать, как с грядки. Ну и что в этом интересного? И цвет у черники скучный. Потом ещё и руки не отмыть, и штаны все в фиолетовых пятнах! А землянички – каждая как яркий огонёк, на который бежишь издалека.

Ходили мы, ходили и есть захотели. Значит, пора пикник устраивать! Мама начала разгружать большой папин рюкзак. Прежде всего она достала оттуда корову. Нет, не живую, конечно. И даже не игрушечную. Коровой у нас в семье называется старое бабушкино покрывало. Вообще-то, на нём нарисован олень, но я, когда была маленькая, всё время показывала на него и упорно говорила: «Корова!» Так это название и прицепилось. Потом бабушка решила, что это покрывало старомодное, и перестала им пользоваться. Теперь мы его таскаем с собой и на пляж, и в лес – очень удобно. И продолжаем называть коровой.

Вообще, у нас много таких семейных словечек, которым посторонние люди удивляются, если случайно услышат. Например, холодильник зовётся «слон». Раньше у нас холодильник был маленький, места в нём всё время не хватало, и наконец купили огромный, под потолок! Я, как его увидела, только и смогла сказать:

– Это не холодильник, это просто слон какой-то!

Родители посмеялись и стали его слоном называть. Ещё у нас есть сумка по фамилии Пушкин. По телевизору часто говорят: «Пушкин – наше всё!» Я не очень понимаю, что это значит, но слышала сто раз. Так вот, когда мы с родителями отдыхать ездим, всегда берём с собой сумочку, в которую они кладут деньги и важные документы. И постоянно её с собой таскают. И мама всё время повторяет:

– Только не потерять! Только не потерять! Это же наше всё!

А папа ей в ответ:

– Наше всё – это Пушкин!

Так сумка стала Пушкиным. А мои тапочки называются «морды». С ними вот как получилось: когда-то мне подарили тапочки не то в виде зайцев, не то в виде собак, не то в виде кошек – мы их по-всякому крутили, но так и не смогли понять, кто там изображён.

– Мда-а, – вздохнул папа, – ну и морды.

С тех пор тапочки стали зваться мордами. А самое смешное случилось потом. Я из этих котозайцев очень быстро выросла, мне купили другие тапки, обычные, без всяких зверей, просто красные с помпошками. Но название перешло к ним по наследству. И те тапочки, которые я сейчас ношу, голубые с вышитыми снежинками, мы тоже называем мордами. Как-то у нас сидела мамина подруга тётя Вика. А я не могла найти одну из тапочек и спросила:

– Мам, ты мою левую морду не видела?

– Под диваном поищи, – ответила мама.

Тётя Вика на нас та-ак посмотрела! По-моему, она решила, что мы немножко с ума сошли. И, когда я вытащила тапочку из-под дивана и радостно закричала: «Вот она!» – тётя Вика, кажется, ни капельки не успокоилась и со словами «Вам, наверное, пора отдохнуть» засобиралась домой.

Эти словечки обычно только наши – мамины, папины и мои. Бабушка всё это называет глупостями и говорит, что мама с папой впадают в детство и засоряют ребёнку голову. Но недавно я случайно услыхала, как бабушка говорила дедушке:

– Сходи в магазин. Хотела омлет сделать, заглянула в слона, а в нём ни капли молока.

Слышала бы её тётя Вика!

Ну вот, я, как всегда, отвлеклась. Я же про день рождения ещё не дорассказала.

Мы уселись по краям коровы, а посередине мама положила еду и поставила сок. Правда, оказалось, что она перепутала и вместо пакета с пирожками взяла из дома пакет с гречкой. Ещё мама зачем-то прихватила банку с консервированными персиками, хотя её в лесу открывать нечем. Но это мелочи! Всё равно получился настоящий праздник, мы даже чокнулись пластиковыми стаканчиками. Их мама взять не забыла.

А потом на нашу корову села бабочка. У неё были красно-коричневые крылья, а на них – четыре пёстрых кружочка.

– Это павлиний глаз, – сообщил наш всезнающий папа. – Видите кружочки, похожие на глаза? Они напоминают узор павлиньего хвоста.

– Ну и назвали бы «павлиний хвост», – сказала мама.

А я только прошептала:

– Какая красивая…

– Нравится? – спросил папа так гордо, как будто он сам эту бабочку вырастил. – Я тебе её дарю на день рождения.

– Как это? – не поняла я. – Она же сейчас улетит?

– Конечно, улетит, – кивнул папа, – чего ей с нами сидеть? Бутерброды с колбасой она не ест. Но она будет летать и думать: «Я Лёлькина бабочка».

Тут бабочка взмахнула своими глазастыми крыльями и улетела.

А мы ещё долго пировали на корове, потом опять гуляли по лесу – тоже долго. Вернулись домой очень поздно, еле переставляя ноги. Бабушка сразу стала охать и гнать нас в ванную – как будто непонятно, что мы там все одновременно не поместимся. А вот кошка Булка нас почему-то не встречала. Наверное, обиделась, что мы на целый день уехали. Она очень не любит, когда меня нет дома. Я пошла в свою комнату. Булка сидела там. Выражение морды у неё было презрительное. Неужели действительно сердится?

– Вот эта, – Булка мотнула головой куда-то в сторону стола, – утверждает, что она твоя. Что её тебе подарили. Врёт, конечно?

Со стола взлетела бабочка и села мне на руку.

Чашка с секретом

Мама с папой подарили мне на день рождения чашку. Нет, они мне кучу всего подарили, вы не думайте! Просто я рассказать хочу про чашку. Она очень красивая, из тонкого-тонкого фарфора, с золотыми узорами. Я обычно пью из кружки с толстыми стенками, которую даже если уронишь – не разобьёшь. Сейчас у меня кружка с котёнком, до этого была с Белоснежкой и гномами, до неё – с ёжиком, с мотыльком, с васильком, с попугаем… В общем, кружки у меня довольно часто меняются, потому что они-то прочные, а вот ручки у них отбиваются легко.

А тут мне вдруг дарят настоящую чашку! Тонкую, хрупкую… Неужели родители считают меня совсем взрослой?

– Это чашка с секретом, – сказала мама.

Я стала со всех сторон разглядывать подарок, но секрета не обнаружила. Зато очень скоро поняла, какое чудо эта чашка: с ней столько всего интересного можно делать!

Когда я приставляю её к лицу, так чтобы края были вокруг рта, а потом сильно-сильно втягиваю воздух, чашка присасывается и не падает. Можно в таком виде ходить по квартире и воображать, что я сказочное существо с золотой узорчатой мордочкой.

Когда я сажаю в чашку пластмассового бегемотика из киндер-сюрприза, набираю в ванну воды и опускаю туда чашку, она не тонет, а плывёт, покачиваясь, и превращается в кораблик, а бегемот – в великого путешественника.

Когда под перевёрнутую чашку я прячу маленькую куколку, то представляю, что прекрасную принцессу держат взаперти в золотом замке без окон и дверей. И отправляю ей на помощь храброго рыцаря – оранжевого зайца.

Когда я ставлю чашку себе на голову, то принцессой становлюсь я сама: у сказочных принцесс в книжках очень похожие короны.

А если чашку поставить вверх дном на голову? Тогда получится восточная шапочка! Теперь я посланник султана, прибывший с важным известием в таинственную северную страну. Я складываю руки перед собой, ладонь к ладони, подхожу к маме и кланяюсь: «Салям алейкум!» Шапочка-чашка соскальзывает с головы и… Я зажмуриваюсь. Открывать глаза и смотреть на золотые осколки не хочется. Ещё разревусь… А что скажет мама?!

Мама трогает меня за плечо:

– Открывай глаза, восточный человек, не бойся! Я же тебе говорила, что чашка с секретом.

Я открываю. Чашка лежит целая.

– Она небьющаяся, – смеётся мама. – Мы специально такую искали.

– Ого! Так что же ты мне раньше не сказала!

Вот теперь можно играть по-настоящему! Я беру верёвку, привязываю её к ручке чашки и начинаю изо всех сил раскручивать:

– Внимание-внимание! Новый аттракцион! Летающая чашка! Летает быстрее, безопаснее и выше, чем летающие тарелки!

– Осторожнее! – останавливает меня мама. – Это ведь только чашка с секретом. А зеркала у нас без секрета. И окна тоже.

Про свадьбу

Когда мама сказала, что мы скоро пойдём на свадьбу к тёте Лене, я подумала, что она шутит. Все знают, что свадьбы бывают у молодых девушек. А тётя Лена – взрослая тётенька, она с моей мамой в одном классе училась. Какая же из неё невеста? Всё это я маме и сказала. А она как будто даже обиделась – непонятно на что – и стала говорить, что тётя Лена тоже молодая.

– Ну какая же, – говорю, – она молодая, если вы пятнадцать лет назад школу закончили? У вас только что встреча одноклассников была, ты что, забыла?

– Ничего я не забыла! – ответила мама сердито. Я никак не могла понять, чем она недовольна. – Я-то думала, ты обрадуешься, что можно будет целый день с Розой провести, а ты какую-то ерунду болтаешь.

Ой, точно! Как это я сразу не сообразила? Ведь моя лучшая подруга Розка – родная племянница тёти Лены, и если уж меня приглашают на свадьбу, то её тем более. Да пусть невесте будет хоть сто лет, главное, что мы с Розкой встретимся, а то она так далеко живёт, что мы почти не видимся.

Я тут же кинулась ей звонить. Всю следующую неделю мы по телефону только об этом и говорили. Розка мне рассказывала всякие подробности. Оказывается, тётя Лена совсем не хотела устраивать настоящую свадьбу. Но её мама, то есть Розкина бабушка, заявила:

– Ну нет! Я столько лет об этом мечтала, пусть уж будет всё как у людей: и белое платье, и фата, и машины с лентами, и ресторан, и тамада! И выкуп невесты пусть будет, так подружкам и передай!

– Роз, а что за «выкуп невесты»? – не поняла я. – Где её купать будут? И зачем?!

– Не купать, а выкупать. Ну, в общем, жених и его друзья будут давать деньги подругам невесты, чтобы они её продали.

– По правде, что ли?! Или понарошку?

– Да кто их разберёт… Ладно, увидим!

И увидели. В день свадьбы мы с мамой с утра пришли к тёте Лене. Розка и её мама, тётя Оля, уже были там. Розка была злая, потому что на неё надели пышное платье со всякими финтифлюшечками, а она только джинсы и шорты признаёт. Наши мамы и ещё три невестины подружки встали у порога и не пускали в квартиру каких-то дядек в костюмах. Розка показала мне на одного из них, толстого и бородатого:

– Это жених, дядя Олег.

Ничего себе! Жених должен быть похож на принца, а невеста на принцессу! Вообще-то, тётя Лена, в длинном белом платье, в короткой фате, с красивой причёской, с цветами в волосах, оказалась вполне даже ничего. Но этот дядька был совсем уж не свадебный.

Жених и его друзья просили, чтобы их пустили к невесте, а подружки требовали у них денег. При этом смущённо хихикали и выглядели как восьмиклассницы, которые вдруг решили поиграть в куклы и сами этого стесняются.

А тётя Лена в это время сидела у себя в комнате и ждала, чем дело кончится. Нам надоело топтаться у дверей, и мы решили её навестить. Но в комнате невесты не оказалось. Мы стали всюду искать и наконец заглянули в маленькую комнатку без окон, куда можно попасть только из тёти Лениной комнаты. По-моему, это кладовка, но тётя Лена её называет гардеробной: она там одежду хранит. Невеста сидела в углу гардеробной, на каком-то чемодане, подобрав подол платья и скрывшись за шубами и пальто. Мы с Розкой начали ей рассказывать, как там наши мамы торгуются, но она приложила палец к губам и сказала:

– Тс-с!

Мы удивились, но вышли.

– Слушай! – зашептала вдруг Розка. – А может, она передумала?

– Как это?

– Ну вдруг она подумала: «Зачем мне этот бородатый дядька?» – и решила спрятаться? Ведь она должна была в своей комнате ждать, а она ушла. Значит, не хочет, чтобы её нашли.

– Точно! А вдруг они её найдут?

– Мы должны сделать так, чтоб они не смогли к ней прорваться! Пошли! – и Розка потащила меня на кухню. Там она вытащила из шкафчика четыре банки варенья.

– Бабушка варит-варит каждый год, а никто не ест. Теперь хоть для дела пригодится.

Мы перетащили банки в тёти Ленину комнату и поставили на пороге. Крышки, конечно, сняли.

– Это называется «полоса препятствий»! – гордо сообщила Розка.

Мы ушли в другую комнату и затаились, как тётя Лена.

Про то, что было дальше, даже рассказывать не хочется. В общем, всё получилось не совсем так, как мы хотели. То есть почти совсем не так. Дядя Олег, как мы и рассчитывали, опрокинул две банки и вляпался в варенье. В черничное и в абрикосовое. Но тётя Лена, вместо того чтобы тихонько сидеть в своём укрытии, выскочила оттуда, как только услышала шум. Она бросилась к жениху, у которого все брюки были в варенье, и стала его обнимать, стараясь при этом не испачкать об него своё белое платье! Это было бы очень смешно, если бы тётя Лена при этом не всхлипывала. И если бы все невестины подружки на нас не накинулись. И как они догадались, что это мы банки поставили?

Тётя Оля стала убирать варенье с пола. Жениха увели в ванную отмываться и отстирываться. Оттуда он вышел в голубом махровом халате в цветочек, который надел прямо на пиджак. Потом все пытались высушить брюки. Одни кричали, что надо сушить феном, другие – что утюгом, третьи предлагали подержать брюки над газовыми горелками, четвёртые хотели просто повесить их на балконе – солнце сегодня такое жаркое, что высушит лучше любого утюга. В результате перепробовали все способы, носились с этими брюками туда-сюда, а тётя Лена всё время повторяла:

– Мы опоздаем в загс! Мы опоздаем!

Дядя Олег её успокаивал. А Розкина бабушка сказала:

– Говорила я вам, что жених должен быть в классическом чёрном костюме! А вы всё хотели светлый купить. Хорошо, что я настояла! Даже если пятна и не отстирались, их всё равно видно не будет. А светлые брюки вы бы уже не спасли! Всегда надо слушать, что мать говорит.

Надо же, Розкина бабушка совсем как моя. Ей тоже самое главное – чтобы она права оказалась. И чтобы можно было говорить: «А я предупреждала!»

На нас все так рассердились, что передумали брать с собой в загс. Неожиданно за нас вступился дядя Олег. Он стал всем объяснять, что мы просто хотели помочь нашим мамам – ведь они тоже не пускали его к тёте Лене. Просто мы слегка перестарались, и нельзя нас за это наказывать. Тем более что из загса все сразу поедут в ресторан – а как же есть торт без таких прекрасных девушек?

Брюки быстро высохли, тётя Лена успокоилась, нас тыщу раз предупредили, чтоб мы вели себя прилично, и всё-таки взяли в загс. А лучше б и не брали, скукотища там – просто ужас! Самая главная тётенька была в малиновом бархатном платье с золотой отделкой. Я в театре занавес такой видела. Она никому не давала делать что хочется, а всё время командовала:

– Молодые, встаньте сюда! Родители, встаньте туда! Гости, подойдите! Гости, отойдите!

– Прямо как в лагере, – сказала Розка. Мы с ней перешёптывались, чтобы совсем не помереть со скуки. – Там нас тоже всё время строили: «Всем спать!», «Быстро умываться!», «На обед!»

– Плохо там, да?

– Да не, нормально! Самое прикольное – это ночью страшилки рассказывать. В тихий час тоже можно, но не так страшно, потому что светло.

– А что за страшилки?

– Да обычные! Про жёлтые занавески, про красное пятно, про синюю руку, про чёрное пианино, про гроб на колёсиках, про одноногого призрака…

– Не знаю про призрака.

– Сейчас расскажу! В общем, так…

– Может, потом?

– Да ладно тебе, всё равно на нас никто внимания не обращает!

Розка начала рассказывать, я слушала её левым ухом, а правым – бархатную тётеньку, которая говорила про семейные ценности. Что такое семейные ценности, я знаю, мне их прабабушка показывала: старинные серебряные вилки и ложки – кривые и некрасивые. Зачем людям про них в день свадьбы слушать, непонятно. Розка в этот момент шептала:

– Вечером брат и сестра собрались ложиться спать, хотели выключить компьютер, а из колонок вдруг как завоет кто-то: «Де-евочка и ма-альчик! Одноногий призрак летит к вашему дому!» Они снова попытались выключить компьютер, а он не выключается, только монитор мигает. И из колонок раздаётся: «Де-евочка и ма-альчик! Одноногий призрак подлетает к вашему подъезду!»

Призрак всё ближе подбирался к девочке и мальчику, он поднимался на седьмой этаж, двигался к их комнате. Тётенька говорила что-то про любовь. А я слушала всё одновременно.

– Одноногий призрак подлетел к ним и завыл: «Де-евочка и ма-альчик…»

– В знак любви и верности…

– Отдайте мою ногу!!!

Розка прокричала это во весь голос. Во весь страшный-престрашный голос! Все обернулись к нам. А главная тётенька даже подпрыгнула. Она держала в руках красивое блюдечко с обручальными кольцами. Кольца тоже подпрыгнули и громко звякнули о блюдечко. Тётенька повторила:

– В знак любви и верности… уберите детей!

Моя мама подбежала к нам, схватила за руки и потянула к выходу. Уже у самой двери я услышала, как бархатная тётенька сказала в третий раз:

– В знак любви и верности обменяйтесь кольцами.

По-моему, мама была рада, что сбежала вместе с нами из этой скучнятины, так что она нас почти и не ругала. Пришлось немножко подождать на улице, а когда все вышли, мы расселись по машинам и поехали в ресторан.

А там… там была точно такая же тётенька! Только не в малиновом платье, а в зелёном! Я даже сначала подумала, что это та, из загса, переоделась, приехала и сейчас нам от неё влетит. Но мама объяснила, что это тамада, она будет вести свадьбу. И эта тамада тоже как раскомандовалась! Кому куда садиться, кому тосты произносить, когда начинать есть, когда жениха с невестой поздравлять, когда подарки дарить, когда танцевать! Как будто все маленькие и сами не знают, что делать.

– Опять как в лагере! – сморщилась Розка. – Вот вырасту, у меня никакой свадьбы не будет! Ни за что на свете!

Тут к нам подошла Розкина бабушка и погладила её по голове. Розка этого терпеть не может, я знаю. А бабушка сказала:

– Ну вот, Оленька у нас давно пристроена, теперь Леночку пристроили. Ты, Розочка, на очереди.

Ой, как же Розка не любит, когда её Розочкой называют! Смотрю, она уже вся красная сидит. А бабушка продолжает:

– Устроим тебе свадьбу, чтобы всё как у людей. Белое платье, фата, машины с лентами, ресторан, тамада, выкуп невесты…

Я испугалась, что Розка сейчас бабушке что-нибудь такое скажет, что они насовсем поссорятся! Поэтому я Розке руку сжала и зашептала в ухо:

– Не бойся! Я тебя спасу. Ни за какие деньги тебя выкупить не дам. И никого не пропущу! Ты, главное, варенья побольше заранее заготовь. И пусть жених будет в белом костюме.