Текст книги "НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 1.КУДА КАТИЛСЯ КОЛОБОК?"

Автор книги: Людмила Сурская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Он и сам понимал, что на Макаренко не тянул, но выхода не было. Так что пусть извиняют и помалкивают. Покончив с одним, он с налёту взялся за другое:

– Привыкай себя защищать. Мужиков надо бить по мордасам. Это их в чувство приводит, когда глючит.

Дашка взгляд рассерженной рыси сменила на изумление:

– Как бить?

Бугров терпеливо принялся объяснять:

– Молча, рукой. Всю силу, какую наскребёшь, сконцентрируй в ладошке и двинь.

Он показал, как это делается наглядно, но девочка засомневалась:

– Это нехорошо,– шептала она еле шевеля губами.– А человеческое достоинство...

Бугров едва заметно пожав плечами подналёг с убеждением:

– Чего, чего? Достоинство? Я тупею... Мы о разных вещах говорим. Нормально всё пройдёт. А кое-кому даже в кайф будет. Всё закругляемся, хватит страдать, кончаем базар, давай заниматься.

Слова сопроводились лёгким шлепком по Дашкиной соблазнительной попе. Не удержался. Занесло. Казалось ничего особенного. Обычный жест. Тем более ему всегда хотелось провести вот так, как бы невзначай, рукой. Провёл. Но Дарья развернулась, и Роман, чуть не получил оплеуху. Правда, почти символическyю, но дело сделано, материал усвоен. Повезло то, что отличался отличной реакцией, а потому сумел перехватить её ладошку у своего лица.

– За что? – искренне возмутился он.

Искренность, конечно, изобразил. Знал кот, чьё мясо сожрал.

– За дело. Урок закрепляю, -поджала губы девочка.– Тоже мне учебный стенд нашёл.

– Ну, ты и язва,– буркнул сконфуженный Бугров, осторожно отпуская её руку.

Даша несколько раз глубоко вздохнула. При этом её грудь перед его носом прошлась туда сюда. Пришлось закатить глаза: "Терпи и не смотри!" Совершенно успокоившись в противовес ему, она объявила:

– Ещё какая. Не наглей.– Ещё раз вздохнула. Он опять не смог удержаться, от быстрого взгляда на её бурно вздымающуюся грудь. "Вот природа постаралась! Норму на трёх отдала одной". Теперь Бугров прикрыл горящие огнём глаза: "Что за наваждение!"– Заниматься сегодня будем?– совсем мягко по-домашнему спросила она.

Бугров обрадовавшись, что обошлось без "отдать швартовый!" быстренько согласился. Правда добавил:

– Будем, только в парк больше одна не ходи и по ночным улицам тоже. Ясно? Не слышу?

Вот придумал. Как будто она ходила когда-то по ночам. Но умничать не стала.

– Да. Только что ты мне сделаешь, если я не послушаюсь?– с любопытством уставилась она на него.

Ему немедленно захотелось поцеловать эти распахнутые в изумлении глаза. Нашёлся не сразу. Этот ребёнок его обезоруживает.

– То чего мне больше всего хочется. Отшлёпаю.

В комнате воцарилась тишина. Оставив за бортом эмоции, ребята занимались. Они нарисовали себе цель и шли к ней. Упорно, шаг за шагом, но шли. Вечером постучал в комнату дочери встревоженный жуткими рассказами жены Борис Викторович.

– Помешал, долго сидите сегодня?

– Нет. Уже закончили. Рома собирается уходить. Мы сегодня поздно начали, вот и задержались, – частила Дашка, целуя отца.

– Зайдёшь ко мне перед уходом, – попросил он Бугрова. И к дочери: – Как подготовка продвигается? Даша, надежда у него есть?

– Есть.

– Вот и славно.– И опять к Бугрову:– Ром, я жду.

Такой себе шахматный разговор. Вот это "жду" перевернуло в нём кишки. Устроив в животе догонялки и карусель. Парень топтался у кабинета Громова, гадая, что его там ждёт. "А если бабка про его фокусы рассказала, сейчас по харе дадут, а ещё хуже пинка под зад получит. Была, ни была, надо идти. Что уж теперь-то". Он пригладил для порядка короткие волосы и осторожно постучал.

– Слушаю вас, Борис Викторович, – толкнул он дверь.

Громов разговаривал по телефону, чему-то озабоченно хмурясь, махнул рукой на стул– садись. Роман не смог. Стоял. Едва трубка заняла своё место на рычаге Громов вскочил на встречу. Бугров заметил – волновался. Потому что поздоровался ещё раз. Пробежался по кабинету. Остановившись напротив него, принялся усаживать парня на стул около стола.

– Ты сядь, не спеши.

Роман пожал могучими плечами.

– Я и не спешу... Просто... вы не слишком заняты? Может быть, я в следующий раз загляну.

Городил, а в голове носилось: начало не было ни оригинальным, ни зловещим. Обыкновенное начало.

Тем временем Громов не слушая его продолжил:

– Скажи, что там с ней сегодня произошло? Так ведь никому ничего и не сказала. Так что скажешь?

Громов не поднимая глаз барабанил пальцами по столу, как бы наблюдая за собственными ногтями. Как будто важнее ничего нет. Бугров, успокаиваясь, откашлялся. Законный вопрос, а он насочинял... Он изо всех сил старался, чтоб его голос и поведение выглядели натурально.

– Да ничего страшного. Козёл какой-то за грудь цапнул. У неё истерика. Убивалась, аж жуть, я сам напугался.

– Неужели? Не врёшь?!

– Зачем мне... Как на духу...

К удивлению Бугрова Громов, шлёпнувшись на своё обычное место за столом, засмеялся, переводя дух.

– Подлец, конечно, но мы уже грешным делом думали её изнасиловали... Веришь дел было сегодня под самую крышу, а я заниматься ничем не мог.

Бугров ещё раз прокашлялся. Два раза уф! Раз – обошлось с Дашей, второй– не выгнали от Громовых. Это надо сегодня отметить.

– Я понимаю, что может быть важнее душевного состояния дочери... Я сам от такой чертовщины чуть не рехнулся... Обошлось, слава Богу. Грудь у неё действительно голливудская, натуральная. Не силикон. – Вздохнул с облегчением и Роман, поняв, что выгонять взашей его никто не собирается даже пустился в рассуждения.– У мальчишек в классе детство ещё играет, до Дашки расти, да расти. Это понятно. А мужик стоящее издалека приметил. Ну, и не удержался, попробовал на ощупь, вдруг подлог. Плохо, что у неё чувства страха совершенно нет. Запросто может в дерьмо въехать.

Громов, соглашаясь помотал головой:

– Я тронут тем, что тебя беспокоит моя дочь,– не глядя на Романа сказал он. И, принявшись на чистом листе выводить чёрные узоры о чём-то задумался. Потом, резко повернувшись, спросил:– Ром, а как ты её разглядел?

Бугров напрягся. "Как ловко Громов вывернул". Понятно, что то была попытка разговорить парня. Только Роман был на чеку.

– В смысле?– тянул он время собираясь с мыслями.

Громову пришлось растолковывать.

– Ну... что не телушка она...

– Хм... Случайность, – уклонился от ответа Роман.– Опять же, я не губошлёп, пацан. Цену бабам знаю.

Они изучая посматривали друг на друга. Каждый пытался разглядеть за фасадом другого. Что там спрятаны за камни? Но пробить оборону Бугрова оказалось не легко.

Правда Громов заметил, как разволновался из-за вызова к нему парень, однако ж, уточнять с ходу не стал. Присматриваясь и наводящими вопросами попробовал вытянуть истину.

– Дашку чем сегодня в чувство привёл? Матери с бабушкой как я понял, такого не удалось, – не торопился отпускать его Громов.

Бугров поморщился, придётся колоться. Бабуля всё видела. Картину нарисует, как пить дать, не в его пользу. Защита не поможет. Лучше самому выложить всё.

Он помучил пятернёй голову и смущённо улыбнулся:

– Чем? Схватил за другую, а что было делать, идиотов на свете много, не умирать же от каждого. Факт, мои руки переплюнули и выжгли её чужую обиду.

– Ну, ты даёшь, – упал на стол от смеха Борис Викторович.– А она?

Бугров попытался спрятать улыбку и тревогу за надутыми губами.

– По морде дать пыталась. Так, что всё в ажуре.

– Насмешил. Сам научил куда бить, сам и чуть не получил. Молодец!– хохотал Громов. Бугров развёл руками, мол, и там и там старался. А Громов переключил разговор на другое:– Скажи, Роман, ты работу бросил или как?

Роман поперхнулся, но быстро собрался с ответом:

– С чего вы взяли? В ночную попросился. Днём книжки листаю. Ночью машины ремонтирую. Сегодня отпросился, задержался...

Громов, водрузив локоть на стол и подперев им щёку, удивлённо спросил:

– Когда же ты спишь?

– Когда сон застанет. Прорвусь.

Бугров кривил душой, не договаривая, что ночью у него набиралось силёнок и времени ещё и на подружек. Не находя кумира на танцах и не встречая слоняющимся парня по городским улицам, поклонницы двинули на поиски. Оказалось, дома его почти не застать, опять же, мать с метёлкой надёжно перекрывала вход. Оставалось одно, – подкатиться на работу. Это было то, что надо. Бугор хоть и был по горло занят, но в ласках не отказывал, урывая сладкие минуты у трудового ритма. Старые мастера понимающе посмеивались. Заметив мощный ночной наплыв ползающих по мастерским девчонок, неведомо как просачивающихся туда, ворчал отец:

– Смотри, стервец, дотрахаешься, заразу поймаешь.

Бугор лениво ухмыляясь и потягиваясь, как сытый кот, нехотя объяснялся с заблудившимся во времени отцом:

– Ха, я без страховки – не боец. Отец, не старые времена. Презервативов навалом, каких душеньке угодно.

Родитель хватался в сердцах за первую же подвернувшуюся под руку железяку, Роман нырял от греха подальше в сторону. "Ещё чего доброго приложит в сердцах".

– Да, оставь ты его, Фёдор, – вступались механики, – не малец уже, пусть гуляет, пока гуляется. Успеет тягарь на шею посадить. Привяжет какая, насидится ещё на цепи Бобиком. Дело он своё делает, от работы не отлынивает, а бабы? Куда от них деться, дело такое, молодое.

– Круговая порука, – махал рукой отец.

Бугор, слушая все эти песни в своём укрытии, хихикал: "Прям сейчас, привяжет! Бугор вольная единица".

Даша возвращалась с консультации, когда заморосивший дождь перешёл в ливень. Прежде чем успела забежать под козырёк гастронома, вымокла. Стоит дрожит и тут из дверей вывалил Бугров с охапкой пива. Крашеная перьями девица раскрыла над ним зонт. Даше случись чихнуть. Бугров обратил внимание на тот чих и узнал Дарью. Мокрую, несчастную... Пиво перекочевало девице. Девица двинула к пошкрябанной перед покраской машине, а Роман зажав девчонку под мышку и держа над ней зонт полетел к ней же. Даша только и успела, что мяукнуть: Ай! Бугор велев убраться с переднего места девице, пристроил под улюлюканье мужиков на заднем сидении туда Дарью и велел всем заткнуться. Зубы у девчонки стучали. Дождь был холодный. Бугров ругался. Как могла выйти без зонта, когда всё небо в хмарах. Дарья сжала челюсти и молчала. Он довёз её до самого подъезда. Велел сидеть. Вышел с зонтом. Проводил. Спросил дома ли бабуля и узнав, что да, велел показаться ей. Вдогонку крикнул: "Сейчас же под горячий душ".

Когда он вернулся в машину, девица сидела рядом, а от мужиков последовал вопрос: "Что это было?"

– Родственница,– отсёк разговор Роман.

Послышалось дружное: "Ооо!" и больше к тому не возвращались. К четырём часам Бугров был у Громовых. Даша лежала на кровати в пижаме и носках, раскрасневшаяся от жара и капризничала. "Простыла, – подвёл итог он.– Будем лечить". Он не успокоился до тех пор пока не впихнул в неё все бабушкины настои и лекарства. Дашка плакала от беспомощности, а он забрав её на руки принялся расхаживать по комнатам и укачивать, как ребёнка. Только разве что "а-а-а" не пел. Это продолжалось до тех пор, пока она не уснула. Бабушка не выдержав ткнула его в бок:

– Роман, тебе надо найти хорошую девушку, жениться и завести ребёнка, по-моему ты созрел?

– Мне Дарьи одной хватит в двух лицах,– ухмыльнулся он.– Принесите одеяло, а то вся спина у малышки голая.

– Так положи на кровать...

– Так теплее. Я горячий. Быстрее выздоровеет.

Проснулась она действительно здоровой. Что уж тут помогло: бабушкины травы, лекарства или тепло Романа, то вопрос. Но факт– выздоровела.

Люди часто и не заслуженно ругают время, мол, оно такое сякое разводит людей навеки по разные стороны судьбы. Это оно, гадкое, старит нас, ветшает здания, и стирается из памяти напрочь прожитые отрезки жизни. Наверно так. Но оно же, как не крути и сводит их, подталкивая друг к другу, давая возможность притереться. Притирались и ребята. Перемены в уроках заполнялись не менее важными мероприятиями. Бугров учил Дашку готовить, отправляя с кухни, её коренной территории, бабушку, непременно вмешивающуюся в его дела. «Мы сами»,– твердил он, хлопая перед носом той дверь. Дарья, же не теряя времени зря, – его своим танцам. Против чего он с упорством быка долго сопротивлялся. Но сломить его это упорство помогла именно бабушка.

– Роман, ты хорошо смотришься и превосходно двигаешься. Чудесно! Просто чудесно!– объявила восторженно она.

– Ага, как корова с самоваром, – сомневался в её словах он. Однако эта мысль пришлась ему приятной.

– Ничего, молодой человек, как там, в фильме "и зайца можно научить курить...". Такая породистая особь во всём должна быть не отразима. Крути его Даша. Крути.

Бугров хмыкал и без особой охоты, но со старанием двигал ногами. Как бы там ни было, но один танец за месяц они всё-таки освоили. "Лиха беда начало, – бодрилась Дашка.– Он ещё будет неплохим танцором. Мы ещё удивим народ". Даше было невдомёк, что народ и так был удивлённый. Бугор – завсегдатай, танцплощадок, кафе и организатор всех драк взял и исчез. Кто б подумал, что Роман грыз науку. И грыз добросовестно. Иногда Бугров засыпал просто сидя, положив голову на книги, он слегка похрапывал. Дашку такие минуты приводили в отчаяние. "Шашни до рассвета", – злилась она, не подозревая о ночных сменах.

Потекла последняя неделя перед завершением школьных экзаменов. Они, тоже спеша, добивали свою программу. Нагрузки были не приведи Бог, но парень терпеливо решал задачки. Высчитывал чертя теоремы и мудрил над интегралами.

– Как дела, школяры, – заглянул в комнату Борис Викторович, – уроки ещё учите?

– Могу уже в первый класс смело идти. Буду точно отличником. Добрый день, – шутил Роман, поднимаясь и протягивая руку на приветствие.

Дарья тут же сунула свой нос с комментариями.

– Не прибедняйся, у тебя есть в наличии всё, чтоб учиться в школе и техникуме на отлично. Что помешало, не пойму.

– Малыш, не труди мозги. Всё проще простого, улица и лень, – ухмылялся Бугор.

Громов взяв его за локоть отвёл в сторонку.

– Ничего, если я вас прерву, Роман?

– Всё путём, слушаю вас, Борис Викторович.

– Посмотри машину, притянули меня, а я пока пообедаю. Даша, бабушка дома?

– Уехала на дачу. Я сама тебя покормлю, меня Ромка многому научил.

Громов, покрякивая от удивления, потопал за ней. "Надо же, какие перемены, как изменилась девочка, но, кажется, и Роман тоже". Бугров вернулся через десять минут. Попросил тряпок и старую одежду для работы.

– Быстро не получится, – это уже серьёзно,– объявил он.

Громов отложил ложку и проглотил надкушенный хлеб.

– Сколько?

– Час, два, может и больше. Отдохните пока. Мне водитель ваш поможет.

Вздохнул и заворчал:

– Ломаться часто стала, придётся менять старушку,– потом поднял глаза от тарелки на дочь.– Даша, подбери ему всё, что просит парень.

Роясь в шкафу, она шипела на обоих сразу:

– Не торопите меня, брюки надо обрезать, твои ему будут коротки, и тряпки надо насобирать.

– Не мельтеши, – притушил её пыл Роман, – не надо ничего резать, я заверну, ищи тряпки.

Искать долго не пришлось. Тряпьё у бабули всё лежало в мешке, в кладовке. Вцепившись ему в руку она потянула его в свою комнату.

– На, – сунула она ему вещи, – переоденься здесь. Я выйду.

– Ты мне не мешаешь, – хмыкнул он, потешаясь её смущению.

Дашка, громче чем бы хотелось, хлопнула дверью.

Бугров вернулся через час, усталый и вымазанный, грязнее не бывает. Выскочив на стук двери и увидев его такого в прихожей, Дашка застыла в оцепенении. Бугров стараясь ни к чему не прикасаться, объявил:

– Готово, где отец, Дарья?

– Отдыхает, на кого ты похож?

– На механика-ремонтника. Поднимай родителя.

Поднимать не пришлось. Громов, услышав разговор, вышел сам.

– Я слышу, иду Роман. Сделал? Вот молодец! Разморило что-то меня. Ну, я помчал. Водитель на месте?

– Да. Куда ему деваться.

Развернувшись от дверей к девочке, он попросил:

– Роману помоги.

Она послушно кивнула: "Помогу".

– Дарья, мне б умыться, можно?– тут же подал голос тот.

Проводив в ванную и критически обсмотрев Бугрова, она фыркнула:

– Кажется, тебе лучше принять душ. Я сбегаю отсюда, полотенца в шкафчике.

– А спинку потереть? – пошутил, вдогонку Бугор.

– Не привередничай,– заливаясь краской прошипела она.

Ему доставляло удовольствие заставлять её краснеть. Это было так трогательно. Его окружение уже давно разучилось это делать. Все крепко держались за землю ногами, расталкивали друг друга локтями и давно уже не летали на облаках. Стыд давно отсутствовал у девчат. Все при цели, уверенные в себе, знающие чего хотят и как это добиться. А тут такая беззащитная ранимая лапушка. Эх!

Копошась в пределах кухни, она не заметила, как он вырос за её спиной.

– Малыш, куда грязную одежду определить? Что напугал?– догадался он по её вздрогнувшим плечам.

А как он думал, конечно, напугал. Дашкины глаза просто выпали из глазниц, упёршись в здоровенного, голого парня с полотенцем на бёдрах рядом с собой. Влажные мускулы отливали бронзой. Кинув в него салфетку, она унеслась к себе, защёлкнув дверь.

– Не понял? – крутил в руках тряпку, опешивший Бугров. Постоял, поварил котелком и пошел на поиски сумасшедшей девчонки. "Чего такого сказал?"

– Даш, ты где? – тыкался он во все комнаты, пока не нашёл. Дарья была у себя. – Заперлась зачем? Меня боишься? Открой, блин, у меня одежда там. Даш, ей Богу, смешно. Ты, что мужика голого не видела?

Пыл проходил. Дашка, осознавая глупость содеянного, запаниковала ещё больше. "Дура недоделанная, с чего унеслась?! Теперь Бугров обхохочется".

– Вот ещё, никого я не боюсь. Понятно?! Одевайся, воображала, – выкинула она его вещи за дверь, отворачиваясь.– Просто в глаз соринка попала.

– Понятно, как не понять, – посмеивался Бугров, влезая в свои джинсы.– Соринку вынула?

– Да,– донеслось из-за компьютера.

Чтоб лучше слышать, допрыгал в одной штанине в комнату. Дарья ни гу-гу. Одеваясь, он косил на неё глазом.

– А ведь ты всё врёшь... Комплексуешь? Дашка, а хочешь, я сейчас разденусь весь, догола, – запрыгали вновь чёртики в глазах Романа, – и ты обследуешь меня вдоль и поперёк, чтоб так не шарахаться от мужского тела. Ё, моё! Это ж надо, я обалдел пока допёр, куда и зачем тебя нелёгкая унесла.

"Только этого не хватало!"– заметалась она, приняв весь его трёп за чистую монету и тем самым предоставив ему возможность для нового потока веселья.

– Не подходи, не буду смотреть, – плотно закрыла она руками лицо. Перестраховавшись, чтоб уж наверняка, уткнулась головой в стол.

– Даша, – наклонился над ней Роман, – я пошутил. Дай руку. Потрогай, я одет. Отлепляйся от мебели.

– С тебя, бабника, станется, – боязливо расплющила глаза девчонка.– У меня нет времени на глупости. Видишь, занята я. Тебе лучше сейчас уйти.

Это она так считала, а он, заведясь, думал иначе.

– Да, оторвись ты от этого ящика. – Бугров, устроившись на диване, наклонил её кресло на себя. Голова девушки лежала на уровне его губ. Она ничего не успела сделать, даже удивиться. Страстные губы, не давая возможности опомниться, впились в полуоткрытый рот. Скользнувшая под майку рука сжала полыхнувшую грудь. Она ойкнула и напряглась, упёршись руками в его плечи. Но Бугров не дал отстраниться. Подведя руку под талию притиснул к себе. Даша забившись, попыталась оторвать губы от его ненасытного рта. Он прижал её затылок не позволяя дёргаться. Несколько минут длилась та борьба, но не с Дашиными силёнками скрутить Бугрова. Безумный поцелуй отнимал силы. Но неожиданно Бугров сам резко поднялся с дивана, отпустив кресло. Очумевшая Дашка, качнувшись, упала на монитор.

– Ты права, мне действительно лучше сейчас уйти, малышка,– прохрипел он.

Дашка опомнилась. "Что этот наглец творит?!"

– Не смей делать из меня одну из своих девок, – прорезывающимся противным визгом кричала она ему вдогонку. Зажигаясь и горя от нового неведомого чувства, бурлящего сейчас в ней, от его чумных рук и сладких губ, она совсем не понимала себя.

– О! Размечталась. Кто претендует-то на тебя. Кому ты коза нужна. До моих девок у тебя и нос не дотягивает.

– Что?– метнулся её взгляд в зеркало.– Что ты сказал?

– Посуду не забудь домыть, – хохотнул Бугров у входной двери.

Она резво добежала до двери и выпалила ему в спину.

– Извращенец.

Бугров не обернулся. Боялся вернуться. Как ему хотелось заключить её в объятия и покрыть поцелуями разгневанное личико... Эта маленькая несведущая в любви чертовка свела его с ума. Он чуть не лишился рассудка от желания. И если б только с его стороны, а то ведь он почувствовал, как устав от борьбы дрогнули и раскрылись её губы. И эта упёртая в него её упругая грудь. Так ему долго не выдержать... Лучше сбежать. Вот он и заставил себя нахамить ей. Сработало! Сколько ещё ловушек рядом с ней установит ему жизнь и из скольких ему удастся выбраться победителем. Борьба с самим собой не лёгкая штука.

Даша в бессилии упёрлась руками и лбом в дверь. Она не сумела бы определить, когда и в какой момент это произошло, но этот непонятный Бугров стал для неё всем. У неё нет основания полагать, что его отношение к ней серьёзно. И ни малейший надежды, что это случится тоже. Такого не бывает. Как с этим жить, как?! Она опять стрельнула взглядом в зеркало: "Ужас! Бугров прав– размечталась. Вот дура!"

После его ухода Даша поставила кассету в магнитофон, бросилась на кровать и принялась смотреть в потолок. Все песни о любви. Они то рыдали, то обнимали, то кружили и уносили на облаках в неведомые дали, купали в тополином пуху... А думала– всё сказки.

Лето билось за окном. Солнце пекло землю на весь фитиль. Так хотелось расслабиться, съездить на речку, но не в это лето. В нём всё расписано по дням. Экзамены подошли к концу. Выпускной бал наступал на пятки. Дашка заработала золотую медаль, впереди её ждал выпускной бал и вступительные экзамены в вуз. Домашние со рвением готовились к торжественному событию. Шились наряды, подбирались туфли, перчатки, сумочки. Но, это ерунда, по сравнению с проведённой ночью на бигудях. На эту жертву Дашка пошла только после бурных уговоров.

И вот этот день настал. Естественно, он будет суетным. Чего от такого сумасшествия можно ещё ожидать. Дашка встала рано-рано. Да и как можно на таких колёсах спать. Приткнулась к монитору. Момент, когда мама вошла в комнату, проворонила.

– Дарья, ты пригласила Романа на свой выпуск, – смирилась с соседством Бугрова Громова. И как выясняется даже переживала за него. "Как быстро она капитулировала. Может Бугров обаять".

Долго переключаясь, Даша вороной смотрела на мать, совершенно не понимая, что от неё хотят.

– Думаю, он не заинтересуется моим предложением. Да, и не видела его со вчерашнего дня, – старалась казаться безразличной Дашка.

Это было правдой. Бугров на её глаза после вчерашней выходки не появлялся.

– Могла бы заранее поинтересоваться, но не поздно ещё и сейчас спросить,– чмокнула её в щёчку матушка.– Дашунь, вот ты и выросла. А Бугрова мы сейчас найдём.

Дашка удивлённо воззрилась на мать: "Откуда?" А та повернувшись к двери кабинета прокричала:

– Ром, хватит шифроваться, выходи. Дашка тебя на выпуск приглашает. Сегодня в шесть вечера. Ты как?

Долго ответа ждать не пришлось. Впрочем, и Романа тоже.

– С удовольствием, только пусть задачу по физике решит, а то мы с Борисом Викторовичем не осилим никак заразу. Зависли, – появился из кабинета Громова озадаченный Бугров.

Дашка подскочила как ужаленная. Распетушённый вид её выражал не иначе как: "Кругом предатели".

– Это что же получается, папочка, ты ему задачи решаешь, – рассердилась Дашка.

Громов с Бугровым переглянулись.

– Трудная же попалась, я сам голову ломал и ни черта не докумекал. Помоги парню. Иди Ром, она решит, – подтолкнул к дочери замешкавшегося ученика Громов.– Чем ты его так напугала. Нельзя ж так жестоко с учащимися обращаться можно запросто отбить всю тягу к знаниям.

Дашка опешила:

– Я?... Мне может быть ещё ему и домашнего задания не задавать?

Бугров не влезал в перепалку. Сама скромность. Забрав из кабинета учебник, Роман поплёлся за Дашкой, ворча:– И где ты, такую накопала. "Как будто и не было вчерашнего его выбрыка". Дарья обмерла: "Вот, нахал!" В ней всё клокотало. Только она заставила себя успокоиться, решив, что самое лучше – оставить всё как есть. Башку ему не переделаешь и руки не отрубишь. Значит, следует играть в его игру. Пропустив его в комнату, прикрыла дверь, чтоб не мешали и совсем спокойно сказала:

– Дай сюда, садись, будем решать...

Роман поглядывая на её сердитый профиль осторожно затронул больную тему:

– Даш, если ты передумала с моим приглашением на выпускной или тебя поторопили...

Она не дала ему договорить, резко оборвав, заявила:

– Я слишком хорошо воспитана, чтобы отменять уже принятое приглашение.

На его лбу разгладились морщины. Разошлись по своим местам брови и на губах нарисовалась улыбка.

Они б решали и решали все сложные задачи..., но поторопила их Надежда Фёдоровна. Долгожданный час этого незабываемого дня, в котором Даша была главным лицом, приближался. Роман нехотя ушёл. Хотя если честно, то ему очень хотелось по присутствовать при всей этой суете, но его выставили. А Дашу повели собираться. Время поджимает, а хлопот ещё полный рот: причёска, лицо, ноготочки...

– Хорошо! – крутила перед зеркалом дочь Надежда Фёдоровна.– Дарья, да ты красавица!

Бальзамом лились мамины слова на измученную Дашину душу. "Неужели?! А что-то Роман там про нос говорил..." Она улыбнулась зеркалу, так долго прятавшему в своём сказочном тумане её тайну. Оно умное и хитрое это старое зеркало, доставшееся ещё бабушке в приданное, сегодня взяло и приоткрыло завесу, показав совсем другую Дашу. Загадочная красавица, гордая и недоступно обворожительная, улыбалась прищуренными зелёными глазами из него.

– Тебе нравится? – суетилась мама, расправляя шифон.

Ей нравилось. Впервые. Очень, очень! Как такое может не нравится. Безумно нравится! У Даши навернулись на глаза слёзы: "Неужели ж это я?!"

– Спасибо мамочка, бабуленька, родненькие мои. Я так счастлива,– обнимает она их.

– А мы-то внученька, как рады. С Богом, иди, а-то опоздаешь. Папа с мамой попозже приедут, – перекрестила внучку она.

С улицы, в открытые окна проник призывной гудок.

– Дочка, такси подъехало, – поторопила и мама – пойдём, я помогу тебе, устроится в машине.

Двор школы потихоньку заполнялся гостями и зрителями. А как же без этого, в каком-то роде – это тот же спектакль. Приближались последние минуты пребывания виновников торжества в школе. Под звуки всем известной школьной песни, завязывающей в узелок сердца и заставляющей плакать душу, они выходили из школьных дверей парами. Красивые, тревожные, встречаемые добрыми, счастливыми улыбками родителей, друзей и учителей, они шли, махая в приветствии цветами. В небо взмывают ярким серпантином шары. Громкий, но нестройный хор считает: один, два, пять, десять, сотня... Их много, очень много. Грустно. Улетает, бередя души детство. Куда несёт его ветерок, может быть в последнюю сказку? Здравствуй взрослая жизнь. Какая ты?

Она уже сегодня многих поразила и получила целый букет комплиментов от одноклассников. "Ничего себе! Предупреждать надо!"– пришёл в себя завидев её первый дамский угодник класса. "Сразила наповал",– прогудел низким голосом второй одноклассник, который пользовался у девочек большим вниманием. Даша пожала плечиком и улыбнулась: "Я такая!"

Дашка крутила головой, ища своих, найдя, помахала рукой. – "Привет, я тут". Папуля и Ромка в строгих костюмах при галстуках. Мама в чудесном голубом наряде. У каждого цветы. Как торжественно и забавно. Прошли речёвки, пожелания и поздравления, которые она страшно не любила и уже пожалела, что согласилась участвовать в подобной ерунде. Отгорели в руках свечи. Пришла пора вручения аттестатов. Дашка получала первой, с отличием. Медаль вручат на городской площади, в час ночи, где обычно собирается весь выпуск города. Пока она ломала голову, слушая напутствие директора школы, как удержать три букета, цветы ушли, сменив направление. Розы отца – директору. Мамин букет – классной. Ей достались Ромкины весёлые колокольчики. Огромный голубой, бело-розовый букет с трудом уместился на руках счастливой Дашки.

– Какая красотища! – сияла она.

– Угодил? – прохрипел, должно быть от волнения всегда невозмутимый Бугор, целуя Дашу в щёчку. На глазах у всех Роман заробел.

– Сам знаешь, что да. Такая сказка!– краснея прошептала она.

Он наклоняется к её головке ещё раз:

– Дашунь, улыбнись, а то ты среди всех присутствующих выглядишь самой серьёзной.

Она поднимает сияющие глазки к его лицу:

– Это от того, что я страшно волнуюсь.

За Романом -обступили родители.

– Дарья, чтоб тебя не заваливать до макушки, мы веники раздарили, – Прижал её к себе объятиями Громов. – Решили, что тебе приятнее получить Романа цветочки. Поздравляем дочка!

Даша чувствуя себя принцессой смущённо улыбается.

– Хитрюги.

– Дашенька, лёгкой дороги тебе во взрослую жизнь и бабьего счастья, – всхлипнула мамочка, поправляя ей в причёске белый цветочек.

– Мамуля, не переживай ты так, – прижалась к её щеке дочь.

– Всё нормально, солнышко, беги к своим.

Выпускники стояли в линейку, все на виду, получая аттестаты и принимая поздравления. А Даше казалось, что она одна. Она не видела ни косых, ни любопытных взглядов. Одно счастье вокруг. Только так не бывает и школьные красавицы рядом с ней захлёбывались не только злостью, но и неизвестностью. По классам шёл непонятный шумок. Сначала позлорадствовали над Дашей, потом всех мучил более важный и интересный вопрос: к кому пришёл Бугор? Известная в городе личность – местная достопримечательность, красавец, буян и ловелас. Это женскую половину праздника ни на шутку подзавело и озадачило.

– К кому он мог прийти, может к англичанке, та красивых мужиков коллекционирует? – шушукались девчонки.

В обсуждении принимали участие все. Высказывали кого чем осенит и в голову придёт:

– А если к ребятам?

– Придумали, с букетом?

– Чего гадать, сейчас узнаем, подарит же он свою метёлку кому-то.

– Может чей-то родственник?

– Всё возможно в нашем колхозе. Придётся потерпеть.

Терпеть пришлось недолго. Бугров шёл к Даше.

– О, зубрилка, контуженная попрыгала за аттестатом. Глюки, смотрите, Бугров с цветами к ней идёт.

Народ смотрел на Бугрова, потом на Дашу, и на их лицах проступали следы усилий: видимо, они пытались объединить этих двоих в одну компанию, но у них оно не объединялось. Такого предположить никто не мог. Это был нокаут, но не объяснение. Бугров и Зубрилка – ерунда на постном масле. Вывод напрашивался один, и Светик его озвучила:

– Похоже, действительно он её родственник. Вот это номер!

Натали тут же буркнула:

– Везёт же корове... Надо попросить, чтоб познакомила.

– Дельное предложение. Девки пищат от него. Чего ты, Натали, взъелась на пацанку. Медаль ею честно заработана, а сегодня она даже и ничего. Платье, причёска, всё на уровне, – заступилась Светочка за Дашу.