Текст книги "Хмельная музыка любви"

Автор книги: Людмила Леонидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава семнадцатая

– Луша, ты спасла мое счастье!

– Правда?

Приехавшую в Москву девочку Савва с Женей пока поселили в холостяцкой квартире друга.

– Чистая правда. Если бы не ты, я бы эту леди, обманувшую меня в лучших чувствах, ни за что бы не простил!

– А так простили?

– Как видишь. Тут еще и дела общие нашлись. Дела они, знаешь, всегда объединяют.

– Я вот тоже решила, – призналась Луша. – Помните, я вам про мальчика одного рассказывала?

– Тот, что без галстука, в трениках, тебя в любовницы приглашал?

– Нет, тот хозяин. А мальчик меня танцам учит.

– А-а! Ты все-таки не оставила эту легкомысленную затею в ночных клубах танцевать?

– Нет, вы не думайте, это моей работе мешать не будет. Это я так, для души.

– Хобби называется, – подсказал Савва.

– Как?

– Не важно. Ты, значит, будешь в этих заведениях по ночам порхать… Кстати, в каком клубе твой парень танцует?

– Ну, в разных. За ночь в нескольких. Даже в «Черном лебеде». Знаете такой?

– Я-то, конечно, знаю, потому как не вылезаю из злачных мест. А вы, леди, как насчет этого? – обращаясь к Жене, поинтересовался Савва.

– Не была ни разу, – отмахнулась Женя.

– Плохо, очень плохо. Вы же хотите найти след вашей пропавшей знакомой. А она как раз частенько там отдыхала.

– С чего ты это взял? – полюбопытствовала Женя.

– Донесла разведка. Вы же просили справки навести. Некий Алексей… точнее, Алексей Платонович, ее старый друг и продавец этой гадости, имеет там опорные точки. Конкретно в «Черном лебеде». Молодой, красивый. Хорошо бы за ним понаблюдать. Чтобы потом не с пустыми руками в правоохранительные органы обращаться, то бишь неопровержимые доказательства иметь.

– Я могу за ним понаблюдать, – прислушиваясь к странному разговору своих «усыновителей», встрепенулась Луша.

– Только этого еще не хватало! – возмутилась Женя. – Мы тебя пригласили на приличную работу. Чтобы вытянуть из… – Женя не хотела обижать Лушу, а потому искала подходящее слово.

– А что, Лукерья! Неплохую мысль ты мне подкинула. Стоит ее обсудить с моим приятелем Михаилом из сыскного агентства, – возразил Савва.

– Какую еще мысль? – помрачнела Женя. – Мы платим, пусть он использует своих людей.

– Его люди все равно будут не такими, как… В общем, это идея.

– Идея крутняк! – подскочила Луша.

– Итак, не возьмет ли тебя твой кавалер с собой на ночное представление в клуб? – в раздумье произнес Савва. – А ты присмотришься там к одному человеку. И потом нам расскажешь, что и как. Ты девчонка смышленая, за себя постоять умеешь. Только одно условие!

– Какое?

– Ни во что не вляпайся. Ты хоть когда-нибудь в ночных заведениях бывала?

– А то!

– Где же, позволь тебя спросить?

– В деревенском клубе на дискотеке.

– Ну, так у тебя, девочка, богатый опыт!

– И уж если я с нашим хозяином не вляпалась… – продолжила Луша. – Вы не думайте, я хитрая.

– Да уж, непохоже!

– Непохоже? – Луша лукаво улыбнулась. – А вас помирила!

– И то правда!

– Вы не сомневайтесь, я все сделаю как надо. Только скажите: зачем он вам?

– Понимаешь ли, хитрая ты наша Луша, он, этот Алексей, опасный человек. Скорее всего торговец наркотой. Слышала про такой товар?

– А то. У нас в школе клей ребята нюхали.

– И ты?

– Нет. Я бабушку свою жалела. Она не разрешала.

– И правильно делала!

– Не знаю. Те, что нюхали, говорят, летали.

– А ты полетать хочешь?

– А то!

– Я тебе обещаю, если все сделаешь, как я попрошу, ты полетишь на настоящем самолете.

– Куда?

– А куда захочешь! Хоть за границу!

– Да-а! Вот здорово! Только… – Темные глаза Луши погрустнели.

– Что, что только?

– У меня костюма для выступления нет.

– Для какого такого выступления?

– В ночном клубе.

– Ты что, там выступать собралась?

– Ну да. Мы с моим мальчиком все отрепетировали. У него, правда, партнерша есть, но она мне на один вечерок уступит сцену, я ее уговорю.

– Уговоришь? – продолжая строить в голове план, спросил Савва.

– А потом я спущусь со сцены вниз, сяду за столик и буду пить вино. И все будут на меня глазеть, какая я артистка. Я видела в кино.

– Однако ты, Луша, светская тусовщица! Я и не подозревал. – Савва развел огромными ручищами.

– Теперь подозреваешь? – вмешалась в разговор Женя.

Вся эта затея с использованием деревенской заправщицы Луши казалась ей несерьезной. Но Савва не обращал внимания на скепсис подруги.

– Итак, Луша, ты, кажется, неплохо все придумала, и тебе нужен костюм для выступления?

– Понимаете, его партнерша может мне и вечер на сцене уступить, и мальчика тоже, но костюм никогда! – разволновалась танцовщица, чувствуя, что ее идею кто-то воспринял всерьез.

– Ах вот, значит, какие дела? Ясно! Все-все, кроме шмотья.

– Нет, – Луша замотала головой, – это не шмотье. Такое платье и все остальное к нему дорого стоят! И еще нужно по фигуре точно подгонять.

– Слушай, лиса, я чуть-чуть в ваших женских штуках соображаю. Ты ведь не на конкурс латиноамериканских танцев намылилась, а в ночной клуб. Там таких тонкостей не понимают. Зрителям важно, чтобы вы красиво скакали и чтоб ярко было.

– Вы не правы, – настаивала на своем Луша.

– В общем, детка наша неусыновленная, поедем, куда скажешь, костюм ты выберешь себе сама. А все остальное не мое дело.

– А деньги кто будет платить? – Луша хитро заулыбалась, обнажая ряд белоснежных крепких зубов.

– Деньги? Хороший вопрос! Платить будет президент фирмы, чье задание мы выполняем, а точнее, помощник президента, наша уважаемая бизнесвумен, а? – Савва посмотрел на все еще хмурившуюся Женю. – Ведь она у нас кассу держит в общаке. Правда, леди?

– Конечно, правда, – кокетничала, как взрослая, черноокая смуглянка, отвечая на шутку, не из Мексики ли она прилетела сюда, в «Черный лебедь». – Я настоящая мексиканка.

Алый цветок в темных распущенных волосах придавал ей шарм латинос.

Согласно плану, Луша после выступления в «Черном лебеде» сидела за первым к сцене столиком и потягивала из высокого стакана со льдом пепси.

– Чего-нибудь покрепче не желаешь? – Аккуратный молодой человек в очках подсел к ней сразу же, как только она спустилась в зал.

Потенциальных покупателей дурмана он не пропускал. Тем более эту новенькую танцовщицу. Все они, и темненькие, и белые, приехавшие в Москву на заработок, не устроены в жизни. А потому стремились забыться и оттянуться. Главное – не пропустить момент.

– Что ты имеешь в виду? – вскинулась на предложение наркоторговца о чем-то покрепче Луша.

– Ну, это зависит от вкуса, – уклончиво протянул Алексей.

– Вкус у меня что надо! – похвалила сама себя девушка.

– Это мы еще посмотрим.

– Смотри!

Ножку в черном сетчатом чулке танцовщица выставила как надо. И ведь никто ее этому не учил. Наука соблазнять мужчин пришла сама. Тот самый Леха, что ей показали на фото, клюнул сам и подсел за столик.

– Классно танцуешь! И платье у тебя сногсшибательное! – похвалил новый знакомый. – Я тебя здесь что-то раньше не видел.

– И я тебя тоже! – нашлась Луша.

– Значит, ты здесь не в первый раз? – засомневался Алексей.

– Что это ты меня, как мент, допрашиваешь?

– Не любишь ментов?

– А кто их любит!

– А меня полюбишь?

– Так вот сразу?

– А что тянуть!

– Я так не умею.

– Могу поучить.

– Как?

Леха оценивающе посмотрел на тоненькую смуглую девчонку, только что виртуозно станцевавшую мексиканский танец. Многоцветные, словно невзначай задранные юбки обнажали острые коленки и щуплые ягодицы. Алый цветок подчеркивал синеву черных волос. Она была сексуальна и по-восточному красива.

На нее уже поглядывали солидные посетители с крутых элитных мест.

– Скажи честно, ты откуда такая взялась, с гор спустилась?

Луша, загадочно улыбаясь, склонила голову набок.

– Ну, не хочешь, не говори. Значит, ты крепкое не пьешь? – Он кивнул на стакан с пепси.

– И не курю.

– А косячком не балуешься?

– А тебе что? Я же говорю – пристал, как мент!

– Тебя как звать?

– А как тебе нравится?

– Ты ведь не проститутка. Они так говорят.

– Я танцовщица, у меня псевдоним!

Это слово она учила долго. Так надоумили говорить в сыскном агентстве, куда привел ее Савва.

Строгий крепкий мужчина, друг Саввы, долго присматривался к ней, а потом сказал Савве:

– Пойдет. Только без самодеятельности. От сих до сих. Ясно?

– Так точно, – по-военному откликнулся Савва.

Самой Луше было не ясно, что имел в виду строгий сыщик. Правда, потом Савва ей растолковал, что делать нельзя. Оказалось, почти все.

– Вот я и говорю… – Леха хотел продолжить, но Луша его перебила:

– Ладно, тащи свой косяк. – Она сделала вид, что балуется этим, но не завязана узлом.

– Бабки вперед, – тут же среагировал Леха.

– Я думала, ты угощаешь?

– Еще чего!

– А в долг?

– Когда отдашь?

– Когда за выступление получу.

– Ладно уж. Дам так. Для первого раза. – Не таясь, наркоторговец положил на столик крохотный пакетик. Видно было, что тут его вотчина и что он ничего не боится. – Захочешь, сама подумаешь, как расплатиться. – Луша высоко подняла брови. – Твой ковбой ревновать не будет, если мы?.. – Леха положил ладонь на колени танцовщице, но тут же отдернул. В его глазах неожиданно появился испуг. – Я сматываюсь.

– Менты? – заволновалась Луша и обвела глазами полутемный зал. Заметив за одним из столиков строгого сыщика, который инструктировал ее, успокоилась.

– Хуже. Моя герла нарисовалась, сейчас разборку устроит. Ты новенькая, красивая. Она этого не любит.

– А ты беги к ней. Мы с тобой еще пообщаемся.

– Не забудь про должок! – все же напомнил Леха о пакетике и постучал по нему пальцем.

– Принесешь еще? – Выждав, как было велено какое-то время, Луша положила пакетик в сумочку. За это время сцену с передачей наркоты агент должен был снять.

– Бесплатно и не мечтай.

– Жадина, – хищно улыбнулась Луша.

– Ты та еще штучка, мексиканка!

– А то! – Развалившись за столиком, Луша сделала вид, что ищет следующего почитателя своего таланта.

Глава восемнадцатая

Во дворе пятиэтажки сидевшие на лавочке бабушки сразу же признали Наташку с маленьким сыном в коляске за свою.

– Ой, ребеночек какой хорошенький, – сами начали они разговор с разведчицей.

– Хорошенький-то хорошенький, – пристраиваясь к ним в рядок, проворковала Наташка, – только папочка нас не признает.

– Это кто ж такой будет, ваш папочка, из наших, что ли? – оглядывая проходящих мужиков во дворе, строго поинтересовалась самая бойкая из старушек. На ней яркими зелеными огурцами сиял байковый, на запах, халат.

– Из ваших, из ваших, – подтвердила Наташка, глядя на бабулек честными глазами. – В пятнадцатой квартире, на четвертом, вон там живет. – Наташка задрала голову, глядя на балкон.

– Лешка, что ли, из пятнадцатой? – спросила одна старушенция другую.

– Он теперь никакой не Лешка, а Алексей Платонович, вот так! – отозвалась сухенькая, но, как показалось Наташе, самая сведущая из сидевших.

– А то! – хмыкнула Наташка. – Алексей Платонович. «Мерседес» завел, а на ребеночка копейки жалко.

– Зачем же ему на дитя деньги тратить, коль полный дом баб каждый вечер нагоняет, – промычала та, что побойчее.

– Нет, в последнее время все с одной да с одной и той же валандается, – покачала головой сведущая.

– Ага, соседка рассказывала, что девчонка хоть и симпатичная, но странная какая-то.

– Да, – подхватила бойкая, – всю ночь не то песни пела, не то на луну, как волк, выла.

– Так пьяная, наверное, – рассудила скромно молчавшая до сих пор бабушка.

– Точно пьяная, я ее на балконе видела. До того упилась, что все сигануть вниз норовила.

– Не пьяная она, а наколотая просто. Бабушки, найдя благодарную слушательницу, наперебой сообщали разведчице нужные сведения.

– Чем это таким она наколотая? – прикинулась непонятливой Наташка.

– Ну, наркотиками какими-то, кто теперь молодых разберет.

– Нет уж, нет. Лешка он, конечно, парень гулящий, но в этом ни в чем замечен не был, – возразила бабкам Наташа.

– Так мы и не говорим, что он колется, только девка та точно не в себе была.

– Я сама видела, как он ее из машины под белые ручки вытаскивал, – встряла скромная.

– Это что ж, при всем честном народе, средь бела дня?

Вновь зашумели все разом.

– Ничего не средь бела. – Сухонькая старушка заговорщицки посмотрела на Наташу: мол, слушай, что скажу. – Уже темно было, когда я мусор пошла вниз выносить, – приготовилась она к длинному повествованию, – чтобы ночь в квартире не стоял. А он, аккурат, подкатил. Меня увидел, говорит: «Здрасьте, Пелагея Матвеевна». И ждет, пока я с ведром пройду. Ее из машины не выпускает. Ну, я медленно так к мусорке прошла и спряталась за деревьями. – Рассказчица показала рукой на раскидистые старые тополя. – Тогда только он ее вытаскивать и стал. А она, как коза, упирается, не идет. Он даже ее так с силой дернул и поволок в подъезд.

Все товарки обратились в слух.

– Ну уж вы Лешку насильником не изображайте, он мухи не обидит, – чуть подлила масла в огонь Наташа.

– Да, он вежливый такой, здоровается всегда, – поддержала Наташу та, что в халате, и укоризненно глянула на подружку: мол, померещилось.

– Всегда-то всегда, а в тот вечер точно мне не показалось. – Бабушка-следопыт обидчиво поджала губы из-за того, что кто-то засомневался в ее информации. – Он как скотину ее тащил, да еще подзатыльники отвешивал. Вот тебе и вежливый!

– Вежливый-то вежливый, только бабник отменный, – узнав уже о пленнице, попробовала повернуть в другое русло Наташа, чтобы побольше узнать о жильце. – И ребеночка не признает.

Наташка вошла в роль и горестно покачала головой.

– Если бы мать была жива, царство ей небесное, – бабка в халате перекрестилась, – ни за что бы не дала ребеночка обидеть. Внука бы любила. Это мальчик у тебя?

– Да.

– Вылитый Лешка, – заглядывая в коляску, признала одна из бабок.

– Да уж, похож, – согласилась Наташка.

– Надо же! Стольких девок приводил, ни одна не разродилась, а ты сплоховала. Сначала в загс надо было бы тащить.

Наташка кивала, соглашаясь.

– Так все хилые были, одна другой тощее, а эта девушка в теле, – возразила одна из соседок.

Бабка в байковом халате, решив хоть чем-то утешить Наташку, сделала ей комплимент и одобрительно посмотрела на располневшие еще больше после родов бедра молодой мамы.

Этого Наташка вынести не могла.

Наступили ей кумушки на больное место.

«Все, достаточно», – решила заканчивать она свое расследование.

Состроив как можно более жалобную физиономию, молодая мама спросила:

– Так что, стерва эта еще у него?

– Так кто ж ее знает? Еще давеча слышно было, а сегодня… – Бабки все, как по команде, подняли головы вверх. – Вишь, вроде бы постирушку сделала.

Белая простыня развевалась на ветру.

– В прачечную всегда белье отдавал, – посмотрев вопросительно на старух, в раздумье произнесла Наташка. – Чего это ее прорвало постельное белье дома стирать?

– Ну, – задумчиво предположила одна, – дело молодое, может, испачкала чем-нибудь женским.

– Ведь он же ее не песни петь притащил, – резонно предположила другая.

– Так, может, ей плохо было, стошнило или что, – возразила третья. – Она ведь целыми днями взаперти.

– Бесилась, все слышали, – закивали старухи.

– Хозяина забоялась, что ругаться будет, вот и постирала, – опять предположила бойкая.

– Сами же говорите, наколотая была, – хмыкнула Наташка, – наколотые – они простыни не стирают.

– Так нет же, он сам простыню вешал, – поправила кумушек сведущая старушка. – Я еще голову со своего балкона подняла, а простыня, плохо выжатая, капала. Так капала, – старуха причмокнула, – а он стоит в одних трусах и прищепками ее прикрепляет.

– Значит, сам? – Наташка покачала головой. – На него не похоже.

– Точно, не похоже. Все последнее время в костюмчиках и рубашках наглаженных щеголял.

– Дощеголялся, – мрачно хмыкнула Наташка, показывая на ребенка.

– Да-а, – протянула бойкая бабка. – Так ты чего, дождаться его хочешь? – кивнув на разлинованное под «мерседес» пустующее место, спросила она.

– Хотела бы еще раз поговорить, – кивнула Наташа. – Но раз вы считаете, что там эта…

– Пелагея, так ты на правах знакомой его матери позвони в дверь, спроси Лешку. Отзовется та или нет?

– Нет, лучше с балкона покричи, соври, что протекли на тебя, – подсказал кто-то.

– А и то правда, балкон-то у них открыт, – крякнула Пелагея и вопросительно посмотрела на Наташу: дескать, надо ли ей это?

– Если вам удобно, спасибо большое, – поняла ее взгляд Наташа.

– Так мне что? Схожу покричу.

Глава девятнадцатая

– Не докричалась? – Вопрос Жени был адресован подруге.

– Представляешь, соседки говорят, целую неделю эта девчонка бесилась, и на балкон выходила, и звала кого-то в никуда, а теперь молчок. И про Леху, этого урода, все сходится. Подтверждают, что бабник из бабников.

– В квартиру к нему влезть пара пустяков, но скорее всего ее уже там нет, – предположил Савва.

– Как влезть? – испуганно поинтересовалась Наташка.

– По-тихому, – не объясняя подробностей, усмехнулся Савва.

– Без ордера? – ахнула Наташа.

– Книжек детективных начиталась. Какой сейчас ордер требуется? Я вот что думаю: поскольку этот бабник балкон открытым держал, значит, не боялся, что она на помощь звать будет.

– Если подсажена на иглу, так зачем ей помощь чужая нужна, коль дождется его к вечеру, он ей и поможет… – предположила Наташа.

– Получается, что ее куда-то из квартиры Алексея уже увезли, – размышляла Женя, – если ни на стук, ни на зов соседки никто не отозвался.

– Возможно, и увезли, – согласился Савва, – Леха решил, что шум лишний ему ни к чему.

– А что ему шум? – возразила Наташа. – Бабки сказали, что бардачит он беспрестанно. А если все привыкли, кто будет обращать внимание, больше он шумит или меньше?

– Место для Иры выбрали подходящее… – вновь попробовала поразмышлять Женя.

– Для начала подходящее, – поправил ее Савва.

– Да, для начала. А потом, когда ее в «норму» вернули… – продолжила Женя.

– Да уж тогда делай с ней что хочешь! – представив, как пролеченную девушку вновь подсаживали на иглу, ужаснулась Наташка.

– Все старания родных насмарку, – покачала головой Женя и, вынув фотографию из сумки, внимательно вгляделась в нее. – Симпатичная девушка, если встретишь на улице, ни за что не скажешь, что наркоманка.

– И фотография удачная, хорошо запоминаемая, – взяв снимок из рук Жени, проговорила Наташка. – Где взяли?

Женя укоризненно взглянула на друга и выдала подруге тайну:

– Выкрали из семейного альбома.

Глаза у Наташки полезли на лоб.

– А что мне оставалось, если другого способа увидеть ту, которую нужно спасать, нет, – без тени смущения отмахнулся Савва.

– Его, – Женя с улыбкой показала на кудлатого Савву, – Иноземцева Ольга Петровна в дом к себе не хотела впускать вообще.

– И поделом, я бы такого тоже не пустила. – Наташа посмотрела на широкоплечего черноокого мужчину.

– Меня она знала, – продолжила Женя, – и не очень удивилась, когда я попросила разрешения навестить больного. Чувствовала, что обида у нее на всех нас, коллег мужа, поэтому разговаривала по телефону сдержанно. На прощание процедила: «Лучше поздно, чем никогда».

– Видно, слишком долго ждала, что кто-нибудь вспомнит о больном, – предположила чувствительная Наташа.

– Я вообще была не в курсе, что с ним, – оправдывалась Женя.

– Как же так, ведь его не один месяц на работе не было!

– Каюсь и постараюсь искупить.

– Ты, леди, всем задолжала, так что старайся активнее, – хохотнул Савва.

Он умел любое серьезное дело обернуть в шутку.

– В общем, когда Ольга Петровна открыла дверь и увидела, что я не одна, первой реакцией было захлопнуть ее перед нашим носом.

– Я сразу кричать стал, что, мол, свой, не бандит и не вор я, не пугайтесь!

– Правда? – поверила Наташка.

Женя махнула рукой.

– Что ты его слушаешь! Я успела представить Савву как своего жениха.

– А хозяйка дома, – Савва сделал паузу, – так подозрительно оглядела меня с ног до головы и спрашивает: «Этот чумазый, небритый, лохматый действительно жених такой очаровательной бизнес-леди?»

– Поначалу я вообще хотела соврать, сказать, что он наш сотрудник из отдела продаж.

– Я из продаж? – гоготнул Савва.

– В общем, у нее были такие глаза, что я не решилась ей лгать. Просто взяла и сказала: «Простите, что не одна, сейчас фирма такие времена переживает, что он меня одну никуда не отпускает».

– Поверила? – улыбнулась Наташа.

– Ей ничего не оставалось, Савва уже отвоевал территорию.

– Целую прихожую. – Расставив широко руки, Савва показал, как потеснил хозяйку. – Прокофий Иванович очень обрадовался нам, – продолжил он дальше рассказ Жени. – Я это сразу почувствовал. Хоть он почти без движения лежит, я знаю состояние таких больных. Приходилось друзей в госпитале навещать. Он к нашей бизнесвумен отнесся как к родной.

– Да, – подтвердила Женя. – За руку взял, гладил. Простить себе не могу, что раньше не навестила. – Женя, несмотря на жесткий характер, позволила себе эмоции, но тут же спохватилась. – Потом Ольга Петровна чаем стала нас угощать. Альбом семейный принесла и показывает фотографию дочери, когда та в первый класс пошла. Вот, говорит, какая девочка была. Савва альбом полистал и, узнав во взрослой девушке подросшую Ирочку, между прочим уточнил: «Это она?»

– И как только получил подтверждение, фото из альбома исчезло. Перекочевало в мое портмоне.

– Мастер! – восхитилась Наташка, рассматривая фотографию пропавшей наркоманки.

– Не мастер он и тем более не поэт, а… получается, что жулик. Если бы Ольга Петровна спохватилась, как бы я выглядела?

– Значит, так, – обиделся Савва. – Когда тебя просят пойти туда, не знай куда, и принести то, не знай что, тебя называют детективом. А когда я детективные мероприятия провожу – жуликом!

– Ты ведь напросился со мной в гости, чтобы пронюхать, разузнать побольше, а не фото воровать.

– Золотце мое, когда я обратился к специалисту, а точнее, к своему приятелю Мише… потому как ты предупредила, что в это дело посторонним вход воспрещен, – глядя на Наташу в поисках поддержки, промолвил Савва, – тот готов был начать работать сразу. Только фотографию и данные девушки просил принести. Она ведь и в кутузке, и, не дай Бог, на том свете уже могла очутиться. Кто знал, где они ее держат. В паспортном столе, сама знаешь, все люди на одно лицо, на уголовников похожи. Нужно было жизненную фотографию добыть. Не могли же мы матери доложить о наших намерениях, испугать ее насмерть?

– Я бы предпочла попросить, – все же настаивала на своем Женя.

– Да ладно, я уже их размножил, можешь вернуть! Хорошо, что на деле все оказалось проще простого. Леха просто заманил ее к себе в обычную квартиру, не стесняясь соседей. Хотя всегда воображение рисует страсти-мордасти, но меня в армии учили, что искать всегда нужно рядом. Вот и враги нашего шефа не заморачивались, когда захотели ее на иглу подсадить, нашли на вид отличника-ботаника, а по сути подонка.

– Скорее всего знакомы они с Ирочкой не один день, – предположила Женя. – Мы не знаем историю вопроса с самого начала. Возможно, они его наркотой снабжали из-за нее конкретно.

– Не исключено. До этого Мишка мне сообщил, что он в сутенерах по картотеке проходил.

И никаких тебе застенков и подвалов не понадобилось! Которые рисует воображение ее мамы. В наш-то век! Ори на весь двор, не доорешься. На глазах у всего честного народа девушку воруют, из машины вытаскивают и по всему двору волочат, в квартире закрывают – никто в правоохранительные органы и не думает заявлять.

– Конечно, впутываться не хотят, – закивала Наташа. – Он, этот Леха, чувствуется, крутым во дворе слывет, на «мерсе» ездит. Каждый про себя потихоньку подумал, а что, если с ним менты заодно? Бабкам – до лампочки, посидят, посудачат, все развлекуха.

– А кто посерьезнее, сто раз поразмыслит, чтобы в неприятности не попасть, – согласилась Женя.

– Мне роль брошенной девушки с ребеночком проще простого было сыграть. А бабки все, что нужно, сами выложили. – Наташка, удовлетворенная проделанной работой, махнула в воздухе рукой. – Я же говорила, а вы не верили! Ни один сыщик таких сведений не добудет. Он ведь только следить и размышлять может.

– Домысливать скорее всего, – рассудила Женя. – Но мне все равно не нравится все это. Сначала Лушку нашу использовали, Потом тебя.

– Когда я про эту безродную девчонку узнала… Во-первых, опасности ее подвергли, во-вторых, ну какая из нее танцовщица? – Наташка состроила физиономию.

– Ты зря так о ней! – встал на защиту Луши Савва. – Посмотрела бы на нее в пышных юбках. Когда мой приятель, Михаил, фотографии из «Черного лебедя» притащил, все ахнули. Профессионалка, да и только! Будто не подкидыш из деревни, а в барах родилась!

– Возможно! Беру свои слова обратно. В сыскном деле не всегда нужно школы милиции кончать. Ведь мне бабушки просто так, от нечего делать, все как на духу выложили! На тарелочке преподнесли. И когда Леха уходит, и когда приходит, и что простыню стирал и сам на балкон вывешивал.

– Значит, следы какие-то не хотел прачечной доверять, – вспомнив о наркоторговце, покачала головой Женя.

– Бедная девчонка, что с ней делали, – посочувствовала сердобольная Наташа.

– Слабая, раз позволила с собой такое! – жестко не согласилась Женя. – До чего родителей довела!

– Возможно, все наоборот, – защитила Наташа девочку, – на нее вышли из-за отца. Рыскали в окружении и вышли.

– Я тоже так предполагаю, но… ведь иных не сбили с пути, только ее, – резонно не согласилась бизнесвумен.

– Подожди, еще не вечер, – пообещал Савва.

– Пинкертон обещает, – с иронией отозвалась Женя.

– Слушайте и учитесь! Когда Женя решила навестить Прокофия Ивановича, мне мысль в голову пришла к ней присоседиться. Знаю по опыту, когда кто-то с кем-то разговаривает, третий может услышать со стороны то, что для собеседников незамеченным остается. Так и я решил послушать, заодно и сведения добыть.

– Мысль о краже фотографии посетила поэта неожиданно, – с сарказмом констатировала Женя.

– Семью жаль стало, – честно признался Савва. – Посмотрел на хозяйку дома: кем была и во что превратилась. Дочь генерала, по тем временам нешуточная личность!

– Это правда, я удивлена, – подтвердила Женя, – на фотографиях в молодости Ольга Петровна гордой красавицей выглядела.

– Статная, прямая, как стрела, – поддержал ее Савва. – В глазах неприступность. Музой для любого поэта могла бы стать. И что теперь?!

– Ее жизнь поломала, – с горечью согласилась Женя.

– Догадываюсь, она бы ни за что Серебряного не подвела. Женщина старой закалки. В те времена еще умели офицерской честью гордиться. А она дочь офицера! – Савва, вспомнив Ольгу Петровну, настроился воинственно. – Вызволение их дочери из плена дело считанных дней, – заверил он упавших духом девушек. – Я за своего фронтового друга ручаюсь!

– И куда вы денете эту Ирочку после всего? – спросила Наташка.

– Хороший вопрос, – присвистнул Савва. – Как-то мы об этом не подумали? Она же не пай-девочка, которую за руку можно привести к родителям и сказать: тихо сиди дома и не высовывайся.

– Если бы была пай-девочка, возможно, не случилось бы то, что случилось, не пришлось бы ее выручать и так доблестно поэты бы не выглядели как сейчас!

– Не факт, – оставив без внимания колкости влюбленных, возразила Наташа, – и не таких на иглу подсаживали. А если уж заранее судьбу ее определили…

– Скорее всего, – подтвердила Женя.

– Может, ее в лечебницу положить? – Наташа наморщила лоб, соображая.

– Уже была, – не согласная с таким решением твердая бизнесвумен покачала головой.

– Оттуда ее проще всего достать, – добавил Савва, – там ни охраны, ничего.

– Мы так рассуждаем, словно она уже здесь, а твой скромный друг Рэмбо уже дает интервью журналистам.

– Мой друг круче, чем Рэмбо. И хочу вам доложить, милые леди, что американскому герою было проще. У него все просто – кто друг, кто враг.

– Да, у нас совсем иначе, – согласилась Наташа. – Каждого перекупить можно.

– На кого вы намекаете? – повысил голос Савва.

– Да Наташа не о твоем детективе!

– А о ком?

– Партнер решил кинуть босса, – пояснила Женя. – Нащупав одно маленькое звено в разветвленной цепи, мы не должны забывать о главном.

– Подлец наехал на того, с кем начинал дело. Подло подсадил на наркотики дочь, – сердито рубанул Савва. – Подозреваю, что сделал это заранее, не сегодня.

– Так ему стало легче склонить ее родителей, – подсказала Наташа.

– Когда пришло время, выманил ее от мамочки с папой, – добавил Савва.

– Несмотря на лечение… – продолжила Наташа.

– И с помощью шантажа стал требовать акции у Прокофия Ивановича.

– Ходят слухи, что некоторые из акционеров уже дрогнули. Пришли к Артуру… – Женя кашлянула, – Олеговичу и честно признались, что хотят продать свою долю неизвестному покупателю, который якобы предложил энную сумму.

– А босс что на это? – выпучила глаза честная Наташка.

– Дела плохи. У него деньги все в деле. Выложить сразу, вот так, и перебить заказчика налета трудно. Тем более я уверена, что те, кто обещает и золотые горы, и должность для лояльных им сотрудников-акционеров сохранить, да и все остальное, наверняка обманут.

– Неужели кинут? – не поверила Наташа.

– Наверняка, – подтвердил Савва. – Я о таких захватах слышал. Потом несколько раз перепродадут компанию – и всех сотрудников на улицу. Не нужны им старые кадры, подвоха не хотят.

– Ой, как, наверное, Артуру Олеговичу тяжко сейчас! Сначала все перед ним лебезили, а теперь отвернулись! Девчонки, с которыми я работала, говорят, что у него и на личном фронте тоже… – Наташка подняла бровки и закивала сама себе, – швах. Представляете, ходят сплетни, что его жена бросила. Поэтому он даже ночевать домой не ходит, запрется у себя в кабинете и сидит. Секретарша даже боится за него, как бы чего…

– Неправда! – перебила подругу Женя.

– Правая рука, бизнесвумен и помощница президента знает точно, и где ночует, и другие подробности из его личной жизни, и еще она в курсе, заперся шеф или нет! – ерничал Савва. – А впрочем… для нее дверь всегда открыта, – продолжал поддевать он Женю.

– Не только для меня. У него много верных людей.

– В том числе и ты.

– Не отказываюсь. Теперь и ты, если взялся мне помогать.

– Да уж, – крякнул Савва.

– И среди компаньонов не все такие, как…

– Хоть я и не компаньон Серебряного, не люблю, когда людей кидают, – объяснил он свою позицию.

– Я тоже не компаньон. Я за справедливость, – поддержала его Женя.

– Что ты говоришь? Может, какие-нибудь еще причины имеются? – Савва притянул Женю к себе.

– Если бы имелись, – многозначительно улыбнулась она, – к тебе бы за помощью не обратилась.

Сказав это, Женя отстранилась от Саввы. Выставлять напоказ отношения даже перед близкой подругой она не любила.

– Тоже верно! – пришлось согласиться Савве.

– Женя действительно по характеру такая, – встала на защиту подруги Наташа.

– Характер будем менять, – хмыкнул Савва.