Текст книги "На краю бездны (СИ)"
Автор книги: Людмила Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
– Проклятье! – выругался Громов и со всей силы ударил кулаком в дерево, разбил костяшки на пальцах. – Я занят. Решайте этот вопрос сами, иначе уволю всех к чертовой матери.
Закончил разговор, а потом перевел взгляд на меня и нахмурился.
Я забыла о том, что Виктор дал слово Ване не трогать меня, этот факт вылетел из головы, потому что верх взяли инстинкты, а я привыкла им доверять. Резко сорвалась с места и умчалась прочь.
– Яна, стой! – услышала я грозный рев Громова, но только прибавила темп.
Перепрыгивала через заросли и поваленные стволы деревьев. Виктор очень быстро бегал. Несмотря на то, что был вдвое старше меня, его скорости и выносливости можно только позавидовать. Громов следил за собой, посещал спортивный зал, увлекался боксом, а еще есть такие люди, которые долго держатся в одной поре, словно время для них замерло, вот Виктор к ним относился. Громов выглядел моложе своих лет и был в отличной форме.
– Остановись! – рявкнул он у меня за спиной. – Я тебя не трону.
До моего мозга дошли его слова, и я словно очнулась. Резко остановилась, почувствовав боль во всех мышцах. Растянулась на траве, пыталась перевести дыхание. Виктор жадно глотал воздух, испепеляя меня взглядом.
– Что на тебя нашло? – прохрипел и кашлянул, прочищая горло.
Достал из кармана сигареты, отошел подальше от меня и закурил.
– Воспоминания невольно одолели… Испугалась, что ты на мне выместишь свой гнев, – призналась я, поморщившись.
– У меня теперь иной выброс негативных эмоций, – усмехнулся он, задумчиво потерев подбородок пальцами. – Я гостевую комнату переоборудовал в небольшой тренажерный зал. Вот там даю волю чувствам, пока не падаю от бессилия.
– Рада, что ты завязал со старыми привычками и вышел на новый уровень, – проговорила с сарказмом.
Он лишь хмыкнул, делая очередную затяжку.
– Давай возвращаться? А то Ольга Павловна нас точно потеряла, – сменила я тему.
Громов затушил сигарету, а потом подошел ко мне. Протянул руку и помог мне подняться с земли.
Я оказалась заключена в его объятия, и сердце предательски сжалось в комочек. Видела, как пленительно смотрел на меня Виктор. Его взгляд затуманился, а у меня во рту все пересохло, дыхание сбилось. Сердце словно пинок получило, застучало быстрее, в голове поднялся гул, а на душе творилось черте что.
Громов нежно провел пальцами по моей щеке. По моей коже побежали мурашки. Колени задрожали, а мышцы налились свинцом.
Что он со мной делал? Зачем гипнотизировал? Я интуитивно отрицательно покачала головой, чтобы Виктор держал себя в руках. Почему я не применила к нему приемы самообороны? Наверное, потому что понимала, что Громова это только распалит еще больше. А тогда его даже бронетанк не остановит. С ним нужно было наоборот замереть и притвориться дохлой мышкой, чтобы у хищника пропал интерес охотиться. Виктора возбуждало насилие и грубость, он и меня такой воспитал, под стать себе, поэтому и считал, что мы идеальная пара, ведь я не знала, что такое нормальные отношения. Ваня тоже любил жесткость…
Хотелось крикнуть: «Витя, дыши, не поддавайся соблазну, ты же слово дал».
Однако ни звука произнести не успела. Лопатками ощутила корявый ствол дерева. Виктор с силой припечатал меня, чтобы я с места не могла сдвинуться. Запустил руку в мои волосы, обхватил затылок. Его глаза опасно сверкнули, и в тот же миг я ощутила влажные губы на своих губах.
У меня голова закружилась от нахлынувших эмоций. Язык Виктора смело и бесцеремонно проник в мой рот, и, поддавшись его напору, я все же отдалась во власть греховного искушения и более не противилась. Зажмурилась, понимала, что совершила очередную глупость, ответив на поцелуй, а с другой стороны Виктор все равно бы получил желаемое, если не добровольно, то применил бы силу, как это делал раньше.
Поцелуй получился пылким и страстным. Витя надежно удерживал меня на месте, чтобы я не смогла вырваться из его плена. Его не остановила даже рана, которая начала кровоточить под повязкой. Свободной рукой сжал мою грудь, а я не сдержала стон, который тут же был поглощен мужскими губами. Адреналин расплескался по крови, а сердце… Оно не колотилось, не замирало, а словно плюхнулось куда-то вниз, как лягушка на болотистый берег. Душа металась между двумя состояниями – восторгом и страхом.
– Нет… Нет… – шептала с отчаянием, в промежутке, между его поцелуями.
Стыдно, потому что трепетала от прикосновений Виктора.
– Маленькая моя, – шептал он, покусывая, терзая мой рот. – Родная моя. Забудь ты про Ваньку хоть на минуту. Подари один поцелуй. Я не трону тебя, обещаю, – сказал, посмотрев на меня нежным, чарующим взглядом.
Господи! Витя! Он лишал меня остатков здравого смысла. Демон внутри меня одержал вверх над светлой стороной. Обхватила голову Виктора, пальчиками быстро перебирала его волосы, а потом заскользила по крепкой шее. Он не выдержал, приглушенно зарычал. У меня от этого звука в животе затянулся тугой узел. Словно тысячи иголочек вошли в мои клетки, будоража их. Громов жадно терзал мои губы, а я тоже самое делала в ответ. Витя сильнее прижал меня к стволу дерева, лихорадочно блуждал руками по моему телу, которое когда-то принадлежало ему. Оторвался от моих губ и покрыл шею поцелуями, остановился на моей бешено пульсирующей венке. Я чуть не умерла от эмоций. Разряды электричества проходили по позвоночнику и устремлялись в сердце.
– Витя, – прошептала предостерегающе.
Он сжал кулаки до хруста, закусил нижнюю губу, и, судя по всему, взяв себя в руки с большим трудом, отстранился. Я жадно глотала воздух, пытаясь совладать с собой. Провела пальцами по припухшим губам. Что это было? Зачем я позволила ему поцеловать себя? Что со мной не так? Накатило чувство стыда, щеки пылали.
Громов улыбнулся одними уголками губ, развернулся, молча двинулся в сторону дома, а я растерянно смотрела ему вслед. Противоречивые эмоции окутали с ног до головы. Виктор поцеловал меня так, словно знал, что это в последний раз. Я приложила руки к груди, и попыталась успокоиться, вот только ни черта не получалось. Тяжело вздохнула и отправилась в сторону дома. Виктор шел медленно, поэтому я быстро его догнала. Когда оказались в доме, нам навстречу вышла Любовь Ивановна. Заметив меня, она удивленно вскинула брови.
– Ты что здесь делаешь? – с раздражением прорычал Громов, а Люба, заметив его яростный взгляд, поежилась.
– Витюш, я проезжала мимо, хотела узнать как ты… Переживала, все-таки тебе десять швов наложили, рана глубокая…
Я испуганно посмотрела на Виктора, осознав, что оставила ему не царапину, а серьезное увечье. Судорожно сглотнула, испытав сожаление.
– Я же сказал, что со мной все хорошо, – ледяным тоном заявил Громов.
– Витюш, что здесь делает Яна? – строго спросила она. – Я же настоятельно просила Ваню, чтобы он оставил ее в больнице. Витя! Девушке нужна помощь. Зачем ты ее забрал? Ваня знает? Вы не даете Яне пройти нормальное лечение.
У меня округлились глаза. Так Ваня оставил меня в больнице, потому что Коркина ему мозг промыла? Злость волнами расходилась по моему телу.
– Люба, не забывайся! Тебя не касается, что здесь делает Яна. Я не обязан перед тобой отчитываться. Будь добра, покинь мой дом, – обманчиво вежливым тоном сказал Витя, а в глазах Коркиной промелькнула обида.
– Витя, она же играет с тобой. Разве ты этого не видишь? Завтра упорхнет от тебя, а ты будешь страдать, – дрожащим голосом проговорила Любовь Ивановна.
Коркина до безумия любила Громова. Если бы кто-то встал между мной и Ваней, я бы тоже расстроилась, поэтому понимала эту женщину.
– Любовь Ивановна, не знаю, что вы там себе придумали, но мы с Виктором решили построить новые отношения, основанные на дружбе. Вы не однократно призывали меня раскрыть глаза и иначе посмотреть на ситуацию. Можете мною гордиться. Я увидела все под другим углом. Витя мне не враг, вы были правы. Конечно, в нашем прошлом есть неприятные моменты, но в целом Виктор сделал для меня больше хорошего, чем плохого, – уверено сказала я, посмотрев на Громова с теплотой.
В его взгляде искрился фейерверк, а на губах расцвела улыбка.
Коркина скептически усмехнулась, но заметив в глазах Виктора стужу, тяжело вздохнула, поджала губы и, не прощаясь, покинула дом.
– Витя, прости, что из-за меня у тебя проблемы, – искренне проговорила, потупив взгляд.
– Яна, это не проблемы! Забудь. Пойдем обедать, – в интонации сквозила теплота.
Громов приложил широкую ладонь к моим лопаткам и подтолкнул меня в сторону кухни.
Ольга Павловна постаралась на славу. Я в жизни столько не ела овощей и фруктов. После сытного обеда поднялась в свою комнату и села на подоконник, размышляя о том, что делать и как быть. Честно признаться мне до безумия не хватало Катюшки и Веры, их советов и наставлений. Девчонки были моими единственными подругами. Часто вытаскивали меня из дома на прогулку. Вместе бродили по торговому центру, выбирая наряды. А когда мы ездили на отдых, то на нашу компанию все оборачивались, так как мы всегда хохотали и веселились, не замечая никого вокруг. Артем на нас все время рычал, призывал вести себя прилично, а мы радовались каждой минуте, которую проводили вместе. Тот страшный день я никогда не забуду… Тетя Наташа позвонила мне и, рыдая, не могла связать двух слов. Я примчалась в больницу сразу после ее звонка. Там и выяснила, что в машину брата влетел внедорожник, удар был такой сильный, что Катя и Вера скончались мгновенно, они вдвоем находились на заднем сиденье автомобиля. Саша и Артем почти месяц провели в реанимации. У них было множество переломанных костей, сотрясение головного мозга и внутреннее кровотечение. Артем как-то сказал мне, что он бы отдал душу дьяволу за возможность попрощаться со своей любимой.
Я достала телефон и повертела его в руках.
Позвонить брату или нет? Решила набрать ему попозже, чтобы не отвлекать от работы. Спрыгнула с подоконника и отправилась на первый этаж попить воды. До кухни не дошла, так как затормозила напротив другой двери, той, что раньше вела в гостевую комнату. Теперь это был мини-спортивный зал. Так как дверь была не плотно закрыта, я отлично видела Виктора в боксерских перчатках. Он с неистовой яростью избивал висящую на цепях грушу. Зверь… Дикий и необузданный… Я понимала, что Виктор специально выпускал пар, чтобы ненароком не сорвать на мне свой гнев. Заметив меня, Громов остановился, рукой смахнул со лба пот. Дышал прерывисто, а на шее вена билась в бешеном ритме.
– Я сейчас приму душ и поедем к гинекологу, – ошарашил он меня своим заявлением.
Хотела возразить, но слова застряли в горле. Громов прошел мимо меня уверенной, твердой походкой, как царь. Виктор, выйдя из ванной, отправился в свою комнату, а я поплелась следом. Без разрешения вошла к нему в спальню, а он замер и резко обернулся. Первое, что я заметила – шрам на его груди. Кожа была припухшей и красной, местами кровила. Скорее всего, Виктор снял повязку, когда купался.
Громов наблюдал за мной, не моргая. Я спокойно прошла мимо него, открыла шкаф, в котором хранились его вещи, и достала с верхней полки аптечку. Все на своих местах… Перевязки я делать умела. Это Громов меня научил. Раньше он часто возвращался домой с травмами. С кем он дрался и что не мог поделить, он естественно не рассказывал мне, зато ставил передо мной аптечку и всегда просил обработать раны. Поэтому я действовала на интуитивном уровне. Достала перекись, пластырь, бинты, зеленку, все разложила на столе под пристальным взглядом Виктора.
– Что ты делаешь? – нарушил он тишину, а я вздрогнула.
Его голос осипший, напряженный, пробирающий до костей.
– Я не знала, что так сильно тебя ранила… Хочу помочь наложить повязку, рану надо обработать, чтобы быстрее зажила, – спокойно ответила, подхватив со стола перекись.
Виктор нахмурился, а потом перехватил мою руку и отнял пузырек.
– Я в состоянии позаботиться о себе сам, – прорычал, отодвинув меня в сторону.
– Не психуй, я всего лишь хотела помочь, – с раздражением проговорила я, бросив на него сердитый взгляд.
– Иди, собирайся, а то к врачу опоздаем, – вроде голос прозвучал мягко, однако я уловила стальные нотки.
– Зачем? Я не хочу! Со мной все хорошо, – запротестовала я, скрестив руки на груди.
Вот кем он себя возомнил? С какой стати я должна его слушаться?
– Как зачем? Врач мне сказал, что необходимо показаться гинекологу и сделать УЗИ. Сейчас быстро сдашь все анализы, и вернемся домой.
Моему возмущению не было предела, однако спорить с Витей не стала. Себе дороже. Громов в любом случае доставил бы меня в клинику, по доброй воле, или же притащил бы силой.
Я молча вышла из спальни. Ощущала на спине тяжелый, сканирующий взгляд. Невольно мурашки поползли по позвоночнику. Вошла в комнату и, покопавшись в шкафу, нашла джинсы и свитер. Переодевшись, вышла на улицу, где около машины меня уже ждал Виктор. Он выпустил дым из легких, затушил сигарету и открыл передо мной пассажирскую дверь.
Я села с недовольным, надутым видом, потому что меня бесило и раздражало, когда моей жизнью распоряжались другие, не давая мне ничего решать самой. Скинула туфли и вытянула ноги на переднюю панель. Громов прищурился, грозно посмотрел на меня, но ни слова не сказал. Ваня и Артем все время психовали из-за моей привычки вытягивать ноги, только Виктор терпел мои выходки, но, судя по его напряженному виду, спокойствие ему давалось с трудом.
В частной клинике практически не было людей. Громов сделал один звонок и нас пригласили в кабинет без записи. Доктор был другом Виктора, тот самый мужчина, который наблюдал меня с тринадцати лет. Павел Игоревич осмотрел меня и выписал направление на УЗИ и анализы.
Перед кабинетом УЗИ меня трясло как в лихорадке. С детства терпеть не могла больницы. Сразу одолевали воспоминания о том времени, которое желала забыть. Виктор сжал мою руку в знак поддержки, а я удивленно уставилась на него.
– Пойдем вместе? Не хочу одна, – прошептала я, облизнув пересохшие от волнения губы.
Понимала, что это не правильно. В данной ситуации со мной должен быть Ваня… Но он встречал груз… И телефон его отключен.
Виктор утвердительно кивнул. Когда нас пригласили, я вошла в кабинет на ватных ногах. Сердце отбивало чечетку, а ладони стали ледяными. Улеглась на кушетку.
Женщина долго всматривалась в экран и молчала. У меня что-то липкое поползло к душе, успела накрутить себе невесть что.
Только было открыла рот, чтобы спросить, что там? Как врач развернула экран ко мне, и ткнула пальцем в монитор.
– Вот эта точка – ваш малыш. С ребенком все хорошо, однако есть незначительное отклонение от нормы в месте крепления. Чтобы не спровоцировать выкидыш – никаких переживаний и стрессов!
Женщина распечатала снимок моей крохи. Я взяла трясущимися руками фото и ошарашено смотрела по сторонам, потеряв ориентир. До этого момента не верила в то, что внутри меня есть маленькая жизнь. А теперь… Увидев эту крошку, меня накрыла паника.
Что делать? Оставить или нет?
Громов, заметив мой затуманенный взгляд, подхватил под руку и вывел на свежий воздух.
– Яна, ты как? – с беспокойством поинтересовался он. – Ты что так побледнела? Тошнит?
А мне воздуха не хватало, делала вдох, а кислород в легкие не шел.
– Все нормально, – прохрипела я, пытаясь совладать с эмоциями, которые зашкаливали.
Громов проводил меня до машины и повез обратно домой, а я всю дорогу смотрела в окно. Ни одной мысли… Пусто… Я понятия не имела, как жить дальше? Не видела себя в роли матери, знала, что Ваня не хочет становиться отцом. От этих мыслей сердце сжималось и покалывало, словно в него тыкали иголками.
После ужина я поднялась в свою комнату и легла на кровать. Голова раскалывалась и пульсировала. Виктор вошел в спальню и сел рядом со мной. Громов, упершись локтями в колени, положил подбородок на свои сплетенные пальцы. Смотрел в одну точку, о чем-то думал.
– Яна, засыпай, я посижу с тобой, – монотонно проговорил он.
– Тебе Ваня не звонил? У него телефон до сих пор не доступен. Я волнуюсь, – призналась, нервно потеребив край одеяла.
Виктор перевел на меня взгляд.
– Все будет хорошо. Парни, которые отправились с Ваньком, тоже недоступны. Одно знаю наверняка, они себя в обиду не дадут, – уверено ответил Громов, а я уловила в его взгляде беспокойство.
Скорее всего, он тоже переживал из-за того, что Вани не было никаких новостей.
– Спасибо за поддержку, – искренне поблагодарила.
Подтянула к себе колени и закрыла глаза. Глупо, но я интуитивно чувствовала приближение чего-то плохого. С какой стороны ждать удар не знала, но уже готовилась его ощутить.
Утром проснулась из-за того, что Виктор очень громко кричал на кого-то. Я сползла с кровати, зевнула и вышла в коридор. Несмотря на раннее утро, Громов был в брюках и рубашке, готовый в любую минуту отправиться на встречу с партнерами или подчиненными. Ходил туда-сюда по своей комнате, нарезая круги. Напряжен, на лбу испарина. Что с ним?
– Как это произошло? Твою мать! Найдите мне шестерку. Кто-то слил информацию. Мне плевать. Как отыщете, грохните и закопайте так, чтобы никто не нашел. Сейчас буду решать эту проблему, – рявкнул Виктор, нервно провел рукой по волосам.
Швырнул телефон в стену с такой яростью, что из него вылетела батарейка. Громов сел на край кровати и обхватил голову руками. Приглушенно зарычал, словно зверь, загнанный в угол.
У меня сердце облилось кровью. Вошла в спальню. Встала напротив Виктора. Казалось, что Громов смотрел куда-то сквозь меня. Взгляд был невидящий, потерянный.
– Что случилось? – испугано прошептала я, схватив за руки, привлекая к себе внимание.
Виктор отстранился от меня, поднялся и подошел к окну. Смотрел задумчиво вдаль, а потом ошарашил новостью, от которой у меня колени подкосились:
– Романов устроил облаву на Ванька. Тарасов в отделении, и ему светит большой срок, так как взяли с поличным с большой партией наркотиков…
ГЛАВА 8
Я смотрела на Виктора и не могла сделать вдох. Показалось, что из легких выбили весь воздух. Не может быть! Артем арестовал Ваню? Как он мог? Ведь знал же, что я жить без Тарасова не могу. Меня словно в морозильную камеру загнали, обдало холодом изнутри, затрясло, и накатила паника. Нет! Нет! Только не Ваню! Мысли лихорадочно крутились в голове, и я прислонила ладони к вискам, пытаясь остановить в них пульсацию.
– Витя, – прошептала я с отчаянием, заламывая пальцы. – Срочно отвези меня в отделение к Романову!
Громов притянул меня к себе и обнял, а потом тяжело вздохнул и обманчиво спокойным тоном сказал:
– Яна, успокойся. Тебе нельзя нервничать. Забыла, что врач рекомендовала?
– Витя! Как тут не переживать? Какой срок дают за подобное… Преступление, – поморщилась от этого слова.
Я не считала Ваню преступником. Он не был злодеем!
– Думаю, майор добьется, чтобы Тарасову двадцатку влепили, – предположил Виктор, а мне стало дурно.
Тошнота подкатила к горлу. Я отстранилась от Громова и умчалась в туалет. Минут десять обнималась с унитазом, пока не прекратился спазм желудка. Привела себя в порядок и вышла. В голове пульсировала только одна мысль – сделать все возможно и невозможное, но вытащить любимого из тюрьмы. В тот момент я была полна решимости, меня не остановили бы даже пули.
– Яна, ты как? – с беспокойством спросил Виктор, а я прищурилась и внимательно посмотрела на него.
– Ты рад, что Ваня попался? Уже, наверное, мысленно представил, что запрешь меня в своем доме? – прорычала я, встретив на себе грозный взгляд Громова.
Виктор с шумом втянул в себя воздух, а потом ледяным тоном проговорил, выделяя каждое слово:
– Прекрати испытывать мое терпение! Как я могу быть рад? Мы с Ваней в одной лодке… Если не отправлюсь следом за ним в тюрьму, то ты права, будешь жить у меня. Я не отпущу тебя, прости…
– Поехали, – уверено проговорила я, не обращая внимания на его замечание.
Если мне не удастся спасти любимого, то я сбегу из города, но не стану спать с Витей, пока Ваня будет сидеть за решеткой.
– Тебе нужно позавтракать, – заявил Громов, сложив руки на груди. – Подумай о ребенке!
– Я не могу ни о чем думать, пока Ваня за решеткой! Поехали! – рявкнула я, направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж.
Из дома выскочила, как ошпаренная. Виктор последовал за мной.
Ехали в полной тишине. Я ерзала на месте, пытаясь найти удобное положение. Меня трясло, и я не знала, куда себя деть. От нервозности обкусала ногти на руках, а потом тарабанила пальцами по дверной ручке, не в силах справится с эмоциями. Виктор, напротив, казался спокойным. Только желваки на скулах заиграли.
Когда мы подъехали к участку, я буквально вылетела из машины, бросив Громову на ходу:
– Не жди меня, я потом к себе домой поеду.
Не дожидаясь ответа от Виктора, направилась в отделение. Наверное, со стороны я была похожа на психически ненормальную. Волосы всклочены, в глазах безумие, рот перекошен от злости, а все движения резкие. На проходной меня пропустили, предварительно получив одобрение у начальника.
Как смерч пронеслась по коридору, не замечая ничего на своем пути. Влетела в кабинет брата без стука, громко захлопнув за собой дверь. Артем посмотрел на меня исподлобья, а потом снова уткнулся в документы, делая какие-то пометки. Форма ему очень шла. Майора все сотрудники уважали, некоторые даже боялись его из-за сурового нрава, я же видела перед собой не представителя закона, а Тёмыча, с которым проводила каникулы на даче. Брат, который в шутку обливал меня из шланга водой, когда я топтала его газон, вместо того, чтобы ходить по дорожкам. Перед мысленным взором всплывали воспоминания, как мы бросались друг в друга снежками, а Тёма постоянно норовил закопать меня в снег. Поэтому, смотря на грозного мужчину в форме, я видела перед собой в первую очередь родственника.
– Немедленно отпусти моего Ваню! – рявкнула я, сжав кулаки.
Готова была метать молнии и перегрызть глотку любому, кто попытается отнять мое счастье.
– И я рад тебя видеть, сестра, – спокойно проговорил Артем, даже не удостоив меня взглядом. – Я очень занят, давай поговорим вечером?
Ярость во мне кипела и плескалась, а негативные эмоции переполнили чашу. Уверенным шагом подошла к столу брата и захлопнула папку с документами, которую он изучал. Сверху придавила своей рукой, не позволяя ему открыть скоросшиватель.
– Мы поговорим сейчас! – зашипела я, ощетинившись.
Артем смерил меня холодным, убийственным взглядом. Я понимала, что подвела его к грани, где заканчивалось терпение, и он мог сорваться на меня в любой момент, однако я готова была стоять насмерть. Без Вани не уйду!
– Яна, тебе не кажется, что ты переходишь черту? – с раздражением спросил Романов, скрестив руки на груди.
– По-хорошему прошу, отпусти Ваню! – проговорила с угрозой, смотря в голубые глаза, которые вмиг потемнели, обрели оттенок глубокого моря.
– Ты угрожаешь майору полиции? – хмыкнул Артем, поморщившись. – Яна, дождешься, и я тебя за решетку на пятнадцать суток посажу. Даже глазом не моргну… Так в профилактических целях.
– Я не хочу растить ребенка без Вани! – выдохнула я, заметив, как взгляд брата потеплел.
– Значит, я оказался прав? Ты действительно в положении? – поинтересовался он. Даже тон смягчился.
– Да, я беременна. Отпусти моего любимого, – спокойно потребовала я.
У Романова брови сошлись на переносице.
– Отпущу… Через двадцать лет, как раз успеет на свадьбе у своего ребенка погулять, – без тени шутки ответил он, а я чуть не задохнулась от бешенства.
– Ты понимаешь, что лишаешь меня дорого человека? – взвизгнула я, испепеляя взглядом брата.
Он расслабленно сидел в кресле и смотрел на меня, как на умственно отсталую.
– Я освобождаю тебя от оков. Когда ты прозреешь? Он – преступник, и его место за решеткой. Найди себе нормального парня, посмотри по сторонам, тысячи одиноких мужчин ищут своих половинок. Что ты вцепилась в этого гнилого человека?
– Ты не посмеешь упрятать Ваню на двадцать лет! Тёма, я умру, если ты это сделаешь! Тебе ли не знать, каково терять любимого человека? Не отнимай у меня Ваню, – с отчаянием прошептала я.
Вот тут терпению Романова пришел конец. Брат со всего размаху ударил кулаком по столу, отчего листы, лежащие на нем, подпрыгнули и зашуршали.
– Не смей сравнивать мою Катюшку с этой тварью! – рявкнул он, тяжело дыша.
Передо мной появился хищник во всей красе. Я невольно отметила про себя, что у Артема и Виктора много общего. Оба с железным стержнем, и если они что-то надумали, то хоть в лепешку расшибешься – это не поможет изменить их решение. У обоих тяжелая энергетика, они лидеры от природы, к ним невольно прислушивались другие, уважали и даже боялись. Разница была лишь в том, что Артем стоял на стороне света, а Виктор погряз во тьме. Меня же такой тип людей не пугал, я привыкла к силе и грубости. Другая на моем месте уже бы разрыдалась, но только не я.
Я не боялась опасного блеска в глазах, не страшил и звериный оскал. Готова была показать собственные когти и клыки.
– Моя смерть будет на твоей совести, Тёма, – монотонно проговорила я, смотря с вызовом в глаза брата.
– Мне плевать. Я не стану нарушать закон! Он попался с поличным, – сквозь стиснутые зубы проговорил брат.
Я видела как в его взгляде помимо ярости, промелькнуло опасение. Наверное, гадал, действительно ли я способна наложить на себя руки.
– Отпусти только его, остальных посади хоть пожизненно. Тёма, сделай это ради меня! – с нажимом сказала я.
Романов устало прикрыл веки и сжал переносицу пальцами. Я видела, что брат взбешен, раздражен и, скорее всего, мечтал вправить мне мозги.
– Яна, выйди из моего кабинета. Скройся с глаз долой, иначе я за себя не ручаюсь, – угрожающе проговорил он. В голосе сквозила стужа и сталь.
– С места не сдвинусь! – заявила я, скрестив руки на груди.
Артем с шумом втянул в легкие воздух, губы в тонкую линию натянулись, а взгляд пробирал до костей, однако у меня ни один мускул не дрогнул.
Романов обхватил пальцами трубку стационарного телефона, поднес к уху, другой рукой набрал номер и медленно проговорил:
– Пришли ко мне Серегу, пусть выведет из моего кабинета одну буйную особу. Нет, в изолятор не нужно… На улицу и проследите, чтобы она в мой кабинет больше не заходила.
Я шокировано смотрела на брата. Не могла поверить, что он решил выставить меня…
– Яна, ты сейчас стоишь перед майором, захочешь пообщаться с братом, приходи вечером ко мне домой. И будь добра, впредь не отвлекай меня от работы. Я не намерен выслушивать твои истерики. Тебе давно пора повзрослеть и понять, что в нашем мире есть законы, которые переступать нельзя. Я не знаю, в каком выдуманном мире ты живешь… Пора спускаться на землю, – сухо проговорил он, постукивая пальцами по столу.
Когда в кабинете появился помощник Артема, тот самый Сергей, которого он вызвал, на меня накатила паника. Я осознала, что это конец. Брат не пойдет мне на уступок. Что-то мерзкое, скользкое обволокло сердце. Мысль, что я больше не увижу Ваню, выбило почву из-под ног. Если Тарасова посадят… Я не смогу жить. Только он давал мне чувство надежности и защищенности. Так запаниковала, что вновь ощутила на шее удавку, да так реально, что вдох сделать не могла. Мне нельзя нервничать, это каждый раз вызывало фантомы в моей голове. Я схватилась за горло, пытаясь расслабить узел, которого на самом деле не было, однако кислород не поступал. Легкие горели, а глаза слезились. Сергей, который собирался вывести меня из кабинета, застыл, смотря на меня с изумлением. Я рухнула на колени, открывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Я задыхалась, по-настоящему… Смерть стояла за спиной, дожидаясь, когда мое сердце не выдержит.
– Твою мать! – рявкнул Артем.
Он в один прыжок перелетел через свой стол и приземлился рядом со мной.
– Серега, срочно вызывай скорую!
Брат подхватил меня с пола и уложил на кожаный диван, который стоял напротив дубового письменного стола.
– Господи! Яна! – простонал Романов, хлопая меня по щекам. – Черт! Дыши!
Я бы и рада, да вот только не могла расслабиться. Слезы текли по раскрасневшимся щекам, а глаза закатывались. Тьма подступала все ближе.
Ощутила влажные губы Артема на своих, он заткнул мне нос рукой и делал искусственное дыхание. Не позволил задохнуться.
– Ну же, Яна! Не смей умирать в моем кабинете, – прошептал он, снова отправляя порцию воздуха в мои легкие.
Чудом удалось вдохнуть самой. Легкие горели, я закашляла, и судорожно глотала драгоценный кислород. Голова кружилась… Встретила испуганный взгляд голубых глаз. Артем склонился надо мной, готовый в любую секунду заменить мне ИВЛ. Я, тяжело дышала, смотрела на его губы, которые только что прикасались к моему рту, и меня накрыло. Не знаю зачем, но резко обхватила руками голову Артема и впилась в его губы своими, ощущая невероятный выброс адреналина в кровь, такой мощи, что сердце едва не разорвалось. Невероятное чувство… Оно как наркотик… Поэтому я и носилась на мотоцикле, как ненормальная. У Романова глаза распахнулись, и он впал в ступор на несколько секунд, а потом грубо оторвал меня от себя и отскочил как от опасной гадюки. Нервно провел руками по волосам, сжал кулаки, делал вдохи, пытаясь совладать с собой.
Артем посмотрел на меня таким тяжелым взглядом, что у меня невольно мурашки поползли по позвоночнику. Не знаю, что его удержало, но я каждой клеточкой чувствовала его желание пристрелить меня.
– Ты спятила? Ты что творишь, дуреха? – прерывисто дыша, прорычал он. – У тебя окончательно крыша съехала?
Я часто захлопала ресницами, потерла ладонью свою шею, а в голове ни одной трезвой мысли. Может, реально спятила? Что вообще на меня нашло? Это из-за отчаяния?
– Если не отпустишь Ваню, я либо сойду с ума, либо покончу с собой. Это не пустые угрозы. Или опять разволнуюсь так, что приступ накроет, а рядом никого не будет, – прохрипела я.
Артем закрыл лицо ладонями, а потом опустил руки в бессилии. Посмотрел на меня с лютой злостью и прорычал:
– Я отпущу твоего Ивана в первый и последний раз. Если попадется снова, его уже ничто не спасет. Но с этого дня ты мне больше не сестра. Ты перешла черту. Выбрала тьму. Та Яна, которую я любил и знал, умерла. Кто ты, я не знаю. Испорченная дрянь, которая не понимает что плохо, а что хорошо. Нравится жить в дер*ме, право твое. Я старался тебя вытащить, как мог. Но уже слишком поздно. Ты как твоя мать, помешалась на своей любви к негодяю!
– Тёма, – глотая слезы, прошептала я. – Я люблю его… Прости.
– Замолчи! Видеть тебя не хочу и слышать. Какого черта ты меня поцеловала? Тебе лечиться нужно. Чему ты ребенка научишь? Ты такая же, как и твоя мать, – выплюнул он.
