Текст книги "На краю бездны (СИ)"
Автор книги: Людмила Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Брат перевел на меня тяжелый взгляд.
– Тогда зачем собрала вещи? – нахмурился он, а до меня дошло, что он имел в виду пакеты, которые я приготовила на выброс, и нервно хихикнула.
– Это то, что я не буду носить, хотела на мусорку отнести, – пожала плечами, заметив, как Артем расслабился и облегченно выдохнул.
– Яна, ты меня напугала своим звонком. Я ни черта не понял, но когда услышал тишину на другом конце, сорвался с работы и долетел за десять минут, наверное, нарушил все правила, которые существуют, чтобы добраться до дома. Что произошло?
Я все рассказала брату, он внимательно смотрел видео. Побледнел и, казалось, не дышал. Закончив просмотр, закрыл ноутбук с такой силой, что я усомнилась, будет ли теперь работать это устройство?
Выругавшись матом, Артем вскочил с кровати и стал измерять шагами комнату, обхватив голову руками. Я наблюдала за ним и в глазах зарябило. Укол видимо подействовал, потому что ко мне вернулись силы, и уже не ощущала себя квашней.
– Ты знаешь, кто эта женщина? – нарушила я давящую тишину.
– Я ее видел дважды. Она была твоим психологом. Виктор настоял, чтобы ты ходила к ней, хотя я предлагал другого специалиста. Наверняка, боялись, что ты сболтнешь что-нибудь лишнее, вот и отправляли тебя к своему человеку. Мне не понятен мотив… А еще то, как эта женщина в одиночку могла справиться с двумя мужиками? Ей явно кто-то помогает. Кстати, в доме Зайцева тоже исчезли все видеозаписи. Надо еще раз проверить начальника охраны. Он засветился на этом видео, и судя по всему, знаком с психологом. Может быть, они сообщники. С другой стороны она могла действовать сообща и с Виктором или Иваном… Хотя нет… Тарасов отпадает. Ты нужна ему. Теперь мне ясно для чего. Час от часу не легче. Слава Богу, хотя бы теперь имеем представление, кто мог быть убийцей.
– И что теперь делать? – прошептала еле слышно.
Меня больше всего волновал этот вопрос. Артем остановился и посмотрел на меня.
– Ну, для начала больше так не переживать и не доводить себя до обмороков. Теперь мой отдел начнет копать под психолога и начальника охраны, установим слежку за Виктором и будем на чеку, если в город вернется Иван. Главное, что с тебя снимут обвинения, если я засажу эту тварь за решетку. Дело сдвинется с мертвой точки. Кажется, у тебя есть ангел-хранитель, я по-другому не могу назвать такое везение. Загадка, конечно, кто тебе помог, и зачем ты просила эту видеозапись? Но теперь это уже не важно.
Артем сделал копию файлов, позвонил на работу и через полчаса у нас появились те следователи, которые меня все время допрашивали. Брат им все рассказал, показал видеозапись, они снова внесли пометки в свои папки, пожелали мне всего хорошего и уехали.
– Яна, завтра состоятся похороны твоего отца. Мама помогает твоей матери с организацией, ты пойдешь? Простишься с этим человеком? – поинтересовался Артем, а я удивленно вскинула брови.
Зачем мне прощаться с каким-то алкашом?
– А это обязательно? – нахмурилась я. – Я его не знаю, он для меня чужой.
– Я матери то же самое сказал, а она твердит, что так не хорошо, что нужно простить и не держать зла на покойника. Просила узнать, будешь ты присутствовать или нет.
– Только если ты пойдешь со мной, – выдохнула я.
– Договорились. Я, если честно, тоже не хочу, но все же родня. Мы же не выбираем себе родственников. Так уж и быть простимся. Как по мне, так он заслужил такую смерть, – задумчиво проговорил брат.
Я не знала, что ему на это ответить. Папашу я не помнила, поэтому тяжело было судить, что он заслужил, а что нет.
На следующий день я надела черное платье, завязала волосы в тугой хвост, подхватила брата под руку и мы поехали за тетей Наташей и дядей Димой, чтобы всем вместе проститься с Фроловым. Надеялась, что церемония прощания пройдет быстро, и мы вернемся домой не поздно.
Простится с Фроловым, к моему огромному удивлению, пришло очень много людей.
– Раньше он не был алкоголиком, – пояснил мне брат. – Он строил свой бизнес, просто прогорел. Здесь его бывшие партнеры, друзья, те, с кем он долгое время поддерживал отношения, пока окончательно не спился.
Я ощутила на себе чей-то прожигающий взгляд и обернулась. Мурашки пробежали по спине, когда наткнулась на суровый, грозный взгляд крепкого, высокого мужчины. Он меня пугал, но я почему-то не могла оторвать взгляд от его черных глаз. Такой насыщенный цвет никогда не встречала ранее. Лицо незнакомца покрывали не только морщины, но и шрамы, руки разрисованы татуировками. Он напоминал мне серийного убийцу, маньяка или сбежавшего заключенного. Рядом с ним стояли такие же громилы. Я судорожно сглотнула и отвернулась. Ого! Вот это друзья у моего папаши! Не удивительно, что он грозился продать меня. Таких бы даже стальные двери не удержали, дружки отца явились бы ко мне домой и выкрали. Я поежилась от собственных мыслей. Артем сжал мою руку в знак поддержки. Я продолжила рассматривать присутствующих. Тетя Наташа обнимала какую-то женщину. Она напоминала высушенную воблу. Неухоженная, с опухшим лицом, ярким фингалом под глазом. Черное платье на ней было мятым, неопрятным и, наверное, моль успела полакомиться этой одеждой. Когда она посмотрела на меня страдальческим, виноватым взглядом, до меня вдруг дошло, что это и есть та женщина, которая подарила мне жизнь.
Держа под руку тетю Наташу, она двинулась в мою сторону, а я интуитивно прижалась к Артему, ища защиты. Мне не хотелось общаться с матерью.
– Я рядом, что ты паникуешь? – прошептал Артем, посмотрев мне в глаза.
– Я не паникую, – пробубнила и обернулась, снова наткнувшись на взгляд черных глаз.
– Позади нас мужик стоит, так вот… Он на меня пялится, – прошептала я Артему. Брат обернулся, а потом снова перевел взгляд на меня.
– Яна, не думаю, что убийца пришел бы на похороны. Тебе нечего бояться, к тому же следователи нарыли что-то на психолога, завтра должны выдвинуть ей обвинения. Мы всех упрячем за решетку.
Наверное, от всего случившегося у меня развилась паранойя и кажется, что все за мной следят. А может, это потому что Виктор признался, что за мной наблюдают его люди? Я повертела головой по сторонам. Надо признаться, все смотрели на меня. У меня мания преследования…
– Яночка, – прошептала та, что звалась моей матерью. – Прости меня родная, – заплакала женщина, а я замерла, не зная, что сказать. – Доченька, прости, что не смогла уберечь тебя.
– Извините. Не плачьте. Все нормально. Я не держу на вас зла, – протараторила я.
Она посмотрела на меня с болью и сожалением.
– Мне Наташа сказала, что ты потеряла память. Может, это и к лучшему. Незачем помнить таких родителей как мы, – вздохнула она, промокнув слезы платком.
У меня ком встал в горле и душил. Стало жаль эту женщину. Господи! Как она докатилась до такой жизни?
Я не знала, что сказать, чувствовала себя неуютно. Переминалась с ноги на ногу и крепче вцепилась в руку Артема. Моя мать перевела взгляд мне за спину и у нее расширились зрачки от страха. Она побледнела и потеряла сознание. Все бросились к ней, чтобы привести в чувства. Я обернулась, но позади нас уже никого не было. Черноглазый незнакомец исчез, как и стоящие рядом с ним мужчины.
– Галя! Галя! Что случилось? – обеспокоенно протараторила тетя Наташа.
– Мне никогда не расплатиться с долгами, – обреченно прошептала она.
– Все наладится, – подбодрила ее Романова.
Мы отправились на кладбище, простились с моим отцом. Честно признаться, у меня никаких эмоций не было. Пусто внутри. Я никого не знала, поэтому и чувства не появились.
Домой вернулась выжатая, как лимон. Не могла забыть взгляд матери, обреченный, испуганный. Пусть для меня она никто, но все же я была ее дочерью.
– Артем, сможешь выяснить, какие есть долги у моей матери? Я хочу помочь ей, – сказала, на что брат кивнул и пообещал все узнать.
Романова срочно вызвали на работу. Я только успела понять из его слов, что психолог действовала не одна, а со своим братом, который являлся начальником охраны у Зайцева. Чем я могла насолить этим людям, я не знала. Радовало, что Артем теперь их посадит за два убийства. Мне оставалось только дождаться хода расследования, чтобы выяснить, за что меня невзлюбила психолог.
ГЛАВА 19
Через пару дней задержали подозреваемых в убийстве моего отца и Зайцева. Артем заметно повеселел. Как выяснилось, невзлюбила меня Любовь Ивановна Коркина за то, что я отняла у нее Виктора. Она всю жизнь надеялась, что он обратит на нее внимание, делала для него все, что он просил, и была на побегушках у Зайцева. Когда Виктор в прошлом попросил ее стать моим психологом, она не смогла отказать, но ничего не делала для того, чтобы мне помочь.
Любовь Ивановна созналась на допросе, что ни черта мне не помогала, она надеялась, что я сойду с ума и загремлю в психиатрическую клинику, тогда путь к сердцу Виктора стал бы свободен. Эта тётка специально наталкивала меня на мысли о ненависти к Громову, чтобы я его на дух не переносила. Коркина, как одержимая, любила Виктора, а он никого не замечал, кроме меня. Когда я упорхнула к Ивану, Люба вовремя утешила Громова. Он стал с ней спать, чтобы утолить физическую потребность, а она строила планы и верила, что однажды он женится на ней. Не знаю почему, но в прошлом я резко изменила свое поведение и начала общаться с Виктором как с другом. У него вспыхнула надежда, что я все же вернусь к нему, и он послал ко всем чертям Любу, которая стала надоедать упреками. Нет никого страшнее обиженной женщины. Она хотела отомстить мне, но не знала как.
У Любы есть брат Денис. Он полжизни проработал начальником охраны у Зайцева. Как выяснили следователи, Денис вел нелегальный бизнес в обход Константина, часто воровал у начальника деньги или товар. Пока однажды не попал под подозрение. Коркин понимал, что если Зайцев вычислит того, кто обкрадывал его, то казнит на месте. Предстояло действовать очень быстро, либо самому погибать, либо убить начальника, но так, чтобы его дружки не подумали на него. Работая начальником охраны, Денис прекрасно знал слабые и сильные стороны защиты Константина.
Коркину требовалось алиби, и он обратился с просьбой к сестре, поведав ей свой секрет. Люба поняла, что это шанс одним выстрелом избавится от двух врагов. Она рассказала брату о том, что ненавидит меня, что я мешаюсь под ногами, и нет счастья у нее из-за меня. Коркина предложила брату подкинуть нож, который Люба специально стащила из ночного клуба, чтобы когда-нибудь воспользоваться им против меня. А тут такой удачный случай! И с брата подозрения спадут, и меня удастся убрать с дороги. Денис зарезал Зайцева на даче. Имея доступ к камерам, удалил все видео файлы, он же в ночном клубе стер с жесткого диска записи, не догадываясь, что кто-то успел сделать копии.
Люба надеялась, что меня упрячут в тюрьму, а она снова станет опорой для Виктора.
Можно было бы убить меня, но Коркина опасалась, что в таком случае, Громов навсегда закроется от всего мира и никого уже не подпустит к своей душе. Этого Коркина допустить не могла, поэтому мне и сохранили жизнь, хотели всего лишь убрать с дороги. Но не вышло… Никто не ожидал, что я прыгну с моста. Люба наблюдала за мной, видела, что Виктор снова потянулся ко мне, поняла, что без памяти я куда опаснее, ведь ничего о Громове не знала и не испытывала к нему ненависти. Тогда у нее и возник новый план – убить моего отца. Подговорила на это преступление брата. Он долго не соглашался, однако она привела весомый аргумент. Если я буду сидеть в тюрьме, Виктор женится на ней, и тогда семья Коркиных подымется в глазах авторитетных людей, к тому же это бы решило проблемы с долгами. Брат согласился помочь, надеясь, что Люба добьется своей цели, ведь тогда действительно они бы выбились в люди. Зависть и стремление к наживе погубили не одну человеческую душу.
Коркина, оказывается, делала аудиозаписи наших с ней занятий, поэтому с легкостью вырезала нужный ей фрагмент, где я, как ненормальная, орала, что убью всех своих обидчиков, и скинула запись на телефон моего отца, чтобы следователи посчитали это уликой. Люба часто бывала в доме Виктора, и у нее имелся доступ к моим вещам, судя по всему, она нашла мой старый телефон и воспользовалась этим. Не учла Люба, что жизнь – это не кино, и всегда найдутся свидетели. Она допустила несколько оплошностей и попалась. Артема нарыл много компромата на семью Коркиных, поэтому засадить таких людей не составляло труда. Брат мне сказал, что Люба умоляла Виктора помочь ей избежать наказания, но он пригрозил, что убьет ее за все махинации. Ведь Громов искренне надеялся, что она помогала мне, к тому же Константин был его другом и партнером. Одним словом Коркину и ее брата ничто не могло спасти от тюрьмы, Артем об этом очень хорошо позаботился. Люба дала чистосердечное признание, стоило следователям немного надавить. С меня сняли все подозрения, и я стала свободной. Не могла нарадоваться, что жизнь начала налаживаться.
Такое дело я решила отметить, спросив заранее разрешение у Артема. Он согласился, и я принялась за организацию. Выбрала день, когда у всех совпали выходные. Тетя Наташа помогла мне приготовить угощения, дядя Дима бегал за покупками. Я веселилась и кружилась по кухне, танцуя под ритмичную музыку. Тетя Наташа смеялась надо мной. А я ничего не могла с собой поделать. Наконец-то я свободна! Все проблемы позади, я не виновна! Бросила взгляд в сторону и заметила Артема. Он наблюдал за мной, прислонившись плечом к дверному косяку, и улыбался. В его глазах мерцали искорки. Я подскочила к нему, пританцовывая, и провела подушечками пальцев по его щекам, оставив белые полосы от муки. Я ведь замешивала тесто, а руки помыть не успела.
Тетя Наташа хохотнула, заметив боевую раскраску сына. Он не сразу понял, взглянул на себя в зеркало и покачал головой, бросил на меня сердитый взгляд. Я показала ему язык и рассмеялась.
– Тёма, ты как Рембо, – хихикнула я, ощутив легкость на душе.
Будто крылья за спиной расправились. Как же легко и хорошо!
Романов прищурился, сунул руку в пачку с мукой, а потом сжал ладонями мои щеки. Я взвизгнула. У меня все лицо стало белым. Артем отстранился и рассмеялся, да так искренее, что у меня невольно сердце радостно подскочило. Мне нравилось видеть брата в таком хорошем настроении. Я вдруг поймала себя на мысли, что когда Артёму хорошо, то и я счастлива. Тетя Наташа тоже не сдержала улыбку. Смотрела на нас с теплотой. В ее глазах мы, скорее всего, так и остались детьми.
– Яночка, ты как маляр. Устроим костюмированный вечер? – пошутил Артем, а я, глядя на него продолжала зачарованно улыбаться.
Отправилась умываться, а он следом. Мы залили весь пол, потому что я брызнула в Артема водой, а он в отместку подхватил меня на руки, поставил в ванную и включил душ. У меня одежда промокла, впрочем, как и у него. Я визжала, смеялась, впервые мне было так хорошо и радостно, словно с души спали оковы, а тьма отступила, позволив свободно вздохнуть.
Тетя Наташа покачала головой и заявила, что мы неисправимы. Ну что поделать, если нам весело? Не каждый же день один раскрывает преступление и получает похвалу от начальства и премию, а другая обретает свободу и возможность покинуть пределы города. Вот мы и не смогли удержать эмоции, которые бушевали, радость зашкаливала.
Когда к нам в гости пришли Саша, Соня и Ника, Артем стал серьезным и больше не дурачился. У нас в квартире собрались родные и друзья. Мы праздновали, веселились. И я впервые ощутила себя частью этой большой компании. Осознала, что эти люди – моя настоящая семья. Уже не представляла своей жизни без них.
Тетя Наташа и дядя Дима долго у нас не задержались, побыли немного и сбежали домой, сказав, что не хотят мешать молодежи. Соня весь вечер не отставала от Артема, а я из-за этого вновь чувствовала что-то неприятное на душе. Ревность? Не могла объяснить себе, почему испытывала эту разрушающую эмоцию. Когда Соня обнимала Романова, в мое сердце словно попадала пуля. Глядя на Сашу и Нику, которые танцевали посреди комнаты, ни один мой нерв не пошевелился. Снова посмотрела на Романова. Соня что-то шепнула ему на ухо и погладила своей рукой его плечо, а меня накрыла лавина неприятных ощущений. Ревность душила.
Собственное состояние пугало до чертиков. Трясущейся рукой схватила стакан с водой и сделала несколько жадных глотков, надеясь, что это поможет затушить пожар в моей груди.
Ника предложила поиграть в карты на раздевание, и все охотно поддержали эту идею. Я же без особого удовольствия согласилась. Однако вскоре игра нас затянула, и меня немного отпустило.
Девчонки смеялись до слез, когда обыграли парней и оставили их в одних плавках. После выпитого алкоголя, все были навеселе. Я себе позволила лишь один бокал вина, но и этого оказалось достаточно, чтобы немного расслабиться и перестать копаться в своей душе.
Гости танцевали, смеялись, шутили. Поздравляли Артема с раскрытым преступлением, меня с новой жизнью.
– Как удачно все сложилось. С Яны сняли все ограничительные меры, а значит, можем рвануть в Испанию и отдохнуть пару недель, – улыбнулся Артем, притянул меня к себе и поцеловал в висок.
От этого невинного жеста, у меня кровь побежала по венам быстрее, и странный жар распространился по телу. Когда Романов выпустил меня из своих крепких объятий, я невольно испытала разочарование и тоску. Да, что со мной не так?
– Вы что, поедите втроем? – удивилась Соня, бросая взгляды то на Артема, то на Сашу.
– Нет, детка, вчетвером, – усмехнулся Артем и подмигнул ей.
Соня завизжала от восторга и, обхватив руками крепкую шею Романова, повисла на нем. Лихорадочно целовала щеки, губы.
– Спасибо! Спасибо! – тараторила она.
Я выдавила из себя улыбку. Снова затопили неправильные эмоции, с трудом справилась с ними. Решила, что перед поездкой обязательно встречусь с Виктором и заберу у него свою трудовую книжку. Когда вернусь с отдыха, сразу начну работать, и надо что-то решить с жильем. От этих мыслей стало немного лучше, ведь появился четкий план на будущее.
Ближе к полуночи гости разъехались по домам. Я не спеша собрала посуду и отнесла на кухню, Романов мне помог загрузить посудомоечную машину.
Думала о том, какой удивительный организм у Артема. Сколько бы ни выпил этот человек, координация у него вообще не нарушалась. О его нетрезвом состоянии выдавали только глаза. Зрачки расширены, блестят, ну и болтливым он становится в такие моменты. Обычно замкнут, а после спиртного веселился, общался, шутил.
– Мне нельзя пить, – усмехнулся Артем, нарушив тишину. – Я могу сболтнуть лишнего или глупостей натворить. Поэтому вообще не употребляю. Но сегодня хотелось отметить нашу с тобой победу. Вот еще Ваньку засадим и вновь устроим праздник.
Артем уперся руками в столешницу кухонного гарнитура, зажав меня тем самым в плен. У меня в голове был такой шторм, что не описать словами. Стены и потолок казались размытыми, а я будто сидела на карусели и кружилась по кругу. Не понимала, что со мной? Почему близость Романова меня так опьянила? В висках стучало, а дыхание стало тяжелым. Смотрела в глаза Артёма и едва дышала.
Так и стояла, упершись пятой точкой в столешницу. Какого черта происходит? Почему мы не идем спать? Романов хмурился, прожигал меня странным взглядом. Воздух вокруг нас наэлектризовался, стал осязаемым. Веяло чем-то неправильным, запретным и опасным.
Когда его взгляд скользнул по моим губам, я судорожно сглотнула, и меня бросило в жар. Я насторожилась и подобралась. То левым боком случайно прикасалась к его крепким рукам, то правым… Стоп! А почему я вообще нахожусь в плену его рук? Мне кто-нибудь объяснит? У Артема поехала крыша? Может, сумасшествие – это у нас семейное?
– Тёма, ты чего? – выдохнула, облизнув пересохшие от волнения губы.
Взгляд Романова потемнел, сделался хищным, опасным, жестким. Зрачки были расширены на столько, что глаза казались черными, а не голубыми. Я уловила его запах – легкий морской бриз с нотками Лайма, вперемешку с сигаретным дымом и виски. У меня дыхание сбилось. Острая, сладкая боль возникла в сердце, и меня снова обдало жаром. Артём мне ничего не ответил, задышал прерывисто. Резко обхватил мой затылок руками и его мягкие влажные губы смяли мои. Ощутила его несравненный терпкий вкус?
Я застыла от шока, не отвечала на поцелуй. Артёма это, судя по всему, очень разозлило. В глазах горела ярость и дикая, будоражащая страсть. Его губы стали настойчивее. Покусывал, а потом толкнулся языком вглубь моего рта, сжимая пальцами мои волосы на затылке.
Дикий, грубоватый, сумасшедший, бесцеремонный… Кто из нас спятил? Я не знала, как быть. Голова соображала с трудом. Ответить или оттолкнуть? Хотя второе маловероятно, у меня сил не хватило бы сдвинуть с места этого крепкого мужчину.
Боже! Что нас ждет утром? Как мы в глаза будем смотреть друг другу? Но все эти вопросы вылетели из головы, потому что меня захлестнула неведомая ранее лавина. Я решила, что копаться в себе и мучиться угрызениями совести буду утром, а пока поддалась чарам безумия. Зарылась пальчиками в его волосы, нежно погладила затылок, заскользила по крепкой шее, спускаясь к широким плечам. Это не я! Это руки, они жили своей жизнью, разум по-прежнему пребывал в шоке.
Артем прижался ко мне настолько, что я уперлась пятой точкой в столешницу, и она буквально впилась в мое тело. Я ответила на поцелуй очень неуверенно, с опаской. Когда Артем приглушенно зарычал, руками сминая мои ребра и талию, у меня волна дрожи прошла по телу. То ли от страха, то ли от возбуждения. Я не понимала своих эмоций… Мне нравилось это безумство, я желала большего. Осознавала, что творим непоправимое, но остановиться не было сил ни у него, ни у меня.
Поцелуй стал дразнящим, одержимым и даже слегка болезненным, потому что Артем, как зверь, ранил меня зубами, прикусывал то слегка, то с силой. Я задыхалась от нехватки кислорода, сходила с ума от его горячего, тяжелого тела. Боже! Хоть бы утро не наступило! Как теперь жить с ним под одной крышей?
Артем обхватил мои щеки ладонями, разорвал поцелуй, уткнулся своим лбом в мой лоб. Нежно провел подушечками больших пальцев по скулам, по припухшим губам, смотрел мне в глаза, не моргая. Словно пытался проникнуть в глубь моего сознания.
– Я люблю тебя, – выдохнул он, обжигая мою кожу своим горячим дыханием.
У меня сердце замерло в груди, а потом свалилось в пятки. Что значит любит? Нет, он мне и раньше говорил эту фразу, но не так… Меня до мурашек пробрало.
Я правильно поняла? Любит как мужчина женщину? Ему явно нельзя пить!
Ошарашенно смотрела на Артёма. В моей голове стоял такой грохот, словно там индейцы били в барабаны. И меня будто молнией поразило, пришло четкое осознание. Я ведь тоже его люблю… Очень сильно люблю! Но ведь он мой троюродный брат. Кошмар!
Честно признаться, я его никогда братом не воспринимала. Я же его не помнила… Он для меня был такой же чужой человек, как и все остальные. Я познакомилась с ним в больнице, он мне понравился, но так как мне дали информацию, что это брат, у меня взгляд сместился под другой угол. Я старалась не воспринимать его, как мужчину, напоминала себе о том, что это мой брат, поэтому никогда не размышляла над тем, какая у меня к нему любовь? А любовь-то оказалась неправильная. Вот почему я его ревновала. Все это время я не хотела признаваться себе в тех чувствах, которые испытывала.
Если бы не тот факт, что мы с ним родственники, обратила бы я на Артема внимание именно как на мужчину? Ответ был очевиден. Естественно! Получается одно слово «брат» стало для меня барьером. Выходит, у Артема тоже есть эта преграда в голове. Мне было не понятно, как он ее сломал и когда перестал воспринимать меня как сестру? Что повлияло? А может, в прошлом мы так делали? Уже целовались? Страшно представить… Безумие! А с другой стороны ведь есть троюродные, которые заключают брак… Боже, о чем я вообще думаю? Это неправильно! Мы же родня!
Не дождавшись от меня ответа, Артем отстранился, тяжело вздохнул. Обхватил пальцами свою переносицу и зажмурился. Я воспользовалась свободой и поспешила в свою комнату. По дороге три раза споткнулась. Упала на кровать. Закрыла лицо ладонями и не шевелилась. Губы саднило от его поцелуев. Не хотелось об этом думать, но целовался он просто восхитительно, так, что дух захватывало, и кровь пульсировала. У меня все внутренности стянуло, а дыхание не приходило в норму. Мне казалось, что еще немного и сердце разорвется от переизбытка эмоций. Как теперь жить? Что мне делать с этой любовью?
Меня терзали разные противоречивые чувства, это вымотало окончательно, поэтому не заметила, как провалилась в сон.
Утром чувствовала себя разбитой. Сползла с кровати и, как зомби, поплелась на кухню. Мне казалось, что если не сделаю глоток воды, то умру. Оказавшись на кухне, я впала в ступор. Перед мысленным взором всплыла картина с поцелуем, и я не могла понять, мне это приснилось или же было на самом деле? В жар бросило, осознав, что мы с Артёмом на самом деле целовались. И что теперь делать?
Решила, что нужно просто дождаться Артема. Посмотрю на его реакцию, и уже потом разберемся вместе, как быть. Как обычно приготовила завтрак, сварила кофе, на аромат которого и пришел Романов. Вид у него был помятый. Держась за голову, со стоном сел на стул. Уперся локтями в столешницу и лбом уткнулся в сплетенные пальцы. На меня даже не смотрел.
– Я сейчас умру, – страдальческим тоном заявил Артем.
Я поставила перед ним чашку крепкого кофе. Чуть не разлила, так тряслись руки от волнения.
– Не надо умирать. Поешь, станет лучше, – постаралась ответить будничным тоном.
– Больше в жизни к спиртному не притронусь… Забыл уже, что утром приходит расплата. Боже! Как же голова раскалывается, все как в тумане, не понимаю, что было сном, а что реальностью… Докатился. Не помню, как мы гостей проводили… Я хоть помог тебе со стола убрать?
Меня накрыл истерический хохот. Артем поморщился от громкого звука, потер виски.
– Ничего смешного, – пробурчал он. – Тяжело ориентироваться, когда в голове кусками не хватает нескольких промежутков времени. Вот почему я спал, сидя на балконе? Как я там вообще оказался? Прошел мимо удобной кровати? Однозначно, мне нельзя пить.
– Добро пожаловать в «мой мир». Ты хотя бы крупицы вспомнить не можешь, а я целую жизни, теперь понимаешь, каково мне? – вскинув брови, вопросительно посмотрела на него.
– Ужас… Да теперь я могу себе представить, как ты живешь, – прошептал он, задумчиво смотря перед собой, перевел взгляд на часы. – Дьявол! Я на работу опаздываю.
Выпил кофе и пошел собираться, а я приступила к мытью посуды. Это утро ничем не отличалось от предыдущих, а значит… Он не помнил поцелуй или считал это сном. С одной стороны меня это огорчило, а с другой невероятно обрадовало. Так будет для нас лучше. Сердце болезненно сжалось, а разум протестовал, но я быстро взяла себя в руки. Мне не хотелось потерять Артёма, а я его наверняка лишусь, если он узнает о моей любви.
Проводила Артема на работу и осталась дома одна. Помыла полы и навела в квартире порядок. Позвонила Саше и, узнав, что он после работы сможет заехать за мной, побежала собираться. Мне хотелось как можно скорее забрать трудовую книжку у Виктора и познакомиться с новым коллективом и начальством. Громов, конечно, потрясающий мужчина, но мне хотелось держаться от него подальше, чтобы точно не возникло никаких соблазнов. В новой жизни я привыкла доверять Артему, а раз он ненавидел Виктора, то, значит, на это были причины.
Саша заехал за мной в пять вечера. Мы вместе отправились в автосервис Громова. Я немного нервничала. Щелкала костяшками на пальцах, искусала губу. Заметив, мое состояние, Саша протянул руку и сжал мою ладонь.
– Ты что так переживаешь? Тебе нечего опасаться, я от тебя ни на шаг не отойду, – пообещал Демидов, и я выдохнула.
– Я просто боюсь Виктора, он слишком хорошо меня знает. И это очень пугает, – призналась, отвела смущенно взгляд в сторону.
– Вот поэтому я пойду с тобой, – уверено ответил Саша. – Я знаю, что этот мужик не умеет проигрывать, поэтому одну тебя к нему не пущу.
– Спасибо, – искренне поблагодарила.
Мы подъехали к автосервису и вышли из машины. Я взяла под руку Сашу, и мы вошли внутрь. Машины подвешены под потолком. Стук, грохот и шум от болтовни мастеров эхом разносились по пространству. Мужчины ковырялись в двигателях. Воздух был пропитан бензином и машинным маслом. Цокая каблуками по бетонному полу, я с интересом осматривала мастерскую. Где находился кабинет Громова, понятия не имела.
– Янка, привет! – услышала я незнакомый голос и обернулась.
Оторвавшись от движка, вытирая тряпкой руки, на меня смотрел мужчина и улыбался.
– Ты куда пропала?
Я нахмурилась. Понятия не имела кто этот человек. Другие мастера смотрели на меня с интересом, кто подмигнул, кто помахал рукой. По их взглядам поняла, что они меня знали.
– А где кабинет Громова? – поинтересовалась я, игнорируя вопросы.
Незнакомец прищурился, сканируя меня взглядом.
– Так значит, это не слухи… Ты действительно лишилась памяти? – с досадой проговорил он.
– Да, это правда, – сухо бросила я. – Так покажете, где кабинет?
– Конечно, пойдем за мной, – кивнул мужчина, и мы с Сашей поспешили за ним.
За мастерской располагался отдельный блок, где и находилась бухгалтерия и кабинет директора. Я поблагодарила незнакомца и подошла к двери директора. Секретаря на месте не оказалось. Постучала два раза и распахнула дверь. Меня словно парализовало. Смотрела то на Виктора, то на черноглазого мужчину, того самого, который был на похоронах отца. Что он делал у Громова? У меня сердце забилось быстрее, ударяясь о ребра, дыхание стало прерывистым, ладони вспотели. Незнакомец меня пугал до чертиков. Его аура была гораздо тяжелее, чем у Виктора. Казалось, что на меня смотрел сатана. В черных глазах отражалось что-то опасное, холодное, отталкивающее, но в то же время было в этом мужчине что-то такое знакомое, едва уловимое. Может, я его знала в прошлой жизни? На вид ему около шестидесяти лет, однако, сохранил обаяние, присущее хищникам. Наверняка, на него до сих пор западали женщины, попадая в ловко расставленные сети паука. Инстинкты вопили об опасности. Незнакомец смотрел на меня с интересом, изучающе. Потер подбородок, прищурился, а у меня от этого взгляда мурашки поползли по спине. Такой расчленит, закопает в лесу и глазом не моргнет. Меня посетила страшная мысль… А вдруг отец успел продать меня этому дьяволу? Он же грозился, что его дружки увезут меня так далеко, что никто не найдет… Я отогнала от себя эти бредовые мысли, которые все равно норовили залезть в голову.
