Текст книги "На краю бездны (СИ)"
Автор книги: Людмила Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)
Я встала со своего места и сделала шаг к имениннику. Глаза в глаза… Меня бросило в жар, в груди и внизу живота возникло томление. В висках стучало, а мир просто исчез для меня. Видела лишь любимого человека, до боли в пальцах мечтала прикоснуться к нему. Это катастрофа! Наши чувства никуда не делились, они только накалились, обострились. Нам не хватало друг друга, но мы упорно сопротивлялись притяжению, в итоге оба страдали. Нам приходилось играть свою роль, надев маски, чтобы окружающие ничего не поняли. От этой лжи накатывала тошнота, и сосало под ложечкой. Я боялась, что если о нас узнают правду, то осудят. Проглотила ком в горле и дрожащей рукой протянула небольшую коробочку с подарком. Я купила галстук, чтобы он напоминал обо мне.
– С днем рождения, Тёма, – промямлила я, чуть не утонув в темно-синих глазах.
Романов смотрел на меня так, словно никого из присутствующих не замечал. Мне показалось, что минутная стрелка замерла. Артем взял из моих рук подарок, при этом нежно погладил пальцами мое запястье. У меня от этого прикосновения мурашки поползли по спине, что-то горячее устремилось по позвоночнику, дойдя до сердца.
– Спасибо, – выдохнул он и поцеловал меня в щеку, рукой сжав мою талию.
У меня весь дух выбило от этого простого жеста. Показалось, что душу прибили гвоздями, оставляя истекать кровью. Это невыносимая пытка понимать, что тот, кого любишь, не может тебе принадлежать. Теперь я в полной мере оказалась в шкуре Виктора. Да уж. Что я ему там советовала? Отпустить и двинуться дальше? Хотелось смеяться и плакать. Советы всегда проще давать, чем следовать им.
Ощутила неловкость. Смущено отвела взгляд в сторону и вернулась на свое место.
Артем нанял ведущую, поэтому праздник получился отличный. Я насчитала тридцать гостей. Романов всем улыбался, благодарил за поздравление и подарки, и при этом постоянно бросал на меня тяжелый взгляд. Когда у него на шее повисли однокурсницы, целуя в обе щеки и желая ему всего самого хорошего, я против воли ощутила укол ревности. Ведущая объявила о начале конкурсов, к тому времени гости успели разбавить кровь алкоголем, все, кроме меня. Я выпила только один бокал вина. Любовалась Артемом украдкой. Когда он танцевал медленный танец с Соней, у меня челюсти сводило от напряжения. Я знала, что он относился к ней как к другу, и пришла она в качестве знакомой, и сидела за отдельным столом со своим новым парнем, но все равно я его ужасно ревновала. После спиртного Артем заметно расслабился, общался с друзьями, смеялся, приглашал однокурсниц и подруг детства на танцы, а на меня перестал обращать внимание. Из-за этого мое сердце ныло. Что за пытка? Тетя Наташа, заметив мой грустный взгляд, сжала мою руку.
– Пойду, подышу свежим воздухом, – сказала я ей, на что она одобрительно кивнула.
Я вышла на веранду. Летом это место использовали как летнее кафе, а осенью площадка пустовала. Высота второго этажа. Поймала на себе любопытные взгляды мужчин, но не обращала на это внимания. Облокотилась на перила и смотрела вдаль, ни на чем не фокусируясь. Мне было очень плохо. И обиднее всего, что от этого недуга нет никаких лекарств.
– Воспаление легких хочешь получить? – услышала я рычание за спиной и напряглась. Обернулась, попав в плен разъяренных синих глаз.
– Я на минуточку вышла, – начала оправдываться, заметив на себе хищный взгляд Артема.
– Надела черное… По своей инициативе или потому что это нравится мне? – задал он вопрос в лоб, а я не знала, что ответить.
Хотела пройти мимо, но Романов раскинул руки по обе стороны от меня, упираясь в ограждение, и не собирался выпускать из плена.
– Что в нашем доме делал Виктор? Ты теперь с ним? – яростно проговорил Артем мне на ухо, вызывая мурашки.
Сердце оборвалось куда-то вниз, а дыхание сбилось. Его близость меня пугала и волновала.
– А ты интересуешься как брат или как ревнивый мужчина? – вскинув брови, с вызовом спросила я.
– А то ты не знаешь, – хмыкнул он.
Напряжение, повисшее между нами, улавливалось кожей. Я тяжело дышала, мечтая сбежать от Романова, скрыться с его глаз, и в тоже время хотелось остаться рядом с ним навсегда. Не могла я принять его любовь, хоть и очень хотела. Почему все так сложно?
– Я пригласила его на чай, – спокойно ответила, хотя внутри бушевал ураган.
– Теперь это так называется? – прошипел Артём, сквозь стиснутые зубы. Его слова больно резанули по сердцу.
– Зачем ты так? – обижено протянула я, прикусывая губу, чтобы не расплакаться.
Заметив, что обидел меня, Артем выругался матом, отстранился и перевел взгляд себе на ботинки.
– Прости. Яна, прости меня… Мне крышу сносит… – прошептал он, спрятав руки в карманы брюк.
– Крышу у тебя уже давно сорвало, – ответила я, посмотрев на него с тоской и печалью. – Мне лучше уйти. Мы мучаем друг друга. Боюсь, что в порыве обиды и непонимания разрушим все хорошее, что было между нами, – шмыгнув носом, бросила я и двинулась в сторону выхода.
Однако Артем догнал меня, одним рывком притянул к себе, потащил за собой и затолкал в туалет. Благо комната эта была просторной и чистой. Романов запер дверь, а я смотрела на него и не моргала. Вот не ожидала, что мы окажемся вместе в таком месте…
Только хотела сказать: «какого черта творишь», но рта не успела открыть. Артем припечатал меня к стене, придавив своим весом. Наши губы слились в жарком, страстном поцелуе. Я чуть не задохнулась от нахлынувших эмоций. Меня снесло лавиной чувств, напрочь отключилось сознание. Я лихорадочно заскользила ладонями по белой рубашке, ощутив, как напряглись мышцы под моими пальцами. Его рука оказалась в моих волосах на затылке, а другая направилась вниз, задрав мое платье. Влажные, чувственные губы припали к моей шее, целуя, покусывая, дразня. Меня словно опалило изнутри. Как будто вылили на голову ведро кислоты. Душа корчилась от боли, а тело бесстыдно реагировало на ласку, поддавалось навстречу умелым рукам.
– Я соскучился, – выдохнул Артем мне на ухо, зажимая мочку уха зубами.
Я не удержала стон, вцепилась пальцами в его плечи. Не знала, чего хотелось больше: сбежать или довести дело до конца? У меня огнем полыхала каждая клеточка. Легкие горели, а в животе все скрутило так, что требовало разрядки немедленно. Его прикосновения будоражили меня и сводили с ума. Когда настойчивая рука проникла мне под платье и нежно провела по кружеву, прикасаясь через промокшую ткань к жаркому местечку, я ахнула. Артём грубо и властно терзал мой рот, прикусывая зубами губы.
– Ты меня хочешь, – прошептал он мне в губы и сильнее прижал пальцы к кружеву, а меня словно молния поразила в самое сердце.
Господи! Что же мы творим?
Романов дышал тяжело, прерывисто, смотрел помутневшими от желания глазами. Набросился на мой рот как дикий, оголодавший зверь. Я ощущала степень его возбуждения, и это будоражило кровь. Зажмурилась, меня трясло как в лихорадке. Понимала неправильность всего происходящего. Тело ныло и требовало большего, а разум вопил о правилах. Артем грубо зажал пальцами мой подбородок и прорычал:
– Открой глаза, я хочу, чтобы ты смотрела на меня.
Я попыталась вырваться из захвата, но он отрицательно покачал головой и схватил мои запястья широкой ладонью.
– Яна, почему ты сопротивляешься своему желанию? Я люблю тебя до безумия. Я умираю без тебя, – буквально прокричал мне в губы, провел языком по моему рту, проникая внутрь, пытаясь подчинить своей воле, поработить.
Артём до боли сжал мои ягодицы свободной рукой, а потом потянул за кружево, намереваясь стащить с меня трусики. Я лихорадочно задергала руками, пытаясь освободиться от мертвой хватки. Романов только сильнее припечатал меня к стене. Я сомкнула ноги, не позволяя ему сделать задуманного. Он приглушенно зарычал и, ухватив мою ногу, поднял на уровень своей поясницы. С легкостью оказался у меня между ног. Платье задралось, оголяя бедра и ягодицы. Артем с жадностью сминал мои губы, отчего они горели и припухли. Имея свободный доступ, снова заскользил рукой по моему бедру. Поддел кружево пальцами, отодвинув в сторону. Я укусила его за губу, надеясь, что его это отрезвит. Артём провел языком по своим губам, слизнув капельки крови. Смотрел на меня хищно, жестко, страстно. У меня сердце замерло в груди, оно не билось. В ушах звенело. Таким я Артема еще никогда не видела, не знала про существование этой его стороны.
– Остановись, – рявкнула я, пытаясь вырваться. – Нет! Артем! Ты меня слышишь? Нет!
– Яна, – прошептал он и уперся своим лбом в мой лоб.
У меня кровь бурлила в венах, и в глазах темнело от его пронзительного, глубокого взгляда. Пробрало до мурашек. Я судорожно сглотнула, боясь, что сердце выскочит из груди.
– Почему? Ты нужна мне как воздух. Без тебя я умру, снова стану роботом, который ничего кроме дома и работы не видит. Ты подарила мне возможность чувствовать, а теперь ты отнимаешь это. Лучше сразу пристрели меня. Я больше так не могу. Я из одного ада перешел в другой, – проговорил с отчаянием и такой болью, что я зажмурилась, боялась разреветься.
– Что ты творишь, Артем? – прерывисто дыша, спросила я осипшим голосом. – Ты хочешь трахнуть меня в туалете, как какую-то шлюху! Я думала, что заслужила чуточку большего… Это и есть любовь? Хочешь унизить меня? Чтобы я свой первый раз запомнила таким? Туалет ресторана?
Артем побледнел и перестал моргать. До него похоже дошло, где мы. Он резко отстранился. Молча поправил мое платье, а потом уперся руками в раковину и зажмурился. Я заметила, как побелели его пальцы, с такой силой он сжимал их. С трудом втягивал в себя воздух.
– Уходи, – прорычал Романов, вызвав у меня мурашки. – Я выйду следом, чтобы никто не видел, что мы здесь были вдвоем.
Мне дважды повторять не нужно, я открыла дверь и пулей выскочила в коридор. Вернулась на свое место. Тетя Наташа с беспокойством посмотрела на меня. Скорее всего, она догадалась, что я была с Артемом. Это не трудно, учитывая, что у меня губы стали алые и волосы растрепанные. Артем появился спустя пять минут. В мою сторону даже не взглянул. Что-то сказал ведущей, и она поставила медленную музыку. Романов, как ни в чем не бывало, подошел ко мне и за руку вытащил танцевать. Прижал к себе так крепко, что у меня ребра затрещали. Смотрел как лютый зверь. От него так и исходили волны раздражения и злости. Злился он, скорее всего на себя, потому что не смог удержать над собой контроль.
– Ну и что теперь делать? Притворимся счастливыми родственниками и пойдем каждый своей дорогой? Или все же попытаем счастье друг с другом? – спросил он, зарывшись носом в мои волосы.
Я хотела отстраниться, но он не позволил.
– Не знаю, – выдохнула, облизнув пересохшие от волнения губы.
Чувствовала, как под моей ладонью раскатисто билось его сердце. Близость Артёма опьяняла, будоражила кровь.
– Яна, а кто знает? – рявкнул он, хорошо, что за общим шумом, весельем и музыкой никто на это не обратил внимания. – Сколько мне еще жить в подвешенном состоянии? Я к другим женщинам не прикасаюсь, потому что предан тебе. Но если я тебе не нужен, я не собираюсь уходить в мужской монастырь, а продолжу свой обычный образ жизни. Буду снова ночевать то тут, то там, скитаясь по свету.
– Я не просила тебя хранить мне верность, – огрызнулась в ответ. – Я не могу… Почему не хочешь этого понять? Я люблю тебя до одурения, но меня пугают эти чувства, я боюсь этой любви, потому что она неправильная. Так не должно быть!
– Даю тебе ровно три дня, – прозвучало уверенно и холодно. – Если за это время ты не передумаешь то, я вернусь к своей бестолковой, однообразной жизни, – заявил Романов, одарив меня колючим, холодным взглядом.
Я понимала, что это означало – он найдет себе девушку на пару месяцев и будет проводить время с ней. Сердце неприятно сжалось, а ревность гремучей змеей обвилась вокруг шеи, но я не имела права запрещать Артёму двигаться дальше.
Романов наклонился, поцеловал меня в щеку, а потом устало выдохнул:
– Наше счастье теперь в твоих руках.
Я ничего не успела ответить. Он резко выпустил меня из своих объятий и ушел, не оглядываясь. Растерянно смотрела на то, как Романов общался с друзьями и колегами по работе, удерживая непроницаемую маску. А ведь некоторое время назад, его глаза горели от любви и страсти. Стоило вспомнить тот взгляд, и кишки стягивало узлом, мышцы наливались тяжестью.
Что же ты со мной делаешь, Артём?
После праздника я вернулась домой с тяжелым камнем на душе. Осознала, что это конец. Конец нашей дружбе, конец нашему общению, конец всему. Я так и не позвонила Артему ни через три дня, ни через неделю, не через две. Мы перестали созваниваться, видеться, держались друг от друга на расстоянии, чтобы не причинять друг другу боль. Только вот ни черта не помогало. Мы страдали от этой любви, она нас уничтожала изнутри, разрушала душу, оставляла кровавые борозды на сердце. А я наивно полагала, что переболею, что смогу вычеркнуть троюродного брата из головы. Ведь говорят: «с глаз долой из сердца вон». Наверное, мы оба надеялись на эту поговорку.
Пришел декабрь, а с ним холод и снег. Чертков меня так и не побеспокоил, и я про него перестала думать, зря только волновались. Скорее всего, он посмотрел со стороны и понял, что с моей семьи взять нечего и простил долг моего отца.
Я, как обычно, покормила перед сном Шэри и отправилась спать. Вот уже четыре дня я ночевала одна. Решила, что пора приспосабливаться к самостоятельной жизни, не все же время теперь тете Наташе составлять мне компанию. Угроз никаких не возникало, все расслабились, и я в том числе. Виктор так и приезжал за мной на работу каждый день, довозил до дома и прощался. Держался холодно, хотя влюбленный взгляд выдавал его с потрохами. Саша стал забегать реже, потому что его завалили работой, а может, просто не мог разрываться между мной и Артёмом, и видеть наши кислые лица.
Вытянулась на кровати и закрыла глаза. Шэри запрыгнула ко мне и заурчала, а я обняла ее и погрузилась в сон.
«Маленькая девочка на вид около двух лет сидела на протертом коврике и строила башню из кубиков. Громко работал телевизор. Женщина сидела рядом и смотрела новости. В комнату покачиваясь, ввалился мужчина. Он подпер плечом дверной косяк и внимательно смотрел на девочку. Я узнала в этой малышке себя, но снова видела все со стороны. Яна подняла взгляд на отца. Ее глаза казались угольно черными в тусклом свете помещения.
– Андрюша, я не слышала, как ты пришел. Что-то случилось? – с беспокойством спросила женщина, смотря влюбленными глазами на мужа.
Андрей глядел с лютой ненавистью на девочку, сжимая в руке веревку.
– Тут слух прошелся, что Янка на меня не похожа, что ты ее нагуляла за моей спиной. Тварь, лучше сознайся, иначе я убью тебя. Отвечай, Галя, моя она или нет, – прорычал он.
Женщина побледнела и прижала руки к груди, вскочила с места и бросилась к мужу.
– Андрюша, ты чего? Кто тебе такую чушь сказал? Яночка на бабушку похожа, – дрожащим голосом проговорила она.
– Тварь, я научился различать, когда ты врешь, а когда говоришь правду. Сука, значит все-таки нагуляла, – рявкнул Андрей и залепил ей хлесткую пощечину, отшвырнул Галю в сторону. Она упала на пол и зарыдала, держась за щеку.
– Андрюша, – взвыла она, а он напоминал лютого зверя.
Он накинул веревку на шею девочки и затянул, пытаясь задушить. Малышка смотрела на отца, не моргая, цеплялась маленькими пальчиками за его огромную руку, но он не ослабил хватку. Галя… Она не помогла. Так и сидела на полу, рыдая.
– Андрюша, остановись, – шептала она, смотря на безумие, которое творил ее муж. – Я тебе все расскажу, умоляю, не убивай ее!».
Я подскочила на крови, в голове пульсировало, а сердце билось о ребра. Я схватилась за шею, казалось, что до сих пор чувствовала удавку. Этот сон напугал меня до чертиков. Перевела взгляд на часы. Пять утра, на улице темень. Шэри обрадовалась, замяукала, подумала, наверное, что я ее собралась кормить. Я отдышаться не могла. Вскочила и побежала на кухню попить. Мне покоя не давал сон. Это воспоминание или просто сон? Как ни странно, я молилась, чтобы это оказалось реальностью. Мне хотелось верить, что мы с Артемом не кровные родственники. Если бы только мой отец оказался прав… Тогда бы я смогла ответить Романову взаимностью.
Внутри все горело и зудело, я хотела докопаться до истины, ухватилась за сон как за спасательную соломинку. Единственный человек, который мог дать ответ на вопрос: чья я дочь – моя родная мать. Я не была у нее с поминок отца, все времени, да и желания зайти в гости не было. А теперь я следила за минутной стрелкой и мечтала, чтобы часы прибавили ход. Решила, что отпрошусь с работы на день и побегу к матери. Не знала, застану ее дома или нет, но не собиралась отступать. Хотя с чего ей открывать тайну моего рождения? Но с другой стороны, а почему бы и нет? Она же хотела наладить со мной отношения, вот предоставлю ей шанс. Как бы все упростило, если бы Фролов оказался не моим отцом… Тогда понятно было бы, за что он так меня ненавидел и почему хотел убить. Ему было неприятно смотреть на меня и осознавать всякий раз, что ему наставили рога.
Покормила Шэрьку, себе сварила кофе. Сна ни в одном глазу не было. У меня адреналин расплескался по крови. Как только стрелка дошла до семи утра, я сразу позвонила на работу и отпросилась на один день, сославшись на то, что плохо себя чувствую. Натянула джинсы, свитер, накинула куртку и выскочила из дома. Шла уверенным быстрым шагом, ничего не замечая вокруг. В голове пульсировала только одна мысль: брат мне Артем или нет. Больше ничего не волновало, ни холод, ни ветер, ни снег, летящий в лицо. В половину восьмого я уже стояла на пороге родительской квартиры. Была тут только один раз на поминках, но дорогу запомнила. Позвонила в звонок дрожащей рукой. Мне никто не открыл. Я с досадой переминалась с ноги на ногу, теребила собачку на куртке. Снова позвонила, на этот раз послышался звук открывающихся замков. Мать смотрела на меня удивленно, не моргая. С ее волос капала вода, я догадалась, что она только после душа.
– Яна? Что случилось? – спросила она, зажимая ворот халата у горла, чтобы не замерзнуть, ведь с подъезда тянуло холодом.
– Мы можем поговорить? – уверено спросила я, и мама сделала шаг назад, пропуская меня в квартиру.
Ободранный линолеум, выцветшие обои, старая мебель. Однако в квартире царил порядок и чистота. На столике в углу стояла фотография моего отца с черной ленточкой, рядом свечка и иконка. На стене висели фотографии ее и Андрея, и я вдруг поняла, что моя мама до сих пор любит этого алкоголика. Иначе, зачем хранить его фото на виду, если его уже нет? А раз она любила его несмотря ни на что, разве могла изменить ему и родить меня от другого? Надежда трещала по швам. Я – дочь своих родителей! Перестала в этом сомневаться. Просто хваталась за соломинку, мне хотелось, чтобы Артем оказался мне не братом, ведь это все упростило бы.
– Яна, что тебя привело в такую рань? – вывела меня из раздумий мать.
– Мне приснился сон, а может, это было воспоминание, я не знаю, – пожала плечами, устало вздохнула. – Однако от правды зависит моя жизнь. Фролов мне отец или нет? Он душил меня потому что, я не его дочка?
Мать тяжело вздохнула, посмотрела с тоской и болью на фото покойного и прошептала:
– Ты располагайся, а я пока чайник поставлю. Сейчас все тебе расскажу.
Я села в кресло и нервно стучала пальцами по подлокотнику. Мне казалось, что мои нервы испытывали на прочность. Мама вернулась спустя десять минут с подносом. Поставила на журнальный столик вазочку с конфетами и две чашки чая. Села на диван и смотрела на свои сплетенные пальцы.
– Ты была такой маленькой, я не думала, что ты запомнишь тот вечер и разговор… – тяжело вздохнула она. – Андрюша не твой отец, – прошептала она еле слышно, словно опасалась, что призрак отца явится, чтобы поквитаться с ней.
У меня фейерверк перед глазами вспыхнул, от ее слов. Камень упал с души, мне хотелось завизжать так, чтобы услышали на другом конце Земли.
– Боже, спасибо! – воскликнула я, не удержав эмоции.
Мне хотелось в тот же момент сорваться с места и помчаться к Романову, заключить его в объятия и зацеловать до смерти. Он мне не брат! Ведь он моя родня по отцу, а раз Андрей не мой отец, то и родства никакого у меня с Романовыми нет. И я бы сорвалась с места, если бы не встретила на себе несчастный взгляд матери, который как ушат холодной воды на голову отрезвил меня. Она не ожидала, что я обрадуюсь этой новости. Конечно, убежать от нее к Артему было бы не прилично, да и жаль стало маму. По сути, мне было плевать, чье семя дало мне жизнь, главное, что не Фролова.
– Кто тот человек? Ты его любила? Почему не забрала меня и не ушла к моему настоящему отцу? Зачем терпела всю жизнь Фролова? – засыпала я мать вопросами.
В ее глазах собрались слезы, и она заплакала, а у меня сердце оборвалось. Я вскочила с места и села к ней на диван. Обняла хрупкую женщину, которая была как тростинка.
– Я всю жизнь любила Андрюшу, – всхлипывая, проговорила она. – Мне его так не хватает. Он любовь всей моей жизни, я не могла от него уйти… Я без него не могла… Он был всем для меня. Яна, ты не понимаешь. Вернее, ты поймешь меня, если полюбишь так же сильно. Я на все была готова ради Андрея. На все… – прошептала она и расплакалась, содрогаясь в рыданиях. – Он хотел открыть свой бизнес, но ему не хватало денег. Андрюша решил занять их у одного влиятельного и опасного человека, но он, выслушав идею, отказал и не дал взаймы, заявил, что не собирается вкладываться в гиблое дело. Понимаешь, Яночка? Он отказал… Андрюша злой ходил как демон, стал пить изо дня в день. Я видела, что его мечта рухнула. Смотреть, как страдает любимый человек невыносимо. Тогда я отважилась и отправилась в логово сатаны. Я попросила у него денег для Андрюши, умоляла дать моему мужу шанс осуществить мечту. Так я и заключила сделку с дьяволом. Я была хорошенькой, и Чертков выдвинул условие: даст моему мужу деньги в долг, но за это будет трахать меня пока не надоем… Я согласилась… Потому что любила Андрюшу больше жизни… Хотела, чтобы его мечта исполнилась, и не важно, какова цена. Чертков сдержал свое слово, он пришел к нам домой и подписал с моим мужем контракт. Дал ему взаймы, но пообещал, что в любом случае вернет свои деньги, даже если дело прогорит. Андрюша тогда радовался, светился от счастья, а я глядя на него поняла, что поступила правильно. Сергей Иванович раз в неделю присылал за мной машину. Я тогда не знала, что меня ждет. Одно дело заниматься любовью с любимым мужчиной, и совершенно другое – отдавать долг натурой. Черткову не ведома нежность и ласка, он как дьявол, как черт, любил силу и грубость. Унижал меня, доводил до слез, а я терпела, потому что была ему должна. Молилась, чтобы Андрюша не узнал и чтобы Черт ко мне интерес потерял. Я ненавидела всей душой Сергея Ивановича. Он жестокий, кровожадный человек, я желала ему смерти, чтобы сгнил где-нибудь в канаве, – зашипела мама, сжав кулаки и стиснув челюсти с такой силой, что скрипнули зубы. – Четыре месяца я была его рабыней, а потом случилось чудо – зверя упрятали на двадцать шесть лет в тюрьму. Моей радости не было предела. Конечно, его братва напомнила всем, что однажды Черт явится и соберет со всех долги, что он все помнит, и как только выйдет, вернется за данью. А потом я узнала, что беременна, и понятия не имела, кто отец: Фролов или Чертков. Я хотела избавиться от тебя, боясь, что семя демона дало росток, однако Андрюша случайно узнал о моем положении. Я же не могла сказать мужу, что не хочу рожать, потому что сомневалась в том, его ли это ребенок… Пришлось оставить. Когда ты родилась… – маму снова накрыла волна истерики, она зажала рот ладонями. Ее душили рыдания. – У тебя были его глаза… Дьявола… Я поняла, что семя сатаны, убийцы дало тебе жизнь… Андрюша занимался бизнесом, ему не до тебя было, поэтому он не обращал внимания, что под боком проявлялась порода Чертковых. В кабинете Сергея Ивановича я видела фото его матери, ты копия своей бабушки – но не по моей линии, а по линии родного отца. Вскоре Андрюша прогорел, бизнес загнулся, мы остались с большими долгами. Муж запил, потерял блеск в глазах, понимал, что однажды явится Черт, а нам отдавать нечем. Я смотрела на тебя… С одной стороны очень любила, а с другой ненавидела, потому что ты не Фролова. Ты была моим кошмаром, напоминанием о том, что я хотела забыть. Кто-то из дружков Андрея намекнул, что дочка совершенно на него не похожа. Это сомнение, подобно трещине, росло в его душе. В тот вечер он потребовал правду, и по моим глазам понял, что ты ему не родная. Он хотел придушить тебя в порыве ярости, а я… Не хотела его останавливать… Прости меня, Яна… Но это невыносимо растить ребенка, которого ненавидишь. Мне было жаль тебя, ведь ты ни в чем не виновата, это мой грех, моя расплата, а ты страдала из-за этого. После второй попытки придушить тебя, я призналась Андрею во всем. Рассказала, что ты Черткова. Муж избил меня так, что я две недели провела в больницы. Тебя тогда забрали к себе Романовы. Я боялась, что Андрей тебя убьет. Пусть я и плохая мать, но не настолько, чтобы желать смерти своей дочери. Я убедила Андрея в том, что у нас на руках шикарный козырь. У Черткова нет детей, он полжизни просидел в тюрьме, а если бы вернулся за долгами, мы бы ему предоставили тебя. Мы же вырастили его дочь, его кровь и плоть, он должен был нам простить все и отстать. Мы на это надеялись. Андрюша смягчился и сказал, что действительно ты живая намного выгоднее, чем мертвая и прекратил попытки убить тебя. Однако всякий раз напившись, он бил тебя и прохода не давал, потому что ты напоминала ему о моей измене. Когда в нашем доме появились Громов и Зайцев, Андрюша решил тебя продать им. Чтобы ты не мозолила нам глаза. Я считала, что Виктор сможет о тебе позаботится, о нем ходили хорошие слухи, он не такой жестокий, как Черт, у него было бы безопаснее… Я понимала, что в один прекрасный день Андрюша бы сорвался и убил тебя. Ты переехала к Громову, и у меня отношения с мужем наладились. Ты не мозолила глаза, он не злился. Я конечно по тебе скучала, но стоило тебя увидеть, меня начинало тошнить. У тебя повадки, взрывной характер – все от отца. Твоя кровь отравлена, я знала, что гены возьмут свое. От яблони яблоко не далеко падает. Ты жила у Виктора как рыба в воде, потом связалась с его племянником, гоняла на байке, как ненормальная, бесстрашная, любящая адреналин… Наверняка силу и жестокость… Ты той же породы, что и Черт. Ты его дитя. Когда он явился на похороны, пришел прощупать почву, узнать, что можно поиметь с нашей семьи, то увидел там тебя. Ты копия его матери, он сразу обо всем догадался и на следующий день явился ко мне, потребовал объяснения. Я ему все рассказала. Он простил все долги и мои и Андрюшины. Хотел узнать о тебе больше. Он мечтал с тобой познакомиться, но подойти не мог. Ты его слабость… Если кто из врагов узнает, что у Черта есть ребенок, за тобой придут. Пока ему терять нечего, его все боятся, как только появится слабость и все… Поэтому он держится от тебя в стороне, боится навредить. Просидев лучшие годы за решеткой, он понял, что ничего не оставил в этом мире после себя. А тут такой подарок судьбы. Конечно, он теперь будет оберегать свою кровь и плоть так, чтобы никто не догадался, что ты его дочь. Мой тебе совет, не рассказывай никому правду, иначе накликаешь на себя беду. Вот теперь ты знаешь правду, ты дочь дьявола, поэтому не стоит бояться Сергея Ивановича, тебя он никогда не тронет.
У меня было такое ощущение, что меня огрели дубинкой по голове. Я, не моргая, смотрела на мать. Теперь стало понятно, почему Чертков показался мне знакомым, хотя видеть я его не могла. У нас с ним имелись общие черты. У меня сердце колотилось как ненормальное. Боже! Я дочь убийцы… Даже не знала, что лучше жить в неведении или с такой тяжелой правдой? Радовало только одно. Мы с Артемом не родня, нас притянуло, потому что на интуитивном уровне мы подходим друг другу, у нас нет общих генов. Я могла быть рядом с любимым человеком, не боясь осуждения. Мне так проще жить.
Раздался звонок в дверь, и я вздрогнула. Мать всполошилась и помчалась открывать.
– Я ему позвонила и сказала, что ты пришла. Прости, – прошептала она, бросив на ходу.
На пороге появился Чертков. Мама съежилась и отскочила в сторону. Сергей Иванович бросил на нее пренебрежительный взгляд, а потом посмотрел на меня с интересом.
– Не буду вам мешать, – пропищала мать и скрылась в другой комнате.
Я смотрела в черные глаза и мурашки забегали по спине. Перевела взгляд на татуировки на руках, на шрамы, которые красовались на его лице. Они его не портили, наоборот придавали образу воинственности. Чертков молча сел напротив меня, задумчиво потер подбородок и сканировал оценивающим взглядом.
– Мне покружиться вокруг своей оси, чтобы вы со всех сторон оценили? – съязвила я.
Меня раздражало такое пристальное внимание. У Сергея Ивановича дернулись уголки губ, но улыбка не вышла. В глазах Антарктида, веяло такой стужей, что мне захотелось укрыться пледом.
– Яночка, понимаю, что я виновен в твоем непростом детстве. Если бы знал, что у меня есть ты, то отдал бы тебя на воспитание к своей матери. Мне убить хочется Галю, но все же я обязан ей за то, что она сохранила тебя. Ты взрослая, самостоятельная девочка и, понятное дело, в папаше уголовнике не нуждаешься. Все, чего я от тебя хочу: сохранить тайну, что ты моя, и второе – чтобы ты жила. Ты продолжение моей семьи, мое наследие. Не жди, что стану поздравлять с днем рождения или Рождеством. Я буду держаться на расстоянии, но в тоже время всегда находится поблизости. Жаль, что моя мать умерла в прошлом году, так и не узнала о тебе. Ты так на нее похожа…
– Каким человеком она была? – поинтересовалась я, чтобы поддержать разговор.
– Она была добрая, внимательная, светлая женщина. Получила три образования, пользовалась своей красотой, крутила мужиками, всегда находилась в центре внимания. Я до сих пор не знаю, кто мой отец, хотя чувствовал покровительство влиятельного человека. Мне все сходило с рук, мать дала стартовый капитал, а я его умело вложил, раскрутился. Однако полез слишком высоко и свалился. Упрятали меня на полжизни, потому что боялись, но не грохнули – потому что очень уважали.
– Вы никогда не были женаты? – удивилась я.
– Времени не хватило, думал, что еще успею, но ошибся. Мне хотелось найти такую же, как моя мать – умную, справедливую, идущую напролом, с огнем в глазах, бесстрашную женщину. Однако на моем пути такая не встретилась.
