Текст книги "Сердце ангела"

Автор книги: Людмила Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

– Проверь старика. И объясни ему ещё раз внятно, – если что не так, прямо здесь его шлепну, – пообещал Танцор.

Лаврик направился к связанному Хозяину, лежащему у лестницы, словно мешок.

– Ну, если что не так, козел… – Выразительно замахнулся Лаврик.

– Смотрите, сами не перепутайте. Это северная башня. Направо восточная, где прячется русский. Прямо – южная, откуда появится дама. А слева, слева западная, сейчас там звонит колокол. Представление начнется с двенадцатым ударом. Как я предупредил. А убивать меня вы не станете – здесь больше нет никого, кто сможет провести вас к лесу подземными ходами, пояснил старик, теперь-то разобравшийся, каких «зрителей» проводил на башню.

– Постой, постой… Эй, Танцор! Этот безглазый болтает что-то не так…

– Ну, быстрее. В чем дело? – Ощерил бульдожью пасть Танцор.

– Пусть он скажет, где фокусник.

– Говори! – Танцор пнул старика ногой.

– Вы же слышите, звонит колокол! Он не может это делать сам по себе, господа. В колокол звонит Флавин.

– А кто же появился на стене? – Присмотрелся в прицел Лаврентий.

– Дублер. Так всегда бывает в цирке.

Что-то засвистело и забулькало. Лаврентий, поднявший было ногу, чтобы пнуть сухое вздрагивающее тело, изумленно замер: лицо слепого исказила жуткая гримаса. Но это был не страх, не судорога предсмертной боли – старик счастливо смеялся.

– На место, Берия! – Скомандовал Танцор. – Началось!

Оба стрелка прильнули к своему оружию С серого неба сыпала, закручиваясь в воронки, мелкая снежная крошка. Внизу с запрокинутыми лицами притихла толпа.

По гребню стены медленно, словно прогуливаясь, двигался высокий гибкий человек в распахнутой черной куртке. Дублер не обратил ни малейшего внимания на зрителей, не раскланялся, не сделал приветственного знака. Но он был невероятно похож на Флавина.

… Гулко и мерно ударил в тишине колокол. Из окна Вита видела, как на верхушке стены у противоположной башни появился Флавин. Перед ним лежала каменная дорожка с редкими столбиками по краям. Он на секунду прижался к холодным камням, словно рассчитывал свой последний маршрут. Потом посмотрел вверх, ища глазами Виту, и еле заметно кивнул ей. В центре дорожки зияла чернота распахнутого люка. Крис выпрямился и сделал первый шаг навстречу своей смерти…

Когда Флавин направился к открытому колодцу, Игорь почувствовал, что представление движется к концу, едва начавшись. Он только что пришел в себя, услышав гул колокола и так и не понял, каким образом оказался на башне. Ясно было одно – старик, усыпивший его ночью, играл на другой стороне.

Обещанное им появление бандитов не состоялось. Старик солгал, говоря о тайном провале с пружинящей крышкой, и о том, что направит к нему убийц. Но человек на стене – отличная мишень, а значит, убийцы где-то рядом. Оглядевшись, Игорь вычислил – северная башня – лучшая позиция для снайперов. Он даже заметил, как блеснуло в бойнице стекло – оптический прицел искал жертву.

Колокол умолк. На стене у противоположной башни появилась белая фигура. Она стремительно двигалась вперед, навстречу Флавину. За спиной, словно лебединые крылья, трепетали полы белого плаща, светящимся ореолом вздымались на ветру золотые волосы. Крис и Вита шли навстречу друг другу к зияющей посередине черноте провала…

Не раздумывая, Игорь ринулся вниз. Он помнил лишь о следящем с северной башни прицеле и долях секунд, которые сейчас решали все. Он выбежал на гребень стены, поравнявшись с Флавином, оттолкнул его, перемахнул через колодец и обнял Виту, пряча её в своих объятиях. Успел! Это было так, словно они не виделись целую вечность и, наконец, встретились, соединившись для великой любви… Мгновение обрело емкость, соединив в себе реальность и мечты, прошлое и будущее, то, что происходило сейчас и что могло бы ещё случиться. И в это мгновение Вита принадлежала ему! Руки Игоря ощущали трепет её тела, он терял голову от запаха её волос и прерывистого дыхания, согревающего его щеку. Он был несказанно счастлив, слыша, как рассекают воздух летящий сквозь зимний свет пули.

Игорь падал, закрывая собой Виту, а огненные стрелы вонзались в его плечо, сердце. Толпа выдохнула крик ужаса, завыли полицейские сирены, внизу громко заплакал ребенок и загалдела, взмыв над замком, воронья стая. Все смешалось и расплылось, как на заезженной до дыр пленке в старом, очень старом кино.

Над Витой склонился Флавин:

– Вот и все, девочка.

В хрустальном шаре, стоящем на низеньком столике, растаяли смутные тени – замок на холме, мрачные башни, алые пятна на свитере Лесникова. Спокойно и весомо светились вычесанные на серебряном обруче слова «Да будет жизнь!»

Вита нахмурилась, села, кутаясь в теплую шаль. Огонь в камине разбрасывал по стенам пляшущие тени. За круглыми окнами баржи кружила метель.

– Но почему так печально? Рождественская сказка должна быть радостной. Вчера над нами кружил Ангел.

Крис обнял Виту.

– Она очень радостная. Мы вместе и теперь – навсегда. Мне позвонили из Нью-Йорка – компьютер доктора Ласкера перепутал снимки.

– Так опухоль все же была?!

– У человека по имени Джонсон и, надеюсь, совсем не опасная… Но если честно, детка, я пережил тяжелые дни.

Вита заглянула в прозрачные глаза Криса, на дне которых ещё таились льдинки нараставшего страха.

– Господи, я так люблю тебя, маг!

– Всегда любила, но не догадывалась об этом, – строго добавил Флавин.

– Знаю, знаю! – Поспешно добавила Вита. – Мы – избранные. Однако, ты здорово заставил меня пострадать, чтобы суметь оценит твою персону. жуткую биографию мне придумал. Фу! За такое сочинительство подают в суд. Бедная, бедная моя мамочка. Я никогда не расскажу ей, какие отвратительные идеи пришли в голову её зятю.

– Уверен, Голди умеет смеяться. Она не раз давала понять, как ненавидит слащавую рекламную показуху и грязные скандальчики желтой прессы. Я всего лишь сочинил пародию на газетную утку типа: «Тайна Виталии Джордан».

– Но почему ты так жестоко расправился с Лесниковым? Ревнуешь и решил поскорее убрать соперников? Вначале Элоиза, потом русского. – Она сокрушенно покачала лохматой головой.

– Извини, с Рисконти я был грубоват, но Лесникова сделал героем. Ему удалось, наконец, овладеть ситуацией. Влюбленный агент выполнил распоряжение шефа и, надеюсь, покорил сердце дамы.

– Что же станет с ним на самом деле? – Нахмурилась Вита. – Боюсь, положение бедняги далеко не так завидно.

– Надеюсь, все же, мое пророчество относительно московского мафиози сбудется. Негодяя ждет справедливый суд. На этот счет у меня есть кое-какие планы, только это другая история.

Обняв Флавина за шею, Вита прижалась к нему:

– Мне и вправду всегда хотелось спрятаться на твоей груди. Но как ты мог подумать, что я захочу забыть эту нашу ночь? Разве ты ещё не понял, я только теперь появилась на свет – живая, настоящая.

– Мне было страшновато сегодня утром. – Крис поднял на Виту виноватый взгляд. – Казалось: встанешь, простишься, уйдешь. Поэтому я и начал придумывать сказку. О том, что нам не жить друг без друга.

– Но ты и вправду мог убить себя, Крис? Фантастика! Посмотри, у меня восторженные, преданные глаза. – Вита приблизила сияющее лицо.

– Я не задумываясь сделаю это ради тебя, Жизнь…

– Я тоже… Я хотела исчезнуть в том черном колодце, чтобы спасти тебя… Но мне так… мне так хотелось жить! В солнечном домике на берегу озера… Просыпаться и засыпать рядом с тобой, растить малышей. А ещё придумывать вместе номера и фильмы, в которых появимся мы оба… Господи, как страшно было бы уйти без всего этого… – Блеснувшие слезы скатились по чудесным персиковым щекам.

– Не плачь, детка. Прошу тебя – я придумаю другую сказку. Вот смотри. – Порывшись в карманах куртки, Крис достал письмо. – Это послание от отца Гавриила. Он приглашает меня на остров Сими.

– Вот это великолепно! Так это действительно Сократ?

– Не знаю, милая. Вряд ли. Но этот человек непременно обвенчает нас. Они притихли, прижавшись друг к другу, и слушая, как гулко и радостно что-то бьется внутри.

– Крис…

– Что?

– Тук, тук, тук… – это стучит у тебя в груди?

– В душе. В душе, в груди, в голове – везде. Но не у меня – у нас. Это наше общее сердце. Сердце Ангела.

– Крис…

– Ау?

– Поцелуй меня…