Текст книги "Война кукол"

Автор книги: Людмила и Александр Белаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Гильза замолчала, поджав губы и закрыв глаза; Лилик не отрывала глаз от Гильзы, а ножницы Косички замерли.

– Все горько плакали о ней и захотели отомстить холодным убийцам, но те прятались в своем логове и скрывались под чужим обличием. И пошла вторая принцесса с карабином Т-15А, а с ней третья с импульсным ружьем…

– А сильное было ружье? – перебила Косичка, всегда озабоченная оружием и тактико-техническими подробностями.

– Прицельная дальность четыреста, мощность семьдесят, и компактная батарея «дабл-экшн», – уточнила Гильза. – Они рыскали по городу, вынюхивали и высматривали и на седьмой день увидели холодного убийцу, который подстерегал невинных принцесс на углу у «Ориона». Это был сам Маньяк из группы усиления. Принцессы тотчас выхватили стволы и дуэтом его расстреляли. Но, к несчастью, неподалеку были ведомые Маньяка, а принцессы были пешком – и оперативники быстро взяли принцесс в клещи. Воздух, подземные коммуникации – все было блокировано по периметру в трех плоскостях.

– Это была ошибка, – твердо заметила Косичка. – Им надо было угонять машины, менять их и выслеживать с колес.

– Пожалуйста, не мешай ей рассказывать, – вмешалась Лилик. – Гильза, а дальше? Что было дальше?

Голос Гильзы задрожал.

– Ротопланы кружились над домом, где они укрылись; улицы были перегорожены броневиками, спецназовцы в бронекостюмах крались по лестницам и лифтовым шахтам, а через мегафон принцессам велели сложить оружие. Они переглянулись, и вторая сказала третьей: «Давай умрем, чтоб не попасть им в руки». «Давай, – ответила ей третья, – но я боюсь умирать. На, возьми мое ружье и…»

– Не надо рассказывать дальше, – предупредительно подняла руку Косичка. – Это страшная сказка, я не хочу ее слушать.

– Ну вот, – обиделась Гильза, – всегда ты меня обрываешь на самом волнующем месте. Тогда зачем я это сочиняю?.. Могла бы сразу сказать: «Не надо», чем просить, а потом запрещать.

– А мне понравилось, – пошла наперекор Косичке Лилик. – Ты вообще очень красиво сочиняешь, Гиль. Вроде все и неправда, а так складно, и начинаешь верить… Как это у тебя получается?

– Сама не знаю, – Гильза пожала плечами. – Просто хочу – и все. Выдумывать трудно, да, но как-то приятно.

– А я хочу, чтобы принцессы победили, – лязгнула ножницами Коса. – Им надо было продумать всю схему охоты до мелочи!.. И нам это тоже надо, если мы хотим победить. Я слышала…

– Давай морилку, – Гильза, раздраженная обрывом сказки, сказала это резковато, но Лилик она все же огладила по неровно обрезанным волосам и утешила: – Оно сначала слипнется, а потом мы расчешем, не бойся.

Лилик не боялась – сестры лучше знают, как надо выглядеть человеком в Городе, – но при взгляде в зеркало она втайне пожалела, что не занялась этим сама по парикмахерской программе.

– Ну, и что такого ты слышала? – насмешливо и недоверчиво цедила Гильза, обливая золотые волосы бурой пакостью с едким запахом. – И от кого?.. от Гребешка, спорим?

– Да, от него! – сощурилась Косичка. – Он-то знает побольше, чем некоторые воображалы!..

– Не ссорьтесь, а? – попросила Лилик.

– А что? я ни слова не сказала!.. ладно, мир, – Коса кивнула и подмигнула Гильзе. – Есть база данных. Тайная, секретная. Ее сделали городские партизаны. Там про все – как мины ставить, из чего их делать, как захватывать и удерживать объекты, как уходить от облав – короче, все, что нужно, если ты воюешь. В саму базу пацаны не проникали – ключа не знали, – а клочья из нее читали, это жуть чего…

Пока Косичка в восхищении делилась бреднями – а может, и не бреднями – своего дружка о том, как получается взрывчатка из мирных препаратов бытовой химии, у дверей семейства Чары уже топтался первый гость. В том, что он оказался именно у этого порога, а не у другого, повинно людское любопытство. Люди по природе своей – хищники, хоть и без клыков; клыки людей – в мечтах о растерзании, а еще люди от рождения больны жаждой все узнать, разведать и разнюхать; скажите человеку, что в соседней комнате заложен фугас – он будет сходить с ума от рокового любопытства, пока не всунет нос в заповедное помещение, хотя бы это угрожало смертью. А новые жильцы – это приманка и загадка похлеще любого клада с сокровищами; надо же лично убедиться, что у этих новеньких не по три ноги. Хотя ребята поголовно уверяют, что девчонки не стоят ни капли внимания, а лучше отвязаться по-мужски в драке или каким другим геройским способом – стоит рядом мелькнуть юбке, как планы резко меняются. Главное – выложить девчонке накопленную за два-три последних года пошлую дурь, чтоб новенькая обомлела от восторга и тотчас стала твоей подружкой. А уж если ты поспорил на пять бассов, что разведаешь, какую как зовут и кто чем дышит, – или умри, или познакомься.

– Стучат, – Гильза остановила губку с морилкой на затылке Лилик. – Коса, посмотри, кто там, а то у меня руки заняты. А ты… хоть полотенцем прикройся. И чтоб не входили сюда, ясно?

С рожденья лишенная робости, Косичка распахнула дверь махом, так, что парень на пороге отшатнулся. Но не испугался, ни чуть-чуть. Он был повыше и покруче Гребешка – длинноволосый в плетеном хайратнике из разноцветной проволоки, в плечистой куртке с откидной кокеткой на лад форских всадников и непринужденно расстегнутой до пупа клетчатой рубахе. Он улыбнулся нагло и уверенно, делая рукой самый панибратский жест приветствия:

– Хай, я Звон, а где тут девочки? Если чего нужно – так я сбегаю, а потом посидим, покурим, ага? Можно и у меня, я тут рядом.

На этом, собственно, его бравада и закончилась, поскольку в мягкое место между подбородком и кадыком ему плотно уперлось дуло косичкиного «урана».

– Хай! – лучезарно ответила она. – Меня зовут Косичка, запомни навсегда и повторяй по пять раз перед сном. Мне нужны запасные патроны к этой пушке, штук двести; комиссионные – двадцать процентов. Понимаешь, я хочу убить кое-кого, у меня на этот счет большие планы.

– Нормально, – хрипнул Звон, невольно вскинувший лицо. – А лазерный прицел тебе не нужен?..

– Тащи, пригодится. Вот, а когда ты принесешь, что я сказала, – проникновенно вещала Косичка, – тогда я разрешу тебе поговорить с любой моей сестрой. Но только пять минут. Идет?

Звон, вывернув глаза так косо, как обычно человеку не под силу, смутно разглядел в квартире двух девчонок – одну едва одетую (если полотенце – одежда) и страшную, со слипшимися бурыми волосами дыбом, а другую – более-менее нормальную. Страшная тотчас завладела его сердцем.

– Вон с той, что в полотенце. Ага?

– Это Лильен, не кто-нибудь, – голос Косички подчеркнул имя так, будто речь шла о престолонаследнице. – Ее пять минут стоят еще наводки на системщика, который знает доступы к запретным базам данных. Если не знаешь – тогда гуляй, чтоб я тебя не видела.

– Стик Рикэрдо, – уверенно кивнул Звон, насколько позволял ствол «урана». – Стик знает всякое такое. Можно сейчас к нему махнуть. Идем?

– Это звучит, – Косичка убрала пистолет так же стремительно, как и достала. – Пошли. Ма, чао! Я погуляю немножко со Звоном!..

«Я порой поражаюсь тому, – писала Чара, – насколько девочки естественно себя ведут. Судя по голосу, нежданный гость хотел к нам навязаться со знакомством, но то ли Косичка правильно выбрала интонацию голоса, то ли сделала нужное выражение лица – сидя в комнате, я не могла этого видеть, – но паренек ей подчинился и пошел навстречу ее желаниям. Да, наука социального поведения – важнейшая для нас!»

Звон был далек от таких сложностей. Да, ему показывали нож, ему грозили железным прутом, на него всерьез замахивались – и били, но никогда в жизни девчонка не упирала в него пистолет. Эта Косичка была крутая – и ей надо было подыграть по-настоящему, без подлянок, чтобы поговорить с ее красивущей сестрой.

ГЛАВА 7

Доран – герой V канала, Доран – ведущий аналитической передачи новостей «Сейчас», потрошитель и чума для всех, кто норовит укрыться от всевидящих телеглаз. Это же так просто: если кто-то говорит «Никаких комментариев для прессы!» или «Уберите камеру!» – значит, он мерзкий извращенец и сектант-психопат, а его деньги и делишки – грязнее самой грязи. Честный человек – он не боится давать интервью, он обожает репортеров с их здоровой агрессивностью и готов снять перед камерой штаны, чтоб доказать миру, что он чист перед законом и моралью. А вот и сам отважный и отчаянный Доран – глаза как два ножа, улыбочка набок – вроде «Видал я вас всех», одна бровь крючком, а другая – дыбом:

– Кукла Банш угоняет флаер Хиллари Хармона, координатора армейского проекта «Антикибер», а двенадцать боевых киборгов на двух летающих танках ее ловят. Импульсная стрельба, разрушена сеть ограждения, подбит мирный фургон, на трассе пробка – интересно, какая часть наших налогов уходит на эти военные игры в Городе? Разумеется, источники в Минобороны продают нам кибер-погром за масштабный успех – враг разбит, победа, все киборги будут награждены орденами… А знают ли Хиллари Хармон, спрятавшийся от расспросов в Баканаре, и его шеф, генерал Лоуренс Горт, как трудно и опасно добывать деньги на их акции?.. Около четырех утра в non-stop театр «Фанк Амара» на Синем Севере явились трое, назвавшиеся агентами финансовой полиции – вроде бы для проверки отчетности по налогам; такая рань выбрана не иначе как потому, что милая Минфину наличность, как женщина, к девяти ноль-ноль так прихорашивается и гримируется, что ее и не узнать. Пока неясно, что происходило за кулисами «Фанк Амара», но где-то в шесть часов в здании раздались выстрелы, а прибывшая вскоре кибер-полиция плотно блокировала место происшествия – и лишь в восьмом часу комиссар Райнер Дерек представил свою версию событий: агенты Минфина столкнулись с киборгом мафии, тот почему-то начал стрелять и случайно – рикошетом – ранил женщину-агента. Все это не только страшно, но и очень странно! Леон Карцбеккер, шеф налоговой службы Синего Города, утверждает, что никого не посылал в «Фанк Амара», охрана театра твердит, что командир тройки предъявил жетон полиции Минфина, а криминалисты заявляют, что киборг мафии изрешечен пулями, способными пробить бронежилет… Я рад и горд, что наши фининспекторы так решительны и так надежно вооружены – но их работа больше похожа на удаль андроидов Минобороны, чем на обычный аудит, не правда ли? Однако Карцбеккер и Дерек чуть не в один голос заверяют нас: нет, нет и нет! Никаких других киборгов не было и быть не могло!.. Интересно, как этим двум уважаемым мной людям удастся помирить версии «агентов не было» и «агенты были»? Оставайтесь с нами на нашем канале! Мы честно расследуем и расскажем вам, ЧТО ЖЕ БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ и как случилось, что киборг смог поднять руку с оружием на человека. Пока же впечатление такое, что в Городе разгорается война киборгов – Банш против армии, киборги-полисмены против киборгов-мафиози, а пострадавшие – мы, люди!.. Кстати, директор и бухгалтер «Фанк Амара» неизвестно где, а замещает их натурализованный ихэн с Аркадии; вот и он. Господин Хац, что вы можете сказать о случившемся?

– Ээээээ, я не знай, я плохо понимай. Я показывай агент бумаги, никакая претензия не было, хорошо, вдруг – бах! бах! Я под стол, сидеть там тихо. Мне сказать: «Вылезать», кругом много полисмен, у один женщина рука завязан, сам женщина бледный, ему плохо. Я ничего больше вам не говорить.

– Так, значит, агенты Минфина были у вас? Чем они занимались? У вас были какие-то финансовые трудности или нарушения?

– Не говорить, коммерческий тайна. Я знать своя права, я молчать как рыбка, только рядом с адвокат. Я гражданин Федерация. Моя защищать закон об инопланетный иммигрант и борьба с биологический расизм.

– Как видите, господин Хац не вполне владеет линго, но свои права и бизнес он знает прекрасно. Думаю, люди комиссара Дерека уже объяснили ему, сколько стоит отказ от дачи показаний под присягой. Пожелаем ему удачи – и поскорей обучиться нашему языку… Я понял так, что кибер-преступник явился прямо в ваш кабинет? И часто он заходил к вам раньше?

– Коо тама асасутак алет, ирэс ас кэмаигу.

– Господина Хаца мой вопрос так взволновал, что он перешел на родную речь. А вот комиссар Дерек – не заговорит ли и он по-ихэнски?.. Комиссар, правда ли, что здесь побывала группа киборгов из полиции Минфина? И кто конкретно был ранен в перестрелке?

– Нет, киборгов не было. Мафиозный андроид стрелял на запугивание. Ранена женщина; она сейчас в клинике, состояние ее внушает опасения. Никаких других комментариев, пропустите меня.

Вслед невозмутимому комиссару Доран запустил пачку таких занозистых сомнений, что всему Городу стало ясно – Дерек что-то скрывает и как бы Доран не оказался прав насчет войны киборгов, в которой люди – жертвы и пешки. Но пока зрители косились с подозрением на своих домашних кукол – у кого они были, – Фанк сидел у телевизора, не отрывая от экрана глаз и мелко, нервно перебирая тонкими пальцами. Киборги тоже умели сходить с ума на свой манер – и как раз к этому был близок Фанк, слыша такие ужасные слова, как «ранил женщину», «у один женщина рука завязан, сам женщина бледный, ему плохо», «она сейчас в клинике, состояние ее внушает опасения». Это было хуже, чем плохо! Киборг мафии – конечно, Маркет. Почему он открыл огонь?!. Какие это трое пришли к Хацу и зачем они рылись в документах?!. Но женщина, женщина ранена – пострадал человек! Это грозило сбоем мышления – Фанк понимал, что происшествие в театре связано с его побегом, а значит – по его вине… О, лучше было сдаться, чем допустить такое! Надо связаться с Хацем… Или не надо? Вдруг засада? Как узнать побольше о здоровье женщины? Как предупредить Хаца о… Фанк едва мог усидеть на месте, невнимательно слушая язвительные и глумливые намеки Дорана.

– Фанки, мне очень жаль… – Маска, поколебавшись, положила руку ему на плечо. – Мне кажется, что ты тут ни при чем, – ведь правда? Плюнь на них, а? Доран такой – если и скажет правду, все равно половину наврет. А Хац твой – видишь, дураком неграмотным прикинулся? Я и ему не верю… Ну, дядя Фанки, ты что – сгореть собрался?..

Фанк раздраженно тряхнул плечом:

– Маска, я не нуждаюсь в… Ты вообще ничего не понимаешь, детка. Иди вон, поиграй с Габаром.

Как кот, запущенный на счастье в новый дом (существовал даже ряд прокатных фирм, сдававших в аренду красивых котов-новоселов), полусонный Габар шастал по квартире, будто собрался носом все углы ощупать. Суматошное путешествие по коробам наружных трубопроводов – нередко на высоте седьмого этажа – с карабканьем по защитной сетке и марш-бросками по пожарным лестницам неожиданно закончилось в просторной, безлюдной, но более чем прилично меблированной квартире. С кем договаривался Фанк, кто ему дал ключи – все оставалось за кадром; сейчас Габар искал, где бы свалиться и поспать.

– Фанк злится, – кривя губы, полушепотом поделилась досадой Маска. – Кто-то стрелял в театре – говорят, киборг – и ранил человека. Ты его тоже не трогай, ладно?.. он у нас такой нежный и нервный, он раньше танцевал в шоу ангелов, а по оружию… Ну, ты слыхал. Во затычка! А я уйти хотела, погулять насчет вещичек… А может, слово с него взять, что он в театр не побежит? Он за театр переживает…

Слыша ее, Фанк не сдержал горькой усмешки. Чистый ребенок… Откуда ей, с ее наивной страстью потягаться с Министерством обороны, знать про шантаж и рэкет? Про то, что он вынужден был разрешить парням из Ровертауна прокачивать сквозь театр черные деньги и пересылать через него пакеты с неизвестно чем? А поневоле согласишься, когда тебе любезно говорят: «Мы знаем, кто вы, Фанк. Наш Маркет вас идентифицировал. У вас нет ни сердцебиения, ни дыхания… Вы киборг, баншер. Мы не будем мешать вам жить – но за молчание вы нам должны помогать. А если, упаси бог, вы вздумаете навести на нас легавых – мы сделаем так, что в театре случится пожар. Представляете – люди с ожогами, они кричат, им больно… Что это с вами?.. А, вам не хочется, чтоб такое случилось? Значит, мы договорились о сотрудничестве?»

Оставалось молиться, чтобы парни из Ровертауна не вообразили, что он бросил театр, труппу и весь свой налаженный бизнес на произвол судьбы, чтоб подставить их и уйти самому.

* * *

Ребятишки, что поспорили со Звоном на пять бассов, споткнулись по деньгам так чисто, что у них рожи вытянулись и оплыли – Звон, потряхивая отложной кокеткой, простучал мимо них ногами не один, а – завяжите уши! – вместе с одной из новеньких девчонок, этакой вздернутой оторвашкой в подземной куртке и с косой. Уже вдвоем! Как всегда так ходили!..

– Я пошел по делу, – небрежно бросил Звон, минуя их. – Ах, да! Коса, знакомься – Хруст, Валет и Таракан; это если их справа налево смотреть.

Названные молодые джентльмены глупо закивали вразнобой с дурацкими улыбками, отмечая про себя, что девочка очень ничего себе, но смотрит – будто на таблицу лотереи, в которой ее билет не выиграл.

– Всем хай, – снизошла Косичка.

Стик Рикэрдо жил через три дома отсюда; пока Звон вел Косичку мрачными закоулками, он успел отрекомендовать дружка наилучшим образом:

– Он – голова, одни мозги. Черный системщик, кочегарит на дому по-бешеному. Мы у него пишем всякую веселуху, а он ее с Сети срывает.

– Догадываюсь, – скупо и брезгливо молвила Косичка. – Файлы с девочками и про девочек. Ненавижу. Если ты вздумаешь с Лильен об этом говорить…

– Нееет, я – только о погоде, – как можно искренней заверил Звон, в знак клятвы хлопнув себя по груди и с почтительной неприязнью думая, что – вот же есть повернутые тинки, которым поперек горла уступать парням. Такие если упрутся на своем, их от ребят не отличишь, и они даже хлеще ребят, потому что ребята просто родились такие, а девчонки – те хотят такими быть, и хотят сильно, как миллион бассов. Нарвался, да? Зато пятерку заработал. И потом – Лильен… Звон не знал, какими словами передать ударившее по глазам видение – невероятно правильное тело с манящими изгибами, такое чистое-чистое среди окружающего хлама и так полотенцем прикрытое, что меркнут все любые файлы…

Если Хиллари Хармон внешне был сама опрятность, а системный хаос таился у него внутри, то Стик Рикэрдо был всклокочен со всех сторон. Одичавшими глазами он кое-как сосредоточился на пришедшей парочке, скалькулировал в уме все обстоятельства и выдал:

– Хай-хай, а вы куда, зачем? У меня Рыбак спит, койка занята.

– Это Косичка, – показал Звон на девчонку, выговаривая чуть не по слогам, чтоб до Стика надежней дошло. – Ей надо в базы данных, где нельзя гулять.

– Уточни, – Стик размазал ладонью по голове свои вихры, вроде как просыпаясь от наваждения многочасового контакта с машиной; Косичка тем временем аккуратно просканировала жилище юного алхимика от систем – кроме самой солидно навороченной машины, вместе с надставленными сверху и с боков доп-блоками (они красовались и на полках, и на стульях рядом), здесь присутствовал облупленный видеошлем и потертые сенсорные перчатки; на машине спал, свернувшись, ручной йонгер, стояла пара бутылок, пепельница и початый белковый брикет. Стены были сплошь улеплены плакатами и постерами фильмов – форские конники с мечами, орские жабы-людоеды с ножами, бинджи с пулеметами наперевес и танцующий Пророк Энрик на фоне мрака, в котором светились синие глаза Туанского Гостя – робота-мстителя. «Хороший парень, – с теплотой подумала Косичка о хозяине логова. – Он смотрит правильные фильмы. Про битвы, про месть и справедливость».

– Надо войти в базу «Ведение партизанской войны в городских условиях», – четко ответила она.

– Не, не войду, – потряс патлами Стик. – С ума ты съехала, вот что. Все эти базы, вроде этой, на контроле. Скачать оттуда – засекут. Это тебе не порно списывать…

– Ребята качали, – возразила она, – мне куски показывали. А нужна вся база, от и до.

– Иди, откуда пришла, – посоветовал Стик. – Не до тебя. Не в духе я – по заветным базам лазить. Вообще – ты это у папочки спроси. У тебя есть папа? А то приходят всякие по дури – дай то, дай се, дай пароль госбанка… Не знаю! Все, нет меня, чао-чао. Партизанка, выдумала тоже… С куклами дома воюй.

«Заветные, – слово прошло у Косы сквозь смысловой контроль. – Особо ценные, ценимые. Значит, он уже был на той базе. Он знает доступ».

– У меня отец вредный, сил нет, прямо беда. Не дает девочке пароль доступа – и точка. Представляешь? А ты дай, не жмись. Как человека прошу…

– Оба ушли, – скомандовал начавший злиться Стик; Звон не успел и рта разинуть, чтоб его предупредить, как Косичка сменила тактику – в три шага оказавшись у машины, она достала «уран» и уткнула его в корпус, напротив блока жестких дисков.

– Давай, Стик Рикэрдо, садись и включайся. А то я сейчас нажму – и ты научишься книги читать вместо монитора.

– Спокойно, ты, не дергайся, – мирно поднял ладони Стик. – Я все понял! Так бы с самого начала и сказала, а не это – я, мне, о войне… Убери, убери игрушку… Я уже сажусь. Так. Какие данные нужны?

– Идентификация боевых киборгов, методика отслеживания, способы поражения – это первое, – Косичка с улыбкой погладила его по голове. – Второе – оружие, где его взять. Третье – лучшие пути ухода с места акции.

– А, Стик, классно? – согнулся над рабочим местом и Звон. – Слушай – это ведь игрушка намечается!.. Коса, а я тоже хочу; возьмешь в игру?

Йонгер, продремавший самое интересное, сладко зевнул и потянулся, просыпаясь; он, думающий лишь о еде и теплом месте, не мог понять, какие страсти подчас охватывают молодые головы, озабоченные и обозленные мыслями о заработке, о брикете синтетического белка, о бутылке «колора» для забытья, о шикарной жизни тех бездельников, что ездят на престижных тачках, не надевают ни одну рубашку дважды и легко снимают любых девочек, об усиленной киборгами полиции, охраняющей покой богатых от ненависти бедных, а еще – о тех временах, когда Город кипел и в ярости рвался, как в небо, к мечте о новом мире, где все – друзья, а все враги – убиты.

* * *

Где время – деньги, там киборгов нагружают так, чтобы простоев не было, но чтоб боевая машина бегала за пивом, мыла полы и выносила мусор – такого не бывает. Можно, как Стандарт, пошляться по служебным помещениям, можно поточить навыки на тренажере, обмыться под душем, с умным видом проверить свой запас энергии и протестировать рефлекторные цепи, поделиться новостями или просто лечь в отключку. Кавалер выбрал последнее – и провалялся до тех пор, пока на башню Бэкъярд с неба не упал Рекорд-лихач на скайцикле и не скачал на радар Этикета громадный пакет информации о проверке сетей и личной разведке района дислокации семьи Банш. Этикет через свой внешний порт воткнулся в рацию и погрузился в диалог с оперотделом, а затем стал размышлять – и не надумал ничего оригинальней, как послать тех, что под рукой, на патрулирование тусовок.

– О тусовках у меня слишком мало тактической информации, – стал изворачиваться Рекорд. – Капитан, я киборг поля боя, и поэтому…

Но Этикет был несгибаем:

– Никаких «поэтому». Сменить одежду. Взять наземный транспорт. Взять из оперативки все. что снято с твоей куклы из тоннеля. Слей Кавалеру то, что разведал сам. Разделите районы патрулирования – и за работу. Ваш простой затянулся, а район еще не разработан!.. – и он перешел на радар: – КАВАЛЕР, ГДЕ ТЫ?

– СПЛЮ, – отрапортовал тот, очнувшись, но по-прежнему лежа в «мертвятнике» на откидной койке. – ЭКОНОМЛЮ КАЗЕННЫЕ КИЛОВАТТЫ.

– ПОДЪЕМ, СОЛДАТ! ШАГОМ МАРШ В ГАРДЕРОБ. ИНСТРУКЦИИ И РАЗВЕДДАННЫЕ ВОЗЬМЕШЬ У РЕКОРДА. ДЕНЬГИ НА ПРОКАТ АВТО – У МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА. МАШИНЫ МОГУТ ВАМ ПОНАДОБИТЬСЯ И ЗАВТРА.

Переглянувшись радарами, Кавалер и Рекорд вошли в гардеробную.

– Ты выяснил, что сейчас носят в Городе люди твоего возраста?

– Да, – Рекорд мрачно и пристально изучал набор немодной корявой одежды. – Ничего этого здесь нет. Моя наработка говорит, что тактический выбор – одеться пестро и неправильно. Это тоже как бы мода.

– Если ты войдешь в тусовку, – посоветовал Кавалер, – то молчи, ни говори ни слова. А то подумают, что ты лет десять прослужил без увольнительных и вдруг вырвался на улицу. И старайся не ходить строевым шагом, это бросается в глаза.

– Это ты шутишь, – догадался Рекорд в процессе стриптиза; нетканое (и несгораемое) нижнее белье с крупными жирными метками «ДЛЯ КИБОРГОВ» он снял, а оделся в громадные волосатые брюки цвета помоев, красную рубашку навыпуск и бурый масонский жилет без воротника и пуговиц; его атлетическая фигура потерялась в этом наряде, зато армейская стрижка сразу заспорила с общим видом. Озабоченный успехом рейда Кавалер нахлобучил на него мятую эриданскую шляпу с узкими, но эффектно скошенными вниз полями, под которыми глаза Рекорда смотрелись не так явно по-солдатски и не провоцировали первого встречного офицера крикнуть «Равняйсь!»

– Теперь представь, что ты туго завязал, – наставлял он, натягивая более созвучные эпохе четырехшовные кожанки, полосатый свитер и болеро с висячими шнурками. – Ни курева, ни выпивки, ни женщин – ничего. Интересуйся чем-нибудь одним, конкретным, что умеешь из людского… А ты что-нибудь умеешь?

– Настольные, экранные или объемные тактические и стратегические игры, – отчеканил Рекорд. – Вождение и пилотирование военно-транспортных средств. Оказание экстренной медицинской помощи. Знаю TV-сериалы, много анекдотов.

– Нет, анекдоты не надо, – Кавалер подумал, что у Рекорда это получится хуже, чем бальные танцы. – Игры и сериалы – вот что я бы посоветовал.

Уже в переулке Бэкъярд соратники сумели нарваться на общественное мнение. Идущий к шеренге мусорных баков потертый мужчина с объемистым черным пакетом «Special or toxic» (от которого пахло чем-то вроде ацетона), пьяно и устало смерив их глазами, заметил Рекорду:

– А дружок у тебя ничего, симпатичный. Удачи, ребята.

* * *

Выспавшийся, хоть и бледный, Пальмер снял шлем легко и непринужденно, только со вздохом облегчения, а Хиллари сразу после выхода из трупа Маркета почуял неладное. Все стало вдруг чужое – руки, голова, да и тело тоже. Словно оборвали пуповину, качавшую в него питательный раствор. Рассудок испуганно и с недоумением разглядывал руки в давящей толстой чешуе перчаток; со второй попытки он расстегнул пряжку на запястье, другую… Пальцы тонко покалывало, они еле заметно тряслись, глаза пощипывало, а подлый пол уходил куда-то – нереально и покато, чуть ли не отвесно; сделай шаг – и он жидко поплывет из-под ног. В экране, как в зеркале, отрешенное лицо курильщика мэйджа. Голос Пальмера доносился из иного измерения, из запредельной виртуальной пустоты, где нет ни дна, ни потолка, а время то замирает, то сжимается в броске:

– Нормально, боооосс. Мы сделали его в лучшем вииииде. Если Дерек не посаааадит кой-кого по этим заааааписям – то оооон не комиссар, а…

Хиллари кивнул. Да, да. Кассета? Рука старательно навелась на штурмовой процессор, захватила неживыми пальцами кассету, подняла пластинку с дырками на уровень глаз.

– Давай. Вот это – Дереку. Посылай прямо сейчас. Сдублируй по связи цифровым кодом… Кто?

– Генерал Горт, срочно, – лаборант держал трэк как стакан. – Вас.

– Хиллари, добрый день! – зарокотал бодрый генерал. – Хиллари, у нас проблемы. Чертов Доран из «Сейчас», кретин, поднял хай по поводу войны киборгов. Ты о ней слышал? Нет? Я тоже. Это надо гасить, Хил. Доран требует пресс-конференции. Отправь его в отстойник, засуши и разотри. Ты можешь это, Хил. На когда ему назначить смертную казнь?

– Доран, – повторил Хиллари. – А не пошел бы он к…

– Нельзя, Хил, – укоризна генерала прозвучала как фанфары. – Он влияет на массы, он – сила. Если у нас будет военный переворот, я его первого посажу без права интервью и переписки, но сейчас – нет; придется выступать.

– Завтра, – Хиллари кивнул. – Завтра!!! Вы слышите, генерал?!! Если вы не хотите, чтоб я лег в клинику с разжижением мозгов. Я не спал, я половину суток сверлю головой мертвых кукол!! Я сейчас закажу себе внутривенный наркоз и отключусь. Завтра, завтра, не раньше. Я приведу с собой красивую девчонку, она теперь – мой стажер первого уровня. Селена. Фамилии не помню, справьтесь в кадрах. Все, мы договорились.

Чтоб генерал не возражал, он грубо вынул из трэка батарею. В поле зрения заколыхался ирреальный коридор. Где медтехник? Я же его звал… В мозгу, в ушах, в груди гулкими шумными ударами мерно бухало сердце – этот звук целиком заполнял пространство черепа и вытеснял все мысли, все чувства. На шее отчетливо пульсировали артерии – Хиллари постоянно слышал этот пульс. Рот стянуло жаждой, невыносимо хотелось пить. Хиллари оглянулся. Комната, отзываясь на поворот головы, сорвалась с места и продолжила свое движение даже тогда, когда Хиллари замер в неподвижности. Его затошнило, все сильнее и сильнее. Чтобы не упасть, Хиллари сел, закрыл глаза рукой, сделал несколько глубоких вдохов. Не помогло… Сердце колотилось о ребра, руки тряслись, по коже волнами ходил озноб… Словно тебя засунули в карусель с тремя степенями свободы и насильно гоняли эту машину, пока каждый орган не стал кричать о пощаде.

«Срыв! – подумал Хиллари, медленно покрываясь холодным потом, – депривация сна в крутом режиме даром не проходит. Виртуальное погружение при полной выкладке – тем более… Вегетативный, гипоталамический срыв… О, боже! Сейчас будет еще хуже!.. Только бы выдержать… Я смогу – это не смертельно… Выспаться, немедленно – сон, любым способом, любой ценой!.. Где медик?..»

Что это?! Кто вызвал Чайку?!. Хиллари отшатнулся от протянутой руки кибер-секретарши. Нет, ей нельзя доверять. Нельзя… Он сдержался, чтоб не отвернуться от вежливой Чайки. Память. Память не стирается начисто, там остаются тени, призраки воспоминаний. Proton B65 или В50 – все равно; ни уговорами, ни чисткой привидения не изгоняются – она все помнит, и как ее парализовали, и как она убила свою личность, и как он делал из нее послушную верную куколку. Она только и ждет, чтоб он расслабился, доверился, а после… нееет, не выйдет.

– Чайка, – прошипел Хиллари, – ИДИ ДОМОЙ. Ты поняла? До-мой!!

Только огонь. Лучшее средство от всей нечисти. Только низкотемпературная плазма из ружья может освободить кибера от наваждения ЦФ, а его, Хиллари, от этого внезапного, панического страха. Маски их лиц прикрывают тщательно скрытые умыслы, дьявольские планы, ад холодной логики и мстительных желаний. Крикнуть охрану? Велеть тащить ее на стенд? Нет, глупо, глупо, нельзя показывать свой страх, надо держаться ровно и непринужденно… Это паническая атака, это реакция уставшего, истощенного мозга, развал согласованных связей, пробой нейро-обкладок. Возбуждение каких-то подкорковых центров широкой волной затопляет нейроны и свободно гуляет, сводя его, Хиллари, с ума. Но это твои мысли, Хиллари, твои подавленные мысли, твои затаенные страхи заставляют тебя трястись крупной дрожью и удерживать позыв на рвоту…