Текст книги "Современные праздники и обряды народов СССР"

Автор книги: Людмила Тульцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Примечателен и общедеревенский весенний праздник башкир карга-туй (доел, праздник грачей, или грачиная каша) – праздник в честь прилета птиц. Он сопровождался угощениями и состязаниями. В этот день люди желали друг другу счастья и благополучия. Сейчас в республике ведется большая работа по восстановлению этого праздника применительно к новым условиям жизни, поскольку, по мнению общественности, карга-туй «мог бы стать замечательным праздником встречи весны, единства человека и природы; он помогал бы воспитанию подрастающего поколения в духе уважения к культурному наследию народа»^{116}. Думается, что новый карга-туй будет так же интересен, как и воссозданный старинный праздник народов Поволжья по случаю наступления первых морозов и забивания гусей, – каз умэхэ (у татар – каз омэсе. букв мать-гусыня, гусиная помощь). Трудоемкую работу по забиванию гусей невозможно завершить в один день. Чтобы выполнить ее, испокон веков прибегали к обычаю помощи всем миром. Работа сопровождалась песнями, общим весельем и завершалась гуляньем молодежи.

Теперь в Башкирии в день каз умэхэ юноши и девушки в нарядных национальных костюмах разъезжают на тройках от дома к дому и старинной обрядовой песней «Гусиные перья» поздравляют жителей с праздником. Между тем в одном из домов идет состязание среди женщин в том, кто быстрее ощиплет гуся. Победительницу чествуют особо. Когда гуси ощипаны, праздничное шествие направляется к речке: считается, что гусятина будет вкуснее, если перед приготовлением ее окунуть в ледяную воду. В этот день состязаются мастера национальной кухни, рукодельницы, танцоры (общим вниманием пользуется, например, башкирский национальный танец с полотенцами). Об этом и аналогичных ему праздниках «Правда» писала: это «праздники благополучия и красоты, прославления тех, кто хорошо трудится на производстве, живет полнокровной жизнью хозяина – облагораживает приусадебный участок, разводит скот и птицу. Он выливается в своеобразный смотр культуры быта»^{117}.

Башкирские праздники карга-туй и каз умэхэ напоминают русские весенние обычаи, связанные с прилетом птиц и отмечавшиеся специальными печениями – «жаворонками», «чивильками», «одоньями», «тетерками» (рис. 28). Еще не так давно, в 50-х годах, по старому обычаю, весной в московских булочных появлялись в продаже сдобы в форме птиц, с изюминками-глазками, называвшиеся «жаворонками». Они радовали детишек и взрослых. Почему-то теперь они исключены из ассортимента сдобных изделий, хотя даже такая «мелочь» нашей повседневной жизни, как обычай выпекать весной в честь прилета птиц особые печения, способствует разнообразию быта, в какой-то мере напоминает современному человеку, особенно горожанину, об общении с природой.

Рис. 28. Обрядовое печенье «тетерки». Печется в Каргопольском р-не Архангельской обл. в «Тетерочный день» 22 марта. Каждый узор имеет свое название (слева направо):

1 – «солнышко с кудерочками» (1–2), «солнышко с косыночками»; 2 —«из колечушка в колечушко», «восьмерушки», «восьмерушки с кудерочками»; 3 – «коники», «солнышко и восьмерушки», «коники с кудерочками»; 4—«восьмерушки», «сетчатка-решетчатка»; 5 – «вьюхи», «березка», «курушки на березе». 1977 г.

Фото Г. П. Дурасова

Надо отметить, что в ряде республик (Украина, Эстония) весной в один из дней марта или апреля (в зависимости от пробуждения природы) довольно широко отмечается День птиц. Это – преимущественно школьный праздник, особенно юннатов. В его программе – экскурсии в лес или поле, наблюдения за прилетом птиц, фенологические записи, литературно-музыкальные альманахи и викторины, посвященные пернатым друзьям, просмотр кинофильмов. Праздник имеет большое значение для воспитания детей в духе любви к природе, привития чувства ответственности за пернатых, способствует охране птиц.

В Эстонии Дню птиц придается и атеистическое звучание. Первые шаги в этом направлении предприняли в 60-е годы вырусцы (жители Выруского р-на). Древний обычай крашения яиц, который христианство ввело в свою культовую практику, они стали связывать с Днем птиц. В свое время этот вопрос был прокомментирован на страницах журнала «Коммунист Эстонии»: «В этом нет ничего предосудительного, если связать древний народный обычай крашения яиц с Днем птиц. Тем более, если мы этим парализуем возможные религиозные влияния на подрастающее поколение и сумеем использовать данный обычай для эстетического и эмоционального воспитания детей»^{118}.

В самом деле очищенный от религиозных наслоений обычай крашения яиц может выполнять определенные эстетические функции. Известно, сколь высоких вершин художественного мастерства достигли, например, жители гуцульских Карпат и других областей Украины в декоративном расписывании пасхальных яиц-писанок. Начинающаяся жизнь, плодородие – сюжетная основа узоров. Их истоки имеют необычайно глубокие корни^{119}. Традиции декоративного оформления писанок продолжают современные народные мастера. Лучшие их образцы пополняют коллекции государственных и местных музеев.

Особыми обычаями отмечали народы-землепашцы и время, предшествовавшее пахоте. Человек с незапамятных времен хотел таким образом поклониться кормилице-земле, своему помощнику плугу, воздать честь хлебу и хлебным злакам, призвать в свидетели предков-покровителей. Например, у земледельческих народов Дагестана – аварцев, даргинцев, лезгин, лакцев, кумыков, табасаран – исключительная важность этого периода подчеркивалась той торжественностью, с которой определялся день весеннего равноденствия и соответственно Праздник первого плуга или Праздник выхода плуга в поле. У кабардинцев и балкарцев этот праздник был известен под названием «Возвращение пахаря». Сейчас общественностью Кабардино-Балкарии предпринимаются попытки к его возрождению. Схожие праздники отмечались-и у других народов Северного Кавказа и Закавказья.

Таков и старинный праздник народов Поволжья – сабантуй. На тюркских языках сабантуй – это значит праздник или свадьба злаков, плуга.

Трудовой аграрный праздник сабантуй с особенной торжественностью отмечается татарами. Наряду с обычаями воспевания весенней пашни, прославления труда, силы и здоровья в этом празднике всегда были прочны мотивы гуманизма и дружбы между народами. Сабантуй с нетерпением ждали и татарин, и чуваш, и русский, и мариец. В отличие от религиозных праздников, разделивших людей разных вероисповеданий, народный праздник сабантуй их объединял. Об этом празднике в старой России М. Магдеев пишет: «На религиозный праздник татарин не мог пригласить русского – этим он оскорбил бы его участников и скомпрометировал себя. А на сабантуй приглашал. Ни проповеди мулл и ишанов, ни политика православных миссионеров не могли помешать основанному на общности хозяйственной жизни дружескому общению живших бок о бок татар и русских. Дружба татарских и русских семей, даже целых деревень продолжалась в нескольких поколениях»^{120}.

Сейчас старинный праздник сабантуй живет новой жизнью. Он стал национальным праздником в честь образования Татарской АССР, в честь завершения нелегких весенних работ в поле, праздником труда. Это – общереспубликанское событие. К нему готовится каждая семья, каждое производственное объединение. Как и прежде, кульминация праздника – в состязании всех желающих померяться силой, показать свою смелость, ловкость и смекалку. Здесь конные скачки и бег, иногда вело– и мотогонки и, конечно, самый популярный вид состязаний – национальная борьба. Всеми любимы и различные шуточные состязания: не так легко, например, пробежать с ложкой во рту, на которую положено яйцо, или выиграть бег с полными ведрами воды (не пролив ни капли). Здесь состязания певцов, чтецов, танцоров, молодежные хороводы.

Народный праздник сабантуй вошел составной частью в социалистическую культуру татарского народа. В районах со смешанным населением сабантуй – поистине интернациональный праздник. Каждый присутствующий – будь то татарин, русский, удмурт, украинец, человек любой другой национальности – всегда может включиться в соревнование, в праздник. Как справедливо подчеркивают исследователи культуры и быта горняков и металлургов Нижнего Тагила, празднование сабантуя служит убедительным примером того, что народная традиция живет в наши дни и ее с успехом можно использовать для создания интересного общественного праздника. Существенно и то, что праздничные традиции одного народа могут служить в нашем обществе делу объединения людей разных национальностей, воспитывая тем самым интернациональное чувство^{121}.

Праздник в честь весенней пашни, в честь плуга (или сохи) – характерная черта в укладе жизни всех земледельческих народов. В Марийской республике традиционный праздник сохи (ага-пайрем) приурочен теперь к дню образования Марийской АССР – 21 июня – и отмечают его как праздник соревнования за лучший посев.

Продолжает свою жизнь и старинный чувашский праздник акатуй (свадьба плуга). Теперь это – весенний праздник песни. Его проводят ежегодно во всех районах после окончания посевной кампании. Характерно, что в новое время из быта чувашей исчезли такие обряды, как уй чук (полевое моление), сымар чук (вызывание дождя) и все прочие благодарственные моления, связанные с земледелием.

У удмуртов старый праздник валвортон, ныне получивший название гырон быдтон (окончание пашни), празднуется по завершении весенних полевых работ, перед сенокосом (рис. 29). Для молодежи этот день стал Праздником песни и спорта.

Рис. 29. На удмуртском празднике гырон-быдтон. Подготовка к праздничному застолью. Д. Баграш-Бигра Малопургинского р-на.

Фото М. В. Егорова

У скотоводов сложились свои обычаи, связанные с календарными трудовыми рубежами. Но дух праздника у земледельца и у скотовода удивительно схож. Это понятно. Ведь в том и другом случае эти праздники посвящались труду. Большинство их в наше время существенно изменилось. Старинный бурятский праздник сурхарбан (состязание в стрельбе из лука) в былые времена устраивался в июне по случаю отгона стад на летние пастбища. С незапамятных времен он включал в себя национальные виды спорта: стрельбу из лука, борьбу, конные скачки, а также состязания певцов. Теперь к этим традиционным играм и развлечениям присоединились и состязания по некоторым классическим видам спорта.

Современный сурхарбан – многоплановое общественное явление. Теперь это не просто спортивно-агитационный праздник, как было в 20-х годах, но прежде всего – праздник в честь образования Бурятской АССР. Сочетание общественно-политической и производственной части праздника с традиционными и новыми формами спортивных игр и культурно-массовых развлечений способствовало превращению сурхарбана в интернациональный праздник. В матчевых встречах спортивных команд республики с 1959 г. стали принимать участие сборные команды Якутии, Тувы. Хакассии. Поэтому спортивная программа сурхарбана стала еще более насыщенной. В нее входит тувинское состязание хуреш, якутская борьба хапсагай и другие игры (рис. 30). Эти виды соревнований в равной мере популярны и во время старинного праздника якутов – ысыах, посвященного отгону на летние пастбища особой породы якутских длинношерстных лошадей (рис. 31, 32, 33).

Рис. 30. Народная спортивная игра «перетягивание каната» на празднике сурхарбан. Г. Иволгинск БурятАССР, 1983 г.

Фото И. Л. Жуковской

Рис. 31. Якутский праздник ысыах. Национальная борьба «хапсагай».

Фото А. С. Мидовского

Рис. 32. Народное гулянье около празднично оформленной коновязи на Якутском празднике ысыах. 1983 г.

Фото А. С. Мидовского

Рис. 33. Участники якутского праздника ысыах с кувшинчиками-чоронами для питья кумыса.

Фото А. С. Мидовского

Наконец, из весенне-летних праздников нельзя не отметить широко известный в нашей стране праздник «Русская березка». Прототип его под названием «Праздник русского леса» возник еще в 1920-е годы. Тогда он имел двоякую цель: с одной стороны, праздник должен был противостоять троице, с другой – перед ним стояла задача привлечь внимание общественности к природным богатствам страны, к украшению городов и селений садами, парками, озеленению улиц. Надо отметить, что в своей второй части – озеленение селений – праздник имел успех. Что же касается противопоставления его троице, то здесь в те годы дело обстояло сложнее.

Известно, что праздник во имя троицы в культовую практику православной церкви был введен церковным и политическим деятелем Русского государства – Сергием Радонежским^{122}. Праздник во имя троицы должен был служить идее народного единения в борьбе против иноземного ига. Но популярным этот праздник стал не только из-за его патриотической идеи, отраженной и в иконографическом искусстве того времени (шедевр Андрея Рублева «Троица» был. создан именно в то время), но и благодаря тому, что празднование троицы было установлено на время, совпадавшее с древними славянскими семицкими празднествами. Старый языческий семик был посвящен культу предков и почитанию растительных сил. Во время семика жилища украшались ветками дуба, липы, рябины, осины и обязательно березой, так как по древнейшим верованиям восточных славян считалось, что в ветках березы обитают «русалки» – то мстительные, то добрые олицетворения растительного мира, от которых надо беречь заколосившиеся поля. Не исключено, что в основе этого представления лежат еще более древние – тотемические верования, по которым одно из восточнославянских племен считало березу своим предком (тотемом) – покровителем. Семицкие празднества завершались хороводами и разнообразными обрядовыми играми. До XX в. в различных вариантах дожили такие игры, как «Кострома», «ярилки», «изгнание русалок» и др.

Христианство в процессе культовой практики, связанной с праздником троицы, впитало в себя некоторые семицкие обычаи, преимущественно связанные с почитанием растительного мира. Именно эта аккумуляция официальной религиозной системой народных обычаев обеспечила популярность троицы в широких слоях населения. В то же время, например, по литовскому народному календарю это сакральное в христианстве время по-прежнему продолжало считаться чисто сельским праздником в честь весеннего сбора пастухов. Накануне его пастухи украшали коров венками. Пастухов было принято одаривать яйцами, молоком, мукой. Все это в день праздника шло на угощение, которое устраивалось пастухами в избе, украшенной внутри и снаружи свежей травой, цветами, березой.

Сейчас лишь у отдельных верующих сохраняются некоторые обычаи. Это – украшение домов ветками березы, рябины, липы и других деревьев, цветами и травой. Во многих местах общественность связала этот обычай с пропагандой насущных народнохозяйственных задач по охране природных сокровищ нашей страны, воспитанию бережного отношения к лесу, ко всему растительному миру. Наконец, немалое значение в этнической психологии людей имеет и то, что в русской народной традиции издавна сложилось представление о березе как поэтичном символе родного края.

Стоит отметить, что остались такие места, где по заведенному уже обычаю старинные весенние праздники, как и прежде, отмечаются особыми народными гуляниями… Наши старики еще помнят весенние горки. Красная горка – праздник весны, праздник молодежи, хороводов, весенних свадеб. Колоритна красная горка в Усть-Цильме. Весна на север приходит поздно, поэтому в Усть-Цильме горку устраивают в июне. До сего дня все население этого поселка принимает участие в празднике. В этот день надеваются бережно хранимые, шитые еще прабабушками, сказочной красоты наряды. К полудню жители каждой улицы величавым хороводом под старинные песни направляются к центру поселка, где происходит праздничное гулянье. Здесь разыгрывают стародавние представления, поют песни календарные и исторические. «В тех песнях величают они друг друга боярами. То и дело слышится слава Новугороду, упоминаются даже улицы и древние события новгородские, о которых в самом Новгороде и памяти не сохранилось», – записал свои впечатления о праздничной горке в Усть-Цильме писатель Дмитрий Жуков^{123}(рис. 34, 35).

Рис. 34. Фрагмент праздничной горки в Усть-Цильме. 1983 г.

Фото А. С. Мидовского

Рис. 35. Дети на праздничной горке в Усть-Цильме. 1983 г.

Фото А. С. Мидовского

И хотя в большинстве мест ушли в прошлое семицкие качели, хороводы, «игрища», лишь некоторые верующие могут представить себе догмат о троице, но продолжают по традиции украшать жилища растениями. Этот обычай больше связан с любовью к природе, чем с религиозными побуждениями. В некоторых местах, как, например, в Усть-Цильме, к этому времени приурочено и исполнение старинных песен, воспевающих далекие исторические события. В «материализованном» таким образом поведении людей живет, подчас неосознанно, любовь к родному краю, к природе.

Неудивительно появление на такой основе праздника «Русская березка», поэтизирующего родной край. Этот праздник приходится на время между окончанием сева и началом уборки. На селе он стал праздником трудовой славы и доблести хлеборобов и животноводов, хорошо потрудившихся весной и заложивших основу будущего урожая. Самая оживленная часть праздника – игры, состязания («петушиный бой», конкурс «А ну-ка, девушки!»), веселые викторины с призами, торговля в «теремах». Старожилы показывают свое мастерство в изготовлении немудреных поделок из бересты; здесь же выставка этих изделий – туеса для ягод и грибов, корзины, лапти.

В мордовских селах Уголок, Булдыгино, Новая Потьма и других праздник в честь березки проводится в соответствии с местными традициями. «И эти обычаи, – пишет М. Каргина, заведующая отделом культуры исполкома Зубово-Полянского районного Совета народных депутатов, – мы стараемся сохранять, так как они не несут в себе никаких религиозных примет и верований»^{124}. В Старом Бадикове, например, праздник проходит около ржаного поля в период цветения и колошения ржи. Именно в это время у заколосившихся полей во многих местах было принято устраивать так называемые «русальские» игры и забавы, ритуальный смысл которых был утрачен еще в XIX в.

Любовь к природе, никогда не меркнущее чувство родного края – это вечно живущие нравственные ценности, сложившиеся в глубинах народного духа, народной психологии, исконных представлений о нравственном долге, о любви к отечеству. И, как у искусной мастерицы, вынувшей канву из рукоделия, заиграл красками узор, так выпали из старых праздников обветшавшие магико-религиозные нити, а осталось то рациональное, из чего складывается фонд духовной культуры народа. И уже дело наших рук – как обогатить старый праздник идеями современности, исконными ценностями отечественной культуры.

В этом направлении немало сделано. В Марийской АССР, например, старый семик стал праздником цветущего края – Пеледыш пайрем. Он прочно вошел в жизнь марийцев и особенно популярен среди горожан. Специально к этому дню в городах готовят смотры-конкурсы на лучшее оформление жилища, двора, улицы. Хозяйкам предлагается показать свое искусство в приготовлении национальных блюд, а среди молодых женщин, только что вышедших замуж, устраивается конкурс на лучшую рукодельницу.

Марийский Пеледыш пайрем – пример полного перерождения старого религиозного праздника, некогда посвященного проводам весны.

Немало примеров и того, когда модификация праздника шла в русле выработанных традиций. Так, мордовский праздник в честь проводов весны (он назывался также «Проводы коня», «Проводы русалки») был, как и многие другие старые праздники, по сути драматизированной игрой. Но он сильно изменился и усложнился за счет такого новшества, как разыгрывание бытовых сценок – своеобразных живых откликов на те или иные события. Фольклористу В. С. Брыжинскому, например, пришлось наблюдать, как в 1945 г. на этом празднике была разыграна сцена встречи верной, любящей женой своего мужа, возвратившегося с фронта^{125}. Частушки, пляски, представление отрывков из красочной традиционной мордовской свадьбы, разыгрывание сценок, в которых высмеиваются белоручки-неумехи, мужья-горе-выпивохи, – все это делает мордовский праздник в честь проводов весны живым, динамичным и злободневным.

К старым праздникам и обрядам, в том числе и календарным, требуется принципиальный подход.

Думается, что необходимо проявить большее внимание по отношению к старым календарным праздникам. Отказываясь от календарных праздников, мы обедняем современную праздничную культуру, в какой-то степени разрываем «связь времен», нарушая культурно-историческую преемственность; таким образом обрываются этнокультурные и социально-психологические традиции, объединяющие людей разных поколений и социальных групп.

Вместе с тем нельзя относиться к ним некритически. Мы не должны и отрицать старые обрядовые традиции, отождествляя их с религиозными, но мы не можем и любоваться архаичными, отжившими обычаями только на том основании, что они народные. Какие элементы старой обрядности следует использовать в системе повой обрядности? Этот вопрос требует конкретного решения с учетом того, могут ли эти элементы способствовать коммунистическому воспитанию, формированию нового человека.

В решении этого вопроса очень многое зависит от того, какую идейную нагрузку несут те или иные обряды, какие общественные отношения выражают. Если старая обрядово-праздничная форма способна наполниться новым содержанием, способна утверждать социальные и духовные ценности социалистического образа жизни, ее использование в системе социалистической обрядности может быть оправданно. Если же за старыми обрядами и праздниками скрываются патриархальщина, национальная узость и ограниченность, феодально-байские пережитки, то они не могут служить средством утверждения принципов научного мировоззрения и коммунистической морали.

В решении этих вопросов необходимо учитывать также и теоретические разработки этнографов. Нельзя не согласиться с мнением О. Р. Будины и М. Н. Шмелевой, что современные календарные праздники (авторы называют их «сезонными», включая сюда и Праздник урожая), несмотря на их ярко выраженный национальный колорит, зачастую не являются прямым продолжением прежних календарных праздников. Действительно, тот же праздник русской зимы, зачастую организуемый с широким размахом, по существу мало связан со старинной масленицей, с национальными традициями проведения коллективного досуга. Справедливо наблюдение тех же авторов, что подобные праздники скорее всего принадлежат к так называемым вторичным формам народной культуры, возрастание роли которых является следствием распространения урбанизированной культуры^{126}.

Как известно, в современном мире резко возрос интерес к обрядам и праздникам с включенными в их действие традиционными игровыми обрядовыми элементами. Современная культурная ситуация, общее психологическое состояние человека, его общественный быт и сознание позволяют прогнозировать дальнейшее возрастание роли фольклорных форм культуры в общественной жизни, деятельности культурно-просветительных организаций, домашнем обиходе. Успешное развитие этого процесса связано и со все более широко распространяющейся оценкой фольклорного наследия и традиций исконной праздничной культуры как наиболее цепных достояний национальной культуры.

Мы рассказали лишь о части старых праздников, живущих новой жизнью в нашей действительности. Внимание им было уделено отнюдь не из «романтических» побуждений. Дело в том, что эти праздники отвечают социальной психологии современных людей своей глубокой, гуманистически ориентированной программой: в ней нашли отражение мотивы социальные, этические и эстетические. Этот аспект экологии человека имеет общественно-культурное значение для современного общества, поэтому он должен решаться на уровне комплексной программы социальной политики современного общества.

Рассказывая о праздниках старого календаря, нельзя не вспомнить, что среди актуальных проблем современности одна из острых – проблема экологического кризиса, вызванного постоянно возрастающей отчужденностью человека от природы. Ученые с тревогой пишут о том, что земляне оказались перед лицом опасности нарушения экологического равновесия в природе.

Ведь человек – существо не только социальное, но и биологическое. В последнем своем качестве жизнь людей в определенной степени подчиняется законам биосферы. Степень подчиненности человека законам природы находится в прямой зависимости от степени развитости производственных и других общественных отношений. В зависимости от характера господствовавших в разные социально-исторические эпохи общественных отношений различалась и деятельность человека по освоению окружающей среды. В соответствии с потребностями общества в каждый данный момент люди осваивают все новые области биосферы, приумножая культурные ценности общества. В общественно-исторической практике календарные праздники были одним из важных компонентов культурного освоения природной среды, поскольку главное в них – это контакт человека с природой.

Старые календарные праздники или их «вторичные» формы на новой основе, с новым содержанием и новыми элементами все более органично вливаются в русло новой эпохи, потому что их первоэлементы – человек и его труд, место человека в социально-культурном контексте общества. В кладовой культурно-исторических сокровищ каждого народа эти ценности стоят в первом ряду по своей универсальности. Потому-то универсальны праздники народной культуры. Между ними так много общих черт, что народные праздники легко становятся интернациональными.

Сближение наций и народностей в СССР отнюдь не предполагает, что народы нашей страны теряют свою национальную самобытность. Наоборот, в укладе жизни, традициях, обрядах, пище, во многих других элементах материальной и духовной культуры народов СССР сохраняется и поддерживается национальное своеобразие. Усиление интернациональных черт идет при одновременном расцвете национальных культур. В жизни наблюдается взаимообогащение интернационального национальным и национального интернациональным. Практически жизнь людей неотделима от исторически сложившихся у данного народа особенностей социальной структуры, стереотипов поведения, общения, некоторых социально-психологических черт, т. е. всего того комплекса социально-бытовой жизни, который сформировался в итоге взаимодействия между человеком и социально-пространственной средой. Все это накладывает определенное своеобразие на уклад и в целом на образ жизни народа.

В то же время национальные традиции постоянно обогащаются интернациональным содержанием. В национальную культуру все более глубоко проникают стерео-типизированные элементы мировых образцов культуры. Одновременно в развитии духовной культуры всех народов нашей страны можно выделить одну чрезвычайно важную закономерность: речь идет об общем для всех народов, более или менее интенсивном процессе секуляризации обрядово-праздничного фонда народной культуры. Особенно жизнестойкими в традиционных праздниках и обрядах оказываются те их элементы, которые наименее связаны с официальной религией. Как правило, они древнее христианства, ислама, буддизма и теснейшим образом связаны с культурной адаптацией человеком природной среды, с народным трудовым календарем. Поэтому, когда нормами социально-культурного развития общества стали широкий процесс секуляризации и развитие массового атеизма, в традиционной обрядово-праздничной сфере в первую очередь начали обесцениваться искусственно культивировавшиеся религиозные идеи. Но продолжают жить исконные формы праздничного времяпрепровождения, принятые увеселения и игры.

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ДИНАМИКА РОДИННОЙ

И СВАДЕБНОЙ ОБРЯДНОСТИ

Чтобы в полной мере оценить те изменения, которые произошли в обрядово-праздничных традициях народов СССР, вспомним, что потребовалась колоссальная перестройка всего строя социальных отношений, господствовавших прежде. Необходимо было ломать патриархально-родовые, родо-племенные и феодальные отношения. Социалистические отношения, довольно быстро завоевав производственную и общественную сферы жизнедеятельности народов страны, очень медленно проникали в частную жизнь, семью и семейный быт.

Прежде чем в праздниках и обрядах семейно-бытовой сферы наметились новые – гражданские – черты, соответствовавшие новой эпохе, потребовалось не одно десятилетие.

Нужно было не только преодолеть хозяйственную многоукладность, но и навсегда изжить патриархальную многоликость в повседневных общественных отношениях. Дело в том, что во многих уголках нашей страны до XX в. дожили не только феодальные порядки (например, среди народов Средней Азии), но и родо-племенная социальная иерархия людей (среди народов Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера). Этнографы в ходе полевых работ вплоть до 50-х годов сталкивались с бытованием старинных брачных норм. Так, у народов Нижнего Амура, у эвенков соблюдалась экзогамия при заключении браков; у ульчей, нанайцев, нивхов встречались пережитки левиратных браков, двоеженства.

Необходим был срок, чтобы из быта народов навсегда ушли традиции, рожденные в глубине веков и соответствовавшие древнейшим формам социальной организации людей. Известно, что традиции в духовной культуре народов, а особенно в религиозно-бытовой сфере, отличаются наибольшей стойкостью и консервативностью. Этого никак нельзя сказать о традициях хозяйственно-бытовых. Как образно писал академик Н. И. Конрад: «Серп можно прямо заменить комбайном, перейти же прямо от эпического сказа к «роману XX в.» механически невозможно»^{127}.

Механически невозможно было сразу перейти и к гражданским обрядам и праздникам. Поэтому еще в 30-х годах наряду с гражданской регистрацией браков, рождений, похорон широко бытовали традиционные формы семейно-бытовых обычаев. Так, чрезмерно высокий калым, различное социальное положение семей и другие причины служили поводом к «умыканию», или похищению невесты (среди туркмен, киргизов, чувашей). У туркмен и некоторых других народов встречалось и такое условие заключения брака, как отработка за невесту, т. е. в том случае, когда юноша не имел возможности уплатить калым за невесту, он в течение нескольких лет отрабатывал его стоимость в доме родителей невесты. Не редкостью были такие унизительные для девушки формы брака, как туркменское телепек ника — буквально: венчание с шапкой жениха в его отсутствие.

Национальной традицией народов Средней Азии была практика сговора между родителями малолетних детей, когда чуть ли не с младенческого возраста судьбы их оказывались предрешенными. Причем у таджиков, узбеков, туркмен, припамирских народов (в Хуфе, Язгулеме, Горопе), азербайджанцев предпочтение отдавалось кузенным бракам (т. е. бракам между двоюродными братьями и сестрами преимущественно по линии отца).