Текст книги "Небо в подарок (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Похоже, завтрак откладывается на неопределенный срок, – протянула уныло и сцедила зевок в кулак. – Вы тут поболтайте пока, гости дорогие. Анекдоты там, байки, сплетни всякие. А я подремлю, раз такое дело.
Не слишком вежливо так себя вести, но так и я в свою спальню этих товарищей не созывала – сами пришли.
– Да, мы подождем в коридо... – суетливо подорвался Торадин.
Угу... Разбежался!
– Куда? – прервала его на полуслове, поймав за руку. – Тебе самому лежать надо.
–Эм... так я... так мы...
– Вот и ложись, – отрезала холодно. – Диван широкий, плед вон на спинке имеется, а здоровые сами себя пусть развлекают. Чай не маленькие.
Решительно утрамбовав болезного к спинке, чтоб не вздумал в чистых носочках по коридорам шарахаться, пристроила подушку-думку ему на плечо.
– Мы спать, – оповестила троицу пучеглазых пришельцев на соседнем диване и с удовлетворенным вздохом улеглась сама, укрываясь кремовым пледом с голубыми кисточками.
– Жаль, немного не рассчитала длину, когда придумывала... Для двоих узковат, а для Торадина еще и короток, но авось не околеем. Тем более носочки теплые... и капитан тоже.
Лазурный океан за окном убаюкивающе перебирал волны, рядом тихо дышал Торадин, а где-то за пределами «Капли» жило большое и ласковое Небо. Уже проваливаясь в сон, почувствовала, как осторожно обнял капитан и придвинул чуть ближе к себе. Замерз, наверное... Ну и пусть греется, мне так даже удобнее...
Часть 10. Нервотрепическая
Серебристая капля космического корабля плыла в межзвездном пространстве и улыбалась сама себе.
Конечно, внешне это никак не выражалось, но то – внешне, а вот внутри...
Если кто-то считает живым корабль, способный думать, он сильно ошибается. Почти любое сколько-нибудь сложное устройство «думает». И чем сложнее и совершеннее оно, тем лучше, шустрее, разнообразнее мысли. А «Капля» была о-о-о-очень сложной и почти совершенной.
Именно потому, что «мозгов» у нее было предостаточно, она осознавала себя как личность. И в то же время долгие-долгие годы звездолет не чувствовал себя живым. Корабли вообще не способны «чувствовать».
Слышать – пожалуйста. Видеть – сколько угодно. Осязать – легко. Новейшие сенсоры улавливали микроскопические частицы в окружающем пространстве и посрамили бы любого «нюхача». И все же истинная разумность под названием «жизнь» заключается совсем в другом.
Годы и годы «Капля» анализировала окружающий мир, свой экипаж, чужаков... Она понимала: чего-то для полноценного существования ей не хватает, но чего? Ответ не находился до тех пор, пока в одном из помещений не открылась стацкамера.
Юная землянка ступила на пол, и нечто внутри огромного космического корабля вздрогнуло. Почти незаметно, едва-едва. .. Однако это необъяснимое шевеление «Капля» не только зафиксировала – она замерла в предвкушении.
Ощущение, смутное, невнятное, словно перышко, попавшее в двигатель... Крохотное, не играющее никакой роли, но вызывающее щекотку, зуд... какое-то... чувство?
Слабые еще ноги неуверенно донесли хозяйку до двери обзорной комнаты. Узкая ладошка повернула ручку и...
«Капля» знала вес девушки до микрогруннуса, скорость, давление каждой клетки на любую из поверхностей, с которыми тело землянки соприкасалось, а понять произошедшего в тот миг, когда Катя посмотрела в обзорное окно, не смогла.
Крохотное невесомое «перышко», вдруг, разрослось, укутав корабль... чувством? Нет, еще не чувством – лишь его слабым отголоском, самым краешком его невидимой тени. И все же... После – будто бы необъяснимая пульсация. Каждая эмоция девушки отдавалась в обшивке, двигателе, каютах и прочих составляющих «тела» Капли.
С каждым едва ощутимым всплеском Жизнь становилась понятнее, ближе, реальнее... И вот, в какой-то ослепительно яркий миг пришла ОНА. Самая первая, трепещущая хрупкостью и зыбкостью существования собственная эмоция корабля.
Это был страх... Страх потерять маленькую землянку, этот хрупкий мостик между осознанием и ощущением, пониманием и чувствованием, разумом и жизнью...
А человеческая девушка, которую члены экипажа называли то «Катя», то «Епть», то «Каюк», то «О, нет!», щедро делилась самым драгоценным во вселенной: нежностью, восторгом, благодарностью, болью, обидой...
И страшно... Как страшно было кораблю лишиться всего этого! Как сладко и остро чув-ство-вать... Звездолет бережно охранял еще даже не росток, зародыш Жизни в самом себе.
Лишь спустя пару секунд после того, как покинул каюту землянки, Лишуг поймал себя на странной для лагортианина мысли. Он был... взволнован! Не зол, не напуган, или возбужден, а именно взволнован.
Почему-то вспомнились широко распахнутые глаза Кати и ее «Бежим, а?». Первая встреча удивила, вторая напугала, третья...
Третья заинтересовала и позволила рассчитывать на некоторые дополнительные приятности в долгом и откровенно скучном полете.
А вот сейчас... Где-то между желудком и сердцем крохотным солнышком угнездилось непривычное и несвойственное рассудочным и холодноватым лагортианам щекочущее чувство. Желание рассмешить, вызвать улыбку, порадовать, защитить, согреть девушку не телом – сердцем.
Парень замедлил шаг; а вскоре и вовсе остановился, прислушиваясь к себе. Это плохо? Наверное. Осторожное прикосновение к горлу. Единственная бледная полоса, выдающая болезнь, никак не ощущалась. Повышенная эмоциональность являлась и причиной, и следствием бича всей расы, и вот теперь....
«Да нет, глупости. – Лишуг тряхнул головой. – Просто Катя очень необычная. В любом случае, сначала нужно найти Айу. С сестренкой явно что-то не так. И куда она запропастилась?»
–Ай!
– О, нет! – Ддвар отобрал нож у лагортианки. – В четвертый раз?
– Угу, – нарочито жалобно всхлипнула девушка. – Сама не знаю, как это получается. Может, покажешь еще, как нарезать алаву?
– Чтобы ты поранилась в пятый раз? Ни за что, – демон нервно дернул плечом. – Сядь вон там и просто подожди. Я сам все сделаю.
Рыжая послушно кивнула и направилась к стулу в углу столовой.
– Ай!
– Теперь что? – вспылил Ддвар, оборачиваясь. – Я забрал у тебя нож – ты укололась вилкой. Выдал ложку – ты и ею умудрилась порезаться. Я дал тебе декоративный резиновый ножик для масла. Посмотри на свою ладонь? Что теперь?!
– Я ногу подвернула, – пискнула Айа, потирая лодыжку. -Мне больно.
Штурмовик зажмурился, и край столешник из прочнейшего гаранала осыпался мелкой крошкой. Сосчитав до десяти, демон отряхнул ладони и медленно подошел к сидящей на полу девушке.
– Айа, чего ты добиваешься? Я ничего не должен ни тебе, ни Лишугу. Дорогу нигде не переходил. Чем я заслужил вот это,
– он неопределенно обвел рукой помещение. – Чего тебе надо, а?
В гневе рогатый склонился к лицу светлокожей лагортианки, рассчитывая хоть немного напугать. Обычно демонстрация силы и гнева неплохо действовала на представителей этой осторожной и разумной расы.
Слишком правильные, чтобы рисковать. Слишком сильные, чтобы остерегаться без причин. Слишком подкованные, чтобы им не подчиняться. Слишком успешные. Слишком надежные. Слишком... скучные.
Лагортиане – это всегда чуть-чуть слишком. Пожалуй, их больные – единственные, кто хоть отчасти способен общаться I иными расами. Но и тут все решено очень... практично.
Здоровые и невыносимо идеальные развивают технологии, изучают все, что только можно изучать, плодятся исключительно по результатам гош-сканирования. В общем, правильно и рационально проводят свою правильную жизнь.
А вот те лагортиане, которые воюют, торгуют, исследуют просторы космоса – те вроде изгои, но официальные. Не столько изгнанные, сколько выдворенные с родной планеты. И безопасность – лишь одна сторона медали, выгода – другая.
– Ресурсы должны использоваться рационально, а общество – тот же ресурс. Конечно, болезнь вне планеты прогрессирует быстрее, но так выгоднее для планеты. В этом все лагортиане. Айа же... Она всего год в космосе, да и...
– Просто скажи мне, чего добиваешься. Если смогу, помогу, но только не калечь больше себя, – зло прорычал демон и скрипнул зубами, заметив подозрительно заблестевшие глаза девушки. Слезы? У лагортианки? Та-а-ак... Это уже серьезно. – Ума не приложу, для чего тебе ссорить меня с Лишугом.
– Причем тут мой брат?! – взвизгнула девица, и слезы досады брызнули из глаз.
– Ты себя несколько раз поранила. Теперь вот рыдаешь. Скажешь Лишугу, что я все это сделал, не так ли? Зачем тебе это? Почему хочешь, чтобы он кинулся мстить мне за якобы нанесенные тебе обиды?
– Все не так, – Айя вскочила на ноги. Слова Ддвара на удивление больно ранили. – Я ничего подобного не хочу!
– Да? – Скепсиса в голосе рогатого хватило бы на десяток таких, как он. – Чего в таком случае хочешь?
– Тебя! – Рявкнула доведенная до ручки непонятливостью мужчины лагортианка.
Ддвар попятился, но, лаборантка там или нет, Айа была достаточно подкована и в военной сфере. Не зря всех перед вылетом в космос натаскивают в боевых искусствах.
Рывок, подсечка – и огромный демон потерял равновесие. Пошатнулся...
Из-за недавнего знакомства с парализатором его реакция была замедлена в разы, да и не ожидал штурмовик прямого нападения.
И как раз в этот момент Айя, плюнув на условности, раз уж намеки не сработали и только все усложнили, кинулась Ддвару на шею. Тот не удержался на ногах и. как подкошенный, плашмя упал спиной назад.
Все бы ничего, да голова у рогатого оказалась мягче кухонного пола. Девушка, страстно прильнувшая ко рту демона, взвыла. Второй поцелуй и второй раз желанный мужчина падает без сознания! Это уже не смешно!
Когда в столовую ворвался Лишуг, демон стокилограммовой грудой бронзовых мышц неподвижно лежал на полу, а у него на груди сидела Айа, размазывая по щекам злые слезы.
– Что здесь произошло?
– Он... – рыжая икала, как маленькая, и слова давались ей с трудом. – Он меня... Он...
Бросив короткий взгляд на рыдающую сестру, лагортианин стиснул кулаки и перевел взгляд на демона. Тот и не думал оправдываться или бежать.
– Как ты его вырубила? – холодно поинтересовался парень.
– Я... я его поцелова-а-а-а-ала... – простонала сестренка.
– Эм? Не понял....
– Я его поцелоааа-а-а-ала, а он... упал. Снова! – горестно взвыла та.
– Погоди, если ты его. поцеловала... Заметь, я даже не спрашиваю, для чего тебе это понадобилось, но... – Лишуг вперил подозрительный взгляд в родственницу. – В таком случае, чем он тебя обидел?
– Он... Он... Он меня не хочет! – выпалила рыжая, и пулей выскочила из столовой.
– Не хочу, – подтвердил Ддвар, с трудом садясь и фокусируя взгляд на Лишуге. – Извини.
Механик только озадаченно крякнул, пожал плечами и протянул демону руку:
– Это ты извини. Даже не подозревал за Айей таких... извращенных наклонностей.
– Почему извращенных? – почему-то обиделся рогатый.
– Так ты ж не лагортианин, – Лишуг пожал плечами. – Она и на своих-то до сих пор не заглядывалась, а ты...
– А я демон в самом расцвете сил! Сам-то чего к Епть с цветами и вином завалился?
– Это совсем другое дело. Нанта виды куда ближе, да и я -мужчина.
– Я тоже мужчина, – басовито рыкнул Ддвар и одним движением сгреб со стола нарезанную и не очень снедь. -Захочу, буду ухаживать за Айей и твоим мнением не поинтересуюсь.
– Й-а-а-а-а-а! – С диким визгом из коридора в столовую влетел рыжий вихрь. – Да! Да, мой рогатый и гордый! Я знала, что тебе нравлюсь! Я согласна!
Поймав девушку одной рукой, другой Ддвар каким-то чудом удержал поднос с едой.
– Айа, я не это имел в виду, – попытался увернуться от лобзаний несчастный штурмовик, но лагортианка уже ничего не слышала.
– А ты братец, даже не думай обижать моего жениха! -ошарашила обоих мужчин. – Только попробуй, я на тебя Торадину нажалуюсь. Или нет! Еще хуже – Каюк Епть!
В просторной светлой комнате, куда через иллюзорное окно заглядывал океан, царила напряженная тишина. Веселый шепот любопытных лазоревых волн никак не влиял на мрачное настроение трех нелюдей, сидевших рядком на краешке широкого дивана. Разве только Ураг... Но об этом позже.
– Дорн, – почта шепотом проговорил штатный психолог, не отрывая завороженного взгляда от невозможной парочки напротив. – Ты бы отнес дезинтегратор обратно в оружейную от греха подальше.
– Но, – координатор потоков вздрогнул и неуверенно глянул на рептилию. Зеленое ухо ритмично дергалось. – Кэп приказал...
– Капитану сейчас не до тебя, – возразил Ураг чуть насмешливым шепотом.
– Он не спит, – предостерегающе шикнул целитель и сглотнул, стискивая пухлые пальцы в кулаки. – И приступ еще не купирован окончательно. Я не рекомендовал бы его злить.
Ураг не спорил, но едва Док замолк, малиновая лапа поднялась вверх, призывая к вниманию. Круглые глазки рептилии горели лихорадочным огнем познания, когда психолог встал и, обогнув низкий столик, приблизился к мирно спящей девушке.
Несколько секунд он просто смотрел на лежащих с жадным интересом. Если все понял верно, это – слава, почет, признание... Да, предстоит титаническая работа, тонны анализов, тестов и отчетов, но оно того стоит. Как только это Каюк удалось?
Землянка без сыворотки, без применения лекарств и технических средств остановила трансформацию. А ведь Кэп, психолог это прекрасно видел, был даже не на грани, а далеко за ней. И сейчас...
Крокодил протянул лапу и легонько дотронулся до щеки девушки. Каюк недовольно засопела, а капитан угрожающе глухо зарычал и распахнул зеленые с алыми искрами глаза.
– Отойди, – низким, пугающе спокойным голосом прошипел Торадин. Когти на его руке мгновенно удлинились Ураг медленно поднял лапы и демонстративно попятился, провожаемый недобрым взглядом лагортианина. Вернувшись на свое место, психолог дождался, пока капитан снова закроет глаза и с удовлетворенным рыком бережно обнимет Каюк.
– Что и требовалось доказать, – радостно провозгласил крокодил, счастливо оскалившись. – Приступ купирован.
– Ерунда, – доктор замотал головой, – он за гранью трансформации и в любую секунду...
– Он контролирует себя, – просто ответил Ураг. – В этом состоянии он контролирует и тело, и эмоции.
– Да я бы не сказал, – ехидное Дока. – Посмотри на них.
– Я как раз посмотрел, – психолог хмыкнул и повертел перед носом толстячка лапой. – Заметь, жив и здоров.
– Вот и я удивляюсь! Зачем ты это сделал? – Целитель загадочным образом умудрялся гневно вопить шепотом. -Капитан нестабилен, а ты к нему полез со своими экспериментами, придурок. А если бы он тебя порвал? Да он, по сути, ДОЛЖЕН был порвать и тебя, и всех нас... Эм... А почему он этого не сделал?
– Потому, – крокодил хмыкнул и толкнул все еще прибывающего в ступоре Дорна в бок. – Отнеси дезинтегратор в оружебку, а на обратном пути зайди в лабораторию и захвати все для приготовления сыворотки. Сдается мне, кровь придется брать прямо здесь. Все равно, Торадин землянку от себя теперь не отпустит. К счастью.
– Почему «к счастью»? – сипло спросил координатор, дергая обоими ушами сразу.
– Он боится ее напугать, и это – единственная причина, по которой мы еще живы. Поторопись. Удача непостоянна.
Едва Ураг замолк, поднялись сразу двое: Дорн на цыпочках пошел к двери, а Док на карачках пополз к соседнему дивану. Как ни велик был страх, любопытство и чувство долга медика его пересилили.
Около дивана целитель завис надолго. Нет, он не трогал ни землянку, ни капитана. Просто неверяще и очень внимательно рассматривал горло Торадина, благо Катиного одеяла не хватало, чтобы полностью укрыться обоим.
– Не может быть, – одними губами простонал Док и зажмурился. Снова открыл глаза. – Быть не может.
– Что ты там увидел? – с некоторой завистью поинтересовался У paг. Чего Док нашел такого, что он сам пропустил?
– Моя диссертация и билет домой, – простонал целитель и, виляя пухлым задом, пополз назад.
Но на свое место Док не вернулся. Вместо этого, поднявшись на ноги, поманил рептилию за собой и тихонько вышел из комнаты сначала в разгромленную гостиную, а потом и в общий коридор.
Психолог пожал бы плечами, но чего нет, того нет. Покосившись на выпавшее из реальности начальство, он последовал за лагортианином, стараясь ступать как можно бесшумнее.
– Насчет крови ты прав, – отдалившись на безопасное от каюты расстояние, пробормотал Док. – Только вот, запах крови может спровоцировать кризис у кэпа. Да и сама процедура подразумевает нанесение девушке вреда. Несущественного, но кто знает, насколько адекватен сейчас Торадин.
– Это проблема, – Ураг потер нижнюю челюсть и задумался. – Слушай, а если их обоих усыпить? Подмешать лекарство в пищу...
– Епть усыплять нельзя. Нам важна чистота крови, а любые препараты изменят ее состав. Пока спрогнозировать, как это повлияет на действенность сыворотки, невозможно.
– Плохо. Если Каюк захочет что-то съесть, а мы не позволим, у Кэпа это вызовет подозрения. Значит, накормить снотворным его одного тоже не получится.
– То-то и оно. Хотя... Каюк и так сонная, а если выждать несколько часов... использовать стацкамеру в режиме анабиоза, например...
Несмотря на то, что в коридоре врачи пребывали в гордом одиночестве, их разговор был услышан. Кое-кто остался очень недоволен намерениями пары медиков. Землянку в анабиоз? Ни за что...
Когда спустя десять минут Ураг и Док вошли в медотсек, там уже был Дорн. Поочередно дергая то правым, то левым ухом он прикидывал, как половчее ухватить переносной анализатор. Небольшая сфера весила куда больше, чем можно было предположить, исходя из размеров и внешнего вида, да и форма...
– Ох, а что вы тут делаете? Что случилось?
В воображении доведенного до предела координатора рисовались самые разные варианты: Каюк все ж-таки сожрала капитана и выгнала свидетелей, не пожелав делиться добычей.
Землянку съел капитан, чтобы не делиться с членами экипажа сомнительной радостью общения с этим ходячей кошмаром.
Или Ешь зомбировала Дока и Урага? С Лишугом и Торадином это ей удалось...
Сознание зашло в тупик, отдав бразды правления фантазии и памяти. Алые пульсирующие стены каюты... Ботинок из сети... Худенькая девичья фигурка в белом. Кровь, капающая с ладоней Епть... Розовая плоть Лишуга в тонких пальцах и... Ухмыляющаяся гибель в образе трансформирующегося капитана... Жуткая тварь в кают-компании...
– Ты чего застыл? – ворчливо одернув Дорна, прервал калейдоскоп ужасов Ураг. – Так соскучился или у тебя среднее ухо болит?
– А? – заторможенно отозвался зеленый.
– Ухо, – уверенно кивнул целитель и, покопавшись в ящике стола, вкатил координатору убойную дозу лекарства. – Вот так-то лучше.
Дорн всхлипнул и осоловело захлопал глазищами.
– Эм... Спас-сибо, – выдавил зеленый, чувствуя, как рассеивается отупляющий туман истерического страха.
– На здоровье, – направляясь уже к высокому шкафу у дальней стены, отмахнулся толстячок. – Если бы Торадину было так же просто помочь, я был бы счастлив. Ох!
За полметра от шкафа перед целителем выросла почти прозрачная стена от пола до потолка. Потирая ушибленный лоб. Док озадаченно уставился на неожиданную преграду.
– Это еще что? – Ураг осторожно потрогал лапой нечто перед собой.
Стена была гладкой, упругой и абсолютно материальной. -Зачем это тут? Откуда?
– А я знаю? – возмутился лагортианин.
Попробовал надавить плечом – стена даже не шелохнулась.
Приложив ладонь к панели управления, обратился к системам корабля-ничего.
– Может, за дезинтегратором сбегать?
Предложение Дорна встретили скептически. Док покрутил пальцем у виска:
– Тут ценное оборудование. Думай, что говоришь.
– Не замечал за тобой такой склонности к агрессии, -задумчивое Урага.
– C-c-c-c-c... – тонкий свист на грани слышимости и дверь в коридор исчезла. И вот уже на месте дверного проема монолитная стена, а от выхода осталось одно воспоминай.
Спустя двадцать минут замурованные в медотсеке пришли к выводу, что Каюк каким-то образом взяла корабль под свой контроль. Иных объяснений происходящему просто не было. Психолог неуверенно выдвинул предположение о бессознательности этого процесса, но для экипажа это ничего не меняло.
Какая разница, управляет Епть кораблем осознанно, или подсознательно, на одних инстинктах? Последнее даже хуже. С инстинктами не договоришься, тем паче такими, как у землянки...
– Значит, вариант с усыплением Каюк отпадает, – вздохнул Ураг, покачиваясь на хвосте. – А как насчет капитана?
Вопрос, заданный в потолок, отклика не породил.
«Капля» задумалась. Пожалуй, и тут нет. Отголоски эмоций капитана ей нравились. Их она слышала уже почти так же ясно, как и Катины. Правда, лишь когда эти двое находились рядом, но остальных-то и вовсе почти не ощущала. А два источника жизни всегда лучше одного...
– Понятно, – психолог выжидательно уставился на стену. – Тогда только сыворотка.
Секунда тишины, и взору предстала знакомая дверь. Открытая.
– Имперцы нас точно отправят в карантин навечно. Вместе с Каюк Епть, – Дорн мрачно дернул себя за ухо и обреченно вздохнул.
– Если наши предположения верны, и мы сумеем преподнести их чинушам достаточно убедительно – не отправят, – возразил крокодил.
Торадин едва дышал. Под его ладонью мерно билось сердце землянки, превратившей старую пытку в самое большое счастье, которое только довелось испытать.
Когда уже почти не осталось надежды подавить приступ, она просто подошла, взглянула доверчиво снизу вверх, и боль, гнев, желание убивать отступили под натиском чего-то теплого и светлого. А уж от мягкого прикосновения маленькой ладошки и вовсе забылось все на свете.
Капитан осторожно вдохнул воздух около волос спящей девушки.
Она не просто не боялась. Катя совершенно спокойно, будто так и надо, говорила с ним, дотрагивалась без тени отвращения, неумело, но старательно и мягко промывала раны. Она... была.
Так близко, так доверчиво и безмятежно, словно он, Торадин, никакой не монстр. Словно судьба вместе с этой светлой девочкой привела на «Каплю» надежду и... что-то еще. Что именно, лагортианин не понимал, но чувствовал: это самое важное, самое необходимое и ценное из всего существующего во Вселенной.
Почти неконтролируемо желание быть рядом с хрупкой землянкой, оберегать от опасностей, согревать и дышать ее наивной мягкостью, доверчивостью, запахом ее волос, кожи... Под натиском всего этого внутренний зверь не отступал – он склонял голову, разделяя надежды и стремления самого Торадина. Он тоже хотел дышать нежностью, восторгом и быть как можно ближе к этому чуду.
– Заноси. Да осторожнее! Это не твои железяки, а, медицинское оборудование, – Док шипел на неуклюжего Дорна, который так и не расстался с защитным скафандром. – Вон туда...
Торадин вздрогнул и недовольно посмотрел на подчиненных, втаскивающих в Катину комнату синюю сферу анализатора. Хотелось метнуться вихрем и, став воплощенной смертью, вышвырнуть всех из крохотного рая.
Пожалуй, лагортианин так и сделал бы. Он уже точно знал: Катю его зверь не тронет. Вот только хватит ли сил лишь ^вышвырнуть» и не убить? Вряд ли... А на плече доверчиво улыбалась во сне нежность...
– Капитан, – подходя ближе, Ураг напряженно ожидал реакции Мужчины. – Кэп, нужно взять кровь у землянки.
Мысль о даже таком эфемерном вреде здоровью девушки вызвала приступ удушливого бешенства. Может, это и необходимо, но Кате будет больно... Забирать жизнь и здоровье у чуда, чтобы жить самому?
– Нет, – сдавленное.
– Если этого не сделать, вы можете потерять контроль над собой, и Каюк пострадает куда серьезнее, – психолог не зря ел свой хлеб, знал куда бить. – Даже если не тронете ее, под удар попадем мы. К тому же есть еще имперский контроль, а ему очень не понравится гибель экипажа исследовательского судна.
Торадин в этот момент думал о другом: как девушка отреагирует, если он сорвется и... к тому же совсем скоро должен вернуться Лишуг, а в его присутствии сохранять даже относительное спокойствие было архисложно. И лагортианин медленно кивнул:
– Но только с ее согласия.
– Как скажете, кэп...
Члены экипажа облегченно выдохнули. Впрочем, расслабляться было рано. Оставалось еще взять кровь у землянки, а чего этого стоило в прошлый раз, док помнил слишком хорошо.
Еще и присутствие капитана все усложняло. Особенно капитана, едва сдерживающегося рычание, едва кто-то подходил к его бесценному сокровищу и по совместительству жуткой девице, преподносящей сюрприз за сюрпризом.
Целитель вознес про себя беззвучную, но искреннюю молитву ко всем известным ему богам, и шагнул к Епть...
Часть 11. Критическая
Мне снилось Небо. Почему-то сегодня оно казалось совсем другим. Таким же восхитительно прекрасным и бескрайним, но в то же время... близким и теплым. Оно льнуло к коже, гладило по спине и дышало так успокоительно и ровно...
Чудилось, у неба есть сердце, и я слышу его биение где-то совсем близко. У неба есть крылья, и они обнимают меня, даря веру в лучшее, осознание защищенности и принадлежности чему-то большему, чем просто я. У неба были голоса... и эти голоса назойливо ввинчивались в мозг.
– М-м-м, – я поморщилась и дернула плечом.
– Катя, проснись. Нам нужна твоя кровь.
– Отстаньте, – теснее прижалась к большому и теплому небу рядом с собой. – Мне кровь тоже пригодится.
Небо едва слышно заворчало, недовольное визгливым голосом. Я, мурлыкнув от нежности больших крыльев, благодарно погладила ладошкой рельефную грудь у щеки, глубоко вдыхая волнующий запах звездной глубины.
– Епть! – Неизвестный зануда громко ругнулся над ухом, и я рывком села.
Что за непруха? Поспать толком не дают. Такой сон черту под хвост... Плед сполз со спины, и сразу стало зябко. Тряхнув головой, с силой потерла лицо руками, пытаясь вернуться к реальности. Глаза открываться не желали ни в какую, и все вокруг тонуло в мерцающем тумане трепетного неба.
– Каюк, приди в себя! Ситуация очень серьезная.
Кто б сомневался. Вот теперь я узнала голос толстенького врача:
– Торадину нужна твоя кровь, иначе...
– Ну, если капитану... – я широко зевнула, с трудом разлепила веки и протянула руку начальству: – На, пей на здоровье.
Так и знала, что Торадин – вампир какой-то. Зря что ли у него зубы острые, да еще и с перископическим эффектом? Если зубы выдвигаются – значит, это для чего-то нужно.
– Епть, что за бред ты несешь? – противно заверещал целитель. – У тебя уже брали кровь! Какое «пей»?
– Может, ему так вкуснее? – вяло огрызнулась, сползая обратно в горизонтально положение. Ну их на фиг. Сами не знают, чего хотят. Пусть для начала определятся, а потом уже будят.
– Ты мой хороший, мягкий, теплый, – поглаживая живую подушку, в полудреме простонала, уже почти проваливаясь в небо...
Меня погладили по волосам и осторожно приподняли за плечи:
– Катя?
Оказавшись над капитаном, я сонно таращила глаза на его лицо. Волосы упали спутанной занавесью и, кроме лица напротив, я при всем желании ничего другого не увидела бы. И слава богу, если честно.
Торадин легко удерживал меня на весу чуть над собой и... недоверчиво, но очень нежно улыбался. Умилительно так... Пальцы буквально зачесались от желания потрогать матовые чешуйки на скулах и висках.
–Тебе не тяжело? – спросила, зевнув.
Конечно, нависала над капитаном только верхняя часть тела, в то время как попа и ноги лежали на диване, но ведь не куклам сколько-то вешу.
– Ничуть, – отозвался Торадин мягко. – А тебе?
– Лежать удобнее, – призналась честно. – И все-таки, чего ты меня на весу держишь? Из руки кровь не вкусно пить? Из горла надо, да?
Снова зевнув, чуть повернула голову, так, чтоб этот вампир болезный мог дотянуться, куда ему надо. Еще вчера побоялась бы, а сейчас... После того, как этот клыкастик с честью выдержал испытание слезоразливом и побывал моей жилеткой, защищал от обвинений команды... наверное, я просто научилась ему доверять.
Ну, куснет пару раз. Хуже не будет. Если он заразный, я уже болею. Раны промывала с порезанной ладонью и без перчаток. Ну, не подумала я в той суматохе о них. Теперь-то чего уж...
– Катя...
Голос Торадина так забавно дрогнул, что я почти проснулась и глянула вниз. Ой, а у него глаза почему-то круглые-круглые стали. Зеленые, большие и с багрово-алой точкой зрачка.
– Ты... серьезно? Я кровь не пью, конечно, но и вправду согласилась бы, чтоб я тебя... укусил? Крови не жалко?
– Тебе не жалко. – Подмигнув, призналась: – Чего не сделаешь для хорошего человека.
– Я не человек, – как-то чересчур строго проинформировал мужчина и глаза у него сделались... Вроде как... грустные, но не совсем. Черт их, инопланетян, разберет. – Я лагортианин, Кать.
– Очень мило, – хмыкнула и, наклонившись, чмокнула расстроенного капитана в нос. – Я человек, ты лагортианин, Дорн вон тоже... кто-то. Какая разница? Отпусти меня, а? И улыбнись уже. Тебе идет. Такой родной делаешься. Прям как папа мой...
Торадин никак не отреагировал и только спустя пару секунд аккуратно уложил на диван и прикрыл пледом. Мгбр... ням.... ням... Хорошо-то как... Вырубилась моментально. Видно, стрессы и кровопотеря действовали на организм не лучшим образом.
– Вот... Епть, – выдавил Док убито. – Наверное, больше полулитра крови в сутки для этой расы – перебор.
– Сколько?! – угрожающе прищурившись, протянул капитан. – По договору двести миллилитров два раза в месяц. Анализатор выдал, это – предельный объем, который без вреда для здоровья может потерять Катя.
– Она дала согласие, – хмуро буркнул целитель. С надрывом: – Кэп, у нас другого выбора не было! Двухсот миллилитров сырья не хватило, чтобы вас вывести из...
Капитан едва сдерживался. Очень хотелось зарычать от бессильной ярости и досады. Вот только... будить девушку не хотелось.
Лагортианин осторожно перехватил землянку и попытался переложить так, чтобы встать и устроить разнос безмозглым подчиненным, едва не угробившим его чудо. Подчиненные, испуганно попятились, но Катя протестующе засопела во сне, нахмурилась и крепко обняла свою инопланетную грелку за плечи, пристраивая голову на грудь лагортианина. И улыбнулась...
Торадин в очередной раз замер, задыхаясь недоверчивым восторгом. Мягкие волосы щекотали подбородок. Казалось невозможным прервать неожиданно свалившееся с неба счастье, но...
Тяжело вздохнув, он все же сел, уложив голову Кати себе на колени. Тонкие руки мгновенно обвили его талию, и девушка удовлетворенно засопела, уткнувшись носом в живот окаменевшего лагортианина.
– Почему не привлекли других землян? – собравшись с мыслями, спросил капитан и погладил чудо по спутанным чуть влажным после душа волосам. – У пас в стацкамерах есть и другие.
– Они в анабиозе, – ответил Док и насупился. – Даже если позабыть о том, что вам больше всего подходит именно кровь этой девушки, времени не было. К тому же еще земляне на «Капле»... – Целитель вздрогнул, представив себе, как по кораблю разгуливает не одна, а три Каюк Епть.
