Текст книги "Небо в подарок (СИ)"

Автор книги: Любовь Штаний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Пожалуй, нам действительно необходимо ведро, -подытожил Док, оглядывая визитеров, и добавил: – А еще лучше два ведра... успокоительного.

И все бы ничего, но тут Айа, наконец, догнала свою рогатую любовь. Увидев груду мужиков у ног, а вернее под ногами, попон и всем организмом полуголой землянки, лагортианка ощерилась и кинулась мстить.

Ну, не то чтоб прямо кинулась... Скорее покарабкалась вверх по живой руко-ножно-торсово-филейной массе. Угу. Обдавая всех «Жарким касанием».

Мужики насморком не страдали и от такого «счастья» принялись брыкаться еще сильнее. Жить-то всем хотелось.

Катя, и без того не слишком надежно угнездившаяся на макушке кучи-малы. потеряла равновесие и кубарем скатилась вниз, как раз в тот момент, когда рыжая почти доползла-таки до верха.

– Епть! Я еще никогда так не смеялся, – ловко поймав землянку, выдал Лайен. – Честное слово! Такая веселуха с тех пор как ты появилась. Я тебя обожаю просто. Если с «Капли» на другой корабль захочешь уйти – я с тобой.

– О нет, – внезапно застонал целитель.

И вот этот тихий стон был исполнен дикого ужаса. Экипаж застыл, позабыв обо всех неурядицах, планах и, мягко говоря, неудобствах.

На каюту опустилась звенящая тишина...

Поездка верхом на демоне навсегда врезалась в память трясучкой, страхом и отчаянным желанием поверить в то. что капитан жив. Жив! Просто сине-зеленая слизь на кровати – это такая форма сильно заболевших лагортиан. Или Торадин ушел до нападения. Или...

Верить в лучшее, цепляясь одной рукой за рога, а другой удерживая обрывки сорочки на груди, было куда сложнее, чем признать необратимость произошедшего. Дура-то я, конечно, дура, но не до такой же степени.

Как можно сделать из желе человека? А потом обратно человека из желе? Но вдруг, а? Вдруг, и в прошлый раз капитана лечили моей кровью именно от «разжижения»! Боженька, ну пожа... А-а-а-ай!

Ддвара слегка занесло на повороте, но в дверь каюты Дока мы попали. Рога об косяк не отшибли, и я даже успела пригнуться и не встретилась лбом с притолокой. Правда, дальше все полетело к чертям.

Оказалось, в комнате собрались почти все члены экипажа, и отчего-то большая их часть лежала поперек дороги у самого входа. Ддвар споткнулся и мы с моим верховым демоном полетели вверх тормашками. Все смешалось: ругань, крики, чей-то хохот, свист поклонов и главное: безумный страх, что меня опять не услышат.

Сколько уже Торадин наедине с жуткой тварью? Десять минут? Полчаса? Час? Чувство времени пасовало перед идиотизмом и стремительностью, с которыми одно событие сменяло другое.

Судорожно стискивая края расползающейся сорочки, я пыталась рассказать про нападение. Но почему-то все время возвращалась к идиотскому «берем ведро, совочек и бежим спасать капитана!».

Потом раздался знакомый визгливый голосок рыжего скунса, но было плевать. А в следующую секунду я уже летела куда-то вниз. К счастью, встреча носа с полом не состоялась -меня поймал смешливый парень, которого, вроде как, звали Лайеном.

Честно говоря едва выдохнула после падения, подумала: лучше бы не ловил. Пока летела – зацепилась за что-то подолом и сорочка теперь лишилась не только большей части спины, но еще и порвалась до середины бедра.

Ну не епть ли? Толпа народу, малознакомый парень держит на руках, а единственное отличие от «голышом» – драный кусок почти невесомой ткани, да трусики. Я не ханжа, но это – слишком. Даже для космического дурдома.

На лагортианине была синяя куртка-пиджак, застегнутая на пару пуговиц Не задумываясь ни на секунду, я принялась судорожно расстегивать и стягивать с плеч парня спасительную одежду.

А что? Он мужчина, я женщина. Попроси я поделиться пиджачком, разве отказал бы? Я бы и попросила, да слова растеряла по дороге вниз и от стыда дыхание перехватило. Но ведь он поймет, правда?

Пуговицы поддались быстро, но стянуть рукава оказалось совсем непросто. А то! Сложно раздеть «манекен», лежа у него на руках, да еще и прижимаясь всем телом к его же груди. А прижиматься приходилось, не то, сто пудов, лишилась бы последнего лоскута сорочки в процессе «разживания» одеждой.

Вместо того, чтобы помочь, парень окаменел. Зараза...

– Да сними ты пиджак наконец! – в отчаянии взмолилась я. – Не будь жмотом! У тебя под ним вон, водолазка еще, а я еще чуть-чуть – и вообще без ничего останусь.

Лайен попытался отодрать меня от своей груди, но не тут-то было! Я протестующе запищала и вцепилась в него мертвой хваткой. Не от хорошей жизни, конечно. Просто треск последней оставшейся бретельки слишком громко прозвучал в опустившейся на комнату тишине.

– Блин! Да дайте мне хоть какую-нибудь тряпку! Иначе не отпущу! Сначала один придурок сорочку порвал, теперь другой жмот не желает курткой делиться! Вы совсем озверели?

Несмотря на сопротивление, Лайен таки отколупал меня от себя и, поставив на ноги, задвинул себе за спину. В то же мгновение Док сунул мне под нос требуемое. В смысле тряпку. Угу. По ходу – носовой платок.

– И на черта мне этот огрызок? – возмутилась, подтягивая лиф сорочки повыше.

– Так ты сама просила. – совсем безэмоционально просипел целитель.

– Я одежду просила! Хоть какую-нибудь! Как я в это оденусь?

Попыталась поклянчить у звездолета халат, но корабль на этот раз не откликнулся.

– Да пошли вы все к черту! – в сердцах воскликнула я. – Там Торадин погибает, а мы тут из-за шмоток лаемся!

Взгляд упал на узкую тахту у дальней стены. Вернее, на сиреневое покрывало, которым она была застелена. На безрыбье и рак рыба, так что я, глотая злые слезы, прошлепала к нему и торопливо замоталась в спасительную ткань.

– Делайте, что хотите, – завязывая узлом покрывало на плече, – а я пошла к себе. Может, хоть что-то можно сделать для капита...

Слова застряли в горле, потому что я обернулась. На пороге застыл тот самый монстр, который... Та самая тварь, из-за которой Торадина теперь нет! Диванная подушка-думка сама собой оказалась в руке. Просто ничего другого рядом не было.

– Ты. – всхлипнув, я швырнула думкой в жуткое сплетение щупалец и клыков. – Это из-за тебя! Ненавижу!

Монстр попятился, но сил удивляться его пугливости и беззащитности перед обычной подушкой не было. Слезы вновь хлынули градом, а перед глазами – мерцание зеленой глубины и нежная улыбка на губах того, кого уже нет. И небо все дальше, а меня трясет и...

– Как же я тебя ненавижу! За что? Он... Как я без него? Как!

Тихий, на самой грани слышимости вой убийцы.

разорвавшего мое небо, дополнил звук растворившейся двери. Почему-то корабль решил замуровать нас здесь.

Монстр попытался вырваться, кинувшись на глухую теперь стену. Док метнулся в соседнюю комнату, но не успел – второй и последней двери из комнаты не стало за долю секунды до того, как целитель с разбегу ударился пузом в новую преграду. Мужики бросились врассыпную, забираясь повыше.

Ддвар впихнул тихо скулящую Айу в руки Лишугу и зашвырнул обоих на шкаф, а сам встал перед ним, словно готовясь погибнуть, защищая высоту. Мимо с шипеньем промелькнуло нечто черно-розовое.

Лайен торопливо отламывал ножку у стола, а я... Я тупо стояла, бессильно опустив руки, и задыхалась от тоски.

Раз тварь здесь и «Капля» на ее стороне, значит – капитана больше нет. И как это пережить – я не знаю. Слабая, глупая, бездушная... Это ужасно, но сейчас мне было себя жаль ничуть не меньше, чем Торадина. И стыдно от этого, и горько, но ничего поделать я не могла – вспоминала и медленно умирала от осознания: не хочу так больше.

Ушли все. Мама, отец... мужчина, так быстро и глубоко проникший в мое глупое сердце. Как жить дальше без его улыбки? Без осторожных прикосновений широких ладоней? Без глаз, в которых мерцало звездное небо? И все из-за какой-то твари!

Я подняла мокрое лицо и посмотрела перед собой. Монстр почти беззвучно выл. уткнувшись в стену и не шевелясь. В суете и беготне перепуганных до колик пришельцев лишь он да я не двигались... Наверное, поэтому показалось, что в комнате больше никого нет. Только я и чудовище, несущее гибель, уже забравшее все, что оставалось у меня в этой жизни хорошего.

На секунду вой твари убившей не только лагортианина, но и, видимо, меня саму, показался наполненным тоскливой болью. Словно эхо, он вернул надрывный крик моей собственной души. Крик, который так и остался где-то глубоко внутри.

Всего на секунду показалось, но внутри будто что-то лопнуло, и... Шаг. Еще один. И еще...

Сама не знаю зачем, но я подошла к монстру и села на пол рядом с ним. Страха не было. Чего теперь бояться? Нечего уже.

– Катя, отойди от него! – крикнул Лишуг, но я лишь усмехнулась, опуская голову.

Поздно. Мне уже нечего терять. Небо треснуло и упало, осыпая осколками душу. Поздно спасать то, чего уже почти нет...

Спрятав лицо в ладони, я принялась тихонько раскачиваться. Плевать на все. Даже на то, что задеваю плечом монстра. Слишком больно... Я эгоистка? Да. Наверное, так и есть. Слабость – эгоизм, но Торадину уже все равно, а мне...

Неожиданно нечто теплое почти невесомо коснулось тыльной стороны ладоней. Равнодушно опустив руки, я молча глотала слезы.

Инопланетное чудовище нависало надо мной, касаясь щупальцем то плеча, то щеки... и смотрело прямо в лицо. Острый запах щекотал ноздри, и в горле отчего-то все сильней першило.

Словно во сне, мимо проплывали воспоминания. О льдинке, рассыпающей солнечные брызги в то, мое последнее утро на Земле... о недоверчивом восторге, когда снова встала на ноги и пошла... о Небе, распахнувшем над Каплей мерцающие крылья... о капитане...

Тогда, в нашу первую встречу Торадин протянул ладонь, предлагая поддержку всего лишь потому, что мне было страшно оказаться неизвестно где, так далеко от дома... С первой секунды он готов был помогать, а сейчас...

Жалела ли я, что согласилась оставить Землю ради нескольких дней безумного, шального счастья? Нет. Пусть, не понимала до конца, как много и щедро подарил мне тот день... Пусть до последнего не осознавала природы щемящего чувства, обволакивающего рядом с высоким зеленоглазым инопланетянином.

Пусть все закончилось, едва начавшись... оно того стоило. Если бы могла изменить прошлое, снова сказала бы «да». Если бы могла вернуть Торадина...

Если и жалела, то лишь о том. что погиб он. а не я. Что я? Эгоистичная девчонка, а капитан... Без него мир стал чуть беднее не только для меня...

Тихий, полный тоски и сожаления стон монстра отвлек и удивил. Он-то чего скулит? Смахнув соль с ресниц, посмотрела перед собой. Жуткие алые глаза и пробирающая до костей чуждость невообразимой даже не морды – сплетения чего-то непонятного, но...

Я прищурилась, вглядываясь в ужасающее нечто перед собой. В глубине алого тусклой искрой вспыхнул и погас знакомый отблеск неба. Дернувшись, завороженно сглотнула и, почти не понимая, что делаю, обеими руками вцепилась в существо.

Под пальцами скользили гладкие отростки, какие-то острые шипы и чешуйки, а я упрямо притягивала к себе голову чудовища и почти не дышала. Всматривалась в нечеловеческие глаза и боялась поверить догадке. Почудилось? Или...

– Торадин? – шепотом выдохнула, чувствуя себя психопаткой.

Монстр отшатнулся, словно... Этот взгляд! Эта тоска и полный боли, почти неслышный стон!

– Господи, спасибо тебе! – Я качнулась вперед, прижимаясь к клубку непонятных конечностей и острых когтей. – Ты жив! Жив, а я думала, что потеряла тебя. Господи Боже, спасибо тебе. Спасибо...

Я бормотала что-то, плача навзрыд. Пусть такой, но капитан жив. Остальное – мелочи. Мы что-нибудь придумаем, не внешность главное. Главное – мое небо рядом, оно дышит, живет и...

– Торадин, счастье мое, как ты меня напугал. Я не хочу без тебя... Ты просто будь, хорошо? – сквозь слезы, прильнув щекой к теплу непонятного существа. – Знаю, я глупая, странная, но я так тебя люблю...

Монстр со свистом втянул воздух и... обнял. Зажмурившись, я потянулась губами наугад, и поцеловала куда-то чуть ниже алых глаз. Просто потому, что не могла не поцеловать воскресшего из мертвых любимого человека.

Гибкие сильные лапы подняли меня в воздух, сжали, опустили на пол. Я так и не поняла, в какой момент все изменилось. Наверное, когда слаженный вскрик команды растворился в человеческом и таком родном:

– Ка-а-а-атя... – Уже не щупальца – руки гладили по спине, плечам, шее. – Катя, не плачь.

Вскинув голову, поймала взгляд зеленых глаз, пошатнулась и наверняка упала бы от облегчения, если бы мужчина не поддержал.

Я столько хотела ему сказать и не могла произнести ни слова. Тупо смотрела и не могла отвести взгляда от лица с чешуйками на висках и скулах, густыми бровями и ежиком темно-фиолетовых волос над высоким лбом...

– Не плачь, малышка... – осторожно вытирая мои мокрые щеки, попросил мужчина. – Не надо.

– Это не я, – всхлипывая и икая, спрятала лицо на такой знакомой груди. Вдохнула тонкий и ставший почти родным запах: – Это счастье. Оно не вмещается в меня и вытекает наружу. Вот и все...

Тихий смех Торадина запутался в волосах.

– Катя, ты невероятное чудо. Как можно быть такой доверчивой? Если ты не знача, что монстр – это я, почему подошла? Как додумалась бросаться на чудовище с подушкой?

Я лишь пожала плечами, вдыхая щемящую нежность и восторг момента. О чем говорить, когда мое персональное небо так близко? Живое, теплое, бесконечно прекрасное...

– Епть, как ты это сделала? – почти простонал док сзади.

Вздрогнув, обернулась Ох, а про присутствие тут всего

экипажа «Капли» я как-то и позабыла совсем.

Демон стоял, вытаращившись на нас с Торадином, как баран на новые ворота. Как ни странно, наличие рогов усиливало сходство куда меньше, чем приоткрытый рот и абсолютно круглые глаза.

– Каюк, объясни, – не желал успокаиваться целитель, хотя конкретно сейчас такой энтузиазм выглядел странновато.

Дело в том, что кругленький лагортианин умудрился забраться на высокий комод у стенки, и теперь пытался оттуда слезть. Получаюсь плохо. То ли живот мешал, то ли с координацией было чего-то не то, но сейчас мы имели сомнительное удовольствие лицезреть основательный зад лысого врача.

Док. против воли упираясь лбом в стену, пытался спустить то одну, то другую ногу. Нашарить опору толстячок, конечно, не мог, и в итоге все его телодвижения сильно напоминали гимнастику для желающих похудеть. Или стать звездой ютьюба...

– Помоги ему, – попросила тихо.

Торадин кивнул, но сделать ничего не успел – опоздал. Из-под большого стола в центре донеслось сдавленное хрюканье, и почти сразу же показалась голова Лайена. Хоть и давясь смехом, парень вылез очень быстро и без видимого напряжения спустил толстячка на пол.

А вот когда медик оказался внизу, механик заржал в голос и буквально рухнул у ног «спасенного», вытирая слезящиеся глаза. Мне тоже смешно было, но сдерживалась, опасаясь обидеть, а лагортианина родители о такте и вежливости в этом плане не просвещали, видимо. Кстати...

– Торадин, можно спросить не по делу? – шепнула через плечо.

Капитан меня из кольца рук так и не выпустил. Позволил только развернуться, чтоб осмотреться. Ей Богу, словно отойти боялся... Хотя, в нашей ситуации, это и не лишено здравого смысла.

– Тебе все можно, – улыбнулся, обнимая чуть крепче.

– А у тебя родители есть? Знаю, вопрос не в тему, но просто вспомнилось.

Торадин спокойно пожал плечами, но ответил:

– Нет. Я один.

– А мои тоже... умерли, – призналась. И. наверное, в первый раз в жизни не почувствовала тоски, сообщая об этом. Лишь светлую грусть и тихую благодарность. Ведь это они подарили мне небо, разве нет?

– Мои родители живы. Это я как бы умер.

– Это как?

От удивления, я даже оторвалась от разглядывания Айи, которую Лишуг держал почему-то вверх ногами, нелепо перегнув пополам. Длинные волосы рыжей свисали со шкафа почти до середины дверцы и издалека казались растущими из головы демона, стоящего там же.

– С момента выявления признаков болезни лагортианин официально признается умершим и все родственные связи обрываются.

– Бред какой! Но, – я нахмурилась, – ведь это только официально, а по-настоящему? Не могут же папа с мамой вот просто взять и...

– В данном случае, болезнь – все равно что смерть и в реальности. На планету инфицированным дороги нет, да и вылечиться невозможно.

– Было невозможно, – вклинился отдышавшийся после спуска Док. жадно рассматривая Торадина. – Так считалось до сегодняшнего дня. Мне надо взять у вас анализы и провести полное обследование.

Угу. Вот тут-то я и завизжала...

За спиной капитана стояла тахта, с которой я стащила покрывало. А из-за тахты... торчал кусок черно-розового туловища! Оно было у меня в спальне в тот момент первого нападения! Конечно, не туловище – существо.

– Ма-а-а-ама! – Я нервно оглянулась в поисках хоть какого-то оружия и ткнула дрожащей ладонью в сторону затаившейся твари. – Там!

Капитан мгновенно развернулся, явно готовый защищать, но:

– Это Дорн, – мрачно сообщил целитель, недовольно передернувшись. – И нечего так орать.

Дорн? Опять? А почему в таком виде?

Но визжать и вправду не стоило. Лишуг от неожиданности выпустил сестричку, и та полетела вниз. Братик реабилитировался почти мгновенно, и упасть рыжей не дал – поймал за ногу. Слава Богу, девушка на рога Ддвара не напоролась, а то была бы нам первая реальная жертва обстоятельств.

Впрочем, сама Айя падению, кажется, только обрадовалась. Еще как! Когда ее. пусть и перевернутое, лицо оказалось на уровне головы демона, лагортианка не преминула урвать кусок счастья.

Ухватив Ддвара за уши. рыжая впилась в его губы жадным поцелуем. Сдается мне, если бы не запах, штурмовик проявил бы куда больше энтузиазма...

Но воняла девушка все еще убийственно, и буквально через пару секунд несчастный штурмовик пошатнулся и стал сползать по шкафу вниз. Ай а же добычи выпускать не собиралась. Она что, хочет демону заячьи уши обеспечить? Или совсем оторвать?

Нет. я слышала, что идеальная пара это – глухой муж и слепая жена. Вот только не слишком ли жестоко рыжая подходит к воплощению идеи в жизнь? Таким макаром она... Упс!

Вмешаться никто не успел. Лишуг не выдержат двойного груза и брякнулся со шкафа вместе с влюбленной смердящей сестренкой. И прямо на бедного Ддвара! Демон охнул и окончательно отключился от окружающей действительности.

– Вот... епть, – только и пискнула я и покосилась на согнувшегося пополам от хохота Лайена. – Вообще-то, уже совсем не смешно.

– Именно, – буркнул откуда-то невидимый Ураг. – Скажи. Каюк, почему рядом с тобой всегда так?

Часть 21. Душещипательная

Крокодил нашелся на потолке. Как он умудрился удержаться на едва заметном выступе около светильника – не понял, кажется, и сам психолог. Слезть сам. по крайней мере, так и не смог.

Хорошо, что мое счастье крылато. Капитан, с сожалением отпустив меня, взлетел и попросту оторвал Урага от лепнины. Следы когтей на той остались очень даже заметные. Жаль. С другой стороны. «Капля» исправит.

Когда Торадин сгрузил хвостатого подчиненного на тахту и за шкирку вытащил из укрытия дрожащего Дорна, крылья уже куда-то подевались. Я с ужасом рассматривала новую окраску безумного координатора. Зависла бы надолго, да целитель, едва не капая слюной на моего лагортианина, буквально застонал:

– О-о-о-о, контролируемая трансформация без потери личности! О... это... это... – и кинулся к нему: – Мне нужна кровь! Эпителий! Анализ слизистых!

Торадин поморщился и неуверенно оглянулся на меня, словно стесняясь такой бурной реакции дока. Не поняла? А чего он от меня ждет? Хм... судя по лицу, нервничает. Почему?

– Ты чего? – Подойдя поближе, отодвинула врача, чтоб чужое руками не лапал. Обняла капитана, приподнялась на цыпочки и, запрокинув голову, заглянула в лицо. – Чего дергаешься?

Мужчина несколько секунд молча смотрел на меня, а потом ласково улыбнулся:

– Никак не могу привыкнуть, что тебя моя болезнь не пугает.

– Болезнь меня пугает ровно настолько, насколько она причиняет тебе боль, – пожала я плечами. – Не хочу, чтобы тебе было плохо.

– Мне хорошо, – выдохнул он тихо. – Ты даже представить себе не можешь насколько. Я и сам пока не могу.

А в зеленых глазах откровенное желание не только высказать, но и показать так много... Очень захотелось поцеловать обнимающего меня мужчину, но не при всех же?

Тем паче, тут такая вонища, что аж в носу свербит. Долго мы еще в замкнутом пространстве с рыжим скунсом куковать будем?

Я оглянулась на парней, оттаскивающих от демона безутешную Айу. Да уж, ей не позавидуешь. Столько сил на погоню за любимым, а он все время либо убегает, либо сознание теряет. Наверное, пора количество усилий заменять качеством, а то Ддвар копыта откинет.

И все же самым удивительным зрелищем оказались поклоны.

– Ох, а что с пушистиками?

Все мои «мячики» сидели на краешке очень высокого шкафчика в ладонь глубиной. И если бы просто сидели! Поклоны асинхронно раскачивались и едва слышно мурлыкали. Может, это Айин запах из зверушек токсикоманов сделал? Да вряд ли. Помню же, как зеленый шарик, вдохнув «аромата», отключится. Так в чем дело?

– Если я прав... – неожиданно проявил адекватность крокодил, поднимаясь с дивана. – Если только я прав, и поклоны питаются эмоциями донора... – Ураг подошел к шкафу и заинтересованно воззрился на пушистиков. – А это так... почти наверняка. Так вот, Епть – донор. Если предположить, что за короткий промежуток времени она испытала очень яркие и разнообразные эмоции... Думаю, поклоны не успели переварить их и сейчас находятся в некотором подобии транса.

– Им плохо? – переспросила взволнованно.

Неожиданная полезность психолога сейчас почти не

удивляла. Не до того.

– Скорее, слишком хорошо, – успокоил он. – Ох. это так интересно!

Так поклоны... эм... они же пьяные! – наконец дошло. – И как с ними теперь быть? А вдруг упадут и расшибутся? Им всего-то пара дней отроду.

– Торадин. – растерянно и жалобно протянула, тронув мужчину за локоть. – Их нужно оттуда снять. Не дай Бог, ушибутся...

В подтверждение моих опасений Перламутрик протяжно свистнул, покачнулся, надулся, как жаба, и... Не открывая глаз, полетел вниз! Будь лагортианин чуть нерасторопнее, поклон упал бы, но капитан поймал все так же блаженно мурлыкающего малыша и протянул мне.

– Одну секундочку, – я опустилась на колени и приложила ладонь к полу. Может, на этот раз корабль откликнется?

Повезло. «Капля» не стала вредничать, как с одеждой, и поднялась я уже с большой корзиной в руках.

– Клади его сюда, – сказала, снимая плетеную крышку. Уложив пьянючего в дымину перламутрика на застеленное мягкой тканью дно, Торадин забрал у меня корзинку и улыбнулся.

– Остальных сюда же?

– Если не трудно, – кивнула, тая под взглядом мерцающих нечеловеческих глаз.

За спиной капитана раскрылись алые крылья. Удивительная деталь: когда Торадин развернулся и взлетел, я заметила, что крылья начинаются в паре сантиметров от спины. То есть, они сами по себе, а остальное тело само по себе? Любопытно.

И, кстати, почему, превратившись обратно в себя самого, капитан появился одетым? Причем именно в те шмотки, которые мы с пушистиками «придумали» ему накануне. По логике, одежда должна была порваться, но и борцовка, и штаны целы, да и вообще...

Представив себе, в каком виде капитан должен был... Ну их, превращения, следующие логике! К щекам прилила кровь.

Пока не буду об этом думать, а там как-нибудь само выяснится...

Пока я краснела от вывертов собственного воображения. Торадин аккуратно сложил алкашей-малодневок в корзинку и, приземлившись, поставил ее на стол. А уж когда забрал у пунцовой меня крышку и прикрыл пушистиков, я окончательно убедилась, что полюбить козла мне уже не светит. В моем случае любовь оказалась не только добра, но и щедра до нереальности.

– С этим все, – обнимая за плечи, подытожил лагортианин. – Сейчас Лишуг проводит сестру в ее каюту. Айа, надеюсь, ты в состоянии как следует вымыться?

– Но я, – девушка оглянулась на «почившего с миром» рогатого возлюбленного. – Как я его с Епть оставлю? Вдруг она...

– Да ешкин кот! – в сердцах взвыла я, хватаясь за голову. – Сколько раз повторять? Мне твой демон на фиг не сдался! А если ты не отмоешься, он и тебе не нужен будет!

– Почему это? – обиженно надулась лагортианка.

– Потому! От такой вони он либо в открытый космос сиганет, либо просто задохнется. Нужен тебе его труп?

Рыжая понурилась:

– А ты точно не будешь его больше соблазнять?

– Больше? – вскинул бровь Торадин.

– Эм... А когда это я его соблазняла? – вытаращилась на рыжую в полнейшем изумлении.

– А в ванной кто на Ддвара набросится? – подбоченилась та. – Еще рога...

– Да сама ты рога! В ванную его никто не звал! Сам приперся, сам поскользнулся и на меня упал! Умывальник расколотил своими отростками, между прочим!

–Но...

– Иди в баню! – отрезали мы хором с капитаном.

Правда, он сказал: «Иди мыться», но ведь суть одна.

– Я бы пошла, – обиженно буркнула девушка. – Только как? Дверь появилась мгновенно. Причем приглашающе.

открытая настежь. Лишуг, не рискуя испытывать наше терпение, утянул родственницу в коридор.

У меня даже слезы от облегчения навернулись:

– Обожаю этот корабль.

– И я... – в унисон мне поддакнул Торадин.

Словно ответ «Капли», по каюте пронесся свежий ветерок, уносящий набившую оскомину вонь.

– Вот и прекрасно. Лайен. Ураг! Штурмовика в стацкамеру. Док. проследи за настройками. И Дорна с собой захватите. Пару часиков без координатора как-нибудь протянем, а ему, -покосился на судорожно дергающего ушами подчиненного в розовый горошек, – подлечиться не помешает.

– Я никуда не пойду, – взвыл целитель. – Анализы нужно сделать как можно быстрее! Нельзя терять время.

– Раз надо – сделаешь. – неохотно кивнул Торадин. – Но сначала позаботься о Ддваре и Дорне. Мы с Катей тебя дождемся.

– А ждать будем в моей комнате. – громко. А после тихо, чтобы остальные не услышали: – Не могу же я в покрывале ходить. Оно постоянно сползает, а сорочка уже совсем того... порвалась.

– Может, не стоит Ддвара лечить, – буркнул мужчина угрюмо. – Чтоб в следующий раз думал, прежде чем одежду на девушках рвать...

– Он случайно, – усмехнулась мрачности. – А вообще – он меня от Айи спасал. Что делать, если не все такие замечательные, как ты? Подумаешь, руки не из того места растут. Не убивать же демона за это. Не злись.

– Я не злюсь. Я ревную, – отчего-то весело отозвался капитан и подхватил меня на руки. – Мы у Кати. Поклонов принесете сами. – Это доку и прочим, в очередной раз выпавшим в осадок подчиненным.

Невозмутимо обогнув «могучую кучку», он вышел в коридор и, как только остались одни, хитро так:

– Если не секрет... я правда замечательный?

Улыбнулась. Провела пальцем по сиреневым чешуйкам на скуле.

– Ты – мое небо, – сказала просто.

– Нет, малышка. – целуя в макушку. – Это ты – мое небо.

– А на шее колец нету больше. Заметил? – Смутившись, попыталась перевести тему и ляпнула первое, что пришло в голову. Благо, взгляд как раз упал на покрытое мягкими чешуйками горло. – Так даже лучше.

– Как нет? – чересчур удивленно выдохнул Торадин и даже остановился на пару секунд.

– Вот так. – едва лагортианин продолжил путь, пожала плечами. – У тебя теперь вместо них офигительно красивый узор из черных и фиолетовых чешуек.

Пальцы сами потянулись к предмету беседы, и я ласково провела подушечками по замысловатому и действительно завораживающе красивому черно-фиолетовому рисунку. Торадин приглушенно застонал и прижал теснее.

– Тебе неприятно? – мгновенно отдернула ладонь.

– Совсем наоборот, – хрипло отозвался он, – даже слишком приятно...

От вибрирующих ноток в его голосе и едва заметной дрожи сильных рук стало горячо и сладко. Вот оно, значит, как... Я, может, с практикой и не знакома, но телевизор смотрю и книжки читаю.

– А так? – прошептала почти неслышно от осознания собственной наглости и прижалась губами к горлу своего счастья.

Дальше как-то само собой получилось...

Губы медленно скользнули по волнующе мягким, чуть шершавым чешуйкам и теплой гладкой коже. Переместились на подбородок... И мы почему-то уже не идем, а стоим у стены в коридоре.

Лагортианин, застывший каменной статуей, дышит часто и тяжело, а я глажу его плечи, целуя, куда могу дотянуться и... растекаюсь от горячего удовольствия. Как удивительно приятно прикасаться к тому, кого любишь!

Ощущение, будто мерцающий звездный свет обволакивает, растекаясь по коже... Впитывается, собираясь в животе, щекочет губы и кончики пальцев...

– Торадин... – выдохнула, сглотнув, и лишь титаническим усилием волн прекратила это безобразие. Самое сказочное безобразие, какого и представить себе не могла никогда.

– Да, любимая? – с трудом отозвался он и осторожно провел широкими ладонями вдоль моих дрожащих рук.

– Повтори! – едва не задохнувшись от нахлынувших эмоций, пошатнулась.

– Что повторить? – удержав, простонал хрипло.

– Ты сказал «любимая»?

Чуть наклонив голову, лагортианин ласково улыбнулся, правильно оценив жадный вопрошающий взгляд:

– Катя, ты самая любимая во всех галактиках и мирах, -обхватив талию и поднимая до уровня своего лица. – Любимая... у меня нет таких слов, чтобы сказать об этом...

– Тогда. – увидев в мерцающих зеленых глазах много больше, чем хотела. – Просто поцелуй меня, и ну их... слова эти.

Когда, спустя Бог знает сколько минут, мы все-таки добрались до комнаты, я все еще дрожала от обжигающе-плавного огня того прикосновения и все думала, что же будет потом, если от одного поцелуя дар речи пропал напрочь?

А вообще Торадину нужно памятник ставить за то, что сумел сдержаться и не зайти дальше. Я бы уже не сопротивлялась, но потом было бы стыдно. Коридор-то общий и... Неприлично совсем. А если бы кто увидел? И все равно, двери собственной спальни манили так... Ох... Если бы не озабоченный анализами док!

– О чем так тяжко вздыхаешь? – С улыбкой поинтересовался капитан, опуская меня на диван в малой гостиной.

– Если скажу, сгорю от стыда. – буркнула под нос, краснея и безуспешно пытаясь отвести взгляд от вожделенной двери.

Но он расслышал и даже взгляд заметил. Сглотнул. Опустился на колени и взял за руки:

– Катя...

– Я в душ, – вскочила, опасаясь окончательно опозориться, если он сейчас чего-нибудь спросит, а я вместо ответа кинусь ему на шею. Нет уж!

Угу... Для того, чтоб вскочить ума хватило, а вот чтоб вспомнить во что одета, вернее, раздета. – уже нет. Покрываю, держащееся на одном честном слове и корявом узле на плече, осталось лежать на диване, а я... окаменела, завороженно рассматривая расширенные зрачки мужчины и выступившие на его лбу крохотные бисеринки пота.

Но тут в соседней комнате раздались голоса и я. пискнув, сиганула через диванную спинку. Уже дошло, чего Торадина так переклинило. От сорочки-то одно название осталось, а когда покрывало упало, стала видна грудь. Причем, полностью видна... Вся.