Текст книги "Небо в подарок (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Комнату мне разгромили, поспать не дали, поесть не дали, претензий каких-то идиотских понавешали, теперь вон на единственного, кто в гости как положено, с гостинцами, пришёл, капитан зубы скалит?! Да что там зубы! Клыки уже!
Вздохнув поглубже, отцепилась от спасительной спины своего героя и решительно выступила вперёд:
– Да что ж это такое! Ты чего рычишь, как советский пылесос? Дыма понапускал и...
Пожалуй, стоило высказываться чуть менее решительно, а выступать чуть более осмотрительно... Наступив в тумане на многострадальную сковородку, я нелепо взмахнула руками, пытаясь удержать ускользнувшее равновесие и упала прямо Торадину в когтистые объятья.
Меня стиснули, сжали, подняли до уровня уже совсем нечеловеческого лица и...
– Вот теперь, ты меня спас, – пропищала. А как не пищать, когда рёбра похрустывают от усиленного стискивания?
– И-и-и-и? – буквально прошипел Торадини, склоняясь ещё ниже и прищуривая удивительные густо-зелёные глазищи с алыми крапинками.
– Ну... Спасибо.
– И всё?
Надо же как-то обстановку разрядить было? Вот я и... Чмокнула капитана в чещуйчатую щёку. Правда, слегка не попала. То ли головокружение сыграло свою роль, то ли сам капитан дёрнулся... В общем попала не в бровь а в глаз. То есть не в щёку, а прямо в длиннющий нижний клык, выступающий из-под нижней губы.
На мгновение капитан замер, уставился на меня, будто я что-то невероятное сотворила, и прижал к себе ещё ближе. Только "ближе" было уже не куда. Лишившись последних остатков воздуха, организм взял самоотвод и упал в обморок.
Если честно, не упал, а обвис в руках капитана безжизненно тушкой. А если совсем-совсем честно, то до обморока всё-таки чуть-чуть не дотянул. Но он очень старался, поэтому я решила подыграть организму и сделала вид, что меня тут нет. Видимо, получилось натурально, потому как капитан проникся:
– Катя? – хрипло-удивлённое, и тут же испуганное: – Катя?! О нет...
Меня уже куда бережнее прижали к груди и:
– Что я наделал...
– Пока ничего особенного, – в дрожащем голосе откуда-то сбоку я опознала крокодила, который, кажется Ураг, – но если не успокоитесь...
– А может, всё таки безопаснее Каюк, пока она без сознания, в анабиоз погрузить, а? – внёс свои десять копеек ДДвар. – На планете разморозим и...
Чего?! За что?! Вот сволочи! Чуть не убили, а теперь меня в гроб на сохранение! Ну уж нет! Собственно, ничего сделать, чтобы помешать коварным планам пришельцев, я не могла. Хотя... Кто тут главный? Вот-вот...
Слава Богу, когда я имитировала обморок, Торадин перехватил меня поудобнее. И, что вдвойне порадовало, не через плечо перекинул, а взял на руки как полагается. Так что теперь я жалобно застонала, открыла глазки и... обвила шею начальства ручками.
– Ой, а мне казалось у тебя глаза зелёные были? – Сама не знаю почему спросила. Совсем ведь другое сказать собиралась. Но и вправду: – А теперь алые почти.
Торадин втянул воздух сквозь зубы, сглотнул и состряпал на лице непроницаемое выражение холодного равнодушия.
– Лишуг, позаботься, – отчеканил равнодушно, передавая меня на руки ангелу-хранителю.
Парень принял эстафету стоически невозмутимо, но, едва капитан отвернулся и пошёл на выход, подмигнул и шёпотом спросил:
– Ты как? Сильно испугалась?
– Да не испугалась, – так же шёпотом. – Просто он меня так стиснул, что дышать нечем стало. А что, надо было пугаться? Торадин совсем не страшный, во...
И осеклась, когда капитан резко обернулся и посмотрел на меня та-а-а-аким странным взглядом... Он что, слышит нас? Лишуг, правда, наблюдения не заметил и сказал, озабоченно покачав головой:
– Знаешь, в такой ситуации нужно бежа...
Не договорил. Капитан стремительно пересёк комнату, молча отобрал меня у окаменевшего от удивления парня и вынес в коридор.
– Правда, не испугалась? – едва слышно спросил, глядя прямо перед собой.
– Разве только совсем чуть-чуть, – пожала плечами, – Думала, ругать лишуга за вино будешь, а мы его даже не пили.
Капитан непонятно почему сжал меня чуть крепче, глубоко вздохнул и почти нормальным голосом выдал:
– Уверена, что собираешься есть вот это?
Какое-то время я тупо не понимала о чём он, а потом перевела взгляд вниз. Нда.... Уже не уверена. На полу красно-жёлто-зелёно-синяя каша из раздавленных фруктов, вина и остатков тортика.
– Вот... Ёпть, – несчастным голосом констатировала, – опять голодной весь день прохожу...
– Стоять сможешь? – тихо спросил капитан, после короткой паузы.
– Наверное, – кивнула, – если недолго и у стеночки.
– Тогда я быстро, – сгружая около двери, известил мужчина и вышел из каюты.
А я осталась послушно ждать возвращения начальства. Ага, целых десять секунд выстояла, пока не увидела в дальнем углу каким-то чудом уцелевшие цветочки. Хоть и рассыпанные по полу, они кажется, ещё вполне могли снова стать букетом. Особенно если в вазу с водой поставить.
А что? Воды в ванной хоть залейся, а на вазу моих сил и воображения должно хватить. И поставить можно пока в ванной. Там есть шанс, что никто не раздавит и не уничтожит подарок. А если поторопиться, успею до возвращения Торадина не только цветы в порядок привести, но и себя. Надоело уже в грязной ночнушке при всех выхаживать.
Воровато выглянув в коридор, я торопливо метнулась к цветочкам. Поскользнулась на разноцветной каше и шмякнулась на коленки. Вот точно, каюк ёпть! Ещё и порезанной с вечера ладошкой прямо в чачу! Больно, между прочим. Хорошо хоть не лицом...
Утерев тыльной стороной руки выступившие на глазах слёзы, собиралась уже встать, когда...
– А-а-а-а-а!!! – Заполошный визг ударил по ушам, я вскинула голову и ошалело уставилась на голосящего в дверном проёме доктора. – А-а-а-а-а!!!
– И чего так кричать? Ну беспорядок, так я не виновата, что тут все местные уже отметились, – Зло хлопнула по каше рукой и поднялась на ноги, – Лучше бы поесть принесли, а то морите голодом...
На визг целителя из спальни вышел Лишуг и озадаченно уставился на меня:
– Чего это он? – спросил.
– А я знаю? – Возмутилась и, добравшись-таки до цветочков, аккуратно сгребла все, пока толстячок сползал по косяку на пол и, тыча в сторону парня ручонкой, невнятно хрипел. – Лишуг, я в душ, а ты, будь другом, прибери в спальне, раз уж я всё равно босиком. Сможешь?
– Сможет, – раздалось злое Торадина, – Я прослежу.
Я обернулась практически в дверях спальни. Капитан, уже совсем не крылатый и почти не клыкастый мрачно смотрел на окончательно сбрендившего врача. Толстяк разлёгся на полу и хрипел, переводя офигевший взгляд с Лишуга на Капитана и обратно. Псих!
– Спасибо, – вежливо поблагодарила капитана, хмыкнула, – Только не дымись опять, – и гордо удалилась в ванную.
Пусть сами со своим доктором разбираются. Мне бы до ванны доползти и не брякнуться на глазах у Ддвара, Урага, Дорна и Айи, оккупировавших мою спальню. Тихушники, блин...
Стараясь ни на кого не смотреть, я прошлёпала к неприметной дверце и с грохотом захлопнула её за собой. Едва не выронив цветы, привалилась спиной к косяку и тихонько застонала. Тяжела жизнь твоя, донор на инопланетном корабле. В дурдоме, оно, наверное, попроще и поспокойнее будет.
Часть 9. Невразумическая
– И что означает эта истерика? – глядя на распластавшегося у ног целителя, пугающе спокойно поинтересовался капитан. – Вот от тебя подобного безобразия точно не ожидал.
– Я... Каюк... Ты... – Док какое-то время нервно перебирал пальцами в воздухе, подбирая слова. Подобрал-таки. – Она тебя съела! А до этого его! – выдал целитель, обвиняюще ткнув пальцем в озадаченного Лишуга.
– Кого? – уточнил Торадин обманчиво мягко.
– Его, – снова указав на главного механика, повторил доктор и утвердительно кивнул самому себе. – Я точно знаю, – добавил, оценив иронию на лице начальства.
– Если я тебя правильно понял, Катя съела Лишуга?
– Именно, – подтвердил толстячок, принимая сидячее положение. – А еще Ддвара, Дорна и тебя, то есть вас.
– Та-а-ак... – Торадин несколько раз глубоко вздохнул и повернулся к выглядывающим из-за окровавленного косяка сотрудникам. – А что ж только четверых – то? Вон, еще Уpaг есть, Лайен, Айя... Кстати...
Оборвав себя на полуслове, капитан задумался. Потом, прищурившись, обвел взглядом присутствующих членов экипажа.
– А скажите-ка мне...
– Я сам видел, как она Лишуга ела! – выпалил Дорн, не выдержав напряжения. – Своими глазами!
– Замечательно... Еще кто-то это видел? – почти ласково вопросил Кэп.
– Я видел, – признался Ддвар, – Лишуга.
– Меня? – Светловолосый лагортианин медленно закипал.
– Почему меня все видели, да еще в таком неоднозначном качестве, как еда, а я никого не видел?!
– А где ты был? – накинулся на механика Дорн. – Мы тебя пытались вызвать по транслятору – и ничего! А ко всему, маячок показывал, что транслятор здесь, в этой каюте!
– Меня Лайен вызвал. Я ра-бо-тал. А транслятор у Кати обронил, видимо, – едва не срываясь на шипение отозвался механик. – По-твоему, это основание устраивать бедлам и утверждать, что меня съели?
–Но я...– Координатор потоков растерянно дернул левым ухом и судорожно стиснул дезинтегратор. Гибкие прутья прибора зловеще зашипели, окрашиваясь на кончиках бронзовым. – Я же видел!
– Что? Что ты видел?! – взвыл парень.
– Мне тоже очень хотелось бы это узнать, – негромко напомнил о своем присутствии капитан. – Вы даже не представляете себе насколько.
– Эм... – Дорн попятился, глядя на алую дымку, стелющуюся по полу, – Кэп, я... Тут все так жутко было! Кошмар какой-то... И Епть вся в крови... ела.
– Почему ты решил, что ела она именно меня? У нее в зубах была нога? Или рука? Может, она, чавкая и рыча, грызла голову?!
–Нет, но...
– Да рыбу я ела, рыбу!
Присутствующие вздрогнули и уставились на появившуюся в дверях девушку. Каюк, прислонившись спиной к косяку, мрачно осмотрела собрание «жильцов ТСЖ» и, бросив недобрый взгляд исподлобья, вернулась в спальню.
В следующее мгновение на месте раскуроченного проема появилась дверь. Закрытая.
Помылась я быстро. Хотелось расслабиться, но, помня о куче народу в спальне и коридоре, как-то не до того было. Нервы сдавали, видимо. Пристроив цветы в самую простую прозрачную вазу, выклянчила у Капли одежду.
На фантазии сил не было и потому использовала воспоминание о той, выданной в момент первого пробуждения на корабле пришельцев. Правда, когда оделась, поняла: с размером слегка промахнулась. Штаны обтягивали попу и исхудавшие ноги, как вторая кожа, а водолазка с высоким горлом смотрелась как свитер с плеча основательно старшего брата.
Жаль, на переделки сил уже не осталось, и я махнула на приличия рукой. Все же я в своей комнате, а если кому-то что-то не нравится – пошли они нафиг. Сами без приглашения ввалились...
Приоткрыв дверь ванной, осторожно выглянула. Мдя... Ничего не изменилось, а я так рассчитывала на сознательность Лишуга и капитана. Обещали же убраться, пока я моюсь. Эх...
Голоса в соседней комнате привлекли внимание, и я на цыпочках подошла поближе. Могла бы и не напрягаться. Все равно, слышно все было прекрасно, а смотрели аборигены исключительно друг на друга. Я тут вполне могла тунгусские танцы отплясывать – не заметили бы.
Одно плохо – чем дольше я подслушивала, тем яснее понимала: это полный... каюк епть! Даже слов нет. Я съела демона и Лишуга? Угу, вместе с костями и шмотками. Вот я... обжора. Как они вообще могли такое подумать? Откуда такие идеи?
И главное: вот они, жертвы моей ужасающе жестокой личности. Стоят, препираются, но поди ж ты! Обвинители, об угол головами стукнутые, продолжают упираться!
Черт знает что! Уже едва сдерживая слезы обиды, я сжала кулаки. За что? Вот, почему такая несправедливость?
Когда на язвительные, но логичные реплики ангела-хранителя Дорн снова начал рассказывать, какая я страшная, не выдержала:
– Да рыбу я ела, рыбу! – Вставила свои пять копеек, и нырнула в спальню.
Сейчас либо разревусь, либо раскричусь.
Ни то, ни другое делать при свидетелях не улыбалось и я, всхлипнув, прижалась лбом к стене. «Капелька», милая... пожалуйста, спрячь меня от этих... Хоть ненадолго!
Корабль оказался куда милосерднее своих обитателей. Боковым зрением заметила возникшую дверь, без намека на ручку или замок. Эдакая монолитная перегородка, которую нельзя открыть.
Спасибо! Спасибо, тебе «Капелька»...
Благодарность к чудесному кораблю перекрыла даже обиду и злость. Ласково поглаживая шероховатую стену, я запрокинула голову, сглатывая слезы. Небо на потолке завораживало невероятной глубиной даже в такой момент, и улыбка сама собой скользнула на лицо.
Чего я нюни распустила? Никто не говорил, что будет легко. Тем более, и Лишуг, и капитан в бредни остальных, похоже, не поверили. Хотя... Ведь это же их я «ела»? С другой стороны, Ддвар, которого я тоже, по словам пришельцев, употребила за милую душу, признавать абсурдность обвинений не собирался.
Это даже не каюк. И не епть. Это – полный каюк епть! Идиотская ситуация...
Когда до меня доперла степень кретинизма всего действа, начала похихикивать. Вот уж точно: смех сквозь слезы. Вроде и обидно и... слишком смешно, чтобы всерьез злиться на этих придурков.
Очистив кусочек пола от перьев и грязи, стянула носки и уселась, обхватив колени руками. Извини, кораблик. Мы тут знатно насвинячили. Придется заново приводить помещение в божеский вид.
Уборка и «мебелизация» комнаты пошла на удивление легко. То ли опыт сказывался, то ли звездолету самому приятней было, когда каюты выглядят прилично, но уже через пятнадцать минут теплый золотистый свет заливал обновленную спальню. Хотя, какую уж спальню...
Учитывая обстоятельства и бубнеж с той стороны стены, возвращение кровати на законное место отложила на потом. Вот океан за окном оставила, только лунную дорожку сменило утреннее солнце, искрами рассыпанное по лазури волн. Добавила светлый ковер и несколько удобных диванов, а в центре низкий овальный столик. И все. Шкафы, тумбочки и прочие излишества пока были ни к чему.
Погладив теплый, чуть пружинящий пол рядом собой, мысленно поблагодарила корабль. Фиг знает, может это и идиотизм, но хотелось верить в одушевленность «Капли».
Просто потому, что она не бросила, ни в чем не обвиняла и была рядом.
Уже улыбаясь, я поднялась и прошлепала в ванную за цветами. Водрузив на столик букет густо-синих лилий, со смаком потянулась. Аромат цветов, сладковато-горький и томный, смешался со свежестью океанского бриза. Все же мне повезло. Пусть даже у местных в голове винегрет, Небо того стоит.
В дверь стучали уже минуты две. Пока еще достаточно деликатно, но настойчиво. Натянув снежно-белые носочки, пошла открывать. Пока не начали ногами долбить. С них, пожалуй, станется...
К тому моменту, когда тихий, едва заметно дрожащий голос Кати прервал лепетание Ддвара, Торадин пребывал в состоянии тихой ярости. Даже не так. Ярости в капитане было куда больше, чем собственно капитана.
Неловко забинтованная ладошка Кати не ускользнула от его внимания с самого начала. Судя по всему, землянка поранилась, а подчиненные, вместо того, чтобы оказать ей помощь, накинулись на нее же.
И хоть бы повод приличный выдумали! Обвинение хрупкой девушки в том, что она убила и съела добрую половину наличествующего экипажа «Капли», включая штурмовика с многолетним опытом и его самого...
Желание разорвать в клочья обидчиков голубоглазой девчонки сдерживать удавалось с большим трудом. Лишь из-за усилий, брошенных капитаном на подавление агрессии, говорил в основном Лишуг.
Механик оказался шустрым... Жгучая зависть к успевшему чересчур близко познакомиться с Катей сотруднику, смешивалась с благодарностью ему же за поддержку землянки.
– Рыбу я ела, рыбу...
Обернувшись на голос, Торадин замер.
Бледная кожа. Влажные волосы на плечах, совсем потерявшихся в несуразно большой кофте. Пронзительная усталость в темно-голубых глазах. Досадливо прикушенная нижняя губа и пронзительно-острая беспомощность сжатых в кулаки тонких пальцев.
– Катя! – Лишуг бросился к перекрывшей вход в комнату перегородке, а капитан молча закрыл глаза.
Члены команды и представить себе не могли, насколько близки к преждевременной гибели были в тот момент.
Желание уничтожить обидчиков этого нежного и беззащитного существа стало почти непреодолимым. Уже не желанием -необходимостью, единственно важным действием.
Когти стиснутых пальцев пропороли кожу ладоней. Темная кровь медленно и вязко пульсировала в венах, болезненно давила на глаза, капала на пол. Торадин не мог позволить себе слабости.
Если сейчас поддастся болезни, Катя, даже если выживет, останется один на один с идиотами, готовыми обвинить ее в чем угодно.
Судя по всему, Лишуга рядом с ней тоже не будет. Его попытки защитить девушку, хоть и вызывали уважение, но именно они и делали механика первой жертвой...
–Тихо, – негромкий приказ начальства отвлек внимание присутствующих от двери, а когда экипаж перевел взгляды на капитана... Их слаженный стон утонул в алом мареве, скрывшем уже весь пол и часть стен.
– Док, у тебя осталось сыворотка? – Торадин едва шевелил губами. Любое движение могло ослабить концентрацию и привести к трагедии.
– Н-н-нет, – почти беззвучный ответ. – Лишь синтетическая, но она...
– Плохо...
Да уж! Все подумали одно и то же, но в разных
выражениях. Происходящее сейчас было уже не плохо – безнадежно. И счет шел на секунды. Народ застыл, прощаясь с жизнью и жадно отсчитывая ее последние мгновения.
Синтетическая сыворотка могла долгие годы «предотвращать» то состояние, в котором сейчас Кэп находился, но и ее ввести времени не было.
И все же...
Психология – наука хитрая. Ураг бочком сдвинулся ближе к двери без ручки. Если он не ошибся... Если бы только не ошибся! Осторожно, чтобы громким звуком не разрушить хлипкий контроль над трансформацией, которую Торадин еще как-то умудрялся сдерживать, психолог постучал в дверь.
Землянка каким-то образом положительно действовала на капитана. И не только ее кровь, но и она сама тоже. Когда Епть въехала в спальню, уцепившись за крыло лагортианина, не только Док, но и все прочие попрощались с девушкой. Со своими жизнями, впрочем тоже.
Крылья – второй уровень трансформации, а вот дымка алого оттенка уже третий. И тем не менее все остались живы. До сих пор...
Минута шла за минутой, а Катя все не открывала. Ураг стучал и с нарастающим ужасом наблюдал, как кровавый пот выступил на лбу Торадина... Как чешуя покрыла его лицо... Как...
Дверь бесшумно отворилась. Землянка, показавшаяся в проеме, хмыкнула:
– Вот блин. Опять дымится! Нельзя уже на пятнадцать
минут оставить.
– Беги! – одними губами проговорил Лишуг, делая осторожное движение в сторону выхода в общий коридор.
Девушка пожала плечами и... медленно пересекла комнату. Бежать она явно не собиралась. Напротив подошла вплотную к Торадину и взяла того за руку чуть ниже локтя.
Дорн, зажав руками рот, сполз на пол и, похоже, потерял сознание где-то там, в глубине алого марева. А Каюк Епть мягко погладила уже почти монстра по плечу.
– Опять напортачил, – улыбнулась девушка, бесстрашно глядя в распахнувшего глаза капитана. – Надымил, поранился... Совесть есть?
– Ка-а-а-атя... – Трансформировавшиеся голосовые связки выдали полухрип-полурык, а землянка лишь шире улыбнулась.
– Знаешь, тебе очень идет чешуя. Красиво так, – выдала полнейшую глупость Епть, но Торадин вместо того чтобы окончательно превратиться и разорвать осмелившееся прикоснуться существо в клочья, пристально и жадно вглядывался в запрокинутое к нему лицо. – Пойдем, я тебе руки забинтую.
Девушка потянула Кэпа за собой, и тот... вопреки логике, вопреки всему, что было известно о болезни, вопреки... Лагортианин покорно пошел за Каюк!
– А говорили, зачем обувь, – уже на пороге спальни брезгливо стащив испачканный фруктово-винной, кашицей носок с маленькой ступни, поморщилась Епть, не выпуская руки Торадина. – Тут резиновые сапоги и то к месту пришлись бы.
И разорвала касание, присев на корточки! Капитан едва слышно зарычал, а сам Уpaг вознес прощальную молитву матери-прародительнице. Но тут землянка ухватила мужчину за ногу...
– На чистый ковер в грязном не пущу, – возвестила она мрачно и потянула носок со ступни капитана. – Не дергайся, у тебя руки в крови. Грязь может в ранки попасть...
И принялась снимать с Торадина носки! Тот впился ошарашенным взглядом стремительно меняющих цвет с мутновато-красного на привычно-зеленый глаз в макушку напряженно сопящей девушки. Когда та сняла и отбросила носки за спину, мужчина все еще смотрел, опасаясь лишний раз вздохнуть.
Открыв дверь, офигела. Нет, ну сколько можно? Подумаешь, заперлась на пару минут. В конце концов, могу я побыть одна? А этот... капитан... опять злится.
Грязи на полу было не видно, но лишь потому, что комнату почти до колена заволокло красным дымом. Пришельцы стояли с каменными лицами и тупо пялились на дымящееся и очешуевшее начальство. Торадин... Ну вот! И этот где-то порезался!
Кровь большими темными каплями часто падала с рук мужчины в туман.
Ну не кретины ли? Человек кровью истекает, а они пялятся. Целитель вон, вообще, белее полотна. Не, у него точняк гемофобия. Удивительно, как такого в медицину пропустили.
Даже мой герой ничего не предпринимал, чтобы помочь капитану. Успокоить как-то что ли. Или хотя бы перебинтовать.
Тяжело вздохнув, приложила руку к дверному косяку и представила на столике в спальне бинты. Хорошо бы перекись, но неизвестно, как она подействует на инопланетянина.
Уже открыв рот, чтобы окликнуть Торадина, поняла: бесполезняк. Ему явно было очень плохо. На лбу и висках красноватые капельки – видимо, у пришельцев так пот выглядит.
Наверное, довели-таки придурки начальника до рецидива. Ведь только-только в себя пришел! Не спамши, не жрамши...
Сразу ко мне притопал, проверить как устроилась, а они... Сволочи, блин!
С сомнением посмотрела на туман, надежно скрывающий грязищу. Не навернуться бы опять. Да делать нечего, придется идти. Умурзыкаюсь, конечно, а что остается?
Стараясь не обращать внимания на неприятно чавкающую гадость под ногами, кое-как дотопала до измученного Торадина и утащила его к себе. Правда, уже в дверях вспомнила про светлый ковер и пожалела своих и Капли трудов. Пришлось разуваться самой и разувать капитана. Хотя, вернее будет раздеваться и раздевать. Носки не тапки, не так ли?
Нет, можно было просто попросить снять грязные носки, но побоялась, что в таком состоянии мужику еще хуже от наклонов-приседаний станет. Самое поганое – остальные молча и неподвижно пялились на нас, будто я сейчас лагортианину ногу отгрызу. Все еще убеждены в моей кровожадности? Гады.
Усадив капитана на диван, крикнула через плечо:
– Долго там куковать собираетесь? Идите сюда, только разувайтесь. И дверь за собой закройте, чтоб дыма не напускать.
– Эм... – застрял на полпути Лишуг. – Разуваться?
– В смысле: грязные носки оставлять за дверью, отозвалась и вспомнила: – Солнце, а у тебя чего-нибудь съестного не осталось? Я опять голодная, да и Торадину не помешало бы поесть. Он же едва от приступа оклемался. Ну и гости сейчас набьются, опять же.
Знаю, что наглость и хамство так напрягать ангела-хранителя, а как иначе? В желудке революция, начальство вон – еле дышит. Толпа полоумных на подходе. А у меня ни чая, ни какавы, ни печенья с вареньем.
Парень задумчиво хмыкнул, нахмурился и, кивнув самому себе, вместо ответа развернулся на сто восемьдесят градусов:
– Айа, сестренка, сбегай в кают-компанию и принеси обед на всех. И Ддвара с собой захвати, пусть поможет.
Так рыжая – сестра моего героя? Это вот та, которая грудью демону кислород перекрывала – родственница ангела-хранителя? И он ее с в паре с рогатым отправляет на кухню! Интересно, демон к этому как относится? Ой, мамочки...
Отчаявшись справиться со смехом и хрюкая от проглоченного хихиканья, уткнулась лбом капитанское плечо. Торадин, сидевший до того неподвижно, аки скала, вздрогнул и осторожно погладил по спине.
– Катя, тебе... плохо? Ты плачешь, – хриплый голос был полон неподдельной тревоги, и я замотала головой.
Господи, лишь бы не заржать вслух. Или Лишуга обижу, или рыжую подставлю. Может, братец не в курсе насчет поползновений родственницы? Воображение, как назло, подкинуло дополнительный повод для смеха: представила, как весь такой большой, мускулистый, рогатый демон пятится, прикрываясь тарелкой, от гибкой девицы.
Успокаивая капитана, положила ладонь ему на грудь. Говорить сил не было, а он явно беспокоился. Все-таки хороший. Еле живой, но за чужачку переживает. Ага, а я ухохатываюсь вместо того, чтоб ему руки перевязать.
Чем так порезался-то? Вроде, я все осколки с пола убрала, да и не похоже, что падал – форма чистая. Кстати, о птичках...
– Подожди минутку, – благодарно погладив по груди, поднялась и прошлепала в ванную.
Умывшись, набрала в любезно предоставленную Каплей прозрачную мисочку воды. Выклянчила у корабля две пары пушистых носок и, сунув их подмышку, вернулась в комнату.
Капитан напряженно рассматривал цветы в центре стола Лишуг нервно косился на начальство, присев на соседний диван. Дорн, Ураг и Док мялись у закрытой уже двери.
– Присаживайтесь, – вежливо кивнула я на свободные места. Они, конечно – свинтусы, но гости как-никак.
Поставив миску с водой на столик, бросила носки на диван и потянула Торадина за руку. Смыв кровь, озадаченно нахмурилась.
Глубокие ранки совсем не походили на порезы от битого стекла. Слишком ровные края, да и... Ощущение, будто капитан тупо сам себя когтями продырявил. Это как же ему должно было быть больно, если до такого дошел? Жуть какая...
Надеюсь, да простит меня Боженька за эгоизм, болезнь не заразная, Хотя, если моя кровь служит основой лекарства, может, это подразумевает иммунитет не у землян вообще, так хоть у меня?
Хотелось бы верил»... Впрочем, ничего другого мне не оставалось, и ни страхов, ни надежд озвучивать я не стала.
До кучи, напряженное внимание аборигенов к каждому моему движению ужасно нервировало. Боятся, что с голодухи откушу капитану руку? Хоть бы сказали чего, а то уже так и тянет оскалиться и зарычать для достоверности навязанного образа.
Завязав бинт красивым бантиком с тыльной стороны ладоши подмигнула Торадину, всю процедуру просидевшему с каменно-прямой спиной.
Казалось, он даже дышал через раз. Причин такой реакции я не понимала, но кто их знает, этих инопланетян? Все одно с наскока не разобраться.
Потому, не забивая голову бесполезными метаниями, вытерла руки остатками бинта. Вылила воду в унитаз, сбагрив окровавленные тряпки вместе с миской покладистой «Капле». Вернувшись, снова поразилась умильно недоверчивому выражению на лицах аборигенов.
Все пятеро с благоговейным ужасом смотрели на белые бинты и корявые бантики на руках капитана. Чертова разность мышления! Может, бантики у них – табу? Да бес их знает, только поздняк метаться – завязала уже.
Состряпав деланно радушную физиономию, я пробралась к дивану. Носки сиротливо лежали на том же месте, где их оставила почти полчаса назад.
– Держи, – протянула те, что побольше, Торадину.
Болеем мы или как? А три «Т» – лучшее лекарство от большинства болезней. Тепло, темнота и тишина даже если не вылечат, пилюлю подсластят точно. Темнота сейчас неуместна, тишина уже давит, но тепло должно сработать на ура.
Надевая творение Капли на слегка озябшие ступни, порадовалась невероятно нежной пушистости придуманных носочков.
Я о такой и не мечтала, если честно. Представляла ангорку, а вышло в сто раз круче. Не знаю уж, каково в этом чуде ходить, но вот сидеть на диване, подобрав под себя ватные от усталости конечности – будет сказочно прекрасно.
Едва не мурлыча от предвкушения, начала зарываться в ямку между спинкой и подлокотником. Не зря же такие широкие и мягкие диваны задумала? Спать хорошо на жестком, а вот отходить от стресса лучше свернувшись клубочком на чем-нибудь мягком и уютном.
Начать-то я начала, но осеклась, заметив очередной приступ невменяемого остолбенения у капитана. Да... Дикий он какой-то. И остальные не лучше. Лишуг, по ходу, ржет в кулак, а остальные тупо пялятся на начальство с довольно объемным комком пушистости в забинтованной когтистой руке. Тфу ты, балда Ивановна! У него же руки в бинтах!
– Извини, – сползая с почти нагретого места на пол, отобрала носки. – Тебе же сейчас надевать самому неудобно. Не подумала.
Господи, какие пришельцы все нервныя-я-я-я! Ну, взяла я капитана за босую пятку... и чего? Один, тот, который с пяткой, попытался выдернуть конечность из моих цепких лапок с хриплым стоном «Ка-а-а-атя». Ага! Щас! От меня еще ни один больной пришелец не уходил. Здоровые-да, а больным сидеть и не рыпаться, пока я добрая.
Второй, который ангел, полюбопытствовал можно ли ему тоже... носки. А чего ж нет-то? Попросила у корабля и всучила герою белый пушистый комок. Еще и с синими помпошками. Так, чисто для прикола.
Ураг пучил глазюки и щелкал зубами, благо этого добра у крокодила целая пасть. Дорн вжался в спинку дивана и попытался сожрать свой веник, с которым так и не расстался. Чистоплотный пришелец, черт возьми. Надо будет как-то все же наладить отношения.
И чистюля, и хакер, и обувку обещал. Правда, его деятельность придется проконтролировать, а то с ботинками, которые он в сети нарыл, я заикой стану... Хм... а кто мешает у звездолета баретки поклянчить? На свежую голову провентилирую этот вопрос, но мужик с метлой в хозяйстве все равно липшим не будет. Псих, конечно, зеленый и лопоухий, но для сельской местности сойдет.
Но переплюнул всех местный врач. Толстячок решил сожрать собственную руку: давится, икает, глаза таращит, стонет чуть слышно, но ест. Видно, моя слава «пожирательницы» покоя не давала. Начал с ногтей, но к тому моменту, когда я, «утеплив» капитана, забралась-таки на свое место, медик дошел до второй фаланги указательного пальца. Не подавился бы, самоед завистливый...
– Пойду-ка я, потороплю сестренку, – подал голос Лишуг, поднимаясь. И озадаченно нахмурился: – Что-то они долго.
– А может, не надо? – жалобно протянула я, примерно догадываясь о вероятных причинах задержки. – Пусть пообщаются, эм... бутербродов побольше настрогают, а?
Ангел-хранитель пожал плечами и уже начал поступательно движение обратно к мягкому сиденью, когда глянул на покрывшегося нежно-розовыми крапинками крокодила. Парень замер в полуприсяде, разглядывая крапчатое чудо, прищурился и вдруг резко выдохнул:
– Эгм... и все же я прогуляюсь. – Негромко: – Помогу... побольше бутербродов «настрогать».
Лишуг вылетел из комнаты, как из пращи, а я пожала плечами и зевнула. Пусть сами разбираются со своими тараканами, а мое дело маленькое.
