Текст книги "Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды"

Автор книги: Любовь Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Но мы напрасно так переживали – да, было трудно физически, да, теоретических знаний в нас впихивали немеряно, но морально-садистских вирт не было. А когда мы точно узнали что их и не будет, то вообще все тяготы переносили как говорили предки «на ура». Полгода пролетели как-то незаметно и наступил день, когда старый дедушка Синоби по укоренившейся привычке сверлил нас с сестрой взглядом и давал напутствие. Обращался он в основном к Аре-Лин, напоминая о том, что она Синоби в большей степени чем Викен, несмотря на расстановку фамилий. Мне же он обронил нечто в духе «ну ничего, выдержал, не опозорился… как ни странно». Мы не принимали его слова близко к сердцу, потому что уже знали: дедушка Синоби это «кнут», а «пряники» это воспитатели, хотя правильнее было бы их назвать «регенерационными пластырями». Именно дедушка Синоби раздавал задания Тукам и выбирал вирты, именно он принимал решения когда, кого и чему обучать и как, не единолично впрочем, но его слово было решающим. Я испытывал к нему весьма смешанные чувства, сестра же была настроена более лояльно – он помог ей с учебными планами Тропезского училища, и фактически благословил на учебу там, а ей это и было нужно. Можно сказать, что она дедушку любила, в отличие от меня, но мне он дедушкой и не был.

Я думал, когда мы окажемся за воротами поместья Синоби – нахлынет радость освободившихся узников помноженная на осознание, что мы сюда больше не вернемся, но отчего-то было грустно. Память услужливо припрятала все тяжелые и горестные эпизоды, оставив лишь чувство общности и семьи. Выйдя за ворота, мы ощутили себя сиротами, а еще предстояла скорая разлука – отлет сестры на Тропез. Вместо радости было грустно до слез, а еще немного страшило будущее, потому что не знали, чего ждать от отца. Но такое наше настроение быстро минуло, развеянное в моем случае гейшей, а у сестры – ее постоянным донжаном. Отец таким образом поощрил ее блестящую сдачу вступительных экзаменов в Тропезское училище, а мама, как и обещала, сделала мне подарок на шестнадцатилетие.

Итак, сестрица благополучно поступила в Тропезское, а я вернулся в университет – взрослая жизнь со всеми ее проблемами еще не наступила, мы получили полтора года отсрочки.

Приехав в очередной раз в общежитие, я получил свою прежнюю квартиру. Разместившись, я, по уже заведенной привычке, осмотрел окрестности – ничего не изменилось, всё как всегда.

Выходя в коридор следующим утром, я на несколько мгновений лишился дара речи и сохранил невозмутимое выражение лица лишь благодаря все тем же Синоби и их тренировкам. Я увидел КарСве… с рыжими кошачьими ушками и хвостом, он поздоровался.

– Приветствую, – ответил я, – а что, сегодня какой-то дневной маскарад?

– Ах… Нет… Это мне Киото-Грин подарила, – ответил он, поймав хлещущий ноги хвост, уши на голове шевелились в такт словам.

– Ага… Хороший подарок, – глубокомысленно заметил я.

– Угу, она же интересуется историей Земли изначальной и ее любимый период – предкризисный, – принялся он рассказывать. – А тогда в масс-медиа был популярен такой образ «Нэко» – человек с кошачьими ушками и хвостом.

– И?

– И нэко-девочки, они, значит, были такие непосредственные и без комплексов, а нэко-мальчики, ну точно как я, – закончил он с сияющей улыбкой, а чтобы у меня не осталось сомнений, добавил, – Она статью-справку по нэко подготовила и распространила… когда дарила ушки и хвост.

Дурдом… Психбольница! А не посольское общежитие.

– Ты и на территории Университета с ними? – «он что, позорится перед студентами-иностранцами»?

– Ага.

С ума сойти. Верней, они тут все уже посходили.

– КарСве, объясни мне, примороженному, почему ты их носишь?

– Ну, во-первых, мне идет… – я состроил скептическую гримасу, – а во-вторых, я надеюсь таким образом дать понять, что она мне дорога, и я с гордостью ношу ее подарок.

Ага, вот теперь все стало на свои места. Киото-Грин желая «укусить» распространила справку и подарила ушки с хвостом, а КарСве изобразил влюбленного, принявшего и носящего подарок. И теперь Киото в дурацком и двойственном положении: ведь этот шевелящийся… идиотизм, – ее идея, плюс все теперь знают, что она проявила к красавчику внимание, вручила дорогой, на заказ сделанный подарок, и тем самым дала ему надежду на дальнейшие отношения.

М-да… Бесятся они тут от безделья. К Синоби бы их всех, враз бы вся дурь выветрилась. Похоже, данная мысль отчетливо отразилась на моем лице, и КарСве заулыбался пуще прежнего… уши загадочно шевелились, хоть он и молчал.

Целью этих полутора лет были три тесно взаимосвязанных дисциплины: политология, государственно-планетарная экономика и межпланетная экономика. Нас, как будущих послов, особенно интересовало взаимное влияние политики на экономику и наоборот. Я, как всегда, погрузился в учебу, но в отличие от прошлых полугодий куда активнее общался со сверстниками. Они сильно изменились за последние полгода, повзрослели, наверное сказались «сборы». Несколько пятидневок на границе терраформирования – хороший способ сплотить семью, и узнать всех поближе, сорвав маски. Большие семьи безопасников предпочитают делать «сборы» с разновозрастными участниками, примерно с десяти до шестнадцати лет, причем для старших это уже вторые «сборы» – они учат младших и несут за них ответственность. Вообще это нешуточное испытание – месяц, да даже полмесяца жизни без благ цивилизации, под постоянной угрозой нападения крысодлаков или укусов марипоз и морторик.

В посольской мега-семье другая тактика: они собирают молодежь от шестнадцати до восемнадцати с разных семей и засылают бедняг, без старших и опытных, дав только предварительный инструктаж. И хоть на них не гонят стаи крысодлаков, да, Шур и такое вытворяют со своими, всё равно цивильной посольской молодежи приходится тяжело. Зато сразу видно: кто лидер и руководитель, а кто деспот, кто размазня, а кто «вещь в себе», кто способен подчиняться и работать в команде, а кто нет.

Как я узнал позже, КарСве отличился на «сборах», заработав себе плюсовые очки – убил крысодлака. Послам, кстати, повезло: обошлось без укусов и нападений, тот крысодлак был единственным, и команда экстерминаторов, всегда вызываемая в таких случаях, никого больше не нашла.

Так что в этот раз, со стороны перворанговых уже не было спеси, которая так задевала остальных – ребята уже поняли, что черная оправа на «душе» – это знак ответственности, а не изначального превосходства.

По вечерам, бывая в компаниях, я быстро выделил одну девушку, она притягивала меня и я не мог понять почему. Худенькая, даже можно сказать тощая, она имела круглое личико, вполне миленькое, но не классически красивое, и рыжие вьющиеся волосы. Всегда была серьезна и тиха, редко улыбалась, но улыбка у нее была очень теплая и заразительная. Походив, побросав взгляды издалека, я перешел в наступление. Несколько вечеров мы просто провели в общей компании, а потом я все же нашел возможность остаться с ней наедине, провожая до квартиры. При прощании я приобнял ее за плечи и поцеловал в щеку, она замерла, и на какое-то мгновение я поверил, что последует ответный поцелуй в губы, но вдруг она оттолкнула меня и зло выпалила

– Как вы надоели все! Хотите только одного! Думаешь, раз ты такой, а я…, – и оборвав себя на полуслове заскочила в квартиру.

Я остался стоять…

Можно триста раз себе повторить, что дело не во мне, что ее кто-то обидел, и она, дура, вместо того чтобы разобраться в себе, сорвала злость на мне, что эта худосочная, и как выяснилось глупая особа не стоит моего внимания… Но… Менее больно от этого не становилось.

Как нас и учили, я пошел сбрасывать стресс в спортзал. Поработав над собой, на следующий день я, как будто ничего не случилось, поздоровался с ней. Она что-то уронила, я поднял и отдал, с улыбкой сказав пару слов, со стороны мы выглядели как приятели. Она хотела встретиться взглядом, но я ей в глаза не смотрел – на тот момент я уже вычеркнул ее из своей жизни.

Эти переживания по поводу первой неудачи, а может быть первой любви, вытеснил турнир по «Лабиринту».[4]4
  «Лабиринт» – игра один на один или команда против команды. Хозяин Лабиринта получает фору во времени и вводит через терминал задачи (минимум вспомогательных опций) и решение-ответ. Преследователь – решает задачи тем самым проходит Лабиринт. Сам Лабиринт является виртуальной реальностью и задачи после их ввода максимально визуализируются, преследователь может оказаться «внутри» задачи. Кажется что у Хозяина намного более выгодное положение чем у Преследователя, но это не так, если Преследователь знает или угадывает алгоритм решения задачи, то решает ее быстрее, чем Хозяин вводил данные. Игра один на один ведется полтора часа для обоих игроков, Преследователь позже стартует и позже заканчивает. В случае когда Преследователь настигает Хозяина или же уложился во время и решил все задачи – победа Преследователя. Не успел решить за полтора часа всё – победа Хозяина.


[Закрыть] Ради него отменили занятия на целую пятидневку – как же, ведь надо найти самого умного среди молодежи послов! Все разговоры были только о предстоящем соревновании, каждый вспоминал и хвастался какое место он занял в младшей и средней группе. Кто-то был лучшим в своей семье до одиннадцати лет, кто-то до шестнадцати, я же на подобные расспросы помалкивал и пожимал плечами улыбаясь, мол, мне хвастать нечем. А я был третьим в средней группе у Синоби, это высокий показатель, учитывая, что в соревновании принимали участие и Синоби-Фроксы и Синоби-Орли – сильные математики, спецы по обслуге и программированию вирт-имитаторов.

К началу соревнования никто не считал, что у меня есть шансы на победу. По жеребьевке первым моим соперником оказался КарСве или как его тогда уже все называли Нэк. Хотя завистники за спиной звали его Нэка, подчеркивая его не мужественность, которая ничуть не отталкивала от него девчонок, а похоже, еще больше привлекала. Я не считал Нэка серьезным противником, но расслабляться не спешил, всегда лучше переоценить соперника, чем недооценить. Золотое правило, как выяснилось.

Опять же по жеребьевке мне выпало быть хозяином лабиринта, а Нэку – преследователем, мы оба оказались довольны своими ролями. В отличие от многих, я люблю быть хозяином и не только потому, что можно запомнить условия и задавать их без усилий, мне нравится играть с преследователем, вести его подсовывать задачи которых он не ждет. И люблю я игру именно один на один, а не командную.

На первый уровень я задавал задания из памяти, естественно все было принято вирт-оболочкой с первого раза. На второй уровень я вводил задания уже более осмысленно и хитро, на тот момент Нэк аккуратно щелкал первые задачи. Заложив почти весь третий, я остановился, чтобы присмотреться к Нэку, он явно завяз на втором. Не спеша доделав третий, так же не торопясь, но и не теряя времени взялся за четвертый… И тут хитрый кот, лишь прикидывавшийся, что задачи ему тяжелы, в момент пощелкал второй уровень и в быстром темпе принялся за третий. Я уже не стал тратить время на наблюдение за ним и принялся выдумывать что-нибудь позаковыристей, это отняло время и Нэк меня нагнал, я захлопнул очередную дверь за двадцать секунд до того, как он вошел, но оно того стоило – на той задаче он завяз по-настоящему. Я перешел на пятый и принялся за шедевральную конструкцию из пространственной геометрии и алгебры, украшенной еще и загадками на логику. Мой конек был в том, что эту конструкцию я помнил на память до каждой запятой и задал ее относительно быстро. Нэк с четвертым уровнем разобрался быстрее, чем я ожидал. Увидев мой сюрприз он не сдержал стона, но тут же принялся вгрызаться и распутывать. Мне пришлось поволноваться – хоть времени и осталось очень мало, у Нэка все же был шанс успеть.

Но чуда не случилось, я победил. Сняв щитки, мы молча раскланялись, как и положено достойным соперникам. И хоть я перешел на категорию выше и играл уже с победителями, а значит, теоретически, мои соперники должны стать серьезнее, но следующие две игры были просто легкой разминкой. В первой – будучи преследователем, я настиг хозяина еще на третьем уровне, а во второй «убил» соперника, воткнув простенькую задачку по физике тел там, где ее не должно было быть. Она отняла слишком много времени и оно истекло, когда преследующий все же перебрался на четвертый уровень.

На этом первый день «Лабиринта» завершился, и те у кого было две победы и больше продолжат игру завтра.

Вечер я, как и положено в таких случаях, провел в спортзале, да так, что спал как младенец, без снов. Утром я ничуть не удивился, встретив в коридоре Нэка, идущего на игру, вот если он и завтра будет участвовать, это будет удивительно. Во второй день было четыре игры и не скажу, что мне было легко – одну, будучи преследователем, я проиграл. В этот день произошел забавный эпизод – жребий свел Нэка и Эскудо-Генделя, который по-прежнему сильно недолюбливал красавчика, но уже не афишировал этого. Перед игрой Эскудо был уверен в победе, но после, сняв щитки, я успел увидеть потерянное лицо перворангового и короткий поклон Нэка, не скрывавшего торжества.

Я прошел в следующий тур, к моему удивлению Нэк тоже. Тренируясь вечером, я быстро почувствовал усталость и пошел спать. Сегодня был только один «медицинский» проигрыш – отстранение из-за перенапряжения, а сколько их будет завтра?

В последний день было пять игр, такой садизм практиковался не просто так: легко быть умным и быстро соображать час-два, а попробуй пять, шесть, семь…

На первой же игре было два «медицинских» проигрыша, это много. Приборы забраковали красного от злости Эскудо-Генделя и тихую девчушку из второранговых – спеклись ребята, каждый по-своему. Первую игру я был преследователем и выиграл относительно легко, вторую опять преследователем и чудом уложился во время, за полминуты до конца. Потом для нас сделали небольшой перерыв перед последним этапом – «Игра победителей». После перерыва я опять был преследователем и, вгрызаясь в четвертый уровень, с тихим отчаянием понимал, что не успею, но как подарок Судьбы – «медицинский отказ» моего соперника. Я дощелкал то, что было и меня признали победителем. Предпоследняя игра – нас осталось четверо, я, Фальк-Шосан, Киото-Грин и… Нэк – главная сенсация этого турнира. Никто не думал, что он зайдет так далеко. Правда выглядел Нэк измочаленным донельзя, не удивлюсь, если его «выбросят» приборы. Моим соперником оказался Фальк-Шосан, он и Киото-Грин были фаворитами, вот будет смешно, если в конце сойдемся я и Нэк. Но такого не случилось, как я и предполагал, Нэка отстранили, и выиграла Киото.

Мне же повезло быть хозяином лабиринта, будь я преследователем – шансов против такого сильного соперника не было бы. На первый же уровень я бросил задачку, что подсунул Нэку на пятом, еле укладываясь по времени задать все условия. Далее я выбрасывал все, что было припасено в кладовых памяти, не рассчитывая взять изящностью и ловушками, а выматывая объемом и сложностью. На пятом я заложил простую как дважды два логическую задачку, ловушка была в том, что после сложных решений мозг не сразу воспримет простое. Так и вышло, несколько драгоценных минут Фальк потерял и я как раз успел доделать шестой, не архисложный уровень, может быть самый простой из всех, но времени у соперника уже не хватило. Я вышел в финал против Киото. Все решал жребий, кто будет хозяином тот и выиграет – мы оба это понимали. Хозяином оказался я. Применив ту же тактику что и к Фальку, я вымотал ее. Она решала чуть медленнее чем он, но зато не попалась в ловушку с простым решением. Все равно – времени не хватило.

Я «Хозяин лабиринта» в посольской мега-семье.

Нет сил, чтобы что-то сказать, не хочется ни шевелиться, ни думать… Ужасно хочется остановить эту круговерть фигур, цифр и формул.

Киото еще более вымучена, чем я и очень расстроена. Я взял ее холодную ладошку в свои, она вскинула на меня глаза

– Я знаю, что проиграл бы, будь я преследователем, – тихо говорю я, глядя ей в лицо, банальное «вы сильный соперник» ее сейчас бы только оскорбило. Она смотрит на меня, ее взгляд теплеет, а на губах появляется еле заметная улыбка. После этого я могу, как и положено, раскланяться с приличествующими случаю фразами.

У турнира по «Лабиринту» было несколько итогов, но главное – блудливая кошка КарСве-Нэк заставил себя уважать. Уже никто не мог бросить за его спиной нечто презрительное, это означало бы отрицание очевидного и в первую очередь унижало оскорбляющего.

Девчонки как с ума посходили: к немалой, но тщательно скрываемой зависти парней, они толпами осаждали Нэка. Тот внаглую этим пользовался, поговаривали, что он даже установил график «ночей» – в какой день и с кем. Я могу понять его: если дают – бери, но девчонок… Любопытство? Мода? Или же их привлекала именно легкость отношений и отсутствие всяческой взаимной ответственности и перспектив?

Причем этот оголтелый фанклуб чуть ли не открыто обвинял Киото-Грин в черствости и лицемерии. Это стало заходить слишком далеко.

Как-то вечером я подкараулил КарСве и, выражаясь поэтически, вырвал из цепких лап очередной кошки, заведя его на минутку к себе.

– Тебе не кажется, что ты перестарался по поводу Киото-Грин? – без предисловий поинтересовался я. Тайна, хранимая мной, позволяла столь фамильярное общение.

Нэк пожал плечами.

– Может быть… Но я уже не властен над этой ситуацией.

– Так обрети эту власть, – жестко произнес я, – это в твоих интересах.

Какое-то время мы мерялись взглядами, я давил не агрессией, а спокойной властностью старшего по рангу. Нэк молча кивнул и вышел к дожидавшейся его девице.

На следующий день все пристально рассматривали его, отмечая, что без ушек и хвоста он стал вполне… обычным. И даже подчеркнутая красота и сияющая улыбка не так бросались в глаза, если при этом на голове не шевелились загадочно ушки.

Через пару дней, когда я возвращался из Университета на монорельсе, моей соседкой оказалась Киото-Грин. Я приветливо поздоровался, но не стал навязывать беседы. Думая о своем, я не сразу заметил, что она хочет что-то сказать, а заметив, дал понять что готов выслушать.

– ВикА, вы тоже считаете, что в отношении КарСве я поступила неправильно?

«Хороший вопрос».

– Я считаю, что вы недооценили противника, который ударил вас вашим же оружием.

– Хороший из него получится дипломат, хитрый, – обронила она.

– Это точно. Если хотя бы часть своих умений он перенесет в плоскость политики, – поддержал я. Мы оба понимающе улыбнулись.

Киото опять помялась и вскинув глаза выпалила

– Так вы не считаете, что я «рыбья кровь», и зазнайка, раз не поддалась его обаянию?

Я немного опешил от столь личного вопроса, мы не были друзьями, но я постарался оправдать доверие, ответив максимально честно.

– Конечно нет. Более того, я был бы очень удивлен, если бы столь серьезная девушка, как вы, вдруг согласилась стать в очередь, заняв свое место в графике.

Она кивнула скорее своим мыслям, чем моему ответу и задумалась. Я посчитал разговор оконченным, но ошибся.

– ВикА, вы не будете строить далеко идущих планов, если мы отужинаем вместе, вдвоем?

– Нет, – осторожно ответил я. Хоть планы конечно же хотелось строить, далеко идущие иль нет. Киото была умна и красива, а именно это сочетание меня привлекает в девушках.

– Тогда… вы сегодня вечером свободны?

«Тренировка у меня…».

– Да.

Мы отужинали, и хоть я боялся еще раз обжечься, но все же, когда пришло время прощаться, я обнял ее и поцеловал, она ответила очень нежно и несмело. Я не торопил события, боясь спугнуть ее, и меня настораживала ее несмелость, ведь ей семнадцать, и первый опыт уже точно был, думал я. Однако ошибся, отчего-то в ее семье считали, а точнее ее мать считала неправильным и даже унизительным первый опыт с донжаном или нечто подобное, думая, что все должно быть по любви. Доля истины в этом есть, но… это колоссальная ответственность для парня. Не знаю, кто из нас нервничал больше, я или она. Сейчас смешно об этом вспоминать, но тогда… Я обратился к Жени, гейше, моей «первой», за дополнительной консультацией так сказать, и мне еще раз повторили: вслушивайся, всматривайся в девушку и не спеши. Я старался и не спешил, хотя не спешить было очень тяжело, но… оно того стоило. Она шепнула свое имя – Аринэ – утомленная и довольная, как мурлычущая кошка.

Так у меня появилась девушка, и если Нэку завидовали по количеству, то мне по качеству – лучшую отхватил!

Мы были вместе все полтора года… вплоть до Дезерт. Как и обещал, я не строил далеко идущих планов. Я считал себя некстом и она тоже должна была им стать, а значит брак между нами означал поглощение одной семьи другою. Допустим, мы могли бы никак не регистрировать наши отношения, но мы послы, и рано или поздно, оказались на разных планетах. Вышло – рано.

Сверстники завидовали мне, как завидует мечтающий о подвиге, зная, что никогда не придется его совершать. Им предстояла еще стажировка в центре у Тоцци или на спокойных, тихих планетах, а я шел сразу «на взрослую работу». Меня абсолютно не обрадовала перспектива оказаться на планете-казарме, а то, что отец и сестру туда потащит, вообще заставляло стиснуть зубы и молчать, дабы не сказать лишнего.

М-да… не люблю я вспоминать о Дезерт, особенно о первых шестидневках. Я не смог убить без причины, просто по приказу. Может быть, если бы отец не просто приказал, а объяснил зачем это надо и почему, я бы смог… Но он с самого начала взял очень жесткий тон общения, совсем не отцовский, тем самым подтверждая наши с сестрой страхи о том что мы для него лишь орудия. И… когда он отдал приказ – я взбунтовался. Не демонстративно, нет, я просто разрешил ситуацию иначе. И до сих пор считаю, что в моем случае, в убийстве не было необходимости. С сестрой да – ей надо было убить, ради собственной же безопасности. Но все это я понял уже попозже, когда страсти улеглись, когда ушла обида на отца и досада на себя за то, что не справился, и сестре пришлось стать некстом.

Впрочем, я вообще не люблю вспоминать о Дезерт, и пусть работа там мне многое дала, многому научила, но это было тяжело и… безрадостно, беспросветно. Путем титанических усилий можно лишь чуть улучшить жизнь на этой планете и достаточно лишь бездействия, даже без злой воли, чтобы ситуация скатилась в кошмар.

Да… а с Дезерт я вернулся уже с Илис… До сих пор не могу в себе разобраться, что я к ней испытывал и почему. Может, в начале сыграло свою роль то, что ей было еще хуже, чем мне, и я мог заботиться о ней, помогать. А предательство и двуличие простил, потому что знал: не играла она и не притворялась, когда вскрыла себе вены, для нее это был действительно конец. Иногда очень соблазнительно дать человеку шанс на вторую жизнь, быть «воплощением доброй Судьбы», помочь ему подняться и повести вперед, к счастью. Соблазнительно… и опасно. Илис мне очень нравилась, какое-то время я даже думал, что люблю ее – с улыбкой сносил капризы, успокаивал и подыгрывал, старался не акцентироваться на минусах, а их было немало. Наверное мы бы еще долго так прожили, и те теплые чувства, что между нами были, возможно просто угасли и мы мирно разошлись, а может переродились в отрицательные. И уж совершенно точно со временем мы бы возненавидели друг друга, если бы я или она отказались от карьеры.

Но «прожить долго» не вышло… Та, самая первая любовь, худенькая и рыжая, ничуть не изменившаяся за эти пару лет встретилась мне. И меня снова неудержимо потянуло к ней. Солнышко. Не яркая, не красавица, но умница и… Солнышко. Наша встреча произошла в день, когда сообщили, что моя кандидатура для ЕвСа – самая предпочтительная и конкурентов на это место у меня, считай, нет. Судьба решила пошутить надо мной, сплетя все события воедино и уложив их в несколько дней.

Я понял, что хочу поехать в ЕвС и делать карьеру, что не люблю Илис и нам надо расстаться, и главное – я люблю Солнышко, а она меня.

Солнышко заметила меня еще в мое первое университетское полугодие, а когда в тот вечер я поцеловал ее, она жутко испугалась того что я окажусь не таким идеальным, как она себе напредставляла за те подростковые годы, и что проведя с ней ночь, потеряю к ней интерес… Вот и выдала… Перечеркнув всё и выстроив между нами стену.

Но время не прошло для нее даром, она поняла, что не надо прятаться от возможности быть счастливым ради сохранения иллюзий, и видя, что небезразлична мне – первая сделала шаг. И правильно. Я, разрываясь между семьей и карьерой, не стал бы идти наповоду у своих непонятных чувств, и многое потерял бы.

Она подошла… и мы проговорили четыре часа… Я не заметил как пролетело время, а когда стало совсем темно и мой браслет мигал не переставая, переполненный непринятыми вызовами и сообщениями, даже тогда я не мог расстаться с ней, не мог встать и уйти. А расставшись и придя домой к Илис, ставшей вдруг абсолютно чужой – запаниковал.

Внешне я, конечно же, остался какой и был, а внутри… я метался, ища выход из создавшегося положения. Я знал, что выход должен быть, что можно расстаться с Илис и сохранить сына. Впрочем, его бы я все равно не отдал ни при каких обстоятельствах, просто не хотелось травмировать МОЕГО сына, открывая ему правду о матери, не желавшей заботиться о нем или чтобы он, растя, разрывался между нами.

Выход должен быть, но я его не видел. И попросил помощи у самого близкого и родного человека – у сестры, но даже ей я ничего не сказал о Солнышке. Ара-Лин развязала ситуацию с потрясающим изяществом и скоростью. И когда Илис пропадала со своим новым возлюбленным, я проводил дни с Солнышком, наслаждаясь каждым мгновением, понимая, что предстоит скорая и долгая разлука.

Мама, выкормившая маленького Вика, с радостью забрала его к себе. Она очень любит внука, но не настолько, чтобы баловать и допускать ошибки в воспитании – здесь я могу ей полностью доверять, да и сыну веселее с Лани, моей сестричкой и его одногодкой. Вот только время летит и мне уже надо определяться, где и с кем он будет после трех лет. Для сестры такой вопрос даже не возникал, она отдала своего Дориана Синоби и планирует лет в тринадцать передать его Бялкам. Хороший и правильный план – после Синоби, Бялки Дориану покажутся курортом, но я хочу, чтобы Вик стал обычным послом, и не вижу нужды отдавать его к Синоби. А растить детей у них, похоже, становится традицией семьи Викен. Скорее всего, если отец не воспротивится, Вик до шести лет будет с бабушкой, а уже после тестирования я подберу семью, куда его отдать. Может я и не прав, но нет у меня амбиций, делать из сына подобие себя и Ары-Лин, не вижу я нужды в столь жестком воспитании, хоть оно конечно и дает большие возможности.

Нэку и ТинЛи наконец надоело перебрасывать друг другу мячик и они подошли ко мне.

– ВикА, тебе не надоело тут сидеть? – пропела ТинЛи манерным детским голоском, предпринимая попытку сесть мне на колени.

– Нет, я отдыхал, – как всегда занудно ответил я, отодвигаясь и направляя аппетитную попку на место рядом с собой. Толсин надула губки на такой безмолвный отказ и зло зыркнула на Нэка, тот сел по другую сторону от меня по-хозяйски примостивши голову у меня на плече. Я уже почти не реагировал на такое, привык, тем более что при ТинЛи мы вроде как «расслаблялись и не скрывали наших чувств». Девушка надулась еще больше, и я приготовился слушать надоевшие жалобы о том «что вот два единственных красивых парня на весь остров и те заняты друг другом». Но видно толсин была совсем не в духе, и потому лишь зло фыркнула и демонстративно ушла.

– Обидел девочку, – осуждающе сказал я Нэку, ничуть не сочувствуя глупышке.

– Да. Я плохой. Я очень плохой, – принялся ерничать тот.

– И я тебя накажу, – как бы сам себе ответил я.

Нэк изобразил крайний испуг, сменившийся нарочитой похотливостью. Я и к этому уже привык, но раньше ему удавалось вгонять меня в краску.

Ну, поиграли и будет. Я встал и не оглядываясь пошел к флаеру, это тоже часть игры – Нэк сидит и сверлит мне взглядом спину, но потом догонит и пойдет рядом как собачка. Развлекается. Играет на публику, актер не дипломированный.

В посольстве мы сразу отправились на кухню, я готовить, а Нэк крутиться рядом, выхватывая что-нибудь со стола. Вот к этому я никак не привыкну. После третьего буквально из-под ножа вытащенного кусочка я проорал.

– Пойди получи почту!

Поняв, что лучше не пререкаться, Нэк ушел и дал мне нормально дорезать салат.

За минуту до готовности он прибежал:

– Тебе короткое письмо от сестры и длинное от младшего брата.

«К чему бы…» подумал я, но отложил размышления до насыщения.

От сестры я научился обращать внимание на то, кто как ест. Так вот, Нэк ел как подросток – много, быстро, при этом болтая и балуясь, Аре-Лин бы такая манера понравилась. Вот и в этот раз он рассказывал о новостях с Синто: каркас крепостей достроен и их уже обшивают и, наверняка, фаршируют, хотя об этом молчат, а всем занятым на строительстве продлили контракт еще на год, и это вполне ожидаемо. Евсовских студентов будет меньше на тридцать процентов, но их место скорей всего займут русы, так что мы не должны потерять доход, но это пока лишь предположения и так далее и тому подобное. Я слушал вполуха, вроде дома все нормально – если бы возникли какие-то проблемы, то нам сообщили бы отдельно или близкие, или по официальным каналам.

Поев, я оставил все на Нэка, он сам предложил такое разделение – я готовлю, он убирает. Меня это устраивало. С все возрастающим беспокойством я открыл письма, первое от сестры.

Ара-Лин немного грустная и отстраненная сидела в каком-то кабинете.

– Привет, братец, я… получила назначение… как посол. Почетное назначение на три года, – в ее голосе явно прорезалась горечь, – в РФ. Буду специальным представителем Синто при Представителе Президента.

Она избегала смотреть в камеру, опуская глаза.

– Не знаю, когда еще у меня появится возможность записать тебе письмо… Береги себя Ронан, не расслабляйся там, – она впервые подняла глаза, в них плескалась боль, – Я люблю тебя, братец,…– собралась, – Твои дела я перевела на Эзру, подробности узнаешь у Даниэля.

И послав воздушный поцелуй она отключилась тепло улыбаясь, но в ее глазах стояли слезы.

Я сидел, глядя на потухший визор. Отец не может покинуть РФ, считай заложник там, Даниэля долго не выпускали… Неужели Ара-Лин понадобилась им в дополнение к отцу? Или это что-то другое?

Раскрыл письмо Ташина, он был у нас дома и тоже, скажем так, не весел.

– Привет. Ну во-первых не волнуйся, это никак не связано с лордом Викеном и его… проблемами.

«Ага, уже хорошо, но тогда что ж вы все такие… убитые?»

– Дело обстоит так… Синто входит в зону ответственности Пятого Представителя, это он был у нас во время войны с пиратами под видом молодого полковника, инкогнито, так сказать. А сейчас прибыл официально с дипломатическим визитом, а точнее – упорядочить наши финансовые и военные отношения. И первым делом он затребовал к себе Ару-Лин, мол, знакомое лицо и так далее. В частном разговоре с ней он изъявил желание, чтобы она стала его советником по делам Синто, дескать у нас своеобразная культура и очень запутанные и нестандартные общественные и экономические отношения – без советника никак.

Тут Даниэль сделал паузу…

– А… понимаешь… у нас… у нас были планы по поводу работы здесь на Синто, мы их не афишировали, но… планы достаточно четкие и проработанные. Это первое. Второе – Ара-Лин не просто некст перворанговой очень маленькой семьи, а еще и… в общем, сам знаешь – с ней считаются несмотря на молодость и никто не сомневается… не сомневался в том что она станет по-настоящему весомым членом Совета безопасности. То есть ее кандидатура на роль человека при Представителе нежелательна ни для семьи, ни для Синто – мы на время теряем и подвергаем риску ферзя, а могли бы подсунуть коня или туру. Ну и третье, главное… Ара-Лин попыталась по-хорошему предложить ему выбрать на роль советника кого-то другого, но нарвалась на… даже не знаю, как сказать… Она была в бешенстве «Ему нужна игрушка-пэт![5]5
  Пэт – любовница/любовник на содержании у богатого и влиятельного «владельца»/«владедицы».


[Закрыть] Я видите ли забавляю его. Ему интересна я, и никто другой не нужен» – процитировал Даниэль и замолчал.