Текст книги "Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды"

Автор книги: Любовь Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Бельфлер? – насмешливо переспросил посольский сын, – Мне незнакома эта фамилия.

«А значит ты ничто» – звучало подтекстом.

Кто знает чем бы все это закончилось, но тут к нам подошла Киото-Грин, старшая дочь и вероятный некст Киото. Мило извинившись, она отвела от нас Эскудо и что-то тихо зашептала ему.

Мы с БельфАри переглянулись, сверяя ход своих мыслей: Киото-Грин фамилия Бельфлер знакома, она очень быстро сделала правильные выводы и выручила Эскудо, объяснив тому, что безопасник есть безопасник, и не стоит при нем выказывать свою спесь, мало ли в какое досье ляжет этот в общем-то пустяковый инцидент, и чем это аукнется в будущем.

Тут монорельс прибыл на станцию, и мы все разошлись. БельфАри договорившись со мной о вечерней тренировке-спарринге, увязался за КарСве.

Прошло три или четыре дня и опять наши графики с Бельфом совпали, и мы вместе возвращались с острова.

– Помнишь ту словесную дуэль перворангового и красавчика? – вдруг спросил он.

– Конечно. Достойное было зрелище.

– Угу, – согласился БельфАри, – Только вот, перворанговый не зря пеной исходил – не мог красавчик, живя на ферме до пятнадцати лет, вдруг прийти и сдать экзамен послам.

– Караабам, – уточнил я, – Разница ясна?

До пятнадцати лет на ферме… Выходит что КарСве либо «семи пядей во лбу», либо что-то тут нечисто.

– Он сдал экзамен, – гнул свое БельфАри, – но плоховато. Не провалил, нет, но показатели были средние. Караабы отказывали и более умным ребятам.

– Он мог обойти их по психотестам. Ты же видел, как он легко выкручивался, – пробурчал я.

С одной стороны я не нанимался КарСве в защитники, с другой было неприятно от этих непонятных нападок на пришлого.

– Мог… А мог нарушить закон о сексе, заполучив себе высокого покровителя, пропихнувшего его к Караабам.

Я молча уставился на БельфАри. Закон о сексе, вернее о возрастных ограничениях: девушкам с четырнадцати, парням с шестнадцати и однополый секс с восемнадцати. В последнем случае преследуется старший партнер, исключение может быть только в том случае, если обоим нет восемнадцати, а разница в старшинстве меньше полугода.

– Серьезное обвинение, – произнес я, – есть хоть какие-то доказательства?

– Прямых конечно же нет, только косвенные. Сомнительные результаты экзамена и бисексуальность КарСве.

– Бисексуальность не доказательство, а возможность, – уточнил я. – Кто из аристократов ошивался на ферме Свентсона? – саркастично поинтересовался я, давая понять, что возможностей «заполучить покровителя» у фермерского сына было немного.

– Ферма Свентсона примыкает к пляжной зоне Тропик Ривьеры, – парировал БельфАри.

Ага… Тропик Ривьера курорт, на котором отдыхают большинство госслужащих: тихий, спокойный и изысканный – значит возможность «заполучить» была…

Я пожал плечами

– Так установлен… кандидат в покровители или нет?

– Нет.

– Тогда о чем речь? – я развернулся вглядываясь в БельфАри, – В том что кого-то очень раздражает смазливый, но весьма неглупый мальчик?

– Нет, – жестко ответил безопасник. – В том, что кто-то из старших нарушил закон дважды, сначала трахнув малолетнего, а потом пристроив его куда надо.

Я закатил глаза, выказывая раздражение.

– Бисексуальность еще не гарантия траха.

– Конечно же нет. Но мне он не отказал.

Я сидел пытаясь согнать краску с щек, у сестры слезы чуть что, а я заливаюсь румянцем, да еще и уши горят. Шур и их вассалы Бельфлеры обесценивали секс, «убирая излишнее напряжение с этого понятия», и попросту трахали всех кого могли, без разбору. У Синоби же к этому вопросу подходили более тонко и дифференцировано.

Интересно, с чего БельфАри вообще завел этот разговор? Проверка?

– Как бы там ни было, – резюмировал я, – нет прямых доказательств и нет даже кандидата в покровители. Единственное что можно сделать – это еще раз проанализировать результаты вступительных тестов, хотя думаю, там все будет чисто, Караабы не та семья, которая пойдет на явные подтасовки, и присматривать за КарСве. Если рядом с ним появится кто-то из старших, то тщательно проверить его. Вот и все.

Теперь был мой черед жестко всматриваться в БельфАри – охота на ведьм куда страшнее, чем попустительство. Наше общество столетиями балансировало на острие коскаты «соблюдая права отдельного взятого человека не в ущерб обществу в целом».

– Ты прав, – легко согласился безопасник.

Я с досадой подумал, что так и не разгадал цель этого разговора, раздражение выплеснулось в вопросе.

– А как ты сам относишься к тому, что ты, Аристон, – я подчеркнул его вторую фамилию, – нарушил закон о сексе?

– Я Бельфлер – с улыбкой ответил он, – мне можно.

Но видя что я не принимаю шутки, продолжил:

– Если! Если семья Карааба подаст иск, то я без малейших возражений признаю себя виновным и выплачу компенсацию. Паршиво мне, конечно, будет, полгода кабалы как минимум, но оно того стоило.

Я презрительно фыркнул, реагируя на его последние слова, и разговор о КарСве на этом завершился. Перед тем как окончательно выбросить красавчика из головы подумалось, что детские психологи Тропик Ривьеры зря едят свой хлеб, раз пропустили такую перверсию – как ни крути, но в четырнадцать-пятнадцать легко идти на секс со своим полом это ненормально. Потому-то и стояло ограничение «в восемнадцать лет», чтобы у парня было время четко разобраться в себе, действительно ли его тянет к мужчинам, или это какие-то реакции подмены и замещения.

В то полугодие КарСве на глаза мне больше не попадался, а я, сдав историю Расселения, все же не был допущен к сдаче истории Синто – не хватило буквально пары баллов. Но, вернувшись к Синоби, у меня получилось уговорить наших преподавателей отпустить меня на пару дней в Университет, для сдачи допуска и экзамена, и я благополучно получил диплом всего лишь на месяц позже, чем планировал. Отец тогда отреагировал на результаты учебы очень… положительно, нет, он не хвалил меня, не хлопал по плечу, но дал понять, что я стану некстом.

Когда мы с сестрой были еще мелкими, а леди Викен была жива, нам еще доставались от него и ласковый взгляд и доброе слово… Так случилось, что я не видел отца два года – у него была длительная командировка, и встретились мы уже через полгода после смерти леди Викен. Я не то чтобы любил леди Лин-Ару, любил я свою мать, а ее принимал как старшую, как мать моей любимой сестрички и жену отца, стараясь чтобы у нее не было повода упрекнуть меня в чем-либо. Когда она умерла, мне было ее абстрактно жаль, сестру же я жалел всем сердцем и делал для нее что мог, а об отце и его реакции почему-то не задумывался… Увидев его тогда, после долгого перерыва, абсолютно закрытого и чужого, до меня наконец дошло, что все изменилось окончательно и бесповоротно: что-то важное сломано безвозвратно. Той семьи, что у нас была, уже нет, и никогда не будет. Пока мы с сестрой были подростками, то фактически были сиротами, и не зная, чего ждать от нашего отца неосознанно стали исходить из наихудшего варианта: мы для него лишь орудия. Он сам виноват в этом, целиком и полностью. Хорошо, хоть на Дезерт он осознал свои ошибки и смог их более-менее исправить – лучше поздно, чем никогда.

После получения диплома по истории Синто меня закрутила жизнь у Синоби, то полугодие выдалось особенно тяжелым, бесконечные вирты на сутки и более, жестокие, на грани слома. Теперь я понимаю, почему нас раз за разом прогоняли через ужасные ситуации: смерть близких, предательство, захват Синто, да много чего еще, а сознание, одурманенное гипно-входом, каждый раз принимало всё за чистую монету. Через несколько месяцев такого регулярного кошмара не осталось ни горя, ни слез, лишь необходимость и долг. Что бы ни случилось – сделать, что должно и пусть будет, как будет. Каждый раз приходя в себя под успокаивающий треп Туков, отсоединявших подключения вирт-имитатора, я был рад что могу сдержать слезы облегчения. А вот сестричка выбежит заплаканная и разрыдается мне в плечо, в ответ я буду шептать ей что-то ласковое и успокаивающее. Потом будут отчеты о пройденном, беседы, разборы, ну и конечно же тренировки и теор-лекции до следующего дня… Когда мы уснув в своих постелях проснемся в аду: для лучшего принятия сознанием вход в «вирт-ситуацию» осуществлялся как пробуждение ото сна. Благодаря стараниям наших воспитателей-психологов, выдерживали все. Только один мальчик заполучил бессонницу на пару недель, но с этим разобрались и мы встречали его потом на групповых «ситуациях».

Короче, когда это полугодие у Синоби кончилось, мы с сестрой ощутили себя отпущенными военнопленными и собирались «оторваться» по полной. Тем более что воспитатели благословили нас на отдых, предупредив: следующее полугодие будет для нас последним и нам к его началу надо быть свежими и бодрыми. Но мы с сестрой имели весьма смутное представление о понятии «отдых» и она, живя в Доме Красоты, штудировала инфу о космо-кораблях, а я намерился за полгода получить диплом по истории Земли изначальной, посчитав, что сокращение сроков вдвое (посольские проходили этот курс год) не будет сверхнапряжением.

Прибыв в общежитие и распаковав вещи в своей временной, но уютной квартирке, я отправился навести справки о БельфАри – вдруг он еще здесь. И первый на кого я наткнулся, оказался КарСве, его квартира была на том же этаже дальше по коридору. Мы поздоровались, он узнал меня и приветливо предложил свою помощь в обустройстве, я вежливо отказался, на том и разошлись. БельфАри, как я и думал, уже не учился, выполнил свое неизвестное задание и уехал на новое или на отдых. Скорее всего я опять буду пребывать эти полгода «одиноким в толпе», ну да это и к лучшему – ничто не будет отвлекать от учебы, история мне нравилась и я с удовольствием предвкушал «полное погружение».

Так и вышло – никто не спешил со мной сближаться, а сам я не делал первого шага, все были вежливы и отстраненны, и я держался также. Хотя было одно исключение – КарСве, он всегда искрился дружелюбием и приветливостью, я отвечал ему вежливостью без холода, но общаться не спешил. После всего рассказанного БельфАри, не хотелось, чтобы меня записали в любовники красавчика.

Через несколько дней я подметил, что не только я не рискую лишний раз переброситься парой фраз с красавчиком – многие не проявляя враждебности, держались отстраненно, и только второранговые девчонки всегда составляли ему компанию. А вот «цвет» первого ранга: Эскудо, Киото, Грин, Эмель и их друзья устроили КарСве тихий остракизм, в упор не замечая его. Красавчик, по крайней мере внешне, никак не реагировал на такое их поведение. Через неделю мое любопытство разгорелось настолько, что я «отловил» одну из подружек КарСве, бойкую второранговую девчушку с вызывающими ярко-синими волосами. Она оказалась из семьи служащих таможни, мы разговорились, и я плавно перевел разговор на КарСве, сказав, что мне, мол, показалось, что перворанговые послы ведут себя с ним как-то странно. Девчонка не выбирая выражений поведала мне о том, что «этот убогий перворанговый придурок Эскудо распускает какие-то непонятные сплетни среди своих, а в глаза КарСве ничего сказать не может, только гадит исподтишка – завистливый засранец ревнует что тот такой красивый, да и в постели хорош». На последних словах я заметно «вывалил челюсть».

– Ты что? Из ханжей? – тут же строго поинтересовалась она.

– Да вроде нет…

– А… думал сам к нему в постель прыгнуть? – синеволосая зараза ехидно прищурилась.

– Нет, – твердо ответил я.

– Ну смотри… смотри… а то шанс есть. Кстати, ты сам очень даже ничего, только примороженный какой-то.

– Ну что поделать, красавица, я старший сын в семье, приходится соответствовать статусу.

– Оооо… Будущий перворанговый посол, достойнейший из достойных, – принялась ерничать она, – воплощение Синто на других планетах, да?

Я выслушал ее с легкой улыбкой и взял за руку смотря в глаза, ее боевой запал сник. Я пожал плечами и просто сказал:

– Да.

Она потупила глаза и даже шмыгнула носом.

– Ну ладно ты того… не обижайся… Меня просто достали твои перворанговые коллеги своим тупым снобизмом.

Я пожал плечами, мол, все понимаю и не в обиде. Она тут же ожила, глазки загорелись, личико приобрело нечто неуловимо кошачье.

– Так тебя интересую я или КарСве? – спросила она подавшись вперед, чтобы я мог оценить красоту нависающего над столом бюста.

– Я не интересуюсь парнями, – ответил я, любуясь ее прелестями.

– Так пошли ко мне.

Вот кошка блудливая… Больше половины девчонок именно в шестнадцать превращаются в таких вот озабоченных кошек, хорошо, что к восемнадцати-двадцати уже успокаиваются и не бросаются на каждого встречного.

Я прикинул, стоит ли идти на такое приключение, ведь я в постели пока полный ноль, вернее чистый лист, да и шестнадцать еще не стукнуло. Нет.

– Ну во первых мне еще пятнадцать, а во вторых, моя мама на мое шестнадцатилетие обещала прислать лучшую из своих гейш.

До девчонки не сразу дошел весь смысл фразы, она порывалась что-то сказать, но оборвала саму себя.

– Лучшую из своих гейш?

– Да, моя мама Лана Алани руководитель Дома Красоты, – я впервые выговорил это легко и с улыбкой, как шутку.

– Йооой! Ну твоя мама дает… Мо-ло-дец. А отец как? Он до сих пор ее клиент?

Я поморщился.

– Кошечка, у гейш нет клиентов – у них гости.

– Ах ну да, ну да… Извини… – ни капли раскаяния.

– Да, он ее постоянный гость.

– И ты старший сын…

– Да.

– Хи-хик! Теперь понятно, почему та кодла не спешит раскрыть тебе объятия.

От этих слов я посмеялся от души.

– Жаль что ты такой мелкий, – грустно-разочарованно протянула она.

Я расхохотался пуще прежнего.

– Я говорю что ты маленький и еще ни на что не годный, – ополчилась она, ведь мне полагалось изнывать от желания и всеми правдами-неправдами тащить ее в постель.

– Да, моя прелесть, ты как всегда права, – ответил я с интонациями восторженного идиота. Девчонка не сдержала улыбки.

– Ладно… Мне пора… Передумаешь – найдешь меня в двадцатом корпусе, не прогоню. Хоть ты и мелкий, – ехидно добавила она.

Я лишь молча поцеловал ее пальчики на прощанье, она хмыкнула каким-то своим мыслям и ушла.

Подобно сервалу, поймавшему кибер-птичку и тут же потерявшему к ней интерес, я удовлетворив свое любопытство, выбросил КарСве из головы. Сделав, однако, пометку в памяти, что Эскудо-Гендель склонен к нечестной игре, распускает слухи за спиной и ничего не говорит в глаза.

Все шло своим чередом: учеба, физнагрузка и полюбившиеся мне двадцать минут лени, только сейчас я предпочел не терять время на монорельсе, а прогуливаться вечером по парку.

В парке было множество укромных уголков, гротов, «шутих» и естественных беседок – очень красивых: деревья сплетались сами, и их оплетал плющ так, что можно было попасть в живую комнату, с окном или закрытую, с одним входом или несколькими. Естественно каждый вечер в таких беседках и гротах встречались парочки, и смешно было наблюдать, как невезучая пара бродит одного укромного места к другому и отовсюду их гонят крики «Занято. Не мешайте».

Одним из вечеров прогуливаясь в дальнем, заросшем конце парка я увидел как незнакомый мне парень вошел в заросли, бывшие когда-то беседкой, без должного ухода та превратилась просто в скопление кустов и деревьев, но не перестала быть укромным уголком. От нечего делать я затаился, выжидая, кто же придет на тайную встречу, через несколько минут я было решил, что второй участник уже ждал незнакомца внутри, как показался КарСве, оглянувшись он нырнул в заросли. Обозвав в мыслях красавчика «блудливым котом, вернее кошкой», я собрался возвращаться, но увидел Эскудо-Генделя направлявшегося к тем же зарослям. А надо сказать, что показная холодность перворанговых к тому моменту меня уже изрядно достала, и я пока неактивно искал возможность хоть как-нибудь напакостить кому-то из этой компании.

Двинувшись навстречу Эскудо, я оказался возле входа в заросшую беседку раньше него, он подошел.

– Занято, – как обычно холодно произнес я.

– У вас тайная встреча, Викен-Алани? – ехидно поинтересовался он, делая ударение на второй фамилии.

– Это не ваше дело, Эскудо-Гендель, – я тоже могу быть спесивым.

– Конечно же… Но совсем недавно здесь прошел Карааба-Свентсон и дальше по аллее я его не вижу.

– Да, он прошел здесь. Эскудо-Гендель, а с какой стати вы ходите за Карааба-Свентсоном? – гаденько поинтересовался я. – Мне вот как-то все равно где он, с кем он, а вам нет – такой повышенный интерес к второранговому блудливому красавчику… Почему? – я знал что улыбка на моем лице попадает под определение «мерзкая», голос, впрочем, тоже.

– Что за домыслы! – вспылил Эскудо.

– Домыслы!? Факты. Впрочем, я вас не задерживаю… И не советую мне мешать, – в последнюю фразу я вложил явную угрозу, видя что Эскудо ее прочувствовал, я развернулся и вошел в беседку.

Она оказалась маленькой, всего лишь три шага в диаметре, и двое парней стояли друг против друга в этой ловушке, вжимаясь в противоположные стены-стволы. Почти неприкрытое отчаяние КарСве и бесстрастная маска второго, тут же натолкнули на мысль, что речь идет не о рядовой интрижке.

Интересно… Ну раз взялся, надо довести дело до конца. Я заговорил негромко, но четко, и если Эскудо не ушел, а я не слышал удаляющихся шагов, то разберет слова.

– Итак, продолжим… Понимаете, она просто перестаралась, заигралась… Она ни в коей мере не хотела вас оскорбить, просто как котенок случайно выпустила коготки и поцарапала. Она ведь еще не окончила обучение и не знает, когда нужно остановиться… – говоря все это, я смотрел на незнакомца. Его внешность была очень яркой и экзотичной: раскосые серые глаза, полные губы и смуглая кожа, «души» на нем не было. Но я начал догадываться, кто передо мной, ведь я обязан знать не только послов, но и безопасников – мой отец одинаково принадлежит и к тем и к другим.

Шорох гравия выдал, что Эскудо отошел от беседки и вышел на посыпанную камнем тропинку. Я оборвал речь и осторожно выглянул – так и есть, он уходит. Бросив ломать комедию, я серьезно посмотрел на экзота потом на КарСве, оба молчали.

– Если не хотите быть застуканными вместе, вам лучше послушаться моих советов, – сказал я.

– Мы уже застуканы, – ответил экзот. Семейная особенность: тихий, вкрадчивый, но передающий все эмоции голос, выдал его окончательно. Это будущий некст Лодзь.

– Ситуация может быть хуже. Намного хуже, – парировал я.

Лодзь бросил взгляд на КарСве, тот был в полном отчаянии:

– Нам лучше послушать Ви…

– Цыц, – оборвал я его. Мне не хотелось, чтобы Лодзь так легко узнал мое имя, – Мы выйдем вдвоем и пойдем к выходу из парка, – обратился я к нему, – А ты, КарСве, выждешь, пока мы скроемся из виду, и напрямик, не по тропинкам пойдешь в центр, и выйдешь на аллею возле игривого фонтана.

Тот кивнул соглашаясь.

– Пошли, – и я, не дожидаясь Лодзя, выскользнул из беседки. Никого. Отлично.

Через несколько мгновений он догнал меня, и мы какое-то время шли молча.

– Если что – приехали ко мне, поговорить о моей сестре. Она проходит полный курс обучения в Доме Красоты, и перестаралась, влюбив в себя.

Лодзь лишь хмыкнул.

– Никогда не был в Доме Красоты.

– Пока мы живы ничего не поздно, – ответил я.

– Почему вы помогли? – спросил он.

– Выясните, – предложил я, глядя ему в лицо.

Он все просчитал очень быстро, дураком Лодзь уж точно не был.

– Вы напрасно надеетесь, – ледяным тоном ответил он.

– Нет. Я ни на что не надеюсь, – озадачил я его.

На том разговор завершился, до выхода из парка мы дошли молча и расстались, кивнув друг другу.

Да, ситуация, конечно, складывается интересная. Все говорит о том, что если у КарСве и был покровитель, то это Лодзь. Только вот экзоту самому восемнадцать или уже есть или только будет. Мог ли он, будучи мальчишкой надавить на Карааб, чтобы те взяли слабо подготовленного фермерского сына – маловероятно, но не исключено. Судьба сделала меня судьей и я предпочел вынести оправдательный приговор за недостатком доказательств. Что бы там ни было раньше, сейчас КарСве не только трахается направо и налево, но и учится, причем совсем неплохо, вовремя получая дипломы и сдавая семейные экзамены.

Семьи госслужащих получают деньги из казны на свое содержание, на что и как они их тратят – проверяют Лодзи. Очень выгодно иметь что-то, позволяющее прижать их некста, и он это прекрасно понимает, потому и сказал «Напрасно надеетесь», мол, он не позволит шантажировать свою семью. А вот нам, Викенам, Лодзи не страшны, мы получаем из казны не под отчет, так сказать, – а в качестве гонораров за работу, и можем тратить их как угодно, потому я и ответил, что ни на что не надеюсь.

На следующий день вечером меня отвлек от занятий тихий, но настойчивый звонок в дверь, я в раздражении решил не открывать – нечего отрывать меня от учебы, но неизвестный посетитель не унимался.

Это был КарСве. Открыв дверь, я злобно выпалил:

– Чего тебе?

Красавчик привыкший к моей вежливости и сдержанности, просто опешил.

– Ты отвлекаешь меня от учебы, – все же пояснил я.

– Извини… те, – растерянно произнес он.

– Проходи, – я сменил гнев на милость, раз он пришел значит что-то важное, наверно. Если нет – прибью… фигурально.

Он прошел в комнату и рассеянно оглянулся.

– Так что ты хочешь? Только быстро.

КарСве набрал воздуху в грудь и выпалил

– Что вы хотите от него?

– Давай перейдем на ты, если без свидетелей, – предложил я. Он согласно кивнул и я продолжил.

– Этот вопрос глупый и ненужный. Если его задает Лодзь, то я был лучшего мнения об его уме.

– Нет, это спрашиваю я, – тут же отозвался он.

– Угу. Так вот, род Викен не находится на постоянном обеспечении госказны, соответственно мне не нужна… информация о Лодзе.

– Но может вы… ты захочешь ее выгодно продать.

Хорошая мысль… только слишком скользкая.

– Скажи мне, ты сам поступил к Караабам или он помог тебе?

КарСве буквально перекорежило от этого вопроса, он отвернулся, сделав пару шагов, затем опять приблизился и уставился мне в лицо.

– Да! Да! Не сам! Только не ОН помог.

Он отвернулся и принялся рассказывать как будто сам себе, спеша выговориться, выплескивая наболевшее.

– Мы встретились летом и провели его фактически вместе. Не знаю, что это было… Мы не представляли что расстанемся, что не будем видеться каждый день… Но никуда не денешься – он уехал. Мы висели на видео-связи по несколько часов в день… Обсуждали, как я поступлю к их вассалам и мы сможем быть вместе. А потом… Он пропал. Перестал отвечать на мои вызовы. А через какое-то время, со мной как бы случайно встретилась ОНА. Не знаю о ней ничего… Сказала: если не отстанешь от него, то будешь счетоводом у местных коммерсантов, а поведешь себя умно – станешь послом. Предложила карьеру в обмен на… него.

КарСве замолчал, как будто что-то не давало ему продолжать, и ударил себя в лоб.

– Я согласился.

За этими двумя словами читалось все: и страх не занять свое место в жизни, не подняться, и обида на «его» внезапное молчание, и понимание что это согласие было ошибкой, хоть и выбора в общем-то не было.

– Согласился. Сдал экзамены, – чужим голосом продолжил КарСве, – оказался во втором списке. Караабы подали меня и еще троих на госгрант, и комиссия выбрала меня.

Да… Блестящая операция по устранению неудобного. «Комар носа не подточит» как говорили наши предки. Незнакомка, или стоящие за ней, по результатам общих тестов КарСве подобрали ему семью, с одной стороны: чтоб подальше от Лодзей, с другой: вхождение в которую, во-первых почетно, во-вторых возможно. Выбор пал на послов Карааб. Только где-то все же произошел сбой – пошли сплетни, хотя, похоже, виноват в этом сам КарСве…

– Почему? Скажи, почему я им мешал? Ведь…

– Ведь разница между вами больше чем полгода, – закончил я. Иногда люди не хотят видеть очевидного, и приходится изрекать банальности. – Лодзи должны быть белее белого, а ваша связь бросала на него тень. И хоть твоя семья никогда бы не подала иска, это не отменяет того факта, что будущий некст Лодзь нарушил закон.

– Да не нарушал он! Мы детьми еще были!

– Еще прискорбнее. Факта нарушения не было, но этого доказать нельзя – репутация загублена совсем зря. Пойми, если бы вам обоим было за двадцать, старшие Лодзи покривились, но взяли бы тебя в вассальную семью третьего, максимум второго ранга, да пристроили поближе к своему нексту, чтобы тот не светился, летая к тебе через полстраны. Вот и все – личная жизнь есть личная жизнь, пока она в рамках закона.

Помолчав, я спросил:

– Почему ты ударился во все тяжкие?

– Что? – не понял он.

– Почему ты стал спать с каждым встречным? – пришлось назвать вещи своими именами.

КарСве пожал плечами и отвернулся.

– Я же блудливая кошка, что мне еще делать, – горько ответил он.

Я скривился, но мой собеседник не увидел этого. Дедушки Синоби на него нет! Он, видите ли, променяв первую детскую любовь на карьеру, возомнил себя великой проституткой. Дедушка б ему за пару-тройку вирт объяснил, что не надо выдумывать проблемы и поводы для самоуничижения на пустом месте, а надо радоваться тому, что есть. Не факт, что после этого КарСве стал бы меньше трахаться, но мотивация поменялась бы точно.

– Ладно. Все понятно, – сказал я, – кроме одного: что Лодзь тут делал?

КарСве, отвернувшись, смотрел в стену. Сказать он ничего не мог, я ведь могу писать наш разговор, но молчание было красноречивее всех слов. Я взял его за подбородок и повернул лицо к себе, он уставился, удивленный моей фамильярностью.

– Ты желаешь ему зла? – неслышно, одними губами спросил я.

Он отрицательно замотал головой. Мда, похоже, я переоценил его умственные способности.

– Так вышло, – тоже беззвучно ответил он, – Я не буду встречаться с ним больше.

Ага, значит все же не идиот.

– Мда, с тобой поговорил – все равно, что мелодраму посмотрел, – произнес я вслух, несколько желчно, – А теперь иди и не мешай мне учиться.

– Странный ты, Викен.

– А ты не странный?

КарСве невесело хмыкнул

– Ну да…

Открыв дверь, он оглянулся и обронил

– Спасибо.

Я пожал плечами, мол, не за что – в парке я поступил, так как считал правильным и не учитывал ничьи интересы.

На следующий день в кафе синеволосая девчонка взахлеб рассказывала подружкам

– Какого я красавца встретила… мммм… Глаза узкие раскосые… Серые! Нет, стальные!

«Йооой, и вправду от женщин все несчастья», – подумал я, – «Как впрочем, и всё счастье».

Я подошел и приобнял синеволосую

– Забудь…

– А? ВикА, ты это про что?

– Про стальные глаза, – саркастично отозвался я.

– А ну, а ну! Рассказывай и быстро! – в ее глазах загорелся охотничий азарт, легко верилось, что если я тут же не признаюсь, мне начнут выламывать пальцы. Шучу.

– Рассказывать… Да нечего собственно. Просто этому молодому человеку одна не в меру милая, но недоученная особа потопталась на сердце, совершенно случайно и не со зла. И я бы не советовал столь милой девушке, как ты, проверять на себе скорость его отходчивости, потому что еще вчера он был весьма негативно настроен против всех девушек. Конечно же, он отойдет, только вот когда?

– Имя ты, конечно же, не скажешь, – задумчиво произнесла синеволосая кошечка.

Я мило улыбнулся, давая понять, что она угадала. Все девчонки, а их было за столом трое, оценивающе присматривались ко мне.

– Ему пятнадцать! – отомстила синеволосая за дурную весть. Ее подружки тут же потеряли ко мне всякий интерес.

– Кстати, – я не спешил ретироваться, – вчера такой смешной случай приключился.

Девочки уставились с видом «Ты еще здесь?»

– КарСве прошмыгнул мимо по своим делам, а за ним Эскудо-Гендель, – девчонки тут же навострили ушки, – и как прицепился ко мне с непрозрачными намеками, мол, у меня тайная встреча с нашим «всеобщим любимцем». Я лишь посмеялся и озвучил факт, что он следит за КарСве и пытается быть в курсе его личной жизни… Что тут началось… Брызги слюной и все остальное…, в конце-концов, меня ждали, я развернулся и ушел.

Девчонки многозначительно переглянулись.

– Ну ладно, красавицы, всего доброго…

– А говорят, мужчины не сплетничают, – донеслось мне в спину ехидным голоском. Синеволосая зараза.

– Конечно же нет, – я выдал утрированное непонимание и возмущение, – Они делятся информацией, – назидательно окончил я.

Наградой мне был веселый смех. Эти неугомонные создания растрезвонят весть о том, что перворанговый Эскудо следил за КарСве, которого якобы в упор не замечает. Мелкая пакость успешно осуществлена.

Через пару пятидневок я и думать забыл об этом инциденте – история Земли изначальной заслоняла все, когда ко мне на тренировке подошла Киото-Грин, она напоминала котенка вздыбившего шерсть и выгнувшего спинку.

– Приветствую. Некоторые особы, распускают слухи, – начала она без предисловий, – что ты застукал Эскудо-Генделя следящим за Карааба-Свентсоном. Это так?

– Хм… И да и нет – это интерпретация фактов, – ответил я.

– Вот как? И каковы факты? – тонкая, изящная, черноволосая красавица с явной примесью азиатской крови была готова защищать всех входящих в ее круг – круг перворанговых послов.

Я пересказал ей слово в слово наш разговор с Эскудо, опустив, правда, свои последние реплики.

– И вы готовы повторить это ему в глаза? – выбросила она свой последний козырь.

– Конечно, – мягко ответил я. Киото погрустнела, она поверила мне и поняла, что Эскудо несколько не такой, каким кажется, по крайней мере – он врет в мелочах.

– Зачем вы рассказали об этом? – ага, хороший вопрос: почему я выставил в невыгодном свете своего коллегу по цеху так сказать.

– А я не видел и не вижу причин скрывать подобную информацию, – довольно жестко ответил я.

– Понятно.

– Что вам понятно? – еще жестче спросил я. Мы смотрели друг другу в глаза, меряясь взглядами.

– Первое, – начал я, – не пойман – не вор. Второе, пойман – так отвечай за поступки. А поймали Эскудо. Не Караабу.

– Да он кошка блудливая! – выпалила она.

– Да, – согласился я, – И что меня удивляет больше всего, так это то, что он еще успевает учиться и даже выбился в десятку лучших в своей семье. Вы же не будете утверждать, что ВСЕ свои успехи, включая ежемесячное тестирование, он получил через постель?

Это было подобно холодному душу, очевидно, она не задумывалась о том, что КарСве учится и учится неплохо и сейчас, по ее растерянному виду было видно, что она корит себя за такую «близорукость».

Что-то пробубнив вместо прощания, Киото скрылась. А я остался в некотором раздражении от того, что на меня уже можно вешать табличку «Адвокат Карааба-Свентсона». Всё. Надоели.

Я полностью погрузился в учебу и выстроил свой график так, чтобы меня ничто и никто больше не отвлекал. К положенному сроку я был допущен к экзаменам и получил очередной диплом. Впереди было последнее полугодие у Синоби, о котором я думал с заметной слабостью в коленках, сестра, так та вообще не скрывала паники, ища у меня поддержки.