Текст книги "Утраченный покой"

Автор книги: Любовь Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Уж лучше голодай, чем что попало ешь, и лучше будь один, чем вместе с кем попало, – тихо произнес ТиГрей. Я удивленно взглянула на него: как-то не ожидаешь от шпаны цитат Омара Хайяма.

Мы с Тони молча развернулись и пошли обратно в здание, Дора попыталась что-то сказать, остановить нас, но все сменилось бессильными проклятиями. Тони по привычке скрестил пальцы, я же никак не отреагировала на ее слова, чувствуя, что они не в силах нам навредить.

– А все же что волки имели в виду? – спросила я, когда мы поднимались обратно в мой кабинет.

– То, что мы трахаемся не только в человеческом обличии, – не пытаясь подобрать слова, ответил волк, – и что полнолуние – это время зверя, а значит, охоты, драки и секса.

– Понятно… – с кислой миной бросила я. Проявилась еще одна проблемка…

– Тони, почему после того, как ты ушел из стаи Седрика, у тебя нет… партнерши?

Он пожал плечами…

– Ну… мне уже нет хода в наш бордельчик, а искать кого-то на улице… еще не искал.

– Бордельчик? С волчицами?

– Ага. Ты бы знала, как свободные сучки мечтают к нам попасть – сыто, безопасно, драться не надо… Отбираем только самых хорошеньких или самых диких. Хотя чего это я – не «к нам», а к лорду Седрику.

– Угу. Ты понимаешь, что за эти два дня должен решить все свои… постельные проблемы. Когда я начну вливать в тебя силу, ты должен концентрироваться на трансформации, а не на сексе.

Тони задумался.

– Понимаю…

– Ну, вот и ладно.

Понимать-то Тони понимал, но я не была уверена, что он сделает все как надо.

10

Оставшись одна, я вызвала Шона по ментальной связи, и он перезвонил. Обрисовав ему ситуацию с нашим волком, я попросила мягко «подвести» к нему подходящую человечку или же divinitas. Шон пообещал, что все сделает – ну что ж, будем надеяться.

Оставшиеся два дня до полнолуния промелькнули без особых событий. Тони попросил отгулы, что я посчитала хорошим знаком. Лиан постоянно подкармливал Пижму, следя, чтобы тот все время был чуть переполнен, больному флерсу это шло на пользу. Нет, он не пришел в себя, но чувствовалось, что его страх отступает. Ландыши… без изменений.

И вот поздним вечером Тони показался в моем кабинете, сейчас он напоминал скорее довольного жизнью кота, чем собаку, а тем более волка.

– Хорошо провел выходные? – поинтересовалась я.

– Чери, скотина, – довольный тон и смысл слов резко контрастировали.

– Да? Почему?

– Да и вы хороши. Влезли в мою личную жизнь.

– Ах ты, бедный. Я вижу, как ты пострадал от этого.

Он довольно хохотнул. А потом погрустнел.

– Она ведь не останется со мной…

– Кто? – не поняла я

– Ники.

– Ники? – так Шон Ники к нему прислал. Скотина!

– Для Ники год – все равно что для тебя месяц, так что не спеши расстраиваться, – я оставила свой гнев на инкуба при себе, поспешив утешить Тони.

Он на мгновение задумался над моими словами, но потом встряхнулся:

– Ну что, хозяйка, вроде бы все сделано, как ты хотела.

Да. Пора начинать, но все равно было страшно и хотелось потянуть время. За эти два дня я запасалась зеленой и белой силой и вроде бы была готова.

– Ну ладно, пойдем. Не в кабинете же тебя перекидывать.

– И то верно, хозяйка.

Мы зашли в апартаменты.

– Снимай футболку и ложись.

Нахальный волк скинул не только футболку, но и джинсы, хорошо хоть белье оставил и плюхнулся на кровать с довольной рожей.

– Тони, не зли меня, – предупредила я. – Руки не распускать. Ты уже решил, о чем будешь думать, чтобы перекинуться?

Он отрицательно замотал головой. Захотелось его стукнуть. Больно.

Видать, это желание отразилось на лице.

– Эй, хозяйка, не злись. Пойми, я не думаю во время трансформации.

– Ок. Что ты чувствуешь, чего ждешь?

– Чувствую боль, – мрачно отозвался он.

– Ну, а предвкушение полной свободы, бега… загнать дичь, оказаться сильнее ее… Тебе ведь нравится быть в зверином облике?

Тони сел и всмотрелся мне в лицо.

– Ненавижу быть зверем, ненавижу оборачиваться.

Я опешила.

– Почему?

Он опустил глаза и пожал плечами

– Может быть, потому что сейчас волк сам – жертва. Моего отца убили в волчьем обличии. Он пришел ко мне… Он приходил каждую луну, когда я жил на ферме, мы могли побродить вместе по ночному лесу, с ним было хорошо – свободно и… правильно. Но однажды отчим увязался за мной, отец на него зарычал, отчим подумал, что волк угрожает мне, и выстрелил, но не попал, а волк набросился на него. Они стали драться, и отчим убил его. Убил моего друга-волка. А потом я почти тащил на себе Чака домой, он тяжело опирался на меня и пару раз чуть не вырубился. И всю дорогу я плакал и обвинял его, а он молчал, не оправдывался и не успокаивал меня. Когда мать увидела нас, она молча набросилась на меня, хотела убить… Подумала, что это я его ранил… Чак оттащил ее и впервые ударил, чтоб прекратить истерику, она успокоилась, но… она и прежде не любила меня, а после того случая я для нее умер. Своими детьми она считала лишь дочек-близняшек. Я знал, что Чак мне не отец, он был рыжий, веснушчатый, мать блондинка, сестры – копии Чака, и на всех фото я смотрелся приемышем. Чак старался быть мне хорошим отцом, но быть хорошим отцом для волчонка невозможно. В пятнадцать лет я сбежал из дома и осел здесь, через два года я нарвался на волков Седрика, еще через год он лично впервые перекинул меня и принял в стаю. К тому моменту я уже знал, как зачинают волчат, почему мать ненавидела меня, кто был моим другом-волком и чего на самом деле боялся Чак… Вот поэтому я не люблю быть зверем.

– Ты простил Чака? – не сдержала я любопытства.

– Он был в своем праве. Отец любил мать, а она его – нет, видать, чуяла, кто он на самом деле, и боялась. Он взял ее после помолвки, надеялся, что это расстроит свадьбу и она в конце концов будет принадлежать ему полностью. У Чака было право на месть. Плюс таким образом он пытался защитить меня. Наверное, после тех ночных прогулок я был диковат больше обычного, – с кривой ухмылкой закончил он.

Мда… Грустная история.

– Сильный человек – слабый зверь, – повторила я, задумавшись. – Но послушай, неужели тебе не нравится хорошо слышать звуки, различать запахи, носиться на четырех лапах…?

– Ну… в общем нравится. Мне не нравится быть мишенью.

– Но собаки – не мишени.

– Думаешь, я обернусь собакой?

– В крайнем случае я на тебя иллюзию наложу.

– Ок. Значит, мне надо думать о том, как я бегаю на четырех лапах? А знаешь… – он приподнялся на локте и поманил меня, чтобы сказать что-то на ухо. – Я охочусь на кротов. Мне это нравится. Когда он вылазит, надо успеть его цапнуть, а он такой твердый… не всегда даже ухватишь.

Я сдержала улыбку, согласно кивнув.

– Думай об охоте на кротов, представь, что ты ждешь у норы.

Он откинулся на постель с довольной улыбкой и закрыл глаза. Я села сверху и начала гладить, отдавая силу через ладони, но этого было слишком мало. Скорее поглаживание служило настройкой, собравшись, я влила силу в поцелуе, Тони выпил ее, и я опять вернулась к «массажу». Так повторилось несколько раз, я отдала весь свой запас, и Тони в vis-зрении напоминал надутый зеленый шарик. Пора…

Я отдала приказ силе в виде живого объемного образа – большая, похожая на волка хаски застыла над кротовой норой… На мгновение я выпала из реальности, вкладывая всё в этот образ… Я выложилась полностью и скатилась с Тони, кажется, попутно спихнув его с кровати. Несколько секунд я боролась с обмороком – слишком много сил отдала, и муторное бессилие требовало хоть несколько минут беспамятства.

– Тони… – еле прошептала я, беспокоясь, что ничего не слышу. – Тони…

И тут что-то мокрое прошлось по моему лицу. Сфокусировав взгляд, я увидела улыбающуюся морду хаски. Сила выполнила приказ.

– Я скоро вернусь, – пробормотала я и провалилась в кратковременный сон.

Проснулась от того, что в комнате кто-то рылся, выдвигая и опрокидывая ящики единственного небольшого комода. Подняв голову, я увидела слишком большую нечистопородную хаски… Тони.

– Брысь! Негодник!

Хаски с удивлением на меня посмотрел, а потом прыгнул на постель и радостно облизал лицо. Не люблю собак. В том числе и за облизывание.

– Что ты делаешь? Зачем устроил бардак?

Хаски заскулил и вывернул шею. Я непонимающе смотрела несколько секунд, а потом дошло:

– Ошейник искал? Так откуда в комоде ошейник? У меня вообще нет ошейника, – мрачно закончила я.

Он осуждающе гавкнул. Потом метнулся с кровати и вернулся с нежно-розовым шелковым шарфиком: я носила его, еще будучи блондинкой, и была уверена, что выкинула его или отдала. Обкрутив шарф несколько раз, я завязала его на манер галстука прошлых веков.

– Тони, гуляй только по Централ Парку, без ошейника ты уязвим.

Собака согласно застучала хвостом и подбежала к двери. Собрав все силы, я сползла с кровати и выпустила ее. Псина выскользнула и тихо побежала по ступенькам, а я вернулась в постель и провалилась в восстанавливающий сон.

Среди ночи меня разбудил Шон, дозвавшись по ментальной связи. Он, как и в ночь боя с вампами, принес мне силы. Я оценила такую заботу и предупредительность. Подкормившись и окончательно придя в себя, я попросила его найти Тони в собачьем обличии – мало ли что, ведь он без ошейника. Инкуб легко согласился – все равно не спал и заняться ему было нечем, поскольку он уже насытился.

Довольная и гордая собой, с чувством выполненного долга и ощущением, что еще один груз свалился с моих плеч, я ушла к себе домой в надежде нормально доспать эту ночь.

Доспала.

А утром израненный Шон приволок голого окровавленного Тони и, откинув ковер, уложил его на паркет в гостиной.

Без единой мысли я рассматривала израненное тело. Остатки шарфа перетягивали раздробленную руку и прикрывали рваные раны на шее. Бурые пятна казались замысловатым принтом на шелке, почему-то шарф не запылился и остался таким же нежно-розовым там, где не был покрыт кровью.

– Стая Седрика, – устало заговорил Шон, выдергивая меня из эстетического эскапизма. – Не вся, конечно. Какие-то молодые волки и, кажется, сука… Когда я нашел его – они дрались, нападая на него всем скопом. Жаль, у меня оружия никакого не было, только крышку от мусорного бака успел прихватить.

Я глянула на Шона: костюм порван, на обеих руках следы зубов, на ногах тоже.

– У него на горле плохая рана, – продолжил инкуб, – и он потерял много крови.

– Угу… Я сейчас…

Я закрыла глаза, сбрасывая оцепенение и пытаясь вернуться к реальности. Так, мне нужен Лиан, нужна его сила. Наполнившись, я займусь лечением Тони.

Флерс не спал, но услышав Шона, принципиально не хотел выходить из своей комнаты. Я как в бреду зашла в флерсную и прислонилась стене у двери.

– «Что с тобой? Он навредил тебе?» – Лиан, сходя с ума от беспокойства, тут же подлетел ко мне.

– Я в порядке. Тони при смерти.

Лиан секунду осмысливал новость.

– Твой волк при смерти, – вслух констатировал он.

– «Да. Мне нужна сила».

– «Хорошо», – он крепко прижался ко мне и вспыхнул, направив всё мне. Я вернула часть, сразу же почувствовав себя лучше и успокоившись. Мы раскачали друг друга и наполнили, Лиан тут же вернулся к Пижме и привычно покормил его. А я благодарно и успокаивающе, потискав свое крылатое сокровище, вернулась в гостиную – штопать Тони.

– Шон, спасибо, что вытащил его, – поблагодарила я, накрыв оборотня и подложив ему под голову подушку.

– А… Не стоит. Я ж его капитан. Потерять того, кто выполняет мои приказы – нет, такого я не допущу, – с грустным смехом ответил он.

– Сам ты как? Тебе помощь не нужна? – для очистки совести спросила я.

– Нет, ну только если к вечеру у вас останутся силы поиграть со мной…

– Посмотрим.

– Или мне покормить вас, как этой ночью? – с надеждой спросил он.

– Нет, думаю, такой необходимости не будет.

Я потихоньку пичкала волка светло-зеленой силой, его тело знало, что с ней делать – запустились восстанавливающие процессы, начала регенерировать ткань. Медленно, незаметно для обычного зрения, но в vis-диапазоне я видела, что сила скопилась возле ран и потихоньку тает.

Время летело. Шон не захотел уходить – слишком много внимания привлекли бы рваный костюм и кровь, а накладывать гламор на одежду у него не было сил. Он тихонько возился, не отвлекая меня, помылся и, кажется, стирал одежду. Я же впрыскивала силу в моего волка, и с каждой минутой мне все тяжелее становилось удерживать концентрацию. Слишком я устала и истощилась этой ночью, и поэтому тяжело было сосредотачиваться – это как если бы человека не кормили сутки, а потом заставили решать задачи на смекалку.

Поняв, что угроза жизни миновала, я позволила себе отключиться прямо там, сидя на полу возле кресла.

Из беспамятства я вынырнула на зеленом утреннем лугу, роса была холодной и бодрящей, солнечные лучи еще не грели…

«Лиан, радость моя. Солнышко.» Раннее утро вдруг стало поздним, лучики солнца жаркими, а травы запахли.

«И я тебя люблю, матушка».

Не раскрывая глаз, я нащупала его и прижала к себе. Вдруг на нашем лугу оказался хаски с хитрющей мордой, он лежал в травах и поглядывал на нас с сожалением и завистью.

«Ну, иди сюда, чего дичишься» – позвала я. Пес подошел, и его запах смешался с запахом трав, а живое тепло приятно согрело ноги.

В таком странном полусне прошло несколько минут, было хорошо и спокойно, вдруг долетели запахи пряностей с еле уловимой ноткой мускуса. Шон… Но запах трав усилился и отогнал чуждые ароматы

«Лиан – собственник», – мелькнула мысль.

«Да. Не отдам». – Солнце припекало, а луговые травы пахли просто одуряюще. Хаски облизнул нос и чуть отошел от нас, свалившись на бок в дремотной неге.

«Всех отогнал», – без осуждения констатировала я.

«Да».

В какой-то момент я захотела потянуться и проснулась. Рядышком, прижавшись ко мне, сидел дремлющий Лиан, чуть отодвинувшись лежал Тони, он прижимался бедром к моим ногам, и я чувствовала его тепло. Волк спал глубоким восстанавливающим сном, и это было просто прекрасно.

Лиан проснулся и заглянул в глаза

– «Ты все время кого-то лечишь».

Я рассмеялась

– «Белые всё время кого-то лечат, такова их судьба».

– «Ты не жалеешь? Что вынуждена лечить?»

– «Нет. Я лечила людей… до тебя».

– «Это хорошо. Хорошо, что не жалеешь».

11

В дверях показался Шон, он неслышно подошел к двери и присел на корточки на пороге. Из одежды на нем были только обрезанные ниже коленей брюки, и я могла видеть укусы на икрах и раны на руках.

– Почему ты не входишь? – удивленно спросила я. Инкуб молча кивнул на надувшегося Лиана, я непонимающе посмотрела на флерса, широко раскрывшего крылья, а потом переключилась на vis-зрение. Флерс создал тонкую, похожую на мыльный пузырь сферу из своей силы и перегораживал ею вход в комнату. Шон без проблем мог преодолеть ее, порвать – слишком тонкой и слабой была преграда, но не делал из вежливости и лояльности.

– «Перестань».

Он расстроено дернул носиком, но послушался и схлопнул крылья, а вместе с ними и сферу.

– «Инкубы плохие».

– «Я в курсе».

– «Тогда почему ты его не прогонишь?»

– «А почему я не прогнала тебя, Лиан?»

– «Ты меня прогнала».

– «Прогнала. И ты чуть не умер. Думаешь, Шону будет легче, чем тебе тогда, если я его прогоню?»

Лиан «завис», обдумывая мои слова. Шон тем временем вошел в комнату, осмотрел и ощупал Тони.

– С ним все будет хорошо. Он поправится, – сообщил он. Я и сама это знала, но согласно кивнула.

– «Ты думаешь, он убьет себя, если ты его прогонишь?» – вышел из ступора Лиан.

– «Не знаю. Но ему будет очень-очень плохо».

– Ты убьешь себя, если Пати тебя прогонит? – вдруг спросил Лиан Шона, в упор глядя на него. Мы с инкубом застыли от неожиданности, а потом переглянулись.

– Не знаю, – выдавил Шон.

– Ты можешь навредить ей, – с вызовом произнес флерс.

– Теоретически – да. Практически – нет. Я не сделаю ничего, что навредило бы Пати, – твердо произнес инкуб.

– «До поры до времени», – горько отозвался Лиан и вышел из комнаты. Шон понял, что флерс что-то сказал по ментальной связи, но не понял, что.

– Пати, верь мне, – начал он.

– Успокойся, Шон, – оборвала я его. – Я верю, я знаю, что когда мы кормимся, тебе куда больше, чем мне, хочется послать осторожность за пределы всего сущего и искупаться в силе.

Он замер, глядя на меня.

– Но я этого не делаю, – нейтрально произнес он.

– Да, – просто согласилась я.

– Я умею сдерживаться, я не хочу тебя потерять. Мне с тобой даже лучше, чем с Элейни, а попав к ней, я был просто счастлив.

Я грустно рассмеялась.

– Разве ты не знаешь, что нельзя упоминать, а тем более сравнивать бывшую девушку с теперешней.

Он не понял шутки, расстроился и стал просить прощения, я просто зажала ему рот. Ох уж эти тонко чувствующие нервные divinitas, что Шон, что Лиан – они стоят друг друга. Не то что Тони – простой и с чувством юмора, понятный и понятливый. Я с грустью перевела на него взгляд… Теперь еще и с Седриком разбираться.

– Ты уверен, что это волки Седрика?

– На них был его запах.

Я удивленно вскинула бровь.

– Ну, Тони и тот второй в ночь боя… У меня была возможность запомнить, как они пахнут. А как вообще пахнут волки, я знаю – приходилось с ними сталкиваться.

– Интересно, и в чем отличие?

– Примешивается северный морской ветер, как будто его стая живет на скалистом берегу. И сам лорд Седрик так пахнет – холодным осенним берегом моря и волком.

– Хм… Интересно… А я?

Он пожал плечами.

– Летом. Солнцем. Дубом или виноградником… Цветами или лугом. А еще сладостью с тысячами оттенков вкуса, – его глаза сверкнули, как у наркомана, заговорившего о дозе. – Эти привкусы еле читаются на языке…

– Ты хочешь распробовать их, но сдерживаешься.

– Да.

– Это похоже на наркотик?

– Нет… Не думаю… Это жажда, – он улыбнулся, пытаясь погасить и приуменьшить смысл слов.

– Жажда… Суккуб убила весеннего divinitas, который доверял ей, по словам Лиана, и тот долго и мучительно умирал.

– Сорвалась. Это бывает. Увы.

– Ты ведь не сорвешься, а, Шон?

Он отрицательно замотал головой.

– Нет. Я слишком стар и опытен. Я не сорвусь, госпожа. Не с вами уж точно. Но…

– Что?

– Ограничение «пережить кормление меня без ущерба для жизни человека» оказалось… очень неудобным.

– Ты что, убивал людей?

– Иногда. Ведь это часть моего естества. Но это было нечасто. Примерно раз в год.

Еще один пункт об инкубах и суккубах.

– Вампам надо убивать, инкубам надо убивать, волкам надо убивать… Кому не надо? – флегматично поинтересовалась я у пустоты.

– Все убивают, только условия разные.

– Да?

– Даже флерс, если очень голоден, может убить цветок, хоть до этого кормил его. Это просто круговорот. Ничто не может жить вечно, смерть все равно придет, и иногда ее должны принести мы. Иногда правильно, чтобы чья-то жизнь досталась нам, нелюдям.

– Да, только вот люди наверняка так не считают.

– Угу. Потому и верят в Единого или чаще делают вид, что верят.

Я хотела что-то ответить, но вдруг меня обожгло воспоминание: Костя, Герб МакФлоренс, еще пару человек – их жизни забрала я, потому что они попросили об этом напрямую или косвенно. А мои мужья, которых я благополучно выбросила из головы – они даже не просили, я распорядилась их жизнями на свое усмотрение. И то, что я тогда была еще слишком молода и не в полном разуме, мало меня извиняет.

Кто я такая, чтобы осуждать Шона? Наверняка он не убивал пышущую здоровьем единственную любимую дочку или молодую мать… Или все же…?

– А как ты узнавал, чью жизнь отобрать?

Он пожал плечами.

– Это видно, когда жажда секса в человеке застит всё: и прошлое, и будущее.

Я поняла, что он имел в виду.

– Ладно. Если будет припекать и если будет подобная кандидатура в покойники, скажешь – как-нибудь разберемся.

Я ведь не христианская святая, я просто белая filius numinis, а Жизни наплевать на того, кто сам выбрал Смерть.

– Может, переложить Тони на диван? – сменила тему я.

– Да, можно уже. Кровь остановлена.

– Ты что, его на доски положил, чтобы он не испачкал чего? – удивилась я.

Шон опять пожал плечами.

– Если бы он умер, ему было бы все равно, а раз он поправится – мы его переложим.

– Ты скотина, – констатировала я.

– Я рационален, – с ноткой гордости парировал он, и легко подняв довольно тяжелого волка, переложил его на диван, аккуратно поправив голову и ноги.

Я со своими нелюдьми рискую умом тронуться, это точно. Люди намного лучше и предсказуемей. В большинстве случаев.

Тут в тихой квартире раздался телефонный звонок, я побрела к аппарату

– Он жив? – Седрик… решил побеспокоиться о своей бывшей собственности.

– А ты как думаешь? – зло ответила я.

– Думаю, жив, раз ты со мной разговариваешь. Я готов возместить ущерб.

Я посчитала до пяти, чтобы не послать его куда подальше.

– Дай мне гарантии, что подобного не повторится!!!

Молчание.

– Чего ты молчишь?!

– Не дам, – зло ответил он. – ТиГрея многие не любили, и остановить их можно только угрозой смерти, а я не хочу и не буду лишаться еще одного волка, а может, и не одного.

– Вот как? А мое расположение ты не боишься потерять? – шипя от злости, поинтересовалась я.

– Брось, Пати. Между нами бизнес! Я нужен тебе, ты нужна мне – и не каким-то там волкам влиять на подобный расклад.

В бешенстве я бросила трубку. Скотина! Тварь! Да ты у меня еще попляшешь! В дверях на полглаза выглянул Шон и тут же скрылся.

– Да что ты прячешься!?

Он показался полностью и застыл в ожидании.

– Седрик готов возместить ущерб, но не готов наказать волков и прекратить нападения на него! – выплеснула я новости.

Шон молча покачал головой, разделяя мое негодование.

– Что делать? Ну что делать? – заламывала руки я, мечась по комнате, – Ну почему, как только одна проблема решается, наваливается новая, еще хуже? Почему? Спасти флерсов! Спасли. Отбиться от вампов! Отбились. Лечить флерсов! Перекинуть волка! Так еще теперь и защищать его как-то. Я уж молчу о том, что ты подсунул ему Ники! Кстати, ты хоть не принудил девочку?

– Нет-нет, – немного испугано отозвался Шон. – Тони ей понравился, она сама захотела.

– Что делать? – чуть не плача, поинтересовалась я.

Это всё общение с людьми – в такой ситуации меня тут же стали бы утешать и забрасывать советами и предложениями помощи.

Шон лишь тоскливо косился на дверь.

– Да что с тобой? Чего ты хочешь? Чего боишься? – не выдержала я.

– Простите, гос…

Я закатила глаза к потолку.

– Ответь! – приказала я, и метка вынудила его.

– Я боюсь, что вы сорвете злость на мне, – тихо выпалил он и повесил голову.

После такого признания я в шоке прошлась по комнате туда-сюда, собираясь с мыслями.

– Я не имею привычки срывать злость, – наконец сообщила я, как можно мягче. – И ты знаешь: мне не нравится раболепие или страх передо мной.

Он подошел и просто обнял меня, окутывая своей силой.

Правильный поступок, намного лучше слов. Отлично, Шон не безнадежен.

– Есть такие собаки… Пастухи. Они умеют убивать волков, – прошептал он. – Тони надо оборачиваться именно в такую собаку.

– Думаешь, он будет убивать сородичей?

– Ну, были же в стае иерархические поединки, а они иногда проводятся до смерти.

Эта мысль меня успокоила.

Тони, проспав почти сутки, проснулся слабым, голодным и в ужасном настроении. Покормив его и клещами вытянув подробности нападения, я передала его с рук на руки Ники. Молоденькая divinitas и вправду хорошо к нему относилась, но как-то неправильно – как к игрушке. А взрослый мужчина-волк –очень опасная игрушка. Но Тони пока зубы и когти не показывал, не раздражался от ее несмолкаемого глупого щебета.

Я тем временем озадачила Роджа поиском питомника собак, умеющих драться с волками. Обычно я гружу подобными заданиями Дениз, но не в этом случае – Дениз считает, что всех хозяев бойцовых собак надо посадить за решетку, а организаторов боев – на электрический стул.

Все крутилось, все решалось, и только проблема близнецов стояла на месте. Каждое утро я всматривалась в них vis-зрением и уже помнила их черную vis-систему до каждой вены, но так и не находила слабого места, не представляла, куда нанести удар, чтобы разрушить ее и при этом не убить их. Разрушив vis-систему, я бы «подключила» их к зеленым накопителям, или Лиан бы их кормил, пока мы не восстановили им крылья. Хороший план, только нет ни малейших идей по его выполнению.

Через пару дней Родж доложил – он нашел то, что нужно. Питомник какой-то редкой породы Caucasian Shepherd Dog. Огромные, мохнатые, как овцы, зверюги уже две тысячи лет назад помогали пасти стада и убивали волков. А сейчас эта порода все чаще выставлялась на подпольные бои.