Текст книги "Око Дракона (СИ)"

Автор книги: Любовь Филимонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Оно и видно, – вяло отозвался Артур.

Иванка заботливо соорудила ему пару бутербродов с колбасой, случайно оказавшейся вхолодильнике. Оглянулась на дверь кухни: как правило, почуяв запах колбасы, Гуруджи тут же появлялся на пороге. Но тот подозрительно затих в комнате. Иванка уже решила, что Гуруджи по своему обыкновению бесследно испарился, не прощаясь, но он вскоре нарисовался в дверях.

– А я слышал, что на тебя тут тоже было нападение… кто-то влез в твою квартиру, – Валдис произнес это с ударением, почему-то выразительно глянув на Артура, – и украл мою картину.

– Да уж. Выходит, не только тебе одному досталось на орехи из-за нее. Кстати, у «твоей» картины очень странная судьба, заметила Иванка. – Почему-то у всех, к кому она попадает, начинаются проблемы

– Постой-ка, – Гуруджи быстро вышел из кухни.

Не успели они опомниться, как он появился снова, а в руках у него была… та самая картина Николая Мая «Око Дракона»! Все тот же размытый полукруг, похожий на странное животное, присыпанное разноцветными листьями. Да, это была та самая картина, которую Гуруджи несколько дней назад подарил Иванке.

– Где ты ее откопал?

– Да у тебя за шкафом… – Гуруджи хитро усмехнулся.

Иванка по-прежнему ничего не понимала.

Гуруджи был счастлив их вниманию, и загадочно улыбался.

Иванка слегка шлепнула его ладошкой по затылку, чтоб направить его мысль в нужное русло и активировать речь.

– Это я… – вставил Гуруджи.

– Что «ты»? Это ты ее украл у меня?

– Почему украл? – обиделся Гуруджи. – просто позавчера, когда я принес тебе эту картину, – вы собирались уходить. И поэтому бросили ее, где попало, даже на стену не повесили. Вот я, уходя, и засунул ее за шкаф. Меня еще мама учила: особо ценные вещи нужно прятать за шкаф, потому что там никто не догадается искать. Выходит, это и в самом деле помогло?

– Похоже, вы тут не скучаете. Если не секрет, о чем речь? – спросил Артур.

– Речь о… картине, – пояснил Гуруджи, провожая глазами последний кусок бутерброда, который исчез во рту гостя Иванки, – …со странной, как выразилась Иванка, судьбой. Это я подарил ей эту картину.

Артур внимательно вгляделся на картину.

– Действительно, похоже на дракона, – отозвался наконец. – Она похожа на дракона, закрученного в спираль.

Артур говорил медленно, невыразительно, и сейчас производил впечатление медиума, находящегося в фазе активного сна.

– Да, спираль… Она тут четко различима, – продолжал он. – Кстати, спираль символизирует то же, что и лабиринт. Может являться изображением вращающегося небосвода, движения Солнца, смены времен года, вращения земли…означает плодородие и динамический аспект бытия. Как вихрь или водоворот, спираль отождествляет великие созидающие силы… это символ энергии в природе!

Иванке не доводилось еще видеть Артура в таком состоянии. Он явно сел на какой-то свой конек. Может, он еще и медиум?

– Этот символ – спираль – связан с solve et coagula в алхимии. Может также быть символом пламени и огня, как в символике кельтов. … Похоже, у этого шедевра действительно интересная судьба, – задумчиво заключил он.

Что видит Око Дракона

Во входную дверь уже должно быть минут с десять кто-то настойчиво звонил. Но присутствовавшие на кухне были настолько увлечены созерцанием и обсуждением загадочной картины, что эти настойчивые звонки долго не доходили до их сознания.

Наконец до Иванки дошло, что, возможно, к ней рвется еще один непрошенный посетитель, и она пошла открывать двери.

На пороге стоял Валентин. А с ним еще двое молодых людей с одинаковыми выражениями лукавства, озорства и любопытства на лицах. Это были «варяги», «литпацаны», о которых вспоминал пару дней назад Валентин. Начинающие писатели Аменхотеп и Иракли.

Были ли это их настоящие имена – Иванка не знала. Возможно, это были псевдонимы. Но по большому счету это никого не интересовало, так как ни их имена, ни псевдонимы пока еще не были известны на вершине литературного Олимпа.

Этих ребят им когда-то порекомендовали в издательстве, которое уже три года работало с Иванной Панчовски. Литпацаны там выполняли разные мелкие задания – от подбора нужной информации по теме, – до дописывания эпизодов, если писателю самому по какой-то причине влом было это делать.

Как догадалась Иванка, Валентин притащил пацанов, чтобы вместе с ней подвигнуть и настроить их на создание концовки романа, который она задолжала издательству.

– Ну, рад, что всё в порядке и все живы, – воскликнул Валентин с порога. – А то я уже начал волноваться. Твой телефон не отвечает, наверно, забыла зарядить?

– А у нее гости, – как всегда невпопад встрял в разговор Гуруджи.

– Да я уже вижу… – парировал Валентин, но вдруг, заметив посреди кухни стоящую на стуле картину, замер на полуслове.

– Ни фига се!… – только и смог произнести он. – Пока меня тут не было, у вас каким-то чудом эта картина нарисовалась снова? Что за чудеса?

– Да это все Гуруджи. В тот день, когда он ее притащил, – мы собирались в город. И Гуруджи перед уходом, никому ничего не говоря, засунул ее за шкаф, чтоб, как он выразился, – «она не пропала»…

– Как в воду смотрел! – засмеялся Валентин. – Не зря говорят, что у первобытных людей интуиция развита гораздо сильнее, чем у цивилизованного человека.

Гуруджи засопел, пытаясь уловить скрытый смысл комментария Валентина, но такое напряжение сил мысли оказалось для него слишком утомительным, и он вскоре оттаял и, как ни в чем не бывало, улыбнулся.

– Вот так вот я и спас ценное произведение искусства, – с гордостью провозгласил он.

Валентину нечем было крыть.

Иванка краем глаза заметила, как вдруг застыл Артур, по-прежнему продолжая сидеть спиной к присутствующим. Он один оставался неподвижным, словно всецело погрузившись в созерцание картины

– Класс! Отпад! – воскликнули по очереди Аменхотеп и Иракли, разглядывая картину и комментируя свои впечатления от нее.

– Затягивает…

– Что-то в этом есть… Словно драконий глаз. Говорят, есть такой минерал, «Око дракона». Когда долго вглядываешься в него – там открывается почти бездонная глубина. Третье измерение. В древности этим минералам поклонялись, как средоточию магических сил…

«Да, мальчишки не так глупы, как кажутся на первый взгляд», – подумала Иванка.

– А она, кстати, и называется «Око Дракона», – вставил Гуруджи.

– Спорим, у нее наверняка непростая судьба?

– А вот нам сейчас Гуруджи о ней расскажет…

Иванка оттягивала тот момент, когда ей надо будет представить присутствующим Артура. Да и тот, судя по его напряженной фигуре, вовсе не был расположен сейчас общаться с шумной компанией. Иванка не без основания полагала, что Валентин будет ей потом читать мораль, что она еще та ведьма, что не должна отключать телефон, учитывая все последние события, и вообще эгоистка…

Он порой бывает таким занудой!

Валентин в это время полез в шкафчик за кофе. И молчание его, действительно, было весьма красноречивым.

Кто-то дотронулся до рукава Иванки. Это был Артур, который, судя по всему, уже под шумок собрался уходить. Он увлек ее в прихожую. Обнял. Она почувствовала в своей руке бумажный квадратик.

– Тут мой телефон. Не хочу вам мешать. Кроме того, у меня сегодня дела.

Иванка только вздохнула и красноречиво развела руками.

Но то, что он оставил ей телефон, красноречиво говорило о многом.

Закрыв за Артуром дверь, Иванка вернулась в кухню.

– Ну вот, наконец, здесь остались только свои! – провозгласил Гуруджи. – Пора доставать коньяк.

– Рано, – сурово парировал Валентин. – К тому же ты забыл его захватить с собой. Давайте все же выслушаем историю этой восхитительной картины? – Где ты ее раздобыл?… Кстати, куда умчался этот странный гость? – перебив сам себя на полуслове, он повернулся к Иванке. – У меня странное ощущение, что я его знаю. Жаль, не успел рассмотреть… А ведь мог бы поклясться… почти со стопроцентной уверенностью… он очень напоминает моего бывшего одноклассника, Эдика Скрипку.

– Эдика? – А вот и мимо! – ответила Иванка, думая, как переключить мысль Валентина на что-то другое. – Нам всем, полагаю, не терпится, наконец, побольше узнать о нашей картине.

Все уставились на Гуруджи.

А тот кайфовал из-за того, что снова все внимание сосредоточено на его персоне.

– Все началось два месяца назад, – начал он, – когда я продал свою отличную, почти новую индийскую духовую гармошку, которую раздобыл в прошлом году на гавайском рынке. Я ее продал своему приятелю, – ну вы его знаете, это антиквар Мехлис. Ваня Мехлис. Он…

– Вернемся к нашим баранам, – Валентин попробовал вернуть его к картине.

– Так вот этот Ваня Мехлис, не рассчитавшись со мной, неожиданно пропал. И его жена, вернее, подруга Лора, отдала мне эту картину, которая лежала у Мехлиса в задней комнате.

– И что сталось с этим антикваром? – заинтересовалась Иванка.

– Лора до сих пор не знает, где он сейчас, но считает, что он не пропал, а просто уехал к родителям после того, как они поругались, – ответил Гуруджи.

– А как картина попала к Мехлису? Кто был ее хозяином до этого? – спросила Ивонка.

– Когда Лора, подруга Ивана, предложила мне картину вместо денег, я, конечно, спросил, откуда она? А вдруг оставлена в залог? Мне не нужны потом сложности…

– И что же?

– Ее и вправду оставляли в залог. Но потом за ней никто так и не пришел. Лора сказала, что я могу ее оставить себе как оплату за мою гармошку. Таким образом, у Мехлиса будет одним долгом меньше.

– Так что же получается, – прервал молчание Аменхотеп, – выходит, что те, кто владел картиной – рано или поздно исчезают? Сначала художник, затем, тот, кто оставил ее в залог, потом, хозяин лавки?…

Иванка зябко передернула плечами. Встала, нашла среди дискет, валявшихся на подоконнике, запись последних творений Валерии и вставила его в проигрыватель.

Музыка сразу овладела всеобщим вниманием. Все-таки Валерия была прекрасным композитором. И ее музыка, равно как и чудесным образом появившаяся снова картина, словно дополняли друг друга, овладев слухом и зрением всех, кто здесь находился.

Гуруджи в ритм музыке задумчиво то открывал, то закрывал дверь огромного, но почти всегда пустого Иванкиного холодильника, словно надеясь на волшебство, состоящее в том, что при новом открытии дверцы холодильник вдруг окажется набит вкусной снедью.

Иванка молча вглядывалась пустыми глазами в потемневшее небо за окном, за которым еще не зажглись фонари.

– А вот и нет! – вдруг сказал Гуруджи.

– Что? – вздрогнул Валентин, пробудившись от размышлений.

– А? – вскинула голову Иванка.

Аменхотеп и Иракли дружно уставились на Валдиса.

– Сколько уже дней у нас картина? – спросил Гуруджи.

Присутствующие не понимали, о чем он.

– Уже дней пять, – торжествующе произнес Гуруджи. – И кто-нибудь исчез? Как бы не так! Правда, ее пытались украсть и у меня, и у Иванки, и у Мехлиса. Но – не удалось!

– Допустим, что это одни и те же злодеи, но лишь – допустим. Мы не можем знать этого наверняка, – отчасти согласился с ним Валентин.

– И что ты хочешь этим сказать? – спросила Иванка.

– А просто они не на тех нарвались! – торжествующе закончил Гуруджи. – Мы их объегорили! Мы им оказались не по зубам!

Это его категоричное заявление, кажется, и в самом деле немного разрядило обстановку. Гуруджи порой бывал таким наивным, но тем не менее…

Все на самом деле сложнее,

чем кажется

Когда Гуруджи отправился домой, Валентин послал Ираклия за парой бутылок красного вина, и весь вечер они с Иванкой наставляли молодых литераторов, какой должна быть концовка «Черного ветра», последнего романа Иванки Панчовски.

Лит. пацаны согласно кивали головой, уминали с неимоверной быстротой пиццу, запивая ее красным сухим.

В общем, этот вечер закончился на удивление спокойно, без приключений.

Затем, когда уже ушли и лит. пацаны, Валентин поставил еще раз новый, недавно записанный диск Валерии. Музыка и в самом деле была хороша, хотелось слушать еще и еще. Особенно вторая часть рондо, очень спокойная, светлая, со внутренней едва заметной улыбкой.

Иванка сидела рядом на диване, молча смотрела на загорающиеся по очереди фонари и звезды за окном.

Слишком много событий за один день. Ничего говорить и обсуждать ей уже не хотелось. Хотелось просто помолчать с закрытыми глазами, ни о чем не думая.

Быстро темнело, но они не зажигали света, довольствуясь быстро меняющимися оттенками вспыхивающих фонариков за не занавешенным окошком.

– Так что с тобой происходило в эти последние пару дней? Я уже Бог знает что передумал, – спросил вдруг Валентин, – телефон твой не отвечал. И только Лера знала, что позавчера ты была с каким-то приятелем в арт-клубе.

– Неплохая музыка, – невпопад ответила Иванка, теребя бахрому на диванном покрывале.

– Так что это за… охотник за змеями? – не успокаивался Валентин.

– Ты что, отец мне, или брат? – по-прежнему вяло попыталась возразить Иванка, хотя было видно, что ее мысли сейчас где-то очень далеко.

– Я просто опасаюсь, как бы этот твой новый знакомый тоже не оказался каким-то образом замешан в эти приключения с картиной. Ты давно его знаешь?

– Ревнуешь? – довольно нахально спросила Иванка.

– Размечталась! Просто этот человек… жаль, не рассмотрел, не поговорил с ним. Но, по крайней мере, он хоть не похож ни на культуриста, ни на тренера по фитнесу. Уже одно это хорошо. Он очень напомнил мне… ах да, я тебе уже говорил. Я мог бы поклясться, что это вылитый Эдик…

– В таком случае, почему он тебя не узнал? И потом его зовут вовсе не Эдик.

…Иванке в эту ночь снова приснился зеленовато-коричневый водоворот из листьев, плавающих на воде и увлекающий в свою влажную и теплую глубину. (В глубину тоннеля, похожего на глубокую пещеру).

И она провалилась – то ли в этот водоворот, то ли в сон.

…В этой темной, теплой, парной глубине – то ли тоннеля, то ли пещеры клубился теплый туман и почти ничего не было видно. Лишь впереди нечетко поступало что-то вроде решетки. А из-за нее, из-за этой решетки на нее смотрели чьи-то глаза. Она вглядывалась в полумрак. Из тумана выступило лицо. Это… Николай Май! Где это он? В пещере? Что это за решетка? Тюрьма?

Затем она увидела, что находится в какой-то гористой местности. Вокруг были скалы. Она быстро проносилась, словно летела, над тропинкой, ведущей к пещере. Но это же… это пещера Старшего Ведающего Саматы? По крайней мере, подобную местность она видела во вчерашнем сне.

Да, она летела, летела легко, но в какой-то момент почувствовала, что силы ее покидают и она вот-вот упадет. Как пополнить ту силу, что обычно держит ее над землей в других снах? Эта сила сейчас почти на исходе.

Огромным усилием воли Иванка удерживается от падения, продолжая свой бесшумный полет над тропой. Но в какой-то момент, снова стремительно теряя высоту, все же начинает падать…

“Не уверена, не уверена”… – пульсом в висках стучит эта мысль.

Иванка просыпается среди ночи, стараясь вспомнить, удержать в своем сознании только что промелькнувшие в голове перед самым пробуждением картины…а пока в голове этот ритм: то ли то ли барабана, то ли биение пульса…

Иванка машинально потянулась рукой, но рядом не было никого. Черт…

Ей сейчас нужно было с кем-то обсудить то, что пока сохраняет ее память. Единственный, кто мог бы понять ее, Валентин, наверняка, сейчас крепко спит.

Ее рука наткнулась на …книгу легенд, лежавшую рядом на кровати. Но даже она не может объяснить, почему ей теперь с завидным постоянством снятся все эти древние легенды.

Ища ответа на этот вопрос, Иванка опять провалилась в тот же прежний сон, в котором все же произошли какие-то изменения.

Она снова увидала, что на высоком горном плато горит выложенная на земле аккуратным ровным кругом трава. За пределами круга по внешнему периметру сидят младшие служители. На коленях у каждого – барабан из тонкой, но крепкой кожи горного кассана. Ритм барабанов, энергичный, пульсирующий в висках, все убыстряется, и со временем начинает казаться, что он уже бьется в крови одним ритмом с сердцем. Эти звуки становятся все громче, все быстрее… кажется, они вызывают внутри тела необычный резонанс. Все существо сливается с этим всепоглощающим ритмом жизни и смерти…

Все тело теперь кажется переполнено искрящейся энергией, легко взлетает над землей. Вот он, этот источник энергии, источник той уверенности, которой ей как раз не хватало в предыдущем полете. Этот ритм теперь помогает легко и уверенно парить над землей. И теперь она (или кто-то, чьими теперь глазами она смотрит на землю с высоты) видит в самом центре круга человека с белоснежными волосами. Он сидит неподвижно, словно задумавшись. О чем?

Но рядом, скорее, над ним она видит вторую, чуть более бледную фигуру …этого же человека? Эта его тень (или его двойник, его копия) парит в воздухе совсем рядом с ней…

Эта тень человека поворачивает голову в ее сторону, – она чувствует взгляд, направленный, казалось бы, мимо нее, но на самом деле видящий всю её насквозь. Этот двойник человека, по всему заметно, ощущает ее присутствие, возможно, даже видит ее.

Стоит светлая ночь. Полнолуние.

На край огромного, низко висящего над землей лунного диска медленно и тихо наползает темная тень.

Эта тень похожа на дракона…

Утром Иванка, едва проснувшись, сразу понеслась к компьютеру, чтобы с ходу набрать свой сон.

А потом послала эту легенду Валентину, впрочем, пока не отдавая себе отчета, каким боком эта легенда войдет в ее новую книгу. Да и вообще, какое отношение имеет картина Николая Мая к этим легендам. «Ладно, потом посмотрим. Если всё это не ляжет в новую книгу, найдем ей место в следующей», – решила Иванка.

Главное, ПРОСТО ТАК никогда ничего ни у кого НЕ БЫВАААЕТ!

И еще – внутренний голос подсказывал ей, что те приключения, которые начались с появления этой картины в доме, – не закончились. Наоборот. Те, кто охотится за картиной, не оставят ее в покое.

Но расставаться с картиной она отнюдь не намерена

Легенда о Ведающих и Знающих

Свое утро Валентин начал, как обычно, с выполнения своего традиционного комплекса «Плечо Дракона».

В спальне посапывала Наталья, милое теплое создание, удивительным образом уже прижившееся в этой квартире. Валентин вдруг поймал себя на мысли, что называет ее по имени. Это было для него непривычно. «Мышка» или «киска» – другое дело. Раньше, когда одна «мышка» сменяла другую – можно было не бояться, что перепутаешь имена.

Натали чем-то напоминала птенца. Ее вьющиеся пушистые пепельные волосы, собранные в небрежный пучок сзади, казались подпушкой, как перья у молодого галчонка. Она с огромным старанием выполняла небольшие заказы Валентина по подбору необходимой литературы, собирала отзывы на книги авторов, с которыми работал Валентин. Ей эта несложная работа казалась самым увлекательным занятием на земле, интереснее которой она не знала.

С этой работы, собственно, и началось их знакомство. Но Валентин старался не перегружать ее заданиями, он считал, работа – это работа, а личное …ну, сами понимаете. Не стоило все мешать в кучу. Так что их сотрудничество на литературной ниве поначалу просто служило поводом для общения.

Наташа была, – он это ясно понимал, – совсем из другого мира. Из мира предсказуемых, добропорядочных, законопослушных людей, знающих, что такое хорошо, а что – не очень.

Но ее так привлекала та странная жизнь, которой живут люди искусства. Эта их жизнь казалась наполненной неким сакральным знанием, и служением каким-то тайным знаниям о человеческой природе. Валентин как раз и был для нее самым что ни на есть воплощением такого служения. И самолюбию Валентина льстило это ощущение своей значительности, которое он видел в глубине этих огромных голубых глаз.

Кроме того, он ощущал, что в его жизни появилось теперь что-то новое… хотя порой казалось, не совсем новое, а вроде как полузабытое ощущение, что, наконец, он кому-то на этой земле и в самом деле нужен.

…Отзанимавшись на балконе, Валентин включил компьютер. В его почтовом ящике было письмо от Иванка с новым отрывком.

Поставив рядом с клавиатурой чашечку дымящегося кофе, он засел за чтение.

«Старший Ведающий Самата был рядом с царями рода Заару с самого начала, – с момента появления на земле царя Аманту Первого.

Все маару знали, откуда появился здесь первый Аманту, Великий и Мудрый, царь царей. Он появился здесь в полнолуние, в день Гнева Луны – когда полную Луну закрыл всем своим темным телом Дракон Сарго.

В это время верхом на огненной туче спустился на землю сверкающий царь Аманту, сын Бога Зара.

Вот с него-то, с первого Аманту, и началась история знаменитой династии царей (их люди назвали Зааридами, по имени бога, когда-то пославшего к ним своего сына).

И всегда рядом с зааридами, с самого первого дня, были Ведающие и Знающие.

Откуда они пришли – для всех было тайной. Пришли ли они вместе с Аманту, либо появились здесь одновременно с ними, но только из какой-то далекой страны? Это оставалось неведомым. Для большинства – они просто были, были здесь всегда.

Эти хранители Знаний были совестью, учителями, были советниками, предвидящими и провидящими.

Сколько лет было старшему из них, Самате? Поговаривали – пережил он не одного правителя из семьи Аманту, но оставался таким же, каким был и при Аманту первом, – сильным, просвещенным и мудрым.

Так о ком же думал, рассуждал в печали теперь Самата?

Ну конечно, о том, кто сегодня приносил всем слишком много проблем. Об Акинье, младшем Знающем.

С Саматой, старшим Ведающим, они были братья. Самата в семье был старшим, и ему было очень много лет от роду. Сколько – никто не знал. Их отец Васишта, тоже был Ведающим, и дед. И пять колен их предков до этого тоже были Ведающими.

Но Акинья слишком долго оставался Знающим. Он никак не мог подняться на более высокую ступень и стать Ведающим. Только Ведающие имели доступ к высшим знаниям, они умели проходить сквозь Ущелье, через тайный путь между мирами, и попадать в другой, высший мир. И возвращаться назад в свой привычный мир.

Акинья стремился к влиянию над царем Амантой, ко власти над племенем, над богами. Он чувствовал, что у него хватит для этого сил…

Да, он был очень силен, он умел многое. Он обладал Силой, – влиянием на людей, он мог укрощать зверей, разгонять тучи, останавливать грозу и утихомиривать ветер, он владел также силой зажигать огонь на расстоянии.

Самата помнит, как, будучи еще ребенком, Акинья одним жестом остановил льва, подобравшегося к нему под прикрытием кустарников. Нянька зазевалась, остальные родичи тоже были далеко, когда этот лев неожиданно появился из кустов. Ребенок был лицом к лицу с хищником. Но не испугался. Испугался лев. Испугался пристального взгляда малыша, потряс головой, словно стараясь сбросить этот взгляд, испугался поднятой руки мальчика. Заморгал и попятился назад.

А маленький Акинья проводил уходящего льва равнодушным взглядом и продолжал, как ни в чем не бывало, играть со своими деревянными игрушками.

И на сегодняшний день лишь одна часть Знаний оставалась еще недоступной для него, – та часть, которая была подвластна лишь Ведающим, – это Сила над временем, а также Сила, приближающая к Богам и позволяющая перемещаться в Другой Мир, находящийся рядом с нами, но который подавляющему большинству людей племени непостижим и недостижим.

Акинья мог лишь перемещаться внутри нашего мира. Он мог превращаться в птицу, в тень ночную, в растение. Мог за несколько секунд перенестись из одной части страны в другую, остановить на бегу носорога и устоять в огне Летающего Огненного Дракона. Но ему были неведомы секреты, дающие возможность подняться на ступень Счастья и Бессмертия, где можно узреть лик Бога Зара.

Для этого нужно было уметь левитировать. Но несказанная тяжесть приковывала его кземле. А под крылья бога Зара поднимались только те, кто мог стать легче воздуха… Но для этого надо было, чтоб и помысли твои также были легки и прозрачны.

…Акинья возник перед Саматой как всегда внезапно и бесшумно. Прижав руку к груди, слегка наклонил сильную шею, на которой поблескивала цепочка от амулета Посвящения. Акинья вскинул голову и посмотрел прямо в лицо Самате.

– Ты решил, что ответишь мне на Сборе Ведающих?

Акинья и Самата, как и все духовные, готовились к собранию Ведающих, – высших советников царя Аманту. Раз в год они собирались, чтобы решить все вопросы, все противоречия и разночтения, возникавшие в их среде, чтобы все эти разногласия оставались только их внутренним делом. Чтобы все это не сотрясало духовную жизнь страны и народа распрями, спорами и шатаниями. Потому что Знающие и Ведающие должны были нести людям только мир и гармонию, дарить их царям и простым людям.

А поводов для собрания было предостаточно.

Акинья собрал вокруг себя таких же молодых и сильных Знающих, нетерпеливых и жадных до власти.

Они роптали, нарекая, что Ведающие слишком приближены к трону и оказывают на царя слишком сильное влияние, оставаясь единоличными владельцами самых сокровенных знаний, которые они не хотят доверить Знающим.

Из-за этого древние сокровенные Знания уходят по мере перехода Ведающих в другой мир. И потому с народом маару, с их страной мало кто считается. А ведь их страна – самая сильная, самая могучая на земле. Она могла бы править миром, покорив все остальные народы.

И, кроме того, плохо, что Ведающие единолично владеют входом в Ущелье, ведущее в тот самый заветный «иной мир».

Самата чувствовал сейчас невидимое присутствие рядом с Аманту и других Знающих. Да, они тоже были тут – Акинья был их ушами и глазами.

Но точно так же и Самата посылал в окружающий мир своих разведчиков. Ими были «белые птицы», а не только другие Ведающие, являвшиеся во время своих путешествий ушами и глазами Саматы.

Простые люди рассказывали о Ведающих и Знающих самые невероятные истории, но все же до конца не знали всего того, что знают и что могут эти жрецы. И лишь некоторые предсказатели, особо могущественные шаманы из народа ощущали присутствие рядом с собой каких-то других, невидимых существ, но об их природе могли лишь догадываться. А это как раз и были «разведчики», – глаза и уши Ведающих, их «белые птицы».

– Итак, что ты ответишь? – спросил со значением Акинья.

– Пойдем, – приветственным жестом Самата позвал его в пещеру.

Перед пещерой горел небольшой жертвенный костер. Самата перешагивал через него осторожно, очищая этим огнем подошвы своих сандалий от мирской грязи и пыли.

Акинья шагнул вперед, наступив на огонь – только искры пламени вспорхнули в последнем порыве, затрещав под его ногой и рассыпались в разные стороны …

Самата едва заметно поморщился… Огонь, вода, ветер, земля, металл, эфир, время, – все эти семь стихий, семь священных энергий – всегда почитались предками. И даже если Ведающим удается договариваться со стихиями, использовать их в своих целях, – всё равно ни должны почитать стихии. Ибо гордыня, как правило, в один прекрасный день превращает тебя самого – в покорного и слабого. И когда-нибудь те, кем ты пренебрегаешь, обязательно становятся твоими повелителями, и ты будешь зависеть от них.

Таков закон Равновесия.

Акинья гордо встряхнул гривой густых черных волос.

– Твоего ответа жду не только я, но и юный Аманту, Аманту V-й…

Акинья был полон уверенности, что юный Аманту, сын царя Амату IV-го, который должен вскоре взойти на престол вместо отца, уже второй месяц не встающего с постели, – выберет именно его, Акинью, своим первым советников. Тем более, что к Акинье очень благоволила старшая сестра Аманту – Невегда.

Самату видел, что Акинья действительно мечтает стать главным советником царя не столько ради своего личного величия, но он действительно готов отдать все свои силы ради того, чтобы преумножить славу и мощь страны. Но к чему приведет его сила? Какая цель будет маячить перед страной, людьми?

Самату видел и еще другое: как из глаз Акиньи вылетали маленькие крылатые демоны…

Да, алый огонь страсти и грубой силы не давал возгореться в нем белому огню, огню любви и мудрости…

Наверно, все же есть и его, Саматы, вина в том, что брат отдавал предпочтение не тем богам и не тем целям.

Сможет ли он, Самата, в дальнейшем, находясь рядом с братом, удержать Акинью от ошибок? Пока ему это удавалось. Но что будет завтра?

Да, завтра ему и остальным Ведающим предстоит принять нелегкое решение… дать ли посвящение Акинье, разрешить ли ему подняться еще на одну ступень Знаний, передав ключ для входа в Ущелье?

Самата сжимал в руке заветный диск. Это и был ключ ко входу в Ущелье, которым распоряжался лишь он, Главный Хранитель.

И завтра ему предстоит решить – доверить ли этот ключ также и Акинье?».

За завтраком, Валентин, довольно впопад отвечая на реплики Натали, хотя больше думал о легенде, которую ему переслала Иванка. Что она хотела в ней сказать? Если б она, ко всем своим талантам, еще и умела толковать все свои «творческие прозрения» ДО того, как они начинают превращать ее жизнь и жизнь ее друзей в череду вполне реальных приключений?! Тогда, возможно, удавалось бы избежать хотя бы самых хлопотных из них.

К примеру, – каким это боком данная легенда связана с событиями вокруг картины Николая Мая?

…Наташа бесшумно, как эльф, двигалась по кухне, принимая как должное его отсутствующий вид. Ее больше не беспокоили эти уходы Валентина в другие миры, когда он, по-прежнему оставаясь с ней, на самом деле был мыслями очень далеко. Она знала, что не должна мешать ему. Главное, что он был рядом.

Иванка любила с помощью книги легенд маару гадать: открываешь книгу наугад, и строка, в которую ты, не глядя, попадаешь пальцем, дает ответ на твой вопрос.

Иванка молча задала вопрос, затем открыла страницу. Там она прочла:

“Я запрещаю, чтоб ты разрешил.

Я ставлю преграды, чтоб ты перешагнул их,

Если помогут добрые духи.

Лабиринт – он может втянуть тебя, а может и выбросить.

Но может впустить и – больше ничто и никогда тебя не будет волновать.

Это зависит о целей, которые ставишь.”

Это были слова наставлений старого Ведуна молодому преемнику.

«М-да-а. Ничего себе ответ. Понимай, как хочешь. Кто-то тебе что-то запрещает, но ты можешь перешагнуть через это, и тебе обязательно повезет, если ты ставишь правильные цели? Что ж, возможно, такие запреты только укрепляют волю и помогают определять цели? Согласно пословице: «цель оправдывает средства»? Наверно, что-то вроде того», – попробовала Иванка перевести на современный язык эти слова сказочного героя.

Затем позвонила Валентину. Посланную ему утром легенду он уже прочел. Что он о ней думает? Да много чего думает. В двух словах не перескажешь. Главное, в целом понравилась.

Еще бы. Легенду-то она писала ночью, на одном дыхании, она словно сама просилась на бумагу, вот только сейчас Иванка уже не помнит, о чем была эта легенда. Сны – они быстро стираются из памяти. А бумага – она, слава Богу, все терпит.