Текст книги "Аллегро в четыре руки"
Автор книги: Любовь Тумановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Глава 42
Декабрь, 2009 год, Киев.
Было утро. Я уже четверть часа, как проснулась, но всё ещё лежала в постели, погружённая в свои угрюмые мысли и нерешённые проблемы. Из гостиной донёслось жужжание виброзвонка. Я моментально вскочила с кровати и на цыпочках подбежала к журнальному столику. Увидев, что на экране мобильного светится имя Дёмина, я почувствовала смятение, испытывая одновременно самые разные эмоции: изумление, злость, обиду, боль, ненависть, тоску, грусть, нежность, любовь, страсть, отчаяние… «Что же делать? – нервничала я, теребя пальцы. – Отвечать или нет?.. С чего вдруг он решил мне позвонить после столь длительного молчания? Неужели догадался, что от меня звонка не дождётся?»
Посомневавшись ещё немного, я всё-таки решила снять трубку и послушать, что он мне скажет.
– Алло, – тихо отозвалась я.
– Здравствуй, Виктория, – так же негромко произнес он. Далее последовала томительная пауза.
– Думаю, настало время нам поговорить, чтобы раз и навсегда расставить все точки над и… – заговорил, наконец, Алексей.
Я молчала, слушая в трубке его голос и тщетно стараясь справиться с внезапно охватившей меня дрожью.
– Для этого разговора я приглашаю тебя сегодня на ужин в ресторан "Эгоист" к семи часам вечера. Тебе подходит это время?
– Да, – сухо ответила я.
– Отлично! Я за тобой заеду.
– Нет. Я приеду сама, – лишний раз, подчеркивая свою независимость, твёрдо заявила я.
– Как скажешь, – мягко согласился Дёмин. Я точно знала: в эту самую минуту он улыбался. – Ты ведь помнишь, где находится это заведение? Мы с тобой не раз там бывали.
– Конечно.
– Хорошо. Буду ждать тебя там в семь вечера. Надеюсь, нам с тобой, наконец, удастся прийти к консенсусу, потому что дальше продолжаться так просто не может... Ты согласна?
– Да. Я буду, – продолжая изображать из себя снежную королеву, ледяным голосом ответила я.
– До встречи, Виктория! – не обращая внимания на мой неприветливый тон, произнёс Алексей и ласково добавил: – Целую…
"Эгоист…" – сердито проворчала я, положив трубку. – Как раз "в десятку", господин Дёмин!.. Очень вам соответствует!"
Мысли о предстоящем ужине мучили меня целый день. Я сильно волновалась, не зная, чего мне ожидать от этой встречи, и время от времени вздрагивала, представляя, что сегодня мне придётся смотреть ему в глаза.
"Держи себя в руках, Виктория!" – все время повторяла я себе, пока собиралась.
Вместе с тем, я надеялась на то, что мои обида и злость на Дёмина всё же перевесят все те нежные чувства, которые я к нему испытывала. Я была почти на сто процентов уверена, что не допущу слабость, ведь это будет означать окончательное моё поражение.
Надев изящное платье "для коктейлей" с бретелькой на одном плече и собрав волосы в красивую высокую причёску, я надела пальто и туфли, взяла клатч и поспешно вышла из дома. Подъехав к ресторану, я нашла место для парковки и вышла из машины.
Алексей уже ждал меня внутри. Увидев меня, он поздоровался, окинул меня своим харизматичным жгучим взглядом и усадил за стол. На краю стола лежал чудесный букет из бархатистых красных роз.
– Это тебе, – сказал он, усевшись напротив.
– Спасибо, – негромко ответила я, и наши глаза встретились.
На протяжении следующей минуты мы молчали, однако наши глаза успели так много сказать друг другу, что не знаю, был ли смысл начинать какой-либо разговор.
– Ты, как всегда, ослепительно красива… – первым нарушил тишину Дёмин.
– Спасибо, – сдержанно произнесла я.
– Я скажу, чтобы подавали ужин, – продолжил Алексей.
– Не стоит. Я не голодна, – опустила я глаза.
Мне больно было находиться рядом с человеком, который заставил меня испытать столько унижений за последние полтора месяца, обрёк на прохождение через такие позорные, нелепые ситуации и жестокие переживания. Он просто растоптал меня самым подлым образом: безжалостно и хладнокровно отняв самое дорогое, что у меня было.
Заставил почувствовать свою всеразрушающую силу и власть, откровенно заявив, что без него я ничего не стою… Но, не смотря на всё это, я всё равно его любила каждым трепетным ударом своего измученного сердца – любила и ненавидела…
Дёмин мельком улыбнулся и, проигнорировав мои слова, дал указание накрывать на стол.
– Прошло достаточно много времени, Виктория, – неожиданно сказал он, – Я хочу узнать, что ты решила?
– Ты это серьёзно?.. – в изумлении произнесла я, придя в шок от его бестактности и прямолинейности. После всего того, что он со мной сделал, у него ещё хватает наглости спрашивать такое!
– Конечно, серьёзно! Я хочу получить твой ответ! – без капли смущения потребовал он. У меня не было слов!
– Настал момент истины, принцесса. Пора тебе, наконец, решить чего ты хочешь в этой жизни…
– Заключения в замке, утопающем в райских садах у самого океана, но спрятанном за высокими, золотыми воротами или же осуществления своей заветной мечты?.. – с иронией продолжила я его фразу.
Дёмин улыбнулся.
– Нет! Счастливой и крепкой семьи, созданной с любимым человеком или продолжать барахтаться в этой грязи, бессмысленно и глупо растрачивая свою молодость и жизнь?..
– То, что ты называешь грязью, люди зовут эстрадной музыкой… – с укором взглянула я на него.
– Я не стану с тобой спорить, – небрежно ответил Алексей. – Скажу только одно: сюда мы пришли порознь, но отсюда уедем вместе. Если же ты выберешь другой вариант, то хочу тебя предупредить – дороги назад может уже и не быть…
– Ты ставишь вопрос ребром? – вспылила я.
– Именно так, Виктория! – твёрдо заявил он.
– Думаешь, этим своим упрямством ты накажешь только одну меня?
– Я прекрасно осознаю последствия своего решения! Можешь в этом не сомневаться! Но по-другому уже нельзя!
– Для тебя всё так просто? Ты хоть понимаешь, что это моя жизнь? Всё, что у меня есть, положено на карту! – эмоционально воскликнула я, совсем позабыв о том, что нахожусь в ресторане. – Знаешь ли ты, чего мне всё это стоило? Я скажу тебе правду! Я действительно предала своих родителей, умышленно провалив экзамены в консерваторию только для того, чтобы, наконец, заняться тем, о чём давно мечтала! Я едва сумела договориться с собственной совестью, все эти годы мучая себя и коря за то, что в моей жизни нет сейчас ни папы, ни мамы! Я возненавидела себя! Но если бы можно было повернуть время вспять, я всё равно поступила бы так же, потому что всё, чего желала моя душа и тогда, и сегодня – это петь! А ты хочешь отнять у меня всё это! Ты хочешь отнять у меня то, чем я живу!
– Мне очень жаль, принцесса, что ты столько страдала… Всё это очень грустно и даже нелепо, потому что то, что ты называешь мечтой, недостойно так возвышенно называться и тем более, не стоит того, чтобы из-за этого плакать. Я, как раз наоборот, хочу забрать твою боль и оставить все твои беды в прошлом. Очень жаль, что ты этого не видишь и не понимаешь. Поверь, ты ещё сама не знаешь, чем на самом деле живёшь…
Его рука потянулась к моей, лежащей на краю стола, и наши пальцы соприкоснулись. От этого прикосновения привычный трепет проник в моё тело и волною пробежался по венам. Поддавшись этому безумию всего на несколько секунд, я тут же отняла руку опустила её на колени.
Мы стали ужинать, украдкой посматривая друг на друга и изредка перекидываясь ничего не значащими фразами.
В какой-то момент Дёмин достал из-под стола кожаный дипломат, открыл его и вынул оттуда уже знакомую мне чёрную папку.
– В этой папке документы, касающиеся проекта "Кира Лебедева" – взглянул он на меня исподлобья. – Грустно, когда человека называют проектом… Но, похоже тебя это не смущает… Теперь она твоя. Мне нет никакого дела до проекта "Кира Лебедева", меня интересует только человек Виктория Добровольская…
В воздухе снова зависла томительная пауза, которая ещё больше подогрела напряжение между нами. Наш разговор дошёл до кульминации, предрекающей болезненную для нас обоих развязку.
– Я очень устал, принцесса, – размеренно заговорил Алексей. В его голосе ощущались печальные нотки отчаяния. – Я устал тебя просить, умолять, всё время что-то доказывать и объяснять – всё равно ты меня не слышишь… У меня больше не осталось никаких сил. Через минуту я встану и уйду отсюда. Я в последний раз прошу тебя пойти со мной, потому что я не просто уйду отсюда – я уйду из твоей жизни…
Он позвал официанта и попросил счёт. А я молчала, всё это время наблюдая за ним, не отводя глаз. Душа моя рвалась на части, а сердце сжималось от невыносимой боли, но я продолжала молчать. Рассчитавшись за ужин, Дёмин бросил на меня вопросительный взгляд.
– Так ты идёшь со мной, Виктория?
– Я не верю, что ты сделаешь это… – не сдерживая слёз, прошептала я.
– Значит, не идёшь…
Я сидела без единого движения, даже не моргая. Всё моё тело дрожало от холода, словно сама зима нашла приют внутри него. Она без спроса проникла туда и поселилась у меня в душе студёной, зимней вьюгой, заморозив моё сердце и кровь своим ледяным, северным дыханием. Мне показалось, что я умерла...
– Ты пока ещё не осознаёшь этого, но однажды ты сама придёшь ко мне и станешь умолять меня вернуться… Однако всё это будет уже бессмысленно, потому что прошлое вернуть никому не под силу…
Бросив мне в лицо эту последнюю, содержащую однозначный смысл, фразу, которая буквально меня добила, Дёмин поднялся из-за стола, прошёл мимо меня и не спеша вышел из зала. Следующие несколько минут я оставалась за столом, никак не могла прийти в себя. Мне казалось, что это был жестокий розыгрыш, нарочно разыгранный специально для меня спектакль, целью которого было заставить меня задуматься. Сейчас Алексей снова войдёт в эти двери и с довольной улыбкой вернётся за стол. Но время шло, а он не возвращался. А я продолжала сидеть, словно безжизненная статуя, бездумно уставившись на подаренный им букет роз, рядом с которым лежала злосчастная чёрная папка.
На следующий день водитель Дёмина завёз мне все мои музыкальные архивы и материалы.
Глава 43
Май, 2010 год, Киев.
Прошло пять месяцев – самых тяжёлых и бесконечно длинных пять месяцев моей жизни. Я стала совершенно другой, словно меня подменили. Уже подходила к концу весна, а я продолжала оставаться в холодном декабре, так и не сумев изгнать зиму из своего заледеневшего сердца. Зима стала отражаться в моих глазах безразличием, не свойственным мне до сих пор, она убила во мне жизнерадостность и отняла надежду. Зима отняла у меня любовь…
Я с головой погрузилась в работу, надеясь именно в ней найти лекарство от тоски дляьмоей искалеченной души. Работала день и ночь, нагружая себя на полную катушку, чтобы совсем не оставалось времени на то, чтобы думать об Алексее. Но что бы я ни делала, куда бы ни поехала, с кем бы ни была – мысли о нём ни на секунду не покидали меня. Я просыпалась с ним и засыпала с ним, в конце концов осознав, что Дёмин – это болезнь, от которой просто не существует лекарства.
В тот вечер, когда мы расстались с Алексеем, я написала песню, которая за короткий промежуток времени стала хитом. Она вернула мне прежнюю популярность, вдвое приумножив её. Однако песня эта стала последней, потому что в какой-то момент я с ужасом обнаружила, что больше не слышу музыку, и сколько я не пыталась садиться за рояль и импровизировать, ничего не получалось. Это стало для меня еще одним потрясением, хотя, казалось бы, ничего больнее той раны, которая уже была в моём сердце, быть не могло.
Доброе расположение коллег, прессы, музыкантов очень быстро ко мне вернулось, все двери шоу-бизнеса снова передо мной распахнулись, и я моментально наверстала упущенное, вместе с тем твердо усвоив полученный урок и не забыв, кто и как повёл себя в тяжёлый для меня момент. За это время я многое успела: выпустила долгожданный альбом, включив в него последнюю песню, организовала презентацию, сняла клип на новую композицию. Благодаря последним двум хитам, выходу видеоклипов и диска, популярность моя заметно взлетела, число поклонников выросло в десятки раз, и даже открылись фан-клубы в разных городах страны. Но самое важное событие было ещё впереди: сольный концерт на главной площадке страны, к которому мы усиленно готовились в жёстком режиме последние три месяца, должен был состояться через два дня.
И вот настал волнующий момент. Я стояла на огромной сцене перед переполненным залом, в свете софитов и прожекторов, облечённая в сногсшибательное дизайнерское платье и великолепные драгоценности, с замечательной причёской и неотразимым макияжем, в кругу музыкантов, танцоров и пришедших меня поддержать артистов, гордо подняв голову и с открытой душой глядя в зал. За моей спиной раскрывались потрясающие декорации, у ног лежал целый ковёр из цветов, а сверху сыпался разноцветный блеск и летели десятки воздушных шаров. Люди в зале аплодировали мне стоя. Они восхищались мной, посылая на сцену восторженные взгляды и улыбки, а я впитывала в себя всю эту положительную энергию, слушая, как быстро и волнительно бьётся моё сердце на фоне громких аплодисментов.
Это был момент осуществления мечты, момент славы и настоящего признания! И что я чувствовала в это, казалась бы самое счастливое мгновение своей жизни? Конечно, же, я была счастлива, но моё счастье, к сожалению было призрачным и неполным… Ведь в эти волнующие минуты рядом со мной не было его – моего любимого человека, с которым мне так хотелось разделить мою радость. Чего стоит весь этот успех, если я совершенно одинока, а на душе у меня одна пустота?..
Стоя так перед многотысячным залом, я думала именно об этом, и на глаза неожиданно навернулись слёзы. Все, конечно же, решили, что это слёзы счастья, и только я одна знала, что плачу от боли.
Концерт закончился. Все переживания были позади. Раздав автографы и покончив с интервью, я, наконец, добралась до своей гримёрной, у дверей которой меня снова ждала целая толпа людей. Я уделила всем им внимание и вошла в усыпанную цветами гримёрную, попросив охрану никого постороннего не впускать и сообщать, в случае необходимости, о важных визитах. Мне нужно было переодеться. Меня ожидало празднование в честь успешного проведения концерта в узком кругу друзей и команды музыкантов в одном из столичных клубов. Через несколько минут раздался стук в дверь.
– Госпожа Лебедева, к вам госпожа Дёмина. Пропустить?
– Да! Конечно! – обрадовалась я.
В следующее мгновенье в дверях показалась Катя с ярко упакованным подарком и очередным букетом цветов в руках.
– Здравствуй, милая! Ты молодец! – с восторгом воскликнула она, затем положила цветы и подарок на трюмо и крепко меня обняла. Увидев её, я так сильно расчувствовалась, что неожиданно для самой себя, расплакалась, как дитя.
– Поплачь, моя хорошая, поплачь… Тебе станет легче… – ещё сильнее прижала она меня к себе.
И я продолжала плакать, не в силах остановить этот неудержимый поток слёз, словно вся скопившаяся во мне боль только сейчас смогла выплеснуться наружу.
– Ты, всё-таки, приехала… – прошептала я.
– Конечно! Ты в этом сомневалась? Я не простила бы себе, если бы пропустила твой сольный концерт!
Катя взглянула на меня, бережно вытерла мне слёзы и подала салфетку.
– Не порть свой чудесный макияж – поклонники огорчатся, если заметят, что ты плакала… – улыбнулась она. – Какой же Алексей всё-таки козёл! Хоть он мне и брат, но всё равно козёл! Такой же деспот, как и наш отец! Мы с ним здорово поругались перед моим вылетом. Я высказала ему всё, что я о нём думаю!
– Он был против того, чтобы ты летела?.. – огорчённо взглянула я на неё.
– Я и не спрашивала его мнения по этому поводу! Вот ещё!
– А почему ты назвала вашего отца деспотом? – удивилась я.
– Потому что это правда, – с негодованием ответила Катя.
– Алексей рассказывал только хорошее о ваших родителях. Мне казалось, что он их боготворит. Он говорил, что мечтает создать такую же крепкую семью, как у них…
– Вот насмешила! – с сарказмом воскликнула она. – Какая ещё крепкая семья?.. Ему просто стыдно было рассказать тебе правду! Или же он говорил о семье, которую рисовал себе в своём воображении, как делает каждый страдающий ребёнок…
Катя немного побледнела, было заметно, что ей неприятно об этом вспоминать, тем не менее, она продолжила:
– Наш с Алексеем отец много пил, а когда напивался, то жестоко избивал и маму, и меня с братом! Причём, Алексею доставалось больше всех, потому что он всякий раз заступался за нас с мамой. Расти в такой семье было просто невыносимо! Бедная мама!
Зачем только она терпела отца всю жизнь?.. И сейчас продолжает терпеть… Правда теперь он её и пальцем не трогает: боится Алексея, да и пить давно бросил. А Алексей, хоть и говорит, что терпеть не может насилия, всё равно уподобляется "папочке" своим упрямством, властностью и неуступчивостью! Когда я говорю ему об этом, он страшно бесится. Тем не менее, каким бы вредным ни был мой братик, я уверена на всю тысячу процентов, что он никогда не опустится до того, чтобы ударить женщину…
Для меня было большой неожиданностью узнать такое об отце Алексея. Вместе с тем, теперь я многое поняла.
– Если бы ты только знала, как сильно мне его не хватает! – опустила я голову. – Порой кажется, что всё бы отдала, лишь бы ещё хоть раз обнять его …
– Милая моя, не надо так! Ты и сама не знаешь, какая ты счастливая! У тебя такой красивый голос! Ты – талант от Бога! Посмотри, сколько у тебя поклонников! Если ты пожелаешь, у тебя сто таких Дёминых будет! А он пусть кусает себе локти, раз такой дурак! Такую девушку упустить!..
– Я бы рада… Но мне никто, кроме него не нужен…
Катя покачала головой, глядя на меня. Я пригласила Катерину пойти с нами в клуб, и в течение получаса мы туда выехали.
В клубе меня встретили аплодисментами – это было очень трогательно. Здесь был Золтан, Ангелина, Катя, вся моя команда и даже Ленка приехала из Гренобля, чтобы побывать на моём концерте и за меня порадоваться, однако не было самых близких мне людей: ни моих родителей, ни Алексея...
В разгаре праздника ко мне подошла Ангелина. Она присела рядом и заглянула мне в глаза. За последние два месяца с ней явно произошло какое-то чудо: она значительно лучше выглядела, из-под глаз исчезли мешки, а лицо стало буквально излучать солнечный свет.
– Сегодня вы проделали огромную работу! Шоу, звук, свет – всё было на высоте! Это небывалый успех! Но ты всё равно, грустишь… Только не говори, что мне показалось, – сказала она.
– Я…
– Не нужно ничего объяснять, – заговорила Зотова, – я догадываюсь, в чём причин твоей грусти. И вот что хочу тебе сказать… Ты знаешь: я была на самом дне, и спокойно лежала там, не предпринимая никаких усилий, чтобы подняться: была уверена, что меня ничто уже не спасёт. Думая так, я сильно ошибалась, ибо спасение меня всё-таки нашло – и обрела я его в Боге… Я была потрясена! Никогда не думала, что услышу подобное от Ангелины.
– Я ездила в Иерусалим, ходила по святым местам, прошла по Крестному пути, все душой прося господа, чтобы мне помог преодолеть мой недуг, и это случилось, – рассказала она. – Ты не поверишь, но я не только покончила с наркотиками, а и пить бросила! Мой тебе совет: съезди туда! Возможно, твоя печаль тоже рассеется как утренний туман. А там, гляди, и солнышко выглянет…
Глава 44
Май, 2010 год, Иерусалим – Майами.
На следующий день я проснулась вся в холодном поту, с лёгкой головной болью. Мне снова приснился давний кошмар: больница, палата, медсёстры, врач… После расставания с Алексеем эти кошмары вернулись ко мне. К тому же, вчера я, кажется, выпила немного лишнего, одержимая непреодолимым желанием забыться. Мы с Леной вспомнили, как это было во Франции, и решили повторить.
Пробуя разнообразные коктейли и выкуривая одну за другой Ленкины сигареты, я все время ждала, что сейчас из клубного полумрака внезапно появится Дёмин и отчитает меня за неподобающее поведение. Ведь он всегда оберегал меня от всяких глупостей и необдуманных поступков. Однако на этот раз всё было по-другому: я больше не ощущала его незримого присутствия и, даже находясь в кругу друзей, чувствовала себя так, словно была совершенно одна на целом белом свете.
Я поднялась с постели, вышла на кухню, приняла таблетку от головной боли и включила чайник. Пока он подогревался, я отправилась в гостиную. Здесь всё было заставлено цветами. Они были не только в гостиной, а везде, начиная от заполненной до краёв ванной до прихожей. Все ёмкости, которые только нашлись в квартире, были использованы под букеты, и это была только половина всех приподнесённых на концерте цветов: остальные я раздала своим музыкантам, бэк-вокалистам, танцорам.
Я присела на диван и глубоко вздохнула. Цветочный аромат вскружил мне голову, и я закрыла глаза. Через мгновение я открыла их: передо мной был мой рояль, он утопал в букетах, словно стоял посреди цветочной поляны. Они отражались в его полированной глади, любуясь своим прекрасным отражением, и тянулись к нему нежными бутонами. Складывалось впечатление, что все эти цветы предназначались именно для него.
На журнальном столике прямо передо мной лежали мои плакаты с автографами,ьоткрытки и календари. Рядом аккуратно были сложены в стопку несколько десятков моихьдисков: похоже, это всё, что осталось после концерта. Я взяла один из дисков и задержалаб взгляд на обложке: там был изображён мой силуэт, ступающий по белоснежным облакам.
Я уходила вдаль, оглядываясь. За мной тянулся красивый белый шлейф. А наверху изящным курсивом было написано: "Кира Лебедева. Седьмое небо". Именно так называлась моя последняя песня, и именно такой я пожелала увидеть обложку моего диска.
Мои мысли вмиг улетели во Французские Альпы на наше "Седьмое небо". Там всё началось.
"Может мне съездить туда? – подумала я и сразу же отказалась от этой идеи: – Нет!
Ни в коем случае! От этого станет только хуже…"
И тут я вспомнила слова Ангелины и встрепенулась, словно оживая.
"Я полечу в Иерусалим" – внезапно подумала я. Взяла телефон, набрала номер своего директора и решительно сообщила ему, что беру на пару недель отпуск и уезжаю из страны.
Приехав в благословенный город, я сразу прониклась его волшебной, ни с чем несравнимой атмосферой. В нём каждый камешек и каждая улочка хранят в себе историю давно минувших дней. Это не просто святое место и колыбель трёх религий, с ним связано множество преданий и легенд, корнями уходящих в глубокую древность. В нём дивным образом сливаются современность и история. И в этом особенность, даже уникальность Иерусалима, заставляющие с первого взгляда влюбиться в него раз и навсегда.
Меня разбудили голоса молящихся, доносящиеся из мечети неподалёку от моего отеля. Я лежала с открытыми глазами и вслушивалась в их молитвы, ощущая какую-то чудесную благодать.
Позавтракав в ресторане гостиницы, я вышла на улицу и побрела пешком в сторону старого города. Как же было хорошо и приятно просто прогуливаться по этим древни и улицам! Я вдруг почувствовала, что мне здесь дышится, как нигде, легко, словно я всегда была частью этого города и поняла, что, как бы там ни было, я сюда непременно ещё вернусь.
Аромат специй с арабского рынка, узкие улочки с магазинчиками, петляющие между святынями мировых религий, шероховатые священные камни величественной Стены Плача, многочисленные автобусы с паломниками, разговаривающими на разных языках... Смесь эпох, языков, запахов и звуков... – всё это никого не может оставить равнодушным.
За семь дней, которые я провела в Иерусалиме, я посетила множество святынь, а во время прохождения по Крестному пути настолько близко приняла всё к сердцу, что плакала, как помешанная, не в состоянии совладать с собой. Говорят, каждый по-своему реагирует: кто-то плачет, кто-то рыдает, кто-то просто молчит… Вместе с тем, пройдя по пути, по которому шёл Иисус, неся на спине свой тяжёлый крест, и побывав в Храме Гроба Господнего, я почувствовала невероятное облегчение на душе, словно совершила один из самых важных поступков в своей жизни. Никогда не забуду этого ощущения.
Пока я гостила в этом необыкновенном городе, на душе у меня было спокойно. Однако я боялась, что, как только покину его, всё снова вернётся на круги своя. Тем не менее, пришло время уезжать.
Я стояла в церкви Святой Анны, сложив руки в молитве, и с отчаянием обращалась к Пречистой Деве Марии и матери её, Святой Анне, моля освободить меня от оков этой безумной любви, приносящей мне одни только страдания и наполнившей все мои дни и ночи невыносимыми мучениями. Сердце моё сжималось от неистовой тоски, а по щекам катились горькие слёзы.
Когда я вышла из церкви, мне в голову вдруг пришло совершенно неожиданное решение: я поняла, что мне нужно срочно лететь в Майами! Вернувшись в гостиницу, я сразу же позвонила Кате.
– Здравствуй, милая! Как ты? – обрадовалась она моему звонку.
– Привет! Я в Иерусалиме, – ответила я.
– Ты серьёзно? Там столько всего интересного! Никогда там не была! Завидую тебе…
– Тебе обязательно нужно тоже сюда съездить при возможности! Это действительно благословенное место! Здешняя волшебная атмосфера способна творить чудеса, – с восторгом говорила я.
– Если ты так говоришь, обязательно съезжу! – загорелась желанием моя собеседница.
– Катя, я скоро буду в Майами, – взволновано произнесла я. – Я прилетела сюда в надежде излечиться от этой, как мне казалось, разрушающей меня любви. Но именно здесь, на Святой земле, я вдруг поняла, что эта любовь – самое ценное, что у меня есть… Я не могу позволить себе потерять её, если хочу стать по-настоящему счастливой и прожить жизнь, не оглядываясь назад с сожалением!
– Ты уверена, что действительно этого хочешь? – взволнованная услышанным, спросила она. – Ты не забыла, на какие жертвы Дёмин вынуждает тебя пойти?
– Нет, не забыла: я готова, – без доли сомнения ответила я. – Только скажу я ему об этом не сразу, а после того как вычитаю как следует, за то, что он так долго и бессердечно меня мучил и, что ещё ужаснее, не приехал на мой концерт! В общем, моё появление должно быть пафосным! Ты поможешь мне в этом?
– Конечно! Прилетай скорее! Жду тебя с нетерпением!
Через несколько дней я, как и обещала, ступила на американскую землю. Катя встретила меня в аэропорту и отвезла к себе домой. Весь день и вечер мы провели в её квартире, обдумывая наши последующие шаги. Алексей находился в Майами. Он, как всегда, был весь в работе. Однако на ближайших выходных он должен был пойти на вечеринку в честь дня рождения их с Катей общего друга. Это был отличный повод начать действовать. Оставшиеся два дня я провела у Кати, не выходя из дому.
Когда наступила суббота, Катя перезвонила Дёмину, желая убедиться, что он пойдёт на празднование. Получив положительный ответ, мы дождались вечера и подъехали на арендованной машине к его особняку. Увидев, что он выехал из ворот, Катя завела меня во двор, своими ключами открыла дверь, отключила сигнализацию и впустила меня внутрь. После этого она пожелала мне удачи, поцеловала в щёчку и уехала.
И вот я снова очутилась в его огромном дворце с мраморной лестницей и великолепным камином. Однако мне не хотелось расхаживать по дому без спроса. А, может, я просто боялась обнаружить что-нибудь подозрительное, свидетельствующее о том, что здесь бывает женщина… Я устроилась в гостиной на диване и стала листать журналы. К сожалению, все они были о бизнесе, финансах, ультрамодных строительных проектах и так далее...
Мне стало скучно, и я не заметила, как задремала. Когда я очнулась, оставалось четверть часа до полуночи, а Дёмина всё ещё не было. Катя, обещавшая меня предупредить, когда он уйдёт с вечеринки, тоже не звонила. Мне было неудобно так поздно её беспокоить, и следующий час я провела в переживаниях из– за столь долгого отсутствия Алексея.
В какой-то момент я стала нервно расхаживать по гостиной, наматывая круги по её периметру, и забрела в столовую зону. Здесь располагался всё тот же огромный стол на двенадцать персон, однако, сервированный с расчётом на двоих. Рядом с приборами стояла бутылка красного вина и красовалась ваза с цветами. Мне это всё очень не понравилось, и я расстроилась ещё больше.
Именно в это мгновенье я услышала звук открывающейся входной двери. Алексей вошёл в холл и сразу посмотрел на прибор, отвечающий за сигнализацию. Видимо, решив, что позабыл сигнализацию включить, он, ничего не заподозрив, направился в гостиную.
Меня он видеть не мог, ведь столовая зона находилась в глубине гостиной, в отдельной её части. Но я его видела очень хорошо. Он положил пиджак на спинку мягкого уголка, снял галстук и стал небрежно расстегивать верхние пуговицы на рубашке. Внезапно движения Дёмина замедлились. Я проследила за его взглядом и поняла, что в поле его зрения попал мой телефон на журнальном столике.
"О, Боже!" – сердце моё замерло.
Алексей взял телефон, разблокировал его и, глядя на экран, едва заметно улыбнулся. У меня на заставке было наше с ним фото с "Седьмого неба".
"Вот, блин! – зажмурилась я, чувствуя себя очень неловко. – Рассекретил меня! Да ещё и фото это увидел!"
Он же положил телефон обратно на столик и, медленно расстегивая запонки на рукавах, прошёл в сторону камина. С этого места столовая зона была ему прекрасно видна. Я почти не дышала, чувствуя, как нарастает давление в каждой моей клеточке. В следующее мгновенье Дёмин, не поднимая глаз, стал двигаться в сторону столовой и, достигнув её, остановился перед столом. Только теперь он поднял глаза и одарил меня своим обольстительным, жгучим взглядом, но не проронил ни слова.
От этого взгляда я загорелась, словно спичка, но моя обида всё же победила. Мало того, что за его обеденным столом создана романтическая атмосфера, так он ещё и явился домой среди ночи, непонятно где и с кем столько времени слоняясь! Возможно, я и не имела права так сердиться, ведь мы уже почти полгода как расстались. Он, по сути, был свободным мужчиной и имел право делать всё, что ему заблагорассудится, точно так же, как и я. Но мой разум отказывался принять это.
– Что ты молчишь? – буркнула ему я, даже не поздоровавшись. – Наверное, ждёшь, что я брошусь к тебе на шею и начну умолять вернуться ко мне, как ты того хотел?
– И тебе добрый вечер, принцесса…
– Уже почти два часа, как полночь миновала, а у тебя всё ещё вечер… И где же эта очаровательная дама, для которой здесь так миленько всё обустроено? Алексей улыбнулся.
– Тебе смешно? – возмутилась я. – Ты видел меня когда-нибудь в бешенстве?
Я схватилась за скатерть и резким движением сбросила всё со стола. Посуда громко разбилась, посыпавшись мелкими осколками в красную лужу вина. Дёмин молча наблюдал за мной. Похоже, моё буйное поведение ему даже нравилось.
