Текст книги "Новый Робинзон"
Автор книги: Луи Ружемон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Переход в пустыне. – Мы в отчаянии. – Наши мучения. – Самоотверженность Ямбы. – Чудесное дерево.
СНАЧАЛА местность, по которой мы проходили, была холмиста и богата лесами. Деревья в этих лесах были очень высоки, нередко достигая 40 и даже 50 метров высоты. Главная пища наша состояла из кореньев, змей и различных мелких видов двуутробок. Но по мере того, как мы подвигались все дальше к востоку, характер местности все более изменялся. Часто Ямба не могла найти кореньев, необходимых для пищи. Коренья-то были, но Ямба не знала, можно их есть или нет. Ведь не могла же она знать растительность всей Австралии, а тут, где мы шли, растения были иные, чем на родине Ямбы.
Иногда Ямба становилась просто в тупик, как и какую пищу раздобыть для нас. В таких случаях мы оставались на несколько дней в ближайшем лагере туземцев, и тут женщины указывали Ямбе лучшие способы отыскивания и приготовления кореньев, употребляющихся в пищу в той или иной местности. Не всегда мы понимали язык нового племени. Тогда мы прибегали к языку знаков, который был, по-видимому, одинаков у всех племен Австралии.
День проходил за днем. Мы без устали шли вперед и вперед, держась все время восточного направления. Направление мы узнавали по положению солнца и всяким приметам: расположению листьев на дереве, норам зверьков и т. д.
Наконец, холмистая местность осталась позади. Мы вступили в громадную пустыню, покрытую красным песком, который так пылил, что мы почти задыхались. Пища становилась все более скудной. Настал день, когда, кроме нескольких кореньев, нам нечем было пообедать. Мы двигались все дальше и дальше по этой бесплодной местности, покрытой низкорослой колючкой. Эти колючие растения были большим злом для нас. Они страшно царапали нашу кожу.
Местность сделалась совершенно безводной.
Ямба была в отчаянии, что не может досыта накормить меня. К счастью, по ночам выпадала довольно обильная роса, и на листьях травы, на лезвие моего топора накоплялось немного влаги. С какой жадностью собирал я драгоценные капли росы с моего топора! К утру я чувствовал себя немного освеженным и мог кое-как двигаться дальше. Ямба страдала от недостатка воды меньше, чем я. Тут сказывалась не только ее привычка к житейским трудностям, но и большая выносливость туземцев Австралии. Я, европеец, не мог в этом соперничать с ними.
Уже десять дней находились мы в этой ужасной, покрытой колючками, пустыне. Восемь дней мы не пили. Мы шагали по бесконечным пескам красноватого цвета, кое-где поросшим колючей травой. Мы все еще шли прямо на восток, хотя Ямба и советовала мне уклониться немного к северу. Она говорила, что там мы скорее доберемся до воды.
К этому времени сильная жажда начала доводить меня почти до безумия. Я, как ребенок, просил у Ямбы воды, но она не могла достать ее. Ямба придумывала массу всяких способов, чтобы хоть немного облегчить мои страдания. Когда я громко стонал, мучаясь жаждой, она давала мне жевать какую-то траву. Трава не была сочна, но она вызывала такое сильное выделение слюны, что несколько облегчала меня.
Чем дальше, тем хуже. Я страдал все больше и сильнее. Всю ночь просиживала около меня Ямба, смачивая мои губы росой, которую она собирала с травы и лезвия топора.
На пятнадцатый день мои мучения стали нестерпимы. Я то и дело терял сознание. Я не только не мог идти или стоять, я не мог говорить, не мог глотать. Глотка моя, казалось, сжалась. Когда я открывал глаза, все вокруг меня кружилось с невероятной быстротой. Сердце мое усиленно билось, а голова отчаянно болела… Мной овладело желание убить Бруно и напиться его крови. Бедный Бруно! Когда я пишу эти строки, то мне кажется, что я вижу его. Он лежит около меня в той необозримой дикой пустыне, высунув язык и жалобно глядя мне в глаза.
Я становился все слабее и слабее. Чувствуя, что умираю, я подполз к дереву и прислонился к нему головой. Ямба пыталась помочь мне. Она совала мне в рот мелко накрошенное мясо ящерицы, я не мог глотать. Тогда она прошептала мне, что пойдет искать воды. Словно сквозь сон я вспоминаю, как она говорила, что видела несколько пролетевших птиц. Там, куда полетели птицы, она надеялась найти воду.
Я не мог уже говорить, не мог отвечать ей.
Я не надеялся дожить до ее прихода. Я показал Ямбе на топор и знаками просил ее, чтобы она прекратила мои мучения – убила меня. Ямба печально взглянула на меня, приподняла, прислонила к дереву и быстро ушла. Я остался вдвоем с Бруно.
Это было уже после полудня. Я лежал под деревом. Час проходил за часом. Временами я бредил, и тогда мне казалось, что Ямба льет мне в рот целые струи воды. Наступила ночь. Сильная роса покрыла траву, покрыла то место, на котором я лежал, покрыла меня. Я почувствовал себя немного легче. Вскоре я заснул тяжелым сном…
Голос Ямбы разбудил меня. В руках она несла большой лист, на котором было собрано около стакана воды. Можете себе представить, с какой жадностью я выпил эту воду. Понемногу я пришел в себя. И только теперь я смог взглянуть на дерево, под которым лежал. Это было бутылочное дерево. И я пролежал под ним чуть не сутки, мучаясь от жажды. Если бы я знал это вчера!
Я шепотом сказал Ямбе, чтобы она рубила дерево. Ямба не понимала, зачем это нужно, но она послушалась. Скоро она прорубила в его коре глубокую дыру. Еще несколько ударов, и из дерева закапала вода. А потом потекла тоненькая струйка. Вода – холодная, чистая вода!
Ямба быстро приподняла меня и подставила мою голову под струйку воды. Это очень освежило меня, и через несколько минут я уже мог говорить. Но все же я был еще очень слаб и вскоре снова заснул.
Бутылочное дерево замечательно именно тем, что в его стволе много воды, которую оно натягивает корнями, очень глубоко уходящими в землю. Из ствола этого большого дерева всегда можно добыть некоторое количество воды. Не раз оно спасало жизнь путешественникам. Спасло оно ее и мне.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Пробуждение. – Переход на другое место. – Змеи-барометры. – Потоп. – Опять в пути. – Речные пороги. – Разлив. – Неприятное положение.
ПОКА Я СПАЛ, Ямба, захватив с собой Бруно, отправилась на поиски пищи. Вскоре ей удалось поймать небольшую двуутробку, которую она тотчас же изжарила на костре. Когда я проснулся, жаркое уже было готово. Сон подкрепил меня, и я смог немного поесть. Вода у нас также была. Бутылочное дерево снабжало нас ею, если и не в изобилии, то все же в достаточном количестве.
Ямба очень удивлялась этому дереву. Оно не росло на ее родине, и она впервые с ним встретилась. Поэтому-то она и не знала, что из него можно добыть воду, а ушла искать ее в пустыню.
Когда я несколько оправился от болезни, Ямба сказала мне, что в предыдущую ночь она нашла недалеко от нашего привала впадину с водой. Туда она и звала меня перебраться. Впадина с водой оказалась не очень далеко, и я смог до нее добраться. У этой впадины мы провели несколько дней, готовясь к дальнейшему странствованию по пустыне. Надо, впрочем, сознаться, что вода во впадине была не особенно привлекательна на вид – грязно-зеленого цвета. Все же мы выпили ее всю без остатка. Ямба и тут поразила меня своей сообразительностью. Около впадины она вырыла канавку. Затем она проткнула палку сквозь ту узенькую полоску земли, которая разделяла канавку и впадину. Когда нам хотелось пить, мы вынимали палку и сквозь отверстие просачивалась струйка чистой воды.
Около впадины с водой постоянно были птицы. Они прилетали сюда на водопой. Ямба убивала их, и они служили приятным добавлением к нашему обеду. Несколько дней провели мы у этой впадины, отдыхал после тяжелого пути. Затем мы отправились дальше.
Через несколько дней пути мы добрались до местности, очень богатой растительностью. Тут были большие леса, много воды. Но странно – животных было очень мало. Вскоре я заметил, что Ямба начала как-то беспокоиться. Когда я спросил ее о причинах этого, она ответила, что ее смущает отсутствие животных.
– Мы давно не видели кенгуру. Людей нет. Скоро пойдут дожди, – говорила она.
Тогда мы решили изменить направление нашего пути и пробраться в более возвышенную местность. В течение нескольких дней мы шли прямо на север и, наконец, добрались до берега большой реки. Перебраться через реку было трудно. Мы остановились на отдых на берегу.
Прогуливаясь неподалеку от берега, я увидел множество маленьких змеек, прямо кишевших около дерева. Я хотел убить несколько штук, но Ямба удержала меня. Она просила не трогать этих змей и последить за ними. Змейки одна за другой всползали на дерево, поднимались все выше и выше по ветвям. Тогда Ямба, все время внимательно наблюдавшая за этими змейками, сказала мне, что это предвещает скорое наступление дождливого периода.
– Я просила тебя не трогать их. Нужно было глядеть – полезут они на дерево или нет. Перед большим дождем они лезут на деревья. Внизу будет много воды…
Несмотря на предсказания Ямбы, незаметно было, что дожди близки. Никаких признаков перемены погоды не было. Очевидно, много времени прошло с последних дождей – реки обмелели, земля вокруг была суха, трава выжжена. Но вот однажды появился признак начала дождей. Во время одной из прогулок мы услыхали какой-то далекий рев и гул. Постепенно шум этот становился все сильнее и сильнее. Я не понимал, что это. Потом река взволновалась, волны в ней неслись все быстрее и быстрее. Уровень воды заметно повысился. Прошел день, и вода в реке так прибыла, что стояла вровень с берегами. Очевидно, там, за холмами, уже шли дожди.
Пускаться в дорогу было нельзя. Мы построили небольшую хижинку на холме и решили пережидать дождливое время.
Постройка хижины не потребовала много времени. Мы загнали в землю несколько кольев, а промежутки заделали корой, которую укрепляли стеблями вьющихся растений. Ко времени начала «потопа» у нас было готово жилье. Но мы не сидели в хижине целыми днями. Мы ходили на охоту, за кореньями. Проливной дождь, мочивший наши обнаженные тела, мало смущал нас. Наоборот, мне нравились эти постоянные дождевые ванны. В это время стол наш обогатился еще двумя блюдами – плодами пальм и медом диких пчел.
Когда дождливое время подходило к концу, мы принялись за сооружение хорошего прочного плота. Я намеревался отправиться вниз по реке, как только вода немного спадет. Несколько стволов легкого дерева мы скрепили крепкими клиньями, а потом все это перевязали лианами и ремнями из кожи двуутробок и кенгуру. Покончив с плотом, мы начали готовить запасы пищи. Особенно много мы набрали различных кореньев и плодов. Все эти приготовления заняли у нас не один день.
Наконец, все было готово. Погода установилась, можно отправляться. Мы захватили на плот несколько больших кусков коры, чтобы устроить на плоту шалашик для себя и собаки.
Как только плот попал в русло реки, его понесло течением. Нам не нужно было грести, вся наша работа заключалась в том, чтобы направлять плот. Течение несло нас так быстро, что я готов был ехать всю ночь напролет: ведь река впадала в море, а на море мог встретиться корабль… Все же Ямба уговорила меня остановиться на ночлег.
Река сильно разлилась и затопила все окрестности. Мы проезжали мимо затопленных деревьев, на ветвях которых то и дело виднелись змеи.
Мы ловили их и ели. На второй день плавания, приблизительно около полудня, мы услышали страшный рев впереди. Очевидно, нас ждала встреча с порогами или водопадами. Обойти опасное место было невозможно. Течение так несло нас, что свернуть в сторону не удавалось. Плот несся вперед, к порогам. Тогда Ямба закричала мне, чтобы я лег на плот в растяжку и изо всех сил держался. Сама она также легла, придерживая одной рукой собаку.
Пороги приближались. Вода запенилась, то тут, то там она кипела словно в котле. Страшный толчок подбросил плот… Я закрыл глаза и изо всех сил ухватился за бревна плота…
Пороги оказались не так страшны. Несколько сильных толчков, и все было кончено. Вода снова была спокойна, плот несся по течению. Страшный рев издали провожал нас. На ночь мы снова вышли на берег, а утром двинулись дальше.
Между тем, по мере того как мы подвигались вперед, река становилась все шире и шире. Теперь уже берега ее едва виднелись. Низменная равнина, по которой мы плыли, была залита водой.
– Это нехорошо, – говорила Ямба. – Нельзя выйти на берег. Нельзя нарыть кореньев. Нельзя идти на охоту…
Мы плыли все дальше и дальше. Кругом, насколько хватал глаз, расстилалось море воды. Только кое-где из воды торчали верхушки деревьев, затопленных разлившейся рекой. Наконец, впереди показалось несколько маленьких островков. Я догадался, что мы приближаемся к устью реки, что впереди море. Последние два дня были очень утомительны. Мы были во власти несшего нас течения, не могли выйти на берег и хоть немного поразмяться, не могли толком выспаться. Поэтому-то мы так и обрадовались, увидев островки. Ямба уговорила меня лечь и вздремнуть, потому что опасаться было теперь нечего, а ночь я не спал совсем.
Я крепко заснул… Когда я проснулся часа два-три спустя, то увидел, что плот стоит. Я быстро вскочил и осмотрелся. Плот был окружен кольцом деревьев, росших на затопленном островке.
– Что? – спросил я Ямбу. – Дальше не проберешься?
– Посмотри туда, – ответила она.
Можете себе представить мой испуг, когда я, взглянув в сторону деревьев, увидел целую кучу крокодилов. Они глядели на нас сквозь торчащие из воды ветви деревьев, щелкая страшными челюстями. Крокодилов было много, и они были голодны.
Ямба рассказала мне, что она нарочно загнала плот в эту чащу ветвей. На реке было слишком много крокодилов, и она боялась их нападения. Плот кое-как прошел сквозь чащу ветвей, а потом ветви сдвинулись. Получилась загородка, сквозь которую крокодилам было трудно добраться до нас.
Положение было не из приятных. На хрупком плоту, кое-как сколоченном из бревен, со скудным запасом пищи, мы были осаждены множеством крокодилов. И мы не знали, сколько времени протянется эта осада. Бруно был так напуган, что весь дрожал и жался к нам. Да и я сам боялся не меньше Бруно…
Проходил час за часом. Мы сидели на покачивающемся плоту, смотрели на крокодилов и ждали…
В сумерках я хотел было попробовать прорваться сквозь кольцо крокодилов, но Ямба отговорила меня. Она настойчиво твердила, что такая попытка приведет нас к смерти.
Наступила ночь.
Какими словами описать ужас этой ночи?
Даже теперь, много лет спустя, мне кажется, что я слышу дикие звуки, которые издавали эти чудовища, слышу их возню в ветвях и тихое журчанье воды. Кругом вода, плот и крокодилы.
Часто в течение этой ночи я был в полном отчаянья, я не надеялся на спасение. Но к утру крокодилы начали понемногу уплывать. Им, очевидно, надоело ждать. Через некоторое время, когда последний из крокодилов скрылся из виду, мы осторожно вывели плот на чистую воду. Мы не поплыли далеко. Напротив был небольшой островок. Там мы и устроились. На островке оказалось много птиц, и Ямба быстро приготовила прекрасный обед. Поев, мы тотчас же улеглись спать.
На другой день мы подъехали к новому острову. Он был заселен. При нашем приближении над островом поднялись столбы дымовых сигналов.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Недружелюбный прием. – Дикарь, говорящий по-английски. – Наконец корабль. – Разочарование. – Снова среди туземцев. – Покинутое поселение белых. – Лихорадка.
КОГДА МЫ подъехали к острову, то увидели большую толпу дикарей, собравшихся на берегу. Их намерения были далеко не дружелюбны. Все они с угрожающим видом махали копьями. Я встал на ноги и знаками начал показывать им, что хочу начать переговоры и остановиться у них на острове. Тогда они опустили копья. Мы вышли на берег. К величайшему моему разочарованию, я и Ямба ни слова не могли понять из речи этих дикарей. Они говорили на каком-то незнакомом нам языке.
Наша первая встреча сопровождалась обычной церемонией. Мы медленно подвигались навстречу друг другу, а когда сошлись вплотную, то потерлись носами. После этого приветствия, я объяснил знаками, что хотел бы несколько дней провести на острове, и передал им свою палочку-паспорт. Палочка подействовала, туземцы сразу изменили свое отношение ко мне, сделались гораздо дружелюбнее. Тогда я начал объяснять им, что ищу белых людей. Они ответили, что мне нужно для этого ехать дальше на юг. Потом они повели нас в свой лагерь, накормили и снабдили нас запасом провизии: плодами и кореньями, рыбой и улитками. Кенгуру и других двуутробок на этом острове не водилось.
Я пробыл на этом острове два-три дня и решил ехать дальше. Туземцы ничем не могли помочь мне в моих поисках. Они старались уговорить меня ехать на юг, но мне не хотелось делать это. Я знал, что на севере должен находиться мыс Иорк, и рассчитывал добраться до него. Я собирался ехать морем, и туземцы подарили мне пирогу, очень, впрочем, ненадежную, выдолбленную из ствола дерева. Дальше мы ехали уже в этой пироге, но старались не терять из вида берега: – пирога была ненадежна. Много прекрасных островков встречалось на нашем пути. На некоторых мы останавливались, чтобы отдохнуть и запастись провизией. На одном из островков я нашел несколько рисунков, высеченных туземцами на скале. Рисунки изображали людей и животных. Они были очень грубы. Мне приходилось потом видеть лучшие в области мыса Лондондери.
Время от времени мы останавливались у материка и вступали в сношения с вождями различных племен. Все они относились к нам сначала враждебно. Раз, помнится, я встретил одного или двух туземцев, которые знали несколько английских слов. Я спросил их, не знают ли они, где здесь можно встретить белых. Они указали на восток, уверяя, что мыс Иорк лежит там, и что белые живут очень далеко, на расстоянии нескольких месяцев пути от них. Но я был уверен, что мыс Иорк лежит на север, и продолжал придерживаться этого направления.
Долго плыли мы без всяких особых приключений. Целый день мы гребли, держась постоянно в виду берега, а на ночь выходили на берег. Ели мы яйца морских птиц и улиток. День за днем продвигались мы вперед, заходя в каждую бухточку, осматривая каждый островок. Никого мы не встречали. Должно быть, мы находились еще за много сотен километров от того места, к которому стремились. Ямба начала заметно грустить и волноваться.
– Ты ищешь страны, которой нет, – говорила она мне. – Ты ищешь друзей, которых никогда не видал.
Я не уступал ей. Я уговаривал ее, просил еще немного потерпеть.
– Подожди немного. Мы найдем друзей. Вот еще несколько дней…
Однажды утром, когда мы огибали небольшой мыс одного острова, я вдруг увидел у самого берега мачты какого-то судна. Это было между материком и Куковым проливом. Сначала я оцепенел от радости, а затем быстро вскочил на ноги.
– Ура! Ура! – закричал я. – Корабль! Мы спасены!
Я повернул лодку и начал грести к кораблю.
Через несколько минут мы были уже подле него. Судно стояло почти на сухом месте: было время как раз самого отлива. На судне никого не было. Тут же на берегу, недалеко от судна, виднелась небольшая хижинка. Я направился к ней. Здесь тоже было пусто, хотя около хижины и валялось множество костей рыбы. Пока мы с Ямбой осматривали хижину, вдруг появилась целая толпа малайцев. От них я узнал, что судно принадлежит им, и что они приехали сюда на рыбную ловлю.
Рыболовы были очень удивлены, увидев меня и Ямбу. Но когда они узнали, что я немного говорю на малайском языке, они пришли в восторг и пригласили нас к себе на судно. Они рассказали мне, что приехали сюда с голландских островов, лежащих к югу от Тимора. Они вскоре должны были отправиться в обратный путь. Тут они сделали мне предложение, которое заставило мое сердце усиленно забиться. Они позвали меня с собой, а вместе со мной соглашались захватить и Ямбу. К моему разочарованию и горю, Ямба отказалась ехать вместе с малайцами. Она вся дрожала от страха и уверяла меня, что малайцы нас убьют, как только мы отойдем от берега.
Долго я старался убедить Ямбу изменить свое решение. Но она твердо стояла на своем. Я не мог покинуть Ямбу, ведь она была моей спасительницей. Я отказался от предложения малайцев, я отказался от возможности вернуться на родину!..
Вместе с малайцами мы провели несколько недель. А потом они проводили меня в лагерь туземцев, которые жили подле небольших лагун, не особенно далеко от стоянки малайцев. Перед отъездом малайцы оставили нам множество рыбы и морских раковин, из которых Ямба вынимала улиток и варила из них великолепный суп.
Вождь туземного племени, к которому меня проводили малайцы, недурно говорил по-английски. Одна из жен его знала даже небольшой английский стишок, который она бойко произносила, хотя, по-видимому, и мало понимала то, о чем говорила. «Капитан Джек Дэвис», как называл себя этот вождь, служил несколько времени на одном из английских кораблей. Он сообщил мне, между прочим, что недалеко от бухты Раффлей (так называлось место, где жили эти туземцы) есть остатки европейского поселения, и согласился проводить меня туда. Сначала вождь показал мне место в бухте Раффлей, на котором раньше тоже было поселение – форт Веллингтон. Я нашел там несколько больших фруктовых деревьев, ягодные кусты. Затем мы отправились к другому поселению. Я знал, что оно брошено, но все же надеялся встретить там кого-нибудь из поселенцев. Можете себе представить, как велико было мое разочарование, когда мы добрались до этого поселения – остатков форта Эссингтон.
Я увидел угрюмую, покрытую множеством болот и совершенно необитаемую местность. Кое-где виднелись развалины домов, остатки садов и огородов. Туземцы рассказали мне, что это было одним из мест ссылки преступников. Так как местность была крайне нездорова, то форт давно покинут. Нам довольно часто попадались могилы, в которых, очевидно, были зарыты ссыльные поселенцы.
Местность была богата плодовыми деревьями, остатками бывших здесь когда-то садов. На болотах стаями перелетали утки и другие водяные и болотные птицы. Я видел несколько стай черных лебедей. Птицы было так много, что когда стаи их кружились над болотом, едва можно было разглядеть небо, так густы были эти стаи. Туземцы ловили этих птиц очень простым и занятным способом. Охотник залезал в воду по самую шею. Голову он прикрывал себе чем-нибудь зеленым: пучком камыша, ветвями, травой. Он стоял неподвижно и ждал… Когда утка подплывала к нему близко, он под водой хватал ее за ноги и утаскивал под воду. Там он держал птицу до тех пор, пока она не задыхалась. Под водой же он подвязывал ее к поясу и снова ждал добычи. Этим способом за короткое время можно было наловить массу птиц.
Очень уж много было их на здешних озерках и болотах.
Пробыв около двух недель на развалинах форта Эссингтон, мы снова вернулись в бухту Раффлей. «Капитан Дэвис» говорил, что иногда к ним заходят случайные корабли, и что, возможно, какое-нибудь судно из порта Дарвина и зайдет сюда. Поэтому я решил поселиться здесь и ждать. Местные туземцы к тому же знали многое о европейцах, и я был уверен, что со временем смогу собрать много полезных для себя сведений.
Не пробыл я здесь и нескольких дней, как заболел лихорадкой. Заразился я ею, вероятно, еще в порте Эссингтон, где иногда целые часы проводил в воде, в болотах. Никакие средства не могли прекратить жесточайшего озноба. Ямба перепробовала все. Я слабел и слабел, и к концу недели впал в сильный бред. Туземцы лечили меня всякими местными средствами – разными листьями и пилюлями. Но ничто не помогало, мне становилось все хуже и хуже. Я не узнавал теперь даже Ямбы.
Наконец лихорадка начала понемногу ослабевать, бред прекратился.
Я поправлялся, но был так слаб, что едва мог шевелиться.
По беспомощности я не уступал маленькому ребенку.
