Текст книги "Подвиги санитарки"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 7

В пути. – Ли поклоняются, как божеству. – У корейцев две расы. – Местные жители. – Впечатления. – Мандарин с синей пуговицей. – В паланкине. – Самое неудобное средство передвижения. – Фрикет путешествует, сидя в ящике. – Прибытие в Сеул. – Дворец. – Сын короля.

У счастливых народов не бывает истории. Так было и с Фрикет, которая считала свою историю законченной, хотя бы на некоторое время. Жизнь ее на корейском судне текла ровно и безмятежно, подобно плывущей по спокойному течению лодке. Девушка была очень наблюдательной, ей хотелось побольше узнать об этих славных людях, которые помогли им с Ли спастись. Все, что находилось на сампане, было так колоритно, интересно, необычно. Люди, животные, обычаи, одежда и пища вызывали у француженки любопытство, так как совершенно не походили на то, что она знала раньше.

Ее острый взгляд проникал повсюду, она вынимала книжечку и записывала свои впечатления. Из этих зарисовок, написанных со знанием дела, получились прекрасные статьи, имевшие позже большой успех. Вот некоторые из записей, сделанных во время плавания на сампане:

«Ли, ходивший до сих пор в простой набедренной повязке, получил костюм. Это длинная одежда, очень аккуратная и простая, сотканная из белых нитей. Она не делает его красивее, но придает ему более достойный вид. Все вокруг поклоняются Ли. Это для меня загадка, и я все чаще задумываюсь о его происхождении.

С нами вместе здесь находятся четверо мужчин, четыре женщины и пятнадцать – двадцать детей, точно не знаю.

О мужчинах. Сразу бросается в глаза интересная вещь – их принадлежность к разным расам. Двое имеют во внешности все черты монгольской расы, которая считается у нас столь непривлекательной. Короткий и плоский нос с широкими ноздрями, узкие раскосые глаза, выступающие скулы, большой рот, толстые губы, желтая кожа, светлая и жесткая как метла борода. Одним словом – вылитые китайцы.

Двое других мужчин очень похожи на европейцев и лицом, и цветом кожи. У них длинная густая борода, светлая кожа, прямой нос, форма глаз близка к нашей. Наверное, здесь существуют две разные расы коренных жителей.

Теперь о женщинах. Кореянок нельзя назвать красивыми. Робкие, туповатые лица, на которых лежит печать усталости и забот. Все находящиеся здесь женщины относятся к чисто китайскому типу; различия, столь очевидные у мужчин, у них совершенно незаметны, хотя тоже, видимо, должны существовать.

Хорошо путешествовать по реке, когда волнения и тревоги позади. Огорчает только то, что сампан, как настоящий ковчег [34]34
  Ковчег – судно, которое, как сказано в Библии, построил праведник Ной, чтобы спасти от всемирного потопа все живущее на Земле, посадив на корабль по паре всякого живого существа для последующего размножения.


[Закрыть], переполнен до предела. Из-за тесноты животные иногда ведут себя чересчур бесцеремонно.

Корейцы обращаются со мной необыкновенно почтительно, каждый старается сделать мне приятное. Это объясняется, по-моему, отнюдь не тем, что я женщина, а моей ученостью и образованием. Они видели, как я без конца что-то пишу, и, кажется, считают меня каким-то высшим существом. Сами они умеют читать и писать, в руках у них я замечаю книги, которые они перелистывают с видимым интересом. Неудивительно, что эти славные люди весьма уважают профессиональных литераторов, к которым принадлежу и я. Обитатели сампана полагают, что у себя на родине я должна быть мандарином или, точнее, мандариншей…

Живем мы прекрасно. Каждый день питаемся свежей рыбой и рисом. И рыба, и сваренный на пару рис очень вкусны.

Хозяина судна зовут Цент, его имя напоминает звук, производимый при чихании или ударе гонга. У него есть два ручных баклана [35]35
  Баклан – водоплавающая птица, длина тела 55–92 см. Питается рыбой. Легко поддается дрессировке и приносит в клюве хозяину свою добычу.


[Закрыть], которые ловят для него рыбу.

Днем мы плывем по реке, вечером привязываем сампан к берегу и ночуем, оставаясь на одном месте. Здесь все спокойно и не слышно шума войны. Правда, неизвестно, как долго это продлится.

Меня учат корейским словам, но думаю, что у меня неважное произношение, так как все начинают смеяться, едва я пытаюсь что-нибудь сказать. Я тоже не остаюсь в долгу и хохочу от души, когда мои новые друзья повторяют мое имя на китайский лад – Фалликет.

Позволю себе еще одно небольшое замечание: у мужчин нет длинной, напоминающей веревку косы, какие носят китайцы. Их волосы собраны на макушке, закручены в пучок и закреплены повязкой из тоненьких бамбуковых нитей. Нельзя сказать, чтобы это было очень красиво.

Длинные, болтающиеся за спиной косички, за которые очень хочется подергать, есть только у детей, чем они весьма гордятся. Однако самая экстравагантная [36]36
  Экстравагантный – сумасбродный, причудливый, из ряда вон выходящий.


[Закрыть]деталь корейского костюма – шляпа. Она сплетена из бамбуковых нитей и не защищает ни от солнца, ни от дождя. Сие остроконечное сооружение надевают на пучок из волос и завязывают лентой под подбородком.

Вчера у них был какой-то праздник, все надели свои лучшие наряды. Мужчины были в длинных белых одеждах и коротких сапогах на войлочной подошве, с загнутыми вверх носками. Мне показалось, что такие костюмы носят у корейцев люди незнатные. У женщин были красивые яркие платья с маленькими жакетами. Ли, который, несомненно, принадлежит к привилегированной касте [37]37
  Каста – здесь: общественная группа, ревниво оберегающая свою обособленность, свои сословные или групповые привилегии.


[Закрыть], появился в роскошном шелковом костюме. Так хорошо одет только он один, что подтверждает мои догадки относительно его происхождения.

Теперь о женских прическах. Они весьма оригинальны и изящны: косы закручиваются вокруг головы наподобие чалмы [38]38
  Чалма – мужской головной убор у мусульман.


[Закрыть]и закрепляются золотыми и серебряными шпильками, которые, поблескивая, придают волосам особую прелесть».

Фрикет была в полном восторге от путешествия по реке. Оно продолжалось около двух недель. Не стоит забывать, что сампан двигался значительно медленнее океанского парохода и даже речного катера. Однако девушке некуда было торопиться, ей хотелось все разглядеть, она не переставала радоваться, что отправилась из родного парижского предместья навстречу опасностям и приключениям.

Наконец в одно прекрасное утро сампан пристал к берегу около большой деревни, которая, по словам Цента, называлась Фажу. Здесь предполагалось сделать последнюю остановку.

Едва ступив на землю, Цент поспешил к дому самого главного чиновника, который правил здесь от имени верховной власти. Пока они вели переговоры, Фрикет тоже вышла из лодки и направилась к приютившимся на берегу домикам. Увы, ей сразу пришлось пережить сильное разочарование. Издалека хижины, покрытые соломой, выглядели очень живописно. Вблизи же – это были жалкие лачуги, в которых наши крестьяне не стали бы даже держать скотину. Стены из глины, смешанной с соломой, покрытые множеством трещин, куда проникают дождь и ветер, крепились на плохо обтесанных и кое-как вбитых в землю деревьях. Внутри этих домиков царила невообразимая грязь, бок о бок жили в тесноте люди и животные. Фрикет заметила, что многие жители страдали кожными болезнями.

Девушка собиралась продолжать свои наблюдения, но тут случилось нечто неожиданное. На главной улице поселка показалась странная процессия, которая торжественным шагом направлялась к сампану. Заинтригованная происходящим, француженка тоже свернула к реке. Первым шел, указывая дорогу, Ценг, за ним шествовала дюжина солдат в стальных касках, с длинными саблями и огромными ружьями, затем появились три паланкина [39]39
  Паланкин – крытые носилки, которые держат на плечах два или четыре носильщика; предназначены для переноски знатных и богатых.


[Закрыть], каждый из которых несли два человека, ухватившись за специальные приспособления, напоминающие оглобли в старинных повозках, замыкал процессию офицер с двумя саблями на боку и дорогим нераскрытым зонтиком.

Люди остановились, и с передних носилок сошел почтенного вида старик с белой бородой. На нем была богатая шелковая одежда и шляпа с синей пуговицей, указывающая на сан мандарина. Увидев Ли, старик стал на колени и почтительно поцеловал мальчику руку. И снова Фрикет, теряясь в догадках, задалась все тем же вопросом: «Что это значит? Почему маленькому Ли поклоняются, как идолу? Может быть, он – королевский сын?..»

Тем временем Ли с важным видом слушал старика, который говорил, не поднимаясь с колен. Затем мандарин жестом приказал носильщикам опустить носилки на землю. Ли что-то сказал, улыбнулся француженке и занял место в паланкине. Мандарин еще раз отдал какие-то распоряжения. Вперед вышли другие носильщики, они стали жестом приглашать девушку последовать за ребенком. Фрикет засомневалась, получится ли у нее, она видела, что верхняя часть носилок представляет собой небольшой ящик. Поместиться там – все равно что залезть в чемодан. Заметив нерешительность Фрикет, старик показал ей, как следует действовать: повернулся спиной к входному отверстию, присел на корточки, скрестил ноги и принял позу портного, произнеся несколько непонятных слов. Теперь девушка знала, как можно забраться в ящик. Едва она приняла столь неудобную для нас и столь любимую на Востоке позу, как почувствовала, что носилки подхватили и понесли с необыкновенной скоростью.

Данный способ перемещения, весьма популярный в Корее из-за отсутствия дорог и лошадей, оказывается крайне неприятным для европейца – невозможно ни пошевелиться, ни переменить позу, чтобы согнать надоедливых насекомых, занесенных сюда с сампана, где их великое множество. Эти мерзкие создания отдавали явное предпочтение белой коже, столь же приятной и с виду, и на вкус. Бедняжка не знала, куда деваться. В довершение несчастья беспрестанное раскачивание носилок вызывало у нее дурноту, нечто вроде морской болезни. Так продолжалось много часов!

Иногда ощущались более сильные толчки, которые отзывались во всем теле: это уставший носильщик уступал место другому. Заменивший его подхватывал носилки на лету и продолжал бег не останавливаясь.

Когда стемнело, пришлось остановиться на ночлег в какой-то деревне. Там мандарин выбрал лучший дом, предварительно удалив из него всех его обитателей. Что касается Ли, с ним по-прежнему обращались как с очень важной персоной, сам же он неизменно старался выказать Фрикет свои дружеские чувства.

Девушка часто слышала в разговорах одно и то же слово: Сеул [40]40
  Сеул – главный город Кореи (ныне – Южной Кореи). Возник в раннее средневековье (древнейшее сохранившееся сооружение датируется 1085 годом). Население в середине 90-х годов XIX веха – около 200 тыс. чел. Официальное название этого города – Хан-Янг. Китайцы зовут его Уанг-Чинг, а корейцы – Сьеур. Последнее было переделано местными китайцами в Сеул, что и было впоследствии заимствовано европейцами. (Примеч. авт.)


[Закрыть]. Она знала, что так называют столицу Кореи, и догадывалась, что кортеж направляется в Сеул. К счастью, расстояние от Фажу до столицы оказалось не слишком большим.

На следующий день, часам к двенадцати, они уже стояли перед мощными крепостными стенами, которые на протяжении четырех лье окружают столицу.

По широким городским улицам, покрытым рытвинами и отбросами, ходили толпы нарядных людей. Кортеж проследовал через большие Северные ворота, и Фрикет увидела строй солдат, отдающих честь почти по-европейски. Затем послышались пушечные залпы. Продвигаться по улицам было непросто, дорогу все время преграждали любопытные, которых не пугал даже град палочных ударов, обильно сыпавшихся на спины неосторожных.

Путь лежал через весь город до Южных ворот, а затем по широкой и грязной дороге – до каменной ограды высотой в десять метров. Внутри этих стен, на участке в три квадратных километра, располагался королевский дворец и служебные постройки. Фрикет, старый мандарин и вся свита прошли через ворота, у которых стояла пышно одетая стража, охранявшая дворец от непрошеных гостей. Наконец кортеж остановился перед дворцом, построенным в китайском стиле. У входа лежали два гранитных льва в позе сфинкса [41]41
  Сфинкс – в Древнем Египте статуя фантастического существа с телом льва и головой человека (реже – животного).


[Закрыть]. Выйдя из паланкинов, путники смогли наконец размять застывшие руки и ноги и вдоволь потянуться.

Навстречу им вышел королевский распорядитель и без промедления повел их в огромный зал, украшенный с восточным великолепием. Вельможи в роскошных одеждах расступились перед Ли, и мальчик устремился к человеку, одетому в белое, торжественно восседавшему на высоком золоченом троне. Человек этот, вопреки своей восточной невозмутимости, казался очень взволнованным. Он крепко обнял и прижал к себе Ли, который бросился его целовать. Таким образом, догадки Фрикет полностью подтвердились: счастливым отцом был король Кореи, правитель десяти миллионов подданных, а маленький Ли был его законным наследником.

ГЛАВА 8

Тайное общество. – Немного истории. – Тогакуты. – Желтокожие соперники. – Причины китайско-японской войны. – Почему был похищен Ли. – В Сеуле. – Миссионер. – Грязь и нечистоты. – Фрикет хочет уехать.

В ходе китайско-японской войны европейцы сделали удивительное открытие: оказалось, что на самом краю Дальнего Востока существует прекрасно организованная сильная армия. Многие поначалу не принимали ее всерьез, думая, что все обойдется без особой борьбы и кровопролития, как часто бывало в восточных странах.

– Вот увидите, – говорил один старый генерал, известный своим остроумием, – пошумят-пошумят да и разойдутся!

Случилось, однако, совсем по-другому: это была настоящая война, к которой готовились два с половиной десятилетия и которую возглавили замечательные военачальники, сразу отличившиеся искусством тактики и стратегии. Речь идет, разумеется, о японцах. Что же касается китайцев, то на их долю в течение нескольких месяцев, пока велись боевые действия, выпадали одни неудачи. Причиной их слабости была рутина многовековых традиций, которая делала невозможным любое развитие.

Вероятно, не стоит подробно описывать военные операции и передвижения сражавшихся армий: нам известно, что по воле случая наша героиня на какое-то время была отстранена от всех событий. Тем не менее было бы интересно проследить не слишком хорошо изученные корни вражды, давшие начало этой войне. Несколько лишних строчек не смогут повредить повествованию, так как мы узнаем, почему оказался в плену маленький Ли, чудесной спасительницей которого стала Фрикет.

Итак, причиной войны явился многовековой антагонизм между Китаем и Японией, издавна боровшихся между собой за господство на Востоке. Однако непосредственным толчком к конфликту двух великих держав послужила деятельность одного весьма опасного тайного общества, члены которого яростно сопротивлялись реформам, направленным на изменение существующего порядка вещей. Эти люди называли себя тогакутами [42]42
  Тогакуты (правильно – Тонхаки) – в буквальном переводе означает «Восточное учение». Автор неточно истолковывает его сущность. Учение и вдохновленное им движение были направлены против феодального гнета и официальной религиозной идеологии, признавало право людей на равенство на земле, призывало отстаивать свободу вероисповедания и претворять идеи равенства в жизнь. Под этими лозунгами происходило восстание крестьян в Корее в 1893–1894 годах.


[Закрыть], они считали каждого иностранца врагом, любую уступку – слабостью, а всякое нововведение – обманом. Их изображают патриотами Кореи, но – странное дело – они хотели не освобождения от иноземцев, а продолжения вассальной зависимости своей родины от Китая, которая сложилась еще в глубокой древности, задолго до нашей эры. На какое-то время, около двух тысяч лет тому назад, корейцам удалось добиться свободы. Однако вскоре они оказались в руках японцев, давным-давно мечтавших об этой территории. Так на Востоке разгорелась длившаяся столетия ожесточенная борьба, результатом которой стала сохравнившаяся вплоть до наших дней зависимость Кореи от Китая. Благодаря деятельности тогакутов страна все время была закрытой для иностранцев: лет тридцать назад о ней почти ничего не знали. Положение изменилось лишь незначительно после высадки экспедиций: французской, под командованием адмирала Роза, – в 1866 году и американской – в 1868 году. Корея неизменно оставалась как бы в изоляции от остального мира. Так продолжалось до 1875 года, когда в страну стали проникать японцы, которым удалось путем хитрой дипломатии усыпить подозрительность тогакутов. Агенты Страны восходящего солнца действовали очень ловко, и им потребовалось менее пяти лет, чтобы сделать то, чего японская армия не смогла сделать за двадцать столетий. Они добились права торговли в портовых городах Фузан, Чемульпо [43]43
  Чемульпо (название имело много вариантов; ныне – Инчхон) – город и порт в Южной Корее, аванпост Сеула. Возник в 1880-х годах, был одним из первых портов страны, открытых для иностранцев-предпринимателей и торговцев.


[Закрыть]и Женсан [44]44
  Женсан (имел разные названия, ныне – Вонсан) – город и порт на восточном побережье Кореи, ныне – в Корейской Народно-Демократической Республике. Население на 1895 год – 15 тыс. чел.


[Закрыть], куда теперь могли заходить их суда. Для успеха торговли японцам сразу же понадобилось уточнить гидрографические карты побережья, и это же в случае войны позволило бы им заранее разведать наиболее удобные для высадки места. Постепенно они окончательно обосновались в Корее и даже стали оказывать влияние на короля, в войске которого появились японские офицеры-инструкторы. Это был путь к захвату армии, насчитывавшей приблизительно восемь тысяч сильных и мужественных воинов. Описанные события происходили в 1881 году.

В 1884 году эти искусные дипломаты подослали своих людей в армию и стали подстрекать ее к мятежу, который имел своей целью освобождение Кореи от китайского господства. В дело вмешался японский министр, он смог уговорить короля, признать Тьен-Цинский договор. Согласно ему Китай брал на себя обязательство не посылать войска на корейскую территорию, не предупредив об этом микадо [45]45
  Микадо – титул японского императора.


[Закрыть], который в качестве ответного шага имел право послать такое же количество войск. Договор этот был для Кореи подобен обоюдоострому мечу. Король выразил согласие и поставил свою подпись.

В Корею отправились три тысячи солдат – половина китайцев, половина японцев – и мятеж моментально прекратился, тем более что удалось добиться самого главного: ворота в Корею были отныне широко распахнуты. Видя, как японцы неторопливо и настойчиво осуществляют вторжение в Корею, тогакуты забеспокоились и решили приступить к активным действиям. Это были люди из привилегированных слоев: крупные чиновники, помещики, аристократы, вельможи. Они содержали своих агентов, очень ловких и преданных. Это мощное, богатое и прекрасно организованное общество постоянно прибегало к крайним средствам, не останавливаясь ни перед чем, будь то поджог, похищение или убийство. Они противились японскому влиянию, предпочитая иметь дело с китайцами, которые благодаря своему консервативному общинно-патриархальному складу и вялости характера, показали себя весьма удобными хозяевами, тогда как японцы с их амбицией нарождающейся нации отличались неблаговидными поступками, к тому же они были склонны считать корейцев низшей расой.

Так продолжалось до апреля 1894 года, когда при подстрекательстве тогакутов вспыхнуло восстание в Северной Корее. Непосредственным к нему предлогом послужили злоупотребления чиновников: успех тогакутов, казалось, был предрешен. Представители королевской власти подверглись преследованиям и были смещены. На подавление мятежа свои войска направил Ли Уи [46]46
  Ли Уи (правильно – Ли Хи; 1852–1919) – король Кореи с 1864 года, император с 1897 года, выступал против влияния Японии на свою страну и был низложен, а затем отравлен японскими агентами.


[Закрыть], однако восстание приобрело такой размах, что силы королевской армии оказались явно недостаточными. Видя всю безнадежность положения, Ли Уи официально обратился за помощью к Китаю. В точном соответствии с Тьен-Цинской конвенцией Китай известил об этом микадо. Оказавшись друг против друга на корейской территории, китайцы и японцы вначале держались вполне дружелюбно. Но мирные отношения продлились недолго, ибо каждая из обеих великих держав хотела играть роль третьего разбойника, которому достанется вся добыча, пока двое других дерутся между собой. Китайцы тайно осуществили высадку двух тысяч солдат в надежде превзойти японцев. А у тех уже стояли наготове пять тысяч, которые, высадившись в Чемульпо, спешно заняли Сеул. В ответ китайцы послали еще солдат. Японский император счел это проявлением враждебности и объявил войну. Началом военных действий явилось торпедирование большого китайского судна «Коусонг» с тысячей двумястами военнослужащими на борту: все они погибли. В течение полутора месяцев шла концентрация войск и случались отдельные стычки, а затем разыгралась та самая большая битва, с которой для Фрикет началась война.

Тогакуты всячески содействовали успеху китайцев, своих союзников: они знали, что в случае победы японцев Корея будет уничтожена навсегда. И вот, чтобы помочь Китаю и оказать решающее влияние на короля Ли Уи, лишив его воли, они организовали похищение монаршего сына, маленького Ли. Ребенка выкрали из дворца ночью; охрана, возможно будучи подкуплена, не подняла тревоги. В комнате, где жил мальчик, над циновкой, служившей постелью, был обнаружен кинжал, пригвоздивший к стене квадратную бумажку следующего содержания:

«Король, сын твой у китайцев, он будет их заложником. Его жизнь или смерть зависят от тебя. Призови своих подданных к восстанию, прогони японцев, стань преданным другом Китая, и отпрыск твой останется жив. Иначе – наследника убьют».

Китайцы очень жестоко обращались с бедным принцем. Так продолжалось до того дня, когда он удивительным образом встретился с Фрикет. Что было потом, мы уже знаем.

Правитель Кореи и любящий отец восторженно принял спасительницу своего сына и с первой же минуты стал выказывать ей свою благодарность. Несмотря на полудикие обычаи, этот монарх не обладал пресловутой королевской неблагодарностью, он щедро наградил хозяина лодки, доставившего принца домой, а также старого мандарина, который помогал освобождению. Цент получил богатые подарки, большую сумму денег и освобождение от тяжелых налогов, а мандарин – повышение: его включили в круг королевских приближенных и назначили завидное жалованье.

К сожалению, ни тому, ни другому не суждено было насладиться королевской милостью.

В ярости от неожиданной неудачи тогакуты решили отомстить и покарать прежде всего людей, вызволивших юного принца. Что касается Ли, то его собирались уничтожить при первой же возможности. Жизнь мальчика была в опасности – убийцы действовали изощренно, не зная жалости, сохраняя все в глубокой тайне и находя сторонников во всех слоях общества.

Между тем Фрикет, ни о чем не подозревая, радовалась нахлынувшим на нее впечатлениям и живо интересовалась всем, что ее окружало. Она изучала, смотрела, успевала повсюду. И вновь нашей героине удивительно повезло: по счастливой случайности у нее оказался переводчик, который прекрасно владел французским языком по той простой причине, что сам был французом. Он много поездил по Китаю и Японии, досконально изучил Корею, в которой прожил двадцать пять лет. Корея стала для него второй родиной. Буддисты с их всегдашней невозмутимостью не обижали старого миссионера [47]47
  Миссионер – лицо, посланное господствующей церковью для религиозного проповедничества среди иноверцев, главным образом отсталых стран; одновременно несли понятия и навыки общечеловеческой культуры.


[Закрыть]из ордена [48]48
  Орден – здесь: монашеские, рыцарские, масонские и другие организации, преследующие религиозные и иные идеологические цели.


[Закрыть]маристов, о котором, видимо, давно забыло начальство. Он вполне спокойно жил здесь в окружении небольшой группы корейцев, приобщенных им к христианской вере, которые относились к нему с глубоким почтением. Увидев незнакомца в первый раз, Фрикет не могла поверить своим глазам. Казалось, что старик прекрасно чувствовал себя в полном облачении мандарина, этот костюм шел ему необыкновенно. Даже бороду он отпустил себе на китайский манер: это была остроконечная бородка с длинными свисающими вниз усами. Его облик довершала коса от затылка до самых пят и огромные круглые очки в роговой оправе, свидетельствовавшие об образованности их владельца.

Фрикет сначала приняла его за китайца. Миссионер улыбнулся и заговорил на правильном французском языке, и сразу сердце нашей путешественницы радостно забилось при звуках родной речи.

– Я – старый галл с берегов Луары [49]49
  Луара – самая длинная (1012 км) река Франции, впадает в Бискайский залив, образуя эстуарий, то есть широкое устье с многочисленными рукавами. Вдоль реки расположены крупные города Орлеан, Тур, Нант.


[Закрыть], я – священник, зовут меня отец Шарпантье. Китайцы не могут как следует произнести мое имя и называют меня Салпатье, переиначивая по-своему.

– Да, да, господин кюре [50]50
  Кюре – католический священник во Франции, Бельгии и некоторых других странах.


[Закрыть], и со мной то же самое, из Фрикет они сделали Фалликет.

Старик и девушка сразу же подружились. Отцу Шарпантье нравилась жизнерадостность Фрикет, ее веселый нрав, и он предложил ей свою помощь в постижении тайн местной цивилизации, которая практически неизвестна европейцам. Француженка стремилась узнать как можно больше, она без устали исследовала все закоулки Сеула и сделала для себя множество интересных и неожиданных наблюдений. Перед ее глазами раскрылись поразительные контрасты.

Обратимся вновь к ее путевым заметкам:

«Да, Сеул – город особенный. Можно даже усомниться, город ли это вообще? Впрочем, сомнения тут излишни. Конечно, город, даже если взять за основу население: в нем около двухсот тысяч жителей.

Но вот постройки!.. Боже, что за лачуги!.. Убогие глиняные или земляные хижины с соломенными крышами, крошечные, как домики карликов.

По высоте в них по большей части нет и трех метров. Когда из такой хижины выходит целое семейство – мужчины, женщины, дети, – можно подумать, что кудахтающие наседки высыпают из тесной клетки курятника. Эти жилища располагаются вкривь и вкось по зловонным улочкам или грязным проходам, в которых громоздятся кучи всяческих отбросов. Трудно даже себе представить! Их так много, что очень часто невозможно пройти!

Удивительно, но корейцы чувствуют себя прекрасно и передвигаются как рыбы в воде, а точнее, как жуки по навозу. Не очень-то приятно, когда кто-то толкнет вас на ходу.

Относительно широких улиц всего три или четыре, они такие же грязные, по ним протекают ручьи, которые служат сточными канавами, куда сливаются все отходы и всевозможные нечистоты.

Подумать только, что в прошлом году мне не нравились некоторые парижские запахи! Сейчас это просто смешно! Обервилье, Пантен, Бонди и Бобиньи [51]51
  Обервилье, Пантен, Бонди, Бобиньи – предместья в северо-восточной части Парижа (ныне в городской черте), недостаточно благоустроенные, изобиловавшие фабриками.


[Закрыть]– это цветочный аромат, благоухание роз по сравнению со здешними испарениями.

Мне казалось, что нюх мой достаточно закалился, ведь сколько запахов я вдыхала во время учебы на медицинском – то в больнице, то в анатомическом павильоне. Но нет! В Сеуле никак не могу привыкнуть, становится дурно.

Хорошо отцу Шарпантье – он, видимо, притерпелся и не замечает уличного зловония. В королевских покоях, конечно, дышится легче, воздух немного получше. Дворцов у короля несколько, но и там везде грязно, так что надо продвигаться с осторожностью, чтобы не наступить на какую-нибудь гадость.

Нельзя не отметить, что отец моего юного друга не чужд достижений современной цивилизации. С любопытством большого ребенка он забавлялся, играя с телефоном и фонографом [52]52
  Фонограф – прибор для записи звука на восковой валик и воспроизведения записанного. Фонограф создал в 1877 году американский инженер Эдисон Томас Алва (1847–1931), автор около тысячи изобретений.


[Закрыть]. Ему все хотелось посмотреть, что там внутри, но вскоре игрушки сломались, а он так ничего и не понял. Один из дворцов по его приказу был обустроен по-европейски, то есть с электрическим светом, но он горел не дольше елочных свечек; как только туда хлынули чиновники, сановники, стража, фавориты [53]53
  Фаворит – любимец, пользующийся покровительством влиятельного лица.


[Закрыть], слуги – электричество перестало поступать раз и навсегда. От комфорта, неизвестного в Корее, не осталось и следа, одни только воспоминания, но что еще более печально, случилось это совсем недавно.

Нет, не хочу оставаться в такой стране! Уже давно не терпится снова отправиться на войну.

Пришли холода. Зима здесь суровая, дует ледяной ветер, чего я никак не ожидала, зная, что мы на одной широте с Неаполем… [54]54
  Неаполь – город-порт в Южной Италии, у подножия действующего вулкана Везувия. В древности – греческая колония. Население на 1894 г. – 539 тыс. чел.


[Закрыть]Жители забиваются в свои лачуги и греются весьма оригинальным способом. В погребе под полом устраивается нечто вроде глиняной печки, которую набивают чем угодно, лишь бы горело, в том числе отбросами и всевозможным мусором. Нет ничего похожего на печную трубу. Дым выходит наружу через боковую трубку, которая выведена на улицу и торчит в метре от земли так, что, проходя мимо, можно споткнуться. Пока стоят холода, все эти трубы дымят до безобразия, и улицы застилает плотная темная пелена, от которой щиплет глаза и горло и становится дурно, а в результате не видишь дороги и все время падаешь.

К несчастью, погода становится все хуже и хуже, все сковал лютый холод, и я страдаю, так как не переношу морозов. Утешает лишь то, что замерзли ручьи и лужи, вся грязь затвердела, и стало хорошо, будто дезинфекцию сделали.

И все же, несмотря на дружеские чувства моего юного товарища, несмотря на заботу и внимание его отца и бескорыстную помощь славного доброго миссионера, мне очень хочется отправиться в путь и снова оказаться в армии. Поскорей бы!»