Текст книги "Подвиги санитарки"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 11

Французская колония. – Капитан. – Объяснение чудесного феномена. – Раствор. – Первые признаки болезни. – Отступление. – Лихорадка. – Приступ. – Тяжелая дорога. – В госпитале. – Фрикет при смерти.

Было еще темно. Беглецы услышали оклик: «Кто идет?» – одновременно щелкнул затвор винтовки.

– Друзья! Франция! – отозвалась Фрикет и спрыгнула на землю.

– Подойти! – снова раздался голос часового.

Девушка повиновалась и остановилась в трех шагах от направленного на нее штыка. От ее рук, лица и одежды еще исходило сияние, правда, уже не такое яркое. Глядя на незнакомку, солдат совсем растерялся; казалось, он перепугался не меньше, чем глупые туземцы.

На шум прибежали все, кто был на посту, во главе с сержантом. Он радостно засмеялся:

– Не может быть, чтобы я ошибался, это ведь вы, мадемуазель Фрикет?

– Да, сержант, и со мной Барка и зебу.

– Добро пожаловать, мадемуазель. Но вы горите, как стакан пунша! [118]118
  Пунш – напиток из вина, рома, воды, сахара и лимона; подается к столу зажженным.


[Закрыть]

– Пришлось кое-что придумать, чтобы убежать из плена от этих негров.

– Рад видеть вас целыми и невредимыми, мадемуазель. Ну что ж, вот вам двое солдат, они проводят вас до палатки капитана.

Через пять минут наши герои предстали перед офицером, который тоже страшно удивился и обрадовался неожиданной встрече. По удивительному совпадению офицер этот шел первым в траурной процессии на похоронах капрала Пепена, и они с Фрикет встретились как близкие друзья. Не вдаваясь в детали, девушка рассказала обо всем, что им пришлось пережить, – о нападении, похищении, плене, дереве повешенных, смертном приговоре и, наконец, о побеге.

– Как же вам удалось убежать? – воскликнул капитан.

– О, это было не так уж трудно. Достаточно было взять немного фосфору [119]119
  Фосфор – химический элемент; имеет несколько видов. Белый фосфор легко самовоспламеняется, светится в темноте; ядовит.


[Закрыть], растворить его в терпентиновом масле [120]120
  Терпентиновое масло – скипидар, получаемый при перегонке смолы хвойных деревьев.


[Закрыть]и намазать себя, денщика и зебу. Раствор моментально испаряется, а частички фосфора прилипают к влажной поверхности. Как известно, фосфор светится в темноте; вот почему сегодня ночью мы выглядели так живописно и до смерти перепугали незадачливых стражников. Вот и вся хитрость, видите, совсем просто.

– Совсем не просто, не каждый способен на такую выдумку.

Флакончик с остатками масла Фрикет предусмотрительно захватила с собой. Вытащив его из кармана, она смочила им носовой платок, вытерла лицо и руки. Барка сделал то же самое. Фосфорная пыль, смешавшись с растворителем, стерлась почти полностью и еще оставалась на одежде, так что от наших героев еще исходило сияние, которое делало их похожими на огромных светлячков. Однако с рассветом все пропало.

Известие об удивительном побеге распространилось молниеносно и наделало много шума. На девушку и солдата со всех сторон сыпались расспросы и поздравления.

Драматические события не прошли бесследно: пережитые волнения отразились на здоровье Фрикет, ее била нервная дрожь, предвещавшая приступ лихорадки. До этого она все время чувствовала необыкновенный прилив сил. А теперь, когда смертельная опасность миновала, ее одолевали неимоверная слабость и жуткая усталость. «Я что-то совсем расклеилась, – думала она. – До Андрибы, может, и доберусь, а уж до Тананаривы вряд ли».

В первый раз она засомневалась в своих силах. Увы, для этого были все основания. Капитан посоветовал ей вернуться в город. Дальше дорога станет еще труднее, и ехать в таком состоянии было немыслимо.

– Там не выдерживают даже самые крепкие мужчины, стои́т ужасная жара, свирепствуют болезни, мы несем огромные потери. Отряд получил приказ к отступлению, так как у нас сто пятьдесят больных, которые не могут следовать за основной колонной. Мы направляемся в Сюбербивиль. Конечно, никому не хочется отступать… Но что же делать? Нас преследуют отнюдь не враги, а страшные и беспощадные напасти.

Фрикет ничего не оставалось, как последовать совету капитана. Нужно было торопиться, так как ей становилось все хуже и хуже. Болела голова, лихорадка усиливалась, тошнило. Ее осмотрел сопровождавший отряд доктор, который и сам был нездоров. Он сразу дал ей хинин.

– Как вы считаете, что со мной? – спросила девушка. – Сейчас не время болеть!

– Мадемуазель, – ответил врач, – виноват проклятый климат. Позже или раньше, каждый из нас платит ему эту тяжелую дань. Лекарство – абсолютный покой, вам требуется отдых и физический и моральный.

– Спасибо, доктор, непременно буду вас слушаться…

Фрикет поместили в повозку, а Барка пристроился рядом, чтобы держать над ее головой нечто вроде зонтика, который он смастерил из пальмовых листьев.

Ему было больно видеть свою госпожу страдающей, доброе сердце араба разрывалось от горя и печали. Он заботливо следил за ней и не отходил ни на шаг.

Хинин оказал свое действие, однако доктор ждал значительно большего эффекта. Больной требовался полный покой, но для этого надо было добраться до Сюбербивиля, а до него еще было очень далеко и надо было трястись по ужасной дороге.

В группу входило более восьмидесяти повозок Лефебвра, которые хоть на этот раз могли пригодиться бедным больным. Процессия выглядела весьма печально: бледные тощие призраки, невозможно было определить их возраст – длинные бороды, запавшие глаза, иссохшие лица. Несмотря на жару, их постоянно бил озноб, одежда болталась на исхудавших телах. Они сидели по двое на повозках, прислонившись друг к другу спинами. Бедняги обреченно молчали; их страдания становились еще сильнее от нестерпимой жары и тряски. В каждую повозку был запряжен мул, которого тянул за поводья погонщик. У всех, вплоть до умирающих, винтовки были заряжены. Солдаты тревожно вглядывались в придорожные заросли, готовые из последних сил обороняться от возможного нападения. Время от времени то один, то другой со вздохом валился на бок и, чуть подергавшись, умирал на глазах у испуганного товарища. И до следующего поста мертвец и живой ехали вместе. По прибытии на место вырывали могилу, и в который раз в кроваво-красную землю Мадагаскара опускали еще одного сына Франции!

Фрикет не было ни хуже, ни лучше, однако она чувствовала все большую слабость. Ее лицо осунулось, щеки ввалились. Прошло всего несколько часов, а анемия уже оказала свое разрушительное действие, как будто заставляя организм дорого платить за его прежний иммунитет. Барка с беспокойством наблюдал за развитием болезни. Девушка не шевелясь лежала на повозке. Алжирец давал ей хинин и защищал от солнца зонтиком. Солдаты тоже волновались: все они знали Фрикет, слышали о ее подвигах. Забыв о собственных страданиях, они по-настоящему переживали за медсестру и проявляли к ней столько сочувствия и внимания, что Фрикет даже чуть заметно улыбалась и растроганно смахивала слезу. Эта суровые люди старались порадовать девушку как могли: цветком или фруктом, кружкой родниковой воды.

Наконец отряд добрался до Сюбербивиля – первого этапа обратной дороги. Но сколько народу умерло, так и не увидев вновь своей дорогой Франции, где многие безнадежные больные смогли бы поправиться. Здесь, на красной земле, вдали от родины, от близких им грозила неминуемая гибель.

Тщательно осмотрев всех больных, врачи выбрали наименее ослабленных для отправки в Амбато, чтобы затем переправить их в Анкобоку и Мадюнге.

Фрикет не попала в число избранных, так как считалась тяжелобольной. В Сюбербивиле у нее начался бред, она больше не узнавала доктора, который в отчаянии наблюдал за пациенткой. Он распорядился поместить ее в просторную чистую хижину и с фанатическим [121]121
  Фанатик – страстно преданный своим верованиям и убеждениям при нетерпимости к чужим; в переносном значении – страстно преданный чему-либо.


[Закрыть]упорством принялся за лечение в надежде отвоевать девушку у смерти.

Барка не отходил от больной, забыв о еде и отдыхе. Фрикет была в полной прострации [122]122
  Прострация – состояние предельного истощения, расслабленности, беспомощности.


[Закрыть]и, казалось, ничего не слышала и не видела. Температура немного упала, но доктор опасался, что она могла не выдержать следующего приступа.

Известие о возвращении и о болезни девушки потрясло весь госпиталь. Солдаты, унтер-офицеры, погонщики-арабы, сенегальские стрелки [123]123
  Сенегальские стрелки – наемники, которых вербовала Франция в своей колонии Сенегал, расположенной в Северо-Западной Африке.


[Закрыть]– все спрашивали о ее здоровье и приходили в ужас, узнав, что их добрый ангел при смерти.

Пришла почта из Франции. Фрикет принесли посылку с книгами от родителей, которые, наконец успокоившись после стольких тревог и волнений, ждали ее домой. Между тем у нашей героини не было сил вскрыть конверты с письмами и разобрать написанное; буквы плясали и расплывались перед глазами. По ее просьбе часть из них доктор прочел ей вслух. Сознание ненадолго вернулось, из глаз покатились слезы, и она прошептала:

– Боже, увижу ли я их снова?

Конец второй части

Часть третья

ГЛАВА 1

В море. – Благотворное воздействие свежего воздуха. – Приятная прогулка. – Сутки отдыха при хорошей погоде. – Выстрел из пушки. – Прерванное путешествие. – Военная контрабанда. – Итальянский крейсер. – Недоверие. – В плену.

Массивный арабский парусник, покачиваясь на голубых волнах, держал курс в открытое море, направляясь от бухты Таджора [124]124
  Таджора (Таджура) – залив при Баб-эль-Мандебском проливе у берегов Северо-Восточной Африки.


[Закрыть]. Позади остался маленький французский поселок Джибути с белыми домиками, выделявшимися на фоне сероватого песчаного побережья. Корабль, на котором было с десяток проворных молчаливых матросов, видимо арабов, шел по направлению к Обоку [125]125
  Обок – площадь с островами 6 тыс. кв. км., население в конце XIX века – 22 тыс. чел. Захвачена Францией в 1883 году, имела значение как важный опорный пункт на торговых путях. Позднее стала называться Французским Сомали. В настоящее время – независимая республика Джибути.


[Закрыть].

До восхода солнца оставалось около часа, и синяя полоска неба на горизонте начинала бледнеть, приобретая золотистый оттенок. Погода была чудесной, небольшой ветерок надувал паруса и нес приятную прохладу. Такое утро выдается здесь нечасто: это место по праву считается одним из самых жарких на Земле, солнце палит всегда невыносимо.

Грациозно растянувшись на шезлонге, молодая женщина с жадностью вдыхала свежий бриз и, прикрыв глаза, наслаждалась плавным убаюкивающим покачиванием судна.

Парусник давно плыл в открытом море, а пассажирка как будто не замечала течения времени; солнце уже поднялось, сияя над волнами как огромный болид [126]126
  Болид – очень яркая «падающая звезда».


[Закрыть]. Корабль находился на полпути между Таджорой и Обоком.

Хозяин судна отдал приказ на своем гортанном наречии, и матросы наклонили паруса, чтобы слегка повернуть. От звука свистка и команды пассажирка очнулась от дремоты. Она чуть слышно позвала:

– Барка!

Высокий алжирец, сидевший на корточках около свернутого в моток каната, быстро вскочил:

– Я!

Женщина продолжала:

– Спроси, пожалуйста, у хозяина, через сколько времени он рассчитывает быть в Обоке.

Барка перевел на арабский, дождался ответа и сказал по-французски:

– Через полтора часа, госпожа.

– Так быстро! Снова мы окажемся в жутком пекле… все пышет жаром, и даже стены домов раскалены добела… Как это грустно! Скажи-ка, Барка, а мы взяли с собой еду?

– Конечно, госпожа… хватит на много дней.

– Отлично! Если бы хозяин согласился провести в море весь день, а затем и ночь и приплыть в Обок только завтра утром…

– За деньги он согласится и сделает все…

– Очень хорошо! Тогда попробуй договориться с ним, поторгуйся и дай, сколько запросит.

– Да, госпожа.

Барка отправился на переговоры и вернулся через пять минут.

– Ну, что?

– Он просил пятьдесят талари [127]127
  Талари – вероятно, искаженное название талера – серебряной монеты, впервые отчеканенной в 1518 году в Чехии и получившей распространение в Германии, Италии, Скандинавских и англоязычных странах.


[Закрыть]. Я ему сказал, что он сукин сын и хочет обокрасть ученую женщину. В конце концов он согласился на двадцать пять.

– Прекрасно! Благодарю тебя, мой друг.

Араб вернулся на свое место около канатов, а пассажирка с наслаждением потянулась:

– О, значит, я смогу целые сутки дышать этим замечательным воздухом, который придает мне сил. Он лучше всех лекарств! Как хорошо жить! Да, воздух лечит, уничтожая страшные микробы, проникающие в кровь, как проказа…

Корабль повернул в открытое море, оставляя Обок слева по борту, словно направляясь к Адену.

Вскоре берег совсем пропал из виду, и путешественница развеселилась, как сбежавшая с уроков девчонка. В предвкушении приятной прогулки, даже не предполагая, что могут случиться какие-то неприятности. Впрочем, где-то над морем бушевала гроза или буря, так как ветер все усиливался. Парусник скользил по волнам как яхта и все больше удалялся в открытое море.

День прошел без происшествий. Часам к четырем на горизонте показался черный дым парохода.

В этом не было ничего удивительного; многие суда приплывают со всех концов океана и входят в узкий пролив, известный под именем Баб-эль-Мандебского [128]128
  Баб-эль-Мандебский пролив – между Аравийским полуостровом и Африкой. Соединяет Красное море с Аравийским. Длина 50 км, наименьшая ширина 26,5 км, глубина 182 м (на фарватере, т. е. месте прохода судов).


[Закрыть].

Естественно, что никто не обратил внимания на черный дымок. Однако через полчаса хозяин-араб заметил в передвижении парохода некоторые странности. Вместо того чтобы спокойно плыть прямо к проливу, он изменил направление и поплыл к паруснику. Моряки переглянулись, а хозяин, немного поколебавшись, отдал приказ развернуться, как бы намереваясь повернуть во французские воды. Этот подозрительный маневр погубил его. Таинственное судно стало приближаться с необыкновенной скоростью. Расстояние между кораблями быстро сокращалось.

«Но почему мы убегаем? – спрашивала себя девушка. – Море никому не принадлежит, и разве я не вправе прокатиться на арабской лодке как на собственной яхте и использовать ее для увеселительной прогулки?»

Ответ не заставил себя долго ждать. Показалось облако белого дыма, оно окутало борт судна, затем послышался разрыв пушечного снаряда. Хозяин парусника вмиг понял этот сигнал и, хотя его судно плавало без флага, вывесил французские цвета. Затем они стали продолжать свой маневр. Еще через пять минут с парохода вырвалось новое облако дыма, в этот раз был хорошо слышен свист снаряда. Выпущенный с математической точностью, он пролетел под бушпритом [129]129
  Бушприт – горизонтальная или наклонная мачта, выставленная вперед с носа судна (у парусников). Служит для вынесения носовых парусов и улучшения маневровых качеств судна в непогоду или при неблагоприятных условиях боя, аварии и т. п.


[Закрыть], чуть не снес нос и, проделав по воде несколько рикошетов [130]130
  Рикошет – отскакивание снаряда, пули, осколка под некоторым углом от поверхности, о которую они ударились.


[Закрыть], скрылся в волнах. Увидев столь серьезный поворот событий, хозяин отдал несколько быстрых распоряжений, приказав лечь в дрейф. Матросы вытащили длинные ящики и, прячась за низкий парус, выбросили их в море. Но их усилия пропали даром: корабль – а это был крейсер [131]131
  Крейсер – быстроходный военный корабль с сильным вооружением, предназначенный для дозорной и разведывательной службы и боевых действий против неприятельских судов.


[Закрыть]– уже приблизился к ним на расстояние четырех-пяти кабельтовых. Опознавательные знаки указывали, что это было итальянское военное судно. Вскоре к ним подошла шлюпка с гребцами, командиром и пятнадцатью вооруженными матросами.

Девушка, ничуть не испугавшись, следила за всеми передвижениями и спрашивала себя, что бы это могло значить. Все вскоре объяснилось. Матросы, как свирепые разбойники из Молаи, набросились на бедных арабов, которые даже и не думали сопротивляться. Каждому приставили револьвер к виску, и они покорно дали себя связать. Протестовал только Барка.

– Моя не матроса!.. Моя французский солдат!

К нему бросились двое. Алжирец влепил им по здоровенной затрещине, и те, оглушенные, упали на палубу. Девушка вскочила и пронзительно крикнула:

– Этот человек – мой слуга, и я запрещаю вам его трогать!

Офицер ухмыльнулся и проговорил:

– Помолчи, красотка, а не то прикажу тебя штыком проткнуть.

– Так вот как принято обращаться к женщинам в вашей стране! Красотка! Француженки привыкли слышать другие выражения, в особенности от людей в военной форме.

Офицер что-то проворчал, но, видя, как уверенно девушка держится, не стал возражать и повернулся спиной. Барка подскочил и встал рядом с Фрикет, вооружившись массивным железным прутом.

Нападавшие схватили хозяина; затем шестеро моряков с офицером спустились в трюм. Там под запасными парусами лежали прочные, тщательно закрытые ящики. Несколько ящиков подняли на палубу и вскрыли при помощи топора. В каждом из них лежало по двадцать пять ружей Ремингтона со штыком.

Офицер радостно заулыбался. Страшно довольный находкой, он подошел к девушке и с ужасным акцентом стал объяснять:

– Можете мне поверить, это самая настоящая военная контрабанда! Они везли ружья в Абиссинию [132]132
  Абиссиния (Эфиопия) – государство на северо-востоке Африки. Площадь – 1,2 млн. кв. км. Это как бы громадная естественная крепость на скале средней высотой около двух тыс. м над уровнем моря. Население в конце XIX века – 15 млн. чел. Первые государственные образования на этой территории появились во 2-й половине 1-го тысячелетия до н. э. В XIII веке упоминается уже Эфиопское государство. В XVIII веке власть единого правителя становится формальной, страна разделилась на области-княжества. Во второй половине XIX столетия предпринимаются попытки воссоздать единое государство и одновременно дать отпор захватническим притязаниям Великобритании и особенно Италии. В декабре 1894 года – январе 1895 года итальянский экспедиционный корпус (20 тыс. чел.) оккупировал абиссинскую провинцию Тигре, но получил отпор от армии в 70–150 тыс. чел. под командованием Менелика II. После решающего сражения 1 марта 1896 года Италия признала свое поражение и независимость Абиссинии. События этой войны и описаны в третьей части романа.


[Закрыть]этому проклятому негусу [133]133
  Негус – титул императора Абиссинии (Эфиопии).


[Закрыть]Менелику [134]134
  Менелик II (Мынилык; 1844–1913) – император Эфиопии. Заняв в 1889 году престол, продолжил начатую своими предшественниками политику, боролся за воссоздание централизованного государства. Именно под его водительством одержана победа над Италией. Заключил договоры о признании независимости своей страны с рядом европейских государств. Открыл первый госпиталь и первую школу в столице.


[Закрыть].

Пассажирка на какое-то мгновение растерялась; только теперь она начала понимать, чем могло им угрожать столь неожиданное открытие. Все же она возразила:

– Военная контрабанда, а при чем тут я? Я не занимаюсь коммерцией… и не поставляю оружия воюющим сторонам.

– В этом мы разберемся.

– Надеюсь, вы не хотите предъявить мне обвинения?..

Офицер грубо оборвал ее:

– Нас интересуют только факты. Во-первых, кто вы такая?

– Нет, во-первых, скажите, по какому праву вы меня допрашиваете?

– У меня есть на то полное право. Каждая из воюющих сторон конфискует контрабанду, направляемую ее противнику. Отвечайте!

– Будьте повежливее, и я вам отвечу.

– Мадам, скажите, пожалуйста, кто вы и что здесь делаете?

– Меня зовут мадемуазель Фрикет, я совершаю морскую прогулку.

– Фрикет, это не фамилия.

– Тем не менее меня так зовут, и я француженка.

– И вы здесь на морской прогулке?

– Да, мы плавали по заливу Таджора и рядом. Я участвовала в мадагаскарской кампании в качестве сестры милосердия, заразилась лихорадкой и чуть не умерла. Теперь, перед возвращением во Францию, я хотела подышать морским воздухом.

– Еще раз спрашиваю, что вы здесь делаете?

– Возвращаясь с Мадагаскара, я остановилась в Джибути, потому что боялась, что не выдержу путь через Красное море. В ожидании более благоприятного сезона я стараюсь почаще совершать морские прогулки.

– Это звучит не слишком убедительно.

– Вы сомневаетесь в правдивости моих слов?

– Совершенно верно.

– Тогда вы недостойны офицерского звания, и я не стану вам отвечать.

С этими словами она преспокойно разлеглась на своем шезлонге, словно не имея никакого отношения ко всему происходящему.

Итальянец принялся допрашивать хозяина. Тот не стал отпираться и сознался, что в Зейле [135]135
  Зейла – город и порт в Северо-Восточной Африке, на побережье Аденского залива. Упоминается с VI века. Население в конце XIX века – 2 тыс. чел. В 1875 году захвачен Египтом, который вскоре отказался от владения городом, и Зейлу заняли англичане.


[Закрыть]взял на борт груз с оружием. Город был английским владением, однако это обстоятельство не прекратило вопросов офицера.

– Тогда почему ты вывесил французский флаг?

– Потому что мы были рядом с французскими водами, и я надеялся вас обмануть.

– А сейчас ты идешь из Джибути?

– Да, мы сделали остановку, чтобы запастись пресной водой, а эта женщина попросила довезти ее до Обока. Я согласился, потому что это было мне по пути.

– Она не знала, что вы везете оружие?

– Не знала.

– Ты лжешь! Она ведь француженка и думала, наверное, что женщину не заподозрят в военной контрабанде… Вот почему вы ее взяли с собой: чтобы вернее обмануть нас.

– Неправда!

– Говорю тебе, что ты лжешь! А знаешь, что тебе грозит?

– Меня могут повесить.

– Да, тебе вынесут приговор и повесят.

– Аллах всемогущ, на все его воля!

Во время этого разговора Фрикет по-прежнему с беззаботным видом отдыхала в своем шезлонге. Офицер подошел к ней и заговорил немного учтивее:

– Мадемуазель, к великому сожалению, я вынужден сообщить вам, что вы арестованы.

– Но почему?

– Вы находились на захваченном с контрабандой судне и вплоть до дальнейших распоряжений считаетесь соучастницей преступления.

– Какая глупость! Я только что перенесла тяжелую болезнь… у меня с собой книги, посланные в Мадагаскар из Франции… они доказывают, что я возвращаюсь с Мадагаскара. До этого я была в Японии… Вот уже год, как я уехала из Европы, а вы меня задерживаете!

– Вы замешаны в контрабанде.

– Но ведь я здесь ни при чем! Посмотрите, на ящиках адрес одной английской фирмы из Бирмингема… [136]136
  Бирмингем – город в Великобритании, в 175 км к северо-западу от Лондона. Возник в первые века н. э. Население на 1891 год – 478 тыс. чел.


[Закрыть]их подняли на борт в Зейла, где я никогда не была…

– Расскажите все это на суде. А пока вы находитесь в плену.

Видя, что ей ничего не удалось доказать, девушка пожала плечами и прекратила разговор.

Итальянцы остались на судне, экипаж которого без лишних церемоний спустили в трюм. С крейсера протянули трос, прочно закрепили его на носу парусника, который взяли на буксир и торжественно довели до Массауа.

Фрикет сохраняла полное спокойствие, как будто над ней не висело страшное обвинение, угрожавшее высшей мерой наказания. Она рассуждала следующим образом: «Мне хотелось посмотреть, как борются между собой абиссинцы и итальянцы. Ну что ж, теперь мне представится такой случай!»

ГЛАВА 2

Разорительная роскошь. – Незавидная колония. – Что собой представляет Массауа. – Итальянское хвастовство. – Две сферы: маленькая и большая. – Военный суд. – Ненависть к Франции. – Ответ патриотки. – Обвинение.

Массауа, составлявший когда-то гордость итальянцев, теперь превратился в весьма незавидное владение. Этот город и прилегающие к нему территории являются самым обременительным подарком, который Криспи [137]137
  Криспи Франческо (1818–1901) – итальянский государственный деятель. Проводил активную захватническую внешнюю политику. Провал в итало-абиссинской войне 1895–1896 годов заставил Криспи уйти с политической арены.


[Закрыть], одержимый манией величия, мог сделать своей стране. Только смертельный враг Италии мог додуматься до того, чтобы присоединить к ней эту раковую опухоль, которая терзает ее, вытягивая все соки. Ничего не поделаешь, великая держава должна иметь колонии, так же как богачу пристало иметь собственный экипаж. Разорительная роскошь может быть не по карману и человеку и государству. Однако она удовлетворяет тщеславие, составляет предмет гордости и служит достаточной компенсацией за причиняемые ею неприятности и огорчения.

Итак, на берегу Красного моря, на 15°30′ северной широты и 37°15′ восточной долготы находится поселок Массауа. Население – 5000 жителей – смешанное: арабы, нубийцы [138]138
  Нубийцы – народ в Египте и Судане, утративший древнюю культуру, ныне бесписьменный.


[Закрыть], данакилы [139]139
  Данакилы – народ на северо-востоке Эфиопии и во Французском Сомали.


[Закрыть], абиссинцы, индусы и греки. Большинство из них – бывшие работорговцы, теперь сменившие род деятельности: в сущности, это настоящие бандиты.

Названная цифра – 5000 – не включает в себя число солдат итальянского гарнизона, которых, к сожалению, требуется очень много; несчастные, попадающие в здешний ад, часто умирают, не выдерживая ужасного климата. Днем стоит сорокаградусная жара, ночью температура не опускается ниже 35 градусов по Цельсию. Средняя температура самого холодного месяца – января – 25°5′, а самого жаркого – июня – 36°9′! Отметим, что среднегодовая температура в нашей Гвиане – 27°, хотя Кайенна, известная своим жарким климатом, расположена всего в 4°56′ от экватора. Жара сама по себе не так уж страшна, гораздо хуже высокая влажность воздуха. В Красном море вода испаряется сильнее, чем в других местах земного шара. В результате воздух здесь, в особенности во время теплого сезона, до предела насыщен водяными парами. И в этой влажной душной атмосфере несчастный европеец ходит, двигается, обливаясь потом, ежеминутно претерпевая жестокие мучения.

Нет ничего удивительного, что здесь свирепствуют тропические болезни: гепатит, дизентерия, злокачественная лихорадка, малярия.

Говорят, что у счастливых народов нет своей истории. Это изречение нельзя отнести к жителям Массауа, имеющим свою историю, короткую и очень печальную. Когда-то эта территория, за которую так ожесточенно бились итальянцы, принадлежала Турции. Султану она была не очень нужна, и он уступил ее в 1866 году хедиву [140]140
  Хедив – в 1867–1922 годах официальный наследственный титул вице-короля Египта, дарованный султаном (правителем Турции), в формальной зависимости от которого находился Египет.


[Закрыть], стремившемуся присоединить ее в силу каких-то географических соображений.

В 1884 году все порты на Красном море были оккупированы англичанами. Та же судьба постигла и Массауа. Однако они не старались присвоить эти земли себе. Во-первых, игра, как говорится, не стоила свеч. Во-вторых, им не хотелось ссориться с негусом. Англичане проявили великодушие и отдали ему Массауа, который не являлся их колонией.

Так Массауа остался под властью хедива до 1885 года. В это время Италия захотела создать свою колониальную империю. Массауа, на который нацелились и хедив и негус, был для итальянцев лакомым кусочком. Италия сыграла роль третьего в споре и преспокойно захватила эту землю. Конечно, стоило это немалых сил и денег. Но у Италии появилась колония, чем она очень гордилась, доходя в своей гордости до абсурда. Достаточно сказать, что итальянское Министерство обороны выпустило карту, которая представляла собой весьма примечательный документ и называлась: Nova carta dei domini e protettorati italiani nell’ Eritrea e regioni limitrofe. Несмотря на плохое качество, карта эта показательна для образа мыслей своих авторов!

Как известно, к французским владениям в данном регионе относятся бухта Таджора с городами Обок и Джибути и прилегающие территории. Вокруг и рядом находятся земли, которые называются сферой французского влияния.

Итальянцы соблаговолили передать Франции в сферу ее влияния площадь, оцененную ими в 6000 квадратных километров, то есть примерно равную обычному французскому департаменту [141]141
  Департамент – здесь: название административно-территориальной единицы во Франции.


[Закрыть]. Но рядом с этой незначительной «сферой» находится сфера итальянского влияния, которая окружает Массауа и не имеет определенных пределов. Она охватывает много земель, рек, гор и поселений, так что в конечном итоге sfera d’influenza italiana простирается на площади примерно пятьсот семьдесят тысяч квадратных километров. Да, здесь нет ошибки: это составляет именно пятьсот семьдесят тысяч квадратных километров, иными словами, территорию по своим размерам намного превосходящую Францию. Когда хочешь иметь «влияние», то хочется иметь его как можно больше! Впрочем, это вполне невинная слабость. Хорошо и составителям карт: они всегда оказываются при деле.

Вместе с тем находятся недалекие люди, которые предаются наивным рассуждениям:

– Франция в Эфиопии? У нее там практически ничего нет… Крошечный кусочек земли – вот и вся сфера… Тогда как Италия – это совсем другое дело. У нее огромное влияние: Абиссиния, Шоа [142]142
  Шоа – самостоятельное княжество в составе Абиссинии. Площадь – 75 тыс. кв. км. Население (конец XIX в.) – 2 млн. чел. Главный город Аддис-Абеба являлся и столицей страны. До объявления себя императором здесь правил Менелик II.


[Закрыть], Галла [143]143
  Галла – группа народов (полунегры, полуарабы), живущих в Эфиопии и соседних районах. В XIX веке занимаемую ими территорию иногда считали самостоятельной страной.


[Закрыть], часть Нубии [144]144
  Нубия – страна на северо-востоке Африки, входила в состав Египта. Площадь – 743 тыс. кв. км, почти сплошная пустыня. Население в конце XIX века – около одного млн. чел.


[Закрыть]и Судана [145]145
  Судан – до конца XIX века свободная территория внутренних земель Северной Африки. Около 5 млн. кв. км. В 1897 году частично занята Египтом и Великобританией. С 1959 года – независимая Республика Судан.


[Закрыть], вскоре она получит долину Нила… [146]146
  Нил – река в Африке, самая длинная в мире (6671 км). Впадает в Средиземное море, образуя дельту. Общая длина судоходных путей – 3 тыс. км.


[Закрыть]Да, Италия – великая держава, соперница Англии… Вот два колосса, им предстоит разделить между собой мировое господство.

Все это не что иное, как простая болтовня и детское хвастовство, на которое не стоит обращать внимания. К счастью, Менелик одним махом, как бильярдный шар, задвинул подальше эту сферу.

Фрикет пришлось побывать в плену и у китайцев, и у мальгашей, а теперь она оказалась пленницей итальянцев. Это был не первый случай ареста французов: вспомним капитана Романи, честного и храброго офицера, которого подвергли аресту вопреки всем международным нормам. Он был невиновен, однако итальянский суд приговорил его к четырнадцати месяцам тюремного заключения.

Юную француженку поместили в настоящую крепость, где каждую дверь охраняли часовые. В течение суток Фрикет должна была предстать перед военным трибуналом, словно она совершила тяжкое преступление.

Судьи восседали в креслах с важным видом, обливаясь потом от жары, затянутые в парадные мундиры, готовые треснуть по швам от малейшего неверного движения. Они радовались, что на скамью подсудимых вместе с обычными преступниками попала порядочная девушка и что им дано право распорядиться ее судьбой.

Итак, председатель суда приступил к допросу. Фрикет отвечала с поразительным хладнокровием и достоинством. Когда она сказала о своем участии в мадагаскарской кампании, судьи недоверчиво переглянулись, а председатель решил повеселить всех своим ироническим замечанием:

– Ах да, Мадагаскар, очередная глупость французов. Их колониальное величие там изрядно пострадало…

Фрикет почувствовала, что лицо ее запылало от негодования:

– У Франции всегда было достаточно славы и величия, ей не могут повредить мелкая зависть и насмешки, в особенности со стороны итальянцев.

– На что вы намекаете, мадемуазель?

– Ни на что, я просто излагаю свои мысли. Я думаю, что, хотя величие Франции и правда пострадало на Мадагаскаре, с вашей стороны нехорошо говорить об этом француженке… Колониальная война, сударь, способна преподнести неприятные сюрпризы любой европейской стране. Как бы ваше величие, в свою очередь, не пострадало в Эритрее… [147]147
  Эритрея – провинция Эфиопии на побережье Красного моря. В 1890–1940 годах была оккупирована Италией.


[Закрыть]Там вы можете сломать себе шею. Когда я говорю «вы», я имею в виду Италию.

– Мадемуазель, все это не имеет никакого отношения к делу.

– Вы хотели посмеяться над Францией, а я ответила вам как патриотка своей страны. Что касается того, что вы называете делом, я с нетерпением жду, когда вы к нему приступите.

Председатель заговорил о военной контрабанде, преступлении, соучастницей которого хотели выставить Фрикет. Она защищалась очень уверенно, с железной логикой приводя аргументы в свою пользу, и убедила бы в своей невиновности любых беспристрастных судей. Но только не этих. Они не желали принимать очевидное и во что бы то ни стало хотели вынести обвинительный приговор, главным образом потому, что обвиняемая была француженкой. Служители итальянской Фемиды не нашли ничего лучше, как придумать целый роман, глупейшую историю, которая могла бы сделать честь писательской фантазии, но абсолютно не выдерживала критики с точки зрения логики. Но зачем логика, когда можно построить обвинение на вымысле, усиливая тем самым антифранцузские настроения, давая пищу итальянским газетчикам, всегда готовым подхватить и разнести гнусную и нелепую клевету. В речах и жестах этих людей, претендующих на объективность, чувствовались злоба и зависть к Франции.