Текст книги "Мексиканская невеста"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 3

Мексиканская пустыня. – Сокровища ацтеков. – Дикий хлопчатник. – Дон Блас Герреро и его семья. – Богатство и труд. – Пьянство у индейцев. – Постоянная опасность. – Ненависть бригадира. – Подготовка бунта. – Благоприятный момент. – К оружию!

Если взглянуть на карту, территория Мексики по форме напоминает рог изобилия. Природа таким образом словно бы подчеркнула богатство этой страны. Ее площадь составляет девятьсот сорок пять тысяч квадратных километров, что в три раза превышает аналогичный показатель Франции.

Это изобилие по праву могло бы стать как бы само собой разумеющимся, если б оно не сопровождалось… невероятной нищетой. Огромные богатства едва-едва освоены. Золото, серебро, свинец, железные руды, ртуть, сера, драгоценные камни – все это в немыслимых количествах лежит нетронутым в недрах страны. Три перекрывающие друг друга климатические зоны – тропическая, умеренная и холодная – щедро обеспечивают население продовольствием. Но лишь сотая часть природных даров потребляется местными жителями. Остальное гибнет втуне из-за отсутствия рынков сбыта. Парадоксально, но факт: Мексика одновременно является одной из самых богатых и в то же время бедных стран мира.

На то есть две причины. Во-первых, численность населения здесь невысока – едва достигает десяти миллионов человек[41]41
  Из них примерно один миллион белых – из числа испанских переселенцев, четыре миллиона метисов и пять миллионов индейцев. (Примеч. авт.)


[Закрыть]. И во-вторых, практически полностью отсутствуют, вплоть до сегодняшних дней, современные средства сообщения. Впрочем, справедливости ради стоит отметить появление немногочисленных железнодорожных линий. Они связывают крупнейшие центры страны, ведут далее в Северную Америку и открывают выход к портам Мексиканского залива.

Однако экономические последствия этих изменений еще не дали о себе знать. Вот почему в Мексике рядом с большими городами, где наиболее заметны следы цивилизации, находятся огромные пустынные пространства с дикими животными и рептилиями. Там хозяйничают жестокие краснокожие, и бледнолицым здесь лучше не появляться.

Среди таких богатейших и опасных для жизни дебрей затерялось местечко, которому испанские завоеватели дали в свое время странное название – Биржа Мапими.

Не считая железнодорожной ветки, которая делит Биржу на две части, эта глухомань ничуть не изменилась со времен Фернанда Кортеса[42]42
  Кортес Фернанд (Фернандо; правильнее – Эрнанд; 1485– 1547)—, руководитель похода по захвату Мексики (1519—1521). В 1521 —1540 годах правил этим новым испанским колониальным владением.


[Закрыть], словно прошедшие четыре столетия[43]43
  Явная описка автора: судя по указаниям в тексте романа, действие его происходит в 70-х годах XIX века, то есть примерно через 300 лет после завоеваний Кортеса.


[Закрыть] ее никак не коснулись. Биржа Мапими находится на территории двух провинций – Гихуахуа и Кохахула, расположенных в умеренном климатическом поясе Центральномексиканского плато. Настоящая пустыня с гигантскими кактусами и молочаем[44]44
  Молочай – многометровой высоты трава и кустарник, около двух тысяч видов. Млечный сок многих из них ядовит. Используется в медицинской промышленности.


[Закрыть], редкими горными хребтами, большей частью идущими в юго-восточном и северо-западном направлении; глубокими, мрачными базальтовыми каньонами; стремительными реками с буйной тропической растительностью на берегах. И почти повсюду ягуары, пантеры, гремучие змеи, медведи, ястребы, дикие пчелы, колибри, попугаи, крокодилы. Великое множество мерзких насекомых, от которых страдают люди. Наконец, здесь обитают индейцы, воинственные, жестокие и бесстрашные существа, с молоком матери впитавшие вековую ненависть к бледнолицым.

Прежде всего стоит упомянуть многочисленное племя апачей. Их не менее пятнадцати тысяч. Вотчиной[45]45
  Вотчина – здесь: район землевладения племени.


[Закрыть] апачей является приграничная зона между США и Мексикой. Здесь они полновластные хозяева. Затем идут индейцы племени команчи, численностью около пяти тысяч человек. Эти краснокожие – лютые враги одновременно и бледнолицым и апачам. Они воплощают в себе законченный тип индейцев бравое, воинственных, в отличие от своих собратьев мансос – мирных. Последние давно ведут оседлый образ жизни, занимаясь сельскохозяйственным трудом.

И все-таки, несмотря на смертельную опасность, Биржа Мапими властно притягивает к себе отважных искателей приключений.

Дело в том, что, помимо скрытых природных богатств, эти места славятся еще кое-чем. Существует многовековая, воспламеняющая умы и страсти легенда, неотвратимо влекущая к себе тех, кого она околдовала. В соответствии с народной молвой, древние ацтеки спрятали от испанских завоевателей в здешних недоступных подземных пещерах золото и драгоценности.

Эти древние неприступные лабиринты теряются где-то в далеких и крутых горах. Их местонахождение, даже приблизительное, никому не известно. Существует лишь старая, наивная, печальная индейская песенка, в которой поется о золотом короле, его несметных сокровищах… и Орлином гнезде, расположенном на вершине Золотой скалы. Вот, собственно, и все.

И вот уже несколько столетий, вплоть до наших дней, основываясь на этих совершенно неясных, туманных сказаниях, искатели приключений Старого и Нового Света устремляются сюда в поисках миража[46]46
  Мираж – здесь: объекты, предметы, существующие лишь в легендах, в воображении.


[Закрыть]. Зорко охраняемая индейцами, защищенная непроходимыми зарослями и неприступными горными хребтами, Мапими ревниво хранит свою тайну.

Стремительные реки здешних ущелий унесли много жизней тех, кто вопреки всему пытался поймать жар-птицу. А сколько жертв еще будет?

Но нашлись и трезвые головы, кого бесконечные бесплодные и опасные поиски не прельщали. Исследовав местность, эти здравомыслящие скоро обнаружили уникальное плодородие местной земли, богатейший животный мир. Чего ж еще? Справедливо решив, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, они посвятили себя сельскому хозяйству. И не ошиблись.

В подобных обстоятельствах двадцать пять лет тому назад оказался один молодой человек, которого судьба забросила в этот дикий край после гибели императора Максимилиана[47]47
  Максимилиан I Габсбург (1832—1867) – австрийский эрцгерцог (принц, наследник престола). В 1863—1867 годах был императором Мексики, «избранным» местными монархистами. Расстрелян повстанцами.


[Закрыть].

Как и другие первопроходцы, некоторое время он потратил на поиски сокровищ ацтекских королей. Затем случайно обнаружил на берегу реки огромные плантации дикого хлопчатника. Это стало для него настоящим откровением. Быстро осознав тщетность попыток найти несуществующий клад, он решил посвятить свою молодость, энергию, ум и небольшие сбережения именно хлопку. Полностью оправившись от золотой лихорадки, он построил на границе огромного леса жилище, не без основания назвав его «Прибежище беглеца». Затем нанял рабочих из числа местных индейцев и метисов. Те охотно, целыми семьями, пошли к новому хозяину, воздвигнув легкие хижины вокруг его дома.

Результаты превзошли все ожидания. Уже на второй год пришлось расширять посевные площади хлопчатника, искать дополнительную рабочую силу, закупать необходимое оборудование.

Производство хлопка резко пошло в гору. С тех пор фортуна[48]48
  Фортуна – здесь: удачливая судьба.


[Закрыть] не отворачивалась от молодого человека по имени Блас Герреро, ставшего крупнейшим поставщиком этого сырья в Мексике.

В настоящее время ему исполнилось сорок пять лет.

Испанец до мозга костей, со всеми присущими этой нации добродетелями, но также и недостатками. Цветной человек для него – ничто. Индеец, негр, метис – низшие существа, нечто вроде трудяги-лошади. Разумеется, дон Блас добр к своим рабочим. Зарплата у тех вполне приличная, простой по болезни оплачивается. Но все это больше напоминает заботу рачительного хозяина по отношению к своим животным – о лошади мы упомянули не случайно.

Для дона Бласа явилось бы смертельным оскорблением, если бы ему предложили сесть за один стол с одним из этих цветных. Одно дело – эти существа из семейства двуруких, другое – он сам.

Добавьте к изложенному тот факт, что он ни разу не нарушил данного слова, ни разу не солгал и в высшей степени щепетилен в вопросах чести. Вместе с тем дон Блас сверх меры упрям и иногда бывает подвержен приступам бешенства.

Словом, это был человек, внушающий уважение, но ни в коем случае не любовь и не симпатию.

Под стать ему была супруга – донна Лаура. Моложе дона Бласа на десять лет, она разделяла все его помыслы и предрассудки. Энергичная, какой и должна быть жена первопроходца, гордая и одновременно милосердная, она в высшей степени была добра и отзывчива. Но это мягкосердечие оказывалось столь надменно-снисходительным, что мгновенно образовывало пропасть между хозяйкой и рабочими.

Единственную красавицу дочь плантатора, как мы уже знаем, звали Хуана. Это она чуть было не стала жертвой жестокой мести повстанцев. Необычайно умная, образованная, с независимой и возвышенной душой, великодушным характером, выросшая в уединении, девушка рано избавилась от предрассудков отца и матери.

Родителей она очень любила, но никоим образом не унаследовала их высокомерия и чванства. Словом, в высшей степени красивое, преданное и доброе создание, повсюду вызывавшее своим появлением любовь и умиление. А рабочие плантации ее просто безгранично обожали.

Хуане было семнадцать лет. Возраст полного созревания этих восхитительных мексиканок, которые, как и их сестры – прелестные тропические орхидеи, расцветали рано благодаря щедрому солнцу.

У дона Бласа работало около тысячи индейцев и метисов. Это были простые, тихие люди, за небольшую плату выполнявшие тяжелую работу. Выносливые и в высшей степени неприхотливые, они имели один, но весьма существенный недостаток. Их всех отличала чрезмерная тяга к спиртному. Ужасная привычка, могущая при некоторых обстоятельствах обернуться бедой.

Под действием горячительных напитков в мирном индейце просыпался неукротимый, жестокий, кровожадный краснокожий со своей извечной ненавистью к бледнолицым.

Именно на это и рассчитывали заговорщики, угрожавшие в настоящее время жизни и богатству преуспевающего плантатора. Дон Блас хорошо знал индейцев вообще и своих рабочих в частности. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что за бич этот всепоглощающий алкоголизм. И плантатор не зря тревожился: этот порок индейцев таил для него постоянную смертельную опасность.

Необходимо было выбирать из двух зол: либо позволить рабочим пить, либо прекратить производство.

Дон Блас нашел компромиссный выход: попытаться разумно, искусно и в то же время жестко регулировать размеры потребления спиртного.

Каждый рабочий получал право на ежедневную, строго ограниченную, порцию горячительных напитков различных видов. Это могла быть пулька (настойка из агавы), либо шарап (настойка из гаявы), либо калуш (настойка из кактуса-опунции), не считая мескаля и агвардиенты, предназначенных для выходных дней и праздников. Любой, уличенный в чрезмерном употреблении алкоголя, немедленно лишался работы.

Спиртное производилось тут же, на месте, и находилось в подвале, который тщательно днем и ночью охраняли. Проникнуть туда могли только разливальщики, в благонадежности которых хозяин не сомневался. Не стоило удивляться таким мерам предосторожности. Случись непоправимое, дверь подвала окажется взломанной, и тогда – это конец! Возбужденные рабочие все разнесут и напьются-таки словно свиньи. Ничто их не остановит. Опьянение наступит быстро, и дальше начнется самое страшное… пожар, грабежи, насилие, смерть!

Должности писарей, управляющих мастерскими и плантациями, бригадиров и механиков занимали белые, всего примерно сорок человек. Среди них все-таки был и один метис по имени Андрее. Он работал бригадиром. Вот из-за него-то и разгорелся весь сыр-бор.

Почему? Никто толком не знал. Хозяин ценил своего бригадира и даже открыто выказывал ему знаки уважения, что было, как известно, совершенно несвойственно для плантатора. Андрее работал у дона Бласа уже год. Умный, толковый, он, кажется, состоял в родстве с самим президентом Хуаресом[49]49
  Хуарес Бенито Пабло (1806—1872)– 1852—1872 годах последовательно глава правительства, президент Мексиканской республики. Во время англо-франко-испанской интервенции (1861 —1867) возглавлял победоносную борьбу своего народа. Приказал расстрелять императора Максимилиана.


[Закрыть].

Однажды, приблизительно месяц тому назад, между Андресом и хозяином из-за чего-то разгорелся ожесточенный спор. Никто не хотел уступать. В конце концов дон Блас не выдержал и обозвал бригадира метисом, а затем и краснокожим. Андрее не остался в долгу.

– Да! Я – один из тех метисов, которые уничтожили императора[50]50
  Намек на президента Хуареса.


[Закрыть]!

Это переполнило чашу терпения дона Бласа. Он хлестнул бригадира плеткой, затем ударил несколько раз ногой и, в конце концов, словно паршивого пса, выпихнул за ворота.

Отряхнувшись, Андрее, лицо которого приобрело страшный землистый оттенок, означающий бледность у цветных, выпрямился, невозмутимо оглядел лачуги рабочих, ангары с хлопком, дом бывшего хозяина, посевы хлопчатника. Затем сплюнул и удивительно спокойно произнес:

– Здесь будет пустыня! А ты, дон Блас, заплачешь кровавыми слезами!

И Андрее сдержал свое слово. Восстание вспыхнуло внезапно. Чувствовалось, что метис не терял напрасно времени. Читатель помнит – только чудо спасло дочь плантатора. Рабочих на плантации подбивали к выступлению тайные эмиссары бывшего бригадира. Люди Андреса быстро и довольно легко сделали свое дело. Ночью кто-то незаметно пронес на территорию плантации много вина. Индейцы выпили. Вскоре захотелось еще. Им услужливо подсказали, что спиртное хранится в погребе. Словно большие дети, наивные и дурно воспитанные, индейцы ухватились за эту идею. Постепенно она все глубже и глубже проникала в их головы. Они забыли, кому обязаны ежедневной утренней накачкой. Больше того, они, правда в своем кругу, выражали недовольство малой дозой полагающегося им спиртного. Словом, недовольство постепенно росло, грозя со дня на день перейти в открытое неповиновение.

Андрее продолжал вовсю действовать. Он сумел привлечь на свою сторону банду отъявленных головорезов. Из числа тех, что обитают на границе между Мексикой и США, промышляя разбоем, грабежами, насилием. Андрее пообещал этим негодяям содержимое сейфа плантатора.

– Парни! Все знают, как богат дон Блас! Древние ацтеки позавидовали бы его сокровищам. Я покажу, где находится сейф. Остальное – за вами!

Диким, восторженным ревом встретили бандиты эти слова.

Индейцы сожгут и сровняют все с землей. Затем напьются до потери пульса. А в это время их бледнолицые собратья овладеют сокровищами богатого плантатора и преспокойно исчезнут.

Чтобы окончательно обеспечить успех задуманного плана, Андрее обратился за помощью к мескальерос – пожалуй, самым кровожадным и жестоким краснокожим племени апачей. В свое время дон Блас долго боролся с этими индейцами. В конце концов ему удалось отбиться от них. Но мескальерос затаили лютую злобу на богатого плантатора. И потому охотно согласились на предложение Андреса. Ничто не могло остановить этих краснокожих в неумолимом стремлении уничтожить бледнолицых, предварительно подвергнув их жестоким и изощренным пыткам, в чем они были большими мастерами!

Наконец было все готово. Андрее хорошо знал, что дон Блас вместе с дочерью ранним утром совершал ежедневную прогулку верхом. Бывший бригадир решил лично возглавить поимку своего ненавистного врага.

Но плантатор, кажется, что-то заподозрил. По каким-то мельчайшим, только ему понятным признакам он заметил неладное в своем окружении, среди рабочих. Но и только. Дон Блас так презирал индейцев, что ему и в голову не приходила мысль о способности этих недочеловеков подняться на восстание. Словом, он остался дома, отправив с дочерью троих охранников.

В то время как Андрее поджидал его в засаде, дон Блас встретил первый удар, находясь в своем доме. Вначале он услышал громкие крики, затем увидел вооруженных чем попало рабочих. Их вели за собой отъявленные головорезы.

Оценив ситуацию, дон Блас понял, что силы слишком неравны и имение вот-вот будет захвачено. Сохраняя, однако, спокойствие и решимость, плантатор громовым голосом воскликнул:

– К оружию! К оружию!

Остальное читателю известно, вплоть до появления в осажденном доме молодой женщины в сопровождении Железного Жана и незнакомца со странным именем Стрелок Джо.

ГЛАВА 4

Как Джо перевязывает рану. – Врачебное предписание. – Десять минут на выздоровление. – Вперед! – Боб. – Джо и индейская лошадь. – Двое против двухсот. – Возвращение. – Спасение хозяина. – Отчаянное положение.

Раненый Жан лежал на диване. Рядом с ним находился Джо, метис, которого спаситель Хуаны называл братом. Разумеется, из уважения и любви к нему, так как было очевидно, что между молодыми людьми не существовало никакого родства.

Смертельно уставшая и не вполне оправившаяся после падения с лошади, Хуана также не отходила ни на шаг от своего благодетеля. Она долго и любовно смотрела на бедного Жана и затем со слезами на глазах промолвила:

– Вы его вылечите, не так ли?

– Конечно, сеньорита! Я сделаю все возможное! – ответил метис. – Да и потом, знаете, он здоров как бык и вполне оправдывает свое прозвище. Думаю, скоро с ним все будет в порядке.

– Кто бы вы ни были, заранее благодарю вас от всего сердца! – достоинством вмешался в разговор дон Блас.

– Боже мой! Мы же друзья! – Джо. – Верьте мне.

– Будьте здесь как у себя дома, – продолжил дон Блас, – сожалею, что в данный момент не могу выразить вам всю свою признательность. Лаура, дорогая, прошу побыть рядом с молодым человеком, спасшим нашу дочь. Позаботьтесь, чтобы ему было хорошо. А я пойду! Труба зовет!

С этими словами дон Блас схватил винчестер[51]51
  Винчестер – карабин (облегченная винтовка с укороченным стволом) с магазином на 15 патронов, изобретен в 1860 году владельцем оружейного завода в США Генри Винчестером, получил широкое распространение.


[Закрыть] и устремился в вестибюль. Послышался его голос:

– Держитесь… я здесь!

С выражением нескрываемого сострадания на красивом лице донна Лаура подошла к Джо. Тот внимательно исследовал рану.

– У вас в этом деле большой опыт, – тихо проговорила она. – Могу ли я чем-либо быть полезной?

– Благодарю, мадам, – почтительно ответил Джо, – не могли бы вы подать мне бутылку агвардиенте, а также немного ваты.

– Одну секунду…

– Мама! И я хочу помочь! – Хуана. Слуг поблизости не было, и все приходилось делать самим. Работники исчезли, привлеченные шумом разгорающейся бойни, непреодолимой тягой к разрушению, насилию, грабежам. Самые верные и порядочные присоединились к белым, укрывшимся за баррикадой.

– А вот и то, что мы искали! – Джо. – Видите этот бугорок? Сейчас я его надрежу. Ну, вот!

Пуля вместе со сгустком крови упала на паркет.

– Так, так, – произнес метис, – стреляли из кольта[52]52
  Кольт – американский револьвер, названный по имени изобретателя, полковника Самуила Кольта (1814—1862).


[Закрыть].

Снаружи послышалась ружейная пальба, время от времени перекрываемая оглушительным и коротким рявканьем гаубицы. После каждого такого выстрела трясся весь дом. Грохот заставил вздрогнуть Жана, отчасти пришедшего в себя. После небольшой хирургической операции, проведенной его другом, он встрепенулся, открыл потухшие глаза, что-то бессвязно пробормотал и внезапно привстал, узнав метиса. Слабым, но отчетливым голосом Жан произнес:

– Джо! Старина!

– Жан! Наконец-то! Все будет нормально!

– Рана опасна? Только говори правду!

– Не беспокойся! Через полчаса ты встанешь на ноги и сможешь долбать этих… эту… словом, противника, черт побери!

Внезапное появление Хуаны заставило метиса подобрать более приличное выражение, чем то, которое он сначала намеревался произнести. Девушка приблизилась к приподнявшемуся на диване раненому. Она слышала его последние слова. Широко раскрытые глаза молодого человека смотрели на Хуану.

– Ах, – обрадовано воскликнула та. – Все в порядке! Бог мой, как я рада! Мама, мамочка! Иди сюда! Какое счастье!

Жан смутился, покраснел, затем залепетал:

– Не стоит… прошу, не надо! Право, я не заслужил. Видеть вас счастливыми и улыбающимися – самая большая радость для меня!

– Минуточку! – Джо.

Не теряя времени, он взял кусочек ваты, смочил его в спирте и приложил к ране.

– Вот так огонь! – вскочил с дивана и сжал кулаки. – Ты как будто гвоздь в меня вогнал!

– Спокойно, – проворчал новоиспеченный лекарь. – Нет лучше средства в подобных случаях. Я знаю толк в таких делах. И тебе это известно!

Метис снял свой длинный шелковый пояс, несколько раз обернул им грудь Жана, перевязав таким образом рану.

Время от времени Джо через приоткрытую дверь бросал беглый взгляд на происходящее снаружи. Пьяные, очумелые и страшные бандиты вместе с индейцами устремились в очередной раз в атаку. Поодаль горели хижины, образуя вокруг имения кольцо из огня и дыма.

Сверкая глазами, Джо молча смотрел на происходящее. Затем топнул ногой, взмахнул руками и воскликнул:

– Черт побери, они и стрелять-то не умеют! Извините, сеньорита, я говорю о ваших людях. Их сейчас всех зарежут! Если б мы были там, Жан и я! Не хочу хвастаться, но половина этих разбойников лежала бы уже на земле! Давай, браток! Быстрей выздоравливай. Нас ждут большие дела!

– Я готов! – воскликнул Жан. Его взгляд пылал.

– Отлично! Уверен, что ты, как обычно, в прекрасной форме. Тебе нужны карабин, патроны и добрая порция агвардиенте для поддержки духа. Вы позволите, мадам?

На всякий случай донна Лаура принесла с собой две бутылки. Джо схватил керамическую флягу, открыл и кое-как вставил горлышко в рот Жана, который был вынужден долго, не отрываясь, пить. Освободившись, молодой человек воскликнул:

– Хватит! Хватит! Ты же знаешь, что я пью только воду!

– Ничего страшного! Это же лекарство! – произнес Джо.

Кровь ударила нашему герою в голову. Мгновенно ожив после простого, но весьма эффективного сеанса лечения, проведенного добрым Джо, он почувствовал, как к нему вернулась его прежняя сила. Звуки боя окончательно воодушевили Жана.

А снаружи борьба разгоралась не на шутку. Обе стороны, не жалея живота, продолжали одни – обороняться, другие – остервенело наступать. Сподвижники дона Бласа вот-вот будут обойдены с флангов. Наступавшие что-то громко и воинственно кричали. Справа и слева появились новые группы лазутчиков, пытающихся незаметно проникнуть в дом.

Именно в этот момент друзья выскочили во двор.

– Спокойно, ребята! Мы пришли! – громко, перекрыв стоявший шум, крикнул Жан.

Сжав кулаки, он спросил:

– Карабин! Кто мне даст карабин?

Хуана, сохранившая в столь критический момент удивительное хладнокровие, куда-то на мгновение исчезла вместе со своей матерью. Они быстро, бегом вернулись, держа в руке по карабину и неся в холщовых мешочках несколько коробочек с патронами.

Молодая женщина протянула оружие Железному Жану и, нервно сжав ему руку, крикнула:

– Защитите нас!

– Умрем, но не сдадимся! – ответил Жан, прежде чем ринуться в бой. Несколько пуль с глухим треском вонзились в деревянные стойки в вестибюле. Упала на пол и со звоном разбилась большая фарфоровая ваза с орхидеями. Аналогичная участь постигла небольшую бронзовую статуэтку, стоявшую на комоде.

Хуана тихонько вскрикнула. Пуля прошла в миллиметре от ее головы. Она явственно почувствовала леденящее дыхание смерти.

– Вперед! – прорычал Жан.

– Не спеши! Одну минутку! – произнес Джо.

– В чем дело? Чего ты хочешь?

– Сначала необходимо защитить пушки.

Метис был прав. Восставшие вот-вот возьмут артиллерийские орудия. Тогда точно – пиши пропало. Джо скомандовал:

– Целься! Пли!

Друзья одновременно вскинули карабины. В течение шести секунд наши герои вели непрерывный огонь из двух стволов. Это было похоже на пулеметные очереди[53]53
  Неточность автора: пулемет изобретен американцем X. С. Максимом в 1883 году, впервые применен в 1899 году, то есть позднее описанных событий.


[Закрыть].

Впереди, в пятидесяти метрах, двенадцать человек покачнулись и затем рухнули на землю.

Сверкнув глазами, Джо с наивной гордостью воскликнул:

– Неплохая работа, а?

Наши герои повернулись, чтобы взять патроны и набить карабины. Сзади стояли две бледные и полные решимости женщины. Они протянули друзьям по заряженному карабину.

Те схватили оружие, бросив короткое:

– Спасибо!

Стиснув зубы, Жан проворчал:

– Ты целься вправо… а я – влево. Огонь!

Ужасный грохот, сопровождаемый свистом пуль, продолжился с новой силой. Словно подкошенные, бандиты, метисы и краснокожие падали под ноги своих же товарищей. В толпе нападавших возникло легкое замешательство.

Этого, однако, оказалось достаточно, чтобы отбить орудия. Одно из них оказалось заряженным. Старинная пушка, из тех, в которых порох воспламеняется посредством зажженного фитиля. К несчастью, тот где-то затерялся во время сражения. Как же выстрелить? Дону Бласу в голову пришла неожиданная идея. Рискуя жизнью, он приставил свой револьвер к запалу и нажал на спусковой крючок. Порох, заполнивший узкий ствол канала, вспыхнул, и тотчас прогремел выстрел.

Грохот раздался неимоверный. Маленькая пушка вздыбилась и выплюнула из своих недр смертоносное железо. В рядах восставших образовалась довольно широкая брешь.

– Браво! Браво! – Жан, затопав ногами. – Теперь наша очередь, Джо! Идем в прорыв!

Молодой человек сбежал вниз по ступенькам, за ним – потрясая карабином и заранее радуясь предстоящей рукопашной схватке, – Джо.

– Думаю, сейчас мы отменно позабавимся! Между тем Жан внезапно остановился на последней ступеньке. Он аж подпрыгнул от радости: некое рыжее существо, милое его сердцу, прикорнуло в самом центре великолепного кустарника с багровыми цветками! В тот же миг это существо пришло в движение, фыркнуло и, громко заржав, вскочило на ноги.

Молодой человек восхищенно воскликнул:

– Боб! Мой дорогой Боб! Я чуть было тебя не забыл! Совсем потерял голову!

Это действительно был конь Жана. Почуяв запах пороха и услышав звуки сражения, Боб издал воинственное ржание. Прыжком Жан уселся в седло. Затем повернулся к Джо:

– Следуй за мной! Я буду расчищать проход… возьмешь индейскую лошадь, их полно кругом. И затем в атаку! Думаю, мы пройдем здесь, как нож сквозь масло.

Затем Жан прищелкнул языком. На мгновение Боб, словно геральдическая[54]54
  Геральдическая – здесь: изображенная на каком-либо гербе.


[Закрыть] лошадь, встал на задние копыта и тотчас, широко раскрыв ноздри, устремился вперед. Уздечка спокойно лежала на шее коня.

Впереди в пятидесяти метрах дюжина индейцев гарцевала на своих мустангах. Они двинулись к пушкам, которые поспешно заряжались защитниками имения, среди которых была и девушка. На лошадях, украденных у дона Бласа, скакали метисы. Видимо, те, из засады. Чуть позади виднелись индейцы племени мансос, работники плантаций, стремящиеся к вожделенному погребку.

Жан верхом на могучем Бобе буквально ворвался в эту толпу негодяев. Держа наготове карабин, он громко крикнул:

– На место! Скоты! На место!

Однако нападавшие попытались его окружить. Боб принялся прыгать взад и вперед, кусать направо и налево, уничтожая пеших и всадников. Один из апачей поднял томагавк. Жан на лету схватил нападавшего за запястье, словно курицу с насеста, стащил индейца с лошади и грохнул оземь. Затем крикнул не отстававшему от него ни на шаг Джо:

– Возьми эту лошадь! Она твоя!

Откинув карабин за спину, бесстрашный метис, недолго думая, занял место поверженного всадника. Мустанг попытался было заартачиться. Однако Джо вонзил ему в бока шпоры, и конь послушно потрусил рядом с Бобом.

Кольцо окружения на некоторое время было прорвано. Защитники имения могли облегченно вздохнуть. Не будь Жана и Джо, этим смельчакам давно было бы худо. Тем не менее дон Блас понимал, что людей надо эвакуировать. Рано или поздно под натиском превосходящих сил они будут окружены и уничтожены на месте.

Скрепя сердце плантатор скомандовал:

– Отступаем! Друзья мои… отступаем к дому! Для этого потребуется, по крайней мере, пять минут.

Жан и Джо в это время должны будут принять весь удар на себя.

Двое против нескольких сотен головорезов!.. Против огромной толпы! Похоже, что у наших героев не оставалось никаких шансов. Крик, в котором соединились восторг и ужас, сопроводил их последнюю и решающую попытку выстоять. Не отставая друг от друга ни на шаг, друзья ринулись на живой частокол бандитов. Карабины были уже ни к чему. Их здесь и вскинуть негде, в такой тесноте.

Требовалось другое оружие.

Справа и слева вверх над их головами взметнулись острые томагавки – индейские топорики с прочной рукояткой. Один из краснокожих оказался совсем рядом. Насмешливо и зло усмехаясь, Жан крикнул:

– Эй, ты! Дай мне его!

И без труда, играючи, вырвал томагавк из рук индейца. Затем, привстав на стременах, с головокружительной быстротой замахал им над головой. Боб яростно рвался вперед и кусался словно тигр. Человек и лошадь вместе были похожи на смерч, ураган, исторгающий удары, толчки, крики… то есть все, что убивает, калечит, приводит в ужас.

Разумеется, Джо не отставал от своего друга. Вот и он схватил томагавк, великолепное оружие для рукопашного боя. И принялся крушить им направо и налево. Его конь, постепенно возбуждаясь, также превратился в настоящего зверя. Бесстрашные друзья молнией пронеслись сквозь ряды нападавших. Это было потрясающее зрелище!

Вот наконец они вырвались на открытое поле. Услышав сзади громкие вопли и проклятия, друзья расхохотались и не спеша остановили своих лошадей.

– Хорошая работа, Жан! – Джо, по-индейски подняв томагавк над головой.

– Прекрасно, Джо! Прекрасно, браток… Ты был великолепен! – ответил Жан, привстав на стременах.

– Как твоя рана?

– Не стоит об этом!.. Я разогрелся… ничего не чувствую… завтра будет видно.

– Что дальше?

– Карамба! Продолжим… повернем обратно и вернемся защищать имение. Все просто, не так ли?

– Ты прав!.. Поехали!

Друзья находились в ста метрах от противника. Странное дело, никто и не думал их преследовать. Видимо, просто боялись!

Железный Жан скомандовал:

– Кругом! Вперед!

Джо ответил громким криком птицы-пересмешника, и обе лошади бешено устремились на врага. Вновь, словно две молнии, обрушились наши герои на красных, точно выжженная глина, противников. Послышались новые проклятия. Жалобные стоны смешались с дикими воинственными криками. Цепь пеших индейцев опять была прорвана.

– Я же тебе говорил… как нож сквозь масло! – Жан. Происходившее все больше и больше забавляло его.

– Они хотят набросить на нас лассо! Идиоты! Как и ранее на аллее, группа краснокожих попыталась перегородить дорогу нашим героям.

Наметанный глаз Стрелка заметил, как несколько метисов незаметно раскручивали свои лассо в надежде заарканить на полном скаку Жана и Джо.

Самое время! В воздухе, кружась, засвистели страшные петли, которые с поразительной ловкостью бросили мексиканцы.

– Твой карабин! – крикнул Жан.

– Все понял! – Джо.

Тотчас оба мощно швырнули томагавки. Те со свистом, вращаясь, полетели на индейцев. Несколько краснокожих с разбитыми черепами беззвучно рухнули на землю.

В следующее мгновение друзья уже держали в руках свои винчестеры. Не целясь, с изумительной ловкостью и быстротой они открыли огонь. Торжествующие крики, которые пытались было издать метатели лассо, застряли у них в горле. Бессильно повисли вместе с ремнями руки бандитов. Смертельно раненные, они беспомощно уткнулись носом в луки своих седел. Мимо, словно смерч, пронеслись Жан и Джо. Они кричали:

– Недотепы!

Спустя несколько минут друзья легко перепрыгнули баррикаду, оставленную доном Бласом и его людьми. Защитники имения, уже не чаявшие увидеть наших героев вновь, с восторгом встретили Жана и Джо. Дон Блас, выражая общее мнение присутствующих, почерневший от копоти пороховой гари, оставшийся в живых благодаря молодым людям, громко произнес:

– Кабальеро! Мы обязаны вам жизнью! Вы самые храбрые люди на этой земле!

А Хуана, будучи свидетельницей героического сражения с индейцами, глядя на Жана, сказала своей матери:

– О! Я знала, что он вернется!

Но – увы! – это была всего лишь минутная передышка. Едва друзья, смущенные восторженной встречей, спрыгнули на землю и пожали несколько рук, как вновь послышались воинственные крики индейцев. Пожар разгорался все сильнее и уже приближался к имению. Складские помещения и магазины полыхали ярким огнем. Положение становилось безнадежным. Казалось, выхода не было.