Текст книги "Седьмое небо (На десятом небе) (Другой перевод)"

Автор книги: Луанн Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7

Накануне Дня благодарения Сара, проснувшись, почувствовала, что ее лихорадит. Тело горело, она откинула одеяло, но ее тут же зазнобило. Каждое движение давалось ей с трудом. Во рту пересохло, и когда она попробовала сделать глоток, горло отозвалось болью.

– О, пожалуйста, только не сегодня! – взмолилась она. Она могла бы примириться с простудой, но только не сейчас, и потом, это слишком походило на симптомы той другой, страшной болезни. Сегодня она летит с Уиллом Берком на Лосиный остров. И еще до наступления вечера увидит Майка. Осторожно встав с постели, Сара подошла к окну. Когда она раздвинула шторы, яркое солнце ударило ей в глаза. Дом напротив был весь освещен солнцем. На небе, чистом и прозрачном, словно бриллиант, не было ни облачка.

Приняв душ и выпив апельсинового сока, Сара почувствовала себя гораздо лучше. Кожа стала прохладной. Недомогание отступило. Это еще раз напомнило Саре, что она серьезно больна и должна быть благодарна за каждый отпущенный ей Богом день, за каждый час… Она расправила плечи и потянулась. Еще чуть-чуть, и поездка могла бы не состояться, подумала Сара, вспоминая дивную белую розу, которая медленно увядала в ее саду на прошлой неделе. Что, если это не простуда, а симптомы рака? Нет, она не станет об этом думать! Сара выросла с верой в маленькие чудеса, которые порой случаются в жизни, и то, что произошло с ней только что, лишний раз доказывало это.

Мег Фергюсон заехала за ней в девять, чтобы отвезти в аэропорт. Сара была готова, одетая по-дорожному: джинсы, толстый ирландский свитер, синий шерстяной жакет. У нее с собой были две большие сумки с вещами Майка, которые остались дома, когда он уехал. Сначала она подумала, не надеть ли ей старую красную шляпу, но когда увидела, что автомобиль Мег сворачивает к дому, глубоко вздохнула и оставила шляпу на стуле.

Заглядывая в багажник и очищая место для вещей Сары, Мег не сразу ее заметила. Но когда она подняла глаза, ее рот открылся от удивления. Сара так нервничала, что ее сердце стучало как сумасшедшее.

– О Господи! – ахнула Мег.

– Ужасно? – спросила Сара, прикрывая голову руками. Взяв Сару за локти, Мег отвела ее руки от головы. Сара боялась посмотреть на нее.

– Ужасно? Да это потрясающе! – воскликнула Мег. – Дайте-ка мне рассмотреть получше.

Мег, которая всегда носила простые прически, отошла назад и восхищенно рассматривала свою приятельницу. У Мег были прямые темно-каштановые волосы, расчесанные на косой пробор. И одета она была обычно: юбка, свитер, сверху белый халат. Стетоскоп позвякивал в левом кармане. На лацкане халата приколот маленький пластмассовый медвежонок. Но она смотрела на Сару с видом знаменитого стилиста, словно перед ней был редкий образец красоты.

– Не могу поверить, что вы так изменились, – качала головой Мег.

– Слишком смело? Я не похожа на себя?

– Я не знала вас раньше, то есть… – замялась Мег, и Сара поняла, что она хотела сказать «до болезни». – Но вы совершенно другая. Я бы сказала, парижский шик… У вас фигура, как у модели, и с этими волосами цвета платины… Да-а-а… Ничего не скажешь, шикарно, Сара.

– Шикарно? – улыбаясь, переспросила Сара.

– Бедный Уилл Берк, воображаю, как трудно ему придется… – качала головой Мег. – Следить за штурвалом, когда рядом такая красотка.

Сара смутилась окончательно.

– Уилл Берк? Какое ему дело до меня? Он даже не заметит.

– Заметит!

– Мег, он всего лишь классный пилот, который взялся доставить меня в Мэн.

– Враки, – усмехнувшись, сказала Мег. – Мими рассказывала, как он смотрел на вас на ярмарке. Его глаза…

– О, он так поддержал меня, – призналась Сара. – Каким-то подросткам приглянулась моя шляпа. – Но, представив себе то, что произошло на ярмарке, она поймала себя на том, что хотела бы увидеть глаза Уилла.

– Во всяком случае, сегодня вам шляпа не нужна. Вы и без нее хоть куда. Вы готовы?

– Да, – кивнула Сара, устраиваясь в автомобиле.

– Доктор Гудэр дал добро? – спросила Мег, выезжая на шоссе.

– Да, – ответила Сара, размышляя, стоит ли говорить Мег об утренней температуре. Она пощупала свой лоб – холодный.

– Его медсестра Вики просто горит на работе, – сказала Мег. – Я звоню ей справиться, есть ли какие-то изменения в ваших назначениях и хочет ли доктор, чтобы я продолжала сильвадин или нет… Так она никогда не удосужится мне перезвонить, а когда наконец догадается, то говорит так, словно с цепи сорвалась!

– Он кого угодно доведет до белой горячки, – ответила Сара, улыбаясь точному описанию Вики. – Надеюсь, в личной жизни она более счастлива.

– Как бы там ни было, я вижу, что вы чувствуете себя превосходно, и это главное.

Сара неуверенно хмыкнула. Жар у нее прошел, от недомогания не осталась и следа, и она решила ничего не говорить Мег. День был прекрасный, они были на полпути к аэропорту, и совсем скоро она увидит Майка.

– Что? – спросила Мег, не глядя на нее.

– Если это начнется снова, я не выдержу, – произнесла Сара с таким трудом, что ее слова были еле слышны.

– О, Сара, – только и могла ответить Мег.

Они уже не раз говорили об этом прежде: Сара понимала, что такие опухоли, как у нее, могут дать рецидив. Выздоровление практически невозможно. Новый курс лечения будет еще более агрессивным, чем предыдущий, а результат неясен. Они будут поддерживать ее жизнь столько, сколько она сможет выдержать. Мысль о том, что ее жизнь будет ограничена болью и болезнью и она будет слабеть день ото дня, наполняла ее душу страхом.

– Я не хочу, вы знаете, – сказала Сара.

– Чего не хотите?

– Не хочу больше лучевой терапии или химии. – Сара задрожала. – Но у меня есть шанс, и я должна им воспользоваться.

– Вот и хорошо, Сара, – сказала Мег довольно неуверенно. Она придвинулась поближе и обняла Сару за плечи. – Это именно то, что вы должны сделать.

– Да, и я сделаю это, – сказала Сара. Ее сердце отчаянно билось, но в теплых объятиях подруги она внезапно успокоилась. Она здорова, свободна и совсем скоро увидит свой дом. В голове у нее прояснилось, волнения как не бывало, и она была светла и умиротворенна, как этот прекрасный день.

Уилл заправил горючим большой самолет, и все было готово к вылету. Он позвонил метеорологам уточнить прогноз и узнал, что на всем пути их ожидает ясная погода и попутный ветер в десять узлов. Осадков не предполагалось, правда, на западе собирались тучи, но облачность и ветер ожидались лишь на следующий день. А сегодня высокое давление обеспечивало полную ясность.

Он поставил дорожную сумку в багажное отделение и бросил на сиденье запасную куртку. Самолет был надежный, со значительной дальностью полета. Он рассчитан на шесть пассажиров и достаточно хорошо оснащен технически, что позволяло использовать подобные машины для полетов во все концы света при любой погоде. Поэтому Уилл чувствовал себя готовым ко всяким сюрпризам.

Но волнение не покидало его. Был День благодарения, и у него не было никаких планов. Так как его дочь была у матери и Джулиана, ничто не удерживало его в Форт-Кромвеле. Он прекрасно помнил, как провел этот день в прошлом году. Тогда он решил бойкотировать праздник, сидел дома перед телевизором, смотрел футбол и накачивался пивом, но посредине первого тайма ему вдруг захотелось праздничной индейки. Он заехал в ближайший ресторанчик, но от вида холодной птицы впал в еще большую депрессию.

Синий автомобиль Мег Фергюсон свернул к аэропорту, Уилл запер офис. Его дорожный кейс был с ним. Он проверил, в карманах ли бумажник и ключи. После смерти Фреда он стал забывчив. Прежде чем уйти от него, Элис грозила ему приближающейся болезнью Альцгеймера. Иногда он спрашивал себя, как она умудрялась любую мелочь превратить в повод для грандиозного скандала?

Его дочь умоляла взять ее с собой в Мэн, но он был непреклонен. Это было несправедливо по отношению к Саре и несправедливо по отношению к Элис. И в конце концов, несправедливо по отношению к его дочери. Разумеется, Уилл хотел бы, чтобы она была рядом. Но он должен был поступить правильно. Мысль о предстоящих праздниках, которые ему предстоит и впредь провести без своих детей, ударила его прямо в сердце, и, почувствовав настоящую боль, он схватился за грудь.

– Вот тебе и День благодарения, – вздохнул он, наблюдая за подъезжающей машиной. Лететь с малознакомой женщиной на дальний остров для того, чтобы она могла навестить свою семью! Ему вдруг стало жаль себя, и в то же время он ненавидел себя за эту жалость. Но тут Сара Толбот вышла из машины, и все переменилось. Она вся светилась. Она огляделась, взглянула на небо и потом заметила его. Она помахала Уиллу и пошла ему навстречу, вытянув вперед руки. В ее взгляде было столько счастья и благодарности, точно она хотела спросить, не он ли сотворил для нее этот день?

Уилл посмотрел вверх. Впервые за этот день он воспринимал погоду вне связи с полетом. Чистое голубое небо и солнце. Солнце освещало гудроновое покрытие взлетной полосы и остатки снега, разбросанные по полю. Через несколько часов Уилл увидит Атлантический океан, который безгранично любил.

И он ощутил благодарность за этот день, за то, что хотя с ним не было дочери, но она жива и здорова. Уилл шел навстречу Саре и знал, что у него все будет хорошо. С самого первого раза, когда он ее увидел, она пробудила в нем это чувство уверенности. Сара Толбот вернула ему душевный покой.

Моторы монотонно гудели. Небо окружало их бескрайней голубизной. В солнечных лучах крылья самолета отливали серебром, и, даже надев темные очки, Сара щурилась. Под ними тянулись бесконечные лесистые просторы, величественные и пустынные. Высокие, покрытые снегом сосны возвышались на скалистых холмах. Впереди показались горы.

Ни Сара, ни Уилл не проронили ни слова. Молча они рассматривали землю под ними. В эфире то и дело раздавались голоса, диспетчеры давали какие-то указания. Время от времени Уилл отвечал, используя позывные. Сара воображала, что воздушные контролеры следят за их продвижением от штата Нью-Йорк к Мэну. Она насторожилась, когда Уилл потянулся и взял ее за руку. Он держал ее несколько минут, пока радио снова не заставило его ответить Бостону.

– Взгляните, – вдруг сказал Уилл, указывая Саре на орла с белой отметиной на голове, парящего под ними. Несколькими мощными взмахами длинных, широких крыльев он легко преодолевал расстояние. От этого зрелища сердце Сары гулко забилось.

– Какой огромный, – проговорила она, наблюдая, как орел кружит над гнездом. – У нас на острове тоже жили орлы. – Она была настоящей патриоткой, и при виде орлов ее сердце всегда наполнялось гордостью. Ее отец был летчиком во время Второй мировой, и она выросла под звуки гимна. И тут она вспомнила слова Снежинки и повернулась к Уиллу.

– Вы ведь служили на флоте?

– Да.

– Но летать научились не там?

– Нет, я всегда любил летать. Я вырос в Уотерфорде в штате Коннектикут, рядом был маленький аэропорт. Я научился летать раньше, чем водить машину. Моей первой работой были чартерные рейсы на Блок-Айленд.

– Так что для вас не внове доставлять людей на острова?

– Старо как мир, – рассмеялся Уилл.

– Снежинка говорила, что вы служили в морской авиации?

– И это довелось…

– Она гордится вами, – сказала Сара.

Какое-то время Уилл молчал.

– Не знаю, чем тут гордиться, – сказал он, пожимая плечами.

Сара различила в его голосе нотки самоосуждения и подумала, что, по-видимому, случилось что-то, что доставило боль и Уиллу, и его дочери. Наверное, именно поэтому Снежинка выглядела такой подавленной, когда, возвращаясь из школы, заходила в «Седьмое небо», наверное, именно поэтому она затеяла эту игру с именами. Сара видела затаенную боль и в глазах Уилла, в глубоких складках его лица, и в том, что в праздник он вез ее в Мэн, вместо того чтобы быть с людьми, которые его любили.

– Не важно, главное, что гордится, – отозвалась Сара.

– Все важно, – ответил Уилл.

– За исключением «почему», – настаивала Сара. – Почему они гордятся вами, почему они любят вас, почему вы так нужны им… Все это означает, что есть чем гордиться.

– У вас с Майком так? – спросил Уилл, повернувшись, чтобы видеть ее лицо.

– Я делаю все, что в моих силах, и надеюсь добиться результата.

– Если у вас получается, вы счастливый человек, – усмехнулся он.

– Но я не делаю этого, как должна бы, это уж точно, – добавила Сара. – Я помню тот день, когда он сказал мне, что уезжает. Мне тогда пришло на ум, что это полный крах.

Уилл приподнял брови и внимательно оглядел небо, словно это было шоссе в часы пик.

– Взгляните! – воскликнула Сара.

Вдали, за последними холмами и высокими очертаниями домов какого-то города, появилась серебряная полоса.

– Вот это да, Сара. Океан… – протянул Уилл. Он, должно быть, глубоко ушел в свои мысли и, казалось, был поражен, увидев океан.

– Вы знаете, сколько времени прошло с тех пор, как я видела океан в последний раз? – спросила Сара, прикасаясь кончиками пальцев к приборной доске.

– И сколько же?

– По меньшей мере три года, – сказала Сара. – Может, три с половиной… А вы?

Уилл смотрел на океан. Он возник на горизонте гладкой серебряной полосой и напоминал нескончаемую серебристо-голубую простыню. Солнце теперь осталось позади. Далекая водная гладь переливалась и сверкала в его ярких лучах.

– Я точно знаю, когда в последний раз видел океан, – сказал Уилл.

– Когда?

– Пять лет назад, когда мы уехали из Ньюпорта. Сразу после того, как я ушел с флота. С тех пор я больше не видел океана.

– Что ж, вы увидите его снова, – мягко сказала она, наблюдая за его лицом. При упоминании о Ньюпорте оно исказилось, как от боли. Чувствуя на себе ее взгляд, он отвернулся.

Сара вспомнила, как однажды в госпитале она лежала на столе в ужасе от предстоящей процедуры лучевой терапии. Молоденькая медсестра, которую она видела впервые, гладила ее по руке и не сводила с нее глаз. Простое человечное прикосновение успокоило ее настолько, что этот случай навсегда остался в ее памяти. Сняв темные очки, чтобы Уилл мог видеть ее глаза, она потянулась к его руке и улыбнулась.

– Я не хотел возвращаться назад, – произнес он.

– Я понимаю, – сказала Сара. Она чувствовала, как страх потихоньку оставляет его, хотя не знала его причины. Да, собственно, причина не имела значения.

– Я вижу океан и думаю, что он там…

– Кто, Уилл?

– Мой сын Фред, – сказал Уилл.

– Что с ним случилось? – спросила Сара, страшась услышать ответ.

– Он утонул, – ответил Уилл. – В Атлантическом океане.

– О, простите, – тихо сказала Сара.

Уилл кивнул. В его лице не было больше ни страха, ни злости. Оно разгладилось, и взгляд был ясен. Он посмотрел прямо Саре в глаза и снова кивнул.

Они стали ближе. Хотя они находились в герметично закрытой кабине самолета, Саре казалось, что она ощущает запах соленого морского воздуха. Она видела волны, разбивающиеся о скалы, белую полосу прибоя. Суда, оставляющие за собой треугольный след. Маленькие городки теснились в бухточках между скал, белые шпили, казалось, возвышались на каждом холме.

Уилл связался с очередным пунктом наведения, и знакомый ровный голос с типичным новоанглийским акцентом приветствовал их борт. Объявляя о приземлении самолетов и дозаправке, диспетчер разрешил снижение. Они сделали круг над аэропортом Портсмута в штате Нью-Хэмпшир. Хотя Мэн был всего лишь по другую сторону реки, им предстоял еще долгий путь до Лосиного острова. Сара закрыла глаза и расслабилась, чувствуя, как Уилл ведет самолет на посадку.

Она ушла в свои мысли, взволнованная видом океана и предстоящей встречей с Майком. Выдержит ли она все это, и чем ей придется заплатить? Стараясь дышать ровно и глубоко, она молилась за Уилла и его мальчика, которого никогда не знала, преисполненная неловкого чувства благодарности, которое испытывает каждый родитель при мысли, что несчастье случилось не с его ребенком.

Снежинка больше не могла выдержать ни минуты. Она вытащила ингалятор и сделала глубокий вдох, как в случае неожиданного приступа астмы. Примерно час она была в невероятном напряжении, и в носу начало щекотать. Ей нужно было хорошенько высморкаться, но тогда она обнаружит себя, отец развернет самолет, и они вернутся в Форт-Кромвель или другое место в штате Нью-Йорк.

Самолет шел на посадку, ее отец произвел еще одно великолепное приземление. Укрывшись позади заднего сиденья под старым одеялом, которое отец держал там на случай непредвиденной посадки, она попыталась расправить затекшие ноги. Высунув голову, девочка огляделась.

Сара шла в ангар, а ее отец разговаривал с заправщиком. Снежинке тоже непременно нужно было попасть в туалет. Она подумала, что Сара направилась именно туда. Что ж, если она сумеет, то может проскользнуть мимо отца и пробежать в другую кабинку незамеченной.

Прячась за другими самолетами, она короткими перебежками продвигалась к ангару. По надписи над ангаром она поняла, что они приземлились в Портсмуте, значит, были рядом с океаном. Она бежала так быстро, как только могла, пытаясь дышать поглубже, чтобы насладиться морским воздухом, но ощущала только запах бензина. Войдя в ангар, она увидела дверь туалетной комнаты. Сара была в одной из кабинок, ее ноги виднелись под дверью.

Снежинка вошла в самую дальнюю кабинку. В помещении было холодно, откуда-то сильно дуло. Она почувствовала легкую вину за свою проделку. Ей нравилась Сара, и вовсе не доставляло удовольствия от нее прятаться. Во время полета она старалась подслушать разговор взрослых, но могла услышать только неразборчивые голоса, заглушаемые шумом мотора. Это было очень досадно.

Услышав скрип двери, Снежинка поняла, что у нее очень мало времени, чтобы незамеченной вернуться в самолет. Поглядывая в щелку своей кабинки, она узрела нечто, что заставило ее громко ахнуть. Сара стояла у зеркала и мыла руки. Ее волосы выглядели потрясающе – настоящая чистая платина. Какая она молодая! – восхищенно подумала Снежинка и, пожалуй, впервые поняла, что в жизни не видела более красивой и стильной женщины.

– Привет, Снежинка, – вдруг послышался голос Сары.

– Откуда вы знаете, что я здесь? – удивилась девочка, все еще подглядывая в щелку.

– Я узнала твой голос.

– Но я только ахнула.

– Ну да. – Подойдя вплотную к бежевой металлической двери, Сара приникла головой к щели, и их взгляды встретились.

– Вы удивились?

– Конечно.

– Вы скажете отцу?

– Я думаю, придется. А ты что скажешь?

– Не надо, Сара. Пожалуйста.

– И долго ты собираешься прятаться?

– Пока будет поздно повернуть назад.

Сара закрыла глаза и склонила голову. Что-то с ней произошло. Снежинке показалось, что она борется с собой, чтобы не заплакать и не закричать. Какое-то очень сильное переживание… Снежинка не раз видела свою мать в подобном положении, обычно после ссор с отцом. Но когда Сара заговорила, ее голос был спокоен.

– Мы не вернемся назад, – твердо сказала она.

– Вы знали, что я все время была на борту? Вы знали? Или подозревали, что я там?

– Такая мысль приходила мне в голову, но я не верила, – довольно неприязненно призналась Сара.

– Извините меня. – Снежинка медленно отворила дверь. Почему-то ей казалось, что Сара не только одобрит ее поступок, но и поможет ей спрятаться на время оставшегося пути. Но реакция Сары явно была далека от одобрения. Ее кожа сверкала, щеки порозовели. Волосы были белыми и шелковистыми, такими прекрасными, что хотелось к ним прикоснуться.

– Я ахнула, потому что не могла поверить, что вы так классно выглядите, – робко сказала Снежинка. Она не хотела, чтобы Сара подумала, будто она льстит, чтобы привлечь ее на свою сторону.

– Да? – спросила Сара, с сомнением глядя в зеркало.

– Честное слово! Вы как с обложки журнала «Вог».

– Спасибо, – сказала Сара и, к удивлению Снежинки, вдруг порывисто обняла ее. Снежинка закрыла глаза, тоже обхватив руками ее спину. Объятие Сары было порывистым и сильным, как у настоящей матери. Когда пришло время возвращаться в самолет, Снежинка не хотела уходить. Она была так рада. Сара вовсе и не думала ее ненавидеть. Девочка почувствовала, что готова расплакаться.

– Я никогда бы не решилась на такое, если бы не ты, – призналась Сара.

– А разве ваша мать не красила волосы, когда они поседели?

– Нет, – ответила Сара, – когда ты увидишь остров, то поймешь почему.

Снежинка улыбнулась. Ура! Сара сказала, что она увидит остров.

– Мы не повернем назад? – с надеждой спросила девочка.

Сара обдумывала, что ответить, она больше не казалась сердитой, но и не улыбалась.

– Пойдем-ка к твоему отцу, – предложила Сара, обняв Снежинку за плечи.

Они направились к самолету, шагая навстречу солнцу. Снежинка полезла в карман за темными очками, которые всегда там держала. Положение дочери авиатора требовало смелости. Она надела очки и спрятала за ними свой страх. И вдруг ей пришла в голову дикая мысль: может, отец не узнает ее? Он стоял у трапа к ним спиной.

– Еще одно, – сказала Снежинка, придерживая Сару за локоть.

– Да?

– Почему вы догадались, что я могу быть на борту? Заметили кончик моей туфли или что-то еще?

Сара покачала головой и впервые улыбнулась.

– Нет, – сказала она и взяла Снежинку за руку, – просто я поступила бы так же.

– У нас безбилетник, – тихо объявила Сара.

Круто повернувшись, Уилл оказался лицом к лицу с дочерью. Стараясь придать суровое выражение своему лицу, он не смог скрыть истинного удовольствия при виде Снежинки.

– Сьюзен!

– Папа, не отсылай меня назад.

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

– Я хотела быть с тобой, вот и все. Я беспокоилась о тебе.

– Я говорил о тебе с твоей мамой, Сьюзен. Но она хотела, чтобы ты осталась с ней на праздник.

– Но это всего лишь День благодарения. Ты знаешь, что для нее единственный настоящий праздник – Рождество.

– Возможно, она любит Рождество больше всех других праздников, но… Господи, Сьюзен!

– Пожалуйста, позволь мне остаться с тобой. Мы уже проделали большую часть пути… Ты не можешь поступить так с Сарой.

Сара почувствовала тревогу, граничащую с гневом. Она была так восприимчива ко всему. Болезнь научила ее жить по расписанию других людей, не знакомых с расписанием ее болезни. Она была воспитанным человеком и относилась с пониманием к другим людям. Но сейчас речь шла о Майке, а они теряли время, споря о том, стоит ли возвращаться назад в Форт-Кромвель. Она почувствовала прилив злости и потом легкое головокружение, которое предшествовало взрыву. Стараясь успокоиться, она напомнила себе о дыхании. Налицо была явная несправедливость, с которой она ничего не могла поделать. Уилл понимал, что правильнее вернуться назад и доставить Снежинку ее матери. Но в глубине души он хотел, чтобы дочь осталась с ним.

– Пожалуйста, – Сара робко напомнила о своем присутствии. – Нам нужно лететь. Нужно продолжить путь.

– Что? – спросил Уилл.

– Я оплатила полет. Разве не так?

– Вы должны лететь, – сказала Снежинка. – Вы ведь заплатили.

Сара переводила взгляд с дочери на отца. У девочки определенно его глаза. Оба лица были полны надежды.

– Если вы полетите с этой юной леди назад в Форт-Кромвель, мы потеряем полдня. Я наняла вас, потому что вы лучший пилот в нашем городе. – Сара указала на Снежинку. – Она сама мне говорила.

– Я говорила, – кивнула Снежинка.

– И теперь я хочу как можно скорее добраться до острова и увидеть сына.

– Я понимаю, – кивнул Уилл.

– Я хочу, чтобы вы отвезли меня в Мэн. Сейчас же!

Сара отошла в сторону. Обхватив себя за плечи, она пыталась унять внутренний озноб, наблюдая за отцом и дочерью, и едва сдерживала слезы. Она защищала ребенка другой женщины, но могла думать только о том, чтобы поскорее увидеть Майка. Она вся дрожала, осознавая важность этой поездки; они были так близко, почти у границы Мэна, всего в паре часов лету до острова.

– Мама поймет, – сказала Снежинка, подходя ближе к отцу и трогая его за рукав. – Она поймет.

– Тогда будет лучше, если ты позвонишь ей. Объясни, что происходит, потом дай мне с ней поговорить.

– Извини, что я устроила тебе такую нервотрепку.

– Ничего, но больше так не делай, – строго сказал Уилл, но его глаза светились скрытым удовольствием.

Они позвонили. Снежинка набрала номер, но Уилл тут же взял у нее трубку. Он предполагал, что разговор будет не из легких, и хотел оградить дочь от неприятностей.

– Хэлло?

Черт бы его побрал. Джулиан!

– Джулиан? Элис дома?

– Да. – Джулиан колебался, заподозрив неладное. – Что случилось? Что-то со Сьюзен?

– Нет, но она со мной. Мы на пути в Мэн, но я хотел бы сам сказать об этом Элис.

– О'кей, – понял Джулиан. Ответ был быстрым и вежливым, и Уилл подумал, что, прикрыв трубку рукой, Джулиан мягко сообщил обо всем Элис.

– Уилл? – послышался голос Элис, высокий и нервный. – Что случилось?

– Элис, Снежинка со мной.

– Где вы?

– В Нью-Хэмпшире. Я выполняю чартер, о котором тебе говорил, и она решила лететь со мной. – Сознавая, что Сара и его дочь наблюдают за ним, он говорил, осторожно подбирая слова. – Мы уже на полпути и не можем вернуться назад. Она спряталась на борту.

– Это ты придумал? Ты? – взорвалась Элис. – Я клянусь, Уилл… Если ты…

– Нет-нет! – быстро прервал Уилл, он слышал, как Джулиан пытается успокоить Элис, говорит, что ему импонирует импульсивность Сьюзен. – Джулиан прав, – сказал Уилл, удивленный обретением неожиданного союзника, – она сама так решила.

– Я очень рассердилась!

– Я тебя не виню.

– Она ответит за все, когда вернется домой!

– Ну-ну… – сказал Уилл, видя, как свет надежды зажегся в глазах дочери и улыбка осветила ее лицо.

– Я так рассердилась, что не могу говорить с ней сейчас. Просто приложи на одну секунду трубку к ее уху.

Думая о том, что она скажет, Уилл приложил трубку к уху дочери.

– Будь хорошей девочкой, – услышал он голос Элис.

– Обещаю, – ответила Снежинка. – Мы скоро увидимся, мама.

Уилл хотел продолжить разговор, но Элис повесила трубку. Он потянулся обнять Снежинку, но она уже выбежала из офиса и неслась к самолету через покрытое гудроном поле, черная поверхность которого лоснилась в лучах солнца. Она почти летела. Ей всего пятнадцать, но она бежала, как прелестная грациозная девушка, знающая, что страстно любима обоими родителями, взволнованная предстоящим путешествием с отцом.

Уилл и Сара наблюдали за тем, как она бежит, не глядя друг на друга. Он чувствовал, что, если Сара заглянет ему в глаза, что-то случится. Она собиралась то ли заплакать, то ли засмеяться – он не знал, что именно. Но будет такой сильный взрыв эмоций, что не просто будет остановиться. Поэтому Сара просто смотрела перед собой. Выражение ее лица было бесстрастным, как у женщины, которая заплатила большие деньги за чартерный рейс и теперь с нетерпением ждет, когда они продолжат полет.