355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Луанн Райс » Седьмое небо (На десятом небе) (Другой перевод) » Текст книги (страница 1)
Седьмое небо (На десятом небе) (Другой перевод)
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 03:31

Текст книги "Седьмое небо (На десятом небе) (Другой перевод)"


Автор книги: Луанн Райс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Луанна Райс
Седьмое небо

Глава 1

Осень снова пришла в Форт-Кромвель, небольшой городок в штате Нью-Йорк. На веранде белого домика Сара Толбот потягивала яблочный чай с корицей. Поблизости соседские дети мыли автомобиль, орудуя длинным шлангом. Брызги долетали до Сары. Закутавшись в красный шерстяной плед, она подставила лицо солнцу и, зажмурившись, воображала, что это капли соленой морской воды и что она у себя дома на Лосином острове.

Голубой седан плавно катил по улице. Скорее всего это не частная машина, подумала Сара и тут же в подтверждение своим мыслям увидела надпись на боку автомобиля: «Форт-Кромвель. Медицинская помощь на дому». Седан остановился перед домом Сары, и из него вышла маленькая аккуратная женщина в белом халате.

При виде ее Сара улыбнулась.

– Что вы здесь делаете, Мег? – спросила она.

– Прекрасное приветствие, – улыбнувшись, ответила медицинская сестра.

– Я думала, вы уже со мной закончили, – сказала Сара. Придерживая плед, она непроизвольно прошлась рукой по своим коротким белесым волосам.

– Закончила с вами? Моя дочь никогда бы не простила мне этого. Так вот, значит, как вы обо мне думаете? По-вашему, я могу так поступить со своими друзьями?

– Я ваша пациентка, – робко поправила Сара.

– Были пациенткой. Были.Мы приехали за вами. Хотим взять вас с собой на прогулку.

– Прогулку? Но куда… – начала Сара, но, взглянув на седан, заметила на заднем сиденье Мими.

– С днем рождения, Сара! – поздравила ее Мег и крепко обняла.

Сара потянулась ей навстречу. Обнимая медсестру, она улыбнулась неизменности ее вкуса – все тот же цитрусовый шампунь. В карманах Мег звякнули ключи, ручки, стетоскоп… Маленький пластмассовый медвежонок был приколот к лацкану халата, как раз над табличкой с ее именем. Обнимая Мег, Сара вдруг ощутила, что чуть-чуть прибавила в весе. Объятие было таким искренним, что она растрогалась.

– Откуда вы узнали? – спросила Сара, когда они наконец разняли объятия. Сегодня ей исполнилось тридцать семь. День был тихий: никаких гостей, никаких поздравительных открыток, никаких звонков из дома. Через заднее стекло Мими махала ей, показывая ярко-розовую открытку, на которой серебряными буквами было выведено: «С днем рождения, Сара!»

– Очень просто. Я внимательно изучила вашу медицинскую карту, – улыбнувшись, объяснила Мег. – Поехали.

Уилл Берк в ангаре копался в капоте двигателя. Осень была его любимым временем года. Ему нужно было приготовить к вылету все три самолета, которые находились в его распоряжении. Живописная местность вокруг озера с мельницами и запрудами, длинными пешеходными маршрутами была необычайно популярна среди туристов. Полет над озером длился четверть часа. Во время традиционных осенних праздников и ярмарки, которую ежегодно устраивали в Форт-Кромвеле, полеты на самолетах были особенно популярны. В конце октября на уикэнды приезжали родители детей, которые учились в местных колледжах. Чтобы побывать на праздничном представлении и проведать своих отпрысков, они добирались сюда самолетом из Нью-Йорка и потом обратно.

Услышав шуршание шин по гравию, Уилл поднял голову, вытер гаечный ключ и убрал его в высокий красный шкафчик с инструментами. Взглянув на часы, он убедился: ровно четыре. Друзья его дочери заказали короткий тур над озером – своеобразный подарок на день рождения. Взлет и посадка, четверть часа в воздухе, живописная петля над озером и горами. Не пыльная работа за тридцать долларов, и совсем скоро он сможет продолжить прерванное занятие.

Заправив рабочую рубашку в джинсы, Уилл вышел из ангара навстречу своим клиентам. Честно говоря, у него не было желания отрываться от дела, но день был солнечный, свежий воздух бодрил, и он сам не заметил, как улыбнулся и помахал подъехавшему автомобилю.

Мег Фергюсон и ее дочь Мими вышли из машины. Мег была медсестрой и посещала пациентов на дому. Она поздоровалась с Уиллом с такой неподдельной радостью, что его улыбка стала еще шире. Он замешкался, гадая, у кого же из них день рождения? Его дочь иногда подрабатывала как приходящая няня и оставалась с Мими. Он помнил из ее рассказов, что девочке должно быть около десяти.

Но тут из машины вышла женщина, которую Уилл никогда прежде не видел. Невысокая, на вид хрупкая, фигурой она напоминала вечно недоедающего подростка. Ее бледная кожа светилась, словно прозрачное нежное облачко, а на голове было нечто невообразимое: жалкие остатки волос, как от передержанной химической завивки. И то, как она посмотрела на небо, произвело особое впечатление на Уилла: абсолютный восторг, будто она никогда прежде не замечала, что оно такое голубое, или не могла поверить, что ей предстоит подняться в его безграничные высоты.

– Готовы к полету? – спросил он.

– Какой самолет, мистер Берк? – раскрасневшись от нетерпения, поинтересовалась Мими.

– Вон тот, – сказал Уилл, указывая на небольшой двухместный самолет.

– А мы все не поместимся… – разочарованно произнесла Мими.

– Постой, Мими… – начала Мег.

– Извини, Мими, – развел руками Уилл. – Самолеты побольше требуют смены масла. Знай я…

– Вот что, Мими, – вмешалась Сара, – почему бы тебе не полететь вместо меня?

– Но это не мой день рождения, – замотала головой Мими. – Ведь я сама все придумала: мы хотели, чтобы вы полетали.

– С днем рождения, – сказал Уилл, обращаясь к женщине.

– Спасибо. – Прежнее выражение восхищения, будто она никогда не была так счастлива, как в эти минуты, появилось на ее лице. Она смотрела прямо на него. И он неожиданно понял, что где-то встречался с этой женщиной. Что-то подсказало ему, что она страшно изменилась после болезни: эта нездоровая худоба, пережженные реактивом волосы… Наверное, он встречал ее в городе, но тогда она выглядела иначе. И тогда, неожиданно для самого себя, Уилл указал на небо.

– Готовы? – спросил он.

– Да, – ответила она.

– Тогда полетели, – махнул он. Обратившись к Мими, он сказал как бы между прочим: – Сьюзен в офисе, Мими, она будет рада тебя видеть.

Отец привез Тайну на летное поле. У нее разыгралась аллергия, и школьная медсестра безуспешно пыталась дозвониться до матери девочки. Поэтому Тайна попросила ее связаться с аэродромом и сообщить все Уиллу. Она не сомневалась, что отец обязательно за ней приедет. И он приехал. По мере приближения к аэродрому она почувствовала себя лучше, но теперь уже не было смысла возвращаться в школу. День подходил к концу. Она сидела за отцовским столом и красила ногти. Высунув кончик языка, Тайна старательно наносила лак и поглядывала в окно, успевая заметить все, что творилось на летном поле. Мими, ее мать и их подруга стояли у края поля, разговаривая с ее отцом. Среди всех детей, с которыми Тайне доводилось сидеть в качестве приходящей няньки, Мими была самой симпатичной. Что и говорить, она была прекрасным ребенком: слушалась родителей, никогда не пыталась подговорить Тайну проколоть ей не мочку уха, а в других местах и позже собиралась стать вегетарианкой. У нее были высокие мечты и цели, и она уже успела понять, что жизнь гораздо интереснее, чем школа Эммы Тернли, единственная в этом убогом городке. И в этом они со Сьюзен были похожи.

– Привет, Сьюзен, – сказала Мими, врываясь в комнату.

– Сьюзен? – удивилась Тайна, едва подняв глаза. – Здесь нет никого по имени Сьюзен.

– О, прости, я совсем забыла, – рассмеялась Мими. – Тайна. Ты изменила имя. Что ты делаешь?

– Октябрь – месяц, когда ведьмы выходят из своих тайных убежищ, дабы приступить к великим деяниям. А как ты знаешь, я ведьма, и мне нужно привести свои ногти в соответствие с этим высоким званием, – терпеливо объясняла Тайна, словно говорила с бестолковым, но добрым другом. Она помахала растопыренными пальцами перед носом Мими, точно хотела ее околдовать.

– Вау-у-у, – восхищенно протянула Мими. Тайна использовала китайскую тушь и воронье перо, чтобы изобразить тонкую паутину на своих переливающихся бледно-голубых ногтях. Левая рука была сделана более безупречно, микроскопические паучки раскачивались на шелковых нитях.

– Вы привезли эту леди, чтобы отец покатал ее? – спросила Тайна, снова выглядывая в окно. На летном поле было пусто. – Она удивилась?

– Ужасно удивилась, – сказала Мими. – Я рада, что ты тоже так подумала.

– Мм… – хмыкнула Тайна, принимая комплимент как должное. Всем было известно, что она мастерица придумывать подобные вещи. Наблюдая, как женщина идет к самолету, Тайна заметила, что она слишком худая, ее волосы выглядели ужасно, но лицо! Оно было такое красивое, какое не часто встретишь. – Она больна? – спросила Тайна.

– Была больна, – сказала Мими. – Но сейчас ей лучше. У моей мамы много подопечных, и про Сару она раньше говорила, что она умрет. Но сейчас мама думает, что, возможно, и нет. Я очень рада, хотя мне трудно это понять.

– Ты еще слишком мала для таких вещей, – великодушно сказала Тайна, думая про себя, что Мими сейчас старше, чем была она, когда умер ее брат. Губы Тайны дрогнули. Ей вдруг стало трудно дышать, и она потянулась к верхнему ящику отцовского стола – там лежал ингалятор, который они постоянно держали здесь на всякий случай. Она взяла его и сделала глубокий вдох.

– Что с тобой? – спросила Мими, она всегда волновалась, когда у Тайны начинался приступ. Тайна страдала аллергией и астмой, из-за своих болезней она и познакомилась с Мими. Мать Мими, Мег Фергюсон, была медицинской сестрой. После одного очень тяжелого приступа, когда она задыхалась и на глазах синела, Тайна нуждалась в длительном лечении, и тогда к ней вызвали Мег Фергюсон.

– Все в порядке, – успокоила Тайна.

– Хорошо, что у тебя с собой ингалятор, – ответила Мими.

– У меня его не было в школе, поэтому пришлось уйти с уроков. – Как только Тайна это сказала, ей стало совестно за свою ложь и перед Мими, и перед школьной медсестрой. Ингалятор лежал на дне ее ранца под кучей учебников. Но ей так наскучила школа, чувство одиночества вдруг стало таким нестерпимым, что, когда представилась возможность улизнуть с уроков, она попросила позвонить отцу.

Одиночество. Это чувство не покидало Тайну ни на минуту. Она тосковала по брату. Живя с матерью, она скучала по отцу. Удивительно, но зачастую она скучала по людям, которые находились рядом. Гуляя по молу с товарками по школе, она скучала по отсутствию друзей. Однажды увидев смерть, она готова была жалеть всех людей.

Как сейчас, сидя рядом с Мими и глядя на летное поле, она наблюдала за больной женщиной с ужасными волосами и с удивительным взглядом лучистых глаз и жалела ее. Жалела так сильно, что грудь теснило от боли, хотя Тайна никогда прежде не видела эту леди и даже не знала, как ее зовут.

* * *

Они летели на север. Летчик вел самолет над озером и горным хребтом к западу от него. В золоте заката листва сияла всеми оттенками желтого, оранжевого и багрового. Отвесные скалы тоже полыхали багрянцем, а озеро сверху казалось темно-синим, в глубине почти черным. Сара прижалась лбом к холодному стеклу. Она наблюдала за краснохвостыми ястребами, которые парили под самолетом; их тени, темные и таинственные, отражались в гладком зеркале воды.

– Вам когда-нибудь доводилось летать на таком маленьком самолете? – поинтересовался летчик.

– Да, – кивнула Сара.

– Почему-то я подумал, что это у вас впервые, – признался он. – Мими и ее мать волновались, заказывая этот полет, и я решил…

– Возможно, я говорила Мими, что обожаю летать, – перебила его Сара. – Хотя теперь это случается гораздо реже, чем хотелось бы. Раньше почти каждый уик-энд я летала из Бостона домой в Мэн. Правда, самолет был немного больше этого.

– Мэн? Я тоже из Новой Англии, – оживился летчик. – Это озеро красивое, но не…

– …но не океан, – рассмеялась Сара.

Он тоже улыбнулся, как человек, у которого в жилах вместо крови течет соленая морская вода и который, как и Сара, однажды почему-то оказался на севере штата Нью-Йорк, хотя раньше его жизнь протекала у моря.

– Уилл Берк, – представился летчик, отрываясь от штурвала, чтобы пожать руку пассажирке.

– Сара Толбот.

– Привет, Сара.

– А кого это я видела в окне офиса? – спросила Сара. – Кто та молоденькая девушка, что выглядывала в окно?

– Моя дочь Сьюзен, – объяснил Уилл. – Сколько ей?

– Пятнадцать, – ответил он. – Но хочет, чтобы поскорее было тридцать.

– Мне это знакомо, – кивнула Сара и отвернулась к окну. Она смотрела на восток, словно через четыре штата могла разглядеть крошечный остров у побережья штата Мэн.

Они держали курс по-прежнему на север, хотя прошла уже половина отведенного для полета времени. Уже семь с половиной минут они находились в воздухе, и следовало повернуть назад. Далеко внизу тянулись бесконечные хвойные леса. Куда ни кинешь взгляд, повсюду были лесистые холмы. Это поистине непостижимое буйство зелени золотили последние лучи заходящего солнца. Сара почувствовала, как на глазах у нее закипают слезы.

Уилл мельком взглянул на нее.

– Не думала, что когда-нибудь окажусь здесь, – сказала Сара, – да еще в день своего рождения.

– Но вы здесь.

Он потянул на себя штурвал, и самолет взмыл вверх. Земля осталась далеко внизу, а они поднимались все выше, разрезая облака. Сару охватила радость приключения, что-то новое, что пробуждало в ней жажду жизни. Сердце подкатило к горлу, сила притяжения вдавила плечи в кожаную спинку сиденья. Уилл краем глаза покосился на нее.

Самолет нырнул вниз. Крепко вцепившись в поручни, Сара чувствовала, как машина сделала одну петлю, затем другую. Рука Уилла была совсем рядом, и ей вдруг захотелось за нее ухватиться. Странное, безумное желание, слава Богу, быстро прошло. Самолет выровнял курс. Пятнадцать минут, отведенные на полет, давно кончились, но они продолжали лететь на север. И летели еще долго, пока наконец не повернули к дому.

Глава 2

– Ну и как, ей понравилось?

За кухонным столом Уилл читал газету и пропустил вопрос дочери мимо ушей. Он был на ногах с пяти утра, готовил самолеты к вылету и летал с картографом, уточняя топографические карты штата. Они провели целое утро, измеряя возвышенности, нанося на карту железнодорожные пути. По просьбе картографа Уилл то спускался пониже, то снова и снова возвращался на то же место, чтобы разглядеть получше, что там под ними.

– Извини, Сьюзен, – зевая, произнес Уилл. – Ты что-то спросила?

– Сьюзен? – нахмурившись, переспросила девочка, ссыпая в салат горсть маленьких сухариков.

– Я хотел сказать… – Уилл замялся, мучительно припоминая имя, которое его дочь выбрала себе на этот раз. – Сентябрь? – спросил он.

– Папа, я уже давным-давно не Сентябрь. Не могу поверить, чтобы ты не знал имени собственной дочери. Запомни: меня зовут Тайна.

– А, ну конечно, – кивнул Уилл, складывая газету, чтобы избежать соблазна снова вернуться к чтению. Он не понимал этой затеи с изменением имен, более того, она была ему не по душе, но его дочь так тяжело переживала смерть брата, а затем развод родителей, что он старался не заострять внимания на том, что ему казалось не особенно важным. – Хорошо, Тайна, так что ты хотела знать?

– Она осталась довольна полетом? Та леди?

– Сара? – переспросил Уилл, вспоминая лучистые глаза. – Я думаю, да.

– Но ты летал слишком долго.

– Правда? А мне так не показалось.

– Я засекла время. Тридцать пять минут, когда положено только пятнадцать.

– Должно быть, мои часы остановились, – ответил Уилл, стараясь не улыбаться. Он видел свою дочь насквозь. Всякий раз, когда она замечала лишь слабый намек на его интерес к какой-то женщине, в ней просыпалась необыкновенная бдительность. Она, возможно, боялась, что он поступит так, как поступила ее мать: уехала на уик-энд кататься на лыжах и вернулась домой с новым мужем.

– Твои часы никогда не останавливаются, папа. Ты мистер Точное Время. Ты сам учил меня. – Она посмотрела на настенные часы, которые показывали шесть тридцать вечера. – Например, сейчас восемнадцать часов тридцать минут ноль секунд. Это у тебя осталось со службы на флоте, правда?

– Правда, милая.

– Поэтому я и не верю, что твои часы остановились.

– Мы летели над озером, а там такая красота, глаз не оторвать. Похоже, я потерял счет времени.

– Ты никогда не теряешь счета времени, папа. Я-то знаю. Я просто думаю… – Она замолчала, в ее глазах светилась печаль. Она приготовила грандиозный салат и поставила миску на стол. Это была большая деревянная миска, которую брат подарил Уиллу и Элис на свадьбу и которую Элис оставила мужу, когда переехала к Джулиану. Листья салата, помидоры, огурцы, все крупно нарезанное, а еще крошечные сухарики и прозрачные зеленые виноградины. Тайна представляла свое творение с робким ожиданием в голубых глазах.

– Вот это да… – покачал головой Уилл. – Выглядит великолепно.

– Спасибо. Никому в голову не приходит положить виноград, а я думаю, тут он очень кстати. А ты?

– Да, наверное, – согласился он, накладывая себе на тарелку салат и думая, что когда он повезет Сьюзен домой, то остановится у «Макдоналдса» и перехватит двойной гамбургер.

– Но ты не очень-то к ней привязывайся.

– Ты о ком?

– О той леди. О Саре.

– Милая, я просто делал свою работу. И все.

– Она больна, папа. У нее никого нет в городе, и Фергюсоны хотели сделать ей приятное в ее последний день рождения.

– Почему последний? – насторожился Уилл, удивляясь, отчего эта мысль так взволновала его.

– Если бы это касалось меня, я бы предпочла знать. Я бы хотела организовать свой последний день рождения, чтобы все было совершенно грандиозно. Во-первых, мы бы поехали на остров, потом прокатились на фуникулере… И торт был бы такой огромный, что ты едва мог бы держать его в руках. И я сама раздавала бы всем подарки. Мы не расстались бы, пока я не сказала каждому те слова, что всегда хотела сказать. Что-то очень хорошее… И музыка была бы самая-самая любимая! Я бы хотела услышать все песни, которые люблю, свою собственную «горячую десятку».

– Но все это произойдет еще не скоро, – пробормотал Уилл, понимая, что разговор соскользнул на опасную тему.

– Что произойдет?

– Твоя смерть.

– Но ведь это случилось с Фредом.

– Фред… – произнес Уилл, воспользовавшись случаем произнести имя сына.

– Его последний день рождения прошел, а он и не знал. Настал его последний день, но Фредди не знал, что он последний. Как такое могло случиться, папа? В одно прекрасное утро ты просыпаешься счастливым, а через несколько часов тебя нет?

Уилл взглянул на тарелки с салатом, к которому никто из них не притронулся. Тайна выжидающе смотрела на него, ни в чем его не обвиняя, широко открытыми глазами ребенка, который все еще доверяет своему отцу после всех его ошибок. Она ждала прямого ответа.

– Я не знаю, девочка, – честно сказал он. Это было лучшее, что он мог ей ответить.

– Мама с этим смирилась.

– Она никогда не смирится. Невозможно смириться с потерей ребенка, милая.

– Но она никогда не говорит о Фреде. Когда бы я ни упомянула о нем, она на меня шикает. Говорит, чтобы я замолчала, потому что это расстроит Джулиана. А он просто богатый подонок, которого интересуют лишь автомобильные гонки да разные светские тусовки. Где они сегодня?

– Не называй его подонком, Сьюзен. Они на спектакле, кажется, так она говорила. Его бывшая жена не пропускала ни одного культурного мероприятия в местных колледжах.

– Тогда: ничтожество, идиот, кретин, тупица, зануда…

– Сьюзен… Тайна, – устало взмолился Уилл. – Остановись, пожалуйста.

– Извини, папа, – сказала девочка, выжимая на салат лимон. Она взяла себе только листья латука. Понимая, что она оставила ему самое вкусное, Уилл положил себе еще, чтобы сделать дочке приятное.

– С виноградом действительно очень вкусно, – похвалил он.

– Спасибо, – ответила Тайна. – Она выглядит прекрасно.

– Кто?

– Та женщина, Сара.

– Вернее сказать, выглядела, – поправил Уилл.

– Надеюсь, ей лучше, – сказала девочка. – Потому что смерть истощает человека, выжимает, как лимон…

Теперь, когда Сара вернулась к работе, ее магазин был открыт как обычно. Ей нравилось наблюдать, как лучи утреннего солнца проникают через высокие окна, отбрасывая свет и тени на бледно-желтые стены. Сегодня она почувствовала себя усталой. Она представляла, как было бы хорошо свернуться клубочком на заполнивших ее магазин пуховых стеганых одеялах и подушках. В некоторых был белый пух гусей, которых выращивал ее отец на ферме в штате Мэн.

Колокольчик над дверью известил о приходе первых покупателей. Она подняла глаза от счетов, которые просматривала, и улыбнулась двум студенткам соседнего колледжа, на какую-то долю секунды застывшим в дверях, разглядывая Сару. Она не сомневалась, что выглядит измученной, да еще эти волосы, и улыбнулась, чтобы снять напряжение.

– Привет, – сказала она. – Позовите меня, если потребуется помощь.

– Спасибо, мы сами все посмотрим, – ответила та, что повыше, и улыбнулась своей подружке, которая улеглась на постель, покрытую пухлым стеганым одеялом из светлого шелка. Невесомые подушки в узкую темно-коричневую полоску или с золотыми завитками и дубовыми листьями были разбросаны в изголовье.

– Я хочу точно такую постель, – вздыхая, проговорила девушка, растянувшись среди подушек.

– Да? – спросила Сара.

– Постельное белье в колледже такое грубое, что ничего хорошего во сне не увидишь, – смеясь, посетовала высокая девушка. – А мы так любим помечтать…

– Заходите почаще в гости, – предложила Сара. – Каждый имеет право на сладкие сны.

– У меня нет кредитной карточки, – разочарованно сказала девушка, присаживаясь на постель. – Но если я позвоню родителям и они дадут вам номер их счета, могу я оплатить все, что мне понравилось в вашем магазине, и забрать с собой в общежитие?

– Это можно устроить, – улыбнулась Сара. – Я сама с превеликим удовольствием доставлю вам все, что вы выберете.

Девушка засмеялась и снова вздохнула.

Сара вспомнила собственные студенческие дни. Слишком плотные простыни и старые колючие одеяла навели ее на мысль начать собственное дело и открыть магазин «Седьмое небо». Она оставила престижный колледж Уэлсли после первого курса. Открыв свой первый магазин в Бостоне, она стала продавать изделия из пуха, который в основном заготавливал ее отец на своей ферме.

Ферма была тогда на грани разорения. Ее мать умерла, когда девочке было четырнадцать. Сара и ее отец никогда не говорили об этом, но она знала, что спасла его. Она начала зарабатывать деньги, организовав свой собственный бизнес. Она использовала все самые передовые методы ведения дела, заказывала ткани во Франции и Италии и тем самым дала возможность ферме существовать. Первый магазин она открыла в Бостоне, но спустя восемь лет, после ряда забавных любовных историй, Сара начала осваивать север штата Нью-Йорк, где было несколько учебных заведений. Она жила здесь уже десять лет, и ее отец все это время был загружен работой, едва справляясь с ней.

Зазвонил телефон, и Сара взяла трубку:

– Доброе утро. «Седьмое небо».

– С днем рождения, – произнес низкий мужской голос.

– Спасибо, – сказала она. Ее сердце бешено заколотилось, горло перехватило от волнения. Ей казалось, если она переведет дыхание, разговор оборвется.

– Извини, что не позвонил вчера.

– Ничего, я даже и не заметила, – солгала она.

– Как у тебя дела? Ходила куда-то отметить?

– Еще лучше: я летала на самолете, – сообщила Сара. – И смотрела на деревья. Листья такие красивые: красные, желтые, оранжевые, как в том сериале, помнишь? Я все время улыбалась. Если бы ты видел меня тогда, то наверняка посмеялся бы надо мной. Когда я из самолета любовалась этим потрясающим осенним пейзажем, то вспоминала «Трикс». Помнишь, когда-то это был твой любимый сериал?

– Да? Честно говоря, не очень.

– Как ты? – спросила она. Она представляла, что он стоит в большой кухне у камина, переделанного из старой каменной печи. Закрыв глаза, она мысленно перенеслась на Лосиный остров, увидела темно-красный сарай, белый дом, поля со стаями белых гусей. Она слышала плеск волн, вдыхала одурманивающий запах старых сосен.

– Прекрасно.

– Правда? Тебе все еще нравится там жить? А твоя работа? Я спрашиваю, потому что…

– О чем ты? – перебил он, и в его голосе зазвучали жесткие нотки. – Скажи лучше, как ты?

– Прекрасно.

– Да?

– Да. – Она повернулась спиной к залу, чтобы девушки не могли ее слышать. – В прошлом месяце я прошла курс химиотерапии, и мои снимки вполне удовлетворительны. Никакого намека на опухоль. Я прошла все исследования, и врач говорит, что все чисто.

– Значит, ты вылечилась?

– Да, – сказала Сара сквозь зубы. Она была оптимистом по натуре, но ее зачастую раздражала чья-то настойчивая участливость, и она не могла сдержаться. Сухая статистика говорила сама за себя: в лучшем случае пять лет мучительного существования – таков печальный приговор. И говоря, что вылечилась, она понятия не имела, бывает ли такое на самом деле.

– Хорошо, – сказал он. Последовало томительное молчание, потом легкое покашливание. Он прочистил горло. – Тогда хорошо.

– Твой дед дома? – спросила она.

– Он в сарае. Я только что пришел перекусить. Время ленча. – Он снова откашлялся. – Просто решил позвонить и поздравить тебя с днем рождения.

– Спасибо, Майк. Я скучаю по тебе.

– Хм…

– Очень. Я бы хотела, чтобы ты был рядом. И чтобы ты решил…

– Когда ты приедешь в Мэн? Дед тоже интересуется. Он просил меня узнать и передать тебе свои поздравления. Господи, я совсем забыл.

– Так это его идея позвонить? – разочарованно произнесла она.

– Нет, моя.

Сара улыбнулась.

– Так когда ты приедешь?

– Не знаю, – ответила она. Даже мысль о поездке на остров вселяла в нее беспокойство, и она знала, что это для нее нехорошо. Доктор говорил, что ей следует избегать стрессов, что душевный покой лучшая защита для ее организма. Но мысль о том, что она сможет увидеть сына и своего старого отца, и то, что Майк взялся опекать его, наполнила душу Сары нежностью.

– Может, на День благодарения? – предложил Майк.

– Посмотрим, – уклончиво ответила она.

– Такая поездка будет утомительной для тебя?

– Нет. Я хорошо себя чувствую. Я говорила тебе, я…

– Тогда почему?

– Я же сказала, Майк, посмотрим.

Между ними снова воцарилось тревожное молчание. В голове у Сары роились вопросы, слова осуждения и любви. Как мог сын оставить ее тогда?Со дня смерти матери Сара не могла дождаться, когда покинет остров. Она разочаровала своего отца, и, храня горькое молчание, он отказывался ее простить. Но Майк приехал на Лосиный остров и остался жить с дедом, пытаясь разузнать хоть что-то о своем отце Зике Лоринге, который умер еще до его рождения.

– Извините, – окликнула девушка, которая прилегла на постель. – Я бы хотела купить кое-что. Вы могли бы позвонить моей маме, чтобы узнать номер ее счета? Я знаю, она согласится.

– О… Там есть кто-то еще? – резко произнес Майк, слыша в трубке голоса. – Тогда пока. Дед ждет меня на ленч.

– Дорогой, я рада, что ты позвонил. Ты представить себе не можешь, как я счастлива услышать твой голос, – торопливо говорила Сара. – Это в тысячу раз лучше, чем любой подарок, даже кукольный дом, который я получила, когда мне было четыре года. Я любила его, играла с ним постоянно. Просто попроси деда…

– Пока, мама, – сказал Майк.

– До свидания, милый.

Когда она повернулась к девушкам, ее лицо светилось улыбкой. Оно было спокойно, губы не дрожали. Она кивнула: разумеется, девушка может позвонить своей матери и не беспокоиться об оплате звонка. Она использовала любую возможность для сбыта своей продукции студенткам Маркеллус-колледжа и дорожила своими покупателями, ведь благодаря им она зарабатывала на жизнь.

Но сейчас все ее мысли были далеко. Она думала о своем сыне Майке Толботе, семнадцатилетнем подростке, бросившем школу. Его Сара любила больше, чем себя. Ее мальчик уехал на Лосиный остров в штате Мэн и продолжал семейные традиции – изготавливал пуховые одеяла и подушки, спасая тем самым родовую ферму от разорения. Более того, он взял под свою опеку ее старого, вечно всем на свете недовольного отца, Джорджа Толбота.

Порой она переживала такие тягостные минуты, как сейчас, когда выписывала чек на триста долларов за одеяло и при этом жалела, что не позволила ферме умереть.

На следующий день Уилл с картографом пересекли округ Алгонкин одиннадцать раз. Они летели над рекой Сетоукет, урочищем Робертсон, озером Кромуэлл, Орлиным пиком и горной грядой Эрроухед. Под ними мелькали городки и селения. Они считали мельницы и силосные башни, земля выглядела сверху как разноцветное лоскутное одеяло, поля казались оранжевыми от тыкв. Уилл летел на высоте шесть тысяч футов, но на обратном пути снизился и сделал круг над Форт-Кромвелем.

Сверху город был похож на игрушечный – такие же миниатюрные домики были в железной дороге Фреда. Уилл почти никогда не вспоминал эту игрушку сына, но рядом с картографом, который внимательно следил за железнодорожными путями и сигналами светофоров, почему-то это пришло ему в голову. Железная дорога Фреда выглядела точно так же, как Форт-Кромвель с высоты их полета: чистый зеленый городок, дома из красного кирпича, железнодорожное полотно, извивающееся меж низких холмов. Уилл служил тогда на флоте и местом его приписки был Ньюпорт. В доме не было места для игрушек. Железная дорога Фреда была очень дорогой, из шикарного магазина в Нью-Йорке. Именно о такой дороге Уилл мечтал, когда сам был мальчиком. Она занимала всю нишу в гостиной.

Элис обожала развлечения. Ее мать подарила им прекрасный стол вишневого дерева, и он помнил, как они переставили его, чтобы было место для кукольного домика Сьюзен и железной дороги Фреда. Дети были тогда главным для них, и это было прекрасно. Уилл надолго уходил в море и полагал, что вряд ли Элис будет устраивать званые обеды, то есть стол ей не понадобится.

Зато он понадобился ей теперь. Уилл прекрасно видел сверху имение Джулиана среди деревьев на вершине Уиндермир. Каменный особняк, теннисные корты, петля дороги, будка охраны у ворот – все это было похоже на виллы кинозвезд или финансовых магнатов. Так вот где они живут, подумал Уилл. Пока картограф сверял свои записи, он взял курс влево. Левое крыло самолета указывало прямо на каменный дом, словно перст Господа, подумал Уилл, благословляя его дочь и проклиная Джулиана, который оказался в нужное время в нужном месте и украл семью у Уилла, когда все они были опустошены и разбиты из-за смерти Фреда.

И вдруг он увидел свою дочь, она вела велосипед за руль, собираясь поставить его в гараж. Его сердце защемило от боли, точно он проглотил рыболовный крючок. Уилл резко взмыл в небо. Картограф беспокойно покосился на него.

– Извини, – пробормотал Уилл.

– Машина в порядке?

– Все прекрасно, сэр. Просто мы вошли в зону турбулентности.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю