Текст книги "Седьмое небо (На десятом небе) (Другой перевод)"

Автор книги: Луанн Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Фред утонул?

– Мой отец сделал все, что мог. Я уверена, – сказала Снежинка дрогнувшим голосом, а глаза стали огромными. Прошло много лет, но и сейчас ей казалось, что она ясно слышит рыдания отца за дверью кабинета, когда они пришли ему сообщить, что Фреда нашли.

– Проклятие! – пробормотал Майк.

– Мой отец был спасателем на флоте и спас столько людей, – сказала Снежинка. – Поэтому ты можешь вообразить, что с ним было.

– Да, – вздохнул Майк. Реальность предстала ему во всей своей непоправимости.

– И ты можешь представить, что значило для него вытащить тебя сегодня?

– И ничего нельзя было сделать, чтобы спасти его?

– Нет, – покачала головой Снежинка.

– Фред Берк? – спросил Майк и положил левую руку ладонью вверх. Снежинка вытирала слезы, косясь на руку Майка. Потом кивнула и накрыла его ладонь своей.

– Да. Фред Берк, – сказала она.

– Я запомню.

– Твоя мама так испугалась, Майк. Просто ужасно.

Он помолчал, потом прочистил горло и продолжил:

– Я хочу поблагодарить твоего отца.

– Что ж, скажи ему, что хочешь полететь с нами, – сказала Снежинка. – Когда мы отправимся назад.

Майк не ответил. Он закрыл глаза, будто размышляя над ее словами. Ей очень хотелось его поцеловать, но она не решилась. Его губы больше не были синими, а щеки порозовели. Снежинка сжала его руку, которая уже была теплой, как обычно, и он ответил ей пожатием.

Сара сидела рядом с Уиллом, пока он не уснул. Пребывание в ледяной воде совершенно его обессилило, и он спал, разметавшись на подушках, целых полдня. Сидя на краешке постели, Сара не сводила с него глаз. Его дыхание было ровным, сон спокойным – казалось, ничего не произошло несколько часов назад. Его темные волосы с проблесками седины выглядели необыкновенно мягкими и слегка вились около ушей и шеи. Она хотела до него дотронуться, поцеловать, поблагодарить снова и снова, но боялась нарушить его сон.

Можно ли отблагодарить человека, который спас твоего сына? Какие слова она должна найти и сколько раз повторять их? Она не сомневалась: Майк утонул бы, не нырни за ним Уилл. Это не было похоже на ту рождественскую прогулку по магазинам в Бостоне, когда он мог так или иначе, но вернуться домой. Это был именно тот случай, когда один человек действительно спас жизнь другого.

Сара окинула взором спальню. Это была та самая комната, где когда-то спала ее мать. После того как она заболела и ее кашель будил по ночам отца, она перебралась сюда. Сара помнила, как сидела на этом самом месте, держа мать за руку. Обои были те же, только со временем они выцвели – старомодные венки из роз на бледно-голубом фоне. На высоком комоде красного дерева стояла фотография матери в подвенечном платье.

Это она, ее мать. Осторожно встав с постели, Сара подошла к портрету. Для такого прекрасного снимка рамка могла бы быть и получше, но отец всегда заставлял мать покупать вещи в самых дешевых магазинах во время их совместных поездок на материк. Затаив дыхание, Сара смотрела на фотографию.

Боже, сколько жизни в глазах Роуз Толбот! Высокая и грациозная, свадебное платье стелется по полу, на темных волосах кружевная фата… Она держит в руках маленький букет, перевязанный белой лентой. Она была как живая и с необычайной любовью смотрела на свою взрослую дочь. Во время болезни, лежа на больничной койке, Сара часто мысленно разговаривала с матерью, умоляла дать ей силы и воображала, что та сидит рядом с ней. Когда лечение дало положительный результат и Саре стало лучше, она представляла, как бы радовалась мать, знай она это.

Роуз никогда не видела своего внука. И то, что мать не знала Майка, всегда очень огорчало Сару.

– Ты бы полюбила его, мама, – шептала она. – Я думала, что потеряла его… сегодня.

Она закрыла глаза и прижала фотографию к груди. Может, это полный бред, но она чувствовала, что любовь матери витает над ней. И почти физически ощущала, как мать обнимает ее и говорит ей, как сильно она ее любит.

Обернувшись, она посмотрела на Уилла, он все еще спал. Как бы ей хотелось, чтобы ее мать знала, что он сделал. И тут ей в голову пришла еще одна, самая отчаянная мысль – она хотела бы рассказать матери, что влюбилась.

– Это действительно случилось, – шептала Сара, глядя на фотографию. Горло у нее перехватило от волнения. Она взглянула на Уилла, и ее сомнения исчезли окончательно. Ей тридцать семь, она только что прошла курс изнурительного лечения и влюбилась в этого сильного, полного жизни мужчину, который лежал рядом на кровати. У нее слегка кружилась голова от эмоций, от переполнявшего ее чувства благодарности. Смахнув пыль с фотографии, она осторожно поставила ее на комод и подошла к окну, за которым в темноте ночи простирался залив.

Снегопад прекратился. Ночь была полна тихого очарования. Звезды усыпали темное небо, ровная гладь залива сверкала тысячами маленьких огоньков, в толще воды – полосы планктона, вечного спутника кита, таинственно светились в темноте. Сара вообразила, что это тот самый кит, которого они видели. Вытерев глаза, она вновь посмотрела на фотографию матери.

Люди заботятся друг о друге, о тех, кого они любят. Сара задернула старые шторы, чтобы холодный ночной воздух не проникал в комнату. Она хотела защитить Уилла от холода. Не усни он, она могла бы взять его руки в свои, заглянуть в глубину его глаз и сказать ему слова, которые переполняли ее сердце.

– Я люблю тебя, – сказала она вслух.

Уилл не пошевелился. Голубые тени плясали на его осунувшемся лице. Под светлым одеялом вырисовывались контуры его крупного неподвижного тела. Сара тихо сидела рядом, сторожа его сон.

Глава 13

Когда Уилл проснулся, первое, что он увидел, была Сара, дремлющая в кресле-качалке в другом конце комнаты. Ее голова клонилась к груди, одета она была так же, как накануне вечером, на ее плечи был наброшен шерстяной плед. Уилл пошевелился под одеялом, наблюдая за ней. Господи, как же ему хотелось окликнуть ее! В нем вспыхнуло страстное желание, которого он не испытывал давным-давно.

– Доброе утро! – окликнул он.

– Что? – Сара мгновенно проснулась и подняла голову.

Опершись на локоть, Уилл молча смотрел на нее. Что она сделает, если он встанет с постели, подойдет к ней и поцелует так, как вчера? Пуховые одеяла сделали свое дело, согрев его до костей.

– Ты провела ночь в этом кресле? – удивился он.

– Хм… – пробормотала она, протирая глаза. – Ты угадал.

– Но это ведь ужасно неудобно! – возмутился он. – Шея не болит?

Она потянулась и передернула плечами. Не дожидаясь ответа, Уилл встал с постели и, подойдя к ней, поцеловал в макушку. В комнате было прохладнее, чем он мог предположить, когда лежал под одеялом. Он наклонился и растер ей шею и плечи. Она потянулась к его руке.

– Как приятно, – сказала Сара.

– Мне снилось ночью… – начал он, стараясь вспомнить.

Ожидая продолжения, Сара молчала. Положив руки на подлокотники кресла-качалки, она мягко раскачивалась взад-вперед. В голове Уилла ожили образы из его сновидений, чувство страха и любви, парящие полеты под водой, мальчики, играющие на дне замерзшего пруда, он и Сара, вцепившиеся друг в друга с такой силой, что ничто на свете не могло бы их разлучить.

– Так что же тебе снилось? – спросила она, помолчав.

– Ты, – просто ответил он.

Сара приподнялась и взяла его за руку. Он массировал ее шею, но вынужден был остановиться. Она подняла на него глаза.

– Я тоже, – призналась она, – видела тебя во сне.

Уилл хотел сказать что-то важное, но не мог найти верных слов. С трудом сдерживая себя, он думал только о том, как бы подхватить Сару на руки, пронести через комнату и уложить в постель. И еще он хотел сказать, чтобы она подождала, пока он оденется, и они смогут выйти на улицу и вместе наблюдать восход солнца, как это было в утро Дня благодарения.

Под ее креслом поскрипывали старые половицы. Их пальцы переплелись, и он поцеловал тыльную сторону ее ладони. Ее голубые глаза блестели, несмотря на то что она провела ночь без сна, сидя в кресле. Он боялся заговорить, потому что то, что он хотел сказать, казалось невероятным. Он любил Сару.

Все собрались на кухне и завтракали за большим столом. Затем разбрелись по своим делам. Уилл с Джорджем на джипе решили проехаться по острову и проверить, не причинил ли шторм вреда самолету. Майк направился в сарай, и Сара пошла следом. Услышав стрекот машинки тетушки Бесс в ее мастерской, Снежинка осторожно постучала в дверь.

– Входи, милочка, – пригласила тетя Бесс, сидя за своей огромной швейной машинкой. Половинки очков держались на кончике ее носа, на ней было вишневое шерстяное платье, плечи покрывала черная шаль.

– Я вам не помешаю? – спросила Снежинка.

– Нисколько. Тебе что-нибудь нужно?

– Ничего, – пожала плечами Снежинка. – Мне бы хотелось устроить вечеринку!

– Вечеринку?

– Ну да, ведь это наш последний вечер и нам надо многое отметить: спасение Майка и…

– Я тоже так думаю, – улыбнулась тетя Бесс, отрываясь от работы. – Я пошлю кого-нибудь к Хиллу Кроуфорду за лобстерами, а сама испеку пирог. Я обожаю вечеринки, а у нас тут такая скука, ничего подобного не бывает.

– Я рада, что у нас есть еще один вечер, – сказала Снежинка, обдумывая план вечеринки. Она кивнула на дверь. – Пожалуй, мне лучше сейчас не отрывать вас от работы?

– Пожалуйста, останься, – сказала тетя Бесс с таким упорством, что девочка не сомневалась: ее присутствие не тяготит старушку. – Я как раз тороплюсь закончить одеяло, чтобы Сара увезла его с собой. Мы сэкономили бы на почтовых расходах, правда? О, пусть она забудет о своем магазине и праздно сидит у окошка. Милочка, прогони эту несносную кошку.

– Сейчас, – сказала Снежинка, освобождая для себя место на стуле. Осторожно взяв в руки спящую кошку, она опустила ее на пол. Она наблюдала за тем, как двигались пальцы тети Бесс, распределяя пух по ткани. Она работала так быстро, что Снежинка едва успевала следить за ее движениями.

– Ты была в магазине у Сары? – спросила тетушка Бесс.

– Да, – кивнула Снежинка. – А вы?

– Я была в ее магазине в Бостоне, но это было давно. А в Форт-Кромвеле не довелось…

– У нее очень красивый магазин, – воскликнула Снежинка. – Мне кажется, в Англии должны быть именно такие…

– Я люблю Англию, – кивнула тетя Бесс. – Однажды мы ездили туда с Артуром, мы были в Лондоне и Стоунхедже… Это незабываемо.

– Вам повезло, – вздохнула девочка. – Может, еще когда-нибудь поедете?

– Да нет… Мое время ушло, теперь уж я никуда не уеду с острова, – сказала Бесс, осторожно придерживая нить. Нагнувшись к машинке, она заметила, что нитки кончились. Прекратив строчить, она сняла очки с носа и пододвинула к себе коробку с катушками.

– Позвольте мне вам помочь, – предложила Снежинка, перебирая катушки.

– Спасибо, – поблагодарила тетя Бесс, выбирая металлическую шпульку с белыми нитками. – Как хорошо, что вы приехали сюда с Сарой. Особенно если вспомнить о том, что случилось вчера… Мы могли бы потерять Майка, если бы не твой отец.

– Я знаю, – грустно произнесла Снежинка.

– Мне кажется, Сара собирается забрать его в город.

– Не знаю, – ответила Снежинка, понимая, что тетя Бесс надеется выпытать у нее подробности.

– Мы рады, что он живет с нами.

– О, – сказала Снежинка, чувствуя вину за то, что хочет, чтобы Майк полетел с ними. Главным образом ради Сары, но она и сама хотела бы, чтобы он вернулся в Форт-Кромвель. Тогда они могли бы часто встречаться, и это было бы так здорово.

– Он часто заставляет нас смеяться, особенно когда они с дедом разойдутся…

– Правда? – спросила Снежинка. Она не заметила, чтобы Майк особенно много шутил, в сущности, он вообще был немногословен.

– Ему хорошо на острове, в этом он похож на своего отца.

– На его отца? – спросила Снежинка. Она сгорала от любопытства еще накануне, когда Майк упомянул о своем отце.

– Да, хотя мне не очень-то приятно вспоминать о нем. В нашем доме не принято говорить о Зике Лоринге. – Прищурившись, тетя Бесс пыталась вдеть нить в машинную иглу. Она послюнявила кончик нитки, потом склонилась к лапке машинки, прижавшись щекой к одеялу, которое шила.

– Можно, я помогу вам? – предложила Снежинка.

– Ты такая же услужливая, как Майк, – сказала Бесс, выпрямляясь.

Снежинка между тем совершила чудо. Она продела нить в ушко иглы с одной попытки. Ей было не привыкать, у нее всегда это здорово получалось. Однажды ей удалось проделать это с закрытыми глазами, и ее мать только руками развела.

– Великолепно! – сказала тетя Бесс, укладывая шпульку в стальное гнездо.

– Вам не нравился отец Майка? – спросила Снежинка с притворным равнодушием.

– Не нравился, но не потому, что он отец Майка. Мы обожали внука с того дня, как он появился на свет. А потому, что Зик так ужасно поступил с Сарой. Оставил ее одну у алтаря.

Снежинка ахнула:

– Нет! Не может быть!

– О да, – сказала тетя Бесс, поджав губы. – В день свадьбы, или, скорее, в тот день, когда должна была состояться их свадьба, он не пришел. Она была беременна, хотя никто из нас не знал об этом. Я сама шила ей платье.

– И она носила его ребенка, а он…

– Так больше никогда и не появился, – прошептала тетя Бесс, качая головой.

– Это ужасно! – Снежинка представила, как Сара одна стоит перед алтарем, и у нее тут же запершило в горле.

– Она была красивая девушка. Вся прямо светилась, счастливая и добрая. На самом деле необыкновенная девушка, если учесть, что на ее долю выпало столько горестей. Она потеряла мать совсем девочкой и все эти годы заботилась о своем отце. Потом в конце концов она поехала в Бостон и поступила в колледж. Я была так счастлива, что она получила возможность жить настоящей жизнью, подальше от этого богом забытого места… И как ты думаешь, что случилось?

– Что?

– Она приехала сюда на лето и безумно влюбилась в самого неподходящего парня на острове.

– В Зика Лоринга?

– Совершенно верно.

– Но если он такой плохой, почему Сара в него влюбилась?

– Он был красивый и ужасно остроумный. Она как-то привела его к нам в дом, так он несколько часов заставил нас смеяться до колик. Но во всем имеется обратная сторона. Но знаешь что, Снежинка? Сара была очень хороша собой и такая же милая, как сейчас, и она могла найти себе парня в Бостоне. Я думаю, она выбрала Зика, потому что он был с острова. Она всегда обожала это место.

– Она носила его ребенка, – печально сказала Снежинка, – и вы сшили ей платье, а он ее бросил… Где была свадьба? В Бостоне?

– О нет, дорогая. Прямо здесь. На острове, в нашей церквушке.

Снежинка снова вздохнула. Оказывается, эти ужасные вещи происходили на родине Сары. Она-то думала, что здесь царит идиллия, прекраснее, чем в Йоркшире, таинственнее, чем в Стоунхедже. Она полюбила Лосиный остров даже больше, чем Англию.

– Я не видела эту церковь, – сказала Снежинка.

– Это в другой стороне отсюда, дорогая. Дорога проходит через западную пустошь. Маленькая деревенская часовня стоит на самом краешке земли, а дальше только океан, до самой Европы.

– Мне бы хотелось ее увидеть, – сказала Снежинка.

– Это очаровательное место, – произнесла Бесс, встряхивая готовое одеяло.

Кошка пулей вылетела из-под него.

– Зик все еще здесь, на острове?

– Нет, он умер. Врезался в дерево в то самое лето, когда собирался жениться на Саре, и вместе с ним одна из его летних подружек с другого острова. Оба погибли мгновенно. Зик так никогда и не увидел своего сына.

– Бедная Сара и бедный Майк!

– Зик Лоринг покоится на церковном погосте, там, где лежат его родители и мать Сары, да и все другие жители острова. Там будет лежать и Джордж, когда придет его час. А мое место рядом с Артуром в Род-Айленде, хотя иногда мне хочется перенести останки мужа сюда.

– Я понимаю, – сказала Снежинка. – Даже я успела полюбить этот остров.

– А я полюбила тебя.

– Но мы завтра уезжаем…

– Слишком скоро, слишком скоро, – вздыхала тетушка.

– Мне бы хотелось остаться здесь подольше.

– Мне тоже, – вздохнула тетя Бесс. – И Джорджу тоже… – Она передернула плечами. – Нам будет очень трудно пережить разлуку с вами, когда ваш самолет улетит, по крайней мере первую неделю. Не знаю, как он с этим справится. Ты себе не представляешь, как он переживает из-за Сары. Это заноза кровоточит в его сердце, но он никогда не подает виду. А если она еще и увезет с собой Майка…

Тетушка Бесс снова пожала плечами, поглядывая через замерзшее окно на заснеженные поля. Ее старые морщинистые руки поглаживали белое пуховое одеяло, напоминавшее пейзаж за окном. Снежинка думала о белом подвенечном платье, которое было чуть старше Майка, и спрашивала себя, где оно сейчас и сможет ли Сара надеть его снова.

– Что ж, у нас сегодня будет праздничный обед, – заключила тетя Бесс. – Хотя печально думать, что завтра нам придется расстаться.

– Но даже если мы уедем… – начала Снежинка, думая, что они могли бы остаться на острове навсегда.

Сара сидела на высоком деревянном ящике, наблюдая, как Майк разбирает мотор старой лодки, предназначенной для ловли лобстеров. Он установил печку, и в старом сарае было тепло. Сара потянулась, стараясь занять удобную позу. Она проснулась от боли в крестце. Хотя она позволила Уиллу помассировать ей шею, ничто в мире не могло заставить ее сказать ему, что боль гораздо ниже. Болезненный узел в крестце отдавался болью в ногах.

Старая, видавшая виды лодка занимала почти весь сарай. Майк в синем рабочем комбинезоне с ног до головы перемазался машинным маслом. Он работал, сосредоточенно сдвинув брови, и так сильно напомнил Саре его отца, что она поморгала, пытаясь прогнать видение. Она не хотела видеть в своем сыне черты Зика.

– Тебе действительно тепло? – снова спросила Сара.

– Мама… – предупреждающе оборвал он.

– О, извини. Не каждый день мой сын проваливается под лед. Извини, но я боюсь, что ты до сих пор не согрелся.

– А как Уилл? – поинтересовался Майк. – О нем ты не беспокоишься?

– Он… – Сара оборвала фразу.

Она боялась сказать слово об Уилле, чтобы не выдать себя. Разговор прекратился, но Майк, казалось, этого не заметил. Он был хороший механик и любил возиться с моторами. Как же он расстроился, когда его уволили из «Фон Фройлих пресижен». Со слов Майка, его засекли, когда он пробовал марихуану с другим механиком. Он сказал матери, что ему травка не понравилась, и заверил ее, что больше никогда не сделает подобной глупости. Сара поверила сыну. Она не одобряла того, что он сделал, но верила тому, что он сказал.

– Ты скучаешь по той работе? – спросила она.

– Нет, – сказал он, – я никогда не воспринимал ее как стоящее дело.

– Да? – удивилась она.

– Так, забава для богатеньких парней, – усмехнулся Майк.

Сара сдержала улыбку. Она могла гордиться тем, что ее мальчик стоит на такой прочной жизненной позиции. Все школьные, друзья ему завидовали, а он работал в гараже допоздна каждую субботу, о чем многие мальчишки могли только мечтать.

– Тебе больше нравится возиться со старыми моторками? – спросила она.

– Готов заниматься этим в любое время.

– Как и твой отец.

Майк кивнул. Он промолчал, но огляделся. Убрав волосы, упавшие ему на глаза, он оставил черную масляную отметину на лбу. Зная, как Сара не любит говорить о Зике, он терпеливо ждал.

– Ты из-за него так стремился сюда? – спросила она.

Майк пожал плечами.

– Я скорее склоняюсь к тому, что причина в другом, – сказала она, и ее сердце застучало так же сильно, как вчера, когда он провалился под лед.

– Ты о чем? – спросил он.

– О том, что ты меня ненавидишь.

Майк раздраженно выдохнул. Потянувшись за гаечным ключом, он постучал по металлической коробке, полной гаек, и начал разбирать их. Его грязные руки казались Саре очень большими. Ее сын вырос незаметно для нее, и она пожалела о своих словах. Ее глаза наполнились слезами.

– Майк?

– Мама, ты ошибаешься.

– Тогда почему ты сбежал? – Я не сбежал.

– Нет, сбежал! Ты бросил школу просто потому, что тебе так захотелось, оставил работу, вышел из дома с рюкзаком и стал ловить машину. Я видела все это собственными глазами! Разве ты не помнишь, как я нашла тебя на шоссе, ты голосовал, подняв руку…

– Я не сбежал! – снова повторил Майк, глядя прямо в глаза матери.

– Тогда что?

– Я… приехал сюда.

Бежать куда-то, но не от чего-то… – Сара понимала разницу. Сидя на ящике, она подтянула колени к подбородку, стараясь сжаться в комочек. Несмотря на печку, ей все равно было холодно.

– Из-за отца?

– Он умер, – ответил Майк. – При чем тут он?

– Ты хотел узнать о нем побольше? – допытывалась Сара.

– Не знаю.

– Это я бы поняла, я имею в виду твое желание знать больше о своем отце. Я ведь не слишком много рассказывала тебе о нем.

– Я узнал достаточно, – сказал он. – Но ты можешь рассказать мне еще, если хочешь.

Сара кивнула. Хотя для этого ей требовалось совершить над собой усилие и хотя бы ненадолго забыть об Уилле. Эзикиел Лоринг был тогда для нее всем – солнцем, луной, звездами, и все это длилось сто дней. Она считала дни с их первой встречи и до того рокового дня, когда он врезался на своем пикапе в дуб на Бердсонг-роуд.

– Зик мог починить все, что угодно, – начала она. – У тебя это от него. Он был такой веселый и умный, авторитетов для него не существовало. Он был прекрасный парень. Я знаю, мне следовало сказать красивый, но это было бы несправедливо… Он был прекрасный, Майк. Прекрасный, как ты.

Майк хмыкнул.

– Мы выросли на этом острове и с детства знали друг друга, а та встреча, которая определила все, произошла однажды вечером в апреле. Я приехала домой на каникулы и гуляла вдоль залива. На небе светила луна, и я любовалась ею. Я помню, как услышала звук мотора, это был Зик на своем мотоцикле. Он подъехал, и я вскочила на мотоцикл. Он катал меня по острову, и мы любовались луной…

– И что дальше? – сказал Майк.

– Ты видел его маленький дом? – спросила Сара – Недалеко от фермы его родителей? Я водила тебя туда, когда ты был маленьким.

– Я помню, – кивнул Майк, напуская на себя мрачный вид, хотя это получилось у него не очень натурально.

– И ты нашел его?

– Да, маленькая рыбацкая хижина – сейчас там никто не живет. Сорняки по пояс, плющ обвивает окна.

– Правда? – растерянно спросила Сара, сама не понимая, почему слышать все это для нее так печально. – Я любила этот дом. Мы все там отремонтировали своими руками. Я сшила белые занавески на машинке тетушки Бесс, а около дома мы разбили маленький сад. Зик нашел большой валун с выемкой, и мы устроили в нем купальню для птиц.

– Правда? – воскликнул Майк. Он обожал наблюдать за птицами больше, чем кто-либо из его друзей, и, возможно, это перешло к нему от отца. Сара всегда верила, что это так.

– Мы любили друг друга, Майк, – сказала она. – Мы как сумасшедшие боролись с собой, но мы хотели быть вместе. Один раз мы почти поссорились. Я выбежала из его дома и оставила там свой белый свитер. Когда я вернулась, чтобы забрать его, Зика не было. Но он положил мой свитер рядом со своим кожаным пиджаком так, словно это люди сидели рядом, и рукава его куртки обнимали мой свитер.

– Он хотел, чтобы ты осталась, – сказал Майк.

Сара грустно улыбнулась, потому что это была всего лишь часть истории.

– Где вы собирались жить после моего появления на свет? – спросил Майк.

– Я хотела, чтобы он поехал со мной в Бостон, – сказала Сара. – Я уже открыла там магазин, понимаешь? Зик знал лишь одно – ловлю лобстеров, другой профессии у него не было, но его это мало беспокоило. Он любил остров. Я думаю, именно поэтому он оставил меня. – Сара говорила бесстрастно, как будто события того дня остались где-то далеко в прошлом.

Она хотела увезти своего ловца лобстеров в город и изменить его жизнь. Она была искренне уверена, что все ее планы и мечты пойдут ему на пользу. Он был красивый и умный, он мог поступить в колледж, может быть, даже в школу бизнеса. И так же быстро, как ему удавалось все, к чему он прилагал усилия, он достиг бы успеха. Они могли бы купить дом на Бикон-Хилл, коттедж на мысе Кейп, лодку для своих детей и разрешение на любительский лов лобстеров для Зика.

– Он хотел остаться здесь, – сказал Майк.

– Да, хотел.

– Вместо того чтобы ехать в Бостон?

– Вместо того чтобы жениться на мне, я думаю.

– Не понимаю.

– Мы были еще слишком молоды для женитьбы, Майк, – мягко сказала Сара. – Но мы хотели, чтобы ты появился на свет.

– Он знал обо мне? – настороженно спросил Майк, боясь услышать ответ. Зик знал, что должен стать отцом и все равно бросил их? И погиб вместе с другой женщиной? Саре было невыносимо трудно сказать ему правду, но она не хотела лгать.

– Что я беременна, знал. Но о тебе, милый, он не знал ничего. Он не знал, что на свет скоро появится Майкл Толбот.

– И все-таки…

– Знай он о тебе, все было бы иначе, – успокоила сына Сара, зная, что лжет, но была не в состоянии вынести голос Майка. Она не сомневалась, что любой ребенок, даже самый обворожительный, не мог заставить Зика остаться. Он был в душе свободным бродягой, а жена и ребенок были бы ему помехой.

– Жизнь была бы лучше, если бы он был с нами, – сказал Майк. – Мы могли бы быть счастливы, если бы жили вместе.

– Но этого не случилось, – резко оборвала сына Сара. – У твоего отца были другие планы.

– Ты единственная, кто хотел уехать с острова!

– Даже останься я здесь, ничего бы не изменилось. Зик не был готов к тому, чтобы жениться на мне.

– Мы могли бы спросить его, мама, – сказал Майк, снова поворачиваясь к мотору. – Но он умер.

– Я понимаю, – сказала она.

– Я был у него на могиле.

Сара сидела неподвижно. Плечи сына были такие крепкие, а голос такой уверенный. Он резко склонился к мотору, будто хотел его разбить. Боль ударила в спину, заставив ее вздрогнуть.

– Извини, милый, – мягко сказала Сара. Они несколько раз приезжали на остров, и она не удосужилась показать сыну могилу его отца.

– Маленький церковный погост. Ты была там?

– Да, я знаю, – сказала Сара, стараясь унять дрожь в голосе.

– И тебя тоже там похоронят?

– Да, – сказала Сара, понимая, что еще никогда не видела Майка таким расстроенным.

– Мама! – сказал Майк, уронив руки на верстак.

– Что, милый?

– Почему ты заболела?

Сара поднялась и обошла старую лодку. Она видела, что Майк плачет, хотя и старается спрятать слезы. Возможно, это было из-за его неудачной прогулки по льду, или он расслабился после семейного обеда в День благодарения, или на него так подействовал разговор об отце, или то, что он впервые сказал ей, как переживает из-за ее болезни… Она не могла бы сказать, что именно было причиной его расстройства, но лицо плачущего Майка дрожало от слез, совсем как в детстве.

– Майк! – прошептала она, обнимая сына.

– Тебе лучше? – спросил он. – Дед сказал, что нет…

– Конечно, лучше! Взгляни на меня, ведь я здесь, правда?

– Это ни о чем не говорит. Ты никогда не выглядела так, чтобы можно было предположить, что у тебя рак. Ты всегда такая красивая!

Сара не ответила. Сейчас она действительно выглядела неплохо, но если бы он видел ее после операции, после всех мучительных процедур… Майка не было рядом с ней во время облучения и химиотерапии. Он уехал сразу же после того, как стал известен диагноз. Тот первый диагноз, когда ей посоветовали отправиться в Париж и вернуться назад, чтобы умереть через два месяца с небольшим. Она не сомневалась, что он переживает, но до этой минуты не понимала, как сильно. Ему было шестнадцать в то время, и умри тогда Сара, он остался бы сиротой.

– Взгляни на меня, – сказала она и взяла его лицо в свои ладони.

Он часто моргал, стараясь избежать ее взгляда, но спустя десять секунд сдался и посмотрел ей в глаза. Его щеки были мокрыми от слез, а в глазах застыла та самая ранимость, которую она помнила с детства. Он продолжал часто мигать.

– Да? – спросил он.

– Как тебе эта платиновая блондинка? – спросила она.

– Это что, шутка? – взорвался он.

– Нет, Майк! – воскликнула Сара, а про себя подумала: «Я просто стараюсь уйти от нашего мрачного разговора о моей смерти, я не в состоянии его продолжать…»

– Ты совершенно меня не понимаешь! – резко оборвал Майк. – Никогда не понимала. Ты думаешь, праздничная индейка может заменить отсутствующего отца? И ты думаешь, шутка по поводу твоих волос заставит меня забыть, что у тебя рак?

Она покачала головой:

– Не думаю…

– Скажи, чего ты хочешь, – сказал он. – Только скажи!

– Я хочу поговорить с тобой. Больше, чем когда-либо, – тяжело дыша, проговорила Сара. – Я хочу, чтобы наши отношения наладились. Я хочу, чтобы ты вернулся домой, закончил школу и подумал о своем будущем. Если бы ты знал, как сильно…

– Я остаюсь здесь, мама, – спокойно произнес Майк.

Сара не могла говорить. Что, если сейчас она делает ту же ошибку, как когда-то с отцом Майка? Планирует за них их собственную жизнь? Планирует то, что годится для нее, а не для него? Нет, Сара никогда бы не согласилась с этим. У Майка была страстная, порывистая душа отца, но он взял от Сары ее чувство долга. Он был ее сыном, и ему было всего семнадцать.

– Я только прошу тебя подумать об этом, – сказала она. Она хотела закричать, схватить сына за плечи и встряхнуть как следует, чтобы вложить в него разум. И ей потребовалось огромное усилие, чтобы сдержать себя и не поддаться порыву, который окончательно бы все разрушил.

– Я остаюсь, – сказал он в ответ.