355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лоуренс Гоуф » Тяжкие преступления » Текст книги (страница 5)
Тяжкие преступления
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 03:28

Текст книги "Тяжкие преступления"


Автор книги: Лоуренс Гоуф



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

Билли и Гаррет обычно сдавали украденную автоаппаратуру скупщику, которого они из-за его кожи, липкой на вид и напоминающей восковой мелок или пастель, окрестили Мелком. Настоящее же имя Мелка, лысого, высокого и тощего, было Деннис. Деннис, Деннис, грозный Деннис.

Скупщик краденого жил на Семнадцатой улице в Ист-Сайде напротив электроподстанции, в доме с осыпающейся штукатуркой, и приходить к нему можно было в любое время дня и ночи – он всегда оказывался дома.

Подстанция была огорожена забором-сеткой метра четыре в высоту и снабжена тремя рядами колючей проволоки. Металлические щиты предупреждали об опасности: «Высокое напряжение! Не влезай – убьет!»

Поджаришься и сдохнешь – перевел на свой язык Билли. Он хлопнул дверцей «пинто» и стоял, прислушиваясь к тихому жужжанию и потрескиванию электричества. Подстанция была похожа на место действия фильма ужасов. Билли вспомнил про убийцу Теда Банди [8]8
  Теодор Банди – серийный убийца, маньяк, дело которого рассматривалось судом присяжных штата Техас в 70-х годах.


[Закрыть]
, приговоренного к смертной казни на электрическом стуле. Билли читал об этом техасском убийце в газетах. Раз-два, хлоп, прощай, Тед! Что чувствует человек, когда через него пропускают несколько тысяч вольт? Какой это, должно быть, ужас. Или боль так сильна, что человек тонет в ней, растворяется до бесчувствия? Горят волосы, глаза вытекают из орбит…

Просто счастье, что отменена смертная казнь. Пришей ты хоть половину жителей города, получишь только пожизненное заключение, но саму жизнь у тебя отнять не могут!

Билли достал из багажника «пинто» потрепанную картонную коробку, набитую ворованными приемниками и другой радиоаппаратурой, и, прижав ее к груди, торопливо пошел по грязной скользкой дорожке через улицу к дому Денниса.

Поддерживая коробку согнутой в колене ногой, он дважды до боли в костяшках пальцев постучал в большую деревянную дверь, которая была, наверно, единственной прочной частью этого ветхого дома. Тишина. Коробка ребром врезалась в колено, он выругался и стукнул в дверь кулаком.

Яркий луч фонарика скользнул по лицу, на секунду ослепив его.

– Билли.

– Точно.

– Но еще не семь.

Билли, вытянув левую руку, кивнул на часы «сейко», которые он, совершенно новенькими и даже в подарочной коробке, стянул с заднего сиденья какого-то «ауди». Луч фонарика переместился на запястье Билли.

– Сейчас семь, Деннис. Ровно семь.

– Подожди минутку, ладно? У меня тут кое-кто есть. Я немножко задержался.

Дверь захлопнулась.

– Сволочь, – сказал Билли, но не слишком громко. Поставив коробку на мокрую дорожку, он вытащил из кармана мятую пачку сигарет «Вайсрой». Огонек спички на мгновение осветил его лицо – бледное и худое. Он сунул руки в карманы и облокотился о стену дома. Это была самая холодная зима за всю его короткую жизнь. Интересно, будет еще снег или нет? – подумал он. Почему-то в голову снова полез Тед Банди. В Техасе электрический стул и смертная казнь, зато там круглый год тепло, значит, не отморозишь задницу. Билли никогда не был в Техасе и почерпнул свои познания в сериале «Даллас». Сидя на диване с бутылкой холодного пива и глядя на экран телевизора, многое можно узнать.

Оранжевый огонек сигареты на секунду осветил циферблат. Десять минут восьмого.

Господи, и скотина же этот Деннис! Странно, что он до сих пор в деле, раз так себя ведет. Хуже обслуживают только в столовке через квартал от его дома, там приходится стоять в очереди с подносом и ждать, пока тебе приготовят цыпленка.

Дверь распахнулась.

– Извини, что заставил ждать, – сказал Деннис.

Он почувствовал себя виноватым. Как будто Деннис читает его мысли.

– Ничего, все в порядке.

Скупщик краденого, захлопнув дверь, закрыл ее на толстый засов и на две металлических щеколды шириной с руку Билли. Он сначала решил, что это от полиции. Деннис тогда очень смеялся и объяснил, что это от его клиентов, от воров. Что же касается полицейских, то они вроде тараканов, куда хотят, туда и пролезут.

Они спустились в подвал.

– Здесь не курят, мальчик, – сказал Деннис, – ты же знаешь.

Билли бросил сигарету на бетонный пол и раздавил ее каблуком.

– Пять приемников «Блаупункт», пара магнитофонов «Альпина» и проигрыватель для лазерных дисков этой же фирмы, плюс САС-дека с парой колонок фирмы «Пионер». А еще отличный усилитель фирмы «Сони».

– САС? – Деннис пробежал пальцами по своему лысому черепу, как будто проверял, на месте ли мозги. – Никогда не слышал.

– Съемная аудиосистема. Дека, которая вынимается. Хорошая вещь. Можно продать за пять-шесть сотен.

– Никогда не слышал.

Он подошел к книжной полке, просмотрел каталог, покачал головой.

Билли вынул приемники и разложил их на стойке. Съемная дека была сделана так, что хозяин мог вытащить ее за секунду и взять с собой или запереть в багажнике… Никаких проводков перерезать не надо, просто нажимаешь кнопочку и готово. Мечта для ленивых воров.

Деннис вернулся к стойке, листая каталоги аппаратуры фирм «Блаупункт» и «Альпина». Он проверял цены.

Билли сунул в рот сигарету, но, вспомнив о запрете, положил зажигалку обратно в карман.

– Ты все так же работаешь со своим рыжим приятелем? Кажется, его зовут Гарри?

– Гаррет.

– Неважно, – пожав плечами, сказал Деннис, облизал палец и перевернул страницу.

Билли постоянно придирается к своему приятелю, унижает его, считает тупицей, однако Гаррет устроил так, что именно Билли рискует, занимаясь продажей краденого. А Гаррет потом звонит Деннису и проверяет, сколько тот заплатил… Ведет учет, а Билли и невдомек. У Гаррета мозги на месте, а вот у Билли интеллект на уровне травы.

Тем временем Билли, прислонившись бедром, обтянутым голубыми джинсами, к стойке у двери, от нечего делать посматривал вокруг. Деннис в основном промышлял скупкой и продажей краденого, но приторговывал и пивом, и более крепкими напитками, беря в ночное время вдвое против обычной цены. Не так уж много, наценка как в ресторанах. Деннис предпочитал получать с покупателей наличными, но не гнушался и бартером. Поэтому один из углов подвала напоминал магазин верхней одежды – там стояли деревянные кронштейны с множеством рубах, пиджаков, курток. Билли попытался представить себе, как можно настолько хотеть выпить, чтобы отдать последнюю рубаху, если не хватает на бутылку, но так и не смог.

– По сорок долларов за магнитофоны «Альпина», – сказал Деннис. – Кроме вот этого. За этот я дам пятьдесят. За приемники «Блаупункт» – по шестьдесят. И двадцать за съемный магнитофон. Не нравятся мне эти кнопки. Стукнешь по ним чем-нибудь, они и повываливаются все. И что я тогда с ним буду делать?

– Ни фига, – ответил Билли.

– Посчитай, сколько это будет вместе, мальчик. Шестьсот пятьдесят долларов. Неплохая плата за то, что ты гуляешь и бьешь стекла в машинах. Ты, может быть, иногда этим и просто так занимаешься? За бесплатно, а?

– Я никогда ничего не делаю просто так, – сказал Билли.

Деннис ухмыльнулся и стал складывать аппаратуру обратно в коробку.

– Я сам, – сказал Билли. – Ты еще уронишь какой-нибудь приемник, что я буду тогда с ним делать?

Деннис почесал подбородок. Он был небрит, и в тишине подвала Билли отчетливо услышал сухой шорох щетины.

– Ну ладно, пусть будет семьсот, – сказал Деннис.

– Восемьсот, – возразил Билли.

Деннис порылся в заднем кармане штанов и вытащил пачку пятидесятидолларовых купюр. Отсчитав четырнадцать бумажек, он положил деньги на стойку.

– Семьсот. Бери или не бери – твое дело.

Билли подхватил съемный магнитофон, сунул его под куртку и положил деньги в карман джинсов.

Деннис с секунду смотрел на него пристально, потом кивнул и сказал:

– А ты стойкий парнишка. Мне такие нравятся. Далеко пойдешь, если тебя не сцапают.

– Кто же меня поймает, – расхохотался Билли, – если я сам себя догнать не могу?

Но когда он ехал домой в своем замызганном «пинто», с испорченным обогревателем, всю дорогу счищая наледь с лобового стекла, Билли терзала такая злоба, что ему хотелось что-нибудь расколотить вдребезги или разрыдаться.

Семьсот баксов за неделю ползанья по проулкам, автостоянкам и чужим гаражам. И половину он должен отдать Гаррету. Значит, остается всего триста пятьдесят. Паршивые триста пятьдесят долларов! Билли умножил это на четыре недели. Тысяча четыреста. А еще на двенадцать… Цифры путались в голове. Трудно думать, считать и вести машину… Что-то около шестнадцати или семнадцати кусков в год. Мелочь.

Он выбросил окурок в окно, зажег новую сигарету. Шестнадцать кусков в год! Это только на сигареты! А его уже дважды брали, Деннис об этом не знает. И отвозили в центр временного заключения в Уиллингдоне. Через два месяца ему стукнет восемнадцать. И тогда подростковая халява закончится. Деннис подбросил ему пишу для размышлений. Вдруг его возьмут и засунут на пару лет в этот хлев, в тюрьму? И наступят для него трудные времена.

И за что? Ради чего? Триста пятьдесят долларов в неделю! Едва хватает, чтобы сводить концы с концами. Не может же он всю жизнь жить со своей чертовой мамашей!

Билли уже давно подумывал, что ему пора сменить занятие. На что-нибудь более рискованное, но лучше оплачиваемое. Банки рэкетировать не стоит. Он слышал, что в среднем с банка берут по куску и семьдесят процентов отстегивают полиции, чтоб не трогали. Никакой выгоды. Надо найти способ заработать массу денег, особо не рискуя своей задницей.

На какую удачу надеется Деннис, если он в собственном деле ни черта не смыслит? Придурок, мать его. Билли опустил окно и вышвырнул съемный магнитофон на дорогу. Он прокатился несколько метров по асфальту, ударился об угол дома и разлетелся на куски. Пользы он не принес. Но Билли надо было показать Деннису, как обстоят дела. А может быть, себе?

Глава 9

Дом миссис Ли находился в районе Оукридж в двух кварталах от детской больницы. Здесь жили солидные представители среднего класса, их просторные дома содержались в идеальном порядке, а большие сады вокруг них были ухожены.

Паркер к югу от Оук-стрит у Тридцать третьей улицы повернула направо.

– Какой дом? Я забыла номер.

– Восемнадцать – двадцать семь.

Длинный особняк Ли, обшитый темным мореным деревом, стоял на северной стороне улицы почти в конце квартала. К дому вела розовая бетонная дорожка, снег с которой был заботливо счищен.

Паркер выключила двигатель.

– Как себя будем вести?

– Думаю, – ответил Уиллоус, – главное, не довести ее до инфаркта.

– Хорошая мысль, Джек.

– Я задам ей несколько вопросов. Посмотрим на реакцию, если получится не очень хорошо, я уйду в тень и вступишь ты.

– Понятно, а еще не воровать столовое серебро, да?

– И не хватать сразу все печенье с блюда. И не хлебать, когда пьешь чай.

Уиллоус нажал кнопку, в доме зазвенели колокольчики, и дверь тут же распахнулась, как будто эта девочка ждала их прихода.

Уиллоус и Паркер представились.

– Заходите, пожалуйста. – Девочка протянула руку для странно официального приветствия. – Я – Мелинда Ли.

Ей было тринадцать. Стройная хрупкая фигурка балерины гармонировала с маленьким личиком и огромными карими глазами. Она носила короткую стрижку, и казалось, черные волосы делают ее белую блузку еще белее. Ее ладонь была холодной и влажной. Мелинда Ли повернулась к Паркер, кивнув ей, и сказала:

– Моя мать ожидает вас в гостиной. Следуйте за мной, пожалуйста. – Она неуверенно улыбнулась. – Она не очень хорошо говорит по-английски, я могу остаться и переводить, если хотите.

– Да, пожалуйста, – ответила Паркер.

Гостиная размещалась справа от холла. Миссис Ли сидела перед камином в сделанном под старину дубовом кресле-качалке. На ней был толстый черный свитер, а ноги окутывала черная ажурная шаль. На каминной полке стояла фотография Кенни Ли. Все в доме казалось новым: ковры, мебель, даже краска на стенах была совсем свежей. Миссис Ли сидела с закрытыми глазами. Дочь что-то тихо сказала ей, она подняла голову и слегка поклонилась полицейским.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Паркер выбрала резной деревянный стул рядом с письменным столом у окна. Уиллоус сел в высокое кресло у камина напротив вдовы Ли. Он вынул блокнот.

– Простите, что вынуждены беспокоить в такие трудные для вас дни, миссис Ли. Надеюсь, это не займет много времени.

– Главное, чтобы убийца был найден. – Голос Мелинды – почти шепот – был как у провинциальной актрисы, произносящей трагическую реплику из плохого спектакля. Паркер пристально посмотрела на нее, и девочка залилась краской.

– Основная трудность заключается в том, – продолжал Уиллоус, не давая себя перебить, – что у нас нет мотива преступления. Были… У вашего мужа были крупные суммы в банке?

Миссис Ли подняла на дочь вопросительный взгляд. Мелинда тихо сказала ей что-то по-кантонски. Женщина покачала головой, и за нее ответила дочь:

– Мы обсуждали этот вопрос. Кроме денег, которые требовались на содержание дома и на ежедневные расходы, все остальное шло на нужды газеты.

– Насколько нам известно, ваш отец играл в азартные игры, это правда?

– Да, в маджонг [9]9
  Маджонг – старинная китайская игра.


[Закрыть]
, – быстро ответила Мелинда.

Миссис Ли разрыдалась, уткнувшись лицом в носовой платок.

Мелинда не обратила на это внимания.

– Он был членом общества и отлично играл. Я видела. Он выигрывал гораздо чаще, чем проигрывал. Иначе он не любил бы так эту игру. Но ставки у них были маленькие.

– А вы не могли бы уточнить, какие именно.

– Он говорил мне, что за весь вечер было невозможно проиграть больше пяти – десяти долларов.

– Он часто играл?

– Каждую среду, по вечерам.

– И этим его любовь к азартным играм ограничивалась? А как насчет бегов?

На лице Мелинды промелькнуло замешательство.

– На лошадей он деньги не ставил? – пояснила вопрос Паркер.

– Нет, никогда. Кроме маджонга папа никогда ни во что не играл. Он не курил и не пил спиртного. Газета отбирала у него столько сил. Он был очень трудолюбивым человеком.

Миссис Ли перестала плакать. Уиллоус бросил взгляд на Паркер. Что-то происходило между Мелиндой и ее матерью. Что-то между ними было. Ему захотелось поговорить с ними по отдельности. Паркер интуицией ощутила это.

– Мелинда, не покажешь, где кухня? Очень хочется пить.

Мелинда взглянула на нее.

– Да-да, конечно. – Она быстро сказала что-то матери по-кантонски и вышла вместе с Паркер из комнаты. Уиллоус заметил, что женщина слегка прищурилась. Интересно, что сказала ей Мелинда? О чем предупредила?

Уиллоус пододвинулся вместе с креслом поближе к миссис Ли.

– Трудность расследования в том, что нет мотива преступления, – напрямик сказал Уиллоус.

Миссис Ли смотрела на него ясными глазами.

– Если вашего мужа убили, значит, была причина, – продолжал он, – может быть, долг, который он сделал и не мог или не хотел платить. Или отказался сотрудничать с кем-то, или опубликовал какую-то статью, или, наоборот, не опубликовал… Вам известно значение слова «вымогательство»?

Миссис Ли снова разрыдалась. Вслух, громко.

Уиллоус ждал.

Она встала. Черная шаль упала на бледно-зеленый ковер. Она медленно подошла к письменному столу, открыла верхний ящик и вынула из него конверт. Тихим и дрожащим, каким-то пергаментным голосом она сказала:

– Он позвонил в воскресенье, десятого, мой муж. Мне показалось по голосу, что ему больно. Он сказал мне, что его похитили и требуют за освобождение двести пятьдесят тысяч долларов.

Миссис Ли закрыла ящик стола и медленно вернулась к креслу-качалке. Уиллоус подал ей шаль. Он не мог оторвать взгляд от конверта, но боялся обнаружить свое нетерпение.

– Муж говорил монотонно, как будто его накачали наркотиками. Всего несколько минут. Он не отвечал на мои вопросы и запретил обращаться в полицию. А еще он сказал, чтобы я не платила похитителям. Ни одного пенни.

Она отдала конверт Уиллоусу. Он взял его двумя пальцами за уголок.

– Когда он сказал мне, чтобы я не платила, я услышала отчаянный крик, и трубку положили, – продолжала миссис Ли, глядя на конверт в руках Уиллоуса. – Он не хотел, чтобы я сообщала в полицию, но я уже успела это сделать. И тогда я позвонила инспектору Уилкоксу и сказала, что мой муж вернулся, все в порядке.

– И больше вы ничего о нем не слышали? – спросил Уиллоус, сделав сочувственный жест.

– Звонков больше не было, но через два дня утром я обнаружила в почтовом ящике этот конверт.

– А что в нем?

– Требование денег. Но на этот раз уже ста тысяч долларов.

– Вы могли бы найти такую сумму?

– Возможно. У нас есть общий счет в банке, правда, на нем обычно не бывает больше нескольких тысяч долларов. Есть и другие счета, но я о них ничего не знаю, кроме того, что они существуют. Мой муж был очень скрытным человеком.

– Вы заплатили бы, если бы могли?

– Да, – твердо сказала миссис Ли.

– Если бы у вас было больше времени, вы бы могли набрать такую сумму? Занять у друзей, родственников…

– Возможно.

– Похитители могли знать об этом?

Она только пожала плечами.

– Больше с вами никто не пытался связаться?

– Нет.

В доме было газовое отопление. Огонь весело плясал по декоративным дровам в камине, излучая тепло.

– Вы сделали все, что от вас зависело и как он просил, – сказал Уиллоус. – Сейчас только одно имеет значение – поймать того, кто убил вашего мужа.

Снова раздались рыдания.

Паркер с Мелиндой вернулись в гостиную. Девочка села на ковер рядом с креслом матери.

– Когда вам позвонили, вы не слышали никаких посторонних звуков? Голосов других людей? – спросил Уиллоус.

– Да. Да, – сказала она, глядя ему в лицо. – Почему вы об этом спросили?

– Что это был за голос?

– Какой-то женщины. Молодой.

– Она не китаянка? Вы не заметили акцента?

– Нет.

– Это был звонок из города?

Она вопросительно посмотрела на него.

– Это был не междугородний звонок? – спросила Паркер. – Вы не слышали голоса телефонистки или звука опускаемых монет?

– Не слышала.

– А какой-нибудь шум был? Машины? Музыка?

– Да, был женский голос, а потом музыка…

– Какая?

Миссис Ли повернулась к дочери и быстро заговорила по-кантонски.

– Западная музыка. Кантри, – сказала Мелинда. – Очень громкая. А женский голос, о котором говорила мама, это голос диск-жокея.

У Уиллоуса было еще несколько вопросов к миссис Ли и ее дочери. Он задал их и получил ответы, точные и совершенно бесполезные. Он дал вдове свою визитку со словами:

– Если вы вспомните еще что-нибудь…

– Мы вам позвоним, – продолжила его фразу Мелинда.

– Немедленно. В любое время.

– Да, спасибо.

– Ваш брат Питер приедет на похороны?

– Конечно.

– Когда он приедет, пусть сразу позвонит мне.

– Зачем? О чем вы хотите поговорить с ним?

– Да ни о чем таком, – улыбнулся Уиллоус. – Просто задам ему несколько обычных вопросов.

На лобовом стекле «форда» образовалась ледяная корка. Уиллоус включил печку на полную мощность, а потом – «дворники». Лед постепенно превратился в жидкую грязь.

– Ну что? Какие мысли? – спросила Паркер.

– Девочка все время мешала разговору.

– Она только защищала свою мать. И все.

– И Питера. Ты видела выражение ее лица, когда я сказал, что хочу побеседовать с ним?

– Она еще ребенок, – ответила Паркер. – Испуганный ребенок, который изо всех сил старается справиться с ситуацией. Питер в Бостоне. Мать целыми днями сидит в кресле. Вот она и пытается взять на себя роль главы семьи.

– И играет роль, которая ей не по возрасту.

– Именно.

– Может, ты и права.

Лобовое стекло очистилось. Уиллоус отключил «дворники» и взялся за рычаг передачи.

Они отвезли конверт с письмом похитителей в центр криминалистики на Восьмой улице в Ист-Сайде. Лаборант Альберт Уитт натянул одноразовые резиновые перчатки и вытряс письмо из конверта на стол. Он был в белом халате, худой, высокий, с гладко зачесанными назад волосами и бледно-голубыми, почти бесцветными глазами.

– Ах, как необычно, – сказал он. – Какой творческий подход.

Письмо с требованием выкупа было составлено из слов, вырезанных из газет и журналов и наклеенных на лист плотного картона. Мысль была изложена четко и лаконично.

– Это о том парне, которого нашли в пруду в Чайнатауне?

Уиллоус кивнул.

– Первое, что мы сделаем, – начал Уитт, – это снимем отпечатки пальцев. Если не получится сразу, то используем лазер. Потом мы установим, из каких газет и журналов вырезаны слова, каким клеем они приклеены, – продолжал он, взяв в руки конверт и внимательно оглядывая его. – Это займет время, но мы можем также определить компанию, выпускающую эти конверты. По клейкой его части мы узнаем группу крови того, кто его заклеивал, если он смачивал конверт слюной. У вас уже есть подозреваемый?

– Пока нет.

– И вы, конечно, страшно торопитесь и это надо сделать срочно?

– Конечно.

– Тогда завтра утром я начну работу именно с этого.

– А почему не сейчас?

– Потому что через пять минут я ухожу домой.

– Останьтесь сверхурочно.

– Чтобы с меня содрали побольше налогов?

– Что надо сделать в таком случае? – спросил Уиллоус. – Позвонить, чтобы дали указание сверху?

– Если у тебя есть лишние двадцать пять центов, можешь звонить, – улыбаясь, сказал Уитт. – Но от них будет даже больше пользы, если ты их засунешь себе в одно место!

Снова сев за руль, Уиллоус угрюмо уставился на лобовое стекло, на мокрый снег и грязь неровных тротуаров.

– Когда я был маленький, у нас была такая старая стиральная машина без центрифуги. Зимой мама вешала белье на заднем крыльце. Иногда она приносила белье с улицы совсем замерзшим. А я хватал какое-нибудь полотенце – оно было твердым как доска – и представлял себе, что это ковер-самолет. Сажал на него куклу и бегал по дому…

– У тебя была кукла?

– У моей сестры.

– Не могу себе этого представить, – с улыбкой сказала Паркер, – чтобы такой крутой парень, как ты, Джек, играл в куклы.

Уиллоус понимающе кивнул.

– Да я сам не могу этого представить. Детство. Время крадет его у нас, как и все остальное, что мы считаем навеки своим. Мне иногда кажется, что все это было не со мной.

– Ты сейчас думаешь о Мелинде Ли?

– Она ведет себя как взрослая. Хочет от чего-то защитить свою мать и брата.

– Может быть, от нас?

– Может быть, – согласился Уиллоус. – Ты что-нибудь выудила из нее, когда вы были в кухне?

– Да. То, что у них сломался автоматический дефростер в холодильнике.

Уиллоус повернул направо на Оук-стрит, в сторону города.

– Почти все куклы у моей сестры были блондинки или рыженькие, но моя любимая была брюнетка с карими глазами.

– Как я? – спросила Паркер.

– Нет, как моя мама, – улыбнулся Уиллоус.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю