Текст книги "Нелегкий выбор"

Автор книги: Лоринда Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

3

Робин совсем не удивилась, когда к ней в комнату влетела румяная Бетти и закричала:

– МакКойны приглашают нас погулять!

– Не шуми ты так, – поморщилась Робин. – Мои барабанные перепонки не выдержат.

– Ты понимаешь, что это значит? Джеффри ни разу не звонил мне в университет, а сегодня меня вызвали в секретариат и сказали, что меня спрашивает какой-то необыкновенно приятный мужской голос. Это был он. – Бетти закружилась по комнате. Робин молча наблюдала за ней. – Так что готовься, сегодня к пяти…

– Я не пойду.

– ???

– Нам задали сочинение. Я не успею его написать, если куда-нибудь пойду сегодня. – Робин невозмутимо продолжила чтение. Если Бетти думала, что она побежит, стоит Джеффри поманить пальцем, то она глубоко заблуждалась.

Элизабет вздохнула и присела на кровать рядом с Робин.

– Ты обязательно должна пойти, – принялась она уговаривать подругу. – Ведь Джеффри мне позвонил только из-за тебя, – с горечью призналась она. – Он, конечно, распинался о том, как он хочет меня увидеть, но в конце добавил, что твое присутствие обязательно. Я не поняла, кому это так важно, ему или Патрику, но без тебя мне там делать нечего.

Робин отложила книгу в сторону. Бетти сидела, склонив голову, перебирая пальчиками складки юбки. Девушке стало невыразимо жаль подругу. В конце концов, Бет искренне симпатизировала этому Джеффри МакКойну, и он не имел никакого права обращаться с ней таким образом.

– Хорошо, – внезапно решилась Робин. – Один раз можно не приготовить уроки. – Она встала и швырнула книгу на стол. – Во сколько мы встречаемся?

Бетти не верила своим ушам.

– В пять, – тихо сказала она. – Ты серьезно? Не передумаешь? Я могу на тебя рассчитывать?

– Разумеется, – медленно произнесла Робин. – Пора немного похулиганить.

Вечная проблема, что надеть? Робин не имела понятия, насколько парадным должен быть ее наряд. Она не ходила на свидания уже несколько лет. Она распахнула дверцы платяного шкафа и стала без энтузиазма перебирать одежду.

Ничего. Надеть было абсолютно нечего за исключением неизменных джинсов и надоевших вечерних платьев, а также делового костюма, который был ей тесноват.

Хотя, конечно, было еще маленькое черное платье. Робин надеялась, что оно подойдет, хотя из него она тоже успела вырасти. Она достала его из шкафа и примерила, критически разглядывая себя в большом зеркале. В груди действительно было немного тесно, но в целом платье сидело великолепно – сама Робин не могла не признать этого. Без оборочек и лишнего блеска – не то, что ее остальные вечерние туалеты. И, конечно, никакого сравнения с ее обычным стилем – джинсами и рубашкой.

Робин стянула легкое платье и повесила его обратно. Потом проскользнула в ванную комнату и приняла душ, наслаждаясь потоками прохладной воды. Она подкрасилась чуть тщательнее обычного и завязала волосы в тугой пучок на затылке. Довольная собственным отражением, она снова надела платье, застегнула молнию и направилась в комнату Элизабет.

– Класс! – Бетти не скрывала своих эмоций при виде подруги. – Тебе так идет! Ты похожа на кинозвезду.

Робин покраснела. Вечно Бетти выдумывает! Она оглядела подругу. На Элизабет была короткая юбка и ярко-красная блузка. Она начесала волосы и выглядела очень неплохо. Только…

– Тебе не кажется, что твой макияж немного… ярковат? – Робин замялась, с трудом подбирая слова. Она знала, что Бетти ненавидела, когда ей делали замечания, но не могла не высказать своего мнения.

– Нет, это твой блекловат, – засмеялась Бетти. – Сегодня я выясню, что Джеффри от меня надо. Я должна быть уверена в своей неотразимости.

Бетти действительно чувствовала, что этот вечер будет решающим. Она не могла больше терзаться сомнениями и тешить себя пустыми надеждами. Будучи реалисткой до мозга костей, она хотела знать, на что могла рассчитывать.

– Мне надоело тратить на него время, – призналась она Робин, когда причесывалась перед большим зеркалом в бронзовой оправе, висевшим в холле общежития.

– Да, ему пора определиться. – Робин была полностью с ней согласна. – Джек Кинли не может дождаться, когда ты дашь ему шанс.

Бетти довольно усмехнулась. Всегда приятно знать, что у тебя есть запасной вариант!

Братья ждали их сразу за воротами городка. Та же красная машина, Джеффри спереди за рулем, Патрик сзади.

– Привет! – Бетти сразу решила взять быка за рога. Она наклонилась к Джеффри и поцеловала его в самую середину губ. Он немного растерялся, но галантно распахнул дверцу и пригласил ее.

Патрик улыбнулся, когда Робин тихонько проскользнула к нему на заднее сиденье. На него повеял сладкий аромат ее духов. Он сжал руки в кулаки, чтобы не коснуться ее нечаянно.

– Здравствуй, – сказал Патрик. Какая ты сегодня красивая, добавил он про себя, а я совершил ошибку, позволив себе роскошь встречи с тобой.

Патрику было чрезвычайно трудно сосредоточиться на разговоре. Робин находилась слишком близко от него, чтобы он мог игнорировать изысканную красоту ее стройного тела и сияние ласковой улыбки.

Он не отрывал глаз от ее гладкой, почти прозрачной кожи. Ему хотелось дотронуться до нежной щеки девушки и ощутить пальцами ее бархатистость, провести рукой по белоснежной шее. Темные блестящие волосы Робин были собраны в пучок. Руки Патрика ныли от желания убрать тугую заколку и освободить непослушную копну. Он хотел посмотреть, как каштановый водопад хлынет ей на плечи, ощутить шелковистость ее волос. Она вызывала в нем не только это желание. Он хотел почувствовать прикосновение ее тела, вкус ее губ, жар ее кожи. Голова закружилась от наплыва фантастических видений. Каждое движение Робин отзывалось во всем его теле.

Он хотел слишком многого. На что не имел ни малейшего права. Он не должен был даже думать об этом, Робин Сеймур была слишком хороша для него, даже мечтать о ней – преступление.

Патрик глубоко вздохнул. Она не для тебя, забудь о ней, как заклинание повторил он несколько раз про себя. Но когда он повернулся и взглянул на раскрасневшуюся девушку, сердце замерло в груди, и он моментально позабыл о своих благих намерениях.

– Как насчет того, чтобы поехать в кинотеатр под открытым небом? – спросил Джеффри, повернувшись вполоборота и разговаривая преимущественно с Робин.

– Почему бы и нет? – в тон ему ответила она.

Спина Бетти выражала явное отчаяние. Джеффри, по-видимому, ее мнение в расчет не принимал.

– По-моему, там какое-то старье идет сегодня, – процедила Элизабет сквозь зубы.

– А я люблю старые фильмы, – неожиданно подал голос Патрик. – Сентиментально, но весело.

– Я тоже, – поддержала его Робин.

Джеффри усмехнулся, толкнул Бет локтем в бок и лихо повернул направо. Всю дорогу Бетти хранила угрюмое молчание, предоставляя Джеффри возможность показать себя во всей красе, что он с успехом и делал, не умолкая ни на секунду. Постепенно Бетти перестала дуться, и их разговор шел как по маслу.

У Патрика и Робин беседа никак не завязывалась. Она чувствовала себя очень скованно и боялась спросить его о чем-либо. Он, казалось, совсем не имел желания общаться с ней. Робин не знала, куда смотреть. По сторонам – невежливо, на Патрика – страшно. Лучше бы я осталась в общежитии и писала сочинение, уныло думала она.

– Я хочу мороженое, – капризно сказала Бетти, когда они почти подъехали к кинотеатру. Ей казалось, что Джеффри уделял ей слишком мало внимания. – Давайте пройдемся к магазину и купим что-нибудь вкусненькое.

– Я останусь, – тут же ответил Патрик. – Посидишь со мной, хорошо? – обратился он к Робин.

Девушка вздрогнула. За весь вечер он впервые заговорил с ней.

– Конечно. – Она кивнула головой.

Бетти недовольно надула губки, но промолчала. Ей пришлось удовольствоваться компанией Джеффри, который вовсе не радовался тому, что Робин осталась в машине с его братом.

– Почему он все время оглядывается? Мы не будем угонять его драгоценную машину, – развеселилась Робин. Она видела, как Джеффри то и дело поворачивался и смотрел в их сторону.

– Непоседливость у него в крови, – неохотно отвечал Патрик. Не объяснять же этой девчонке, что Джеффри ревнует ее.

– Вы совсем не похожи. – Робин констатировала факт. – Ты другой. Тихий, задумчивый. Ты все время не здесь, а далеко. Я даже не знаю, что сказать тебе, – честно призналась она.

– Неужели я такой мрачный? – смутился Патрик. – Я мало общаюсь с людьми, постоянно занят. Джеф попросил меня составить ему компанию, и я согласился, но на самом деле со мной скучновато.

Мог бы и не говорить о том, что он здесь только для того, чтобы оказать Джеффри услугу, подумала Робин, боясь поднять на него глаза. Сидел бы лучше дома и холил свою неотразимую внешность. Неожиданно она разозлилась.

– Знаешь что? С тобой действительно скучно, так скучно, что я больше не могу этого выносить! Я пойду к ним, а ты можешь делать все, что хочешь, в том числе и отправляться домой. – Робин выскочила из машины и с яростью захлопнула за собой дверцу.

– Робин! – кричал ей вслед Патрик, но она упрямо шагала вперед. Пусть догоняет, если снизойдет до этого! Она не собиралась ни минуты больше находиться в его обществе.

Когда она подошла к большим раздвижным дверям супермаркета, ее ярость немного улеглась. С чего, собственно говоря, она так взбеленилась? Подумаешь, он признался, что поехал на свидание только по просьбе Джеффри. Но ведь все равно приехал. Робин уже раскаивалась в своем необдуманном поступке. Она обернулась в надежде увидеть Патрика на дороге, но он по-прежнему сидел в машине и не делал никаких попыток выбраться из нее. Робин снова разозлилась. Мистер МакКойн слишком горд, чтобы пошевелить пальцем ради простой смертной. Что ж, она тоже не будет унижаться. Пусть убирается со своими пронзительными синими глазами туда, откуда пришел. Робин хотелось расплакаться, но она взяла себя в руки. Она не будет портить себе настроение. Еще не хватало рыдать из-за этого идиота!

Она решительно вошла в магазин. Бетти и Джеффри стояли около полки с шоколадом и вполголоса спорили.

– Возьмите с орехами. Он самый вкусный. – Робин вмешалась в их разговор.

– А ты что тут делаешь? – Неожиданное появление Робин выбило Джеффри из колеи. Он почувствовал, что произошло что-то неладное.

Бетти, воспользовавшись минутным замешательством противника, схватила большую плитку белого шоколада. Джеффри только махнул рукой.

– Боюсь, я немного повздорила с твоим братом и убежала, – непринужденно ответила Робин.

– Когда это вы успели? Ведь и десяти минут не прошло. Не думал, что ты такая задира, – насмешливо сказал Джеффри.

– Не знаю. – Робин сама не ожидала от себя таких действий. – Он, наверное, сильно обиделся. А вдруг он куда-нибудь уйдет?

Джеффри как-то странно посмотрел на нее.

– Не волнуйся. Он нас дождется. Патрик не слишком обидчив, – уверенно сказал он.

Когда они вернулись, Патрик действительно сидел в машине. Робин скользнула на свое место, недоумевая, почему он не встал и не открыл ей дверцу. Наверное, ему противно со мной теперь общаться. Он считает меня истеричкой, уныло думала девушка, не осмеливаясь поднять глаза. Джеффри и Бет вели оживленную перепалку по вопросу качества купленного шоколада, и Робин присоединилась к ним, отстаивая свою точку зрения. Пусть дуется, если ему так хочется.

Прогнозы Бетти оправдались. В кинотеатре шел старый слезливый фильм, где интрига строилась вокруг нежелания одной молодой леди выходить замуж за приятного и состоятельного молодого человека по причине влюбленности в другого. Легкая романтическая комедия странным образом подействовала на Робин. Жаль, что когда вечер закончится, мне придется возвратиться в унылое университетское общежитие, а не в объятия любимого мужчины, подумала она. Видимо, Патрика фильм также настроил на меланхолический лад. Он смотрел в сторону и не говорил ни слова. А вдруг он тоже одинок? – закралась ей в голову предательская мысль. Но нет, бессмысленно надеяться, что мужчина с такой внешностью может хотя бы на секунду остаться один.

– Я хочу пойти потанцевать куда-нибудь, – капризно проговорила Бетти. Она не собиралась рано заканчивать такой перспективный вечер. Кинотеатр – это прекрасно, но хотелось чего-то большего. Ведь она по-прежнему оставалась в неведении относительно чувств Джеффри.

Братья переглянулись.

– Я не уверен, что это хорошая идея, – промямлил Джеффри. – Уже поздно.

– Поздно? – изумилась Бет. – О чем ты говоришь? Даже девяти еще нет. Или ты уже ложишься спать в это время? – добавила она с сарказмом.

– Мы не любим танцы, – вмешался Патрик. – Давайте лучше просто покатаемся.

Наконец-то! Первый раз за последние два часа. Он и разговаривать умеет! Возмущению Робин не было предела. Зачем он приехал сегодня? Поддерживать беседу он не желает, танцевать не любит. Вдвоем с Бетти они повеселились бы лучше.

– Если вы не хотите к нам присоединиться, то отвезите нас до ближайшего клуба, мы и сами неплохо проведем время, – сказала она высокомерно. – Надо же как-то поднять настроение. – Робин не понимала, какой бесенок подталкивал ее, когда она говорила это.

Физиономия Джеффри вытянулась. Что же произошло между братом и Робин, пока они с Бетти покупали эту дурацкую шоколадку, раз сейчас они готовы разорвать друг друга?

– Может, лучше в другой раз? Патрик должен вернуться домой, у него… – начал Джеффри.

– Ты ошибаешься, – вмешался Патрик. – У меня нет никаких важных дел сегодня. Если мисс, – колючий взгляд в сторону Робин, – настаивает, то нет никаких причин отказывать ей в этом маленьком удовольствии.

– Пэт, не стоит, – протянул Джеффри.

Девушкам были непонятны его увещевания.

– Поехали, чего ты ждешь. Видишь, Патрик согласен, – вмешалась Бетти.

Джеффри вздохнул и завел машину.

Они подъехали к «Диско Хаус», самой модной танцевальной дискотеке Гринбожа. Бетти давно хотела побывать там, но слишком высокая цена билета отпугивала ее. Теперь мечтам суждено сбыться. Бетти с нежностью посмотрела на Джеффри, который не отрывал глаз от дороги. Какое счастье, что они познакомились. Он такой милый, и, главное, у него столько денег…

– Приехали, – сказал Патрик неестественно бодрым голосом. – Помоги мне, Джеффри. – Джеффри посмотрел на брата, и столько отчаяния было в его взгляде, что Робин невольно вздрогнула. Что происходит?

– Пэт, давай вернемся. – Он попытался отговорить брата.

Бетти почувствовала, что ее надежды на веселую ночь в «Диско Хаусе» тают, как дым.

– Почему вернемся? – решительно вмешалась она. – Раз в сто лет решили отдохнуть нормально! Немедленно идем танцевать!

– Ты слышишь, что говорит Бет? Немедленно идем танцевать, – повторил Патрик с издевкой. Он испытывал нездоровое удовлетворение от того, что Робин сейчас увидит.

Девушка ничего не понимала. Почему столько горечи прозвучало в его голосе?

Она все поняла позднее, когда Джеффри резко распахнул дверцу и подошел к Патрику. Он стиснул зубы и старался не смотреть на девушек, когда, нажимая на невидимые им кнопки, вытащил из машины инвалидное кресло, в котором сидел Патрик. Робин прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать крик. Оказалось, что половины заднего сиденья «феррари» попросту не было – искусными пружинами там закреплялась инвалидная коляска. Патрик МакКойн, немыслимо красивый молодой человек с точеным профилем и надменным взглядом бездонных синих глаз, не мог ходить. Девушки замерли на месте от ужаса.

Джеффри вытер пот со лба. Несмотря на кажущуюся легкость, с которой он ворочал кресло Патрика, он явно устал. Возможно, сказывалось и моральное напряжение. Он ни разу в жизни не чувствовал себя настолько неловко.

– Что ж, теперь пойдемте. Я готов. – Патрик вызывающе посмотрел на девушек и осекся.

Кровь отхлынула от лица Робин. Она стояла, смертельно бледная, прижав руки к груди, и не шевелилась. Казалось, она не слышала, что он сказал. Как я мог так поступить с ней, подумал он с запоздалым сожалением.

– Но… ведь мы… – бормотала Бетти, не в силах сформулировать свою мысль.

Джеффри отвернулся. Патрик не имел права так делать. Девушки хотели потанцевать, и не их вина, что они ничего не знали о несчастье его брата. Он и не подозревал, что Патрик может быть таким жестоким.

Патрику было пятнадцать, когда это случилось. Он последний год учился в школе. Скоро окончание, впереди университет, блестящее будущее. Патрик был одним из самых лучших учеников, гордостью спортивной сборной школы. Учителя часто качали головой, обсуждая старшего МакКойна.

– Так много дано одному человеку, – удивлялась миссис Бредшоу, преподававшая английскую литературу. – Есть ли что-нибудь, что не умеет этот МакКойн?

Фортуна повернулась спиной к везунчику Патрику на финальном матче по футболу между командами двух соседних городков. Решающая игра, все были настроены на победу. В школе Патрика были сильные игроки, но их соперники были не слабее, и ребята предвкушали настоящее соревнование. В конце первого тайма Патрика МакКойна сшибли с ног. Образовалась небольшая кучка из барахтающихся тел, одна из тех, за которыми так забавно наблюдать по телевизору. Ребят быстро растащили, но Патрик остался лежать. Он чувствовал невыносимую боль в обеих ногах. Все, перелом, решил он про себя. Теперь два месяца в постели, прощай игра, а кубок школы достанется другому капитану. Он тогда не мог даже подозревать, что ему придется распрощаться с футболом не на два месяца, а навсегда. И не только с футболом.

Впоследствии врачи говорили, что не встречали в своей практике такого неудачного стечения обстоятельств. В истории болезни Патрика МакКойна было такое количество всевозможных «если», что его родители в конце концов перестали обвинять каких-то конкретных людей в случившемся.

Если бы Джереми О'Нил не налетел на Патрика…

Если бы мисс Клеброк, школьный врач, присутствовала на мачте, а не осталась дома с сестрой, приехавшей навестить ее…

Если бы врач городской больницы, куда доставили Патрика через три часа после падения, был более компетентен…

Если бы он не умел играть в футбол…

Безутешная Грейс проводила дни и ночи в больнице. Она дежурила под дверью в операционной, когда доктор Балински, самый выдающийся хирург штата и близкий друг семьи МакКойнов, предпринял отчаянную попытку возвратить Патрику способность ходить. Операция прошла успешно… но Патрик по-прежнему оставался недвижим.

– Понимаешь, Франк, – говорил Балински позднее Френсису, сидя с коньяком в библиотеке особняка МакКойнов. – То, что случилось с Патриком, – один из редких случаев, когда медицина почти бессильна, и остается уповать только на судьбу. Я сделал все, что в моих силах, теперь дело за ним. В принципе, Патрик здоров…

– О чем ты говоришь? – возмутился Френсис. – Мальчик не встает с постели, а ты утверждаешь, что с ним все в порядке!

– Ничего подобного. Но если у него и есть проблемы, то здесь. – Балински выразительно постучал по голове.

Френсис, привыкший к грубости, с которой его друг выражал свои мысли, порадовался, что Грейс не видела этот жест.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мальчик в стрессовом состоянии. Страшная боль, разочарование после первых неудачных операций. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что он убедил себя в том, что навсегда останется калекой.

Френсис молча слушал друга. Он не мог прийти в себя. Разве есть области, где современная медицина бессильна?

– Ты можешь что-нибудь сделать? – Его вера в талант Балински была безгранична.

Хирург горько усмехнулся.

– Я не психолог. Попробуйте обратиться к ним, – посоветовал он. – Хотя я должен вас предупредить, что мальчишка очень упрям. Настоящий МакКойн.

Френсис и Грейс обратились к лучшим специалистам страны. Светила науки приезжали, ставили различные диагнозы, проводили сеансы психотерапии, но результат был один и тот же – Патрик МакКойн по-прежнему был прикован к инвалидной коляске.

– Пока лучше оставить его в покое, – наконец посоветовал им один из врачей. – Регулярная физиотерапия, чтобы поддерживать мускулы ног в форме, иногда визиты к психологу. Но не больше. Вам надо радоваться, что он не убедил себя в том, что должен умереть.

Грейс не могла поверить в то, что Патрику мешает вернуться к нормальной жизни только психологический барьер. Она не сомневалась, что был затронут какой-то жизненно важный центр, а врачи выдумывают нелепые причины, чтобы объяснить свою беспомощность и некомпетентность.

Она пережила ужасные минуты, когда ей сообщили о несчастном случае с Патриком, и теперь боялась, что может произойти непоправимое. Она каждый день благодарила Бога за то, что ее мальчик все еще с ней. Она и представить себе не могла, что бы произошло, если бы Патрик погиб. Грейс потеряла счет дням, глаза опухли от слез, под конец у нее не осталось сил плакать.

Мать и сын очень сблизились за это время. Джеффри было тогда всего одиннадцать, и он не осознавал до конца масштабов произошедшего с братом несчастья. А Френсис был до такой степени потрясен, что не находил в себе сил общаться с сыном как раньше.

Шло время, все привыкали к тому, что в доме появилось множество новых приспособлений – лифт, специальные лестницы. Дверные проемы были расширены. Все машины были переоборудованы таким образом, чтобы сделать пребывание Патрика в них как можно более комфортным и скрыть его увечье от окружающих.

Патрик замкнулся в себе, почти никуда не выходил, ограничил круг знакомых. Сочувственные взгляды других людей были ему невыносимы. Он мог неделями сидеть в своей комнате, не спускаясь в столовую даже к завтраку. Но, к великому облегчению Грейс, оставил мысль о самоубийстве. Иногда она видела улыбку на его лице, и на душе у нее теплело. Она бы жизнью пожертвовала ради его благополучия, но со своим несчастьем Патрику приходилось бороться в одиночку.

Никто, даже Грейс, не догадывался о том, что он ненавидел себя больше всего на свете. Его раздражало это необыкновенно красивое лицо, гладкая белая кожа, выразительные глаза в обрамлении густых ресниц. Зачем ему его внешность и прекрасно развитое тело, если он не мог ходить? Не мог подняться по лестнице, потанцевать на дискотеке, погулять по улице. Не мог встать с кресла и пройтись по комнате. Не мог взять девушку на руки и пронести ее через весь дом.

Он не хотел лишний раз расстраивать Грейс. Он видел, что она очень переживает, и не хотел усугублять ее страдания, рассказывая ей о своем беспросветном отчаянии. Зачем? Пусть лучше она считает, что он смирился полностью и забыл те беззаботные дни, когда его сильные ноги несли его, куда он хотел, и он мчался как ветер, ни секунды не задумываясь о том, какое это счастье. Ему говорили врачи о том, что он со временем сможет ходить, но он слишком часто слышал подобные слова и не мог больше им верить.

Одно время он нестерпимо завидовал Джеффри. Брат был совсем другим. Не очень симпатичный внешне, средних способностей в школе. Никаких особых талантов за ним не замечали. Обычный мальчик. Но способный ходить. Джеффри жил полной жизнью, а Патрик был обречен на постоянное прозябание в четырех стенах.

Он очень много читал. Пытался обрести душевное равновесие в трудах восточных философов, занимался йогой. Но вскоре бросил, ему не хватило терпения. Одно время он даже употреблял наркотики. Морфий, который применяли для обезболивания после последней операции (Патрик не мог уснуть от боли), вызвал у него привычку. Но Грейс, проводившая все время рядом с сыном, быстро выявила это пагубное пристрастие, и беда наркомании миновала их.

Патрик учился жить заново. Он привыкал к мысли о том, что никогда не станцует вальс и не пробежит дистанцию. Он тренировал руки, чтобы обладать хотя бы относительной независимостью. Патрик навсегда запомнил ошеломляющее чувство беспомощности, когда однажды он, перебираясь с кровати в кресло, упал и не мог самостоятельно подняться. Осознавать собственную неполноценность было ужасно.

Патрик научился контролировать свои эмоции. Глядя на его бесстрастное лицо, ни за что нельзя было догадаться, какой вулкан бушует в нем.

Отец немного побаивался его. Он совершенно не узнавал своего жизнерадостного мальчика в этом деловом отстраненном молодом человеке. Джеффри стал гораздо ближе Френсису. Но для Грейс самым главным на свете по-прежнему оставался Патрик. Казалось, несчастье, произошедшее с ним, позволило ей открыто любить старшего сына сильнее, чем младшего. Джеффри иногда с горечью спрашивал себя, не стоит ли ему нанести себе какое-нибудь увечье, чтобы мама обратила на него хоть какое-то внимание. Но потом ему становилось стыдно, и он старался не думать о том, что был для Грейс на втором месте.

Джеффри компенсировал недостаток материнской любви другим. Как ни странно, он с ранних лет пользовался успехом у женщин. Напуганная несчастьем с Патриком, Грейс забрала Джеффри, учившегося в той же самой школе, и отправила в обычное учебное заведение Гринбожа. Там он мог сколько душе угодно хулиганить и флиртовать с девочками. На свое шестнадцатилетие он пригласил домой всех друзей. Народу набралось немало. Девушки в коротких юбках, мальчики с длинными волосами. Грейс была немного шокирована стилем и поведением некоторых приятелей своего младшего сына, но благоразумно промолчала. Она предоставляла молодежи возможность проводить время по собственному усмотрению. Патрик не принимал никакого участия в веселье. Ему было невыносимо видеть взгляды, полные жалости.

– Вот бедняжка. Такой красавчик, и без ног, – услышал он отрывок разговора между двумя девчонками.

Патрик невероятно разозлился. Глупые курицы! Он живет в самом шикарном доме, у него есть все, что душе угодно. Родители готовы выполнить любое его желание. В один прекрасный день он станет баронетом и главой семейной компании. Как они смеют жалеть его! Но потом, сидя в своей комнате и наблюдая в окно за отъезжающими гостями, Патрик постепенно успокаивался. Действительно, как еще могли воспринимать его эти девицы. Несчастный убогий калека. Не больше. Эта мысль была настолько отвратительна, что Патрик совсем перестал спускаться вниз, когда к Джеффри приходили гости.

Джеффри вел совсем другой образ жизни. Он влюблялся с невероятной легкостью. Светленькая Мэри, темненькая Джейн, соседка по парте Тереза, задумчивая Элен и хохотушка Катрина… МакКойны путались в веренице лиц и имен. Каждый раз Джеффри уверял всех вокруг, что это первое серьезное и настоящее чувство, но родители потихоньку посмеивались. Он говорил об этом лет с двенадцати, и никто не сомневался, что если сегодня он плачет из-за разбитого коварной Анжелой сердца, то завтра уже будет строить планы завоевания легкомысленной Ребекки. Страдания Джеффри в расчет не принимались.

С Патриком дело обстояло иначе. Он почти нигде не видел представительниц противоположного пола. Поначалу ему было не до них – его больше интересовали собственные ноги, чем окружающие женщины. Первой осознанной симпатией стала Кэрол Форрестер, дочь партнера Френсиса по бизнесу. Она была на два года старше Патрика и казалась ему невероятно красивой. Патрик робел в ее присутствии и не смел вымолвить ни слова.

Кэрол хорошо относилась к Патрику, проводила с ним много времени. Постепенно он избавился от смущения и начал разговаривать с ней. Патрик не мог даже заикнуться о своих чувствах, но начинал надеяться на то, что нравится этой кареглазой рыжеволосой Кэрол. Но однажды он понял, что глубоко заблуждается.

Ему не спалось, и он решил немного посидеть в саду. К этому времени Патрик уже научился управляться со своей коляской без посторонней помощи, поэтому мог свободно передвигаться по дому, не доставляя никому лишних хлопот. Возвращаясь к себе (а было уже около двух часов ночи), он заметил, что дверь в комнату Джеффри приотворилась. Оттуда выскользнула полуодетая Кэрол. Крадучись, она пошла по коридору и свернула к своей спальне, располагавшейся в дальнем крыле дома. Патрика, вжавшегося в оконную нишу, она не увидела.

Несколько дней Патрик не мог прийти в себя. То, что его восемнадцатилетний брат лучше осведомлен в вопросе взаимоотношения полов, не было для него сюрпризом. Патрик неоднократно становился свидетелем страстных сцен, не предназначенных для посторонних глаз. Джеффри, собираясь проводить домой свою очередную подружку, на самом деле надолго задерживался с ней в своей машине прямо под окнами комнаты Патрика. Он как-то указал брату на его неосторожность, и с тех пор Джеффри увозил своих подруг куда-нибудь подальше от дома, хотя те изо всех сил рвались к роскошному особняку МакКойнов. Но в случае с Кэрол все было по-другому. У Патрика не укладывалось в голове, как девушка, с таким вкусом беседовавшая с ним о философии и религии, могла беззастенчиво проводить ночи в постели мальчишки на шесть лет ее младше. Патрик с мучительной ясностью осознавал, что он сам не являлся мужчиной в глазах Кэрол.

Правда, не все женщины придерживались ее мнения. Патрик неоднократно ловил на себе заинтересованные женские взгляды. Казалось, его увечье делало его еще привлекательнее для некоторых девушек. Им не терпелось проверить, до какой степени была парализована нижняя половина его мускулистого тела, красоту которого не могла изуродовать даже инвалидная коляска. Патрик чувствовал их внимание, но не собирался становиться объектом для исследования.

Других привлекало его положение. Многие из знакомых семьи МакКойнов были бы не прочь породниться с ними. Сыновей было всего двое, кандидаток в миссис МакКойн гораздо больше, поэтому некоторых не смущала болезнь Патрика. Наоборот, они считали, что покорить его легче, чем непоседливого Джеффри. Достаточно только обратить внимание на несчастненького мальчика, и он осыплет добрую девочку неслыханными богатствами. Патрика от души забавлял тот неестественный тон, в котором подобные охотницы за деньгами разговаривали с ним. Он каждый раз доказывал им, что они жестоко заблуждались, полагая, что без труда окрутят его. Он не поддавался на дешевые уловки. Здесь Джеффри был солидарен с братом, высмеивая девушек в лицо и получая за это нагоняй от родителей.

– Слушай, Пэт, – обратился к нему однажды брат. Патрик заметил смущение на лице Джеффри, такое необычное для его нахальной физиономии. – Ты не хотел бы сходить, поразвлечься куда-нибудь? Мы могли бы это вместе устроить… – Джеффри смотрел куда-то вдаль, старательно избегая взгляда Патрика.

– Ты имеешь в виду «пойти по девочкам»? – насмешливо спросил Патрик. Его забавляла растерянность Джеффри. – А ты уверен, что меня это интересует?

– Не говори ерунды. – Джеффри неожиданно посерьезнел. – Как хочешь, но можно было бы устроить. Я как раз собираюсь в город.

Патрик посмеялся и отклонил предложение Джеффри, хотя внимание брата его порадовало. Надо же, волнуется о его здоровье.