Текст книги "Когда сияние нисходит"
Автор книги: Лори Макбейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)
Глава 8
Натиск этой маленькой мести
В сердце врага поразил.
Альфред Теннисон
– Ли! – вскрикнула Блайт, пытаясь вырваться из судорожной хватки сестры. Ноги, которые она чуть раньше посчитала чересчур большими, теперь твердо стояли на дорожке. Очевидно, девочка не собиралась сдвинуться с места, пока не получит кое-какие ответы. – Я желаю знать, что произошло. Почему ты тащишь меня в большой дом? Что случилось в конюшне? Ты вернула малыша? Кто этот человек? Ты его пристрелила? Я слышала выстрел. Поверить не могу, что Джулия по-прежнему болтает в гостиной, несмотря на мушкетный огонь! Может, она услышала, как я тащу скамью, чтобы снять дедушкину саблю, и хоть немного всполошилась? К счастью, мама спала, так что вряд ли шум ее разбудил. Правда, не знаю насчет Джоли и Алтеи. И почему Адам так смеялся, когда пошел назад в конюшню? Кстати, видела его бачки? До чего же пушистые! Не думаю, что в убийстве человека есть что-то смешное. Я так летела вниз, что едва не упала с лестницы, но никого не встретила, – задыхаясь, тараторила она. – Пришлось все делать самой. Я ждала целую вечность, но ты все не выходила. И мне показалось, что тебя уже убили, а может, и что похуже. А когда Стивен увидел, как я выскочила из дома с саблей в руках, только головой покачал и вернулся в столовую. Странно, правда? Мне казалось, что он должен пойти со мной, но что-то он в последнее время какой-то медлительный. Должно быть, все еще расстроен из-за истории с подвалом. А может, увидел Адама и решил, что тот все уладит. А теперь, если он услышит, что ты оставила труп в конюшне… что же теперь будет? Джоли придется сунуть ему под нос нюхательные соли. Он так любит чистоту, даже в конюшне. Я слышала, как он сам говорил Сладкому Джону.
Ли вздохнула и, опершись о ложе мушкета, призналась:
– Я никого не убивала. И… – она поколебалась, – этот человек не похищал Капитана. Просто во время прогулки тот сбежал.
Похоже, Блайт поверила объяснениям, потому что жадно-выжидательное выражение лица сменилось сокрушенным. Она так жаждала приключений. И вот унылая рассудительность сестры все испортила.
– И ты ему поверила?
– Но он же привел Капитана, – возразила Ли, хотя только она одна знала истинную причину такой доброты.
– О да… но как насчет выстрела? Почему ты стреляла в него? Ранила? – допытывалась Блайт, возбужденно подпрыгивая на одной ножке и раскачивая саблю, как маятник.
– Нет, – спокойно ответила Ли, жалея, что не сделала этого, и опасаясь, что Блайт вот-вот отрубит себе большой палец. – Я споткнулась, и ружье само выстрелило. Адам случайно увидел на дороге этого человека и последовал за ним сюда. Собственно говоря, он тоже ехал к нам, чтобы вернуться домой с Натаном и Алтеей. Наверное, явился так рано в надежде получить завтрак. Даже просил меня оставить ему яблочные оладьи.
Но Блайт, уже не слушая, изумленно оглядывала сестру.
– Ты, должно быть, упала в копну сена, да еще головой вперед, если судить по твоему виду. Отовсюду торчат соломинки! Тебе в жизни не вычесать колтуны! Выглядишь хуже чучела! Как его зовут, кстати? – выпалила она, наконец позволив Ли увлечь себя к дому.
– Даггер. Мистер Даггер, – пробормотала Ли, стремясь поскорее добраться до своей спальни и привести себя в порядок, прежде чем Адам приведет незнакомца в дом и представит Ли Александре Треверс.
– Даггер? – с гримаской повторила Блайт. – Что это за фамилия? А имя?
Ли нахмурилась, поскольку не находила фамилию странной.
– То ли Сэм, то ли Сонни.
– На Сонни он мало похож, – фыркнула Блайт. – Тоже мне Сонни!
Ли с возраставшим раздражением смотрела на сестру.
– Он думает, что меня зовут Роуз, – призналась она со вздохом.
– Роуз? Хм! А фамилия? Гарден[10]10
Сад (англ.). В сочетании со словом «Rose» означает «розарий».
[Закрыть]?
Блайт это показалось таким смешным, что она споткнулась на нижней ступеньке, пошатнулась и инстинктивно вытянула руки. Сабля врезалась в дверь и застряла в замке. Блайт изо всех сил дернула за рукоять, лезвие выскочило и, запутавшись в юбке Ли, аккуратно перерезало ее пополам.
Ли с досадой рассматривала длинную дыру с неровными краями.
– Оно и так было старым, Ли, – утешила Блайт. – Кстати, откуда взялась эта Роуз?
– Из-за моей одежды, – бросила на бегу Ли. – Он посчитал, что я работаю на семью Треверсов.
Она с трудом потащила скамью по сосновым планкам пола. Противный скрип не оставлял ни малейшего сомнения в том, что на навощенном блестящем полу останутся уродливые царапины. Водворив на место дедовский мушкет, Ли спрыгнула и помогла сестре подвинуть скамью вдоль стены и повесить саблю, почти век назад отнятую у английского драгуна.
– Разве Адам не сказал, кто ты? – полюбопытствовала Блайт.
– Адам! Да это он все придумал! Прекрасная возможность повеселиться на счет друга. Впрочем, этим он только сыграл мне на руку.
– Они друзья? – выдохнула Блайт. Впрочем, Адам всегда был немного странным. – Но почему ты ничего не сказала?
Сестры направились наверх. Ни одна не заметила Стивена, стоявшего в открытых дверях столовой и потрясенным взглядом озиравшего две фигурки, одна из которых казалась ужасно растрепанной, мушкет, до сих пор распространявший пороховую вонь, и, наконец, саблю, грозившую упасть на голову всякого, кто войдет в дверь.
– Этот человек вел себя надменно и очень грубо со мной обращался. Его поведение никак нельзя назвать джентльменским. Его следовало проучить, поэтому мне очень хотелось показать ему, кто я на самом деле, когда он явится в дом, чтобы получить благодарность и награду за возврат моей собственности, – заявила Ли, вскидывая подбородок с фамильной гордостью Треверсов. – Раз в жизни Адам дал мне шанс посмеяться последней. И моя маленькая месть будет для него достойным наказанием.
В этот момент Ли сознательно отвлекалась от всяких чувств, которые питала к этому человеку.
– О, Ли, он так поразится, когда обнаружит, свою оши… – взвизгнула Блайт, снова оступившись, но тут же проглотила конец фразы при виде Алтеи, стоявшей на верхней ступеньке и в неодобрительном молчании взиравшей на сестер.
– Что это вы вытворяете? Мало нам сегодня приключений! Не хватало, чтобы мама увидела тебя в подобном платье! Ты выглядишь хуже судомойки, Ли! Зачем ты надела эти лохмотья? А волосы?! – с мягким укором спросила Алтея. И Ли удивилась, почему упреки старшей сестры, никогда не повышавшей голоса, ранили больнее, чем громогласные тирады отца.
– Я каталась.
– Так я и думала. Похоже, ты в подражание брату пыталась перескочить через забор у мельницы. Надеюсь, ты ничего себе не повредила, дорогая.
– Нет, и я не пробовала перескочить через забор, и не падала с лошади. Я никогда не падаю с лошади, – вознегодовала Ли. – И как раз собиралась переодеться. Кстати, здесь Адам и какой-то незнакомец.
– Адам? Так рано? Не слишком вежливо с его стороны. Он должен был явиться не раньше полудня. Должно быть, их нужно угостить завтраком.
Алтея оглядела сестер и критически покачала головкой с безупречным узлом волос, забранным в сеточку из синели. Кружевной воротник облегающего жакета был аккуратно выглажен. Среди тонких складок сияла неброской красотой камея на раковине. Сегодня Алтея надела костюм из тафты в кремово-коричневую полоску, с кружевными оборками в тон на запястьях и рюшами из ленты, украшавшими юбку. При каждом движении от нее шла волна фиалкового аромата, ее любимых духов. Словом, Алтея Луиза Брейдон была самим воплощением женственности.
– Стивен, прибыл Адам Брейдон вместе с еще одним гостем. Они, разумеется, захотят позавтракать, – окликнула она дворецкого с извиняющимся выражением, возмутившим обычную безмятежность ее классических черт.
– Да, мэм, мисс Алтея, я видел, как мистер Адам подъезжал к конюшням. Думаю, он уже проголодался, так что лучше я подогрею блюда. Да и мистер Стюарт, и мистер Натан тоже скоро вернутся с лесопилки. Наверное, вот-вот начнут съезжаться гости. Но ничего! У нас столько наготовлено – на всех хватит. Кстати, мисс Джулия и мисс Ноуэлл в розарии. Отослал их туда с шитьем, чтобы удержать от ссор и проделок, особенно мисс Джулию. Да и вы спускайтесь вниз, мисс Алтея. Вам теперь приходится есть за двоих.
Алтея на мгновение растерялась и смущенно покраснела, словно недоумевая, откуда Стивен узнал о ее беременности. Она даже Натану не сказала.
Но она тут же обреченно вздохнула. Пора бы знать, что в Треверс-Хилле секретов не бывает, особенно от Стивена и Джоли.
– Спасибо, Стивен! Не знаю, как бы мы обошлись без вас, – искренне ответила она, почти нежно глядя на уже немолодого чернокожего мужчину, такого же члена их семьи, как ее любимые тетя и дядя.
Сколько она помнила себя, Стивен без лишнего шума, спокойно вел семью, словно корабль, через все рифы и бури. Его невозмутимый голос перекрывал любой шум ровно настолько, чтобы любая ситуация была улажена. Если же он оказывался бессилен, то всегда знал, где найти Джоли.
Алтея обменялась с ним понимающими улыбками и, схватив сестер за руки, с силой, удивительной для столь молодой женщины, повела к спальне.
– Есть за двоих? – повторила Блайт, восхищенно глядя на нее. – Ты в самом деле…
– Да.
– О, Алтея, какая чудесная новость! – воскликнула Ли, сияя глазами, полными любви к своей прекрасной и очень добродетельной сестре.
Алтея скрыла улыбку. Ах, они так молоды, но недалек тот день…
– Но я была бы очень благодарна, если бы вы помолчали, пока я сама не скажу Натану. Он еще не знает, и я хотела бы первая поделиться с ним нашей радостью. Может, на этот раз я подарю ему сына, наследника имени Брейдонов.
В голосе ее звучало сожаление. Алтея знала, что она не выполнила долга перед семьей мужа. Да, они обожали Ноуэлл, она была зеницей ока отца, но все же девочка вырастет, выйдет замуж и возьмет фамилию мужа. Натан, как старший сын, имел полное право надеяться, что его сыну когда-нибудь перейдет Ройял-Бей. Таковы традиции, берущие начало еще в Старом Свете. Все переходит от первого сына к первому сыну, и так из поколения в поколение. А ведь родители Натана разочарованы тем, что она не наполнила его дом детьми и не дала им желанного внука.
– Наши уста запечатаны, – поклялась Блайт, прижимая палец к губам. Ли энергично закивала.
– Спасибо, душечки. А теперь…
– Алтея! Это ты? – донесся воинственный голос из спальни.
– Да, мама, – ответила Алтея, остановившись в дверях, но не выпуская рук замерших, словно испуганные мышки, сестер, старавшихся, чтобы мать их не увидела.
– Почему здесь все время кричат и топают так, что в моих несчастных висках словно барабаны стучат? По-моему, у меня начинается мигрень. Куда подевалась Джоли? Кажется, я слышала смех Блайт. Ты с ней говорила? И где Ли Александра? Я должна серьезно потолковать с девочкой. Вчера вечером, к сожалению, не успела. Нам столько нужно обсудить, а если она хочет выйти замуж весной, времени почти не остается. Боюсь, я заснула… или в самом деле кто-то стрелял? Что-то стряслось?
– Нет, мама. Ты, конечно, ошибаешься. Кому здесь стрелять? – ответила Алтея, искренне изумленная вопросом, поскольку ничего не слышала. – Все мужчины уехали. Правда, прибыли Адам Брейдон и его друг. Я попросила Стивена подать им завтрак.
– Спасибо, дорогая, с твоей стороны это весьма любезно, – заметила мать, не слишком, правда, одобрительно, ибо, как и сама Алтея, считала, что гости заявились неприлично рано. – Я всегда могу рассчитывать на тебя. Искренне говоря, не понимаю, почему Эффи не удалось воспитать мальчика должным образом. Он и Натан – просто небо и земля. Ах, значит, придется мне вставать. Хорошо еще, хоть удалось подремать немного. Невозможно валяться в постели днем, когда столько еще предстоит сделать. К сожалению, сон нисколько не освежил меня: слишком много забот и тревог. Надеюсь, что служанки догладили белье. Что станется с добрым именем семьи, если гости не найдут в спальнях выглаженных простынь? Вот будет пища для сплетен вашей тете Мэрибел. Собственно говоря, я ничего от нее не слышу, кроме упреков и наставлений. Воображает, что все еще живет здесь и управляет Треверс-Хиллом! Я точно знаю: она считает, будто я не способна вести хозяйство! – Беатрис Амелия фыркнула и коснулась дрожащих губ платочком, словно по волшебству появившимся в ее руке. – Помяни мое слово: не успеет она приехать, как тут же ринется в Ройял-Бей злословить с Эффи насчет того, что я готовлю все блюда на французский манер. Вечно командует и лезет не в свои дела. Не знаю, почему я все еще ее терплю. Удивительно, как это Джей Киркфилд не спятил после стольких лет жизни с ней! Твой отец, ее ближайший родственник, утверждает, что Господь спас Треверсов, послав ей этого щупленького коротышку, который увез ее в Ричмонд.
Алтея крепче стиснула руки сестер, чтобы заглушить предательские смешки у себя за спиной.
– Не волнуйся, мама. Я сейчас приду в столовую. Мне уже лучше, так что не мешает выпить чая и съесть пару тостов с маслом и джемом. Пожалуйста, полежи еще немного, – взмолилась Алтея, видя, как плохо выглядит мать. Бледная, исхудавшая, она лежала на целой горе подушек. Волосы, обычно забранные в тугой узел, сейчас рассыпались золотистыми волнами на мягком кашемире ее темно-розового халата. – Может, приказать, чтобы принесли еще чая? – сочувственно осведомилась дочь, увидев полупустую чашку с остывшим чаем.
– Нет, мне станет легче, когда Джоли принесет мой силлабаб. Как только я приведу себя в порядок, немедленно спущусь вниз и поздороваюсь с гостями. Но при мысли о том, что завтра заявится ваша тетя Мэрибел, у меня в висках начинает стучать, и, смею сказать, в ожидании ее визита даже молоко на кухне скисло, – объявила Беатрис Амелия, прижав кончики пальцев к прошитым голубыми венами вискам. – И кто знает, какие идиотские идеи она вобьет в голову Фисбы, если та вместе со Стюартом Джеймсом решит отправиться в путь вместе с ней?! Кстати, где Ли Александра? Она вернулась с прогулки?
– Да, мэм, и переодевается.
– Помоги ей, дорогая. Хорошо? Надеюсь, ты сумеешь сделать что-то с ее волосами. Они такие густые и непокорные! Вот их она точно унаследовала от Треверсов! Кстати, думаю, что в пятницу мы позволим Блайт сделать более изысканную прическу. Я также решила, что она может подушиться капелькой-двумя моих духов с запахом гардении. Прелестный легкий аромат, который я нашла в Чарлстоне у своих парфюмеров. Но всего одну-две капли, и никаких настоящих духов. А теперь беги и позаботься, чтобы Ли нашла пристойное утреннее платье. Неизвестно, кто может приехать с визитом. Да потолще намажь свой тост маслом.
– О, Ли будет прекрасно выглядеть, – заверила Алтея, отступая. Мать поудобнее устроилась на кружевных наволочках. Очевидно, благоухание роз и лаванды успокоило ее, потому что она глубоко вздохнула и расслабилась.
– Слышала, Ли? Мама разрешила мне надушиться! – благоговейно прошептала Блайт. – В первый раз! Самой лучшей туалетной водой из Чарлстона!
Она ворвалась в комнату и закружилась, прежде чем броситься на постель и, сложив руки над головой, мечтательно уставиться в балдахин. Интересно, какую бы прическу ей выбрать?
– Еще через год я смогу пользоваться духами. Хочу такой же пузырек, как у тебя, Ли, с запахом жасмина. Это ведь твои любимые?
Ли всмотрелась в невинное личико Блайт.
– Да, это мои любимые, но ты уверена, что уже не побрызгалась ими?
Недаром пузырек с духами вечно оказывался не там, куда она его ставила!
Блайт виновато покраснела.
– Только два раза, – призналась она. – Но мне в самом деле ужасно нравится, как ты пахнешь! И бутылочка такая хорошенькая. Мне приятно держать ее в руках.
Она с легкой завистью взглянула на каплевидный флакончик темно-синего стекла, граненый, отполированный до блеска и усыпанный золотыми звездами, с блестящей золоченой пробкой.
Ли понимающе улыбнулась, неожиданно чувствуя себя такой же старой и мудрой, как Алтея. Кроме того, она не могла по-настоящему сердиться на сестру.
– Мне тоже.
– В следующий раз, когда Натан возьмет меня в Париж, я обязательно привезу тебе духи, только в изумрудно-зеленом флаконе, – пообещала Алтея, слегка улыбаясь при мысли о подарке, который приготовила сестре на день рождения, ибо в самом деле приготовила для нее французские духи с намерением преподнести в тот знаменательный день, когда детство остается позади.
– О, Алтея, правда? Честное слово? – обрадовалась Блайт, с надеждой глядя на драгоценный пузырек Ли.
– Честное слово. Кстати, Ли, мне всегда нравилось на тебе это платье, – заметила Алтея, снимая со шкафа туалет из полосатого муслина с широкими воланами, отороченными оригинальной каймой различных оттенков лилового и тонкими кружевами. По облегающему лифу шел ряд крошечных, обтянутых шелком пуговиц, а из-под расклешенных рукавов виднелись еще одни, полотняные. Отложной кружевной воротник завязывался лентами в тон платья. Идеальный наряд для скромной молодой женщины. – В самом деле, Ли, я еще не видела, чтобы ты выглядела так… так…
Алтея замешкалась в поисках нужного слова.
– Она споткнулась и упала в копну сена, – объяснила Блайт, гадая, как это сестра умудрилась извалять в сене даже панталоны. Она хотела сказать еще что-то, но неожиданно вскочила и недоверчиво уставилась на Ли.
– Выйти замуж к весне? – повторила она слова матери. – Ты действительно выходишь замуж, Ли? Ты и слова не сказала о том, что Мэтью Уиклифф просил твоей руки! А я-то думала, это всего лишь мечты. – Она обиженно шмыгнула носом и отвернулась, но не выдержав, снова спросила: – Он в самом деле сделал предложение? Когда? Почему ты мне не говорила?
– Он ни о чем не просил, – приглушенно пробормотала Ли, натягивая нижние юбки.
– Правда?
– Самая что ни на есть, – заверила Ли, не менее сестры удивленная категорическим заявлением матери.
– Думаю, что наша мама в чем-то права, – вмешалась Алтея, не сводя глаз с лица Ли, – и Мэтью Уиклифф действительно попросит у папы разрешения обратиться к тебе. Что ты на это скажешь?
Ли поспешно опустила глаза, притворяясь, что завязывает нижние юбки, но Алтея мягко отстранила ее и сама стянула узел.
Странно, почему Ли кажется такой встревоженной? И эти уныло опущенные плечи… Либо она ужасно смущена мыслью о браке с Мэтью, либо боится, что Гай все придумал и он вовсе не собирается жениться на ней, либо…
Последнее предположение было уже совсем неприятным.
Стоя в одной чистой сорочке и нижних юбках, Ли пыталась расчесать спутанные волосы. Алтея подумала, что сейчас она выглядит совсем юной и беззащитной. Если она не хочет выходить за Уиклиффа, может, не стоит оказывать на нее давление? Какое счастье, что Натан, которого Алтея горячо любила, попросил ее стать его женой! Хотя у каждого свой долг, брак с нелюбимым был бы для нее невыносим! И сейчас у нее болело сердце за сестру.
Взяв с туалетного столика серебряную щетку, она ободряюще погладила худенькое плечико Ли.
– Тебе совершенно не обязательно выходить замуж, если сама не захочешь. Всегда помни это, дорогая.
– Я хорошо отношусь к Мэтью. Очень хорошо. Он мне нравится больше, чем любой из остальных знакомых джентльменов. Он прекрасный человек, стать женой которого – большая честь. Последнее время я считала, что влюблена в него. У меня нет никаких возражений против такого жениха, и внешность, и поведение Мэтью безупречны. Кажется, я позволила ему поверить, что с радостью принимаю его ухаживания. Но что есть любовь? И откуда знать, действительно ли ты влюблена? – вдруг выпалила Ли, с тревогой глядя в глаза Алтеи.
– Любовь – это очень странное чувство, которое так просто не объяснишь, – начала Алтея, расчесывая спутанные пряди, пока они не легли блестящими волнами. – Иногда оно растет постепенно, а иногда приходит совсем неожиданно.
– А что ты испытывала, когда влюбилась в Натана? – добивалась объяснений Ли. Может, хоть тогда она точно поймет, что с ней происходит… или уже произошло.
Алтея немного помолчала, возвращаясь мыслями к годам, проведенным в Чарлстоне. Это было ее последнее лето в городе перед возвращением в Виргинию… и к Натану. Она влюбилась, но не в того, за которого ее прочили замуж. Не в того, с кем росла и кто был ее самым дорогим другом.
Алтея довольно улыбнулась, потому что действительно любила Натана всем сердцем. Это было драгоценное, сильное и вечное чувство, становившееся глубже с каждым годом их брака, но тем летом, когда она мечтала о своей тайной любви, в этих грезах не было Натана. Она думала, что умрет от боли в ноющем сердце. Ибо тот мужчина не был джентльменом, хотя и происходил из аристократической семьи с побережья. Головокружительно красивый повеса. Игрок, улыбавшийся светлыми глазами и чувственными губами, шулер за карточным столом и негодяй, ни во что не ставивший женщин.
– Твое сердце бьется так сильно, что невозможно дышать, – начала она. Взгляд ее затуманился при воспоминании о той наивной девчонке, которой она была в то лето, и о грезах, которые так и не стали действительностью. – В животе словно трепещут крыльями миллионы бабочек, ты все время дрожишь, а ладони становятся влажными. Встречаясь с ним взглядом, ты понимаешь, что он смотрит прямо тебе в душу и видит ее до донышка. Ты не можешь скрыть от него своей любви, и если он плохой человек, значит, способен ранить тебя.
Она уже почти шептала. О, тот украденный поцелуй, который она так глупо приняла за объяснение в любви, пока не увидела его в саду с чужой женой. Их страстные ласки мигом вернули ее на землю и в объятия Натана Брейдона.
– Ну, если это так, я никогда не влюблюсь! – в полном изумлении объявила Блайт. – Очень уж похоже на болотную лихорадку!
Алтея рассмеялась, потому что это было так давно и теперь она с трудом представляла его лицо.
– Когда-нибудь, малышка, – предупредила она, закалывая тяжелые косы короной на голове Ли и скрепляя их нежно-лиловыми бантами, – ты отречешься от своей клятвы. Но не следует принимать увлечение за любовь. Между ними огромная разница. А если все же спутаешь, можешь принять трагическое решение, способное повлиять не только на твою жизнь, но и на судьбы тех, кого любишь.
– А как отличить одно от другого? – полюбопытствовала Ли, ощущая, как сжимается сердце, когда Алтея принялась застегивать платье. Теперь мать наверняка одобрит ее вид!
Алтея вздохнула.
– Иногда это очень трудно. Тут и кроется опасность. А теперь немного духов.
Взяв фарфоровый пузырек с цветочным рисунком, она чуть коснулась пробкой за ушами и внутренней стороны запястий Ли. По комнате поплыл легкий запах жасмина и роз.
– Вот самый верный способ. Увлечение – как одеколон, скоро выветривается. Легкий, воздушный, но недостаточно сильный запах. Однако он уместен в определенных случаях, как и небольшой флирт. А вот любовь… любовь – как духи. Ими нужно пользоваться при особых событиях: на маскараде или свадьбе. Соприкасаясь с женской кожей, едва заметный аромат становится крепче и кружит голову. Так и с любовью. Увлечение никогда не затрагивает сердца по-настоящему. Любовь же зарождается в сердце и не имеет ничего общего с простым влечением. Внешность с годами меняется, и влечение тоже постепенно угасает. Поэтому любовь, особенно между супругами, должна зиждиться не только на взаимном влечении, но и на уважении и доверии. Если они друзья, если верят друг другу, их любовь продлится до самой смерти.
– Именно так у вас с Натаном? – не выдержала Ли, думая, что сестра еще никогда не выглядела прекраснее. Из ее карих глаз так и лилось почти неземное сияние.
Алтея кивнула.
– Мне очень повезло завоевать любовь такого человека, как Натан. Не могу представить жизнь без него. Поэтому очень тщательно проверьте себя и свое сердце, прежде чем отдать его недостойному владеть таким сокровищем, – предостерегла она, зная о мягкой любящей, щедрой душе Ли. – Это слишком драгоценный дар, чтобы выбрасывать его на ветер.
– О, смотри, Ли! Адам и его друг идут в дом! Я сгораю от нетерпения! – крикнула Блайт, высунувшись в окно. Ли поспешила к сестре и перегнулась через подоконник, забыв о всем неприличии своего поведения. Но она опоздала. Мужчины уже скрылись в доме.
– Пойду встречу их, – решила Алтея, довольная трудами своих рук, и, уже поворачиваясь, заметила, что сестра стоит в одних чулках. – Не забудь туфли, дорогая, – напомнила она рассеянно, занятая мыслями о хозяйских обязанностях.
– Скорее, Ли, – окликнула Блайт с порога, где нетерпеливо переминалась в ожидании, пока Ли втиснет ноги в лайковые туфельки.
– Погоди, Блайт! Я иду! – крикнула Ли, высоко подняв юбки и поспешая за сестрой. Та внезапно замерла на верхней площадке, и Ли едва не уткнулась ей в спину.
– Ли, – шепотом предупредила Блайт. Но Ли уже все поняла и постаралась спрятаться за спину сестры. Он казался еще выше и массивнее, чем прежде. Тонкая рука Алтеи утонула в его лапище. Широко улыбавшийся Адам представил его молодой женщине, и незнакомец вежливо кивнул. Ли нахмурилась, услышав звонкий смех Алтеи и тихий ответ незнакомца: очевидно, он сделал очень тонкий комплимент, потому что сестра грациозно наклонила голову.
– Пойдем, – настаивала Блайт, вцепившись в руку Ли. Та попыталась вырваться, сгорая то ли от смущения, то ли от нерешительности. Пришлось набрать в грудь побольше воздуха, прежде чем последовать за Блайт. Только бы не оступиться и не полететь вниз самым неприличным образом. В конце концов, она Ли Александра Треверс и сейчас покажет этому типу, как он ошибался.
Они были уже на половине лестнице, когда маленькая фигурка вбежала в дом с пронзительным воплем.
– Мама! Мама! – рыдала Ноуэлл Брейдон, бросаясь в объятия Алтеи. – Она ущипнула меня и дернула за волосы!
– Да взгляните, что она сотворила со мной! – возмущалась Джулия, протискиваясь между растерянными мужчинами и протягивая бессильно поникшую руку с почти неразличимой капелькой крови. – Вонзила в меня иглу! И пообещала сшить мои пальцы вместе!
– Только после того, как ты ущипнула меня! – спорила Ноуэлл, быстро прячась за надежную спину матери.
– Потому что ты стащила мои любимые розовые нитки! Это все, что осталось у меня от Чарлстона!
– Если бы ты шила аккуратнее и мелкими стежками, у тебя не осталось бы так мало ниток. Зря потратила половину, а пословица недаром говорит: чем меньше тратишь, тем больше останется, – парировала Ноуэлл. Ее комично взрослая логика явно произвела на Адама огромное впечатление.
– Жаль, что она девочка, иначе был бы в семье еще один адвокат. Ничего не скажешь, пошла в Натана, – хмыкнул он, с притворным отчаянием покачивая головой.
Алтея не знала, как ей быть. Джулия славилась вспыльчивостью и при малейшей ссоре пускала в ход ногти и зубы. И Ли, и Блайт немало пострадали от ее щипков и укусов.
– Добро пожаловать в Треверс-Хилл, – со смехом объявил Адам, хватая одной рукой сестру, пытавшуюся нырнуть за спину Алтеи, и дергая за волосы племянницу, показавшую противнице язык.
– Отпусти, Адам!
– Вам следовало бы приехать пораньше, – усмехнулась Алтея. – Сейчас здесь царит относительное спокойствие.
– Ой! – вскрикнул Адам, отдернув руку. – Ты меня укусила!
– Не так сильно, как должна бы, – мило улыбнулась Джулия, но тут же вспыхнула, встретившись взглядом с холодными светлыми глазами высокого незнакомца, стоявшего рядом с братом. Он показался ей довольно красивым. Интересно, кто это?
Она кокетливо рассматривала его из-под ресниц, но на мужчину, очевидно, это не производило ни малейшего впечатления.
– Ее давно следовало отправить к тебе на воспитание и обучение приличным манерам, – буркнул Адам, потирая красное пятно на руке.
– Соскрести остатки сырого мяса с этого прелестного белокурого скальпа, перед тем как вывесить его на столбе, – задумчиво протянул незнакомец.
Джулия побелела от страха. С ней еще никто не говорил так грубо, и ее красота ничуть не волнует этого человека!
– Да как вы смеете говорить со мной подобным тоном, сэр? – возмутилась она, надменно дернув плечиком и отступая подальше от оскорбителя. – К тому же мы вообще не представлены друг другу. Впрочем, я вовсе этого не желаю.
Алтея не смогла сдержать улыбку. Какая жалость, что Нейл Брейдон действительно не приложил руку к ее воспитанию! Ноуэлл, выглядывая из-за спины матери, с любопытством рассматривала гостя. Ее впечатлительному взору он казался богом, поскольку ни один мужчина, кроме него, не догадался так осадить тетку.
Нейл поймал ее взор и улыбнулся. Карие глаза распахнулись еще шире. Юное сердце не осталось безразличным к мужскому обаянию.
Алтея вытянула из-за спины дочь и осторожно подтолкнула вперед.
– Это Ноуэлл, наша с Натаном дочь.
Нейл Брейдон улыбнулся с искренним удовольствием.
– Здравствуй, малышка, – приветствовал он, нагибаясь и беря смело протянутую ручку.
– Здравствуйте. Кто вы?
– Я… – начал он, но, случайно взглянув в сторону лестницы, осекся.
– Пожалуйста, позволь мне познакомить тебя с присутствующими дамами, – вмешался Адам, заметив спускавшихся к ним сестер Треверс. – Сначала мою дорогую сестричку Джулию, но с ней ты уже имел удовольствие познакомиться, – начал он, смеясь при виде злобной физиономии Джулии. Но гордость девушки была немного удовлетворена тем, что и у незнакомца вытянулось лицо при упоминании ее имени. – А это, – продолжал Адам, беря за руку Блайт, – Блайт Треверс, младшая в семье.
Девочка спрыгнула с последней ступеньки с таким видом, словно затаила дыхание в ожидании чуда.
– И наконец, последняя, но от этого не менее значительная фигура, одна из прекраснейших роз Треверс-Хилла, дражайшая крошка Ли, избалованная славой владелица жеребенка, которого ты сегодня нашел.
Ли грациозно соскользнула вниз и встретила тихий возглас удивления довольной улыбкой, кроющейся в уголках рта. Однако улыбка померкла, когда Адам с театрально-драматическими интонациями в голосе объявил:
– Ли Александра Треверс, познакомьтесь с Нейлом Дарси Брейдоном. Мой надолго исчезавший кузен с территорий, известный весьма немногим как Кинжал Солнца, внушающий страх воин-команчи.
