Текст книги "Когда сияние нисходит"
Автор книги: Лори Макбейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)
– Ты слишком много волнуешься дорогая. Никто из наших дочерей, кроме Ли, которая, к моему сожалению, переедет в Чарлстон, не покинет Виргинию, а Ли станет часто навещать нас. И жизнь будет продолжаться как всегда. Зачем ты мучишь себя? Посмотри, какой прекрасный летний вечер! Не прогуляться ли нам по саду до начала праздника? Было время, миссис Треверс, когда…
– Прекрасная мысль. Я хочу посмотреть на китайские фонарики и убедиться, что все они горят. И проверить, правду ли говорит Стивен насчет того, что около крюшонницы лежит достаточно салфеток. В последний раз в пунше для джентльменов было слишком много виски, отчего он приобрел грязно-коричневый цвет. Я чуть в обморок не упала, вообразив, что какой-то…
– Йеху[11]11
Выведенные в романе Свифта «Путешествия Гулливера» полулюди: синоним грубых, невежественных, невоспитанных людей.
[Закрыть]? – подсказал мистер Треверс.
– Совершенно верно, что какой-то йеху выплюнул туда табачную жвачку. Я так и сказала Стивену и велела следить хорошенько… как в тот раз, когда какие-то буйные грубые приграничные жители, приехавшие из Теннесси, поселились у нас, и ты всю ночь пил с ними! Никогда не видела столько переполненных плевательниц, как наутро!
– Эти парни из Теннесси – меткий народ, и вы должны признать, миссис Треверс, что плюются они без промаха! На вашем навощенном полу не было ни пятнышка!
– Хотела бы я сказать то же самое о ночных горшках… – начала она, не замечая трясущихся плеч мужа, галантно провожавшего ее к двери.
Глава 11
Никто судьбой не обречен,
Никто к тоске не присужден,
Нет, где-то сердце есть на свете,
Готовое тебе ответить.
Генри Лонгфелло
Цветные китайские фонарики, казавшиеся маленькими круглыми лунами, отбрасывали призрачный янтарный свет на дорожки. Ароматы роз и жасмина смешивались с запахом дымка, поднимавшегося от свечей из восковницы, перенося присутствующих в сказки «Тысячи и одной ночи». Оранжевые лучи скользили по верхушкам деревьев и исчезали во тьме, пронизанной звездочками сотен светляков.
В доме обстановка была не менее волшебной. Длинные банкетные столы были уставлены серебряными канделябрами и свежими цветами в хрустальных вазах, сверкавших подобно бриллиантам. Под потолком тянулись гирлянды из вечнозеленых растений. По углам под пальмами и апельсиновыми и лимонными деревьями в горшках стояли кресла и стулья. Здесь готовился небывалый пир в честь дня рождения младшей дочери семьи. Серебряные чаши, полные пекановых, грецких, миндальных орехов, формовые желе, паштеты, блинчики и треугольные пироги с начинкой, консоме, бульоны, раковый суп и гамбо, креветки, салаты, устрицы на половинках раковины, крабы и омары, различные сорта рыбы, мяса и соусов… фрукты и сладости, печенье, торты и пирожные… да разве возможно перечислить все! А в центре на почетном месте стояла чаша с пуншем, в которой плавали ломтики апельсинов, грейпфрута и ананасов, смешанные с давленой земляникой, ежевикой и мелко нарезанным кокосовым орехом, вымоченные в шерри, апельсиновом соке и кукурузном сиропе, потом охлажденные, – непреодолимо влекущее лакомство для тех, кто мечтал попробовать пищу богов.
Последний стол занимали дымящийся кофейник, несколько графинов со спиртным, сверкающее серебро и хрусталь.
Люди переходили из комнаты в комнату. Некоторые предпочитали ужинать сидя, другие – стоя, кто-то, заслышав звуки музыки, пустился в пляс.
– Ну как, весело тебе? – спросил Адам своего молодого кузена. – Вижу, ты протанцевал пару вальсов с рыженькими мисс О'Фаррел.
– Они очаровательны. А их отец преподает в Виргинском военном институте, – пояснил Джастин, вежливо приветствуя знакомых.
– А я бы сказал, что самая очаровательная особа в этой комнате – наша молодая хозяйка, – заметил Адам, не сводивший глаз с Блайт Треверс, чья тонкая фигурка мелькала в толпе гостей.
– Кто? Ах, младшая сестра Палмера Уильямса? Довольно мила.
– Мила?! Да я едва узнал ее сегодня. Она просто расцвела! – воскликнул Адам, ничуть при этом не преувеличивая. Он почти потерял дар речи, когда Блайт встречала его у входа в Треверс-Хилл. В своем светло-зеленом платье с оборками и кружевами она была самим воплощением девической прелести. Темные волосы, забранные наверх, обнажали лебединый изгиб шеи, а глубокий вырез открывал точеные плечи и соблазнительные холмики грудей. Почему он никогда не замечал ее чудесные зеленовато-карие глаза, обрамленные длинными ресницами? А мягкая кожа цвета сливок, чуть тронутая румянцем, и полные, четко очерченные губки? Когда Блайт улыбалась, на левой щеке появлялась едва заметная ямочка. И странно, что раньше он не видел, какого она идеального роста. Ему так надоело нагибаться, беседуя с миниатюрными леди! Но Блайт, Блайт была…
– Да, ее вполне можно посчитать хорошенькой, но очень уж застенчива. Почти не открывает рта, хотя, думаю, она не дурочка, – согласился Джастин, рассматривая маленькую блондинку, весело болтавшую с друзьями.
– Застенчива? Маленькая Люси? – удивился Адам, заподозривший, что они говорят о разных девушках, и тихо рассмеялся, вспомнив о том, как она мчалась к конюшне с саблей в руках. – Застенчива?
– Честно говоря, я предпочитаю блондинок. Жаль, что только Алтея унаследовала от матери светлые волосы, – заметил Джастин, когда мимо проплыла в вальсе Алтея в объятиях мужа. Одетая в бальный туалет из лионского шелка с широкими кружевными воланами и темно-розовыми атласными лентами, она, на обожающий взгляд Джастина, была самой красивой из присутствующих женщин. – Правда, и Ли Треверс тоже хороша. Никогда не видел ее такой сияющей. У нее чудесные глаза, и талию можно обхватить ладонями, – промолвил он восхищенно.
– А вот я без ума от шатенок, – заявил Адам, ощутив странную досаду на кузена, так небрежно отозвавшегося о Блайт. – Кстати, поосторожнее с Ли. Она, если припоминаешь, уже помолвлена.
– Как тут забыть! Мои уши просто звенят от восторженных криков, которыми была встречена эта новость. Иногда браки действительно совершаются на небесах. Ли Треверс и Мэтью Уиклифф. Признанная красавица и интересный, богатый и к тому же всеми уважаемый джентльмен. И оба из хороших семей, а кроме того, говорят, что Уиклифф – самый богатый человек в обеих Каролинах. За весь вечер я не услышал о нем ни одного дурного слова. Неужели у него нет ни одного врага? И все необычайно рады этому событию. Можно подумать, это они собираются выйти замуж за беднягу.
– Тут ты прав.
– Если не считать той рыжеватой особы в желтом, – добавил Джастин, кивнув в сторону упомянутой женщины.
– Саретт Кэнби. Как только ее зависть немного уймется, она будет весьма довольна тем, что Ли наконец уберется из округа, подальше от своего брата. Она считает, что Гай под влиянием Ли не решается сделать ей предложение. Но когда Гай способен ясно мыслить, он вовсе не глуп, несмотря на все его дурацкие выходки. Боюсь, его горячий нрав когда-нибудь возьмет над ним верх.
– По-моему, прошлым летом она гонялась за тобой, так что пришлось брать ноги в руки?
– Да. Я могу представить тебя, но ей вряд ли понравится армейская жизнь, а ты, насколько я понял, выбрал именно эту карьеру.
– Что же, совсем неплохая судьба. Я не похож на отца или Нейла и не собираюсь провести остаток дней на территориях. Они любят скитаться по округе и охотиться в горах. Сами себе хозяева и ни перед кем не отвечают. Жаль только, что плохо ладят друг с другом. А вот мне нравится армейская рутина, и я люблю порядок. Впрочем, когда я получу офицерское звание, может, и вернусь на территории. Но тогда на моей стороне будут сила и власть Соединенных Штатов. И я воспользуюсь ими против тех, кто вздумает нарушить закон, будь то белый или краснокожий.
Джастин помедлил, прежде чем осушить стакан с пуншем.
– Да, пышное празднество! Но для меня эта помолвка явилась сюрпризом, хотя половина присутствующих, затаив дыхание, ожидала объявления.
Он широко улыбнулся и подмигнул блондинке, умудрившейся подвинуться почти вплотную к ним.
– Да, для некоторых это действительно сюрприз, – согласился Адам, поглядывая в ту сторону, где возвышалась знакомая, облаченная в темный костюм фигура.
Джастин прав. Что это оказался за вечер! Сколько скрытых эмоций бурлит под блестящим фасадом! И прежде чем бал закончится, нужно непременно пригласить на танец Блайт Треверс.
– Ты уже танцевал с Блайт? – небрежно осведомился он, стряхивая с манжеты несуществующую ниточку.
– Да, из уважения к Палмеру Уильяму и его семье. Что ни говори, а это ее бал. Представляешь, наступила мне на ногу. Палмер Уильям трясется над ней, как я над своей младшей сестрицей Лис Хелен. Я бы тоже не хотел, чтобы какой-нибудь подлец танцевал с моей сестрой, а со мной Блайт в полной безопасности. Я ей вроде старшего брата. Жаль, что меня не было в Чарлстоне вместе с Лис Хелен. Бедняжка слишком скромна и через год буквально сбежала домой. Вроде бы она недостаточно хороша для ее чванливых одноклассниц.
– А мне она так понравилась, – изумленно протянул Адам. – Кстати, не знаешь, карточка Блайт заполнена?
– Кажется, да, хотя я бы предупреждал джентльменов, чтобы ноги берегли. Но для этого я слишком благороден и придержу язык. А ты ею интересуешься?
– Я знаю Блайт всю жизнь, – пояснил Адам, глядя на кузена с таким видом, словно тот неожиданно сошел с ума. – Ты ведь сам сказал, вежливость прежде всего.
– Мне обещано еще два танца, но я могу уступить эту честь тебе, – предложил Джастин, азартно блестя глазами при виде молоденькой блондинки, стоящей у самого его локтя.
– Твое великодушие поражает. Мне повезло, – пробормотал Адам, сдерживая довольную улыбку.
– Мне тоже, – согласился Джастин и пригласил блондинку на следующий вальс, который должен был танцевать с Блайт Треверс. Белокурая мисс с визгливым, резанувшим слух Адама смешком записала имя Джастина в бальную карточку и, кокетливо вильнув бедрами, отошла. Адам оглядел кузена и ухмыльнулся:
– Думаю, это магия мундира. Меня она вообще не заметила или приняла за пальму в горшке. Впрочем, дамы любят военных.
– Теперь я знаю, зачем ты купил корабль: чтобы важно выступать по пристани в синем мундире.
– Я только владелец, а не капитан и никогда не выступаю с важным видом. И не ношу мундир. Я отнюдь не герой и ненавижу звуки канонады. Зато обладаю природным обаянием, и, чтобы покорить женщину, мне мундир не нужен. Хорошо сшитый фрак и панама – все, что мне требуется для флирта с дамами. Кстати, если нечаянно сесть на шпагу, это, должно быть, ужасно неудобно и больно.
– Сразу видно, что ты штатский. Прежде всего кадетов учат обращаться со шпагами! – с самым серьезным видом пояснил Джастин. – Урок первый: как садиться, не покалечив себя. И каждый кадет знает это наизусть. – Для пущей наглядности он прижал руку к сердцу.
– Возьми тоном ниже, парень, – рассмеялся Адам.
– Офицера с таким фальцетом никогда не повысят в чине, – присоединился к дружеской перепалке Палмер Уильям.
– Повезло тому, кто никогда не встречался с нашей Джулией, – заметил Адам под дружный смех собравшейся компании. Многие были в церкви, когда преподобный Калпеппер произносил воскресную проповедь неестественно высоким, визгливым голосом, передвигаясь с большим трудом после экзекуции, произведенной над ним Джулией.
– Я по важному и срочному делу, – начал Палмер Уильям, оглядываясь туда, где нервно переминалась девушка в светло-зеленом платье, и беря Джастина под руку. – По-моему, речь идет о вальсе.
– Собственно говоря, – вмешался Адам, поспешно выступая вперед, – это я имею честь танцевать следующий вальс с Блайт.
– Вот как? – удивился Палмер Уильям, переводя взгляд с одного кузена на другого.
– Да, к своей большой досаде, я обнаружил, что карточка Блайт заполнена, а мне так хотелось побыть в ее обществе! И поскольку Джастин уже танцевал с ней, то крайне великодушно предложил мне возможность покружиться в вальсе с самой прелестной молодой девушкой в этой комнате. И какая разница, кто из Брейдонов потанцует с ней. Мы все слеплены из одного теста, – добавил он и отошел, задержавшись на мгновение у вазы, чтобы вынуть цветок из букета.
Палмер Уильям с подозрением смотрел ему в спину, поскольку слишком хорошо знал Адама, чтобы принимать его слова всерьез, и не хотел, чтобы день рождения Блайт был испорчен одной из его шуточек. Но секундное разочарование на личике Блайт мгновенно сменилось застенчивой улыбкой, едва она взглянула в глаза Адама и приняла протянутую им розу на длинном стебле. Положив затянутую в перчатку руку на его рукав, она позволила увести себя в середину зала. Рядом оказались Джастин с блондинкой, чье раздражающее хихиканье почти заглушало звуки музыки, и Джулия, утонувшая в кружевах и причесанная в греческом стиле, с массой мелких локончиков на макушке. Общий эффект немного портило длинное перо, щекотавшее нос партнера при каждом движении ее головы. По другую сторону от Джулии, растянувшей рот в улыбке едва не до ушей, кружились Ли и Мэтью, скользя в такт музыке так естественно, будто делали это всю жизнь.
– По-моему, в этом округе живут самые красивые женщины во всей Виргинии, – заметил один из однокурсников Палмера Уильяма.
– Позвольте поправить вас, сэр, во всей Виргинии живут самые красивые женщины в стране. Я сам из округа Раппаханнок.
– Прошу прощения, сэр. В таком случае тост! За прелестных виргинских дам!
– Я тоже выпью за это, поскольку женился на самой хорошенькой девчонке в округе Аппоматокс!
– Тогда еще один тост. За виргинцев!
– За виргинцев!
– Никогда еще не видел такого гостеприимства, – заметил молодой кадет, уроженец Алабамы. – За семью Треверсов и за их дом, Треверс-Хилл.
– За Старый Доминион[12]12
Неофициальное название штата Виргиния.
[Закрыть]! Колыбель свободы, сердце республики!
– Может, бостонцы или филадельфийцы и захотят оспорить это утверждение, но я пью за наше великое наследие.
– Очевидно, вы никогда не были в Техасе, – протянул другой джентльмен.
– Мне техасское гостеприимство кажется чем-то вроде кулачной драки. Я пробыл там достаточно, чтобы получить укус змеи, стрелу команчи в ногу и возненавидеть само упоминание о мескитовых деревьях.
Немедленно завязался оживленный разговор о приграничных войнах сорок шестого года.
Пожилой джентльмен припомнил былые дни и стал рассказывать, как воевал под началом самого бригадного генерала Закери Тейлора.
– Сэр, вы знаете Томаса Джексона? Он тоже оканчивал Уэст-Пойнт и теперь преподает в Виргинском военном институте.
– Ах, сынок, не будь майора Джексона, я не поведал бы сейчас эту историю! Он и его люди заградительным огнем прикрыли нашу кавалерию. За это его произвели в следующий чин.
– Старого дурака Тома? – недоверчиво вскрикнул кто-то. Пожилой джентльмен негодующе выпятил грудь.
– Кажется, я не так вас расслышал?
– Прошу прощения, сэр. Сорвалось с языка, – поспешно извинился молодой человек, не желавший, чтобы его нелестная характеристика дошла до ушей преподавателя.
– Не обижайтесь сэр, но на лекциях профессора Джексона мы все чувствуем себя как в бою. В жизни не встречал такого чопорного сухого зануду и брюзгу! Уж и не знаю, сколько раз он разносил меня в пух и прах!
– Говорят, у него испортился характер из-за хронического несварения.
– Скорее из-за пристрастия к лимонам и пахте!
– Все твердит, что это полезно для желудка.
– Следует уставу так, словно сам его написал. Проповедует его, как цитаты из Библии. Клянется, что гнев Господень когда-нибудь падет на наши пустые головы.
– Никогда не забывает и не прощает. Подал на курсанта рапорт только потому, что тот разговаривал на лекции. Бедняга был исключен за несколько месяцев до окончания института.
– Похоже, парни, жизнь у вас слишком легкая! Если хотите идти в армию, нужно учиться дисциплине и достойному поведению, – возразил пожилой джентльмен. – Вы назвали Джексона старым дураком, а ведь человека преданнее долгу я не видел. Именно это и тяжкий труд помогли ему уберечь людей в битве. Кем он был, когда пришел в Уэст-Пойнт? Сиротой, необразованным парнем. Почти ничего не знал, а к моменту окончания был едва ли не лучшим. Так что запомните это и, если очень повезет, когда-нибудь еще послужите под его началом.
– Лично я, сэр, так и рвусь в битву. Жаль, что мексиканская война закончилась. Зачем только я пошел в военный институт, как мои братья и дяди? Пустая трата времени. Вряд ли выученное пригодится в стычках с индейцами!
– Думаю, вы еще не раз помянете добром учителей, потому что будет не так легко разделить обе стороны. Легко целиться в краснокожего с пером в волосах или в кабальеро в блестящем мундире, но куда сложнее различить продавца из Нью-Йорка и фермера из Джорджии, если оба будут носить голубые мундиры. Наверное, если дело дойдет до драки, нам придется сменить цвета. Не думали об этом?
– Вы действительно верите, что скоро начнется война между штатами? – спросил серьезный молодой кадет.
– Более чем, мальчик мой. Слишком много разговоров… теперь уже ничего не остановишь.
– А по-моему, разговоров явно недостаточно.
– Когда это горячий южанин с тягучим выговором слушал быструю речь хладнокровного северянина? Они беседуют на разных языках. Я хочу толковать о табаке и лошадях, он – о железных дорогах, фабриках и о Лиге освобождения рабов. Нет, сэр, нам нужна своя республика.
– Сомневаюсь, что это обойдется миром. Можно ожидать сопротивления тех, у кого свои планы на Юг. Они не позволят нам спокойно заниматься своими делами.
– Да, но ни один штат еще не вышел из Союза, – вмешался юный Джон Дрейтон.
– Дайте им время. Выйдут. Мы не против немного пострелять.
– Виргиния не выйдет, – возразил Джон, вспомнив о своей сестре в Мэриленде.
– Хочешь побиться об заклад?
– Я виргинец и верю в Союз. Не хочу, чтобы он распался. У меня родственники в Пенсильвании и Огайо. Если начнется война, мы станем врагами. В прошлом месяце я говорил с отцом, и он тоже не верит, что Виргиния выйдет из Союза. Во всяком случае, жители Ромни и окрестностей не желают отделяться, несмотря на то что сотворил Джон Браун в Харперс-Ферри[13]13
Джон Браун, известный борец за освобождение негров, творивший невероятные жестокости в отношении рабовладельцев, захватил военный арсенал в Харперс-Ферри, но на обратном пути был схвачен и повешен.
[Закрыть].
– А я считаю, что нам лучше отделиться. Надоели эти северяне, вечно сующие всюду свои носы! – объявил Толбот, брат Джона.
– Совершенно верно! Никто не смеет мне указывать, как вести дела! А ведь теперь дошло и до этого. Самое время начать драку. Думаю, я еще не слишком стар и вполне смогу подсобить молодым парням, если понадобится, – хмыкнул пожилой человек.
– Полагаю, война долго не продлится, сэр, а вас, возможно, произведут в генералы. В опытных офицерах всегда есть нужда.
– А нога вас не беспокоит?
– Нет. Прекрасно езжу верхом, а пешком ходить не собираюсь. Я кавалерист, сынок.
– Как вы получили эту рану, сэр? Стрела команчи?
– Да, но я чуть не лишился скальпа, – объяснил джентльмен, бережно проводя ладонью по гриве седеющих волос.
– Как же вы спаслись?
– Наверное, потому, что не был техасцем. Этот команчи вырос словно из-под земли, и я сразу сообразил, что он меня прикончит и скальпирует.
– Но вы его пристрелили?
– Не успел. Стоило ему увидеть, кто стоял рядом, как он выпустил мне в ногу стрелу и оставил ползать по земле, в полной уверенности, что я не доберусь до своего пистолета.
– Но почему он вас не убил?
– Думаю, он был неглуп и знал разницу между виргинцем и техасцем. Говорю же, стоило ему увидеть того беднягу из Бразоса, как он пронзил его копьем прямо в сердце, вынул нож, в два счета оскальпировал и, привязав наших лошадей к луке седла, ускакал, пока тот несчастный все еще извивался в последних судорогах. Я стал стрелять в него, но не попал: он свесился с седла, исчез под брюхом лошади, а я терпеть не могу убивать животных.
Кто-то вежливо кашлянул, словно сомневаясь в правдивости истории.
– Не верите, значит?
– Верю, – кивнул Палмер Уильям. – Я слышал и не такое от Джастина Брейдона. Сам он родом с территорий.
– Нужно спросить его, он наверняка знает, – предложил его приятель, показывая куда-то в глубь комнаты.
– Его? Он там не был, – бросил рассказчик, с некоторой брезгливостью озирая высокого мужчину, одетого в безупречно сшитый черный фрак и такие же брюки. Крахмальная манишка и идеально повязанный галстук выделялись своей белизной.
– Этот модный щеголь? Да он в страхе сбежит при виде инджуна! Вообразит, что они хотят завладеть его красивыми золотистыми локонами!
– Он, вполне возможно, снял немало скальпов, сэр. Это Нейл Брейдон, кузен Адама Брейдона и сводный брат Джастина. Старший сын Натаниела Брейдона, который покинул Ройял-Бей и отправился на территории, – пояснил Палмер Уильям. – Лет пятнадцать назад Нейл приезжал сюда, прежде чем отправиться на Север продолжать образование. Он и Натан хорошие друзья.
– Помню-помню, как же. Похож на отца, ничего не скажешь, – неохотно признал пожилой джентльмен.
– Нейла и его сестру похитили команчи. Мальчика растили как индейского воина, пока отец его не нашел. Нейл полжизни провел среди дикарей.
– Надеюсь, это не он убил техасца?
– Но почему техасец, а не вы?
– Потому что команчи ненавидят техасцев еще больше, чем апачи.
– Неужели они тоже враждуют между собой?
– У них такие же симпатии и антипатии, как у нас. К примеру, команчи дружат с кайова, а те ненавидят шайеннов и арапахо. Жаль, правда, что сейчас все племена помирились и дружно ополчились против белых. Лучше бы убивали друг друга. Только апачи все еще нападают на своих старых врагов команчи. В последнее время команчи занялись торговлей, и на Юге стало потише. Но эти чертовы техасцы лезут на их территории, в страну бизонов, где живут самые опасные из команчи, так называемые куахадис. Ничего, они еще за это поплатятся! Куахадис – лучшие в мире наездники. Техасцам нипочем их не поймать. Умные, предусмотрительные и следов не оставляют. Но техасцы, заполучив целый штат, не собираются отступать. Воображают, что победят индейцев так же легко, как мексиканцев.
– Может, Нейл Брейдон покажет нам, как стреляют и скачут воины команчи? – заинтересовался молодой кадет.
– Он может продемонстрировать боевой клич! – объявил Палмер Уильям, оглядывая собравшихся гостей и гадая, как быстро он сможет очистить комнату, если испустит ужасающий вопль, которому научили его Натан и Адам. Сам он и многие растерявшиеся, сыплющие ругательствами кадеты сорвались с постелей в мгновение ока, под хохот Джастина, проделавшего с ними эту шутку.
– Как насчет состязаний? Один из лучших наездников, Гай Треверс, против Брейдона?
– Никаких состязаний. Гай лучший стрелок и наездник во всей Виргинии и к тому же уроженец нашего штата.
– Все так, но если Брейдона действительно вырастили индейцы, ставлю на него.
– Он тоже наполовину виргинец, – добавил кто-то.
– Сэр, вы это серьезно?!
– Настолько серьезно, молодой человек, что немедленно выкладываю деньги.
– Принимаю пари.
– А я удваиваю.
– Сначала следует договориться с участниками, – заметил один из гостей.
– Как по-твоему, Палмер Уильям, захочет Гай потягаться с Нейлом Брейдоном?
Палмер Уильям потер подбородок и глубоко задумался, вспоминая оскорбительные выпады старшего брата против Нейла Брейдона. Он знал также, что Гай проиграл Нейлу много денег и будет более чем счастлив отыграться и сравнять счет. По какой-то причине он возненавидел Нейла с первого взгляда.
– Как по-твоему, Джастин? – спросил Палмер Уильям приятеля, ненадолго расставшегося с красивой блондинкой.
– О чем?
– О состязании между братьями. Твоим и моим. Гаем и Нейлом.
– Мы говорили о команчи, и майор Смайт, побывавший в техасской кампании, утверждает, будто команчи – лучшие наездники и стрелки в стране. Вот мы и хотим проверить, так ли это.
– Не думаю, что Нейл согласится, – покачал головой Джастин.
– Почему?
– Разве он недостаточно хорош?
– Может, и нет, – вмешался Гай, подслушавший часть разговора. – Я готов рискнуть репутацией, поскольку всю неделю только и слышу, какой прекрасный наездник Нейл Брейдон, как ловко стреляет в цель и бросает нож быстрее, чем кое-кто успевает нажать на курок. Дошло до того, что мне кажется, будто все остальные ничего не стоят по сравнению с ним. – Он уничтожающе фыркнул. – Так вот, по-моему, все это пустая болтовня. Пока что я не видел ни одного из вышеперечисленных подвигов.
Джастин нахмурился, не понимая, что это нашло на обычно добродушного Гая. Превосходный человек, истинный джентльмен, в чьем обществе всегда приятно находиться, сегодня он неуправляем.
– Много лет мне твердили о доблести легендарного Нейла Брейдона, только вот доказательств нет и не было. А у вас есть?
– Оставь это, Гай, – тихо попросил Джастин. – Он мой брат. И поверь, хоть он тоже Брейдон, все же настоящий команчи, если не по крови, то по духу. Если же он согласится скакать, я поставлю на него, потому что, боюсь, ты проиграешь.
Гай вскинул удивленные глаза на молодого человека, поспешившего выступить на защиту брата. Раньше он не считал, что они особенно уж близки.
– А как насчет тебя, Палмер Уильям? – обратился он к младшему брату, игнорируя предостерегающие нотки в голосе Джастина. – Так же ли безоговорочно поверишь ты в способности близкого родственника?
Палмер Уильям взял Гая за руку, наклонился ближе и ощутил запах бренди.
– Это вовсе не так уж необходимо. Ты не обязан кому-то что-то доказывать, Гай. Все знают, какой ты прекрасный наездник. И никто не стреляет лучше тебя.
– А я думаю, что доказывать придется, и предлагаю небольшую скачку по пересеченной местности, чтобы проверить отвагу каждого участника. Итак, на кого ты поставишь, младший братец?
– На тебя, разумеется. Как я и говорил, тебе нет равных, если не считать Ли, – добавил Палмер, чтобы разрядить атмосферу, но, к несчастью, неудачно, поскольку смех, последовавший за этой репликой, казалось, окончательно унизил Гая.
– Джентльмен собирается скакать в дамском седле, или леди натянет штаны и взгромоздится верхом на коня? – пошутил кто-то.
– Вот это будет скачка! Ли Треверс против Нейла Брейдона, ― фыркнул другой. – Все же я поставил бы на Треверс.
Очевидно, все знали, что Ли, хоть и женщина, ни в чем не уступит Гаю.
– Ставки будут достаточно высоки, а интерес огромен, особенно если победит Брейдон. Любопытно, что он потребует от леди, – заявил какой-то невежа, но тут же осекся, поймав недоброжелательные взгляды братьев Треверс и их друзей.
– Гай, ты уже должен Нейлу больше, чем можешь заплатить. Пойми, удача в последнее время не на твоей стороне, – попытался уговорить брата Палмер Уильям.
– И кроме того, – добавил Адам, – на ком ты поскачешь? Бродяга ведь охромел, не так ли?
– Он почти оправился. Но я возьму Целебную Розу, – ко всеобщему удивлению ответил Гай, не замечая потрясенного лица Палмера Уильяма.
– Целебную Розу? Господи, вот так скачки! Ведь это лучший гунтер в Треверс-Хилле. Я думал, на нем только твой отец ездит…
– Я скакал на нем и раньше.
– А Брейдон – на чистокровках из Ройял-Бей, не так ли, Адам?
– На одном из самых породистых куотеров[14]14
Лошадь, специально выведенная для состязаний на короткие дистанции.
[Закрыть]. Нейл специально приехал, чтобы приобрести новых лошадей для своего ранчо, Риовадо, и для Ройял-Риверз, поместья дяди. Именно эта порода лучше всего подходит для такой дикой местности. Он уже скупил почти все, что у нас было. Так что денег для завтрашнего аукциона у него осталось немного. Правда, он интересуется только Капитаном.
– А все мы знаем, что он не продается. Может, твой отец позволит ему скакать на Алом. Я бы поставил все, что у меня есть, только бы увидеть эту скачку. Голова к голове, два всадника, две лошади и пустынная местность. Куда интереснее, чем воскресные состязания! Когда на поле слишком много участников, выигрывает тот, кто сумеет вырваться из стаи, но скачки по пересеченной местности требуют умения, хладнокровия и точного расчета.
– Как насчет тебя, Адам? На кого ставишь?
Адам, которому крайне не нравилось происходящее, только вздохнул. Он лучше других был осведомлен о вражде между Гаем и Нейлом, хотя зачинщиком был именно Гай.
– Ну? – допытывался Гай, вызывающе блестя покрасневшими от спиртного глазами и неверной рукой поднимая бокал куда чаще, чем следовало бы.
– Если скачки состоятся, я на стороне Нейла. Ты прекрасный наездник. Но Нейл…
– Хочешь сказать, что он лучше? – вспылил Гай, поскольку, когда речь шла о скачках, равных ему до сих пор не было. И вот теперь все превозносят Нейла Брейдона! Удача в самом деле отвернулась от Гая, чего никогда не бывало до появления Нейла. Кроме того, женщины сами вешались ему на шею, а вот теперь даже Саретт Кэнби, раньше ясно дававшая понять, что примет его предложение, почти не сводит восхищенного взгляда с Брейдона.
– Уверен, что поставишь на меня, несмотря на постоянное невезение? – резко спросил он брата. – Если струсил, так и скажи!
Палмер Уильям и Адам переглянулись, поняв, что Гай закусил удила и теперь не пойдет на попятный.
– Конечно, я считаю, что победишь ты. Но сможешь ли ты взять Розу? Отец любит его, как родного сына. Обхаживает, словно ребенка малого. Не знаю, что скажет он, да и Сладкий Джон тоже. Не дай Бог, с Розой что-то случится. Отец наверняка возьмется за кнут.
– Отец согласится. Ты когда-нибудь видел, чтобы он не ответил на вызов? Нельзя же, чтобы наша гордость была втоптана в грязь копытами Алого, верно? – ухмыльнулся Гай, успокаиваясь, представив Нейла Брейдона, глотающего пыль, поднятую Розой, а потом униженно вынимающего кошелек. – Ну?
– Что «ну»?
– Кто спросит его? Джастин или ты, Адам? А может, предпочитаете, чтобы это сделал я?
– Я предпочел бы, чтобы всего этого вообще не было, особенно когда ты в таком настроении, но все же пойду, – с гримасой отвращения пробурчал Адам, выискивая глазами Нейла. – Нейл поступает как хочет, и никто ему не указ. Он в жизни не заботился о том, что подумают посторонние.
– Почему бы нам обоим не пойти? – предложил Джастин усмехаясь. По крайней мере не он один подступит к брату с этой новостью, хотя уже понимал, каким будет ответ.
– Прекрасная идея, – согласился Адам, – только следи за своей шпагой. Не желаю, чтобы ты нанизал меня, как на вертел! Впрочем, мы всегда можем попросить Натана поговорить с Нейлом, но он, увы, пока еще в здравом рассудке и может все испортить. Но заранее говорю, что я с ним полностью согласен, – добавил себе под нос Адам и, поймав взгляд Нейла, сделал тому знак подойти.
Нейл остро ощущал всеобщее напряжение и едва сдерживаемое предвкушение чего-то непонятного ему. Под любопытными взглядами окружающих он спокойно пересек комнату.
– Адам, Джастин, – сказал он, вежливо кивая Палмеру Уильяму и Гаю, который выждал не менее минуты, прежде чем неохотно склонить голову.
– Мистер Брейдон, почему команчи так ненавидят апачи? – выпалил кто-то.
Нейл улыбнулся, и бестактный юнец почувствовал, как его волосы встают дыбом при мысли о том, что этого человека растили команчи и, вполне возможно, позволяли скальпировать своих жертв.
