Текст книги "Когда сияние нисходит"
Автор книги: Лори Макбейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)
– Ты меня поражаешь. Ли Треверс трудно заставить сделать что-то против ее воли. А я почему-то не представляю ее стремящейся в мою постель. Или она заверила тебя в обратном? – мягко осведомился Нейл, но напряженный взгляд противоречил спокойной интонации.
– Нет, но эту часть сделки я предоставляю тебе. Клянусь, она сделает все, что я пожелаю.
– Уж очень ты уверен в себе. Прости, но у меня все-таки имеются некоторые сомнения.
– Ей ничего иного не останется, если она хочет по-прежнему заботиться о моей дочери. Ли любит Люсинду, как свое собственное дитя. Она обещала Блайт заботиться о ней. Я пригрозил увезти Люсинду в безопасное место, если Ли не согласится уехать, – пробормотал Адам.
– Гнусный шантаж?
– Я сделаю все, чтобы спасти дочь. Не мне тебе объяснять, какими будут следующие несколько лет. Мы проигрываем войну, Нейл. И когда войска Союза займут наши города, вслед за ними придут политики и мародеры. Хорошо, если нас не сотрут с лица земли. Наша гордость, наше наследие будут растоптаны сапогами янки. Может, бои и закончатся, но для множества людей война будет продолжаться. До сих пор Ли не верила в серьезность моих намерений. Она знала, что я никогда не посмею оторвать от нее Люсинду и отдать незнакомым людям. Кроме того, я опекун Ноуэлл и Стьюарда, и мне нужно думать о благополучии Алтеи. Будь Натан жив, а Алтея здорова, я отдал бы Люсинду им. Ли согласилась бы на это, но сейчас у меня нет иного выхода. Я хочу увезти их из Виргинии. Подумывал отослать их на Багамы, а потом в Англию, связаться с Мэрибел Лу и Джеем Киркфилдом, но они постоянно переезжают из одной европейской столицы в другую, и я даже не знаю, где они сейчас. До сих пор мне не приходило в голову обратиться к дяде Натаниелу и тете Камилле, поскольку я не мог переправить Треверсов на территорию Нью-Мексико. Да и кем бы они там были? Бездомными родственниками, бедными и нищими, без крыши над головой. Ли и Гай вряд ли согласились бы на такое, не говоря уже об Алтее. Но теперь ты здесь. И ты со своими связями сумеешь благополучно доставить их на территорию, верно?
– И что я должен делать? Увезти твою дочь и Алтею с детьми из Виргинии, а за это получить Ли Треверс? Не лучше ли сразу выложить карты, Адам, потому что я так и не понял, каким образом ты собираешься выиграть.
– Сейчас выложу, но сначала скажи, ты сумеешь?
– Придется телеграфировать отцу в Санта-Фе и изложить наши планы. Он скорее всего встретит Алтею с детьми в Уэстпорте или Каунсил-Гроув и проводит до территории. Никому не доверит эту обязанность, поскольку ненавидит кучеров дилижансов еще больше, чем индейцев. Но как вывезти их из Виргинии?
– О, это легче легкого. Я достал пропуск до Ричмонда на всю семью. Оттуда они отплывут в Нью-Йорк. Потом за дело берешься ты и позаботишься о дальнейшем маршруте.
– Но, Адам, ты ведь знаешь, что Ройял-Риверз всегда будет домом для тебя и твоих родственников, как и для Алтеи и ее семьи. Вы Брейдоны. Вся эта затея с Ли необязательна. Я уверен, что, если она решит ехать, ее примут с распростертыми объятиями. В Ройял-Риверз всегда полно гостей, и один-два лишних человека разницы не составят. Кроме того, ты сам говорил, что война долго не продлится. Тогда и заберешь дочь.
– Мне совершенно безразлично, кончится война завтра, через два года или пять лет. Я умираю, Нейл, – тихо ответил Адам.
На этот раз Нейл не смог скрыть потрясения.
– Нет, не смотри так, кузен, – покачал головой Адам. – У меня было почти четыре года безоблачного счастья, и Господь подарил мне чудесную дочь. Моя Блайт ушла, и когда я увижу, что Люсинде ничто не грозит, умру спокойно.
– Адам!
– Надежды нет. Три-четыре месяца, не больше. Я слабею с каждым днем. Чахотка. В последнее время я кашляю кровью. Доктора прописали постельный режим. Зачем? Чтобы продлить агонию? – хрипло рассмеялся Адам. – Похоже, я подхватил проклятую болезнь, когда раненый валялся в госпитале. Сил не хватило побороть инфекцию. Началось с воспаления легких. Хорошо еще, не заразился тифом.
– Дьявол!.. – выдохнул Нейл, глядя в худое лицо Адама. Так вот почему он задыхается!
– Я должен быть уверен, что у моей дочери будут дом и семья. Ли любит ее. Теперь она – мать Люсинды. Вряд ли она выйдет замуж, потому что Люсинда для нее всегда будет на первом месте, а мало кто из мужчин захочет стать отцом чужому ребенку, особенно если тот даже не от первого брака жены. А Алтея и ее дети? Ли считает, что она одна способна их защитить, так что будущее сулит всем им мало надежд. Ройял-Бей сгорел, да и Треверс-Хилл, вероятно, ждет та же участь, а если дом уцелеет, как Ли и Гай сохранят его? Я видел бумагу из налогового управления. Это настоящий грабеж. Они останутся без крыши над головой. И именно поэтому я прошу тебя жениться на Ли.
– Жениться?!
– Да. Вместе вы станете родителями моей дочери. Вот какую сделку я предлагаю. Ли выйдет за тебя, чтобы сохранить Люсинду. А я надеюсь, что ты желаешь ее настолько, чтобы жениться. Если же не питаешь к ней особых чувств, женишься хотя бы потому, что Люсинда тебе небезразлична. Кроме того, будет куда легче переправить Треверсов в Нью-Мексико, если Ли будет твоей женой. На Севере их будут презирать как мятежников и всячески ставить палки в колеса. А вот как жене офицера-янки Ли окажут всяческое содействие. Но если тебе этого недостаточно, у меня есть еще одна карта. Какова цена жизни твоих солдат?
Нейл холодно уставился на раскрасневшегося Адама.
– С тобой раненые и больной малярией. А вся округа кишит патрулями южан, жаждущих вашей крови. Шансов на спасение у вас не так много. Но что, если кто-то увидит пресловутого капитана Даггера, мчащегося во весь опор к Шарлоттсвиллю, а потом оказавшегося вблизи Ричмонда и даже около доков, откуда легче сбежать морем? Я устрою этот маскарад и проведу всех! Даже твои люди приняли меня за тебя. Это твой шанс, Нейл. Воспользуйся им и возьми все, что я тебе предлагаю.
– Ли Треверс?
– Да. Ты всегда ее хотел. И спасешь заодно своих людей. Другой такой возможности не представится. Ну, что скажешь?
– Я бы сказал, что в любом случае окажусь в выигрыше. Ты дал мне все. За исключением одного. На таких условиях мне леди не нужна. Не хочу, чтобы она выходила замуж ради спасения своей семьи. Я переправлю твою дочь в Нью-Мексико и всегда буду о ней заботиться, как и об Алтее с детьми, но на Ли не женюсь. Она и так поедет с Алтеей, потому что не захочет разлучаться с Люсиндой. Но меня никаким шантажом к алтарю не потащишь. Поверь, Адам, такое начало супружеской жизни не сулит ничего хорошего. Я понял это, узнав, что Серина вышла за меня только по настоянию своего отца. Да и мои мотивы были немногим лучше. Хотя я считал ее красавицей, все же влюблен не был. Но это казалось выгодной сделкой. Я думал, что мне пора жениться, и мечтал получить землю, которую ее отец собирался продать постороннему человеку. Участок был достаточно плодородным, с никогда не пересыхающим ручьем, и примыкал к Ройял-Риверз и Риовадо. Альфонсо Джейкобс отдал его в качестве свадебного подарка.
– Значит, вы с Сериной никогда не были счастливы? Не любили друг друга?
– Нет. Серина любила другого, но ее отец не соглашался на брак. Они сбежали и тайно поженились. Но их поймали, и Альфонсо избил беднягу до полусмерти. Правда, он вовремя понял, что, если оставить мужа Серины в живых, можно будет держать дочь в руках и полностью подчинить своей воле. Альфонсо аннулировал брак и задумал выдать дочь за меня. Так оно и вышло, но Серина была очень преданной женщиной. И в сердце своем оставалась чужой женой. Сейчас я жалею ее, но тогда ужасно злился, в полной уверенности, что обманут. Мы стали смертельными врагами. Иногда я гадаю, не к нему ли она ехала на свидание, когда пропала. Там, в овраге, был еще один всадник. Я видел следы, но их почти смыло, прежде чем удалось проследить, куда они вели.
– Я ничего не знал… мне очень жаль, но своего мнения я не изменю, – со спокойной решимостью заявил Адам. – Либо ты женишься на Ли, либо сделка не состоится. Тебе придется самому найти обратную дорогу из Виргинии, что будет нелегко. А как насчет семьи Натана? Ты их единственная надежда. И неужели ты снова добровольно уйдешь от Ли?
Похоже, он плохо сознавал, какую глубокую рану бередит.
Нейл продолжал молчать, ничем не выдавая эмоций, терзавших душу. Любовь никогда не обходится без жертв. Сначала его мать, потом Девушка с Небесно-голубыми Глазами. Потом Серина. И наконец, Ли. Никто не делился с ним любовью свободно и щедро. Именно такой любви он хотел от Ли. Не жертвы.
А он? Неужели пожертвует семьей Натана? Своими людьми? И шансом на пусть короткое, но счастье, и все из-за своей гордости? Ведь только гордость не давала ему согласиться на предложение Адама. Почему он не желает взять то, чего так долго хотел? А вдруг он не доживет до конца войны, когда можно будет спокойно разобраться в причинах ее согласия выйти за него? Но по крайней мере сейчас он будет иметь право называть ее своей. А если все же уцелеет и вернется в Риовадо, Ли будет принадлежать ему по закону. Там она от него не ускользнет.
Да, это его шанс. Он получит Ли. Не потому, что она любит его. Просто сделает все, даже станет его женой, чтобы спасти свою семью.
Адам пристально смотрел на кузена, пытаясь уловить первые признаки капитуляции, но лицо Нейла стало подобием бронзовой маски. Тогда Адам умоляюще протянул ему руки.
– В мире нет других двоих людей, которым я доверял бы больше, чем тебе и Ли. Пойми, кроме Люсинды, у меня ничего не осталось. Боже мой, Нейл, позволь мне умереть с верой в то, что ее ждет счастливая жизнь. Не заставляй меня униженно просить. Помнишь нашу клятву? Мы называли себя братьями. Неужели это ничего для тебя не значит, Кинжал Солнца?
Нейл Брейдон долго молчал, прежде чем положить руку на плечо Адама и кивнуть:
– Я женюсь на Ли Треверс.
– Замуж? – ахнула Ли, ошеломленно глядя на Адама. – Да ты в своем уме? Выйти за Нейла Брейдона? Это даже не смешно, Адам.
Сердце ее колотилось так сильно, что кровь ревела в ушах, а колени подгибались.
– Я тоже так считаю, хотя со стороны это может показаться моей лучшей шуткой, – кивнул он с промелькнувшей на губах странной улыбкой. – Я совершенно серьезен, Ли.
– Адам, – встревожилась она, – сядь, пожалуйста. По-моему, Стивен где-то припрятал кувшин кукурузного виски. Ты нездоров.
Правда, он выглядит лучше, чем вчера, словно наполнился новой энергией. Голова гордо вскинута, походка легкая и упругая, глаза зажглись внутренним огнем.
– Я действительно чувствую себя лучше, чем за несколько последних месяцев. Кстати, мы уже говорили на эту тему, и я предупредил, что между нами ничто еще не улажено.
– Я так не считала, – холодно откликнулась Ли, пытаясь успокоиться.
– Нет, ты верно рассчитала, что я блефую. Ты знаешь, что я никогда бы не отнял у тебя Люсинду, не забрал у единственной семьи, которая у нее была. Отдать ее незнакомым людям? Ты абсолютно права, я в жизни бы так не поступил. И даже согласись ты покинуть Виргинию вместе с Алтеей и детьми, в Европе никто не принял бы беженцев из Америки. Рано или поздно у тебя кончились бы деньги. Да и я не хотел бы, чтобы моя дочь росла в чужой стране. Но со вчерашнего вечера все изменилось. Теперь у меня имеется альтернатива, – торжествующе объявил Адам.
– Нейл Брейдон.
– Именно. Я встретился с ним на рассвете.
Ли почти с неприязнью уставилась на него.
– Я не знала, что ты покидал дом. Думала, ты все еще спишь наверху. Не хотела тебя тревожить. Как раз собиралась принести тебе чай и лепешки, которые вчера испекла Джоли.
– Прости, но я не мог признаться, куда иду. Даже не был уверен, что отыщу Нейла и все ему скажу. Пошел туда наугад. Мы заключили договор, Ли. Он, как Брейдон, поможет своим родственникам благополучно добраться до Нью-Мексико. А за это я выведу его людей к месту расположения войск Союза.
Ли невесело улыбнулась.
– И каким же это образом?
– Это тайна, которая останется между мной и Нейлом. Но то, что я сделаю, даст ему и его людям возможность уйти.
– Некоторые заклеймят тебя именем предателя за помощь янки.
– Знаю, но любой человек ответствен только перед своей совестью. И если я не помогу ему, значит, весь мой остальной план ничего не стоит.
– Насколько я понимаю, все мы должны отправиться вместе с «кровавыми всадниками»? Представляю, как несложно все это для трех маленьких детей, больной женщины и слепого. Себя, Джоли и Стивена я не считаю. И на чем мы поедем? В нашем распоряжении искалеченная кобыла, старый пони и корова, – издевательски бросила Ли, стараясь отрезвить Адама. – Должно быть, у тебя лихорадка.
– Ты опасный противник, Ли, но я все решил. Как я уже сказал, у меня есть пропуск на всю семью. Там ты сядешь на мой корабль, и оттуда мы отплывем в Нью-Йорк. Дальше все зависит от Нейла. Как его жена, жена офицера-янки, ты сможешь беспрепятственно путешествовать по Северу. Если ты не выйдешь за Нейла, а с ним что-то случится, ты лишишься защиты, которую могли бы дать его имя и положение. А так ты в любом случае будешь миссис Нейл Брейдон, а не Ли Треверс, южанка, дочь Конфедерации.
Что же, это вполне веская причина, чтобы убедить Ли в необходимости этого брака. Ей ни к чему знать, что он умирает. Адам слишком хорошо знает Ли, и, обнаружив правду, она никогда не согласится на его план.
– Нейл телеграфирует отцу, который встретит вас в Миссури и отвезет в Ройял-Риверз. Там вы будете в безопасности. Когда вы с Нейлом станете семьей, вам с Люсиндой больше ни о чем не придется беспокоиться.
Ли изумленно уставилась на Адама. Значит, он продумал все, до малейшей детали?
– А ты? Ты отец Люсинды. Что будет, когда ты приедешь за ней?
– Война для меня еще не кончена. И у меня нет дома, куда можно привести дочь. А у Нейла есть. Он может предложить ей и тебе куда больше, чем я. Ты всегда можешь аннулировать брак… или даже влюбиться и захотеть остаться навсегда, – небрежно бросил Адам, не отрывая глаз от ее лица.
– А если я не соглашусь на твой план? – собравшись с силами, спросила Ли, думая, что он снова блефует.
– Это будет большой глупостью, но я ничего не смогу поделать. У меня нет власти над тобой. Мне, естественно, хотелось бы, чтобы ты стала моим союзником и сопровождала Алтею, детей и Люсинду. Но твое решение ничего не изменит. Уезжая отсюда, я заберу с собой Люсинду и назначу Нейла ее законным опекуном. Алтея с детьми тоже отправятся с нами. Она признает мою правоту. А если и ты присоединишься к нам, значит, и Гай тоже, – сообщил Адам, выложив карты на стол, уверенный, что выиграет партию, потому что подтасовал колоду, исполненный решимости взять верх над Ли. Но тут же отвел взгляд от потрясенного лица родственницы.
– Что? Ты уже говорил с ними? Как ты мог? Как посмел сделать это за моей спиной?
– Черт побери, Ли, вот так и посмел! Знал, что ты заупрямишься и станешь протестовать. Но плевать мне на справедливость. Да, я плутую, но ставки слишком высоки, и мне нужно выиграть. Я вернулся в дом больше часа назад и все объяснил Алтее и Гаю.
– Без меня? Ты беседовал с ними без меня?
– Да. И убедил обоих, что это единственный выход из нашего положения. Они полностью со мной согласны.
– Не верю! Ты лжешь! Что ты им наговорил? Они никогда не согласятся уехать из Виргинии, покинуть Треверс-Хилл. Потому что знают, как я к этому отношусь! – воскликнула Ли, осуждающе взирая на Адама.
– Я сказал им правду, – возразил он, схватив ее за плечи и вынуждая слушать. – Объяснил, что Натан сделал меня опекуном своих детей. И поручил мне, а не тебе заботиться о безопасности семьи. Я обещал ему присмотреть за Алтеей и детьми и намереваюсь сдержать слово. Поэтому и сказал, что Натан наверняка одобрил бы мои действия. Если же она не согласится, их будущее здесь, в Виргинии, весьма неопределенно, мало того, всех вас ждет немало страданий и бед, даже если война закончится. Я спросил ее, хочет ли она такой судьбы для детей и для тебя. Алтея знает, что, если покинет Виргинию, ты тоже здесь не останешься.
– А Гай?
– Гай далеко не глуп. Пусть он слеп, но, подозреваю, многое видит яснее тебя. Мне не понадобилось убеждать его. Он знает, что совершенно беспомощен, во всем зависит от тебя, как, впрочем, и Алтея. Пойми, единственное место, где вас встретят с радостью, – это Ройял-Риверз.
Адам не вдавался в подробности беседы с Гаем и Алтеей. Оба знали правду. Он рискнул, признавшись, что умирает, но нуждается в их поддержке, если хочет преодолеть сопротивление Ли. Сами они сознавали, насколько серьезно их положение.
Адам нахмурился, вспомнив молчаливого, слепо смотревшего на него Гая. Гай Треверс, когда-то надменный и гордый, сейчас едва не лежит в пыли. И все же Адам уважал и любил его такого куда больше, чем когда они охотились с гончими или играли до утра в карты.
Дрожащие руки Гая осторожно гладили уши гончей, словно знакомые ощущения немного его утешали. Правда, Адам не был уверен, что старая вражда не возьмет верх и Гай не откажется ехать в Ройял-Риверз. Но согласится ли он на брак сестры с человеком, который дрался с ним на дуэли? И хотя многими его поступками все еще управляла гордость Треверсов, Адам сумел сыграть на этой гордости. На любви Гая к Треверс-Хиллу, своему наследству. Он рассказал Гаю об извещении на уплату налогов. О том, что это не первая бумага из налогового управления и наверняка не последняя. Эта новая угроза, нависшая над Треверс-Хиллом, не менее действенна, чем войска, проходящие через его земли. Но Адам заявил, что вполне способен заплатить налоги как за Треверс-Хилл, так и за Ройял-Бей. Правда, вначале он хотел отдать эти деньги Ли, чтобы семья смогла какое-то время жить на них в Европе, но теперь воспользуется ими, чтобы не дать янки захватить родовые поместья. А когда-нибудь, добавил он, стараясь говорить как можно убедительнее, они смогут вернуться в Треверс-Хилл.
– А как насчет тебя, Ли? Тебе действительно небезразлична твоя семья? – допрашивал он сейчас побелевшую Ли Треверс. – Если да, ты должна сделать все, чтобы они выжили. Что станется с ними, если ты заболеешь? Не находишь, что твоя гордость сделала тебя эгоистичной? Кто позаботится о них? Отвечай! Не можешь? Тогда докажи, что семья для тебя – всё. Выходи за Нейла Брейдона.
Ли вырвалась из его рук. Губы ее дрожали.
– Это ты придумал, так ведь? – спросила она.
– Д-да, – неохотно выдавил Адам, предвидя следующий вопрос. Но Ли и без того знала, каким был первый ответ Нейла на его требование.
– Ему это не понравилось, – констатировала она и, не получив ответа, умоляюще протянула к нему руки. – Пожалуйста, не лги, Адам. Я имею право знать.
– Нейл сначала отказался, – неловко пробормотал Адам, краснея от смущения.
– Он, как и я, был против этого фарса, именуемого браком?
– Да, – хмуро подтвердил Адам.
– Он все еще любит свою жену. Ее память слишком дорога для него, чтобы вот так… – начала Ли, но Адам не дал ей договорить.
– Нет, тут ты ошибаешься. Нейл и Серина никогда не любили друг друга; мало того, судя по тому, что он сказал мне, вряд ли они были любовниками. Серина любила другого человека, но отец заставил ее выйти за Нейла, которому она была женой против воли, – объяснил Адам, посчитав, что Ли должна знать правду о первом браке Нейла.
– Не любил? – тихо повторила Ли. – Как же он должен ненавидеть самую мысль о женитьбе на мне!
– Кому понравится идти к алтарю под давлением шантажа? Прости, Ли, я не это хотел сказать, – поспешно поправился Адам, видя потрясенное выражение ее лица.
– Нет, я думаю, ты именно это хотел сказать. Чистую правду. И ты не можешь ее отрицать. Потому что шантажировал и меня. Ни я, ни Брейдон не хотим этого брака.
– Ли…
– Нет, так даже лучше. По крайней мере никто из нас не питает никаких иллюзий относительно дальнейшей судьбы. Фиктивный брак. Не более того.
Адам закрыл глаза, охваченный ужасным предчувствием. Он так небрежно, так бесчувственно согласился отдать Ли Нейлу! В ушах до сих пор звучали высокомерные речи кузена. Тот намеревался сполна получить причитающиеся ему удовольствия. Для него не идет речи ни о каком фиктивном браке. И что он ответит, если Ли, подобно первой жене, выскажет эту идею ему в лицо?
Неожиданно в невеселые мысли Адама вторгся тихий смех Ли.
– Ты проиграл, – заявила она.
– Ты это о чем? Не понимаю! Я думал, ты согласилась с моим планом!
– Да, но какое значение это имеет? Ты забыл одну, самую важную в твоих махинациях деталь. Кто будет нас венчать? – осведомилась она, уверенная, что даже он не сможет вытащить из шляпы священника.
Преподобный Калпеппер в жизни своей не был так возмущен. Кто посмел грубо нарушить его мирный сон, вытащить из теплой постели? Бесцеремонные руки натянули на него одежду и подтолкнули к порогу, а когда святой отец замялся у двери, на его голову обрушились такие затейливые проклятия, что бедняга в ужасе заткнул уши. К счастью, от негодования он потерял дар речи, что было для него благословением. Потому что едва язык стал его слушаться, как к виску приставили дуло пистолета и потребовали замолчать.
Подталкиваемый неизвестным, он спустился по лестнице вниз. Его хозяева, Дрейтоны, мирно спали, не потревоженные ни единым стуком. Его же потащили по коридору к черному ходу.
Остановившись у двери, негодяй поставил керосиновую лампу, с помощью которой так легко нашел дорогу к спальне преподобного, и в ее мерцающем свете священник боязливо встретился взглядом со сверкающими глазами незнакомца, лицо которого закрывал платок. Мужчина задул фитиль, с неджентльменской хваткой выволок священника из дома в промерзший насквозь сад Мидоубрука, где, к удивлению Калпеппера, уже стояла его собственная оседланная лошадь.
Ему казалось, что скачка сквозь ночь никогда не закончится, мало того, он почти хотел этого, ибо не знал, что ждет впереди. Но его немного утешало сознание того, что в кармане лежит Библия, хотя было совершенно неясно, почему злодей потребовал, чтобы он также захватил сутану, саккос и приходскую метрическую книгу. При других обстоятельствах вполне можно было предположить, что ему придется совершить одно из святых таинств: крещения, брака или, не дай Бог, отпевания.
Боже, у этого разбойника нет ни стыда, ни совести. Дьявольское отродье! Адский наездник!
И этому легко поверить, тем более что где-то совсем рядом раздался собачий лай.
Но преподобному сразу стало легче при виде пробивавшегося из окон света. Еще несколько минут, и они очутились перед неясной громадой дома. Преподобный спешился, и негодяй сразу схватил его за руку и не слишком вежливо повел к крыльцу. Золотистое свечение упало на его лицо как раз в тот момент, когда он стащил с физиономии зеленый шейный платок в белую клетку, и священник едва не поперхнулся.
– Адам Брейдон! – прохрипел он. – Такого я даже от вас не ожидал! Что за хамское поведение!
Он старался говорить с достоинством, как проповедник с амвона, но гневные слова застревали в пересохшем горле, пока он пытался поправить воротничок, один конец которого все время выскакивал и щекотал подбородок.
– Ну же, преподобный Калпеппер, не стоит так вредничать! Обещаю уложить вас в постельку еще до рассвета, и никто не узнает о ваших ночных похождениях, – уговаривал Адам, подхватывая соскользнувшую было шляпу священника и вновь нахлобучивая ему на голову. При этом он так и не сообразил, что вывел того из дому в отделанном тесьмой ночном колпаке.
– Я требую, сэр, чтобы меня немедленно отпустили!
– Могло быть и хуже, преподобный, – утешил Адам, провожая сопротивлявшегося священника в дом.
– Неужели?
– Что, если на моем месте оказался бы совершенно незнакомый человек или, более того, янки?
Слова Адама произвели поистине волшебный эффект. Преподобный моментально ободрился и даже преисполнился благодарности… до тех пор, пока не осознал, что его все-таки похитили и привезли в чужой дом. Хотя… он где-то видел медный дверной молоток в форме ананаса, воспользоваться которым у Адама Брейдона не хватило вежливости. Он просто вломился в дверь, таща за собой несчастного священника.
Позже преподобный уже с большим спокойствием отнесся к происходящему как к чему-то вполне обычному, особенно если принять во внимание личности людей, участвующих во всем этом странном предприятии. Имена Брейдон и Треверс прекрасно объясняли творившееся вокруг безумие. Разве не эти две семейки навлекали на его голову беду за бедой с тех самых пор, как он пятнадцать лет назад появился в округе?
Разгневанный священник отказывался внимать уговорам Адама, и настроение его отнюдь не улучшилось, когда тот вручил ему помятую сутану и саккос и принялся нагло хихикать, глядя на преподобного. Калпеппер, в полной уверенности, что у этого грешника никогда не было подобающего уважения к духовному лицу, случайно поймал свое отражение в зеркале, поспешно сдернул колпак и уставился в ухмыляющуюся физиономию Брейдона.
– Сэр, я требую объяснений! Позвольте заверить, я этого дела так не оставлю!
– Преподобный Калпеппер! – донесся нежный голосок из открытой двери гостиной. – Надеюсь, вы простите нас, но мы отчаянно нуждались в вашей помощи. Не будь дело столь безотлагательным, можно сказать, вопрос жизни и смерти, мы пригласили бы вас к чаю и все обсудили бы спокойно, как подобает людям воспитанным. Надеюсь, вы примете мои извинения от имени всех нас за причиненные вам неудобства.
Треверс-Хилл!
Священник облегченно вздохнул, сообразив наконец, где находится. Даже гнев куда-то испарился при виде женщины, стоявшей с приветливо протянутой рукой. Как давно он не видел столь сдержанной, грациозной и элегантной особы!
– Миссис Брейдон, я счастлив вновь оказаться в вашем обществе, – начал он, ничуть не солгав. Эта по крайней мере хоть нормальна! – Но должен сказать, что поражен вашим участием в столь недостойном деянии. Надеюсь, вам известно, что ваш деверь похитил меня из собственной постели?
– Я надеялась, что Адам выкажет некоторую осмотрительность, учитывая деликатность сложившейся ситуации, – укоризненно заметила Алтея, к огромному удовлетворению преподобного. Тот не заметил, каким понимающим взглядом она окинула ничуть не раскаивавшегося родственничка.
– У меня не было времени убедить преподобного, что его услуги требуются немедленно. Кроме того, он сразу понял, что я не причиню ему никакого зла.
Ответом было негодующее фырканье. Разве бедняга не был уверен, что Джулия Брейдон не сделает ему ничего плохого? Он едва не стал евнухом, когда та выплеснула ему на брюки целую чашку обжигающего чая, а негодница только хихикала! Неудивительно, что она оказалась настоящей потаскухой!
Алтея устало прислонилась к двери.
– Простите, преподобный, но я не могу здесь больше оставаться. Недавно встав с одра болезни, я еще слишком слаба. Мне нужно сесть, иначе я упаду в обморок.
– Разумеется, дорогая моя, – поспешно кивнул священник, ибо Алтея Треверс… то есть Брейдон всегда была его любимицей наряду с покойной миссис Треверс. Настоящие леди! Какая жалость, что все так вышло.
Он мирно сложил руки на животе, мгновенно забыв о неприятных обстоятельствах своего появления здесь, и благосклонно улыбнулся недавно овдовевшей Алтее Брейдон.
– Позвольте вам помочь, – галантно предложил он, взяв ее под руку, прежде чем Адам успел шагнуть к невестке. Тот не без оснований заподозрил, что, подскочи он первым, священник не постеснялся бы отпихнуть его локтем. – В самом деле, мадам, я бы предложил вам немедленно лечь в постель. Вы очень бледны, – заметил он, как всегда безупречно вежливый и сострадательный пастырь. Впрочем, ему в самом деле казалось, что миссис Брейдон плохо выглядит. Словно только сейчас плакала: в покрасневших глазах плещется грусть. – Думаю, ваш врач был бы крайне недоволен, увидев вас на ногах в такой поздний час… затрудняюсь сказать, какой именно. Но я, разумеется, к вашим услугам и готов произнести приличествующие слова мудрости и утешения, как и подобает служителю Господню в минуту нужды, – вежливо предложил Калпеппер, голос которого мгновенно приобрел бархатистые басовые нотки.
– Спасибо, преподобный Калпеппер, – едва слышно пробормотала Алтея, воистину благодарная за сильную руку, на которую могла опереться, даже если это была рука священника. Тот продолжал что-то монотонно втолковывать ей. Слова отдавались неприятным эхом в ушах Алтеи, словно жужжание пузатого шмеля. Последние ее силы ушли на подготовку к церемонии, поскольку Ли наотрез отказалась что-либо делать. И если бы не усилия и непрерывные упреки Джоли, они наверняка бы ничего не успели!
Именно Джоли вспомнила, в каком сундуке лежит подвенечное платье, тщательно запрятанное туда много лет назад. Свадебный наряд Алтеи. В нем она стояла с Натаном у алтаря. Оставалось надеяться, что и Ли будет так же счастлива с Нейлом Брейдоном и что Адам не зря все это затеял.
Алтея взглянула на деверя, все еще не в силах поверить его исповеди. Она и Гай поклялись скрыть правду от Ли, но удар был слишком силен.
Глубоко вздохнув, она объявила:
– Преподобный Калпеппер здесь. Можно начинать?
Однако преподобный Калпеппер вновь находился в расстроенных чувствах. Зрелище, представшее его глазам в кабинете, было настолько ужасающим, что если бы не хрупкая женщина, которую он так галантно поддерживал, несчастный наверняка пустился бы наутек.
Ли Треверс в платье из шелковой парчи цвета слоновой кости, отделанном кружевными блондами, и короткой вуали из брюссельских кружев, прикрепленной к голове изящными шелковыми розетками, стояла рядом с пресловутым капитаном Даггером, пользующимся недоброй славой рейдером!
И словно чтобы окончательно добить перепуганного насмерть священника, из полумрака выступила Джоли, сверкающая раскосыми желтыми глазами. Сейчас в мерцающем свете свечей она казалась настоящей дикаркой-язычницей, бормочущей некие странные заклинания, наверняка призванные погубить его христианскую душу. Рядом возвышался черный как смоль мужчина с белоснежными волосами.
Преподобный едва не свалился без чувств от страха, но Алтея успела вовремя схватить его за руку. Может, все это просто кошмар, вызванный обильным ужином?! Миссис Дрейтон подавала сегодня восхитительные свиные отбивные с жареным картофелем и так искренне радовалась, когда он уничтожал третью порцию!
Калпеппер моргнул, полагая, что видение исчезнет, но все осталось по-прежнему: Адам Брейдон, устрашающий капитан Даггер, которого легко узнать по длинной индейской косе…
– Ч-что все это значит? – пролепетал священник, судорожно сглотнув, когда встретился глазами с холодным взглядом человека, которого считал ничем не лучше адского демона. – Это какая-то ловушка?
