Текст книги "Ярость (ЛП)"

Автор книги: Лорен Ловелл

Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9
Виктория

 Я опустошена, словно из меня вырвали всю душу. Калеб умер. Его тело покоится под шестью футами земли. Говорят, что похороны приносят облегчение, но лично я не ощущаю никакого облегчения. Все, что я чувствую – это разрушительная боль, которая, кажется, никогда не исчезнет. Моя душа тоскует о потере Калеба. Я тру область на своей груди, где находится мое разрушенное сердце.

Джуда нигде нет, и за это я ему благодарна. Он следит за мной так, словно я в любую минуту могу исчезнуть. Он пытается поговорить со мной, но я не могу дать ему это. Калеб был тем человеком, с которым я любила говорить. Он слушал меня, сочувствовал мне. Калеб был хорошим и верным.  Он поддерживал мораль в мире, которой больше нет.

Я встаю с дивана и прохожу через комнату, полную мужчин. Обычно громкий, наполненный дымом, дом сейчас тревожно тихий, когда над ним оседает облако скорби. Все любили Калеба. Я не могу больше этого выносить. Мне просто нужно побыть одной. Никто не обращает на меня никакого внимания, когда я выхожу из комнаты. Я открываю входную дверь и тихо закрываю ее за собой, спускаюсь по ступеням крыльца на траву. Покрытые росой травинки прижимаются к моим босым ногам, когда я иду по заднему дворику в направлении леса. Надгробные камни кажутся такими мрачными, затененные листвой дуба.

Я провожу пальцами по гладкому мрамору надгробья Калеба, и мое горло сжимается.

– Привет, Калеб, – шепчу я. Это глупо, но здесь я ощущаю его, словно он еще ненадолго решил погостить. Я больше не верю в Бога. Я не верю в рай и ад. Теперь я стараюсь об этом не думать. Но ради Калеба мне хочется верить, что рай реален. Надеюсь, там он всегда будет счастлив и любим. Я желаю этого для него больше всего на свете.

Я ложусь на траву рядом с его могилой и смотрю на звезды, разбросанные по ясному ночному небу.

– Я скучаю по тебе. – Выдыхаю я дрожащим голосом. – Так сильно. –

Одинокая слезинка скатывается по моему виску, но это бессмысленно, как и все остальное. – Я не смогу сделать это без тебя, – шепчу я. Нежный шелест листьев шумит над нами. Я переворачиваюсь на бок и прижимаю ладонь к недавно посаженной траве. – Я не хочу,– я закрываю глаза, в груди все сжимается. Это я должна была умереть. Я этого хотела. И продолжаю хотеть. Джо все отнял у меня и оставил без ничего, он сломал меня таким способом, через который не должен проходить ни один человек, а затем он забрал у меня Калеба. Я готова перенести все это снова, каждый извращенный поступок, если это поможет вернуть Калеба назад.

– Я недостаточно сильна для этого, Калеб! – плачу я. Я утыкаюсь лицом в траву, и мои слезы орошают землю. – Я просто хочу, чтобы все это закончилось. – Я не вижу этого, не представляю время, когда снова смогу быть в порядке. Я не вижу будущего. Было время, когда я хотела быть врачом, выйти замуж и обзавестись детьми. Теперь… Моя рука подсознательно движется к плоскому животу. – Я не могу стать матерью. Я ничего не могу, – шепчу. Я не могу родить этого ребенка. – Джуд поймет, – говорю я то ли себе, то ли Калебу. Я больше не знаю, с кем могу поговорить.

Да как Джуд сможет понять такое? Откуда ему знать, что такое жизнь? Никто не сможет понять, если не ощутил этого на собственной шкуре. Никто не может знать глубины моего отчаяния, бездонную яму ненависти к себе, в которой я живу. Калеб был единственным, кто мог мне помочь.

Джуд не поймет, но, честно говоря, плевать я хотела. Я эгоистка.

Я лежу тут уже достаточно долгое время. Возможно минуты, а может и часы. Я не знаю. В поле моего зрения попадает какое-то движение, и я вижу темную фигуру, выходящую из-за дерева слева от меня. Я резко сажусь и завожу руку за спину, мои пальцы накрывают рукоять пистолета, который я засунула за пояс своих шорт.

– Черт, я просто проверяю, как ты тут. Тебе не нужно стрелять в меня, милая.

Я выдыхаю воздух, который до этого задержала, когда появляется четкий силуэт Марни. Его сигарета светится в темноте, а сам он окружен медленно парящим облаком дыма. Я убираю руку с ружья и безмолвно поднимаюсь на ноги.

Прежде чем у меня получается улизнуть от него, он произносит: – Итак, я так понимаю, Джуд не знает, что ты залетела, да?

Я опускаю взгляд в землю и молчу. Дерьмо.

Он делает затяжку и медленно выдыхает. – Хммм. – Затем он делает еще один выдох. – Это Джуд?

Я слышу то, чего он не произнес. Это Джо? Если бы это было так, я бы сама избавилась от проблемы. Я киваю, когда проглатываю комок в горле. Я знаю, что он хочет спросить, но от одной мысли об этом мне хочется блевать.

– Я не хочу, чтобы он знал, – говорю я сквозь зубы.

Марни пинает землю и закатывает глаза. – Он выяснит это, когда ты начнешь выглядеть так, будто проглотила чертов арбуз, ты же это понимаешь, верно?

До этого он найдет Джо. До этого проблема будет решена. Так или иначе. – Знаю, – бросаю раздраженно.

Он подходит ко мне и притягивает в объятия. – Ты многое пережила. Почему бы нам просто не вернуть тебя в дом? Тебе нужно отдохнуть… – он наклоняется, опустив свое лицо на одном уровне с моим, его глаза смягчаются, – … и поесть.

– Пожалуйста, только не говори ему, – умоляю. Это только усугубит ситуацию.

 Он сужает глаза и резко вдыхает. – Я не собираюсь ему говорить. Ты должна сама это сделать.

Я киваю и еще раз смотрю на могилу Калеба. Присутствующая боль только усиливается, и мне интересно, удастся ли ей когда-нибудь полностью исчезнуть. Я разворачиваюсь и возвращаюсь к дому. Тяжелые шаги Марни звучат позади меня.

Я открываю входную дверь и иду прямиком наверх, стремясь избежать его дальнейших разборок. Я прям чувствую, как его глаза прожигают дыру в моей спине.

Когда я открываю дверь в комнату Джуда, то нахожу его сидящим на краю кровати, опирающимся головой на свои руки. Он поднимает глаза и пробегается взглядом по моему телу. Я смотрю вниз и вижу следы от травы на своих шортах. Его глаза застывают на них, и он вздыхает.

– Он даже не сказал мне, что собирается уйти. Я оставил его здесь, и всё, о чем я волновался – это поскорее найти тебя… – Его глаза встречаются с моими, и выражение его лица смягчается.

Калеб пришел за мной, потому что я исчезла, несмотря на то, что он умолял меня не уходить. Он пришел за мной, а затем я увидела, как Джо направил пистолет в его голову и нажал на курок, потому что он отказался насиловать меня. Он умер, потому что Джо наказал меня за то, что я хотела, чтобы он убил меня. Он умер, потому что всегда делал правильные вещи. Я кусаю губу, пытаясь отогнать волну боли и вины, окутывающие меня.

Джуд опускает голову и глубоко вздыхает. – Я привел его в это дерьмо.

Я ничего не отвечаю, потому что, в конечном счете, ничего уже не сможет вернуть Калеба. Он умер, и никакие слова не улучшат ситуацию.

 ***

Я лежала без сна, не могла уснуть – слишком боялась того, что ждет меня, когда я закрою глаза. Ранний утренний свет скользит по краям массивных занавесок; я слушаю пение птиц, позволяя своему разуму окунуться в их счастье. Нежные звуки смешиваются с тяжелыми вздохами Джуда позади меня. Его руки обернуты вокруг меня так крепко, что я едва могу дышать. Я не сопротивляюсь ему. Наоборот, позволяю ему удерживать меня, потому что он в этом нуждается, и, честно говоря, бывают моменты, когда я чувствую, что его руки это все, что удерживает меня в этом мире.

С тех пор, как Джуд спас меня, мы с ним едва говорили. Я не думаю, что он знает,  что мне сказать, или даже способен что-то сказать. Смерть Калеба сильно ударила по нему, и мне было страшно видеть его таким подавленным. Это был не тот, непобедимый, «готовый уничтожить все на своем пути», Джуд.

 Я замечаю, как он смотрит на меня каждый раз, когда прикасается ко мне, словно я взорвусь потоком слез в любую минуту. Наши отношения… Я не знаю, что с ними происходит, и сейчас это кажется таким неважным. Я ушла от него по определенной причине, но теперь все изменилось. Я даже не знаю, люблю ли все еще его. Я не думаю, что вообще теперь способна чувствовать. Что касается Джуда … если он меня раньше не любил, то определенно не полюбит и сейчас. А кому я нужна? Я поврежденный товар, запятнанный, изнасилована человеком, которого он ненавидит больше всего на свете. Я больше не невинная девушка, которую он так жаждал. Во мне мрака намного больше, чем в нем. Я разрушена. Все, что со мной произошло, в корне изменило меня. Я чувствую, будто змея свернулась вокруг моей шеи, это онемение манит меня в свои темные глубины, и я приветствую это. Я говорю этому «да», потому что это означает, что мне больше не нужно чувствовать, и благодаря этому я могу жить дальше.

Джуд шевелится. Его губы накрывают мое плечо шепотом поцелуя, прежде чем он откатывается, выпуская меня из своих объятий. Я слышала, как он встал и пошел в туалет, и я пользуюсь этим шансом, чтобы сбежать из комнаты. Я бреду по дому, проходя мимо двери Калеба. Я не смотрю на нее, я никогда этого не делаю. Калеб – это единственный, кто прорывается сквозь этот туман, которым я окружена; боль его потери настолько остра, что пробивается сквозь стальные стены.

Весь дом, кажется, объят этим мрачным облаком. Здесь так тихо. Привычные звуки спортивных игр, ревущие с экрана телевизора и сопровождаемые хриплым криком, сейчас отсутствуют.

Я иду на кухню и вижу, что Марни завтракает за барной стойкой. Мне нравится находиться рядом с Марни, он располагает к себе. Он единственный, кто не смотрит на меня, как на жертву. Он смотрит на меня так, словно я выжившая, боец. Он относится ко мне так же, как и прежде, ну, в этот раз немножечко лучше. Раньше он вёл себя как придурок.

– Утречко, – он опускает газету и медленно выдыхает клубок сигаретного дыма.

– Ага, – я хватаю кружку из одного из шкафов и наливаю в неё кофе из кофейника.

Я разворачиваюсь и запрыгиваю на столешницу. Большая футболка Джуда доходит мне до колен, как платье.

Я поднимаю кружку кофе и обхватываю её обеими руками.

– Ты еще не сказала ему? – спрашивает Марни, не отрывая взгляда от газеты.

Он спрашивал об этом вчера и позавчера. Мне правда стыдно, что он не знает.

– Еще нет, – выдыхаю я.

Обычно он просто кивает, но сегодня он поднимает глаза и встречается с моими. – Но придется же сказать ему когда-нибудь, малышка.

– Знаю, – шепчу я. – Но он не готов это услышать.

Он снова утыкается в свой таблоид, опираясь локтями на стойку. – Он не готов это услышать, или ты не готова это сказать? – бормочет он.

Я не отвечаю ему, потому что это правда, и, честно говоря, я даже не знаю, что буду делать на данном этапе. Это то, чего я не могу сделать прямо сейчас, мой разум едва ли это заботит.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, вытаскивая меня из моих мыслей.

– Хорошо.

– Знаю, что ты не хочешь говорить об этом, но если тебе когда-нибудь понадобится… – он запинается.

– Мне нужно забыть, Марни, – шепчу я.

Он бросает газету передо мной, его губы сжаты. – Это не забывается, дорогая, просто живи с этим.

Он прав, и за это он мне и нравится. Он не говорит, что все будет зашибись. Он не притворяется, что наступит день, когда все это будет лишь воспоминанием, потому что этого не произойдет. Смириться с этим – это то, что делает любой из нас в этом испорченном мире.

– Эволюционируй, чтобы выжить, – шепчу я про себя.

Он прищуривается и жестко кивает мне. – Делай то, что должна, – еле заметная улыбка появляется на моих губах, и на минуту мы погружаемся в тишину.

– Ты собираешься сегодня есть? – спрашивает Марни, когда снова прищуривает глаза. С тех пор, как я вернулась, у меня нет аппетита.  Каждый раз, когда я ем, я чувствую, что меня вот-вот вырвет. Джуд смотрит на меня, как на ребенка, но Марни понимает, что на самом деле может быть еще хуже.

 Я закатываю глаза. – У меня есть кофе, – я стараюсь избегать его пристального взгляда.

– У меня есть кое-что для тебя, – говорит он, поднимаясь. – Дорогая, тебя невозможно переспорить.

Я улыбаюсь и поднимаю руки в знак капитуляции.

– Ох, – он заставляет меня замереть, когда что-то вытаскивает из кармана. – Вот.

Я смотрю на маленькую серебряную колибри, висящую на тонкой цепочке, которую он опускает мне на ладонь.

– Где ты ее взял? – спрашиваю я, мой голос дрожит.

– Висела на зеркале заднего вида. Почему вы, женщины, так держитесь за эти штучки, мне, наверное, никогда не понять, – он идет по кухне и открывает холодильник.

Я не могу дышать. Мои руки дрожат, и я сжимаю их в кулаки вокруг маленькой металлической птицы. В последний раз я видел эту цепочку, когда один из людей Джо сорвал ее с моей шеи. Он посылает мне сообщение. Он посылает сообщение Джуду.

 *** 

Я смотрю в окно на зеленый лес, простирающийся за пределы территории. Раньше я находила его прекрасным, умиротворяющим, но теперь он кажется зловещим, как будто кто-то может прятаться в нем. Я наматываю тонкую серебряную цепочку вокруг своих пальцев. Нам нужно уйти. Нахождение в этом доме меня нервирует. Прошло всего несколько дней с тех пор, как мы похоронили Калеба, и я старалась быть терпеливой, пытаясь сохранять спокойствие, но мне нужно, чтобы Джуд взял себя в руки. Я знаю, что ему необходимо время на скорбь, но это не то место. Здесь небезопасно. Джо знает, где мы, и он знает, что Джуд уязвим. Как всегда мы просто пешки в игре Джо, часть более крупного плана, где мы всегда находимся на два шага позади. Он сказал, что придет за мной, и сейчас мне хочется убежать так далеко отсюда, насколько смогу.

Я отворачиваюсь от окна. Джуд лежит на кровати, подбрасывая футбольный мяч Калеба, а затем ловит его. Он делает так уже полчаса, не проронив ни слова. Просто смотрит в потолок и бросает мяч. Мне нужно, чтобы он осознал весь риск опасности, которая надвигается на нас.

– Джуд, нам нужно уехать отсюда, – шепчу я.

Его глаза встречаются с моими, его пальцы сжимают мяч. Он возвращает взгляд на потолок и снова начинает подбрасывать его.

Я смотрю на него в ожидании ответа, который так и не приходит. Он просто подбрасывает этот мяч. Джуд всегда заставлял меня чувствовать себя в безопасности, но прямо сейчас он пугает меня. Это не грозный Джуд Пирсон, который мне нужен.

– Джуд! – кричу я, мой голос дрожит.

– Что, Тор?

Да пошло оно. Мне нужно, что бы он, ну, был собой прямо сейчас. Мне нужно, чтобы он взял себя в руки и заставил меня почувствовать себя в безопасности. Без этого, без него мои шансы равны нулю. Потеря Калеба причиняет мне боль так же, как и ему. Я знаю, что мне нужно сделать, чтобы разобраться с этим.

– Пожалуйста, – мой голос замирает от отчаяния.

Он вздыхает, бросая мяч в угол комнаты. – Я же уже тебе говорил, у меня есть кое-что, с чем нужно разобраться. Когда это сработает, мы уедем.

– Ты, блин, ничего не сделал! – кричу я. Черт побери. Я передвигаюсь по комнате и иду в гардеробную, где снимаю сумку с верхней полки. Хватаю одежду с вешалок и начинаю запихивать их в сумку.

– Что, блядь, ты творишь? – он заходит в гардеробную и забирает у меня сумку.

Я протягиваю руку и позволяю цепочке выпасть с моей руки, пока она не начинает свисать на одном из пальцев. Он смотрит на нее, нахмурившись. – Тор, почему…

Я быстро его перебиваю. – В последний раз, когда я ее видела, она была у Джо, прямо перед тем, как он сорвал ее с моей шеи. Я не видела ее с тех пор до вчерашнего дня, – тихо отвечаю я.

– Где ты её нашла?

– Марни её нашел, она висела на зеркале заднего вида грузовика, – говорю я без всяких эмоций.

Я наблюдаю за его челюстью, он проводит рукой по своему лицу. – Дерьмо.

– Это послание. Он идет за мной. Он сказал мне, что придет, – задыхаюсь я. – Я не могу снова вернуться туда, я не вернусь, – мои руки дрожат от этой мысли, мой живот сильно сжимается.

Он смотрит на меня, его челюсть напряжена. Он проводит пальцами по моей щеке и разворачивается, выходя из гардеробной без единого слова. Я слышу, как дверь в спальню закрывается, а затем его шаги, спускающиеся по лестнице.

Джуд, которого я знаю, метал бы языки пламени из-за этого, а он просто ушел, не обронив ни слова. Я скольжу по стене вниз и прижимаю колени к груди, положив на них голову. Джо сломал нас, и я ненавижу его за это. Я еще никогда в своей жизни никого так не хотела убить, как Джо Кэмпбелла. Я хочу, чтобы его глаза затуманились так же, как у Калеба. Впервые за несколько дней я чувствую что-то помимо ступора и боли. Я хватаюсь за эту найденную ярость обеими руками, и она опьяняет меня. Это дает мне цель в жизни, которой я до сих пор была лишена. Я убью Джо Кэмпбелла с помощью Джуда или без него.

Это похоже на то, что все маленькие кусочки моего испорченного существования, собрались воедино. Эволюционируй, чтобы выжить. Кровь. Жажда мести. Ярость.

Глава 10
Джуд

Мне в лицо ударяет густой туман, когда я иду в логово. Джо, или один из его дружков, проникнул на мою собственность, и никто этого не заметил. Он насмехается надо мной. Гнев бурлит в моих венах. Он мог бы с легкостью убить всех нас, но решил не делать этого, потому что хочет посмотреть, как я встану на свои гребаные колени. Он хочет, чтобы я боялся его, но я отказываюсь бояться кого-блядь-либо.

– Марни, нам нужно уходить, – мой тон слишком спокойный, и это заставляет Марни вопросительно поднять бровь.

– Ага, – он делает глоток виски и полощет им рот.

Я перевожу взгляд на Пола и Рича, сидящих на диване. – Вы двое тоже уходите. Не говорите мне «куда вы, черт побери, собираетесь», просто будьте готовы, когда я вас позову. – Они оба пялятся на меня. – Встали и нахер убрались отсюда, вы меня слышали.

Я наблюдаю за ними, когда они поднимаются и выходят из комнаты.

– Я купил дом два месяца назад, – говорю я Марни. –  В районе Карибского бассейна. На имя Тор… ну, ее псевдоним.

Улыбка озаряет его лицо, когда он подносит стакан к губам. – Хах, и зачем же ты это сделал?

– Потому что, черт возьми, хотел, чтобы она куда-то уехала, – я забираю стакан из его рук и ставлю на стол. – Но, когда я найду этого ублюдка, ты отвезешь ее туда и убедишься, что она в полной безопасности. – Я переворачиваю диванную подушку и смотрю на не пришитый кусок материала. Я оттягиваю его в сторону и достаю большой металлический ящик, а затем передаю его Марни. – Забери остальные деньги, которые мы прячем в этом доме, и начинай упаковывать вещи. Если со мной что-нибудь случится, позаботься, чтобы она ни в чем не нуждалась, понял?

– Ага, – усмехается Марни и медленно поднимается со стула. – Все с тобой будет в порядке, парень, перестань быть таким чертовски драматичным. – Он берет ящик подмышку и выходит в коридор.

Я запускаю пальцы в волосы и окидываю взглядом дом. В этом месте слишком много доказательств, чтобы просто оставить его. Здесь так много вещей, которые я забирал в качестве залога… мне придется сжечь это чертово место. Возможно, Джо настолько глуп, что подумает, что я тоже умер. Да, в это сложно поверить, но я выиграю немного времени.

Я быстро иду по коридору и поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Петли скрипят, когда я открываю дверь. Тор запихивает одежду в сумку, а затем переводит на меня свой взгляд.

– Я ухожу, с тобой или без, – кричит она. – Я найду его и убью!

 У нее срыв. Сейчас она выглядит просто обезумевшей. Я приподнимаю бровь и поднимаю голову.

– Просто, нахер, успокойся. Прекрати кричать!

 – Я не могу так жить, Джуд! – Ее голос слегка дрожит, и я глубоко вздыхаю, массируя переносицу своего носа.

Я крепко хватаю ее за плечи. – Убив его, ты не избавишься от всего этого чертового дерьма. Это не вернет Калеба. Это ничего не изменит.

Слезы катятся по ее щекам, пока она качает головой. – Это то, чего он хочет. Он хочет, чтобы я боялась его, – бубнит она про себя. – Он убил Калеба, а я убью его. И я не стану оглядываться каждый раз через плечо. Я лучше умру, пытаясь добраться до него. – Она прищуривает свои глаза, и в них виден намек на проблеск жизни. – Я хочу, чтобы он страдал, Джуд.

Это первый раз, когда я вижу в ней хоть какую-то борьбу, и мне почти хочется вздохнуть с облегчением, но сейчас не то время, и я не хочу, чтобы она шла туда. Но это не поможет. Нет никакой чертовой вещи, которую я могу сделать или сказать, чтобы уберечь ее от жажды крови.

 – Ты не сможешь убить его, Тор, – я подхожу к шкафу и беру несколько чемоданов, бросая их в спальню.

– Нет, – шепчет она. – Но я смогу, если ты мне в этом поможешь.

Я выхожу из гардеробной и смотрю на нее.  Она с ума сошла, если думает, что я позволю ей ошиваться рядом с этим типом.

– Ты вообще, черт возьми, думаешь, что говоришь? Считаешь, что я позволю тебе приблизиться к нему, чтобы убить? –  Я тяжело дышу, думая об этом. – Я, блядь, убью его, но ноги твоей даже не будет там в тот момент!

Она смотрит на меня несколько минут. – Я не зверушка, которую ты можешь закрыть в клетке, Джуд. Это так не работает. Ты не был там. Ты не понимаешь этого. Мне это нужно.

Ее комментарий только злит меня. Я все прекрасно понимаю. Этот ублюдок в одиночку вырезал всю мою семью и уничтожил одного единственного человека, о котором я очень сильно заботился.

– Больше никогда не говори мне такого, – мои глаза опускаются на фотографию моей мамы и сестры, прежде чем снова возвращаются к Тор. – Я прекрасно понимаю, – рычу я.

Она запускает руки в волосы и снова хватается за сумку. – Супер, я просто хотела сказать, что ты не сможешь меня остановить, – она уворачивается, проталкиваясь мимо меня, и направляется в спальню. – Я не твоя собственность.

Вспышка гнева пронзает меня, и, прежде чем я понимаю, что делаю, я хватаю ее и прижимаю к стене, делая это с ней одной рукой. На вторую я опираюсь, когда опускаю свое лицо в нескольких дюймах от ее, моя челюсть сжата.

– Ты сделаешь то, что я тебе скажу, я не владею тобой, но, черт побери, я знаю, что лучше для тебя. Ты не поступишь так со мной. Ты меня хорошо расслышала? – Я убираю руку со стены, и она отходит от меня, закрывая глаза и поднимая руки, защищая свое лицо.

 Дерьмо. Она подумала, что я собираюсь ударить ее. Теперь она привыкла к такому. Я, блядь, порву этого сраного Джо.

– Черт, я… прости, Тор. Прости, – я осторожно приближаюсь к ней, нежно проводя пальцами по ее щеке, и она медленно, но все же опускает руки. Ее лицо бледное, а взгляд рассеянный. Я обхватываю ее лицо обеими руками и смотрю ей в глаза. – Я никогда не обижу тебя, куколка. Я… я просто не могу допустить, чтобы с тобой что-то произошло.

Она опускает взгляд в пол.

Я целую ее в лоб, вдыхая ее нежный аромат. Это так до чертиков ужасно – когда кто-то становится для тебя жизненно необходимым, знаете, это, наверное, самый ужасный страх в мире.

– Я никогда не сделаю тебе больно, шепчу я. – Обещаю, – я крепко сжимаю ее в течение нескольких секунд, прежде чем она полностью успокаивается.

– Все хорошо? – спрашиваю ее.

Она кивает.

– Мы уходим, хорошо? – бросаю я, отходя от нее и направляясь в ванную.

Я задерживаюсь на своем отражении на мгновение, прежде чем хватаю зеркало и бросаю его на пол. Стекло разбивается, и осколки разлетаются по всему полу.

Она залетает в ванную комнату; ее маленькое тельце утонуло в моей футболке.

– Что ты творишь? – спрашивает она, заправляя непослушную прядь волос.

Я смотрю на дыру в штукатурке. Стопки наличных денег сложены так же, как в банковском хранилище.

– Забираю свое дерьмо, – бормочу я. – Принеси мне один из тех чемоданов, хорошо, куколка?

Она приносит чемодан, ее глаза возвращаются к стене. Она наблюдает за тем, как я набиваю чемодан, не задавая ни одного вопроса. Теперь она знает, как это дерьмо работает. Я чертов букмекер. Букмекеры не могут пойти в банк. Мой дом – это чертов банк.

Марни помогает мне продолжать обыскивать дом. Мы разрушаем стены, срываем половицы до тех пор, пока не запихиваем последнюю копейку в чемодан. Здесь, наверное, лежат миллионы, накопленные за десять лет работы. И их определенно достаточно, чтобы прожить хорошую жизнь до конца наших дней, и это все, что меня беспокоит – позаботиться о нас. Позаботиться о ней.

Я бросаю сумки на лестницу и иду в комнату, чтобы забрать Тор.

– Пошли, – говорю я, открывая дверь, но ее здесь нет. Я поворачиваюсь и окидываю взглядом коридор, замечая, что дверь спальни Калеба приоткрыта.

Я вздыхаю и медленно открываю дверь. Она сидит на кровати, прижимая фотографию Калеба к своей груди.

– Ну же, пойдем, – тихо говорю я. Она некоторое время смотрит на снимок, а затем молча встает и проходит мимо меня. В последний раз я окидываю взглядом комнату моего младшего брата, затем осторожно закрываю за собой дверь, беру сумки и следую за Тор.

Марни ждет нас рядом с машиной. Я передаю ему чемодан и говорю:

– Положи его в машину.

Я кладу руку на худую спину Тор и направляю ее к задней двери, удерживая ту открытой. – Позаботься, чтобы она села в машину.

Она забирается внутрь, выглядя потерянной, и в это мгновение телефон вибрирует в моем кармане. Я достаю его и смотрю на экран. Там сообщение от неизвестного номера: Мне нравится смотреть на твое падение. К нему прикреплено видео. Я смотрю на телефон, мое горло сжимается. Я задерживаю дыхание, когда удаляю сообщение. Я не стану, черт возьми, позволять ему запудривать мне мозги. Пришло время мне стать хозяином этой игры.

– Я скоро вернусь, хорошо? – говорю я. Ее глаза встречаются с моими, и она кивает.

Я направляюсь к заросшему сараю и прикладываю силу, чтобы открыть ржавую дверь. Меня окутывает запах плесени и бензина. Я замечаю две канистры с топливом и хватаю их. По дороге в дом я останавливаюсь, чтобы взглянуть на надгробные камни, спрятанные за деревьями. Не позволяй этой печали взять над тобой контроль. Чертова злость. Ярость. Вот, в чем я нуждаюсь.

Я продолжаю идти в сторону дома и откручиваю крышки канистр в тот момент, когда оказываюсь в дверях. Я разливаю жидкость по полу, лью на лестнице, которая ведет в подвал, через узкие коридоры. Я не могу остановить воспоминания, которые лезут в голову. Блядь! Я вздыхаю и продолжаю работу, сосредоточивая свое внимание на звуке бензина, когда тот брызгает на пол. Я захожу в оружейную комнату. Все, что оставил Марни – это коробка с взрывчаткой в углу. Я делаю дорожку из бензина к взрывчатке и выливаю остальное во внутрь деревянного ящика.

Я выхожу, разливая оставшееся топливо по подъездной дорожке, прежде чем выбрасываю канистру. Я слышу, как Марни заводит машину.

– Отъехай и включи задний ход, – кричу я, когда щелкаю зажигалкой. Я держу пламя перед своим лицом и смотрю на дом. Я колеблюсь, потому что собираюсь сжечь все дотла, я собираюсь уничтожить любые ощутимые человеком воспоминания, которые у меня есть. Я сглатываю, когда наклоняюсь и удерживаю пламя над жидкостью. Затем я отступаю, наблюдая за пламенем, поднимающимся по лестнице и дальше, к входной двери, прежде чем убегаю в сторону машины и забираюсь внутрь.

Шины визжат, когда Марни ударяет по педали газа. Он трогается с места, прежде чем мне удается закрыть дверь. Мы быстро минуем подъездную дорожку и выезжаем на грунтовую дорогу. Спустя несколько мгновений слышится громкий взрыв, который сотрясает окна автомобиля, и оранжевое свечение виднеется в лобовом стекле. Тор скользит своей маленькой ручкой по моей и крепко ее сжимает. Запрокинув голову назад на сиденье, я закрываю глаза, ритмично поглаживая большим пальцем ее запястье. Это нежное прикосновение меня как-то успокаивает, напоминает, почему я это делаю. Ради нее, ради нас.

– Куда мы сейчас направляемся? – тихо спрашивает она.

– В дом Марни в горах, пока мы не найдем Джо, затем мы исчезнем навсегда, – я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, но она не сводит глаз с окна. Все, что она делает, это кивает.

К тому времени, как мы добираемся до коттеджа, Тор уже спит у меня на коленях.

Я осторожно поднимаю ее, когда вылезаю из машины, и несу ее прямо в спальню. Отбросив одеяла, я осторожно укладываю её в кровать. Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, ее пальцы цепляются за мою рубашку, а глаза резко распахиваются.

– Останься, – шепчет она.

Я убираю выбившийся локон волос с её лица. – Я останусь, куколка, мне просто нужно очень быстро вымыться от этого бензина. – Я целую ее в лоб, а затем выхожу из комнаты.

Я быстро принимаю душ, не желая оставлять ее слишком надолго, затем вытираюсь, натягиваю боксеры и забираюсь в постель. Я обнимаю ее и притягиваю к себе. Я цепляюсь за нее, словно от этого зависит вся моя жизнь, когда вдыхаю ее знакомый запах. Она лежит вот так, напротив меня, и мои мышцы автоматически расслабляются. Она единственное в моей жизни, что ощущается правильно. Это испорчено, и это неправильно, но я люблю ее. Она мое все.