Текст книги "Наследница"
Автор книги: Лора Вайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]
– Это дитя не принесет миру добра, – покачал головой ангел.
– Ты не можешь этого знать.
– Я это чувствую. Но, раз Михаил пожелал сохранить ему жизнь, то так и должно быть. Кстати, тебе пора начинать принимать человеческую пищу, ребенку нужно земное тело.
– Хорошо.
– И все же, как ты себя чувствуешь? Это не праздное любопытство, поверь.
– Сейчас все хорошо, ребенок спокоен.
И так потекли дни.
Когда на дворе была хорошая погода, а почва источала тепло, ребенок выбрасывал в тело матери слишком мощную энергию света, которую сразу же забирал Алексий, однако с ростом дитя росла и его сила. Даже Алексию было нелегко, чрезмерная энергия разрушала его, к счастью ангел быстро восстанавливался. Но в ненастье, когда за окнами гремел гром, и сверкала молния – ребенок испытывал сильный страх, тогда-то ему требовалась светлая сила, чтобы успокоиться. Однажды Алексий чуть не упал без чувств, поскольку дитя забрало слишком много энергии, но тут на выручку пришел Абигор. Демон поделился с Елейлой силой тьмы, дабы восстановить баланс. Тело падшей уже плохо справлялось.
Земная еда и вода сделали свое дело, ребенок обрел тело, а мощная энергия дала ему физическую силу. Боле он не являл себя взору. А Елейла начала говорить с ним. Она выходила по вечерам на улицу и отправлялась в лес, где вела тихие беседы со своим сыном или дочерью.
Сегодня падшая очередной раз покинула дом, чтобы прогуляться. Она бродила среди деревьев, ловила потоки земной энергии, которые светло-голубыми вихрями возникали то там, то здесь.
– Мы с тобой всегда будем единым целом, – прошептала Елейла. – Даже если ты останешься один на один с этим огромным и беспощадным миром, я приду к тебе. Покуда бьется мое сердце – приду.
Спустя некоторое время дева вышла к широкой реке. В нос сразу же ударил запах тины.
– Несмотря ни на что, земля очень красивое место, тебе здесь понравится. Здесь небо – есть свет, земля – есть тьма, а вода – отражение двух миров. Ты сможешь познать иную природу.
Абигор все это время следил за ней, он прекрасно слышал Елейлу, но многого не понимал. Демон не понимал ее привязанности к тому, кого еще нет, не понимал этой любви. Однако что-то все же терзало его бесчувственную душу, что-то такое, чего он не мог объяснить. И сей факт злил демона.
Когда Елейла вернулась, ее взору предстала странная картина. У забора стоял пожилой мужчина, он тихонько стучался в калитку. На стук тут же вышел Алексий, а спустя мгновение появился и Абигор.
– Что тебе нужно? – спросил демон.
Но старик молчал, он лишь продолжал постукивать в калитку. Сейчас же Алексий и Абигор переглянулись. Они поняли, незнакомец не тот, кем кажется на первый взгляд. Двое явили свою суть и направились в сторону старика. А тот в свою очередь обратился демоном из безликих. Битва закончилась слишком быстро. Ангел в считанные секунды сбил демона с ног и пригвоздил мечом к земле, пронзив безликому плечо, следом к незваному гостю подошел Абигор:
– Кто тебя прислал, выродок? – он склонился над ним и обшарил карманы.
– Я пришел с вестью для демоницы, – ехидно улыбнулся демон.
Абигор тут же смекнул неладное, поэтому поспешил размахнуться и в следующее мгновение голова безликого уже катилась по земле. После чего Абигор поднялся, отряхнул джинсы и со спокойным видом сказал:
– Будут и другие. Нам нужно уходить.
– Как они узнали? – спросила Елейла. – Через кого?
– Неизвестно. Увы, но не все демоны преданы Люциферу, как и не все ангелы, – покосился он на Алексия, – своим наставникам.
– Не смотри на меня, – огрызнулся тот. – Я за свои действия в ответе перед Михаилом. И никакая сила меня не спасет, вздумай я предать его.
– Знай, пернатый если это твоих рук дело, Михаил не успеет добраться до тебя.
– Не трать слова на угрозы, сатанинское отродье.
Все это время за ними внимательно следила падшая, ее куда больше взволновал не факт обнаружения, а весть, с которой пожаловал безликий.
– Что он хотел сказать? – обратилась дева к демону.
– Я не знаю, – пожал тот плечами. – Скорее всего, ничего.
– Не лги мне, – Елейла подошла к Абигору и заглянула ему в глаза. – Я вижу, ты что-то скрываешь. Ты ходишь за мной по пятам, но это я могу понять, Люцифер боится, что сбегу. Однако есть что-то еще. И это что-то травит тебя изнутри.
– Ты слишком мнительна, демоница Елейла, – усмехнулся Абигор. – Иди лучше в дом, через полчаса мы уходим отсюда.
Глава 17
Мы старались, как могли. Гелик отдавал почти все свои деньги, я выкраивала какую-то часть из зарплаты, продолжала выхаживать Димаса.
По предписанию врачихи все же собрались и съездили в город на обследование, точнее ездил Гел с Димасом. Попросил ребят из старшаков. Костян, который последнее время снабжал моего друга дурью, согласился помочь, наладил свой старый мотоцикл с люлькой и свозил их в город. Результаты обследования порадовали, Димон шел на поправку, медленно, зато стабильно. Симптомы контузии постепенно проходили, он начал говорить как раньше, правда, когда уставал, язык заплетался, да и нить мысли терял, но по сравнению с тем, что было – это как небо и земля. Однако психологически ему легче не стало, Димас впал в глубокую депрессию. И как сказала психологиня, здесь ему поможет только принятие себя нового, а на это нужно время.
К тому же я заметила, что Димон куда охотнее встречает Гелика, сидит с ним за столом, пьет пиво, даже смеется, а вот меня будто терпит. Я ему была нужна исключительно как нянька. Да и мне было нелегко, с того самого дня, как он вернулся – я словно застряла в кошмарном сне, душа разрывалась каждый раз, когда смотрела ему в глаза, поэтому теперь мы старались не смотреть друг другу в глаза. И это ужасно.
Зато двое из ларца чувствовали себя прекрасно. Гадриэль иногда ради приличия спрашивал, как себя чувствует Димас, а вот Абигор плевать на всех хотел с высокой колокольни.
Как-то вечером, за ужином в доме Димона, я вдруг задумалась о том, а как бы сложилась наша жизнь, имей мы родителей? Случилось бы то, что случилось? Может быть, родительская любовь уберегла бы нас от рока судьбы? С такими мыслями я и отправилась в детдом, все шла, размышляла, хотя мысли были скорее не о себе несчастной, а о Димоне, о Гелике. Со мной-то и так все ясно, мой папаня сам черт высшей категории, а мамаша – да хрен ее знает, кто она вообще такая. И родись я там, где мое место – я бы вообще не знала жизни на земле. Но вот пацаны! Они ведь могли стать кем угодно! Закончить школу, пойти в институт, получить профессию, жить где-нибудь в мегаполисе, курить кальян и хвастаться зарплатой. А что в итоге?
Но от размышлений отвлек демон, черт его задери. Опять возник из пустоты.
– Когда ты преследовал меня на тачке, было куда круче, – устало усмехнулась я.
– Правда? То есть, появление из темноты не так эффектно, как езда на авто?
– Угу. В авто ты был таким загадочным, опасным. А сейчас обычный сверхъестественный хмырь, который то тут возникнет, то там. Прям как этот… эм-м-м-м, ну, как его?
– Фигаро? – вдруг лицо демона просияло улыбкой.
– Во, точняк! Фигаро!
– Тут, видишь ли, такое дело. Машина много топлива жрёт.
– Экономишь, выходит? – захихикала я.
– Вроде того.
Неожиданно для себя, я усмотрела нотки сочувствия в его каменном лице, видимо мой внешний вид был хуже обычного.
– Тебе нужно больше отдыхать, – заключил он. – Заканчивай нянчиться с этим боровом, он уже прекрасно может и сам держать ложку.
– Ты не понимаешь, Абигор, – не знаю, но мне так полегчало от его слов. – Я люблю Димона, он мой друг, мой брат и … – тут я споткнулась на слове.
– Любовник из него никакой, так что…
– Да что ты за, – но он не дал договорить.
– Сейчас без шуток. Подумай сама, покопайся в себе, хотя все и так на поверхности. Ты никогда не любила этого человека, ты пыталась любить, но так и не смогла. Вы придумали себе несуществующую связь, а теперь страдаете оба.
– И когда ты начал так хорошо разбираться в чувствах?
– Чувства – не мой удел, на то есть искусители, но ваша ситуация настолько смехотворна и очевидна, что тут даже разбираться не надо.
– А что плохого в том, что я хотела любви? Или сверхъестественные создания не имеют права на чувства?
– Мой тебе совет – опасайся любви. Любовь уродует душу, калечит сознание.
– По своему опыту судишь?
– Нет. Примеров вокруг предостаточно.
– Что-то мне подсказывает, будь на твоем месте сейчас Гадриэль, он бы сказал совершенно противоположное.
– Гадриэль – воин, а это значит он все равно, что евнух. И разглагольствовать на тему любви вряд ли стал бы.
К тому моменту мы шли по слабоосвещенной улице мимо домов. В одном из дворов была гулянка, народ сидел за столом, собранном из двух бревен и старой сарайной двери. Мужики, как и водится, пили, а женщины сидели на драном диване рядом, то визжали, то ржали как кони, некоторые валялись в беспамятстве, задрав ноги на спинку дивана. То и дело до ушей доносился отборный мат. Неподалеку бесились их дети.
– О! Местная интеллигенция окультуривается, – язвительно произнес демон.
– Я знаю эту семью, – и мне сразу стало грустно. – Мать одиночка с двумя детьми и ее сожитель. То бухают вместе, как сейчас, то он лупит их всех почем зря.
– А мне об этом обязательно знать?
– Нет, – но меня уже понесло. – Просто я не пойму, лучше в детдоме расти, где тебя лупят чужие или расти в семье подобно этой, где тебя лупят свои? – Абигор ничего не ответил, да я и не ждала, мне хотелось высказаться, а для этого вполне достаточно молчаливого демона рядом. – Вот посмотри, – я остановилась около пышного куста сирени, что рос вплотную с их забором.
Как и предполагалось, сожитель этой бабы надрался до состояния бешеной собаки и начал воспитывать двух пацанов пяти и трех лет. Он вышел, скорее даже не так, он вывалился из-за стола, вытер сальную морду тряпкой и шатающейся походкой пошел к играющим рядом детям. Младшего схватил за ухо и заорал, чтобы тот не разбрасывал свои «дебильные» игрушки, где не надо, затем отвесил уже притихшему ребенку три увесистых подзатыльника и отшвырнул в сторону, тот уже даже не заплакал, он просто встал и пошел в дом. А вот старшему повезло меньше, мужик направился к заросшим грядкам, сорвал крапиву и принялся хлестать мальчишку этой крапивой, тот, конечно же, завизжал, бросился было к матери, но она, еле разодрав залитые глаза, оттолкнула от себя сына, обматерила и снова провалилась в полузабытье.
Честно, хоть я и выросла в детдоме, хоть и привыкла к актам беспочвенного насилия, но так и не смирилась с издевательствами над детьми. И звучит странно – привыкла, но не смирилась. Как это вообще?
В душе при виде несправедливости у меня всегда разгорается пламя ярости, но в голове тут же возникает одна и та же фраза: «ты ничего не можешь сделать, поэтому отвернись и сделай вид, что ничего не видишь и не слышишь».
Я повернулась к Абигору, его лицо снова лишилось какой-либо мимики. Он смотрел на все происходящее абсолютно равнодушным взглядом.
– Неужели тебе и сейчас плевать?
– Ты где-то видишь у меня на одежде надпись «супермен»? – покосился он на меня. – Я лично не вижу. Ты не забывай, кто я. Демоны не сочувствуют людям, мы наоборот взываем к внутреннему монстру, пробуждаем гнев, подталкиваем к жестокости. Да и потом, сейчас этот человек лупит этих детей, потом они вырастут и будут лупить его, если, конечно, он не преставится раньше с таким-то образом жизни.
Мне ничего не оставалось делать, как отойти от забора и вернуться на дорогу.
– Лучше бы Гадриэль пришел. Он бы сказал что-нибудь ободряющее.
– Не будь наивной, Роксана. Осмотрись, ты выросла среди жестокости. Ни один ангел не спустился с небес и не спас тебя. Толку от его слов?
– А какой толк от тебя? – посмотрела на него глазами полными отчаяния. Кажется мои внутренние силы уже на исходе. Я смотрела на это точеное бледное лицо, пыталась уловить хоть что-то в больших черных глазах.
– Я пришел сюда не просвещать тебя, не вешать тонны лапши на уши, а просто вернуть домой. Туда, где твое место. В Преисподней грешники отвечают за свои деяния, получают то, что заслужили. Твой отец, по сути, восстанавливает справедливость. И ты поймешь это, твой разум и дух придут в согласие. А здесь этого не будет никогда.
– Нет, я не готова покинуть землю. Здесь я нужна своим друзьям.
– Ты им не нужна. Ты хочешь, чтобы они нуждались в тебе, хочешь ощутить привязанность, но ты не человек и всегда будешь в стороне.
– Хватит! – прикрикнула на него. – Мне сейчас больно, мне нужна поддержка! Ты на это неспособен, а значит, и смысла от тебя сейчас нет. Исчезни! И вообще, где Гадриэль?
– Очевидно на докладе у Михаила.
– Это еще кто?
– Архангел, который спит и видит, как переманить тебя на сторону света.
В ответ я лишь недовольно хмыкнула и поспешила к воротам детдома. Так мы и расстались.
Я действительно нуждалась сейчас в поддержке, и что совсем нетипично для меня, в ласке. Хотелось, чтобы кто-нибудь обнял, прижал к себе и позволил хорошенько прорыдаться. Раньше таковым для меня был Димон, я и не замечала этого, а ведь он так часто обнимал, касался, даже когда я бесилась, он не боялся, не отступал и всегда подставлял плечо.
И уже у входа в казармы меня осенило. Я хочу к Димону, хочу броситься к нему на шею, и будь что будет. Не осознавая до конца своего решения, развернулась и пошла обратно. Черт с ними, с казармами, пусть царьки потом беснуются, где наше не пропадало.
Спешила так, что не замечала кочек и бугров под ногами. Пару раз даже чуть не свалилась. Ну и что, что я какое-то там существо? Раз я дышу, значит, живу, а раз живу, значит, имею все права на радости этой самой жизни. От таких мыслей сердце усиленно забилось, участилось дыханье, в висках застучала кровь. Впервые захотела совершить необдуманный поступок, шутка ли!
И вот, впереди показался дом Димаса, свет в кухонном окне еще горел, значит, не спит. Но что я ему скажу? Возьми меня? Я хочу тебя? Как-то глупо. Хотя, может и не придется ничего говорить, мое пунцовое лицо само за себя скажет.
Одна ступенька, вторая! Осталось только занести руку и постучать. Ну же, не трусь! Давай!
Ладно! И вот я уже подняла руку, как вдруг ощутила чье-то присутствие за спиной. Обернулась быстро, напротив стоял не слишком лучезарный Гадриэль:
– Что ты делаешь? – шепотом, но с суровым видом спросил он.
– А что? Я где-то забыла отчитаться перед тобой?
– Не делай того, о чем потом будешь жалеть. Не веди себя подобно искусительнице.
– Что? – вот же придурок! Да как он смеет?
– Твоему другу станет еще хуже, как и тебе. Ты же не любишь его.
– Да что вы все заладили? – я спустилась со ступенек и направилась в сторону калитки. – Это не ваше дело!
Как только я оказалась за пределами двора, тут же накинулась на крылатого моралиста.
– Куда вы вообще лезете?! Чего вы от меня хотите?!
– Лично я хочу, чтобы ты сохранила чистоту своей души и не совершала ошибок, за которые потом придется отвечать.
– Чистоту души? Прав был Абигор, ты долбанный евнух! Иди в задницу со своей моралью! Я хочу совершать ошибки! Хочу познать жизнь! Хочу быть обычной!
И пока кричала, заметила нечто. Какая-то материя подобно туману, но значительно темнее, начала выходить из меня, она сгущалась, обволакивала, скоро эта странная субстанция замерцала. А внутри меня все продолжало кипеть, злость нарастала, в памяти начали всплывать все обиды одна за другой, все ужасы жизни в казармах, вся боль. Темной материи становилось все больше.
– Роксана! – забеспокоился Гадриэль.
Прекрасно! Пусть побеспокоится.
Я покажу тебе, как со мной нужно разговаривать!
– Я Рокси, а не Роксана!
И тут случилось что-то невероятное, материя единым потоком устремилась вверх, а спустя минуту сверкнула молния, и раздался мощный раскат грома.
– Остановись! – крикнул ангел, а в его глазах уже поселилась паника. – Прошу, Рокси, остановись!
– Нет! – мне нравилась эта сила, я ощутила ее, ощутила контроль. Сейчас я и природа были едины. – Я устала терпеть! Устала быть жалкой детдомовкой! Устала!
А вот и Абигор! Явился на огонек. Ну, ничего, ты тоже сейчас получишь сполна. Каждый, кто живет здесь, узнает обо мне, каждый получит то, что заслужил!
– Рокси, – неожиданно мягко произнес ангел. – Я хочу помочь тебе, я готов сделать все, что ты захочешь, только остановись.
Все, что захочу? Это интересно.
Минут десять я еще постращала этих кренделей своей «истерикой», затем сбавила обороты.
Но кого я обманывала? Мне по-прежнему было больно, по-прежнему хотелось тепла и заботы. И эта сила – это все от безысходности. В момент осознания поток темной материи начал слабеть, а потом мое тело принялось поглощать ее обратно. Все закончилось. Но мне не стало легче.
Гадриэль немедленно подошел ко мне, взял за руку:
– Как ты?
Абигор же с озабоченным видом стоял в стороне, он внимательно следил за происходящим.
– В норме, – обессилено прошептала в ответ. – Так, что ты там говорил о любом моем желании?
– Проси.
И тут на меня снизошло.
– Поцелуй меня.
– Что?
Такого он явно не ожидал.
– Что слышал. Поцелуй.
– Но я не могу, нельзя.
– Кто сказал? Или сейчас все небожители хором смотрят на тебя и с осуждением качают головами?
Но Гадриэль ничего не ответил, он лишь склонился ко мне и коснулся своими губами моих. И снова произошло что-то особенное, моя кожа приобрела нежное белое сияние, даже волосы засветились. По телу сразу же побежали приятные волны, сознание будто вырвалось за пределы головы и растворилось в пространстве. Но что самое удивительное, я ощутила этих знаменитых бабочек в животе. Как необычно и приятно! Вот, оказывается, о чем так воодушевленно сплетничают наши девчонки после ночных свиданок.
Когда Гадриэль отошел, на нем лица не было.
– Что с тобой? – спросила его с легкой усмешкой. – Настолько ужасно?
– Я выполнил твою просьбу, – сбивчиво произнес он. – Но, пожалуйста, больше никогда не проси повторить это снова.
И как только у них это получается? У парней. Убить одной фразой.
– Заметано, – отшутилась я, но в сердце, будто нож вонзили.
Почему я так одинока?
Послание семнадцатое
Я не верю им, не верю, – тихо-тихо прошептала дева, глядя на себя в зеркало. – Каждый несет большой груз на сердце, но цели их разнятся.
Елейла еще несколько минут постояла у трюмо, затем взяла сумку с вещами и устремилась к выходу. Двое ждали ее у калитки.
– Куда мы отправимся? – спросила она Алексия.
– Вглубь лесов, туда, где земля выбрасывает на поверхность мощные потоки энергии. Мы затеряемся среди них.
– Нас найдут, – заключила падшая. – Нам стоит покинуть здешние места.
– Нет смысла, – сквозь зевоту ответил Абигор. – За пределами этого района они нас отследят куда быстрее, а здесь есть шанс залечь на дно, хотя бы ненадолго. Тебе осталось всего-то пару недель, так что…
– Ладно.
Ей ничего не оставалось, как согласиться. В ней совсем не осталось сил, а дальняя поездка могла бы только усугубить состояние.
Трое отправились в лес. Когда Елейла не могла идти, Алексий брал ее на руки и взмывал вверх, но лететь старался на уровне леса, чтобы не привлекать внимания, а Абигор следовал за ними по земле. Демон все чаще задумывался о приказе Люцифера, он всегда беспрекословно подчинялся, исполнял приказы, какими бы жестокими они ни были, но убить дитя Владыки, здесь демон терялся, не мог понять, отчего Сатана так легко решился на убийство собственного отпрыска.
Спустя двое суток они нашли то особое место, где можно было укрыться. Здесь вся поверхность земли была усеяна воронками, из которых постоянно вырывались потоки живой энергии. Она не успевала раствориться, благодаря чему лес был накрыт словно куполом.
Алексий смастерил из лапника небольшой шалаш, а демон натаскал хвороста и развел костер. К вечеру все собрались у огня. Елейла сидела на земле и смотрела как беснуется пламя, ангел что-то вырезал перочинным ножом из толстой ветки, Абигор же следил за обстановкой вокруг.
Вдруг дева подняла взгляд на Алексия:
– Ты не мог бы оставить нас наедине, – произнесла она.
– Что-то не так? – удивился ангел.
– Все хорошо, просто мне необходимо поговорить с моим… – но произнести до конца так и не смогла.
– Хорошо.
Ангел покорно удалился, поскольку ему была малоприятна компания демона и наложницы сатаны. Абигор тем временем с большим любопытством уставился на падшую.
-Скажи мне, ты здесь, чтобы защитить нас? – спросила Елейла.
– Да.
– Ты говоришь правду?
– Да.
– А могу ли я доверять Алексию?
– Можешь, – сейчас Абигор сказал правду и хоть он старался держаться непринужденно, дева все же заметила в его голосе некую особенность.
– Хорошо. Раз ты здесь ради нас, то окажи услугу.
Демону был отвратителен весь этот разговор, но особенно противиться он не имел права, особенно сейчас.
– Слушаю тебя.
– Коснись живота. Ощути дитя.
– Это лишнее, – сия просьба взволновала его, меньше всего демону хотелось вступать в какой-либо контакт с тем, кого придется лишить жизни.
– И все же. Сейчас твоя задача, обеспечить мою безопасность, создать все условия для моего душевного комфорта.
– Ну, это слишком громко сказано, – начал было Абигор.
– Я требую.
Скрепя сердце демон все же согласился, он подсел ближе к Елейле, затем протянул руку и сквозь неприязнь и отвращение к падшей, коснулся живота. Сначала они просто сидели, глядя друг на друга, но спустя некоторое время живот девы начал источать легкое сияние, а демон ощутил притяжение, рука буквально примагнитилась.
– Плохая это была идея, – обеспокоенно произнес он и попытался убрать руку, но ничего не вышло.
Елейла тем временем впала в особое состояние, ее сознание отправилось в далекое путешествие во времени. Она оказалась во Дворце Люцифера, в зале, где в кресле восседал сатана и о чем-то говорил с Абигором. Падшая не слышала слов, не могла разобрать движений губ, но она увидела взгляд демона, который дрогнул после слов Владыки. Этот взгляд ответил на все ее вопросы. Елейла в момент осознания ощутила нестерпимую боль, отчего связь с прошлым тут же прервалась и дева вернулась в реальность. Тогда и Абигор смог убрать руку, он с подозрением посмотрел на падшую:
– Что это было?
– Ничего особенного, – она скрыла эмоции, это ей всегда удавалось с большим успехом. Прятать чувства ангел научилась еще задолго до того, как попала в небесную армию, лишь Михаил мог распознать ее настроение, поскольку он мог видеть значительно глубже, нежели чем все остальные.
– Я тебе не верю, ты способна на куда большее, чем нам всем кажется.
– Не будь таким мнительным, демон, – усмехнулась Елейла. – Ребенок нуждался в темной энергии, не более того.
Алексий вернулся в полночь, к этому моменту дева уединилась в шалаше, а Абигор отправился в лес. Чутье демона подсказывало, что вот-вот случится нечто непредсказуемое, что изменит его дальнейшее существование. И оно не подвело.
У Елейлы начались роды, она проснулась от боли, после чего ощутила под собой воду. И если поначалу падшая готова была вверить свою жизнь и жизнь своего ребенка в руки ангела и демона, то сейчас понимала – эти двое не спасение для них. Алексий не защитит ее дитя от хладнокровного киллера сатаны, а она сама неспособна противостоять Абигору в одиночку. Оставалось одно – бежать. Тем более времени оставалось все меньше, ребенок скоро родится и вместо того, чтобы оказаться в теплых материнских руках, будет безжалостно убит прихвостнем Люцифера.
В перерыве между схватками Елейла поднялась и осторожно выглянула из шалаша, Алекский преспокойно сидел у потухшего костра и ворошил веткой тлеющие угли, а демона и вовсе не было. Что сказать, Абигор оказался прав, когда сказал, что демоница способна на большее. Она дождалась наиболее мощного выброса энергии землей, после чего растворилась в воздухе. Собрав все силы, Елейла совершила последний скачок, очутилась она в поле, насколько далеко ей удалось уйти – падшая не знала. Из-за большой потери энергии, она совсем обессилела, да и схватки участились. К тому же она не знала, нанесла ли вред ребенку во время скачка, но лучше уж так, чем смиренно дожидаться смерти, лежа в шалаше посреди бескрайнего сибирского леса.
Дева медленно шла, спотыкаясь об обледенелые комья земли, ветер обдувал со всех сторон, но она не чувствовала холода, ибо тело ее снова начало гореть, ведь дитя выбрасывало слишком много светлой энергии, а Алексия, который мог бы ее забрать – рядом не было. Баланс нарушился.
– Ничего, – шептала она, – ничего. Мы вытерпим, все будет хорошо. Ты родишься. Я не позволю им решать за нас… Ты … ты – мое спасение, – уже еле выговаривала падшая, поскольку сила света стремительно разрушала ее. – Ты мое искупление.
И снова изо рта пошел дым, а скоро полетели и мельчайшие искорки, которые оказываясь в воздухе, тут же гасли. На коже проявились вены с кипящей внутри кровью. Но она терпела.
Дева прошла около двух часов, вокруг по-прежнему было бескрайнее поле. Вскоре она просто упала. Однако оставалось еще одно, последнее, на что она просто обязана была потратить энергию. Ребенок был готов появиться на свет.
Елейлу не волновала боль, пронзающая каждый сантиметр тела, она привыкла к боли, смирилась с ней, благодаря чему спустя всего несколько минут раздался громкий детский плач, который эхом пронесся по пустынному полю. Падшая дрожащими руками потянулась к младенцу, но обнаружила, что ее руки раскалены до предела, поэтому сорвала с себя рубашку и аккуратно завернула в нее новорожденного.
– Ты девочка, – еле-еле улыбнулась Елейла, – ты девочка, – если бы она могла плакать, то слезы уже давно бы лились ручьями.
Малышка продолжала кричать, ее кожа, сквозь которую проступал рисунок из тончайших сосудов и венок, все еще сияла.
На мгновение Елейле показалось, что недуг отступил, что ей стало лучше. Но это было не так, тело падшей впало в состояние агонии, оттого-то и отступила прежняя боль. Некогда ангел прижала к груди дитя.
Губы Елейлы скривились, она заплакала. Но плакала без слез, покуда влага из ее тело испарилась почти полностью, кожа начала уже трескаться, оголяя раскаленную докрасна плоть. Точка невозврата была достигнута.
– Прости меня, – произнесла мать голосом, преисполненным боли и вины. – Прости, что не могу выполнить обещания и остаться с тобой.
Маленькое создание кряхтело и сопело, а потом открыло глазки и затихло. Ребенок смотрел на мать, но то был не взгляд, коим смотрят дети людей в первые минуты жизни, это был взгляд пронизанный скорбью и печалью. Во взгляде дочери Елейла прочла все.
Вот она – кара Отца, теперь падшая поняла, что для нее уготовил Создатель. Эту боль невозможно было терпеть, невозможно было принять. Елейла смотрела в глаза того, кто в ней нуждался больше всего на свете, кто любил ее всем своим существом. И что-то случилось в сознании, что-то изменилось, падшая принялась лихорадочно осматриваться, искать хоть кого-то, у нее совсем не осталось времени, вот-вот и ее не станет, а дочка останется одна, она не выживет здесь, не сможет, ибо человеческое тело не приспособлено к таким условиям.
Тогда дева прибегла к последнему, что у нее осталось. Она просто закричала, от напряжения кожа окончательно потрескалась, вспыхнули волосы, а глаза испустили яркие лучи света. После этого она смолкла, опустилась на обледенелую землю и повернулась к рядом лежащей девочке, ее взор буквально застыл на ребенке.
Вдруг послышался свист, но не тот, который издавали ангелы во время полета, то был другой. Вскоре из темноты появился Абигор, он услышал последний клич падшей. Демон устремился к ним, в одной руке он держал окровавленный меч. Елейла сразу поняла, чья это кровь. И теперь он шел за ее девочкой.
Как только Абигор подошел к ней, Елейла почерневшей рукой схватила его за ногу. Она перевела на него взгляд и смогла лишь издать еле слышный стон, все органы и ткани давно обуглились, она уже не могла говорить.
– Я знаю, – Абигор сел на корточки и убрал ее руку со своей ноги. – Но не могу поступить иначе.
После этих слов дева снова обратила взор на ребенка, а та продолжала все это время смотреть на мать.
Демон повернулся к новорожденной, после отложил в сторону меч.
– Я обещаю, она ничего не почувствует, – добавил он.
Но стоило ему протянуть руку к малышке, как та перевела на него взгляд. Абигор даже дернулся, ведь девочка смотрела не в глаза, она заглянула ему в душу, отчего демон впервые испытал чувство вины и стыда. Демон понимал, медлить нельзя. Он убил Алексия, а значит, Михаил скоро будет здесь. Но самое главное, Люцифер не простит ему провала. Всего-то нужно протянуть руку и сделать то, что он привык делать, не задумываясь, не сомневаясь. Но что-то мешало ему, что-то подобно стальным цепям сковывало руки. Тогда Абигор пришел в ярость, его глаза буквально вспыхнули, затем почернели, он резко вскочил, еще раз попытался исполнить приказ, но снова не смог, в следующее мгновение демон взял дитя на руки и, взглянув последний раз на обугленное тело Елейлы, зашагал прочь.
Демон не стал дожидаться небесного отряда, он совершил скачок, благо дитя выдержало еще один переход. Абигор оказался на трассе, он не знал, куда его выбросило, ибо совершил скачок в состоянии аффекта, он просто стоял посреди дороги в ночи с ребенком на руках и не знал, что ему делать. И вдруг до ушей донесся далекий гул, а скоро замаячили огоньки. Фура ехала им навстречу. Демон начал оглядываться и тут взгляд пал на кювет вдоль дороги, Абигор тут же ринулся в сторону канавы, он аккуратно положил ребенка на промозглую землю, после чего растаял в воздухе. Не прошло и пятнадцати минут, как машина затормозила в метре от канавы, вскоре из кабины выскочил водитель, гонимый непонятно откуда появившимся желанием справить нужду, поскольку всего-то полчаса назад заезжал на заправку.
