Текст книги "Ночь с красавицей"
Автор книги: Лора Райт
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Глава пятая
Ангел стояла на стареньком крыльце и настраивала себя на путешествие в город. Справа над матово-желтыми горами, кое-где сверкавшими чистейшей белизной, вставало солнце. На мгновение она прервала сборы, чтобы полюбоваться, как Господь возвещает наступление нового дня.
Шрам над бровью напоминал о себе не болью, а только легким подергиванием. Но и этого достаточно, чтобы задуматься, задаться вопросами…
Веки ее опустились, и в этот короткий миг перед ней предстала другая горная цепь, не освещенная золотым солнцем, а окутанная густым туманом. И Ангел ощутила свою связь с этим видением, словно тысячу раз она глядела на этот пейзаж с жестокой тоской в сердце.
Испытанное чувство привело ее ум в смятение. Настолько, что она поспешно открыла глаза, гоня наваждение прочь.
Что она только что видела?
Это ее родная страна? Или любимое место отдыха? Или детская греза?
И откуда эта острая тоска?
Солнце близилось к зениту своего могущества, освещая окружающий пейзаж. Но даже это величественное сияние не в силах пролить свет на сомнения, дать ответы на вопросы.
Все больше вопросов.
Однако что бы ни означал образ укутанных туманом гор или ощущение одиночества, теперь ей ясно, что возвращение памяти недалеко.
Ангел ждала прилива счастья, легкости в теле, но, как ни странно, испытала только легкое недоумение.
И более ничего.
Она вздрогнула. А вдруг ее прошлое столь исполнено ужаса, одиночества, что ей захотелось забыть его? Она сглотнула слюну. Или же дело в том, что настоящее так потрясающе интересно, что ей хочется смотреть лишь в будущее?
– Ранкон накормлен, напоен, соломы ему хватит на весь день. Ты готова, Ангел?
Она резко обернулась и увидела, как ее «настоящее» выходит на крыльцо – с рюкзаком и скаткой с бельем за плечами. Ее защитник. В дорожных сапогах, джинсах, тенниске и синей фланелевой рубахе, суровый и красивый. Дэн готов ко всему, судя по его обличью.
Ее взгляд остановился на его поясе.
И к опасности готов.
Она приблизилась к нему.
– У тебя там пистолет или…
– Можешь не договаривать, – перебил Дэн, вскинув бровь.
– Что ты хочешь сказать?
Он взглянул на нее, понял, что она спрашивает всерьез, и очень сухо сказал:
– Ничего.
Но она спросила вновь:
– Дэн, у тебя пистолет?
– Да.
Тревога разлилась в ней.
– Ты считаешь, сейчас нам в дороге нужна страховка?
Лицо у него потемнело и одновременно, без сомнения, зажглось. И тут же это выражение пропало.
– Сейчас, как и всегда в дороге. – Он вынул из-за пояса чудовищный черный предмет и опустил его в кожаную кобуру. – Она со мной всегда.
– Она? – в изумлении переспросила Ангел.
– Быстрая, безотказная, смертоносная. – В его глазах появился чувственный блеск, когда он прижал к себе пистолет. – Разумеется, она, моя подружка.
Внутри у нее вспыхнул огонь – и погас. Перед ее мысленным взором проплыла рука, та самая рука, что ласкала сейчас несущее смерть оружие; она как будто прикасалась к ее коже и жгла ее.
Она устыдилась своей беспричинной реакции, сумела выдавить кривую улыбку и не удержалась от ехидного замечания:
– По-моему, меня оскорбляют.
Дэн ухмыльнулся.
– Не на что обижаться, это же комплимент. Дураком бы я был, если бы сомневался в женском могуществе.
– Могущество – ладно, но ты произнес слово «смертоносная». Наверное, убивающая сердце.
– Голову, – возразил он, не сводя с нее пристального взгляда. – Рядом с нужной ему женщиной – или ненужной, это как посмотреть, – мужчина может потерять рассудок.
Они стояли близко друг к другу, и между ними пробегали электрические разряды. Дыхание Ангел участилось, колени ослабли, когда она почувствовала свежий запах Дэна; но хуже всего то, что ее манили эти неотразимые губы.
Если она сделает шаг, протянет руку, прикоснется к нему, чем он ответит? Может быть, его рука инстинктивно потянется к оружию? Или он позволит ей трогать его мышцы, пробор жестких волос, острые скулы – все то, к чему ее так влечет?
Летний ветерок, прошелестев, отозвался в ней новым, захватывающим приливом.
– Ангел, ты готова идти?
Жар желания отступил при этом не очень нежном толчке. Сердце у нее ухнуло вниз, и она кивнула. А что ей оставалась? Не говорить же: «Нет, не готова – ни идти в город, ни узнать правду о себе!» Разве можно сказать, что она хотела бы остаться здесь до тех пор, пока к ней не вернется память? Разве можно сказать, что с ним, рядом с ним она чувствует себя защищенной, взволнованной, живущей полной жизнью и не желает расставаться с этими удивительными ощущениями?
Серьезно и внимательно она наблюдала за тем, как Дэн осматривает ее рюкзак, проверяет замки, взвешивает в руках.
Конечно же, ничего подобного она ему не скажет. Он ясно дал понять, что не нуждается в обществе, тем паче в обществе беспомощной овечки, ничего о себе не помнящей.
Она прикусила язык и позволила Дэну закрепить рюкзак у нее на спине. А еще приходилось сдерживать дрожь, когда его пальцы прикасались к ней.
– Не тяжело?
Его дыхание щекотало ей ухо. Она тряхнула головой.
– Совсем нет.
За завтраком он заявил, что сам понесет девяносто процентов груза. Она пыталась было сказать, что справится, но он не пожелал слушать.
Дэн – упрям, опасен, одинок и умопомрачительно сексуален. Он нужен ей весь, и помоги ей Бог.
Завтра она расстанется с Дэном и больше никогда его не увидит.
– Ты уверена, что готова? – спросил он в третий раз. Ангел заставила себя кивнуть. Она понимала, что Дэн говорит о пешем переходе, а не о том, чтобы оставить его дом, его самого.
– Уверена.
От красоты леса перехватывало дыхание. Ангел пробиралась вслед за Дэном по тропе, по обеим сторонам которой росли осины и сосны. Надо же, эти деревья настолько непохожи, а вот выросли рядышком, как родные. Свет предвечернего солнца пробивался сквозь хитросплетения ветвей, и оттого казалось, что с ними на тропе находится еще один спутник. А ветерок, их ласковый союзник, раскачивал каждый лист, каждую иголку, смешивая источаемые ими запахи в один изысканный аромат.
– Как ты? – поинтересовался Дэн, оборачиваясь.
Ангел поморщилась.
– По-моему, у меня болит каждая косточка. А эти сэндвичи с арахисовым маслом, кажется, совершенно меня доконали.
– Я тебя понял, – со смешком отозвался Дэн. – Предлагаю остановиться на той поляне, у речки.
Поляна, на которую привел ее Дэн, казалось, сошла с картины. Золотая горная трава, красные и розовые цветы, ленивая речушка с гладкими каменными берегами, и повсюду, куда ни взгляни, – горы со снежными вершинами. Она могла бы любоваться видом целую вечность, если бы Дэн не велел ей приниматься за работу.
Пока она занималась подготовкой к ночлегу, Дэн разжег костер и спустился к реке в надежде наловить рыбы. К счастью (аппетит у обоих разыгрался не на шутку), он вернулся всего через десять минут с большой радужной форелью. Еще десять минут ушло у него на то, чтобы очистить рыбу.
Ангел надеялась, что жариться рыбина будет также не больше десяти минут. А когда Дэн сообщил ей, что ему необходимо умыться перед ужином, она решила, что можно еще раз испытать свои кулинарные способности. Может быть, с рыбой справиться легче, чем с яичницей с ветчиной. Во всяком случае, она на это надеялась.
Возвращаясь на место стоянки, Дэн уловил знакомый запах. Что-то горелое… и что-то еще.
Это «что-то» он увидел незамедлительно. Бормоча ругательства, Ангел пыталась сбить языки пламени, пляшущие на сковороде, при помощи одеяла, которое тоже успело загореться.
Отшвырнув в сторону мыло и полотенце, Дэн ринулся вперед, выхватил у нее сковородку и одеяло, хладнокровно спустился к речке и опустил то и другое в воду. Ангел со вздохом подошла к нему.
Дэн посмотрел на нее через плечо.
– Как я понимаю, ты захотела приготовить рыбу?
– Наверное.
Дэн указал на сковородку, зажатую между камней.
– Запах я учуял, а вот рыбы в сковородке не видел. Где она?
Ангел закусила губу.
– Ее нет.
– Уплыла?
Она повернулась к нему. Глаза – фиалковая буря.
– Растворилась.
Она так разгневалась на злополучную рыбу, что губы Дэна тронула улыбка. Но он пересилил себя.
– Ты и кухня как-то мало совместимы.
Она вздернула подбородок.
– Теперь я убедилась. Просто я хотела чем-то помочь.
– Ну, Ангел, тогда приготовься.
– Что это значит?
Он наклонился и подобрал мокрое и безнадежно испорченное огнем одеяло.
– Это значит, что моя сегодняшняя постель никуда не годится. А это, Ангел, значит, что мне придется сегодня делить постель с тобой.
До сих пор Дэну никогда не приходилось делить с кем-либо спальный мешок, пусть даже расстегнутый и расстеленный. А теперь вот случилось, и он лежит рядом с прекрасной, полной огня женщиной, смотрит в чистое ночное небо и прилагает дьявольские усилия, чтобы не думать о том, как ей сейчас тепло, и о том, как она прикасается к нему всякий раз, когда меняет позу.
Много лет он учился отыскивать и ловить преступников, людей упорных и вовсе не желающих быть пойманными. И за эти годы он не раз попадал в ловушку, оказывался в опаснейших, рискованнейших ситуациях.
Но лежать ночью рядом с Ангелом – с этим не сравнится никакой риск. Эта ночь отмечена знаком Риска.
К счастью, завтра они будут в городе. Ведь если бы его ожидала еще одна такая ночь, то один Бог мог бы спасти его.
– Какие яркие звезды! Кажется, они так близко…
Этот мягкий, чуть хрипловатый голос заставил его глубоко вдохнуть напоенный хвойным ароматом воздух – в надежде, что прохладный воздух отрезвит его, как холодный душ.
Ничего не вышло.
– Дэн, ты разбираешься в звездах?
– Немножко.
С чего она вообще заговорила? Почему они не могут просто отключиться? Стоит им заснуть мертвым сном, и утро наступит скорее.
– Наверное, я была полной дурой в астрономии, – проговорила она, смеясь, – ни одну звезду не могу узнать. А ты что-нибудь узнаешь?
Нет, она не уймется. Вот так неожиданность. Глубоко вздохнув, он указал рукой на россыпь небесных алмазов.
– Вот это – Сагитта.
– Да? Где?
– Вообще-то их плохо видно… – Он взял ее за руку и провел ее указательным пальцем в воздухе. – Вон, линия отсюда досюда. А тут она раздваивается. Видишь?
– Да, да. – В ее голосе послышалась нотка страха. – Сагитта… А что это означает?
– Стрела.
Он все еще сжимал ей руку, такую маленькую и теплую.
– А чья это стрела?
– Стрела Геркулеса.
– И в кого он стрелял?
– То ли в птицу, то ли в женщину.
– И поймал?
– Нет, считается, что дичь ускользнула.
Дэн выпустил ее руку, повернулся на бок, лицом к ней и посмотрел на нее: широко раскрытые глаза устремлены в небо, рот приоткрыт. Она беззащитна.
– Ой, я вижу стрелу, – воскликнула она. – Просто удивительно! – Она повернула голову и взглянула на Дэна. – А ты откуда столько знаешь про звезды?
Он приподнялся на локте.
– Наверное, у меня слишком много свободного времени. Это мое хобби.
– Не верю.
У него дернулась щека. Эта женщина самым бесцеремонным образом отметает его отговорки. И ему это не понравилось.
– Это благодаря моему отцу.
– Он любил звезды?
– Ну да.
– Он тебе все о них рассказал?
– Можно сказать и так. Он был астрономом.
– Был?
У Дэна запершило в горле, но он справился с болью. Только так. С этим ему жить.
– Мои родители погибли в автокатастрофе, когда я был еще ребенком.
У нее на лице отразилось сочувствие. Такое выражение он видел на чужих лицах много раз – и после гибели родителей, и после смерти Дженис. Ему в тягость это сочувствие – как раньше, так и сейчас. Ему не нужно, чтобы его кто-то жалел. Та часть жизни закрыта, окончена, отрезана. Бывает гораздо хуже, и нередко. Он сам немало повидал.
– Потерять родителей… – Она мотнула головой. – Как же это должно быть тяжело для ребенка… – Она заглянула ему в глаза, слишком внимательно, чтобы ему стало спокойнее на душе. – Где же ты оказался? У тебя были родные?
Этот вопрос не мог не пронзить его. Давным-давно он не вспоминал о своих тетке и дяде. Потому что не хотел. Что можно сказать о людях, не испытавших ни малейшей потребности в заботе о пятилетнем ребенке и не желавших знакомиться с мужчиной, которым этот ребенок стал?
Дэн покачал головой.
– Не было.
– Мне очень жаль.
Отвернувшись от нее, он лег на спину и закрыл глаза.
– Засыпай, Ангел.
Ему не понравился этот разговор. Это ему полагается задавать вопросы, заставлять других трепетать.
– Знаешь, что, Дэн… – тихо начала Ангел.
Он тяжело вздохнул.
– Что такое?
– Ты всякий раз велишь мне засыпать, когда речь заходит о…
– О чем?
– О личном.
– Выходит, что так.
– А почему, как ты думаешь?
– Наверное, потому, что мои личные дела касаются только меня и больше никого.
Возможно, если он склонится над ней, накроет ее губы, втянет в себя ее язык, прикусит ей нижнюю губу, у них обоих найдется более важное дело, чем спрашивать, отвечать и задумываться о прошлом.
Но она не позволила ему избавить их обоих от себя самих.
– Ты прав. Прости меня за любопытство, – решительно проговорила она и отвернулась, пробормотав: «Спокойной ночи».
Когда ее дыхание стало медленным и ровным и стало ясно, что она погрузилась в глубокий сон, Дэн открыл глаза и снова стал смотреть на звезды.
Где-то в глубинах сознания Ангел рассматривала фотографию. Живой образ – не только события, но и чувства. Три элегантно одетые пары – две молодые, одна пожилая. Только фигуры, без лиц. Они сидят на изысканных золотых стульях, украшенных драгоценными камнями, и держатся за руки, переплетя пальцы.
Они влюблены.
Все шестеро.
Влюблены отчаянно. Их тяга друг к другу, их преданность проникают с фотографии в беспокойное сердце Ангела.
А потом изображение переменилось.
Пары остались, но среди них появилась еще одна фигура. Безликая, испуганная женщина, которая хотела только одного – свободы. Она не получила ее от них. Они тянут к ней руки, хватают ее, она хочет пошевелиться, вырваться, но они крепко удерживают ее на месте.
Страшная боль пронзила Ангела. В панике она старалась избавиться от снимка, увидеть что-нибудь другое, что угодно, но ничего не получалось.
Задыхаясь, хныча, она наконец проснулась и села. Потянулась за фотографией, чтобы изорвать ее на куски, но схватить было нечего.
Только темноту.
Она вскрикнула, сжав кулаки. Сильные руки обхватили ее, сжали, притянули.
– Ангел, что случилось? Что такое?
Дэн. Хриплый баритон, смягченный тревогой, запечатлелся в ее одурманенном мозгу.
– Они преследуют меня, – проговорила она, уткнувшись ему в грудь. – Почему они не оставят меня в покое?
– Кто? – воскликнул Дэн. – Кто тебя преследует?
– Не знаю.
– Что ты увидела?
– Я ничего не могла увидеть.
– Ангел, прошу тебя, расскажи мне все, что ты помнишь.
Она затрясла головой, а когда заговорила, голос у нее дрожал, как и все тело:
– Нет, я не хочу вспоминать, просто держи меня.
– Хорошо. Ш-ш-ш… Хорошо. – Дэн крепче прижал ее к себе, продолжая шептать ей в волосы: – Все хорошо, тебе ничто не угрожает, Ангел, тебя никто не обидит, клянусь перед Богом.
Она таяла на этой мощной груди, а в мозгу проплывали существа без лиц. Кто они? И зачем ее преследуют?
Ее трясло: ей приснился кошмар или перед ней предстала картинка из той жизни, которую она не в состоянии вспомнить?
– Я уверен, это просто ночной кошмар, – ответил Дэн на ее невысказанный вопрос, но этот ответ был не до конца убедителен.
– Это было слишком реально.
– Я знаю, Ангел. Так и бывает, верь мне.
Она слегка отодвинулась, наверное на дюйм, и взглянула ему в глаза.
– Правда?
Когда он откидывал прядь волос с ее лба, в его глазах светилась нежность.
– Да, правда.
– Расскажи мне. Дэн, расскажи, какие у тебя были кошмары. Пожалуйста.
Лицо у него потемнело.
– Нет.
Она не стала заставлять его, только кивнула, но холодным горным ветром по ней прокатилась досада. Больше всего на свете ей необходима близость Дэна, связь с ним, его понимание, но он не хочет ей этого дать. Томительное чувство влечения показалось ей до странности знакомым.
– Прости меня, Ангел. – Он осторожно сжал ей щеки, наклонился и ласково поцеловал в лоб. – Я просто не в состоянии.
Кожа у нее загорелась от желания большего, жара, прикосновений. Она опустила глаза и увидела его губы.
– А что же ты можешь?
В лунном свете она прочла желание в его глазах, и кровь загорелась, сладкая дрожь прошла внутри. Это ощущение было таким новым, таким странным, таким долгожданным, что она положила ладонь на живот.
– Ангел, что-нибудь не так?
– Ты, – чуть слышно выдохнула она.
– Что?
Рот у нее приоткрылся в ожидании, в надежде.
– Ты… Ты заставляешь меня чувствовать…
Тень недоумения пробежала по его лицу.
– Я заставляю тебя чувствовать?..
– И все. Ты заставляешь меня чувствовать.
Рассудок ей не повиновался, она не могла понять, к лучшему или к худшему такая откровенность, но ей было все равно. Оттого что он так близко.
Сверкая темными глазами, он наклонился к ней, нашел ее, притронулся к губам.
Один мягкий, нежный поцелуй.
Короткий стон сорвался с ее губ. Еще, прошу тебя, еще, беззвучно умоляла она, надеясь, что ее губы, ее тело сами говорят за нее. Надеясь, что он чувствует грудью ее твердые соски.
И сразу же ощутила на губах его дыхание. А потом их губы вновь соединились, и они утонули в таком чудесном, до костей пронизывающем поцелуе, что ей уже хотелось умереть, жить, любить. И где-то внизу живота, в том месте, не ведомом (она это знала) ни одному мужчине, зажглась боль.
Как те цветы, которые она утром увидела возле тропы, она открылась ему, ради него, ради себя, дотронулась языком до его языка, зовя его в страсть.
И он последовал зову.
Ангел чувствовала его мускулистую грудь, прижавшуюся к ее груди. Теперь она могла только воображать прикосновение его губ к другому месту, влажному, ноющему, тому, отыскать которое мог только он.
Но всякие мысли исчезли, когда он неожиданно отстранился – не совсем, но настолько, что ей сразу стало его недоставать.
Он провел зубами по ее нижней губе.
– Ангел…
– Что?
– Извини.
Он откинулся назад. Его глаза сделались почти черными.
– За что?
Не ответив, он вылез из спального мешка.
– Куда ты?
– Мне нужно выбраться отсюда, – проговорил он низким, твердым как гранит голосом. – Из этого мешка туда, на траву.
– Почему?
Он выпрямился над ней, и его жгучий взгляд в последний раз ударил ее.
– Ты знаешь, почему.
Ее губы, груди, живот горели от неудовлетворенного желания, когда она наблюдала за тем, как он набросил на себя другую рубаху и прилег на траву возле покачивающейся на ветру осины.
В глубине души она знала причину, знала, что завтрашний день станет последним, который они проведут вместе, знала: он не верит, что они подходят друг другу.
У нее нет памяти, а у него, похоже, памяти слишком много.
Вздохнув, она снова укуталась в мешок. Тепло их тел уже улетучилось, и мешок был теперь таким же холодным, как и сердце Ангела.
Глава шестая
На следующее утро, около половины десятого, Дэн и Ангел вошли в закопченный городок Эвергрин, штат Колорадо, и направились прямиком в амбулаторию.
После событий прошлой ночи они едва обменялись парой слов. Однако, усевшись на стул в приемной, Дэн счел себя вправе распорядиться:
– Не говори доктору, что ты здесь одна, что не знаешь меня. Просто скажи, что упала в лесу, ушиблась, у тебя болит голова, тебя тошнит и ты ничего не помнишь.
Она в растерянности посмотрела на него.
– Но почему?
Дэн тряхнул головой. Неужели ей невдомек, что нельзя задавать подобные вопросы представителю закона? Такие вещи нужно чувствовать нутром. Этот инстинкт позволяет выжить. К тому же он еще находился под впечатлением ее ночного кошмара – равно как и данного им обещания защитить ее.
– Потому что я не хочу, чтобы он немедленно обратился в полицию. Доверься мне, Ангел.
Она кивнула и улыбнулась.
– Хорошо.
Что-то сжалось у него в груди от этой улыбки, и его мысли обратились к поцелую прошлой ночи, когда под звездным холстом он испробовал то, чего жаждал на протяжении двух дней, что так хотел понять: Ангел хочет его.
Он все еще чувствовал прикосновение ее губ – шелковых и таких мягких, что ему хотелось остаться на той поляне на долгие дни. Так бы он и поступил, если бы не больно клюнувшее его чувство долга. И вот он вместо того, чтобы довести дело до конца, отошел в сторону.
– Миссис Мейсон? – Голос медицинской сестры вывел Дэна из раздумий. Он поднял голову и увидел, что сестра уже распахнула перед Ангелом дверь смотровой. – Сюда, пожалуйста.
Ангел повернулась к Дэну и шепотом спросила:
– Почему она меня так назвала?
– Это моя фамилия, – так же шепотом ответил он.
Она поперхнулась и зашептала:
– О, мне это нравится! Ты называешь ей свою фамилию, не потрудившись сообщить ее мне.
– Давай обсудим это потом.
– Нет.
– Послушай, я виноват. Прошу прощения за то, что не назвал тебе свою фамилию. Хорошо?
– Отлично. Но почему ты назвал ее сестре? Это же…
В нескольких шагах от них сестра нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, и Дэн торопливо зашептал:
– Я записал фамилию, когда регистрировал тебя. Ангел, так было проще всего, тебе надо…
– Но она считает меня твоей…
– Пусть и все так считают. Тем более если тебя кто-то преследует.
Ему еще предстоит кое в чем покопаться, чтобы выяснить, отразилась ли крупица истины в ее сне. Понятно, он хочет, чтобы нашлись ее родные, хочет стряхнуть ответственность за нее с себя, но, нравится ему или нет, он поклялся до тех пор ее защищать.
– Иди же, – произнес он, кивком указывая на ожидавшую сестру.
Она поднялась с недовольной гримасой.
– Ты будешь здесь?
– Да.
Она улыбнулась.
– Тогда ладно.
Сестра откашлялась.
– Миссис Мейсон, если вы боитесь, ваш муж может пройти с вами.
Дэн искоса взглянул на Ангела. После короткого эпизода в спальном мешке он предпочитает видеть ее исключительно в простой ночной сорочке и без нижнего белья. Но если она хочет, чтобы он был рядом…
Он не успел сказать и слова, как Ангел мотнула головой.
– Нет-нет, у него дела, много дел. Сходить за покупками…
По пути к двери Дэн не мог не улыбнуться этому неуклюжему пояснению. Очевидно, тот поцелуй произвел на нее не меньшее впечатление, чем на него, и действие этого поцелуя еще сохраняло силу.
Летнее утро уже уступало место жаркому дню. Город ожил, соседи о чем-то толковали с владельцами лавок, дети клянчили у родителей понравившиеся им вещи. Дэн несколько раз бывал в Эвергрине с тех пор, как его шеф вышвырнул его в горы, и всякий раз убеждался, что местные жители вечно рысщут в поисках горячих закусок в ресторанчике мотеля.
На пути к магазину Дэн прислушивался к уличным толкам и озирался по сторонам, рассчитывая увидеть объявления о пропавшей девушке. Ничего. А это означает, что, если он не получит хоть какой-то информации, ему придется наводить справки.
Универмагом «Гринджинс» заправляла полная, очень разговорчивая женщина лет семидесяти, истинная уроженка Запада. Она одарила Дэна широкой улыбкой, едва он вошел в магазин, и сообщила, что если ему что-нибудь нужно, то Рейчел к его услугам.
Непонятно по какой причине Дэн, как зеленый новичок, почувствовал желание взять быка за рога и спросить у этой женщины, не слышала ли она чего-нибудь о пропавшей туристке или о ком-нибудь, кто разыскивает таковую. Но он сдержался, усмехнулся про себя и принялся наполнять припасами пластиковую корзину.
Он наклонился за парой баночек консервированных спагетти, которые понравились Ангелу, но остановился, вспомнив, что Ангел сегодня не вернется с ним.
Над дверью звякнул колокольчик.
– Добрый день, мадам. Вы – хозяйка магазина?
– Ну конечно.
Дэн обратился в слух, сердцебиение замедлилось. Выговор этого человека чрезвычайно напоминал легкий акцент Ангела.
Он осторожно выпрямился, делая вид, что внимательно читает текст на банке спагетти. Теперь его оружием стало боковое зрение.
Двое мужчин, с гладкими, зачесанными назад черными волосами, крепко сбитые и уродливые, оперлись о прилавок. Совершенно очевидно, что маскироваться они не собирались, поскольку их одежда ничуть не напоминает обычную одежду местных жителей. Дэн без труда оценил их первоклассные костюмы и отметил, что на спинах у обоих имеются вздутия.
Черт возьми, что они привезли с собой?
Дэн инстинктивно опустил локоть на кобуру.
– Пропала моя дочь, – пояснил первый бандит. – Я ничего не пожалею, лишь бы найти ее.
– Ох ты, господи!
Без сомнения, Рейчел изобразила полнейшее сочувствие, но Дэн не стал тратить ни секунды, чтобы взглянуть на нее.
– Мы безумно тревожимся за нее, – добавил Бандит № 1.
– Еще бы, конечно. И когда же это она пропала?
По-видимому, второму бандиту полагалось молчать.
– Несколько дней назад.
– Да я вроде почти всех знаю, что сюда приезжают. У вас фотографии нет?
Посетитель извлек из кармана фотографию и положил на прилавок.
– Вы эту женщину не узнаете?
Пока Рейчел разглядывала снимок, Бандит № 2 взглянул в сторону Дэна и прищурился.
Спокойствие, парень, я пока не собираюсь тебя брать.
Дэн медленно и чинно опустил банку в корзину, добавил к ней буханку хлеба и подошел к прилавку.
Рейчел сокрушенно качала головой.
– Нет, никогда не видела. Но я буду присматриваться.
Дэн поставил корзину на прилавок, одновременно бросив взгляд на фотоснимок. На него смотрела улыбающаяся Ангел. До этого мгновения он еще не был на сто процентов убежден, что подозрительные парни охотятся именно за ней и ее сон о каком-то преследовании был чем-то большим, нежели обыкновенный ночной кошмар. А сейчас его локоть опять ткнулся в тяжелый «глок».
Бандит № 1 обратился к нему:
– Сэр, вы не видели эту женщину?
Дэн покачал головой; при этом ему захотелось сжать кулаки.
– Увы.
И без того тонкие губы Бандита № 1 практически исчезли, обнажив зубы – зубы, которые Дэн не затруднился бы выбить один за другим, по мере получения признаний. Но он не шевельнулся, и Бандит № 1 шлепнул на прилавок карточку.
– Если вы ее увидите…
Рейчел любезно улыбнулась:
– Ну конечно, мистер.
Когда парочка убралась, Дэн метнулся к двери и зафиксировал в памяти номер длинного серебристого автомобиля.
– Странные ребята, – заметила Рейчел, когда он вернулся к прилавку.
– Да уж. Они остановились в городе?
– Да вроде. Оставили телефон мотеля «Эвергрин».
Дэн едва не спросил, какой номер они заняли, но вовремя сдержался. Сейчас – ни единого неловкого шага, ничего, что вызвало бы пересуды или сомнения.
Тревожиться не о чем, его друг из ФБР все выяснит, а сейчас – в поликлинику. Необходимо попасть туда, пока никто не натолкнулся на Ангела.
– Никаких физических повреждений я у вас не нахожу, если не считать рассечения, а оно нормально затягивается.
Ангел, уже полностью одетая, сидела в кабинете врача. Она задала врачу вопрос, вертевшийся у нее в мозгу с той самой минуты, как она проснулась в кровати Дэна, вопрос, который должен был разрешить именно этот врач:
– Доктор, а через сколько времени в таких случаях к людям возвращается… их жизнь, прошлое?
Врач сочувственно кивнул.
– Понимаю ваше нетерпение, миссис Мейсон.
Непрошеный укол в сердце, какой она испытывает всякий раз, когда к ней обращаются как к жене Дэна.
– Наверное, это очень трудно, – проговорил доктор, приветливо улыбаясь. – Не торопитесь, подождите недельку, а потом приходите ко мне.
Неделю, в отчаянии подумала Ангел. Да что же она будет делать целую неделю? Одна? В незнакомом городе, в незнакомом мире. Может быть, следует открыть доктору всю правду, сказать, что Дэн ей вовсе не муж, и тогда он обратится куда-нибудь, и ей помогут найти ее настоящую семью.
Доверься мне, Ангел.
Она проглотила слюну, когда слова Дэна опять пронеслись в затуманенном мозгу. А правда в том, что она по-настоящему доверилась ему. Но правда и в том, что он не предлагал ей остаться.
– Вас привез сюда ваш муж, мистер Мейсон, верно?
В изумлении Ангел вскинула глаза.
– Простите?
– Тот человек, который привез вас сюда, – это ваш муж?
– Да, это мистер Мейсон.
Лгать совсем не так просто. Может быть, этот человек не станет дальше давить на нее…
Если надежда и была, то она обернулась разочарованием. Доктор посмотрел на нее сердито, как на собственную внучку, которую застал врасплох с банкой варенья в руках.
– Что вы с мужем делали здесь, в горах? Ведь вы не местные жители?
Она сглотнула слюну.
– Нет.
– У вас травма головы, поэтому я, наверное, должен проинформировать шерифа. Заполните эту форму. Это, конечно, только предупредительная мера…
Неожиданно за спиной Ангела послышался хрипловатый баритон ее «мужа»:
– Можно мне войти?
– Конечно, мистер Мейсон. – Доктор жестом пригласил Дэна войти. – Мы только перешли к заключению.
Дэн подошел к Ангелу, положил ей руку на плечо и успокаивающе сжал. При этом прикосновении она ощутила покалывание на коже и склонилась к нему.
– Так что, док, моя жена полностью поправится?
Ангел внимательно смотрела на пожилого человека, ростом не уступавшего Дэну.
– Она в полном порядке. Единственная проблема – потеря памяти.
Дэн вздохнул.
– Не могу поверить, что с ней такое случилось. Да еще в медовый месяц…
– Медовый месяц? – с удивлением переспросил врач. – Что ж, сочувствую. Почему же вы, юная леди, ничего мне не сказали?
Губы Ангела расплылись в улыбке, но сердце упало. Теперь доктор отпустит ее, Дэн вернется к себе в хижину, а ей останется скитаться по Эвергрину, Колорадо, пока к ней не вернется память.
– Я как раз собиралась вам сказать, а тут вошел муж.
Сердитая складка на лице доктора сменилась широкой, понимающей улыбкой.
– Ну, счастья вам, молодожены. Наверное, это ужасно – забыть о том, что у вас уже было.
Дэн поцеловал ее в щеку.
– Создадим новую память, Ангел?
Она вскинула голову. А он улыбнулся ей так, словно не было у него в мире заботы важнее. Но она не могла не заметить фальши. Дэн мрачен и готов к прыжку.
Доктор подмигнул Дэну.
– Ей нужно как следует расслабиться и отдохнуть, тогда все к ней вернется, я совершенно уверен.
Ангел поднялась, Дэн взял ее за руку.
– Это замечательно. Ну что, солнышко, что я тебе говорил?
– Привезите ее через неделю, – предложил доктор.
Дэн пожал ему руку.
– Спасибо вам, доктор, мы обязательно приедем.
Едва оказавшись на улице, Дэн наклонился к уху Ангела и прошептал:
– Быстро идем.
– Но ты должен знать…
– Не сейчас, – отрезал он, – иди за мной.
Они продвигались настолько поспешно, насколько им позволяла тяжелая поклажа. Только на границе города Дэн позволил Ангелу остановиться и перевести дух.
– Куда мы? – спросила она.
– Обратно в дом.
– Ничего не понимаю. Дэн, что происходит?
Он весь подобрался, оглянулся по сторонам.
– Некогда объяснять. Если ты в норме, нам надо срочно убираться отсюда.
Он потянул ее за руку, но она заупрямилась.
– Ты же хотел оставить меня в городе, а теперь тянешь обратно в свою хижину. Объясни хотя бы, в чем дело.
Он отпустил ее руку, вздохнул.
– Твой вчерашний сон – отнюдь не только сон. За тобой кто-то охотится.