Текст книги "Испытательный срок"

Автор книги: Лора Патрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

6

Бет смотрела на разложенные на столе счета и боролась с желанием подкинуть их в воздух и оплатить тот из них, который первым опустится на пол.

Она сложила их в папку и скрепила скоросшивателем. Прибыль была на нуле. Единственная возможность выжить заключалась в том, чтобы объявить яхт-клуб Менсона банкротом.

Рука Элизабет скользнула под воротник. Массируя затекшую шею, Бет тоскливо улыбалась. Ее расстраивала не столько необходимость платить по счетам, и даже не столько непрекращающиеся грезы о минутах, проведенных на кухне у Хаммела, сколько болезненное ощущение, что весь опыт, накопленный ею в «Бостон-фонде» Палмерстайна, не в состоянии помочь управлять станцией. Однако постоянные мысли о Данке Хаммеле тоже ничем не улучшали ее положения. Может, все-таки следовало лечь с ним в постель, удовлетворить свое любопытство и успокоиться… Ее рука замерла.

С тех пор как она ушла от человека, тщетно вспоминавшего, где он был в тот вечер, когда Бет хозяйничала у него на кухне, прошло два дня. Данк Хаммел тогда, Данк Хаммел сейчас… Вполне достаточно, чтобы довести женщину до нервного расстройства.

С сандвичем в руке она прошла на склад и принялась распаковывать пачку с надувными подушками. Эх, где ее веселые бостонские ланчи с деловыми разговорами, где галереи знакомых художников и бостонский артистический салон… Посмотрели бы на нее сейчас тамошние финансовые мудрецы…

Невеселые размышления прервало ее имя, произнесенное по громкоговорителю. Она поспешила обратно в контору, отряхиваясь на ходу. У письменного стола ее ждали тщательно одетые мужчина и женщина лет под сорок.

Бет представилась посетителям.

– Я – Гарри Скэрлот, а это моя жена Полли. Надеемся, у вас занимаются ремонтом деревянных яхт? Мы приехали из Огасты, чтобы поглядеть на двухмачтовую иолу, хозяин которой живет в Монтильере. Яхта в хорошем состоянии, но нужен серьезный ремонт кормовой мачты и местами замена обшивки. Цена нас устраивает, условия тоже, но нам нужно мнение эксперта. Хозяин посоветовал обратиться за консультацией к вам.

Прежде чем Бет дослушала просьбу, у нее упало сердце.

– Если бы вам нужен был осмотр мотора или яхта была фиберглассовая…

– …То вам бы помог Шон Мак-Глоски, наш механик.

Прервавший ее на полуслове знакомый голос заставил Бет обернуться. Данк Хаммел протянул гостям руку, не обращая внимания на ее удивление.

– Я именно тот человек, который вам нужен. – Он назвал себя. – Вообще-то я столяр-краснодеревщик и мебельщик, но ремонт деревянных яхт – моя первая любовь.

– Замечательно! – воскликнула Полли.

– У вас есть опыт? – осведомился Скэрлот.

– До последнего времени я работал в Портленде. Ремонтом занимался на мысе Провинстаун, а сейчас вернулся в Кейп-Норд. Могу представить вам любые рекомендации. Буду счастлив взглянуть на яхту и дать профессиональный совет. Если речь идет о «Беатрис» Клинтона, то это мой старый знакомый. Я сам плавал на этой яхте.

– Вы сможете ее оценить? – спросила Полли.

– Мы с удовольствием сделаем это, – ответил Данк.

Мы… Бет послала ему еще один убийственный взгляд, но Данк и на сей раз проигнорировал ее. Скэрлоты признали идею превосходной и заявили, что рады столь удачному совпадению. Все четверо отправились к автостоянке.

Гарри обернулся к Бет.

– Если мы решим купить эту яхту, можно будет оставить ее у вас на станции для хранения и ремонта, а весной переправить ее в Канаду, в Галифакс?

– Естественно. Мы производим весь комплекс работ. Собственно говоря, «Беатрис» всю жизнь и хранилась у нас.

Бет на ходу назвала плату за хранение.

Шедшие следом Данк и Полли углубились в светскую беседу. Бет невольно прислушалась и поняла, что у них нашлись общие знакомые.

– Лет восемь назад, – рассказывала Полли, – мы с Гарри познакомились на вечеринке в Киптопике, а на следующий день мой брат участвовал в гонках в Палм-Бич.

– Ну разрази меня гром! Я ведь был на этой вечеринке. В тот год я плавал на «Санта-Анне»…

Бет подавила приступ ревности. Другая социальная среда… Яхты, моторы, финансовые дела – в этом она разбиралась, но не могла болтать об особняках, вечеринках и нарядах яхт-клубов, в которые на ужины положено являться в черных галстуках.

Полли спросила Данка, есть ли у того время съездить с ними к Клинтону.

Он кивнул.

– Конечно.

Скэрлоты сели в свою спортивную машину. Бет помахала им рукой и двинулась к Данку, который уже заводил мотор.

– Прежде чем вы помчитесь на Бейкер-стрит и перехватите у меня работу, не будете ли так добры объяснить, что происходит?

Он усмехнулся.

– Я приехал взглянуть на свою лодку и посмотреть, не удастся ли уговорить вас выпить со мной кофе, а тут как раз подвернулись Скэрлоты. Удачно, не правда ли? И вовсе я не собираюсь перехватывать у вас работу. Ваша станция не занимается ремонтом деревянных судов.

– Я хорошо это знаю, – пробормотала она.

– Элементарные основы менеджмента. Если вы хотите вытащить станцию из дыры, нужно ковать железо пока горячо. Скэрлотам нужно, чтобы работа была сделана. Вам нужен доход. А мне нужны комиссионные.

– От меня? Я буду платить вам комиссионные за то, что вы взялись за работу, для которой у нас даже нет нужного оборудования?

– Оно есть у меня. Деревянные яхты – мое любимое дело. Но если бы я занимался только ими, то давно умер бы с голоду. Их слишком мало.

– Вы никогда не говорили, что занимались и деревянными судами.

– Я был занят рассказами о своем детстве. Можно сказать, выворачивал перед вами душу. – Он с силой ударил по баранке. – До сих пор не представляю, как вам это удалось. Я вовсе не хотел говорить об этой ерунде.

– Может быть, вы сами не знали, что нуждаетесь в слушателе.

Он поднял брови и посмотрел на свои костяшки.

– Данк, принципы того же менеджмента говорят, что я должна потребовать доказательства того, что вы обладаете нужной квалификацией, чтобы сделать ту работу, которую так легкомысленно назвали своей специальностью. Мало того, вы сказали Скэрлотам, что работаете на этой станции. Вы прекрасно знаете, что в том ангаре нет ничего, кроме паутины.

– Третий ангар идеально подходит для этого. Следующий за механической мастерской.

– Моя репутация поставлена на карту. Дела на станции идут слишком скверно, чтобы я могла себе позволить взять на работу того, кто не может сделать обещанного. Кроме того, вы уже арендовали…

– Бет, милая, в «Беатрис» двадцать два фута. Как бы вы ни старались, а в обойной мастерской она не поместится.

Бет, милая… Черт возьми, откуда это взялось? Данк размышлял над вырвавшимися у него словами большую часть пути до дома Клинтона, находившегося в четверти мили от его собственного.

Конечно, Бет Менсон была милой, особенно когда ее удавалось сбить с толку, заставить дуться или смеяться. Но это бывало редко. Чаще всего она была слишком уверенной в себе и неуязвимой.

Еще одна зарубка на его кровати. С тех пор как Бет ушла с кухни, прошло несколько часов, а Данк все еще гадал, была ли эта ядовитая реплика простым сотрясением воздуха, или Элизабет знала о Вирджинии Кроуфорд и свадебном ложе ручной работы.

Он неохотно оторвался от мыслей о прекрасной брюнетке и догнал машину Скэрлотов. Его ждал бизнес. Фрэнк Клинтон, владелец «Беатрис», не только тепло приветствовал старого знакомого и подтвердил, что Данк искусный мастер и опытный яхтсмен, но и спросил Хаммела о его семье. Казалось, это произвело на Скэрлотов сильное впечатление.

Стоя рядом с этой парой, он задумчиво осмотрел повреждения и оценил стоимость ремонта «Беатрис» Да, конечно, предстоит поработать, но нет ничего такого, с чем бы он не справился. Он нацарапал смету на визитной карточке, где еще значился его прежний адрес и телефон.

– Все это уже устарело, кроме моего имени. У меня пока нет нового адреса.

– Вы только что переехали?

– Как раз на этой неделе. Буду жить на самом берегу.

Он кивком указал в сторону океана.

– Какая удача! Мы бы никогда не нашли вас на другом конце Кейп-Норда.

Поболтав еще пятнадцать минут, они попрощались. Как истинный профессионал, он оставил Скэрлотов и владельца яхты решать денежные вопросы наедине. Гарри и Полли заверили, что в ближайшее время свяжутся с ним.

Полли поглядела на его карточку.

– Значит, вас можно будет застать в мастерских яхт-клуба?

– В любое время. Мы с Бет в одной команде.

Через двадцать минут он нашел Элизабет в третьем ангаре. Та стояла, подбоченившись, и покачивала головой. Когда Данк вошел, она обернулась.

– Все, что у меня есть для вас, это козлы и текущий счет, чтобы оплатить нужные для ремонта материалы.

– Остальное есть у меня: верстак, инструменты, токарные станки – в общем, все.

Она обратила на него горящий взгляд.

– Данк, а если я не хочу, чтобы вы работали здесь?

– Абсурд. – Она на секунду смешалась, и Данк продолжил, не дав ей открыть рта: – Элизабет, где ваше деловое чутье? Что бы мы ни чувствовали друг к другу, вы нуждаетесь во мне как в профессионале. Вам ведь нужен доход. А я приведу новых клиентов.

– Вы что, можете позволить себе держать мастерскую в двух местах? Откуда у вас возьмется время работать сверхурочно?

– Я их объединю. Одно место. Это все, что мне нужно.

– Здесь? Вы собираетесь работать здесь полный день?

– Это лучшее решение для нас обоих.

– Ничего хорошего. Я не хочу, чтобы вы путались у меня под ногами.

– Не стоит смешивать дело и удовольствие? Тогда забудьте о своих гормонах.

– О моих гормонах! Они всегда лишь реагируют на ваши. – Бет тихонько выругалась. – Забудьте о том, что я сказала. Просто оставьте мои гормоны в покое.

– Взаимно. Взгляните на то, какие нам предоставляются возможности. В этом бизнесе все держится на личных связях. Мы с Полли установили тесный контакт. Оказывается, она урожденная Крейзер.

– Из «Крейзер-фонда»?

– Именно. Это как раз та связь, которая позарез необходима станции. Стоит сделать ремонт одному из Крейзеров, как они порекомендуют меня… нас всем своим клиентам.

Его тон смягчился.

Нас.

Бет забарабанила пальцами по бедру.

– Сколько времени уйдет на ремонт «Беатрис»?

– Если я отложу все остальное, то недолго.

– Тогда это будет вашим испытанием. Четыре недели. Я беру вас с испытательным сроком.

– Четыре недели! Ради этого не стоит и токарные станки устанавливать.

– С сегодняшнего числа до Дня Благодарения. Кроме того, мне нужны серьезные рекомендации.

– Зачем такая придирчивость, когда и так ясно, насколько это для вас выгодно?

– Я знаю о вас только то, что в юности вы слыли большим сердцеедом, и что репутация у вас не из самых лучших.

– И что я умею целоваться.

Данк ждал взрыва негодования.

– Именно это я и имела в виду, когда говорила о вашей репутации, – не медля ни секунды, ответила Бет. Правда, глаза ее при этом смеялись. – При найме работников я не обращаю внимания на их умение целоваться.

– Прекрасно. А то я боялся, что Шон Мак-Глоски и Клив Хатчинсон составят мне сильную конкуренцию.

Она снова забарабанила пальцами по джинсам. Ему было приятно наблюдать за тем, как Бет борется с улыбкой.

– Я хочу видеть перечень ваших работ, если он действительно существует. Данк, вы сами говорили, что часто прыгали с места на место. По-моему, обязательность не входит в число ваших достоинств. Вы жили в Нью-Йорке, в Бостоне, затем был Портленд, сейчас Кейп-Норд. Сумеете ли вы долго прожить на одном месте, занимаясь одним делом? Электроника, мебель, лодки… Что для вас эта лодочная станция? Так, очередной каприз…

– Этот вывод ни на чем не основан.

– Давайте предположим, что вы создадите мастерскую и наберете клиентов. Кто поручится, что в один прекрасный день вас снова не охватит тоска или страсть к бродяжничеству?

– Окажите мне немного доверия.

– На каком основании? Вы не знаете Кейп-Норд так, как его знаю я. Поверьте, это место вам не подходит.

– Вы фантазируете, Бет. Это вы не подходите к этому месту.

В открытую дверь врывались крики чаек и гогот гусей, круживших над яхт-клубом.

– Вы такой же, как эти гуси. – Она сделала паузу, отвернулась, а потом глянула ему в глаза. – Что случится, когда вам наскучат попытки затащить меня в постель?

– Вы забыли о нашем уговоре? Дело и удовольствие – разные вещи.

– А если где-нибудь в феврале, когда здесь станет холодно и одиноко, и я в очередной раз откажу вам, вы вдруг сорветесь с места и уедете куда глаза глядят? Если вас вдруг позовет Бостон, Палм-Бич или Багамы? Поминай вас, как звали, а вместе с вами и наших клиентов.

Она больше не улыбалась, и Данк вздрогнул.

– Так вот как вы обо мне думаете?

– Страсть к бродяжничеству у вас в крови.

– Что ж, признаю, поиски дела по душе отняли у меня много времени. Но, в конце концов, я его нашел. Это не каприз. Я вложил всего себя в эту работу. Так же, как ваш папа вложил всего себя в этот яхт-клуб.

– Оставьте моего па в покое.

– Я прошу вас поверить мне. В этом месте живет дух, частичка которого видна и в вас, Бет. Я не знаю, почему вы сказали, что переросли Кейп-Норд. Вы тоже вложили в это место всю свою энергию. Жаль, что я не узнал вас несколько лет назад. Кто знает? Мы могли бы не только стать любовниками, но и хорошо поработать вместе.

– Данк, кажется, вы не понимаете…

– Не понимаю?

– Я ведь много лет не работала здесь. Я вернулась сюда лишь месяц назад, чтобы после смерти папы продолжать его дело. Станция Менсона идет с молотка. Я проживу здесь до конца года и попытаюсь вдохнуть в дело жизнь, чтобы можно было взять подороже.

Данк захлебнулся, словно в лицо ему ударил порыв ветра.

– Так вы продаете станцию?

– Она продается с прошлой весны. С чего вы взяли, что это моя профессия? Я делаю то, что нужно, только и всего.

– Я понятия об этом не имел…

Голос Бет эхом отдавался в пустом ангаре.

Ветер гремел гофрированным железом.

– Если вы создадите здесь мастерскую, она тоже будет продана. Поэтому я хочу оставить в яхт-клубе лишь то, что может представить ценность для покупателя.

– Значит, я вхожу в набор?

– Зависит от вас. Со столярной мастерской можете делать все, что хотите, но если вы создадите хорошую ремонтную мастерскую для деревянных яхт, она будет продана вместе со станцией. Причем моего мнения о том, что следует оставить, а что нет, и спрашивать не будут.

– А если вашу лодочную станцию никто не купит до января?

– Либо придется брать управляющего, либо я возьму в своем офисе еще один отпуск.

– Я не знал…

– Это дело не представляет для вас интереса.

– Зато вы представляете.

– Возможно. Как временная забава. И, пожалуйста, не льстите мне. Не приписывайте мне черты, которых у меня нет. Ваше доверие – вещь хрупкая. Не знаю, что вы там нафантазировали, но нам обоим известно, что вы – все еще Бейкер-стрит для избранных, а я – все еще песчаные дюны. И никакие любовные вздохи в вашей постели этого не изменят.

– А я и не стремлюсь ничего изменить.

– Что ж, придет январь, и в этой конторе будет сидеть другой человек и командовать вами. Шансов на то, что это будет женщина, ничтожно мало.

– Неужели вы этого хотите? Вы знаете, что вы делаете? Не могу представить себе, что станция висит на волоске.

– Я делаю то, что должно быть сделано. Деньги – вот единственная причина, которая заставила меня вернуться в этот заповедник скаредных ханжей-янки, закрывающих ставни на всю зиму.

7

Данк облокотился о козлы и чертыхнулся.

– Не огорчайтесь, – продолжала Бет. – Вы знаете меня только по этой станции и по Кейп-Норду. У меня есть другая жизнь, Данк. Я надолго уезжала отсюда.

– Я этому не верю.

– Наверно, вам придется привыкнуть к мысли, что вы ухаживаете за женщиной, которую толком не знаете. Я давно покончила с фантазиями, но вы все еще продолжаете жить ими.

– Значит, вам хватает перевозки яхт и автоматизированной инвентаризации?

– Более-менее.

– И вас не вдохновляют ни дюны, ни чайки, ни мысы залива Мэн в межсезонье?

– Меня вдохновляют Бостон и Нью-Йорк в любое время года.

– Нью-Йорк – это место, где люди наживают язву?

– Вообще-то мне больше нравится Бостон. Массачусетский квартал. Нью-йоркское отделение «Финансов и кредитов».

– И кем вы там работаете? Помощником младшего бухгалтера?

– Советником по экономическим вопросам у Палмерстайна.

Данк застыл на месте, переваривая эту новость, и Бет засмеялась.

– О Боже, это же подопечные отцовской ассоциации «Космотроник»!

– Я знаю.

– Дочь Чака Менсона представляет Уолл-стрит в Бостонском отделении?

– Шесть лет. А пока я на время сдала свою бостонскую квартиру.

Удивление Данка было столь искренним, что он изменился в лице. Впервые в жизни она видела Данка Хаммела ошарашенным. Наконец он откашлялся.

– Из Кейп-Норда в Бостон и обратно… Вы хоть сами-то понимаете, какую принесли жертву?

– Да, но я выбрала подходящее время. Наше отделение перестраивается. Я числюсь в отпуске за свой счет, но мне постоянно звонят, и будут вызывать в Бостон для консультаций.

– Вы что, хотите заработать все деньги на свете?

Она пожала плечами.

– Для тех, кого любят, делают все. У меня есть племянники и племянницы, которые вот-вот будут поступать в университет. И для собственных детей мне тоже нужно гнездо.

– И много их осталось в Бостоне?

– Вы знаете, что я имею в виду.

– До этого разговора я считал, что знаю, но теперь, скажу честно, совершенно сбит с толку.

– Я хочу выйти замуж – так же, как и все остальные женщины. – Она взмахнула рукой и улыбнулась, пытаясь снять напряжение. – И непременно сделаю это, когда разберусь с делами и приду в себя.

– И вы уже присмотрели себе аккуратненького, одетого с иголочки брокера из хорошей семьи, который шаг за шагом взбирается по социальной и финансовой лестнице – так же, как и вы сами?

Его слова жалили. Элизабет смотрела на потемневшее лицо Данка и пыталась успокоиться.

– Вы слишком торопитесь с выводами.

– А вы стыдитесь Кейп-Норда только потому, что ищете в бостонских «Финансах и кредитах» и среди нью-йоркской элиты «Космотроника» того, кто не знает, что вы выросли на лодочной станции.

– Я уже объяснила это.

– Вы объяснили, что ваш отец принес себя в жертву. В другой раз вы говорили, что я – вода, а вы – песчаная дюна. Бет, я понимаю вас лучше, чем вы думаете. И меня больше всего огорчает, что о близкой мне теме – поисках души – вы говорили, а о сногсшибательной карьере в финансовом отделении «Космотроника», планах выйти замуж, завести детей и дать им высшее образование и словом не обмолвились.

– Вы были настолько заняты поцелуями, что даже не удосужились поговорить со мной.

– У меня нет слов, чтобы описать ваше поведение, Бет.

– Это очень просто. Я делаю то, что нужно.

– Даже ценой собственного счастья?

– Может быть. Все зависит от того, что вы под ним понимаете. Чтобы быть счастливой, нужно испытывать удовлетворение. Меня вполне устраивает выбор, который я сделала. Вы бы лучше на себя поглядели! Чего, например, стоит ваше великодушное предложение создать здесь мастерскую! Давайте называть вещи своими именами. На самом деле вы руководствовались корыстными соображениями. Продолжая свои попытки залучить меня к себе в постель, вы совершили ужасную ошибку. После Нового года меня здесь не будет.

На цементном полу между ними лежала полоса пропущенного оконным стеклом солнечного света. Данк подтолкнул в эту полосу козлы и уперся в них ногой.

– Как это не неприятно, все же вынужден огорчить вас. Можете поверить, ни вы, ни какая-нибудь другая женщина в моей постели не имеют отношения к моей работе. О да, это было бы очень приятно нам обоим, но предлагать вам руку и сердце я не собирался. Однажды я уже сделал такую глупость, и повторять ее не желаю. Ни за что на свете.

– Приятно слышать.

Ничего приятного в этом не было. В душе Бет царили такая сумятица и такая невыносимая боль, что она не могла прийти в себя. Несмотря на все ее слова, Бет любила этот тихий новоанглийский уголок, красота которого утешала ее еще неделю назад.

Данк Хаммел не имел права вторгаться в ее жизнь и причинять боль. Мечтать о нем издалека было куда легче, чем иметь дело с этой комбинацией творческой фантазии и решимости из плоти и крови. Элизабет не могла себе представить, что минимум два месяца будет видеть его изо дня в день. На самом деле ее мало заботили обязательства перед клиентом или будущим покупателем. Всему виной были привязанность к Кейп-Норду и этому человеку. Данк Хаммел вызывал у нее лихорадку и сердцебиение.

Она готова была без колебаний принести в жертву все, лишь бы на станции был порядок. Бет сделала еще одну попытку.

– Вам будет лучше в обойной мастерской…

– Нет, мне это не подходит. Особенно сейчас, когда у меня появилась возможность заняться яхтами.

– Данк, но это нужно мне…

– Потому что здесь я буду слишком близко от вас? Вам можно сидеть у меня на кухне, строить из себя недотрогу, бросать намеки, сыпать аллегориями и чертовски сильно действовать мне на нервы, но стоит мне начать разводить дешевую психологию, как вы готовы отправить меня на другой конец поселка.

– Я всегда так делала.

Солнечный зайчик заплясал на плече Бет и упал к ногам Данка. Он понизил голос.

– Вы хотите меня так же, как и я вас. По крайней мере, временами.

– Ничего подобного. То была фантазия подростка. Я никогда не была и не буду легкомысленной особой, поддающейся минутному настроению.

– Ай, бросьте… Скажите прямо, что готовы оставить выгодное дело из-за гормонов, если хотите, чтобы я по-прежнему считал вас женщиной, которая мне нравится.

– Вы берете меня измором.

– Мне нужна эта работа независимо от того, будете вы здесь или нет.

Бет изо всех сил пыталась говорить спокойно и огорчилась, когда ей пришлось откашляться, чтобы избавиться от комка в горле.

– Вы прекрасно понимаете, что я беспокоюсь о потребителе.

– Я понимаю намного больше, чем вы думаете.

Черт побери, чуть не сорвалось у нее с языка.

Данк слегка потрепал ее за рукав.

– Я извиняюсь за этот дешевый сеанс психоанализа, но вы заслужили, чтобы вам отплатили той же монетой.

– Вы напрасно обвиняете меня в том, что не имеет ко мне никакого отношения. Я никого из себя не корчу, тем более перед вами.

– Слушайте, почему бы нам не продолжить разговор за хорошей едой? Мы ведь так и не пообедали тогда.

– Вы имеете в виду обед в общественном месте?

– Нет, я имел в виду свою кухню.

– Я готова была в этом поклясться.

Он усмехнулся.

– Попытка – не пытка.

– Я пообедаю с вами.

– Ну и где же?

– В «Пилигриме».

– Хотите, чтобы я надел галстук и пиджак?

– Если желаете, я тоже принаряжусь.

– Вы не верите в мои кулинарные таланты!

Бет улыбнулась. Этого нельзя было не сделать.

– Ваши кулинарные таланты беспокоят меня в последнюю очередь.

Они обедали. Бет согласилась пойти с ним в ресторан, и большую часть первых двадцати минут Данк потратил на то, чтобы не глазеть на нее. «Пилигрим» был почти пуст. Их посадили за самый уютный столик. В камине горел огонь. Казалось, сидевшая напротив Бет впитывала в себя тепло и блеск пламени. Льняная скатерть подчеркивала ее мерцающие волосы и сияющее лицо. Она накрасилась и надела платье из чистой шерсти, плотно облегавшее места, которые ему хотелось запомнить.

Привыкнув видеть ее в свитерах и джинсах, Данк смотрел на нее, как загипнотизированный. Он изучал персиковые плечи Элизабет и боялся посмотреть в карие глаза, чтобы не утонуть в них.

– Бостон, – сквозь зубы пробормотал он, не отрываясь от салата. – Никогда бы не подумал, что вас прельщает городская жизнь.

– А она меня и не прельщает.

Треснуло полено, осыпав экран снопом золотых искр. Данк покрутил бокал с вином.

– Кто такая Бет Менсон?

Бет сделала глоток вина и посмотрела на Данка сквозь бокал.

– Хороший экономический советник, временно управляющий яхт-клубом. Женщина, живущая одним днем.

– Несколько недель назад я согласился бы с последней частью вашего утверждения.

– А сейчас?

– Пока не будем об этом. Расскажите мне о Бостоне. Расскажите, как вы туда попали. И почему.

– В этом нет никакой тайны. Я поступила в университет, где изучала финансы. Свою дипломную работу я писала там, куда потом пошла работать. Братья Палмерстайн предложили очень хорошие условия, включая продолжение образования. Так я и стала у них советником по ценовой политике.

– И вы по-настоящему любите свою работу?

– Мало кто может сказать такое о своей профессии.

– Я спрашивал не об этом.

– Я получаю прекрасное жалованье.

– Так у вас есть знакомый брокер в подтяжках?

– Нет.

– Наверстываете упущенное время?

– Я веду волнующую и очень насыщенную жизнь.

– Все это эвфемизмы жизни трудной и напряженной.

– Конечно, напряжения хватает. Это характерная черта жизни городского жителя. Но если смотреть на все с этой точки зрения, то управлять лодочной станцией тоже нелегко.

– Это совершенно другое дело.

– Вы правы. Здесь я одна отвечаю за то, чтобы этот проклятый бизнес оставался на плаву.

– Разве это плохо?

Данк ждал, пока она обдумает его вопрос.

Он сделал глоток, и жидкость согрела его желудок. Он не торопился. Будь его воля, этот обед мог бы продолжаться хоть всю ночь: Данк ощущал редкое чувство довольства, покоя и душевной близости.

Физическое влечение к Бет не покидало его с первой встречи. И, тем не менее, – как бы он ни называл это, что бы ни думал – соседство с ней удовлетворяло его глубинную потребность. Сейчас, следя за Бет, он понял, что эта потребность не физического свойства. Несмотря на дерзкие реплики о постели, она намного глубже. В этом чувстве было что-то сладостно-горькое, как в удовольствии от любимой работы.

Бет слегка наклонилась вперед. Свет камина озарял ее тонкие черты.

– Само по себе место жительства ничего не решает. Даже если бы я могла переехать, это не изменило бы ситуацию. По крайней мере, здесь, – добавила она со слабой улыбкой. – Тут думай не думай – результат один.

– Вы должны признать, что в вас заговорила кровь. Никто другой не ударил бы палец о палец ради какой-то лодочной станции с громким названием «Яхт-клуб Менсона». Для этого недостаточно одной решительности, тут нужна преданность делу.

– Просто у Менсонов больше ничего нет. А так – самая обычная станция…

– Может быть. Только владелец у нее необычный. На такое способна лишь одна женщина в мире.

Он ждал, когда Бет посмотрит на него. Глаза у нее были широко открытые, любопытные, до краев наполненные теплом безмолвно догоравших в камине угольков.

– Льстец, – пробормотала она.

– Разве это лесть? Честное признание. Точное наблюдение.

– Язык у вас без костей…

– Я не хотел обидеть вас. Если сегодня днем я зашел слишком далеко, прошу прощения.

Она уткнулась в тарелку. Данк держал прежний курс, но сменил тему.

– Вы так и не рассказали мне, где я был той ночью, когда вы готовили пиццу для вечеринки.

Бет засмеялась.

– Вам ни за что не догадаться!

– Ну, хоть намекните.

– Ближе к полночи. Городской пирс. Вспышка голубых огней…

Он застонал.

– Должно быть, вы говорите о той ночи, когда меня арестовали за то, что я голышом купался на городском пляже…

– Вашему отцу позвонили из полицейского участка. Мы варили какао, оно как раз начинало закипать, и в это время раздался звонок. Знаете, что он говорил о вас? «Этот богатенький сопливец вообразил, что он находится в турецкой бане».

– Это был вызов. Нас было четверо, – вздохнул Данк. – Тогда все было вызовом. Попыткой слегка шокировать общественное мнение.

– Или привлечь к себе чье-то внимание?

Он пожал плечами.

– Волна, бьющая через край. Я всегда был не прочь поддать жару и всех изводил жалобами на то, что летом в поселке можно повеситься от тоски.

– Что же вы запоете, когда увидите его зимой?

– Я уже не прежний подросток. С вашей станцией скучать не придется. – Пауза, которую он сделал, была невыносимо длинной. – Я сделаю здесь мастерскую. Независимо от того, будете вы хозяйкой станции или нет.

– Я говорила, что грозит и мне, и станции, если вы остались таким же непостоянным, каким были всегда.

– Я даю вам честное слово, что не собираюсь удирать на первом попавшемся корабле. Можете включить это в контракт, если вам станет от этого легче. Вам нечего терять, а выиграть можно все.

Данк чувственно улыбался и прекрасно знал это.

– Мне нужны рекомендации. Я серьезно говорю о том, что хочу видеть ваши работы. И если вы действительно снимете под мастерскую мой ангар, наши отношения будут носить чисто деловой характер.

– Бет Менсон, вы повторяетесь.

– А вы нет? В моей семье сильно развит инстинкт самосохранения.

– Возьмите меня. Скажите «да».

– Когда вам в последний раз говорили «нет»? Интересно, кто это был…

Эта фраза заставила его умолкнуть и заняться едой.

– И давно это было? – не отставала Бет.

Данк поднял вилку и посмотрел на Элизабет.

– Осторожно. Ответ может удивить вас.

– Я серьезно, Данк. Всю жизнь мир лежал у ваших ног. Что карьеру сделать, что мастерскую открыть… Вам все дается безболезненно.

– Это не было безболезненно.

Он положил вилку на тарелку.

Бет допила остатки вина. Ее шею украшала тонкая золотая цепочка, которая медленно вздымалась и опускалась в такт дыханию.

Элизабет уставилась ему в плечо. Потом она подняла взгляд.

– А много боли связано с незаконченными инициалами на спинке вашей кровати?