Текст книги "Под шепот океана"

Автор книги: Лора Брантуэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

8

Морган чувствовал себя так, будто его кто-то не очень больно, но долго и обидно бил. Совершенно, конечно, неподобающее чувство для взрослого и сильного мужчины, но деваться некуда. Единственное, что он мог сделать, – это не подавать виду, а еще лучше – наплевать на свои чувства. Ему нередко приходилось это делать, опыта не занимать.

Он даже вряд ли смог бы ответить, что доставляло ему больше «радости»: присутствие Хелены или поведение Дженны. Такой Дженны, которую он не знал.

Впрочем, Дженна-то тут при чем? Она свободный человек, в нерабочее время имеет полное право делать все, что ей заблагорассудится, с тем парнем она смотрится неплохо – эффектная блондинка и знойный брюнет – и вообще, монашеских обетов она, помнится, не давала.

Он, конечно, мог привыкнуть к тому, что Дженна в каком-то смысле только его,что она все время рядом с ним, но было бы жестоко, глупо и несправедливо требовать, чтобы у нее не было никакой личной жизни.

А так хотелось…

– Фримен, очнись.

Моргана всегда передергивало, когда жена называла мужа по фамилии. Как-то это… ну неправильно. Холодно и жестко. А потом его собственная жена стала так его называть, и его это перестало беспокоить.

Он встретился с Хеленой взглядом. У нее были обвиняющие и злые глаза.

– Я бы чувствовала себя лучше, если бы ты не пялился на ту блондинку в моем присутствии.

– А я чувствовал бы себя лучше, если бы ты не спала с кем ни попадя, – холодно парировал Морган.

– А с кем ни попадя я не сплю. У меня четкие критерии выбора партнеров.

– Не знал. Какие же? Поделишься?

– Ценю мужчин, которые готовы посвятить женщине чуть больше пары часов в неделю. – Хелена улыбнулась одними губами. – Твоя проклятая работа с самого начала стояла у меня поперек горла. И не только горла.

– Знаешь, бывают женщины, с которыми и правда хочется быть, часто и подолгу, а лучше – все время, – Морган проигнорировал вторую часть высказывания, – но ты не такая, так что смирись.

– Бывают и мужчины, которые способны удовлетворить… запросы своих жен.

– Прости, дорогая, – Морган притворно вздохнул, – я никогда не смогу подарить тебе маленькую страну в южных широтах, где ты смогла бы развернуться по полной и утолить наконец измучившую тебя жажду власти.

За соседним столиком раздался взрыв смеха, и он резанул по нервам Моргана гораздо сильнее, чем презрительное фырканье Хелены.

– Так сразу и скажи, что ты слабак, – подытожила она.

Раньше он впадал в ярость, когда она упрекала его в слабости. Теперь ему это тоже стало безразлично. Ну почти совсем.

– Хелена, посмотри правде в глаза: для тебя кто угодно будет слабаком. Ты живешь только затем, чтобы вытереть об мужчину ноги. Ты просто не можешь допустить, что мужчина – это человек, тем более – человек, обладающий какими-никакими достоинствами. Тебе нужно только снова и снова убеждаться в том, насколько ты лучше. И если ни один из твоих… партнеров до сих пор не надавал тебе за это по шее, то они просто не успели разобраться, что к чему. До того, как ты их выпила до дна и бросила. Ты паучиха, которая сжирает того, с кем спаривается. Только и всего. – Морган отправил в рот кусок стейка. – Признай свою природу – тебе же станет легче.

– Морган, ты пришел сюда, чтобы читать мне нотации?

– Нет, я пришел сюда, потому что мне не нравится, как готовит твой повар.

– Найми другого.

– Не вижу смысла. Для меня это уже не имеет значения.

– Морган…

– Не начинай, все уже решено.

– Не затыкай мне рот, Фримен.

– Дорогая, береги жало. Укусишь сама себя – и тебе конец.

Хелена запила оскорбление большим глотком минеральной воды.

– Послушай, Морган, мы ведь здесь не для того…

– Мне очень жаль, Хелена, но, похоже, не судьба нам о чем-то договориться. Я в твоем присутствии теряю способность мыслить. Но не думай, что тебе удастся этим воспользоваться: это значит, что я буду беседовать с тобой только в присутствии адвоката.

– Морган, ты нарочно хочешь меня унизить?

– Нет, что ты. Хотя что-то мне подсказывает, что у меня есть на это полное право. Может, чувство справедливости? – Морган промокнул губы салфеткой и будто случайно наткнулся взглядом на танцующую неподалеку пару.

Дженна красиво двигается. А этот мерзавец рядом с ней… Господи, ну разве можно так прижиматься к женщине в публичном месте? Такие объятия больше подходят для заднего сиденья автомобиля.

Мысль о том, что эти двое, возможно, туда и переместятся в скором времени, вызывала у Моргана ярчайшее отторжение.

У него никогда не было претензий к местной кухне, но сегодня мясо почему-то горчило, вино было кислым, а все вместе вызывало тошноту. Морган не стал звать официанта и устраивать скандал. Шеф-повар – последний человек, которого Морган мог бы обвинить в своих проблемах.

– Морган, тебе не кажется, что таращиться на незнакомых людей – неприлично? – поинтересовалась Хелена.

– А кто сказал, что мы не знакомы? Это, между прочим, моя секретарша.

– М-да? Куда же смотрели мои глаза, когда ты брал ее на работу?

– Наверное, на симпатичную задницу какого-нибудь очередного охранника, – предположил Морган.

Хелена посмотрела на бокал вина, который держала в руках, очевидно раздумывая, выплеснуть его Моргану в лицо или на рубашку, потом взвесила все, поставила бокал на стол, встала и ушла в дамскую комнату.

Она никогда бы не стала устраивать прилюдный скандал. Она панически боялась слухов. Она не стала бы в сердцах убегать из ресторана – вдруг кто-то из знакомых оказался бы свидетелем некрасивой сцены?

Но вот пробыть в туалете столько времени, сколько понадобится, чтобы источить все терпение Моргана и задействовать уже его нервы, – это запросто.

Морган подозвал официанта, расплатился по счету, предупредил метрдотеля, чтобы Хелену со всеми почестями усадили в ее машину, и поехал в отель. Глупо тратить нервы на нее, если все равно знаешь, как все будет. Кстати, изумруды ей вовсе не идут. Зря только гонял Дженну. Жест получился красивый, но кто оценил его красоту?

Мысли Моргана зацепились за имя Дженны, как летящая паутина за ветку. Он представил, как она приведет этого незнакомого, совершенно неподходящего ей мужчину в свой уютный маленький дом, и скрежетнул зубами. Вдавил педаль газа в пол. Скорее бы в укрытие, в замкнутый и надежный гостиничный номер, где на постели – холодный шелк, а в баре – вдоволь коньяка.

9

Лицо Кэт не предвещало ничего хорошего. Она молчала. Дженна знала, что это не надолго. Ее драгоценная подруга никогда не отличалась особым терпением.

Мелисса смешивала какой-то коктейль – в качестве последнего успокоительного средства.

– Дженна, по-моему, мы друг друга неправильно поняли…

Ну началось.

– Кэт, не кипятись, самой тошно.

– А отчего же тебе тошно? Оттого, что сама незнаешь, чего хочешь?

– Нет. Знаю. – Дженна вздохнула. – Но получить не могу, а суррогаты меня не устраивают. Как выяснилось.

– Ты хоть понимаешь, что ты наделала? Марк в депрессии! Шарахается от каждого шороха! К женщинам не подходит ближе чем на полтора метра!

– Мне очень жаль.

– Не ври, ничего тебе не жаль!

– Выпей, Кэт. – Мелисса протянула ей бокал с темно-коричневой жидкостью. – И ты выпей. – Другой такой же достался Дженне. Третий бокал Мелисса оставила себе.

– Лисси! Ну хоть ты вступись за меня! – взмолилась Кэт.

– Милая, я не вижу, чтобы тебе угрожала опасность.

– А она угрожает. Еще немного, и я умру от удара.

– Да-да-да, помню-помню, у тебя больное сердце. Джен, конечно, не совсем права, но, по-моему, ей сейчас веселее, чем нам с тобой. Джен, может, расскажешь, что пошло не так?

– Там был Морган.

– Морган?! – в один голос выдохнули Кэт и Мелисса.

– Он что, следил за тобой? – предположила Кэт.

– Если и так, – Дженна усмехнулась, – то он придумал отличное прикрытие. У него был ужин с женой. И с моими изумрудами, – добавила она.

– Готова поспорить на миллион баксов, что ты в красном платье смотрелась в десять раз эффектнее, чем его жена. Даже в этих несчастных изумрудах, – проговорила Кэт с такой гордостью, будто это было ее личной заслугой. Впрочем, платье и вправду принадлежало ей, с этим не поспоришь.

– Кэт, увы, никто не станет спорить с тобой на миллион баксов, которого у тебя нет, – вздохнула Дженна. – Лично я уверена только в одном: мой образ навеки впечатался в память Марка.

– Он тебе совсем не понравился? – с грустью спросила Мелисса.

– Нормальный парень. Не в моем вкусе, и… похоже, я не из тех женщин, которые могут пойти на сближение без проскочившей искры.

– Ну понятно. К тому же на глазах у своего любимого босса, – уточнила Кэт.

– Ну-у… Да. Хотя я изо всех сил делала вид, что у меня на личном фронте все о'кей.

И Дженна рассказала все в подробностях, включая приступ «неизвестной болезни».

Кэт хохотала от души, добросердечная Мелисса жалостливо морщилась: видимо, представляла себя на месте незадачливого любовника.

– Знаешь, Джен, – сказала она, когда Дженна закончила свой рассказ, а Кэт вытерла слезы, смешанные с тушью, – может, я и не права, но, похоже, все-таки придется что-то придумывать с Морганом…

Мелисса озвучила мысль, которая терзала Дженну даже не со вчерашнего дня – с того самого утра, когда она угощала его завтраком.

В пятницу Моргана не было на работе, он поехал на встречу с какими-то перспективными программистами в Кейп-Корал. Дженна поделала рутинные дела до обеда, потом ее отпустил сам генеральный («Дженна, солнце, ты трудоголик, немедленно на отдых!»). После этого Дженна с чистой совестью и тяжелым сердцем – она переживала за Моргана – пошла домой, готовить ужин к приходу Мелиссы и Кэт, в процессе которого и произошел вышеописанный разговор.

В понедельник Морган был, и был мрачнее тучи, и Дженна почувствовала это еще до начала рабочего дня: в семь сорок пять он позвонил ей и попросил напечатать к его приходу кое-какие документы, которые он из командировки переслал ей по почте. Ей это показалось странным, потому что Морган всегда, был очень деликатен и раньше восьми тридцати ей не звонил. Голос его звучал как из загробного мира. Но вопрос «Все ли в порядке?» застрял у Дженны в горле: это явно был не тот случай, когда надо проявлять участие.

Лучшее, что можно сделать, – это сделать то, о чем он просит.

Дженна торопливо оделась – шелковая блузка цвета морской волны и узкая юбка чуть короче, чем она носила раньше, собрала волосы в хвост, сделала простой макияж с акцентом на глаза и помчалась на работу. Похоже, сегодня Морган хочет, чтобы кабинет к его приходу имел «обжитой вид».

У Дженны проскользнула шальная мыслишка, что он недоволен ею из-за «показательного выступления». Хотя с чего бы ему быть этим недовольным? Она не клялась ему хранить девственность до свадьбы… и «быть верной во всех отношениях» ему одному – тоже.

– Привет! – Он пронесся через приемную как метеор. Нет, он был слишком тяжел для метеора – как метеорит. Увесистый, с большим содержанием металла.

– Здра…

Звук закрываемой двери.

– …вствуйте, мистер Фримен, – вздохнула Дженна и стала заливать кипятком заварку в чайнике на уже сервированном подносе.

Когда она постучала в дверь, он не сразу ответил. Войдя в кабинет, Дженна с опаской подняла на него глаза. Улыбнулась самой теплой из своих улыбок.

– Чай? Спасибо, Дженна, что бы я без тебя делал…

«Да все то же, что и со мной, может быть, только чуточку медленнее», – подумала она.

Сейчас ей удались рассмотреть, какое у него усталое – это после двух-то выходных и командировки в прелестный город! – лицо. И глаза сильно не выспавшегося человека – с красными прожилками на белках.

– Как твои дела, Дженна?

– Все хорошо, мистер Фримен, спасибо. Что-нибудь еще?

– Как выходные?

– Хорошо, а ваши?

Морган сделал неопределенный жест рукой. Он смотрел на нее напряженно, будто ждал какого-то важного ответа.

– Если я могу вам чем-то помочь, мистер Фримен, пожалуйста, скажите мне, – отважилась Дженна.

– Конечно, скажу. Кто, кроме тебя, сможет мне помочь… Но пока чай. Спасибо. – Морган о чем-то задумался, потом поднял со стола папку с отчетами и углубился в чтение.

Дженна кивнула в пустоту и вышла.

Что-то с ним творится неладное.

На четыре было намечено очередное совещание, на котором Морган в очередной раз блистал идеями и докладывал о встрече с рабочей группой из Кейп-Корал, в которой много талантливых ребят, талантливых настолько, что их стоит сразу вербовать на работу, пока не перехватили конкуренты.

Дженна, глядя на то, с какой жадностью он набросился на поданный Кэтлин кофе, заподозрила, что он не спал ровно столько, сколько она его не видела.

Закончили, как водится, только к семи. На обратном пути в кабинет Морган на ходу надиктовывал Дженне задачи, которые только что пришли ему в голову. Дженна пересчитала пункты в списке – девять. Всего девять. Обычно бывает не меньше пятнадцати.

Он попросил еще одну чашку кофе. Дженна представила себе, что сейчас происходит с его сердцем, и ей стало нехорошо.

– Мистер Фримен, может быть, все-таки без кофеина? – взмолилась Дженна.

Морган посмотрел на нее, потом на часы:

– Неплохая идея. Скоро спать.

Кажется, он заговаривается.

Морган прошел в кабинет, а Дженна осталась в приемной. Примчался Джимми:

– Милая, Морган свободен?

– Нет, к сожалению, – соврала Дженна.

Ох и попадет ей, если ложь откроется…

– Ладно. – Джимми махнул рукой. – Завтра зайду.

За ним закрылась стеклянная дверь.

– Хранишь мой покой? – усмехнулся Морган, появившийся на пороге кабинета.

– Из-звините, мистер Фримен… Я подумала…

– Все ты правильно подумала, только больше так не делай. Я чувствую себя неуютно, когда женщина пытается меня контролировать.

– А я не контролирую, я оберегаю, – улыбнулась Дженна, довольная, что нагоняя за недобросовестное исполнение обязанностей не будет.

– Тем более. Все должно быть наоборот, если ты понимаешь, о чем я. – Он посмотрел на нее долгим взглядом. – Хорошая ты, Дженна. Слушай… Можно попросить тебя об одной вещи? Только это очень личное.

Дженна помолчала. Ее мучили противоборствующие чувства: с одной стороны, ей безумно хотелось крикнуть: «Да! Да! Да!» – и ринуться выполнять его просьбу. Чтобы он стал хоть чуточку счастливее. С другой стороны, что, если он попросит ее выбрать для супруги, скажем, белье от-кутюр?!

«Кто, кроме тебя, может мне помочь, Дженна».

Вдруг это вопрос жизни и смерти?!

– Да, – кивнула она.

– Спасибо. Зайди в кабинет, будь добра, неудобно разговаривать на пороге.

Дженна налила в чашку кофе, подхватила поднос и вошла в кабинет. Что происходит? Какие-то тайны? Морган никогда так себя не вел. Впрочем, в последнее время он только и делает, что ведет себя так, как никогда прежде.

По сути дела, она тоже.

Жизнь меняется?

Еще бы знать, в какую сторону…

– В общем, дело такое, Дженна. – Он приступил к разговору сразу, без обиняков, как будто прыгнул в ледяную воду. Не притронулся к кофе. – Есть один человек, отношения с которым у меня закончились очень некрасиво и болезненно. Мой друг. Лучший друг. Мы расстались врагами. Шесть лет не виделись и не разговаривали. Я думал, что он предал меня, но это не так. И с тех пор, как я это понял, меня мучает страшное чувство вины. Я хотел бы попросить у него прощения, поговорить с ним. Но я трус, Дженна, да-да, и не перебивай меня. Я уже несколько раз пытался ему позвонить – и не смог, рука не держит трубку телефона. Ты можешь найти его для меня и сказать ему, что я полностью признаю свою вину? Помоги мне, Дженна, мне самому не хватит сил на эту простую вещь.

Дженна стояла, потрясенная.

Это была гораздо более личная просьба, чем выбор белья для миссис Фримен. Дженна раньше и подумать бы не смогла, что Морган обратится к ней с такой просьбой. Какое же это испытание для мужчины – признать свою слабость! Значит, он совсем в отчаянии, раз пошел на это?

Или это между ними что-то изменилось? Может быть, появилось что-то, что теперь позволило ему все это сказать вслух?

Не время пускаться в рассуждения!

– Да, мистер Фримен, я сделаю это для вас, – произнесла Дженна как слова какого-то ритуала.

– Спасибо. – Он выдохнул.

Дженна поняла, что Морган все это время сверлил ее взглядом, не дыша.

– Пока не за что, – улыбнулась она.

– Нет, есть за что. За то, что ты есть, – улыбнулся в ответ Морган.

Кровь бросилась Дженне в лицо. Сегодня ей с этими словами засыпать. Господи, неужели он такое ей сказал?! Это похоже одновременно на сон, на сказку и на голливудский фильм. И верится с трудом.

Но у Дженны не было причин сомневаться в искренности Моргана.

– Его имя Бенджамин Боуи. Вот его старый адрес и домашний телефон. – Перьевая ручка в пальцах Моргана летала над листком бумаги. – Держи.

– Хорошо. Мне лучше заняться этим прямо сегодня? – уточнила Дженна.

Измученный взгляд Моргана был ей ответом.

– Поняла.

– Нет, Дженна, я не прав. Твой рабочий день уже закончен, и ты имеешь полное право идти домой. Прости, что так часто злоупотреблял твоей добротой.

– Спасибо, мистер Фримен. За… доверие. – Дженна чувствовала, что не стоит этого говорить, а то разговор рискует превратиться в обмен любезностями, а потом и нежностями… А так как нежности пришлось бы расточать ей одной, то тем более не стоит.

Но уж очень много тепла к нему было в этот момент у Дженны на душе.

Она поехала домой, однако на сердце было неспокойно. Чем дальше, тем больше она волновалась из-за просьбы Моргана. Что произошло между ним и этим загадочным Бенджамином Боуи?

Душ никак не желал выдавать воду нужной температуры, Дженна чувствовала себя то креветкой, которую варят изощренным способом, то овощем, который для сохранения свежести ополаскивают холодной водичкой. Микроволновка, работая в привычном режиме, умудрилась сжечь цыпленка если не дотла, то до неприятной черноты; нарезая салат, Дженна полосонула по руке ножом, и все бы ничего, если бы несколько капель крови не упали в миску с редисом и латуком – есть это Дженна уже не могла по необъяснимым причинам.

Жуя сандвич с тунцом, Дженна обещала желудку, что подарит ему порцию мягкого мороженого, чтобы искупить вину за сухомятку.

В холодильнике предательским образом закончилась кола – последняя банка оказалась открытой и уже наполовину пустой.

Дженна решила, что сегодня слишком неблагоприятный день, чтобы звонить Бенджамину по сверхважному вопросу. В такие дни лучше всего держаться подальше от колюще-режущих предметов, сидеть с ногами на диване, кутаться в плед и смотреть телевизор. Нет, телевизор – тоже опасно, электричество как-никак…

Но совесть свирепствовала. Дженна поняла, что будет ощущать себя неупокоенным духом, у которого на бренной земле остались незавершенные дела, пока не сделает то, чего от нее хотел Морган.

Ей всегда был чужд страх телефонных разговоров, присущий множеству людей, может, поэтому она и преуспела в своей работе. Но сейчас ее колотило, как под током.

Вдруг это оттого, что она вмешивается в какой-то процесс, которого не должна касаться?

Дженна была чужда мистики и прочих проявлений мифологического сознания у современного человека, но такая мысль все же закралась ей в голову. Она точно знала, что есть вещи, которые мы можем менять, – и есть в мироустройстве то, на что посягать мы права не имеем.

Ах, хватит схоластики, средневековые богословы уже сделали в этом плане все, что могли!

Дженна решительно сняла трубку, кусая губы, походила с ней по комнате минуты три-четыре, а потом набрала по бумажке номер, хотя запомнила его наизусть с первого прочтения.

Гудок. Гудок. Еще один.

– Алло? – Низкий, богатый модуляциями голос, может быть, даже специально поставленный.

– Здравствуйте, – профессионально проворковала Дженна. – Могу ли я поговорить с Бенджамином Боуи?

Пауза. Дженна уже почти на сто процентов была уверена, что это он.

Черт! Она же совершенно не продумала, что ему скажет! Эта простая вещь почему-то совершенно вылетела у нее из головы.

– Да, я слушаю вас, – любезно согласился голос.

– Здравствуйте, мистер Боуи…

Дженна знала, что незачем здороваться второй раз, но чувствовала себя пустой и глупой, как фарфоровая ваза.

– Здравствуйте, мисс… – Кажется, он улыбнулся.

– Маккалистер, – подсказала она. – Дженна Маккалистер.

– Чем могу быть полезен, мисс Дженна Маккалистер?

Сильный мужчина. С развитым чувством собственного достоинства. Охотно берет инициативу на себя, но не из желания принизить собеседника, а чтобы помочь. Наверное, хороший человек.

– Мистер Боуи, у меня к вам очень важное дело, но я боюсь, что это не телефонный разговор. Мы могли бы встретиться лично?

– Какое важное дело, мисс Маккалистер? – Кажется, он снова улыбнулся, на этот раз – снисходительно.

Дженна помолчала. Сказать? Соврать? Найти предлог?

– Боюсь, что, если я скажу, вы откажетесь, – ляпнула Дженна.

– Вот как? Тогда не стоит ли мне отказаться сразу?

– Не стоит, – убежденно сказала Дженна.

– Хм…

Надо было сразу же вешать трубку, подумала Дженна. И ехать по этому адресу, раз уж он оказался верным. И брать Бенджамина в осаду, если потребуется.

– Понимаете ли, мисс Маккалистер, мне звонит очень много молодых прекрасных девушек. И все хотят от меня что-то получить. В основном – шанс в жизни. Я не сомневаюсь в ваших красоте и таланте, но не уверен, что смогу вам чем-то помочь, по крайней мере, сейчас. Но если вы пришлете мне свое резюме и портфолио – не сомневаюсь, что раз вы знаете мой телефон, то и адрес у вас есть, – я вам…

– Нет-нет, мистер Боуи, у меня к вам дело абсолютно личное! В общем, я звоню по просьбе Моргана Фримена.

Этот человек ей нравился, хотя она о нем не знала ничего, кроме имени и того, как звучит его голос. Он не может, не должен ее оттолкнуть.

Пауза затянулась дольше, чем позволяли правила приличия.

– Мисс Маккалистер…

– Пожалуйста, давайте встретимся! Это вопрос жизни и смерти.

Дженна прекрасно знала, что так дела не делаются. Но ее будто что-то вело именно в это русло, что-то подсказывало, что бесполезно быть энергичной и напористой, бесполезно быть мягкой, как сладкая вата, и любезной. Нужно быть честной.

– Хорошо. – Его голос стал жестче. – Приезжайте. Как вы хотите – ко мне домой или в какой-нибудь ресторан?

– Решать вам.

– Тогда давайте домой. Нам ведь не до публичных мест, правильно? Жду вас через час.

Гудки.

Он разозлился. Или расстроился. «Я думал, что он меня предал, а потом узнал, что это не так»…

Сразу же вспомнились другие слова Моргана – «за то, что ты есть». Дженна бросилась к шкафу. Где-то должно быть голубое платье. Голубой располагает к доверию и помогает вести переговоры…

Она никогда не бывала в этом районе – не приходилось. Кей-Бискайн – спальный райончик для успешных людей, для тех, кому хочется, придя домой с утомительной, всепоглощающей работы, ощутить уют, комфорт и насладиться прелестью райского уголка. Здесь дома строились вдоль береговой линии, и почти из каждого дома узенькая дорожка – или дорожка пошире, кому как нравится, – вела на пляж. Дженне было не до пляжа и тем более – не до плавания. Она неуверенно вела машину по ухоженной, зеленой улочке. Казалось, даже пальмы здесь растут не обычные, а топ-класса – либо очень ровненькие, либо нарочито изогнутые, экзотичные.

Дом номер сто семнадцать. Заросшая изгородь – наверняка совокупный шедевр садовника и ландшафтного дизайнера. Не на всех домах были таблички с номерами, а на этом – была, причем стилизованная под старину. Дженна припарковалась, вышла из машины, оправила подол платья, потеребила пальцами шейный платочек и позвонила в звонок у калитки.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил тщательно замаскированный домофон уже знакомым ей голосом.

– Дженна Маккалистер. – Она на всякий случай улыбнулась и поискала глазами камеру наблюдения.

– Входите, мисс Маккалистер.

Калитка медленно, как в мистическом триллере для подростков, начала открываться. Мнимая простота – и много технологий под личиной небрежной эстетики.

Дженна оказалась в саду, в котором сразу терялось ощущение пребывания в современной Флориде. В нем было что-то неуловимо европейское, может быть, испанское… сам дом с галереей, тонкими декоративными колоннами и тончайшим орнаментом украшений тоже был выстроен в испанско-мавританском стиле. Сразу вспомнился дворец Альгамбра. Может быть, внутри – дворик с мозаичными полами?

Дурманяще-сладко пахли крупные белые цветы на одном из кустарников, Дженна, к стыду своему, не знала его названия.

На крыльце стоял очень высокий человек с густой черной бородой. Дженна кивнула и поспешила туда по мощенной белой плиткой дорожке. Хорошо, что не белым камнем – наверняка сломала бы каблуки.

Он смотрел на нее испытующе и настороженно, будто пытался без металлоискателя определить, не принесла ли она с собой гранатомет компактной модели или, скажем, огнемет. Так смотрят на людей, которым абсолютно не доверяют и которым ни за что не подставят спину.

И почему он пригласил ее сюда?

Может, потому, что для него это так же важно, как для Моргана?

– Здравствуйте, мистер Боуи.

– Еще раз добрый вечер, мисс Маккалистер. Проходите.

Дом внутри оказался просторным и светлым, без внутреннего дворика, но с интерьером в колониальном стиле. Дженне было предложено сесть на низкий, молочного цвета диван. Хозяин дома расположился в кресле. Поразительно красивая мексиканка, которой впору было бы блистать на обложках глянцевых журналов, принесла поднос с чаем. Бросила на Дженну ревнивый взгляд – будто ожгла огнем. Наверное, она тоже считает себя женщиной хозяина.Дженна вздрогнула: почему тоже?

– Может быть, вам принести чего-то еще? Кофе? Минеральной воды? – спросил Бенджамин.

– Нет, спасибо, чай отлично подойдет.

Он пил чай, как и Морган, – очень крепко заваренный. Из молочно-белого фарфора.

Он не спешил ей помочь, не начинал разговор, даже о погоде. Просто молчал и все. С Моргана причитается. Десять отгулов к основному отпуску. Собственно, просто отпуск тоже подойдет.

– Итак, мистер Боуи, я уже обозначила тему разговора… – Слова находились только какие-то сухие, скучные, как черный текст на белой бумаге. Причем текст накладной, а не стихотворения.

Кивнул. Едва заметно нахмурился. Встал, достал из бара бутылку – ром? – и налил себе в чашку. Аромат достиг нервных ноздрей Дженны. Точно ром.

– Вам?

– Нет, спасибо. Я… не за тем. То есть…

– Кто вы ему?

– Ассистент. Первый помощник.

Бенджамин скептически приподнял бровь:

– Да?

Звучало как: «Всего лишь?»

– Да, – твердо сказала Дженна. – Он меня попросил. Найти вас. – Речь давалась ей с трудом, как после тяжелой болезни, когда в голове пусто, а мысли разбредаются во все стороны, как стадо овец без пастуха. – Если честно, я не знаю, что с ним, но что-то явно происходит. Он меняется.

Бенджамин не перебивал.

– И он очень редко обращается ко мне с личными просьбами. А тут… Он попросил найти вас. Нет, это я уже говорила. Он хотел, чтобы вы узнали, что он чувствует себя очень виноватым перед вами. Что теперь понимает, что вы – не предатель. Что ваша дружба напрасно разорвалась. Больше я, к сожалению, ничего не знаю.

– А почему он сам мне этого не захотел сказать? Хотя бы по телефону?

– Он пытался, но ему не хватило смелости. Морган… Мистер Фримен потому и попросил меня о помощи. Чтобы я это вам передала.

Бенджамин долго смотрел на нее, через глаза всматриваясь в самую сердцевину души, потом отвел взгляд. Задумался.

Дженна чувствовала, как часы ее жизни отсчитывают секунды и минуты. Может быть, это шум крови в ушах? Или ощущение сродни тому, что испытывают смертники в последнюю ночь?

– Он больше ничего не сказал?

– Нет.

– Вы говорите, что он изменился в последнее время, Дженна. Что именно изменилось? Ну кроме этого странного поступка, который совершенно ему не свойствен – я имею в виду обращение за помощью к женщине?

Дженна рассказала. Правда, ей стало немного обидно – а почему, собственно, к женщине нельзя обратиться за помощью? Кажется, в Америке равноправие полов…

– Ясно. – Напряженная складочка между густыми бровями Бенджамина разгладилась, но лицо его было несколько печальным. – Я позвоню ему. Сам.

Дженне очень хотелось, чтобы он сделал это прямо сейчас и эта история для нее закончилась бы, но, естественно, она, как воспитанный человек, умолчала о своих желаниях.

– Вы дадите мне его номер?

– Да, конечно! – Дженна вытащила из сумочки визитку Моргана. – Вот…

– Спасибо. И спасибо, что пришли, мисс Маккалистер.

«Спасибо за то, что ты есть…»

– Рада была сделать это для мистера Фримена и для вас. Я надеюсь, что… все будет хорошо.

– Я думаю, что будет, – серьезно сказал Бенджамин. – Кстати, если вам надоест варить кофе… ах, пардон, заваривать чай для нашего общего знакомого… Я думаю, что смогу кое-что вам предложить. У меня свое модельное агентство, и для такой красивой девушки непременно найдется работа. Можете просто прийти попробовать свои силы.

Вот это да! Дженна всю жизнь думала, что модельным бизнесом занимаются только женщины и геи. На гея Бенджамин походил ничуть не больше, чем на женщину. Она только сейчас обратила внимание на огромное количество фотографий на стенах.

– Это все ваши?

– Да. Я начинал как фотограф. Впрочем, и сейчас занимаюсь фотографией, только уже исключительно для себя. – Он бросил на нее еще один долгий взгляд. – Во второй раз в жизни завидую Моргану. Впрочем, по сравнению с прошлым разом я стал намного умнее. Хочется в это верить. Удачи, мисс Маккалистер.

– Да, до свидания, мистер Боуи. Рада была встрече. Удачи во всем.

Они пожали друг другу руки, красавица мексиканка явилась откуда-то из глубин дома и проводила Дженну до двери.

Дженна ехала домой, наслаждалась медово-желтым закатным светом и спелым цветом солнечного диска, уже наполовину скрывшегося за горизонтом. Ее наконец-то отпустило. Хотелось верить, что этот большой красивый человек сдержит слово и позвонит Моргану. Может быть, Моргана тогда перестанет мучить совесть, и к нему вернутся жизненные силы, и все станет, как раньше…

Нет. Не надо. Дженна поймала себя на том, что ей совершенно не хочется, чтобы все стало, как было.