Текст книги "Нарисованные воспоминания (ЛП)"
Автор книги: Лони Флауэрс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Легкое касание моего колена вытаскивает меня из воспоминаний. По моей щеке течёт слеза, которую я быстро смахиваю.
– Извини, – слабо произношу я, ставя рамку обратно на место.
– Ты в порядке? – спрашивает Дрю очень тихо.
– А, да, – отмахиваюсь я рукой, будто ничего страшного и не происходит. – Мысли об этом дне всегда трогают мое сердце.
– Вы двоем, должно быть, и правда были очень близки. Прошло много времени с тех пор, как вы виделись?
– Да, – произношу я, вставая и направляясь к двери. – Пять лет. Готов идти?
Дрю следует за мной.
– Пять лет. Ух ты, почему так долго? Эта одна из тех древних семейных вещей, типа кровной вражды?
– Нет, – я оглядываюсь на него. – Он умер в конце лета после выпускного в автокатастрофе. Теперь мы можем пойти?
Дрю стоит на месте, не двигается и ничего не говорит, а просто смотрит на меня.
– Вау, Лили. Мне так жаль. Я понятия не имел, что произошло. Я не хотел…
Я приветливо ему улыбаюсь.
– Все в порядке. Я не привыкла об этом говорить. Может быть, мы пойдем?
Мгновение Дрю просто молчит, как будто размышляя, что сказать еще, но быстро передумывает.
– Хорошо, пойдем. Мне не нужно ни с кем встречаться, эти места больше похожи на открытые дома. Поэтому мы можем не спешить.
Я благодарна ему за то, что он не продолжает расспрашивать меня о смерти Джесса. Кажется, что как только люди узнают, они сразу же хотят об этом поговорить. Он открывает для меня дверь, а затем также закрывает её за мной.
– Надеюсь, когда я вернусь домой, у меня все еще будет мебель и телевизор.
Он широко улыбается и слегка толкает мое плечо своим.
– Если твой телевизор украдут, я позволю тебе взять один из моих. У меня есть запасной пуфик, которым ты тоже можешь воспользоваться, – дразнится он.
Я смеюсь, пока мы выходим на парковку.
– Я ценю твою уверенность в мою теоретически украденную собственность!
– Видишь? Теперь ты знаешь, что всегда можешь на меня положиться. У меня уже готова для тебя мебель и развлечения. Я тут, чтобы помочь.
– Я тоже готова помочь. И вернула тебе твою почту, помнишь?
– И ты успела увидеть два рассвета в одно утро, – говорит он, открывая дверь пассажирского сидения.
Я сажусь и пристально смотрю ему прямо в глаза.
– Горячий шоколад и зефирки? – Дрю скрещивает руки на груди и смотрит на меня с приподнятой бровью. – Спасение на воде о чем-то говорит?
Я вскидываю руки.
– Хорошо, хорошо, ты победил! Не думаю, что когда-нибудь смогу побить это достижение. Я могла умереть, знаешь ли.
Он качает головой и усмехается перед тем, как закрыть дверь. Я наблюдаю, как он обходит машину с передней стороны. Каждая минута, проведенная с Дрю до настоящего времени, очень увлекательная. Если я не знаю чего-то удивительного, мы смеемся и шутим друг над другом. Я вполне уверена, что сегодня будет отличный день.
Мы проводим следующие несколько часов, смотря места тут и там, но ничего не оправдывает ожиданий, чтобы обсудить хотя бы цены. Большинство находятся в хороших местах, рядом со школой и многоквартирным комплексом, но они слишком маленькие. Я говорю Дрю, что, если помещение меньше его настоящей квартиры, то какой смысл рассматривать их. Нет никакого смысла тратить деньги на еще одну квартиру, когда он может хранить свои картины в студии или в своей квартире.
Уже почти обед, когда мы приезжаем в нижнюю часть западной части Фэрфилда. Нам не стоило рисковать и приезжать сюда, исходя из локации этого места. Мои коллеги часто говорили мне, когда я только переехала, держаться подальше от западной части. Очевидно, в этих окрестностях наблюдается повышенная активность преступников. Дрю медленно спускается по третьей Авеню так, чтобы мы могли найти номер дома. В разных углах улицы стоят группы парней и девушек. Они ведут себя так, будто находятся в одиночестве на этой улице, поэтому громко болтают. Они перестают разговаривать и смотрят на нас, когда мы проезжаем мимо. Я нажимаю кнопку закрывания замка на двери, как будто это может помешать им украсть нас.
Он останавливается перед домом 5320, но дверь заколочена, и к ней прикреплена записка. Мне кажется небезопасным выходить из машины и читать ее, поэтому я хватаю Дрю за руку, когда он касается ручки двери.
– Ты серьезно хочешь посмотреть это место? Я не выйду из этой машины, и ты тоже.
Дрю смотрит поверх моей головы на противоположную сторону улицы, и я тоже поворачиваюсь, чтобы посмотреть туда. Рядом с обочиной на шлакоблоках припаркована машина. Ее диски и шины сорваны, а окна вырваны.
– Эй, вы! – я слышу крик позади нашей машины. Когда поворачиваюсь, то вижу небольшую группу людей из этого же квартала.
– Увези нас отсюда сейчас же, Дрю, – говорю я твердым голосом.
Он выруливает на шоссе и давит на педаль газа. Около десяти минут мы едем в тишине, пока я не перевожу на него взгляд.
– Теперь я выиграла.
– Выиграла? В чем?
– Сначала ты выигрывал со спасением на воде, но теперь я спасла тебя от Бог знает чего! Твоя бедная машина могла больше никогда не видеть света дня! И кто знает, что они могли нам сделать? Слава Богу, я поехала с тобой! Неизвестно, что произошло бы с тобой, если бы ты был один.
– Как насчет того, что мы квиты?
– Только если ты угостишь меня обедом после того, как мы закончим охоту на студии, – говорю я, вытягивая руку для пожатия.
Он пожимает мою руку и широко улыбается.
– Договорились.
Глава 6
Мы тратим еще один час на просмотры нескольких мест для аренды, но все они меньше квартиры Дрю. Его почти убеждают арендовать одну из таких, но я рекомендую ему хотя бы взглянуть на остальные, прежде чем принять окончательное решение.
– Следующая прямо вот здесь, – говорит Дрю, указывая на ряд кирпичных зданий на левой стороне улицы. – Надеюсь, в этой части города мы найдем что-нибудь многообещающее. Я не вижу ни одной побитой машины, думаю, это хороший знак.
Мы проходим мимо кафе «У Тони» на правой стороне.
– О, мы точно в хорошей части города. Здесь есть кафе «У Тони»! Вот где мы будем обедать.
– Хорошо, я никогда не был там раньше, но если…
– Что!? Почему нет? Это самая лучшая закусочная.
– Мне редко удается бывать в этой части города. О, мы приехали, – говорит Дрю, выруливая на обочину.
Над дверью висит номер 2225. Я читаю записку, прикрепленную на входе, что дом открыт, когда выхожу из машины.
– Дверь не заколочена, уже плюс, – произношу я саркастично, входя в здание.
Комната просто огромная. Голые стены простираются к высоким потолкам над правой и левой сторонами. В углах замечаю пыльную паутину, которая свисает еще и со светильников. По-видимому, эту комнату не используют уже несколько лет. Пройдя дальше, я замечаю дверь на задней стене, которую почти не видно за лестницей.
– Здесь прекрасно, Дрю, столько места. Понадобится, конечно, тонна времени на уборку, но я считаю, что это место и правда подходит тебе. – Когда он не отвечает, я оборачиваюсь и обнаруживаю его, стоящего посреди комнаты и осматривающего стены. Подойдя ближе, я вижу, насколько он сконцентрирован, как на его губах появляется улыбка, словно он пытается сдержать свой восторг. Я думаю, он представляет, как изменится это место, когда на стенах будут висеть его картины. Я касаюсь его руки, чтобы привлечь внимание. – Давай поднимемся наверх. Подумай обо всем пространстве, которое ты сможешь получить, если оно в хорошем состоянии.
– Ты можешь поверить в это? Оно может стать тем самым!
– Ну же, – говорю я, направляясь в сторону лестницы. Он хватает меня за руку и дергает назад.
– Я думаю, тебе стоит подождать здесь. Мне бы не хотелось, чтобы ты провалилась под пол, если он прогнил.
– А что если ты провалишься? Какая разница? Я сомневаюсь, что они пустили бы сюда людей, зная, что здесь опасно. – Я не замечаю, что мы все еще держимся за руки, пока он не сжимает мою руку.
– Как насчет того, что ты просто сделаешь мне одолжение и останешься здесь. Хорошо?
– Хорошо, – соглашаюсь я. Бегло взглянув на наши соединенные руки, он отпускает меня и направляется в сторону лестницы.
Одна на нижнем этаже, и я могу слышать, как Дрю делает несколько шагов, не заходя в комнату, и останавливается прямо надо мной. Странно, я не думаю, что кто-то еще арендует это место. Такое огромное пространство можно легко превратить почти во что угодно: магазин одежды, танцевальную студию, во что угодно. Когда я поворачиваюсь, чтобы осмотреть комнату, то замечаю грязную, белую скатерть, растянутую поперек какого-то стола. Прохожу мимо него и беру с поверхности одну из пяти банок с этикеткой: Behr Premium Paint (декоративная краска для долгосрочной отделки фасада и интерьера). На крышке намазана серовато-голубая краска. «Одиночество» – цвет краски, и он определенно стал бы улучшением существующих скучных бежевых стен. Я отодвигаю скатерть, чтобы осмотреть стол, и в воздух поднимается облако пыли.
Я замираю.
И стою как вкопанная, когда вижу черное, глянцевое дерево. После смерти Джесса я не так часто играю на пианино. Не позволяю себе ощутить всю эту роскошь. Я провожу рукой по крышке; гладкая отделка успокаивает после такого долгого перерыва. Я не могу справиться с желанием и отдергиваю скатерть еще дальше, полностью обнажая крышку. Смотрю вниз и замечаю небольшой стул. Я нерешительно занимаю место по центру. Несмотря на то, что я нарушаю свои же собственные правила, что-то внутри меня толкает сыграть. Я поднимаю крышку, показываются восемьдесят восемь черных и белых клавиш. Пальцы зависают над ними, и я могу почувствовать магнетизм при приближении кончиков пальцев к прохладной поверхности из слоновой кости. Я аккуратно нажимаю на клавишу и слышу чистую мелодию, которая разлетается по всей комнате. Я не могу остановиться на одной ноте. Затем раздаётся вторая, третья.
Для меня игра на пианино – это как езда на велосипеде. За исключением того, что учишься ты, когда тебе семь лет, и никогда больше не катаешься, пока не исполнится двадцать. Вне зависимости от того, что ты никогда не забываешь, как именно это делать. Пять лет перерыва никак не сказываются на игре. Мои руки двигаются по клавишам без какого-либо колебания. Я закрываю глаза, мгновенно перемещаясь в те времена, когда играла эту мелодию с Джессом. Я училась играть на инструменте не для Джесса, но, как ни странно, ему нравилась именно эта композиция, и он часто просил ее сыграть. Я помню, как однажды спросила его, почему эта мелодия нравится ему больше остальных. Он ответил, что ему нравилось то, как я на нее реагировала. Мое тело, фигура, осанка менялись, когда я играла ее ради удовольствия, нежели для урока или концерта. Я казалась заметно расслабленной. После того, как он сказал мне это, я старалась быть более беззаботной, расслаблять тело так же, как когда играла ради веселья, но это никогда не работало. Я не получала столько веселья, когда играла «должным» образом: не сутулясь, с прямой спиной и руками. Я не видела разницы, поскольку мелодия звучала хорошо. Это было одной из причин, почему я никогда не хотела продолжать посещать занятия. Играть ради веселья для меня было более увлекательно в то время, как преподавание всегда казалось моим истинным призванием. Когда Джесс умер, я отказывалась садиться за пианино снова. И не позволяла себе считать, что игра на пианино может превратиться во что-нибудь более прибыльное.
Я позволяю песне поглотить мои мысли, пока нежные ноты распространяются по воздуху. Качаясь из стороны в сторону, мои руки порхают над клавишами. Я грациозно ласкаю каждую ноту, пока вспоминаю Джесса. Я так сильно по нему скучаю. Слышать эту песню становится сладкой пыткой. Я вспоминаю все те моменты, когда мы садились за пианино и проводили наши собственные концерты на диване, который заполняли его любимые плюшевые игрушки и мои куклы. Я пытаюсь сконцентрироваться больше на песне, чем на воспоминаниях, но у меня не получается, и вскоре из закрытых глаз начинают литься слезы и стекать по лицу. Я знаю, что мне нужно заканчивать. Если я не остановлюсь, здесь наступит полномасштабный фестиваль рыданий, который будет трудно оставить, когда он уже начнется. Кладу руки на колени и остаюсь сидеть в тишине, пытаясь успокоить свои эмоции и восстановить прежнее состояние. Я опускаю крышку вниз, чтобы накрыть клавиши, и тянусь за скатертью, чтобы накрыть пианино. Подпрыгиваю, когда вижу рядом с собой Дрю, который всматривается в мое лицо.
– Твою мать, Дрю! Ты хочешь, чтобы у меня случился сердечный приступ?
– Извини, я не хотел пугать тебя. Давно ты играешь на пианино?
– Да, с детства; но сейчас был первый раз за пять лет.
– Почему так долго? То, как ты двигалась под музыку… ты действительно почувствовала песню. Для тебя она казалась настолько естественной, будто ты всегда ее играла.
– Это личная песня, которую любил Джесс. После его смерти я перестала играть.
– Сегодня он точно получил особый подарок. Спорю, он скучает по твоей игре.
Я смотрю на него, опешив от его заявления. Я всегда чувствовала, что Джесс присматривает за мной; мне хотелось верить, что все дорогие нам погибшие люди присматривали за нами. Но я никогда не думала, что он скучает по моей игре. Меня начинают одолевать угрызения совести, а глаза наполняются слезами. Выражение лица Дрю смягчается, улыбка немного тускнеет. Я смотрю в сторону, чтобы сдержать невыплаканные слезы.
– Могу я заказать песню? – спрашивает Дрю.
– Заказать песню?
– Да. Если ты можешь сыграть классическую музыку, то точно сможешь воспроизвести песенку «Twinkle, Twinkle Little Star» (Мерцай, мерцай маленькая звездочка)? – он кладет локти на крышку пианино и помещает подбородок на ладони.
Я не могу сдержать широкой улыбки, пробивающейся сквозь печаль на лице, и играю для него мелодию из сорока двух нот. Она стала далеким плачем в сотни нот, которые я привыкла играть.
– Ты поверишь мне, если я скажу, что не слышал эту песню уже несколько лет? – говорит он, когда я заканчиваю. – Когда я был маленьким, моя мама каждую ночь перед сном пела мне эту песню.
Я не хочу разрушать настроение, поэтому начинаю играть другую песню.
– Что насчет этой песни? – я играю «I'm A Little Teapot» (Я – маленький чайничек), которую Дрю сразу же узнает и начинает подпевать. Я смеюсь еще сильнее, когда он начинает корчить смешные рожицы, и тогда слышу под собой громкий треск.
– Черт, – говорю я, стараясь как меньше двигаться. – Возможно, мне не следовало садиться.
Две ножки проваливаются подо мной. Дрю тянется ко мне, когда слышит треск дерева, но я с криком падаю назад. Он бросается вперед за мной и подкладывает руку под мою голову до того, как она ударяется об пол. Он наклоняется надо мной, моя голова бережно прижата к его руке. Он пытается подавить смех.
– Ты в порядке?
– Да, все хорошо, – говорю сквозь смех. Мои руки касаются его груди, и он прижимается ко мне. Мгновение он просто изучает меня, прежде чем улыбка сползает с его лица, и Дрю смотрит мне в глаза. Смахивая слезу с моей щеки большим пальцем, он снова спрашивает:
– Ты уверена, что с тобой все хорошо? Я – прекрасный слушатель… если ты захочешь поговорить.
Я киваю, осознавая, что он больше не говорит о моей голове. Слезы высыхают, но он продолжает гладить щеку, пока изучает мое лицо. На секунду я просто закрываю глаза и наслаждаюсь его прикосновением. Знаю, что мне нужно побороть желание прислониться к его теплой ладони, но не могу. Я открываю глаза.
– Спасибо, – шепчу я.
– Всегда пожалуйста, – отвечает Дрю, наклоняясь ближе ко мне.
Я перестаю дышать, готовясь к поцелую, от которого мне нужно было бы отстраниться. Его губы касаются моих настолько нежно, как будто он робко проверяет мою реакцию. Неожиданно в животе появляется какое-то напряжение, и сердце начинает сильно биться в груди. Дрю слегка отстраняется и переводит взгляд с моих губ на глаза, а потом касается большим пальцем моей нижней губы.
– Извини, мои губы немного обветрены. – Серьезно? Мои губы обветрены? Это все, что я могу придумать? Я только что набираю еще одно очко в мою карту идиотки. – Извини, Дрю, но я не думаю, что мы должны это делать. Я встречаюсь…
– Оу, – он отстраняется. – Я не знал, что у тебя есть парень. Тогда я не хотел…
– Парень? – спрашиваю в недоумении. – Нет, у меня нет парня. Мы видели друг друга только несколько раз, ничего серьезного.
Он широко улыбается и берёт локон моих волос в руки, держит его, пока тот не падает обратно на место.
– Хорошо. Значит у меня есть еще шанс.
– Шанс… шанс для чего? – я выгляжу полной идиоткой перед ним уже не в первый раз, поэтому не думала, что когда-нибудь смогу понравиться ему.
– Чтобы снова поцеловать тебя.
Он придерживает мой подбородок пальцами и приближает мои губы к своим, пока наклоняется вперед. Не могу думать ни о чем, в особенности о том, что делаю. Я слишком заворожена его зелеными глазами, чтобы отвернуться. Мгновенно в животе начинают порхать бабочки. Последний раз, когда меня целовали, был настолько незначительным, что я даже не помню, когда это произошло. Его мягкие губы прижимаются к моим, пока он нежно тянет мою нижнюю губу, дразня ее кончиком языка. От этих чувств по рукам бегут мурашки. Я руками невольно касаюсь его груди и потом перемещаю их к плечам, это происходит практически само по себе. Я чувствую укол вины, целуя Дрю после свидания с Тайлером. Кто я после этого? Ну кто? Я не знаю, как мне быть. Нужно остановиться.
Я отступаю.
– Дрю, я не хочу это разрушать. Мы с тобой хорошо проводим время вместе, и я не хочу все испортить, если между нами ничего не получится.
Он выгибает бровь.
– А что, если я готов попробовать?
– А что, если я не готова? – возражаю я. – У меня не так много друзей, и я не хочу потерять и тебя.
– Ладно. Можем мы оба признать, что нам нравится находиться в обществе друг друга и просто посмотреть, куда нас это приведет?
Я все еще не уверена. И могу сосчитать на пальцах одной руки, сколько настоящих друзей встретилось на моем пути, но я начинаю думать, что Дрю может стать одним из них. Может быть, я знаю его недолгое время, но что-то в его характере заставляет меня верить в то, что ему можно доверять. Если мы начнем встречаться, и ничего не получится, я никак потом не смогу вернуть его дружбу. Ни одному человеку еще не удавалось начать все сначала и притворяться, будто ничего не произошло. Но тем не менее, моя другая сторона думает о том, что будет, если согласится. Насколько страстными будут его поцелуи и руки? Я не могу отрицать, что хочу узнать это. Может ли это навредить?
– Как насчет того, что мы узнаем друг друга получше, а потом посмотрим, что из этого выйдет? – предлагаю я.
Он берёт меня за руку и тянет наверх. На его лице расползается улыбка.
– Идет.
Я начинаю собирать сломанные части, пытаясь создать какое-либо пространство между нами, чтобы уменьшить жар, из-за которого горят мои щеки.
– Извини, я сломала скамейку, – говорю я, меняя тему разговора. – Я позвоню владельцу дома и спрошу, могу ли заменить ее. Хотя то, что я сломала, просто кусок дерьма.
– Вообще-то, – говорит Дрю, пока оглядывает комнату. – Я думаю, все. Я сделаю это. Я оформлю оферту.
– Правда? В твоем списке есть еще несколько мест. Ты уверен, может сначала посмотреть их?
– Нет, не думаю. Лестница выглядит прочной, а наверху одна большая, открытая комната. Возможности бесконечны, как я вижу. Немного тяжелой работы и покраски стен, и это место будет выглядеть идеально. Может потребоваться время, но я сделаю это. Что ты думаешь?
– Я думаю, оно прекрасно, хотя многое нуждается здесь в уборке. Если тебе нужна помощь, могу я помочь?
– Конечно. Я позвоню им, когда мы вернемся и посмотрим, какую сделку я смогу заключить с владельцем. Я могу быть довольно убедительным, когда мне что-нибудь нужно, – говорит он, подмигивая мне.
Да, очень убедительным. Особенно, когда он застает меня врасплох своим поцелуем; но ему не обязательно это знать. Я направляюсь к двери.
– Посмотрим, что из этого получится. Готов идти? – я не оборачиваюсь, но почему-то знаю, что у него на губах уже появляется ухмылка. Что-то говорит мне, он имеет в виду не только переговоры с владельцем студии.
Глава 7
Поездка обратно проходит неловко, по крайней мере, для меня. Дрю пытается вести разговор, будто ничего необычного не произошло, и я даже не уверена, слышу ли, о чем именно он говорит. Мой мозг продолжает воспроизводить тот момент, когда он поцеловал меня… дважды. Может, поцелуй и был коротким, но я не могу перестать думать о нем. Когда мы подъезжаем к многоквартирному комплексу, я выскакиваю из машины и спешу к парадной аллее. Дрю быстро догоняет меня, и мы вместе идём вниз по короткому коридору, пока не доходим до лестницы, ведущей на второй этаж. Я не знаю, сколько мне понадобится времени, чтобы снова вести себя нормально в его присутствии. Дрю не видит никакой проблемы, но, учитывая тот факт, что я даже не знала, что нравлюсь ему, поэтому теперь все кажется странным.
– Спасибо, что составила мне компанию. Я ждал, что будет много суматохи, но в итоге я приеду домой с пустыми руками. Сегодня был хороший день. Очень хороший день. – Он широко улыбается.
Я не знаю, что он имеет в виду под словом «хороший» день, то ли это относится к студии, то ли к неожиданному поцелую. И теперь чувство неловкости снова накрывает меня. Я шагаю прочь от лестничной клетки.
– Да, спасибо, что пригласил меня. Я хорошо провела время. Игра на пианино определенно стала приятным сюрпризом, – говорю я, думая про себя, – и кое-что еще.
– Это прекрасно. Мне хотелось бы когда-нибудь снова услышать, как ты играешь.
Я задумываюсь над этим. Не знаю, хочу ли, хотя ощущение, словно я практиковалась каждый день, не пропуская. Игра мгновенно заставляет чувствовать себя лучше, чем в последние несколько лет. Но я решаю, что не должна никак комментировать его слова, вдруг мне не удастся заставить себя сделать это снова.
– Может быть. – Дрю нерешительно мне улыбается, как будто все понимает. – Что ж, мне пора. Дай мне знать в понедельник, как пойдут дела с арендой студии, хорошо?
– Разумеется. Желаю хорошего окончания выходных.
В некотором смысле, я рада отправиться домой. Просто хочу сесть, закрыть глаза и подумать обо всем, что сегодня произошло. Самое сложное – это понять, чего мне действительно хочется. Слишком долго я делала только то, что думала, мне нужно делать. Может быть, наступает время изменить это.
Уже почти шесть тридцать вечера, и я жду, когда Тайлер приедет за мной и повезет на неожиданное второе свидание. Позавчера в бухте я отлично провела день; но была потрясена, когда он позвонил мне вскоре после того, как я вернулась с охоты на студию с Дрю. Я сажусь на диван и жду Тайлера, изо всех сил пытаясь перекрыть выскакивающие картинки с Дрю. Я хочу уделить все свое внимание Тайлеру и дать ему шанс, который он заслуживает. На часах уже чуть за шесть тридцать, и я беру телефон, чтобы проверить, не звонил ли кто, пока я одевалась. Если он и потерялся, то не звонил и не прислал сообщение. Я вспоминаю про ключи, которые потеряла ранее, когда за мной заходил Дрю, и как из-за них обыскала весь дом. Каким-то образом они оказываются под диваном. Нахожу их как раз вовремя, потому что десять минут спустя в дверь раздается стук.
– О, вот ты где. Я думала, ты…
Я раскрываю рот в полном удивлении при виде стоящего на пороге Дрю.
– Что ты здесь делаешь? – требую я, оглядывая коридор.
Он сужает глаза и следует за моим взглядом.
– Я полагаю, ты ждала кого-то другого?
– А что, если и так?
– Ты кажешься слегка параноиком, вот и все.
– Я не параноик, – отвечаю, держа руку на бедре и чувствуя, как все чувства обостряются. Я слышу приближающиеся шаги и молча ругаюсь про себя.
– Лили? О, наконец-то! Я обошел уже все вокруг, – говорит Тайлер, когда подходит ко мне. Он смотрит на Дрю, прежде чем поцеловать меня в щеку. – Извини, что опоздал.
У меня нет слов, а челюсть просто отвисает, пока я перевожу взгляд от Дрю к Тайлеру, которые в это время оценивают друг друга. Я не сомневаюсь, что Дрю знает, что это тот парень, про которого я говорила, но что знает Тайлер? Ничего. Пускай парень думает, что здесь происходит совсем не то, чем кажется на первый взгляд. Как обычно… и еще мужчины считают женщин плохими. Да, конечно.
– Тайлер, это Дрю, мой сосед сверху и коллега по работе. – Дрю слегка прищуривает глаза на такое представление. – И, Дрю, это Тайлер, мой… моя пара на вечер. – Они натянуто улыбаются друг другу, а потом вежливо кивают.
– Лили, нам лучше поторопиться, если мы хотим успеть на фильм.
– О, точно, давайте. Я не буду вас задерживать. Лили, я хотел отдать тебе кофту и очки; ты забыла их в моей машине сегодня днем.
Он передает их мне, и я заставляю себя улыбнуться в знак благодарности. Даже не заметила, что все это время он что-то держит в руке. Но неужели это не могло подождать до понедельника?
– Спасибо, Дрю. Я очень ценю.
– Без проблем. Приятного вечера. – Он засовывает руки в карманы джинсов, а затем уходит.
Я смотрю на Тайлера и подхожу, чтобы открыть дверь.
– Подожди, я положу это и возьму мою…
– О, Лили, я совсем забыл, – говорит Дрю позади меня. Он вытаскивает из кармана руку, а вместе с ней тюбик, обернутый красной этикеткой. Подойдя ближе, он говорит: – Тебе может пригодиться вот это. – Затем он понижает голос, – для обеда, который я задолжал тебе. Уговор есть уговор. – Он подмигивает с ухмылкой и уходит, не говоря больше ни слова.
Мельком смотрю на руку и читаю этикетку, чувствуя, как температура щек поднимается на двадцать градусов.
Гигиеническая помада со вкусом клубники.
Я даже не смотрю на Тайлера. Вместо этого засовываю тюбик в карман и забираю сумку со стола.
– Извини за задержку. Мы еще успеваем на фильм? – спрашиваю я, закрывая дверь.
– Не знаю, – Тайлер смотрит на часы. – Уже без десяти семь. Если бы я не обходил все здание, то пришел бы сюда раньше. Возможно, мы пропустим анонсы, но на остальное мы успеваем.
– Мне все равно. Я хочу есть. – Вспоминая все то, что произошло в студии, обед – последнее, о чем я думала. До настоящего момента я не осознаю, насколько голодна.
– Мы можем где-нибудь перекусить. Куда бы ты хотела пойти?
Тайлер кладет руку мне на поясницу, пока мы идем по двору к его машине.
– Решай ты. Отвези меня туда, где я не была раньше.
Открывая дверь, он наблюдает и ждет, пока я устроюсь на сиденье.
– Думаю, я могу это устроить, но тогда мы точно пропустим анонсы.
– Не беда, – заверяю его. – По правде говоря, мы можем полностью пропустить их; для меня нет никакой разницы.
После почти двадцатиминутной поездки мы останавливаемся у мексиканского ресторана «Тако и не только». Исходя из названия, я убеждена, что это одна из забегаловок. Тайлер просит не позволять этому обмануть меня, потому что там подают настоящие мексиканские блюда, нас встречают различные виды кактусов и жесткие, как камень, железные столы.
– У нас останется достаточно времени, если мы поедим здесь? – спрашиваю я, открывая дверь машины.
– Не смей! – кричит он.
Мои глаза расширяются от шока из-за его неожиданной вспышки.
– Что? Что случилось?
– Это свидание, и это я должен быть здесь джентльменом… поэтому сам открою для тебя дверь.
– Ты серьезно? На улице двадцать первый век. Думаю, я справлюсь, – говорю саркастично. Я не могу поверить в то, как он со мной разговаривает. Это неожиданно, поэтому я делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что у меня давно не было практики. Может, мне снова нужно освежить в памяти правила, как вести себя на свидании. Очевидно, я забыла многие из них.
Мы занимаем свои места и заказываем напитки.
– Сервис здесь просто великолепный, и, в зависимости от того, сколько нам потребуется времени на еду, мы должны успеть.
Я сижу напротив Тайлера и наконец-то могу нормально разглядеть его, пока он изучает меню. Его черная футболка-поло свободно облегает грудь, и я только могу представить, что скрывается под ней. Рукава плотно сидят на его широких бицепсах, и я не могу отрицать, что хочу узнать, каково это – чувствовать их вокруг себя. Может же девушка об этом помечтать, ведь так?
Тайлер смотрит поверх своего меню, замечая, что я на него пялюсь, и улыбается.
– Они довольно загружены, я не уверен, что мы сможем справиться с едой вовремя.
– Ну, нам не обязательно идти сегодня в кино. Может, в другой раз? – предлагаю я, предоставляя ему выбор третьего свидания.
– Абсолютно. Что еще ты хочешь сделать этим вечером?
Учитывая все, что я прокручиваю у себя в голове, это провокационный вопрос. Целовать эти губы – единственное, о чем я могу думать, а это означает, что поход в кино был не такой уж хорошей идеей. Мне ненавистна мысль вновь вернуться к тем годам, когда я была подростком и тратила десять долларов на то, чтобы просто поцеловаться с кем-нибудь.
– Как насчет боулинга? Это вообще не мое, но, уверена, ты хорошо посмеешься.
Он широко улыбается, улыбка и идеальные зубы преображают его лицо.
– О, звучит здорово. Это тоже не мое, так что посмеемся вместе. Я долгое время уже не играл в боулинг.
– Прекрасно, тогда нам не нужно спешить с нашим ужином. Может, я закажу маргариту.
– Да, давай. Это только сделает нашу игру еще интересней.
Уже больше одиннадцати, когда мы подъезжаем к многоквартирному комплексу. Я жду, пока Тайлер обойдет машину и поможет мне выбраться из-за его жалобы по этому поводу в ресторане. Он волнуется, что не ведет себя как джентльмен, что бы это ни значило. По правде говоря, он слегка путается с этими джентльменскими штучками, потому что не открыл мне дверь, когда мы входили в ресторан, или не отодвинул для меня стул. Обычно эти вещи для меня никто не делал, но, учитывая его замечание, я думаю, что лучше мне подождать в машине. Помогает то, что я могла бы воспользоваться его твердой рукой. Когда мы играли в боулинг, Тайлер купил мне пару бутылок пива. Не мой любимый напиток, но я не хотела отказываться, когда он уже заплатил за них. Но остановила его, когда он хотел купить третью бутылку, потому что два пива и маргарита заставили меня шататься и смеяться.
Мы держимся за руки, пока поднимаемся к моей квартире, к двери прикреплен белый листок бумаги, который привлекает мое внимание. Увидев имя Дрю внизу листа, я забираю листок и, не читая, засовываю его в сумку.
– Ты даже не прочитаешь? – спрашивает Тайлер.
– Я прочитала. Это записка от моей подруги, которая приходила, пока меня не было. Позвоню ей завтра. Не хочешь зайти на пару минут? – уточняю, пытаясь сменить тему. Конечно же, я не читаю. Предполагаю, что это еще один едкий комментарий, и я не вижу нужды, чтобы еще больше усугублять мое недовольство, читая его записку. Я и так обижена на его прежнее высказывание, поэтому ни за что не подниму тему Дрю при Тайлере. Мне повезет, если он не начнет задавать вопросы… вопросы, на которые у меня нет ответов. Я поворачиваю замок. Дурацкие ключи! Они никогда не работают, когда нужно.
